Любимый город (АИ-повесть) (продолжение)

Дела семейные и не только (продолжение)

Через непродолжительное время оказалось, что "Светлейшему Пану" не стоит жаловаться на здоровье – внешний вид его молодой супруги не оставлял в этом никаких сомнений. В январе 1733 г. в цесарской семье появилось прибавление – цесарева Александра произвела на свет девочку – княжну Цесарства Анну-Кристину. Поздравления, приветственные письма и многочисленные подарки не могли скрыть разочарования – рождение девочки ничуть не помогало в решении проблемы престолонаследия, а только ещё более всё запутывало. Сам же цесарь, однако, не показывал и тени сомнения в том, что единственным чувством, которое он испытывает от рождения дочери, является бесконечное и всеобъемлющее счастье. Все разговоры о "неспособности" Александры родить мальчика Якуб пресекал, что называется, "на корню", свидетели рассказывали, как он накричал и выгнал из своего кабинета заикнувшегося на эту тему "Рыбоньку".

Этот инцидент имел важное значение в дальнейших отношениях Якуба Первого и "Рыбоньки": когда в апреле того же 1733 г. открылась вакансия комиссара Литвы, цесарь назначил туда не Радзивилла, а князя Павла-Кароля Сангушко, что тут же поссорило их между собой. Князь Михал начал немедленно интриговать против своего дяди (его мать была сестрой Павла-Кароля) и настраивать послов на комиссариальных сеймах и воеводских сеймиках против нового комиссара. Сангушко, в свою очередь, начал расследование злоупотреблений и махинаций, которые, как говорили некоторые, допустил Радзивилл при перестройке своего несвижского замка. И та и другая сторона выставляла друг против друга многочисленных свидетелей, и та и другая направляла многочисленные прошения и петиции, и та и другая имела своих сторонников в столице: как в многочисленных комиссиях, так и в цесарской канцелярии. В общем, "дело Сангушко против Радзивилла" разрослось до уровня основного фактора, определяющего политическую жизнь Великого Княжества Литовского.

Как бы ни обстояли дела с грядущим наследованием цесарского трона, события на южных рубежах требовали вмешательства уже сейчас. Уже больше века Цесарство и его южный сосед – Молдавия, находились в отношениях "суверен-вассал". Протекторат Цесарства стабилизировал политическое положение Молдавии, не позволяя внешним силам (в первую очередь Османской Империи) вмешиваться в её дела. В то же время само Цесарство тоже старалось избегать "мелочного" вмешательства в управление Молдавией, ограничиваясь общим надзором за тем, чтобы внутренние проблемы молдаван не перерастали во внешнеполитические проблемы для киевского правительства. "Бычья" война и "Война Священной Лиги" показали, что Цесарство ни в коем случае не допустит выхода княжества из своей "сферы влияния", что надолго "отбило" у потенциальных узурпаторов меряться силами с державой Собесских.

Особенно позитивными стали для Молдавии годы Первой Мировой Войны – той самой, в которой княжество не принимало участия. Вместе с тем Цесарство имело достаточный вес на мировой арене, чтобы оградить Молдавию от вторжения турок или татар, опасавшихся очередной раз испытать на себе силу польского оружия. Соответственно, Молдавия имело все возможности заработать на войне, поставляя хлеб и вино обеим враждующим сторонам, не понося при этом никаких расходов на ведение войны. Такой выгодный режим привёл к массовому обогащению молдавского боярства (которое контролировало сельскохозяйственное производство и в значительной степени – торговлю). Рост экономического значения боярства привёл к росту его значения политического – в ущерб значению власти господаря.

Со времён "бычьей войны" на троне в Яссах заседали потомки Стефана Лупула (к концу его правления его уже не называли "камышовым князем"). Здесь, впрочем, всё не было так гладко: после смерти Стефана в 1695 г. выросшие в силе бояре воспротивились вступлению на престол его юного сына Константина (1680-1619). До гражданской войны, однако, не дошло – своевольных бояр испугало гневное письмо гетмана Яблоновского, в котором тот угрожал объявить поднявших оружие "врагами Цесаря и Цесарства". Между "волками" (сторонниками Лупулов) и боярской оппозицией был достигнут компромисс – отныне Молдавия превращалась в выборную монархию, во главе которой стоял князь ("Domnitorul"), что было выше, чем прежний титул правителя "господарь" ("Domnul"), соответствовавший польскому понятию "воевода". За "повышение в титуле" владетель Молдавии был, однако, вынужден заплатить значительным урезанием его реальных властных прерогатив. Князь становился чисто номинальной фигурой, вся реальная власть переходило к Собранию ("Adunarea") – регулярному съезду бояр. На время между Собраниями власть принадлежала Великому Совету ("Sfatul Mare"), состоявшего из наиболее влиятельных бояр. Решения князя, не утверждённые Великим Советом, считались недействительными. Князь имел право апеллировать к Собранию, которое имело право распустить Совет и отменить любое из его решений.

Всё это выглядело относительно логичным – бояре взяли за образец систему учреждений Цесарства (Цесарский Совет и Сейм). Но взаимное недоверие бояр привело к парадоксальным результатам – опасаясь, что князь, опираясь на одних бояр в противостоянии с другими, сможет создать в Собрании большинство из своих сторонников и вернуть себе власть в государстве, они добавили в молдавское законодательство небольшое, но ключевое положение: Собрание должно было принимать свои решения единогласно, то есть любой посланник имел возможность блокировать любое решение высшего органа власти. Фактически в Молдавии наступила официально провозглашённая анархия – принятие каких-либо серьёзных решений стало невозможным.

Позитивным моментом такого положения дел оказалась, как ни странно, внутренняя стабильность молдавского княжества. Поскольку князь ничего не решал, недовольным боярам не имело ни малейшего смысла свергать его, а даже и бороться за то, чтобы занять его место после смерти предыдущего. Так, на удивление спокойно Собрание выбрало наследника скончавшемуся в 1719 г. от воспаления лёгких князю Константину – им стал его старший сын Стефан (1700-1728). Трагически погибшему князю Стефану (неудачно упал с коня на охоте) наследовал его родившийся в 1702 г. брат Станислав (среди боярства вообще и княжеской семьи в частности были исключительно популярны польский язык и польские имена). А вот смерть самого Станислава Лупула в январе 1734 г. (опять простуда с тяжёлыми осложнениями) вызвала крупные проблемы.

Ожидалось, что на княжеский трон в Яссах вступит 12-летний старший сын покойного князя Игнатий Лупул. Неожиданностью стало выдвижение рядом посланников Собрания кандидатуры брата князя Станислава – Марека Лупула, младшего сына Константина. Поскольку Собрание не пришло к единогласному решению, трон остался вакантным. Таким образом, решение по кандидатуре князя пришлось принимать суверену Молдавии – цесарю Якубу Первому. Он, логично, выбрал прямого наследника. Следующие выборы состоялись в сентябре 1734 г. под польским "присмотром" – Собрание было окружено войсками, а посол цесаря лично предупредил посланников о том, что их строптивость не окупится – земли каждого посланника, объявившего своё "вето", будут конфискованы. Посланники махнули рукой и проголосовали по воле цесаря – малолетний Игнатий стал молдавским князем.

Но недовольный Марек бежал в турецкую Валахию, а правительство султана Махмуда I решило воспользоваться им в своих целях. К тому времени оно уже оправилось от поражения в войне Священной Лиги и чувствовало себя в силах взять реванш у Цесарства. В этом намерении султана поддерживал австрийский посол Корфиц Улльфельд, собиравшийся использовать "молдавский вопрос" для ослабления чужими руками Цесарства и Турции. Французский посол в Константинополе маркиз де Вильнёв, как мог, противодействовал австрийским интригам. Верх, тем не менее, одержала "партия войны". Ключевую роль в принятии султаном этого решения сыграли обострившиеся отношения Крыма и Цесарства, а также окончание в 1735 г. войны с Ираном, позволившее освободить войска для переброски на европейский театр.

moscow_guest пишет:

цесарева Александра произвела на свет девочку – княжну Цесарства Анну-Кристину.

Девочка от второго брака уступает старшим сёстрам от первого брака.Но у них другой недостаток-они замужем за иноземцами.Если мальчик не родится-скорее всего всё же дочь будет провозглашена наследницей (хотя женское правление как и в России будет и с плюсами и с минусами).Ей же надо замуж-иностранца вряд ли подберут,а за "своих" подданых выходить-это возвышать какой-то род в ущерб другим.Возможно и решение вопроса престолонаследия военным путём (как в РИ войне за польское наследство).moscow_guest пишет:

отныне Молдавия превращалась в выборную монархию, во главе которой стоял князь ("Domnitorul"), что было выше, чем прежний титул правителя "господарь" ("Domnul"), соответствовавший польскому понятию "воевода". За "повышение в титуле" владетель Молдавии был, однако, вынужден заплатить значительным урезанием его реальных властных прерогатив. Князь становился чисто номинальной фигурой, вся реальная власть переходило к Собранию ("Adunarea") – регулярному съезду бояр. На время между Собраниями власть принадлежала Великому Совету ("Sfatul Mare"), состоявшего из наиболее влиятельных бояр. Решения князя, не утверждённые Великим Советом, считались недействительными. Князь имел право апеллировать к Собранию, которое имело право распустить Совет и отменить любое из его решений.
Всё это выглядело относительно логичным – бояре взяли за образец систему учреждений Цесарства (Цесарский Совет и Сейм). Но взаимное недоверие бояр привело к парадоксальным результатам – опасаясь, что князь, опираясь на одних бояр в противостоянии с другими, сможет создать в Собрании большинство из своих сторонников и вернуть себе власть в государстве, они добавили в молдавское законодательство небольшое, но ключевое положение: Собрание должно было принимать свои решения единогласно, то есть любой посланник имел возможность блокировать любое решение высшего органа власти. Фактически в Молдавии наступила официально провозглашённая анархия – принятие каких-либо серьёзных решений стало невозможным.

Это модель РИ-Речь посполитой в миниатюре.moscow_guest пишет:

правительство султана Махмуда I решило воспользоваться им в своих целях.

Аналог русско-турецкой войны 1735-1739?

Александр пишет:

Это модель РИ-Речь посполитой в миниатюре.

Именно так. Чтобы жизнь мёдом не казалась.

И с Цесарством в роли РИ-Российской Империи.

Александр пишет:

Аналог русско-турецкой войны 1735-1739?

Да. Только успехи цесарских гетманов будут несколько больше, чем успехи РИ-Миниха.

Кстати, для него здесь тоже найдётся место.

Дела семейные и не только (продолжение)

Может показаться странным, что Крымское ханство, сохраняя нейтралитет в течение всего периода Первой Мировой Войны (фактически именно осторожная позиция Крыма заставила Высокую Порту отказаться от союза с "вертикалью"), решилось выступить против цесаря именно теперь, когда Цесарство Многих Народов находилось на вершине своего могущества. Тому, однако, были свои причины. Во-первых, во время европейской войны в Крыму была ещё свежа память о разорительных походах Яблоновского. Во-вторых, вследствие тех же походов Крым пришёл в состояние крайнего упадка, и восстановление разрушенного шло крайне медленно и тяжело. К середине же 30-х гг. XVIII в. выросло новое поколение татар, знавшее о "нашествии белого гетмана" только по рассказам стариков. Теперь они горели желанием отомстить "неверным" за поражение их отцов и дедов.

"Casus belli" не заставил себя ждать. Поводом к войне послужил поход войск хана против не желавших подчиняться ему черкесов. Черкесы (адыги) и татары давно жили между собой, "как кошка с собакой". Крымские ханы считали черкесов своими вассалами, а их земли – своими. Древняя религия адыгов представляла собой стройную монотеистическую систему с поклонением Единому Творцу Законов Вселенной – "Великому ТХА", с развитым культом духов предков. А крымские ханы проводили, между прочим, политику насильственной исламизации подвластных им народов, всячески борясь с языческим культом ТХА и местным течением христианства – культом "Иисуса Греческого" (долгое время мирно сосуществовавших на принципах "двоебожия"), что не могло не вызывать у адыгов сопротивления.

В своей борьбе с крымским гнётом они искали помощь – и неожиданно для себя нашли её на украинской "Гетманщине". Украинские казаки так же, как адыги, были заядлыми врагами крымских ханов. Точно так же, как адыги, они считали ислам "религией врага". Точно так же, как адыги, они превыше всего ценили храбрость и доблесть в бою. И главное, украинцы никоим образом не претендовали на земли в горах, считая своей "родной стихией" степи (что естественным образом исключало их конкуренцию с адыгами из-за земли). Поэтому украинцы и адыги очень быстро стали ближайшими союзниками.

Нельзя подобрать лучшего слова для описания отношений украинского и черкесского народа в первой половине XVIII века, чем "симбиоз". Оба народа, как оказалось, могли многое перенять друг от друга. Очень быстро на Украине распространилась черкесская одежда – казаки почти поголовно стали одеваться в черкески и бурки, а также носить на головах высокие папахи, черкесам же пришлось по душе то, чего никогда им не хватало – организации, превращавшей украинских казаков во время войны в единый боевой механизм. Особенно союз с казаками пришёлся по душе молодым адыгским "джигитам" – для них появилась прекрасная возможность получить славу и признание на гораздо более широком поприще, чем окрестности родного аула. Записавшись в казаки, молодой адыг получал возможность практически неограниченной карьеры – вплоть до комиссарской (гетманской) должности, которая была выборной согласно Черкасским Статьям 1715 года. Естественно, непременным условием приёма в казацкое звание было христианское вероисповедание. Но и здесь украинцы никогда не были сторонниками "византийских" формальностей – их вполне устраивало, когда новичок троеперстно крестился и читал "Отче Наш". На то, что у себя в горах адыги продолжали чтить Великого ТХА и приносить ему жертвы около священных дубов, власти Гетманщины (в том числе и церковные) прикрывали глаза – сами украинцы тоже были народом весьма и весьма суеверным, так что относились к чужим "забобонам" с пониманием. И таким вот образом христианская религия снова начала проникать в ряды горцев.

Разумеется, крымским ханам такой союз был никоим образом не на руку. Они по-прежнему считали, что черкесы – просто их мятежные подданные, со всеми вытекающими из этого последствиями. Поэтому в 1735 г. хан Каплан-Гирей отправил в поход против черкесов крупное войско. Причём направил его из Перекопа по суше, что представляло прямой вызов Цесарству, ибо оно должно было обойти с севера цесарскую крепость Азов по территории цесарских же владений. Это было вопиющим нарушением условий Карловацкого мира 1699 г. Азов (согласно Черкасским Статьям) относился к Украинской комиссарии, поэтому уже в сентябре 1735 г. в приазовских степях начались столкновения между крымцами и войсками Гетманщины. В первом сражении на р.Темерник татарскому авангарду удалось заставить отступить украинцев полковника Мирона Павловича Перебийноса, но на следующий день к нему подошло подкрепление – крупный отряд черкесов Казия Масаусенко (в документах фигурирует украинская версия фамилии полковника-адыга) и теперь уже татарам пришлось повернуть назад. Тем временем подтянулись главные силы обеих сторон. Сражение длилось до вечера, но никому не удалось одержать окончательной победы.

Тем не менее, положение украинцев было предпочтительнее – в их распоряжении были запасы как Азова, так и москворусского Воронежа, куда был послан гонец с просьбой о помощи. Узнав о движении с севера крупной армии цесарских войск, татары предпочли отступить обратно к Перекопу. Цесарские войска встали на границе владений хана, пока не переходя её без специального приказа цесаря. Тем временем свой ход сделали в Константинополе – обвинив Цесарство в вероломстве, арестовали и посадили в Семибашенный Замок цесарского посла. Пограничный инцидент перерос в полноценную цесарско-турецкую войну.

Дела семейные и не только (продолжение)

Несмотря на то, что к войне стремились именно мусульмане, это христианская сторона оказалась лучше к ней подготовленной. Во-первых, лучше сработала цесарская дипломатия: посольство цесаря в Персии успешно склонило регента Надир-шаха к затягиванию мирных переговоров с турками. Регент мастерски использовал отвлечение турецких сил на Запад, отбив у Османов Армению и Грузию, лишив её, таким образом, плодов побед над Персией, одержанных в предыдущие годы.

Во-вторых, не оправдались и надежды Порты на отвлечение части польских сил на подавление восстания мусульман у себя в тылу. Восстание татар и башкир на Волге и Каме не приняло таких масштабов, чтобы цесарю пришлось снимать войска с южного направления. Военные действия против повстанцев (сопровождавшиеся многочисленными жестокостями против мирного населения) успешно вели войска одной только москворусской комиссарии. Часть татарской и башкирской верхушки не поддержала своих соплеменников, а, наоборот – помогала властям подавлять их выступление. На стороне цесаря выступил также казахский хан Абулхаир, ещё в 1731 г. признавший себя и своих подданных из Малого Жуза вассалами Цесарства (в обмен за присоединение к Цесарству казахи Малого и Среднего Жузов получили дипломатическую и военную поддержку против своих смертельных врагов – монголов-ойратов). В результате цесарь Якуб мог позволить себе заняться "крымским вопросом", не отвлекаясь на второстепенные направления.

Получив известие об объявлении Турцией войны, цесарь не стал откладывать дело "в долгий ящик", а немедленно перешёл в наступление на Крым. С востока, со стороны Азова, наступали войска гетмана Александра Меншикова (цесарского шурина по прозвищу "Младший Олек"), усиленные украинцами Перебийноса. В центр, к Перекопу, направлялась армия гетмана Мартина Чекельского (сына бывшего князя Венгерского). Возможную помощь со стороны буджацких татар блокировали силы гетмана Юзефа Потоцкого. Для усиления обороны Молдавии от турецкого вторжения на юг княжества, к Васлую, был направлен генерал пехоты Ян Клеменс Браницкий.

Последнему не пришлось отдыхать на новом месте службы. Ещё до формального начала войны, в августе 1735 г., в Молдавию вторглись войска претендента на ясский трон Марек Лупул, а точнее – турецкие войска с претендентом в своём обозе. Турки осадили южную столицу Молдавии, намереваясь после её взятия короновать "своего" претендента и перетянуть на свою сторону молдавских бояр с их отрядами. Немногочисленная молдавская армия отступила к Яссам, переложив "честь" ведения войны на поляков. "Протектор" выполнил свои обязанности – под Васлуем турки были разбиты наголову, претендент попал в плен, а Браницкий двинулся вперёд, в Валахию, где вскорости занял Бухарест. Марек был отправлен в Яссы, где над ним состоялся суд. Хотя вина Марека была очевидна, процесс затянулся – у княжеского дяди было много скрытых сторонников. Наконец (уже после окончания войны) Марек Лупул был вывезен цесарскими войсками в Сибирь и заключён в крепости Тобольск, откуда после нескольких лет заключения ему, однако, было позволено вернуться обратно в Молдавию.

Потоцкий успешно бился с буджацкими татарами, победил их и подошёл к крепости Ачи-Кале (Очаков), которую осадил и в октябре взял штурмом. Гетман Чекельский взял Перекоп и ворвался в Крым. Каплан-Гирей со своим двором покинул Бахчисарай и ушёл в горы, где намеревался вести партизанскую войну, опираясь на по-прежнему контролируемые им крепости на западе полуострова. Но на этот раз дела ханства обстояли куда хуже, чем во времена "лехистанского шайтана" Яблоновского.

Используя сосредоточенный в Азове галерный флот, Меншиков переправил свои войска на Керченский полуостров. Перебийнос со своими казаками успешно разорил окрестности Керчи, полностью блокировав с суши расположенную неподалёку от Керчи крепость Ени-Кале (Новая Крепость), контролировавшую пролив. Ени-Кале имела мощную артиллерию, но её ахиллесовой пятой был недостаток питьевой воды – её получали из расположенного далеко за пределами крепости источника по подземному водоводу, но об этом осаждавшие, к счастью, не знали.

Гетман успешно вёл её осаду. Крепость подвергалась непрерывной бомбардировке многочисленной цесарской артиллерией. К гетману непрерывно прибывали по морю подкрепления и припасы. После падения Бахчисарая армии Меншикова и Чекельского установили между собой связь, полностью отрезав осаждённую Новую Крепость от остального Крыма. Попытка турок помочь осаждённым, высадив войска в Кафе и оттянув часть гетманских войск на себя, провалилась – адыгские казаки полковника Масаусенко вовремя обнаружили передвижение войск из Кафы, и Меншиков успел перекрыть им дорогу у озера Кучук-Ащиголь. Вернее, вначале узкую дорогу между побережьем и озером перекрыли черкесы Масаусенко и обороняли проход вплоть до того момента, когда с севера подошла кавалерия во главе с самим гетманом. В этом положении янычарам, оказавшимся зажатыми между Кучук-Ащиголем и болотами, не оставалось ничего, кроме отступления обратно в Кафу.

После того, как командовавший гарнизоном Ени-Кале визирь получил сообщение о поражении янычар, он решился сдать крепость полякам в обмен за беспрепятственную эвакуацию морем. 18 октября 1735 г. цесарские войска вступили в крепость через Джанкойские ворота. Оставив в крепости 500 человек гарнизона, Меншиков двинулся на Кафу.

Последним днём Кафы стал день 1 ноября 1735 г. Тогда татары захватили в плен есаула Арслана Муцаленко и забрали его в крепость, где подвергли пыткам и затем умертвили. Вечером они повесили его тело на зубце крепостной стены в знак своей решимости стоять до последнего. Это довело украинско-черкесских казаков до крайней степени возмущения. Гетмана Меншикова буквально вытащили из его шатра и в ультимативной форме потребовали от него немедленно начать штурм города. В противном случае они угрожали выйти из его подчинения и отомстить за своего товарища сами. Уже успев близко познакомиться с буйным нравом уроженцев Украинской комиссарии, гетман не стал возражать. Утром 2 ноября начался штурм Кафы. Атаку пехоты поддерживала артиллерия, а в самый разгар боёв за город в порту с цесарских галер (которые теперь после установления контроля над Керченским проливом могли свободно проходить из Азовского моря в Чёрное) был высажен десант. К вечеру сопротивление было окончательно подавлено.

Ожесточённые украинцы не щадили никого, и гетман даже не пытался остановить волну разрушения. Наоборот, он уже планировал, как может использовать "кафинскую резню" для дальнейшего завоевания Крыма. И действительно – падение Кафы повергло татар в ужас. Эмиссары Порты по-прежнему обещали Крыму помощь, но теперь, когда весь Восточный Крым уже твёрдо попал под польский контроль, и войска вторжения могли беспрепятственно снабжаться как по суше, так и по морю, всё выглядело безнадёжно. Среди крымской знати произошёл раскол. Калга Менгли-Гирей сверг Каплан-Гирея и объявил ханом себя (прежнему хану, было позволено, однако, покинуть Крым и отплыть в Турцию, где он и умер в 1738 г.), после чего вступил в переговоры с Меншиковым, назначенным в ноябре командующим всех войск в Крыму (как утверждали недруги – исключительно по протекции своего отца).

Условия были тяжёлыми – хан был обязан сдать все ещё имевшиеся в его распоряжении крепости, где должны были разместиться цесарские гарнизоны. Он был обязан отказаться от суверенитета над буджацкими татарами (начавшими переговоры о переходе на сторону Многих Народов сразу же после падения Ачи-Кале) и черкесами. Он был обязан разорвать союз с Турцией и признать себя вассалом цесаря. Он был обязан выплатить Цесарству высокую контрибуцию, а также взять на себя все расходы по содержанию оккупационных войск. Взамен ему сохранялась власть над татарами на территории Крымского полуострова. Но альтернатива была ещё более страшной – "кафинская резня" показала, что в стремлении подчинить себе мусульман поляки не остановятся ни перед чем, в том числе и перед физическим уничтожением татарского народа.

10 января в своём бахчисарайском дворце хан Крыма Менгли II Гирей подписал договор, согласно которому Крымское ханство отдавало себя на вечные времена "под высокий скипетр Его Величества Цесаря Многих Народов". Когда через два дня до смерти уставший гонец на взмыленном коне упал перед воротами Мариинского дворца, сжимая в руке пакет с донесением Меншикова об этом событии, в столице начался продолжавшийся целую неделю праздник с балами, фейерверками, цесарскими подарками и народными гуляниями. Многовековой крымский "дамоклов меч" перестал, наконец-то, висеть над землями Великого Княжества Русского. С независимостью Крыма было покончено.

moscow_guest пишет:

Регент мастерски использовал отвлечение турецких сил на Запад, отбив у Османов Армению и Грузию, лишив её, таким образом, плодов побед над Персией, одержанных в предыдущие годы.

А у цесарства нет "пунктика" по поводу "освобождения" православных народов Кавказа от мусульманского ига?

Турция активно в войну всё же не вступала — в основном Крым.

Александр пишет:

А у цесарства нет "пунктика" по поводу "освобождения" православных народов Кавказа от мусульманского ига?
Турция активно в войну всё же не вступала — в основном Крым.

Пока он ещё только зарождается — здесь не было "третьего Рима", да и "предполье христианства" лишь "постольку-поскольку". Но свято место пусто не бывает — так что через некоторое время подобные идеи появятся.

moscow_guest пишет:

Пока он ещё только зарождается — здесь не было "третьего Рима", да и "предполье христианства" лишь "постольку-поскольку".

Если я правильно помню-начало развилки середина XVI века,то есть Филофея с Василием III мы имеем (1510 год).Другой вопрос-что здесь идея "Третьего Рима" может переместится в Киев и потерять жёстко православную конфессиональную основу,но от этого не перестать быть столь же серьёзной.

Киев здесь совсем не тот — после подавления восстания "вишневчиков" и переноса туда столицы он остался "русским" только по названию. Соответственно, и "третий Рим" тоже остался в прошлом. Есть польское течение "предполье христианства", но его нейтрализует противоборство с Австрией и союз с Францией, незаинтересованной в гибели Турции.

moscow_guest пишет:

Соответственно, и "третий Рим" тоже остался в прошлом.

Но всё же есть вероятность какого-то сохранения данной идеологии не в качестве официальной как в Московском царстве,но хотя бы в видоизменённой форме в "маргинальных" кругах Москворуссии,например среди ярославских еретиков-раскольников. (?)moscow_guest пишет:

Есть польское течение "предполье христианства", но его нейтрализует противоборство с Австрией и союз с Францией, незаинтересованной в гибели Турции.

Так момент-как раз война с Турцией,хоть Цесарство фактически спровоцировали,но получается воюя,оно косвенно идёт против своего союзника европейского,что на руку и другому врагу-Австрии.

Александр пишет:

Но всё же есть вероятность какого-то сохранения данной идеологии не в качестве официальной как в Московском царстве,но хотя бы в видоизменённой форме в "маргинальных" кругах Москворуссии,например среди ярославских еретиков-раскольников.

Исключительно в маргинальных кругах, не имеющих веса среди "принимающих решения". А "мэйнстрим" будет примерно такой: "Крест над Святой Софией, конечно, хорошо, но сначала бы с Австрией разобраться". Хотя Австрия тоже будет разыгрывать "турецкую карту", стараясь натравить Османов на "Лехистан".

А для костромских сепаратистов не до Константинополя — им главный враг "ляхи" и именно они. Против них они объединятся не только с турками, но и с самим чёртом. РИ-аналог — отношения польских националистов с Турцией в XVIII-XIX в., когда их воинствующий католицизм ничуть не мешал формировать польские легионы в Турции (или по крайней мере пытаться это делать) против Российской Империи.

Александр пишет:

Так момент-как раз война с Турцией,хоть Цесарство фактически спровоцировали,но получается воюя,оно косвенно идёт против своего союзника европейского,что на руку и другому врагу-Австрии.

Именно так — и Австрия этим в ближайшее время воспользуется.

moscow_guest пишет:

и Австрия этим в ближайшее время воспользуется.

В ближайшее время-это до открытия вопроса о габсбургском наследстве (1740)?Потому что потом будет не до этого.Правда ситуация с наследством в Киеве тоже запутанная-претенденты от первого брака (Савойский принц) католики,а от второго брака-пока малолетняя дочь.

Александр пишет:

Правда ситуация с наследством в Киеве тоже запутанная-претенденты от первого брака (Савойский принц) католики,а от второго брака-пока малолетняя дочь.

Ну с этим-то как раз всё в последний момент урегулируется (см.сл.пост).

Но на некоторое время внутреннее положение Цесарства, действительно, будет далеко от упорядоченности...

Дела семейные и не только (продолжение)

Известие о падении Крыма стало для Европы неожиданностью. Разумеется, при европейских дворах располагали информацией о соотношении сил между Крымом и Цесарством. Само собой, там отдавали себе отчёт, что цесарь сильнее хана. Естественно, там были люди, хорошо представляющие намерение цесаря "окончательно решить крымский вопрос". Но тем не менее, большинство считало, что всё останется, как было – такова сила привычки. Самым сильным ударом это стало, понятно, для Порты, которая внезапно потеряла своего самого верного и, как казалось, вечного и непотопляемого вассала, а вместе с ним – и всё своё влияние в Северном Причерноморье. Это был шок, землетрясение, ураган, обвал. Махмуд I серьёзно опасался за свой трон, боясь восстания, подобного восстанию Патрона-Халила несколько лет тому назад, свергнувшего его дядю Ахмеда III. К счастью, теперь на его стороне был важный союзник.

В Османской империи были традиционно сильны как экономические, так и политические позиции Франции. Французам принадлежали богатые торговые фактории в Леванте (Восточном Средиземноморье). В портах Бейрута или Измира французская речь звучала чаще, чем турецкая. Турецко-французские торговые обороты превышали обороты всех прочих европейских держав, вместе взятых. Франция традиционно поддерживала султанов на Балканах, находя их власть там более выгодной для себя, чем власть иной державы, особенно ненавистной Австрии.

Союз с Турцией был одним из краеугольных камней французской политики, так же, как и союз с Цесарством. Поэтому французы делали всё от себя зависящее, чтобы урегулировать противоречия между двумя своими главными союзниками. Французские дипломаты сориентировались в принципиальном изменении расклада сил на востоке гораздо быстрее, чем все прочие и начали действовать в интересах своего короля ещё до того, как из Версаля пришли какие бы то ни было новые инструкции. Французские послы: де Вильнёв в Константинополе и де Шетарди в Киеве, фактически, по собственной инициативе выступили посредниками между Цесарством Многих Народов и Высокой Портой. Уже в марте 1736 г. была достигнута договорённость о перемирии. Между Цесарством и Портой начались переговоры о заключении мира.

Вместе с тем, очнулась от первого шока Австрия. Изначально император Карл VI и его гофкригсрат (во главе с принцем Евгением) рассчитывали на затяжную польско-турецкую войну, во время которой они собирались, помогая слабейшему, вынудить его пойти на политические уступки в пользу Австрии. Падение Крыма меняло положение дел коренным образом. Турция оказалась слишком слабой, чтобы действовать с ней в союзе. Наоборот, следовало выступить против неё – и как можно скорее, не ожидая, пока цесарь и султан договорятся о мире "на развалинах Бахчисарая". Совет немедленно выступить против Османской Империи, стал последним советом, который дал императору его верный генералиссимус. 21 апреля 1736 г. принц Евгений Савойский скончался.

Его преемник, фельдмаршал граф Бурхард Кристоф фон Мюнних (в некоторых транскрипциях – фон Миних), был полностью согласен с мнением своего бывшего шефа. Его вполне можно было бы назвать учеником покойного принца. В своё время он (будучи ещё капитаном) сражался под его началом при Мальплаке и в других сражениях Западной войны. Когда он служил в армии герцога Саксонского (уже в качестве генерала), участвовал в ряде важных переговоров между своим господином и принцем. После того, как он был вынужден покинуть Саксонию (из-за скандала, вызванном его дуэлью с одним из саксонских офицеров, закончившейся смертью последнего), генерал фон Мюнних поступил в австрийскую службу, где был приближен принцем Евгением, оценившим организационные, военные и инженерные (под его руководством в Венгрии был сооружён и перестроен ряд важных крепостей) таланты своего генерала. Он же склонил императора к возведению фон Мюнниха в графское достоинство. И вот теперь в австрийской армии пришло время смены поколений.

Граф фон Мюнних решил использовать в своих целях успех Цесарства в Валахии. Согласно его плану австрийская армия должна была атаковать турецкие войска в Валахии, деморализованные прошлогодним поражением. Одновременно осуществлялось наступление с линии Дуная на юг, к Белграду и, в случае успеха, далее вглубь Сербии. В Киев к цесарю Якубу был направлен специальный посол для переговоров о совместном продолжении военных действий. Оба австрийских наступления были успешными – фельдмаршал фон Секендорф (тот самый, что в своё время бился с Цесарством под Люблином и Ченстоховой) практически без боя занял Олтению (Западную Валахию), а главные силы во главе с самим фон Мюннихом – Срем. Австрийцы заняли селение Земун на стрелке Савы и Дуная и теперь могли невооружённым взглядом осматривать прекрасно видимую с противоположного берега Белградскую крепость.

Но дальше дела императора уже не были так успешны. Французская дипломатия добилась успеха, склонив Цесарство к прекращению войны с османами. Предложение Карла IV об антитурецком союзе были отвергнуты. Наоборот, в июле 1736 г. Цесарство и Порта подписали между собой мирный договор. Согласно условиям границей между Цесарством Многих Народов и Блистательной Портой становилась река Днестр. Селение Хаджибей (в устье Днестра), где этот договор был подписан, становилось, таким образом, самым восточным турецким форпостом на северном берегу Чёрного моря. Главным успехом Цесарства стало признание султаном суверенитета цесаря над Крымом. В знак своей "доброй воли" цесарь передавал Восточную Валахию назад султану.

Триумф цесаря Якуба был двойным: политическим и личным. Первый принесли ему успехи его оружия – теперь он имел полное право на присвоенное ему авторами многочисленных "Од на покорение Крыма" наименование "Победоносный". Второй принесла ему его молодая супруга – теперь он мог с чистой совестью называться "отцом наследника трона". Ходит легенда, что однажды, будучи беременной, цесарева увидела во сне своего отца с младенцем на руках. Наутро она спросила свою старую служанку, что может означать этот сон. Старушка ответила ей, подумав: "Бог послал тебе этот сон, барышня, чтобы ты знала: ты должна назвать своего сына именем своего отца. Если ты сделаешь так – твой сын выживет, если нет – умрёт в младенчестве".

Александра рассказала об этом своему супругу, и тот, хоть всю жизнь хотел, чтобы его сыном стал новый Ян Собесский, уступил "воле неба". Рождённый 12 октября 1736 г. цесаревич получил имя Александр – "младенец Олек". Его мать успела увидеть и поцеловать своего сына. А на следующий день триумф цесаря обратился в трагедию – "цесарева Оля", последняя любовь его жизни, выполнив своё предназначение, скончалась.

moscow_guest пишет:

Но дальше дела императора уже не были так успешны.

Получается Австрия с Турцией войну пока не завершила?То есть два врага (Австрия и Цесарство) вынуждены по очереди вести войну не против друг друга,а против третьей стороны (а не создать например австро-турецкий альянс против Собесского или цесарско-турецкий против Австрии).moscow_guest пишет:

цесарева увидела во сне своего отца с младенцем на руках.

А старый Меншиков к этому времени уже скончался?moscow_guest пишет:

А на следующий день триумф цесаря обратился в трагедию – "цесарева Оля", последняя любовь его жизни, выполнив своё предназначение, скончалась.

Видать в 1737-1738 гг. последует за ней и он сам,совпадает с реальной датой смерти,ну и переживать будет сильно.И останется годовалый наследник.А тут в Швеции Фридрих возникнет.

moscow_guest пишет:

Александра рассказала об этом своему супругу,

А имя Александры-это авторский произвол?Или реально такая дочь у Меншикова была?Потому что невесту Петра II звали Мария но у светлейшего могло быть несколько дочерей и одну из её сестёр могли звать Александра.

Александр пишет:

А старый Меншиков к этому времени уже скончался?

Мой промах — я об этом не упомянул. Но ничего — в следующем посте допишу.

P.S. Хороший был мужик, но нельзя же ему продлевать жизнь до бесконечности...

Александр пишет:

А имя Александры-это авторский произвол?Или реально такая дочь у Меншикова была?Потому что невесту Петра II звали Мария но у светлейшего могло быть несколько дочерей и одну из её сестёр могли звать Александра.

Александра Меншикова (1712-1736) — младшая сестра Марии.

В РИ по возвращении из Берёзова вышла замуж за младшего брата герцога Бирона Густава.

Дата её смерти тоже взята из РИ — 13 октября 1736 г. она скончалась в родах. Вот "младенец Олек" — действительно авторский произвол. В РИ ребёнок Густава и Александры не выжил.

Александр пишет:

Получается Австрия с Турцией войну пока не завершила?То есть два врага (Австрия и Цесарство) вынуждены по очереди вести войну не против друг друга,а против третьей стороны (а не создиать например австро-турецкий альянс против Собесского или цесарско-турецкий против Австрии).

Ну это временно. Цесарство и Турция тоже не больно-то доверяют друг другу, чтобы создать полноценный альянс. Хотя французы "стоят на ушах", чтобы этого достичь.

В имени австрийского императора вместо "Карл IV" следует читать "Карл VI".

moscow_guest пишет:

Александра Меншикова (1712-1736) — младшая сестра Марии.
В РИ по возвращении из Берёзова вышла замуж за младшего брата герцога Бирона Густава.

Спасибо за уточнение.А что здесь с самой Марией,с на ком она замужем (это к вопросу о составе регентского совета)?Про вторую невесту Петра II я помню,что не успев выйти за императора она в итоге лет через 10 стала графиней Брюс (но уже после страшной опалы всех Долгоруковых в 1739).А вот о Марии после ссылки в Берёзов и возвращения я ничего как-то не знаю.

Да и коли уж про Биронов речь зашла,здесь конечно им вряд ли судьба поднятся светит,но курляндского вопроса от этого никто не снимал.А на повестке 1737 год-прекращение династии Кеттлеров (правда возможно я запамятовал-их судьба здесь может в результате "мировой войны" отличатся от РИ-что там стало с незадачливым герцогом Курляндским,претендентом в Литве,шведским союзником,не секвестирована Курляндия в пользу Цесарства?).Но если Кеттлеры продолжают сидеть в Митаве,то в 1737 году со смертью Фердинанда кто-то должен придти им на смену.Воля автора,но на мой взгляд логично назначить в вассальное герцогство Олека II Меншикова,шурина Собесского,раз в РИ Анна назначила своего приближённого,то и в этот раз должен быть главный приближённый.К тому же на границе со Швецией-наблюдать будет.И будет владетельный герцогский род Меншиковых (в РИ он был "герцогом Ижорским") в Курляндии.Но это конечно,если в Курляндии после мировой войны всё аналогично РИ,а может давно уже такой страны нет?Последний Кеттлер к тому же числился номинально,там сидела Анна и русская армия и к ней женихи сватались (Мориц Саксонский).moscow_guest пишет:

Но на некоторое время внутреннее положение Цесарства, действительно, будет далеко от упорядоченности...

Я думаю не только в силу запутанности престолонаследия,но и по экономическим причинам.При Якубе постоянно велись войны (три,если я не ошибаюсь?),какими бы успешными они ни были-экономика надорвётся (к тому же одна из войн "мировая").

Александр пишет:

А вот о Марии после ссылки в Берёзов и возвращения я ничего как-то не знаю.

Мария из ссылки не вернулась — умерла там в том же 1729 г. от оспы.

Александр пишет:

Да и коли уж про Биронов речь зашла,здесь конечно им вряд ли судьба поднятся светит,но курляндского вопроса от этого никто не снимал.

Курляндский вопрос уже снят с повестки дня. Фридрих-Вильгельм Кеттлер в 1706 г. отдал свои права на Курляндию королю Швеции взамен получив "права" на Литву. После поражения шведов в 1709 г. и смерти бедолаги Фридриха-Вильгельма Курляндия оказалась "бесхозной" и в 1720 г. была вместе с такой же "бесхозной" Пруссией инкорпорирована непосредственно в состав Цесарства.

Александр пишет:

При Якубе постоянно велись войны (три,если я не ошибаюсь?),какими бы успешными они ни были-экономика надорвётся (к тому же одна из войн "мировая").

После Мировой Войны всё-таки прошло уже почти двадцать лет, всё более-менее наладилось.

Дела семейные и не только (окончание)

Фельдмаршал Мюнних уверял императора, что он в силах быстро выбить османские войска из Сербии и Боснии. Тот, однако, считал иначе. После Хаджибейского мира Австрия оказывалась, фактически, в окружении троих врагов: Цесарства, Турции и своего вечного оппонента – Франции. В этой ситуации Карл предпочёл "синицу в руках" – и вместо продолжения наступления тоже начал переговоры с турками. После окончания польско-турецкой войны в Стамбуле почувствовали себя более уверенно и отказались поначалу подписывать мир на условиях "статус-кво". Однако их попытки отбить обратно Олтению и форсировать Саву закончились неудачей – новый генералиссимус (такое звание получил фон Мюнних после успешной оккупации Земуна) подготовился к осенней кампании. Поняв, что "плетью обуха не перешибёшь", османы уступили. В ноябре 1736 г. в Земуне они признали присоединение Срема и Олтении к Австрии.

В Киеве же царили противоречивые настроения. С одной стороны, рождение наследника избавляло Цесарство от связанной с неопределённостью престолонаследия смуты, что было поводом для радости. С другой стороны, смерть молодой цесаревы стала, наоборот, поводом для печали. Печаль царила не только в Киеве – когда весть о смерти Александры дошла до Москвы, комиссар Меншиков не выдержал удара судьбы. Когда он вскрыл доставленный ему пакет, он потерял сознание. Привести его в сознание докторам не удалось – через несколько часов Москворуссия узнала, что её комиссар умер от кровоизлияния в мозг. В церквях по всему Цесарству священники всех конфессий молились за упокой души цесаревы и за здравие цесаревича – одновременно.

Сам Якуб воспринял смерть любимой супруги, как предзнаменование своего собственного конца. "Что ж, приходит теперь и мой час", – сказал он после глубокого раздумья. К своей грядущей кончине он отнёсся, однако, по-цесарски отстранённо, в полном спокойствии. Через несколько дней после похорон, когда стало ясно, что со здоровьем наследника на этот раз всё в порядке, он появился на генеральной аудиенции в Тронном Зале, величественный и спокойный, с маленьким сыном на руках. "Всемогущему Господу Нашему было угодно", – объявил он, – "даровать Нам сына", – цесарь поднял на руках и продемонстрировал собравшимся закутанного в пелёнки младенца. "Се ваш будущий государь! Склонитесь же перед Александром Первым, Цесарем Многих Народов!". Присутствующие на церемонии вельможи опустились на колени и присягнули на верность младенцу. Многочисленные мемуаристы писали потом, что так волновались, что слёзы застилали им глаза – и при этом не только женщины!

Вслед за официальным представлением наследника во дворце Якуб Собесский объявил о созыве чрезвычайного Сейма для представления сословиям Цесарства назначенного им Регентского Совета на время до вступления Александра в совершеннолетие. Как и следовало ожидать, в число регентов вошли ближайшие родственники юного цесаревича: гетман Александр Меншиков (незадолго до этого занявший по своим отце должность москворусского комиссара) и князь Пётр-Павел Сапега (муж его тётки Марии Меншиковой). Регентами стали также такие видные вельможи Цесарства, как князь Мартин Чекельский, граф Ян-Клеменс Браницкий, граф Станислав Лещинский и князь Станислав Понятовский. Кроме четверых гетманов, в Регентский Совет вошёл также канцлер Цесарства Август-Александр Чарторыйский.

Регенты были представлены Сейму цесарем 23 марта 1737 г., тогда же Якуб принял клятву верности своему сыну от послов и сенаторов. Особенно запомнился присутствующим поступок князя Радзивилла (того самого "Рыбоньки", литовского сенатора). Когда монарх, стоя перед креслом маршала, поднял на руках сына, все послы и сенаторы опустились на одно колено. Только сенатор Радзивилл выбежал вперёд и распростёрся крестом на ступенях лестницы, ведущей на трибуну, прямо под ногами цесаря. Растерявшийся маршал Сейма не знал, что ему делать – такое выражение верноподданнических чувств не было предусмотрено регламентом. Цесарь, впрочем, остался невозмутим, как скала. Так и запомнили эту сцену её участники: старый цесарь с младенцем на руках, коленопреклонённый зал, лежащий крестом сенатор Радзивилл и вскочивший со своего кресла растерянный маршал.

"Сенатор пал пред ним крестом, как пред родившимся Христом" – так описывал этот эпизод автор одной из од в честь рождения цесаревича. Имя сенатора Радзивилла, "смиренного слуги Цесаря" получило благодаря этому его поступку не меньшую известность, чем имя самого "младенца Олека". Это прозвище сразу же пристало к новорождённому цесаревичу. "Наш Олек", – произносили все с умилением.

Цесарь же по-прежнему сохранял спокойствие, продолжая вести заседания своего Совета, выслушивая донесения послов и отчёты комиссаров и воевод. У него даже сохранилось чувство юмора – когда канцлер докладывал об очередных матримониальных планах Людовика XV (предыдущая королева Мария-Клементина, дочь цесаря, скончалась в 1735 г.), Якуб громко смеялся на пикантным историям князя Чарторыйского о похождениях французского короля.

В октябре состояние здоровья Якуба Собесского ухудшилось. Он больше не мог вставать, а усилия врачей не приносили результата. Ясность сознания его, тем не менее, не опускала – даже лёжа в кровати, он продолжал выслушивать доклады своих министров. В декабре 1737 г. к нему его приехала из Италии старшая дочь, королева Пьемонта Мария-Каролина. Она оставалась с отцом до самого конца, вплоть до дня 19 декабря 1737 г., когда Якуб Ян Собесский испустил свой последний вздох. Теперь судьба Цесарства Многих Народов зависела от годовалого ребёнка и согласия среди высших сановников государства. Наступила эпоха Регентства.

moscow_guest пишет:

когда канцлер докладывал об очередных матримониальных планах Людовика XV (предыдущая королева Мария-Клементина, дочь цесаря, скончалась в 1735 г.),

А дети от этого брака у Людовика есть?Его РИ брак с Лещинской был очень плодовит (хотя в основном дочерьми),а у Марии Клементины от "Старого Претендента" было 2 сына.

То есть во Франции альтернативные Бурбоны.Если Людовик вступит во второй брак и будут дети впоследствии возможно соперничество.Хотя если от первого брака только дочери,то вряд ли.У Марии Каролины есть сын,а здесь как?

Александр пишет:

А дети от этого брака у Людовика есть?Его РИ брак с Лещинской был очень плодовит (хотя в основном дочерьми),а у Марии Клементины от "Старого Претендента" было 2 сына.

Людовик XV, в отличие от Джеймса Стюарта, не так стар, так что он найдёт время и для жены, следовательно дети будут (недостающих родит с небольшим опозданием следующая жена). Хотя ревность к сестричкам де Майи и другим любовницам супруга доведёт её, конечно, до депрессии и смерти...

moscow_guest пишет:

новый генералиссимус (такое звание получил фон Мюнних после успешной оккупации Земуна) подготовился к осенней кампании

Вынужден опровергнуть сам себя. Миних не мог получить звание генералиссимуса, т.к.он командовал только одной армией (австрийской), а должен был, как минимум, ещё одной иностранной.

Mea maxima culpa...

Прошу и в дальнейшем считать его фельдмаршалом. А за взятие Земуна он получит титул герцога Сремского.

Следующий вопрос ещё возник.Учитывая антагонизм с австрийскими Габсбургами,возможны ли претензии на Чехию,учитывая то,что Ягеллоны до 1526 года (воцарение Габсбургов) были там королями.А это время непосредственно предшествующее развилке.А в рассказе упоминаются всякие Силезские войны правда уже в XX веке,до них далеко.На Венгрию сложно выставлятся кандидатами,там ещё Чекельские,Ракоци есть,но вот на Чехию претензии наверное возможны позднее.Собесские же прямые родственники Ягеллонов (Марысенька-не французская аристократка,а дочь последнего ягеллончика).Но естественно во время регентства не до этого.

Ягеллонов уже нет, так что формальные претензии на Чехию не пройдут ни с какой стороны. А вот на Силезию Цесарство будет регулярно облизываться.

И иногда даже успешно...

А скоро война за Отвоевание (1755-1763).Вероятно для Франции она сложится совсем по-другому,чем РИ-Семилетняя (да и название об этом говорит).Во-первых сильного Прусского государства нет (хотя свой Фридрих II всё-таки имеется в Швеции,которая всё же сохраняет видимо статус великой державы (в РИ утраченный после Полтавы и подтверждённый в Ништадте),несмотря на поражение в "мировой войне",правда его помыслы будут направлены на реванш в отношении малолетнего Собесского и его регентов,может воспользоваться слабостью,но Силезских войн в его исполнении явно не будет,то есть вопрос австрийского наследства будет без него решаться),во вторых цесарство в союзе в Европе (а в РИ наоборот-Британия на своём острове недосягаемо,а в Европе натравила воинственного Фридриха на своих врагов).

Главный враг Цесарства — оно само, то есть отсутствие согласия в руководстве. А заметив это, и соседи вспомнят о своих претензиях. Воспоминания об эпохе Регентства, однозначно, не будут у подданных Цесарства тёплыми.

Зато Фридрих Гогенцоллерн и здесь заслуженно получит прозвище "Великий" ("Fredrik II den Store").

А во Франции будут ещё и кое-какие изменения в личной жизни короля Луи XV.

Но пока что я готовлю карты Европы, так что текст несколько задержится.

moscow_guest пишет:

Главный враг Цесарства — оно само, то есть отсутствие согласия в руководстве. А заметив это, и соседи вспомнят о своих претензиях. Воспоминания об эпохе Регентства, однозначно, не будут у подданных Цесарства тёплыми.

Вообще получается РИ-Россия 1740 год Иван Антонович младенец,АИ-Цесарство 1738 год-младенец "Олек".Конечно второй более законный и его свергать не будут,но негативно всё.А тут ещё вопрос об австрийском наследстве...

moscow_guest пишет:

Мария из ссылки не вернулась — умерла там в том же 1729 г. от оспы.

Но это по РИ,а в Цесарстве ссылки Меншиковых не было.И если продлена жизнь её папаше,то и ей тоже (собственно я посмотрел так и сделано — замужем за князем Сапегой,который в регентстком совете).

Александр пишет:

Но это по РИ,а в Цесарстве ссылки Меншиковых не было.И если продлена жизнь её папаше,то и ей тоже (собственно я посмотрел так и сделано — замужем за князем Сапегой,который в регентстком совете).

Всё время, пока жила сестра, она скрежетала зубами, что это "Ольке", а не ей так повезло с замужеством. А теперь тётушка будет подталкивать своего дядюшку, чтобы он выгрыз всех конкурентов вокруг её "любимого племянника". Несколько бесконтрольных конкурирующих честолюбцев вокруг трона устроят такие потрясения, что десяток татарских набегов покажется мелочью.