События прошлого – в тени Истории, тем более глубокой, чем дальше от нас прошедшая эпоха. Впрочем, при желании можно взять фонарь и не спеша рассмотреть её, осознать, прочувствовать, попытаться понять, как всё было на самом деле… А можно поступить наоборот: добавить к исторической тени романтического тумана – и создать на основе реальности прошлого вымысел, сюжет для мелодрамы. А потом наступит день, когда правда будет интересовать только узкий круг специалистов и энтузиастов, а для всех остальных историей станет та самая мелодрама.

Особенно «повезло» на этот счёт самым романтичным (в современной интерпретации) эпохам. Средневековью досталось так, что от него – от настоящего – в нашем представлении вообще мало что осталось, его растащили на сувениры. А Ренессанс превратился в неиссякаемый источник мылодраматических сюжетов. Особенно французский Ренессанс – в первую очередь благодаря романам Дюма.

Удивительный парадокс: его романы увековечили историю, убив её. Нет, сама по себе идея написать авантюрный роман в исторических декорациях хороша, и кто в детстве не зачитывался «Тремя мушкетёрами»… Но среди романов Дюма-отца, остроумных, лёгких, игристых, как шампанское, есть один, который вызывает у меня не восхищение, а глубокую грусть из-за того, как сильно он отличается от своей исторической основы – и как проигрывает ей. Этот роман – «Королева Марго».

Казалось бы, чему удивляться? Как Дюма обращался с историей, известно всем. Чего стоят его знаменитые слова: «Что такое история? Это гвоздь, на который я вешаю свои романы. С ней можно позволить любые вольности при условии, что сделаешь ей ребёнка». Детишек от этого союза родилось множество, большинство из них выросли славными, обаятельными и добились успехов в жизни. «Королева Марго» тоже не осталась обделенной славой, но природа на ней не просто отдохнула, а отлично выспалась. Вы спросите, почему?

Беда в том, что для многих романы Дюма – единственный источник информации о тогдашней Франции. Благодаря Дюма мы знаем имена и основные события 16 века… и благодаря ему наивно принимаем вымысел за истину.

В детстве я зачитывалась Дюма. Но когда стала читать книги по французской истории, разочаровалась – история оказалась несравнимо интереснее того, что придумал Дюма в её декорациях. Посмотрела на то, что писали и снимали об этом времени другие – и пришлось сделать неутешительный вывод: эта блестящая, драматичная эпоха, полная бесценных сюжетов, осталась практически невоплощённой ни в литературе, ни в кино – несмотря на то, что о ней так много написано книг и снято фильмов. Истории нет ни в одном из них! Художественный вымысел совсем неплох – если читатель или зритель осознаёт, что это вымысел. Иначе он превращается в ложь. А история – по крайней мере, в данном случае – не заслуживает такой подмены.

Жанр «Королевы Марго» Дюма – вовсе не авантюрный роман. Этот жанр – альтернативная история. Дюма не то чтобы исказил факты – он просто написал свои, не имеющие к реальности ни малейшего отношения. Сказать, что в этом романе придумано – задача непосильная, проще сказать, что там правда. Ничего, помимо всем известной исторической канвы на уровне дат и серьёзных событий. Ничего, что касается внешности, мотивов, отношений, мировоззрений персонажей. А поступки героев кажутся очень правдоподобными, потому что описаны в деталях, с псевдоисторическими справками…

… На самом деле, Ла Моль был ревностным католиком, очень набожным, иногда простаивал по несколько месс в день. Соответственно, в Варфоломеевскую ночь он не врывался окровавленным в покои Марго. Он был старше неё вдвое (ему было чуть за сорок), но очень красив, и ревновать Марго к Наваррскому ему было просто смешно, потому что будущий Анри IV, хоть и «славный был король», как поётся в той песенке, внешней привлекательностью и сколько-нибудь светскими манерами не отличался.

Герцог де Гиз никогда не был этаким французским Кощеем Бессмертным, средоточием всех зол, жестоким организатором Варфоломеевской ночи. Сын знаменитого и любимого народом полководца, красавец, изящный, стройный блондин с голубыми глазами, прекрасно образованный, остроумный, любивший Марго и мечтавший на ней жениться… Он действительно ненавидел протестантов, особенно адмирала Колиньи за то, что тот организовал убийство его отца. Вся семья Гизов много лет требовала от короля возмездия – но не добилась ничего, и герцог Гиз поклялся отомстить за отца сам. Единственное, в чём можно его упрекнуть – это недостаток христианских чувств по отношению к врагу. Но в тогдашнем понимании добродетели Гиз поступил правильно – выполнил свой долг перед отцом, которого очень любил.

Вдохновителями и организаторами Варфоломеевской ночи были королева-мать, Екатерина Медичи, и её любимый сын герцог Анжуйский. Конечно, они заручились поддержкой Гиза, а тот воспользовался случаем отомстить ненавистному адмиралу – но и только. Есть основания предполагать, что Гизом и его принципиальностью в этой ситуации просто воспользовались, «подставили» его, потому что вину за кровопролитие, разгоревшееся в Париже стихийно, было удобно возложить именно на него…

Карл IX умер вовсе не потому, что прочитал отравленную мышьяком книгу о соколиной охоте. У него с рождения было слабое здоровье, а нервное потрясение после Варфоломеевской ночи окончательно ослабило его, и через два года он умер от болезней…

Адмирал Колиньи, умирая, не произносил никаких эффектных слов в лицо герцогу Гизу – когда его тело выбросили к ногам герцога, Колиньи был уже мёртв…

И так далее – в том, что касается остальных героев и событий, степень соответствия истории в романе та же или ещё меньше.

Некоторых героев попросту не существовало или они играли в реальности гораздо меньшую роль. Например, мэтр Рене, парфюмер, которому Дюма отдал «полномочия» гораздо более известного в те времена чернокнижника, итальянца Козимо Руджиери.

С альтернативной истории и спрос альтернативный, т.е. никакого, так что дальше разбирать интригу романа и сюжет, пожалуй, нет смысла. О Дюма хорошо сказал Андре Моруа (это слова об одной из его пьес, но их можно отнести и ко всем его романам): «История полна тайн. У Дюма всё оказалось ясным и определённым. Екатерина Медичи держала в руках нити всех интриг. Генрих III расстраивал планы герцога де Гиза. Впрочем, Дюма и сам отлично понимал, что в действительности все эти приключения были куда более сложными. Но какое это имело для него значение? Он хотел лишь одного – бурного действия. Эпоха Генриха III с её дуэлями, заговорами, оргиями, с разгулом политических страстей напоминала ему наполеоновскую эпоху. История в обработке Дюма была такой, какой её хотели видеть французы: весёлой, красочной, построенной на контрастах, где Добро было по одну сторону, Зло – по другую. Публика… состояла из тех самых людей, которые совершили великую революцию и сражались в войсках империи. Ей нравилось, когда королей и их дела представляли в "картинках героических, полных драматизма и поэтому хорошо им знакомых"».

С книгой всё понятно, давайте поговорим об экранизациях. В конце концов, фильм не привязан к книге, его можно снять и по мотивам, а можно вернуться к первоисточнику… Но тут королеве Марго тоже не повезло: все фильмы о ней оттолкнулись от Дюма, разбрелись в разные стороны и безнадёжно заблудились в густых и высоких зарослях развесистой клюквы, где водятся куда более странные персонажи, чем в Зазеркалье. Сколько ни кричи «Ау!» – не дозовёшься…

Наша многосерийная экранизация Александра Муратова поставлена по мотивам романа Дюма, так что вопрос об исторической достоверности сразу снимается. Если смотреть на этот фильм как на своеобразный мир со своими художественными законами, он получился вполне достойным, правда, неровным, но в нём прекрасный актёрский состав, запоминающееся настроение, гениальная музыка Евгения Доги, и некоторые эпизоды просто великолепны. В этом смысле я его очень люблю. Но если смотреть на него как на экранизацию событий эпохи, не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать.

Непонятно, почему в фильме так состарился герцог Гиз, которому в романе Дюма (и в истории) в ту пору было двадцать три года, и он блистал молодостью, изяществом и красотой? Конечно, он рано потерял отца, из-за этого рано повзрослел, вёл напряжённую, бурную жизнь, но не до такой же степени!! Впрочем, с возрастом проблема не только у него, и не только в этой, но и в других экранизациях.

А здесь много мистики. Ла Моль при знакомстве с Маргаритой обсуждает с ней её роковое предназначение – губить своих возлюбленных – и удивляется, почему она не в трауре по очередному несчастному возлюбленному. Но такая молва о Марго пошла гораздо позже, причём не сама по себе, а стараниями её недоброжелателей. А в пору знакомства с Ла Молем у Марго никаких несчастных погибших возлюбленных не было. Она могла переживать только из-за того, что её разлучили с герцогом Гизом, выдав замуж за другого. Но герцог был тут же, в Лувре, здоров, в расцвете сил, так что удивление Ла Моля, реакцию Марго и вообще весь этот разговор не объяснить ничем, кроме неожиданного вторжения гостей из будущего на машине времени.

Надо сказать, что внимательное отношение к истории кардинально изменило бы сценарий, потому что половины диалогов, особенно у дворян с прислугой, в реальности просто не могло быть. У Дюма их гораздо меньше, а здесь слуги ведут себя, как заправские пролетарии, которые, видимо, пролетали мимо на той же машине времени и решили остановиться и научить отсталых феодалов вежливости. Кормилица короля режет королеве-матери правду-матку в глаза – высказывает всё, что о ней думает, не стесняясь в выражениях, а её величество покорно выслушивает и уходит… Трактирщик не переставая хамит дворянам, вырывает из рук Ла Моля цыплёнка и с подкупающей советской простотой откусывает от него кусок – а Ла Моль ничего, терпит. Уж кто-кто, а этот трактирщик точно прилетел на машине времени, поскольку знает о Варфоломеевской ночи ещё до её начала. И заодно знает, где найти герцога Гиза и короля Наваррского – знает, не выходя из своего трактира…

Но этот и многие другие подобные моменты – проблемы концепции фильма, а не постановки и не актёрской игры, да и то проблемы лишь в том случае, если смотреть на фильм с исторической точки зрения. Но даже с этой точки зрения фильм Муратова – пожалуй, лучшая экранизация из всех, несмотря на все шероховатости, несмотря на неровность, стилистический разнобой в эпизодах. В нём удалось передать главное: настроение того времени – красивого, но страшного, трагического. Во многом удалось благодаря формату: это не стремительный фильм, а сериал, подразумевающий гораздо более медленную скорость. Роман Дюма легкомыслен, а фильм получился более тяжёлым, и в этом смысле он близок к исторической правде.

Нельзя не вспомнить и французский фильм Патриса Шеро. В нём состарился не только герцог Гиз. Анри Наваррский, который станет королём Франции только лет через двадцать, получит корону глубоким стариком, и придворным придётся помогать ему сесть на трон в прямом, а не в переносном смысле. Внешне он гораздо ближе к реальному Анри Наваррскому, чем в русской версии, но машину времени опять заклинило, и она всё испортила.

Костюмы в фильме Шеро непонятно из какого века, манеры – из каменного, нравы – из железного. А некоторые сцены, которых нет у Дюма, сняты по историческим источникам и соответствуют действительности – что создаёт непроходимую путаницу. Но в фильме сильная и запоминающаяся музыка, отчётливое настроение и подчёркнутый, порой даже тошнотворный натурализм (чувствительным зрителям не стоит смотреть его на ночь). В нём создан цельный, очень драматичный мир. Актёрские работы талантливые, у многих персонажей даже прослеживается некоторое внешнее сходство с историческими… Но некоторым внешним сходством дело и заканчивается. По экранному Зазеркалью неумолимо расхаживает герцог Гиз (он, кстати, совсем не похож на реального), весь в крови гугенотов, и отстреливает их, как в компьютерной игре, без малейших эмоций на лице, а Марго проводит свою первую брачную ночь весьма своеобразно – с Ла Молем, прямо на улице. История сидит в сторонке и плачет горючими слезами. Впрочем, плачь – не плачь, её мнения при постановке никто не спрашивал.

Довольно, оставим кино. Лучше поищем на книжных полках что-нибудь ещё о том времени. Сразу вспоминается Генрих Манн и его роман «Молодые годы короля Генриха IV» – и «Зрелые годы…» – продолжение. Двухтомник Манна литературоведы относят уже не к лёгкой развлекательной литературе, а к серьёзной, классической. Но вымысла в нём ещё больше, чем у Дюма, потому что это вымысел в первую очередь психологический. В головы и уста героев вложены мысли каких-то совершенно других людей. Характеры коренным образом расходятся с теми, что вырисовываются из исторических документов и мемуаров. На первый план у всех выступает примитивная, животная чувственность – непонятно, как эти господа, судя по всему, недавно произошедшие от обезьян (нередко они предпочитают словам рычание, оскал и другие незамысловатые способы выражения эмоций), столько времени умудрялись управлять Францией… И плюс ко всему – проблема многих писателей ХХ века – в книге чувствуется полное непонимание мироощущения и психологии аристократов. Мысли королей, королев и принцев крови ничем не отличаются от мыслей слуг или крестьянских ребятишек.

История для Манна – это всего-навсего большая корзина старых вещей, порывшись в которой, можно достать наиболее подходящие, а остальные выбросить. Из исторических фактов им выбраны только те, которые соответствуют его пониманию героев, а остальные просто проигнорированы. Надо вывести Марго лицемерной толстой девицей, с детства озабоченной только своей внешностью и постелью – пожалуйста. Маленькая Марго у Манна постоянно бегает к матери – то жаловаться, то рассказывать новости. И что за дело автору и читателям до того, что на самом деле у Марго с матерью не было никакого контакта, что она с детства боялась жестокой и властной Екатерины и скрывала от неё все свои мысли? И тем более что за дело до того, что Марго была умной, интересной, тонко чувствовала, любила по-настоящему – это видно из её писем, мемуаров, из самой её судьбы… Роману такая Марго не нужна – сделаем другую. Читатели не удивятся – чему удивляться после Дюма?! Наоборот, Дюма всё романтизировал, а эта интерпретация покажется им куда более правдивой… Нужно, чтобы Марго влюбилась в Наваррского? Пожалуйста! И что с того, что она на самом деле всю жизнь испытывала к нему физическую брезгливость, потому что он не имел ни приятных манер, ни привычки мыться… И что с того, что внешне он был страшен, как война с испанцами, особенно по сравнению с Гизом, которого Марго очень любила, а не просто «спала с ним», как без обиняков сказано в книге. Да, любила до такой степени, что пошла наперекор воле всей своей семьи, чтобы поддержать его… Какие пустяки! Кстати, зачем в романе адекватный герцог Гиз? Совершенно незачем! Пусть опять получает почётную роль непроходимого злодея (по совместительству – непроходимого дурака, как и остальные «отрицательные», да и – что уж там – «положительные» персонажи). В реальности Гиз был очень умён? Но кому она сейчас интересна, эта реальность… Прошлое, о котором давно пора забыть, не более того.

Есть ещё одна знаменитая книга – «Хроника царствования Карла IX» Проспера Мериме, современника Дюма.

Мериме можно только сказать спасибо – он уважает историю. Он даёт объективную историческую справку – и ограничивается этим, мудро и не без иронии отстраняется от изображения известных особ, предпочитая рассказывать про вымышленного героя Мержи. Из-за этого в его «Хронике» мало информации о королевской фамилии. Но он честен.

Мериме не отказал себе в удовольствии посмеяться над расхожими литературными штампами. А я не откажу себе в удовольствии процитировать отрывок из восьмой главы, она называется «Разговор между читателем и автором». Этот «разговор» был необходим уже тогда, в XIX веке – потому что реальных исторических лиц в восприятии людей полностью заслонили одноцветные маски:

«– А Генрих Четвертый? А Маргарита Наваррская? Покажите нам Генриха, смелого, любезного, а самое главное, доброго. Пусть Маргарита сует в руку пажу любовную записку, а Генрих в это время пожимает ручку какой-нибудь фрейлине Екатерины.

– Если говорить о Генрихе Четвертом, то никто бы не угадал в этом юном ветренике героя и будущего короля Франции. У него назад тому две недели умерла мать, а он уже успел о ней позабыть. Ведет бесконечный разговор с доезжачим касательно следов оленя, которого они собираются загнать. Я вас избавлю от этой беседы – надеюсь, вы не охотник?

– А Маргарита?

– Ей нездоровилось, и она не выходила из своей комнаты.

– Нашли отговорку! А герцог Анжуйский? А принц Конде? А герцог Гиз? А Таван, Ретц, Ларошфуко, Телиньи? А Торе, а Мерю и многие другие?

– Как видно, вы их знаете лучше меня. Я буду рассказывать о своем друге Мержи.

– Пожалуй, я не найду в вашем романе того, что мне бы хотелось найти.

– Боюсь, что не найдете».

Так и хочется воскликнуть: «Какое счастье!». Какое счастье, что нашёлся хоть один писатель, который не поддался искушению вскочить на отважную деревянную лошадь и поскакать на ней через заповедные и дремучие, страшные клюквенные леса в очередной мыльно-костюмный сериал, бодро гикая и размахивая бутафорской шпагой.

Исторических личностей XVI века в нашем представлении давно сменили архетипы из коллективного бессознательного. Хорошо это или плохо – это факт, с ним придётся смириться. Как зеркала друг в друге, одни интерпретации отражаются в других, другие – в третьих, меняясь до неузнаваемости… некоторые забредают в поэзию… Я опущу единичные упоминания. А из авторов, которые более-менее последовательно писали о том времени, вспоминается только Вероника Долина – у неё не раз можно встретить и Марго, и Ла Моля, и многих других.

Даже из этой песенки вырисовываются, пусть и смутные, пусть и вдохновлённые Дюма, но, тем не менее, похожие образы той эпохи:

Новый день занимается,

Задаётся легко!

В моём доме снимается

«Королева Марго».

Не советские мытари,

Рыбьи дети, рабы,

А прекрасные рыцари

На подмостках судьбы.

Что ж душа моя мается?

Всё пройдёт, ничего,

Ну и что, что снимается

«Королева Марго»?

Может, дело получится?

И в конце-то концов,

Может, страсти обучится

Пара-тройка юнцов…

Эта песня так и называется – «К королеве Марго». Обратите внимание, какая в ней любопытная интонация. И не только в ней.

Моя Марго, прости! А в чём моя вина –

Реши сама. Прощай, опять прощай!..

А вот ещё одна песня с альбома «Фатрази», вышедшего сравнительно недавно, в 2004 году. Признаться, мне не по себе её цитировать – из-за интонации… Но, тем не менее, приведу её целиком.

Как Ламолю ноги ломали,

Как ломали ему виски…

В медальоне цветной эмали

Белокурые завитки.

Ах, любовь нетрудно угробить,

Обезглавить, ошеломить,

Уничтожить ещё в утробе,

Просто голову проломить.

Ничего твой Ламоль не скажет,

Только всхлипнет: «Прощай, Марго» –

И уснёт, соскользнёт и ляжет

В тёмно-красное молоко.

Дворянину, бойцу, атлету

Жизнь не очень-то дорога.

У реки, впадающей в Лету,

Невысокие берега.

В Лангедоке так жёлт подсолнух,

Так вино бежит из мехов.

А откроешь глаза спросонок –

И полна тетрадка стихов.

Будто здесь никого не убили,

И цветёт лаванда опять,

Будто здесь никогда не любили

Кровь пустить, с королевой спать.

Обращение к Марго по-домашнему на «ты», странная смесь уважения и высокомерия, привязанности и неприязни… Поэзия иногда удивительно соединяет времена. Эта песня – словно монолог из исторической пьесы. Такими словами и таким тоном к Марго мог обратиться только один человек: её мать Екатерина. Это её манера, её слог – в чём легко убедиться, заглянув в первоисточники, мемуары и документы… Поэтическая интуиция способна на невероятные перевоплощения. Поразительно: одной песней удалось передать характеры и отношения, которые не получилось изобразить во множестве романов и фильмов!..

Королева-Мать будет обнимать

Королеву-Дочь, сердцу не веря…

Интересно, а насколько часто мы видим реальность? Иногда мне кажется, что очень редко, почти никогда. Мы видим всего лишь отражения в зеркалах бесконечного Зазеркалья наших восприятий, суждений, интерпретаций – отражения простые или причудливые, красивые или уродливые… Чтобы не заблудиться в них, надо просто любить людей – а значит, любить историю. Ведь история – это не набор фактов и цифр и не груда старых вещей. Это человеческие судьбы, чувства, жизненные уроки – во всей своей сложности, неоднозначности и неповторимости…

Если любишь, то не спутаешь настоящее с подделкой. А если любви не хватит, даже чуть-чуть не хватит – история опять ускользнёт, оставив после себя сюжеты для мелодрам.

http://www.maria-golikova.ru/statji/margot.htm