Альтернативная Москва в альтернативной реальности.
Никаких попаданцев, всё по-честному.
Давным-давно над Краковом пролетала инопланетная летучая мышь...
Далее везде[HTML_REMOVED]
В процессе написания (готовы два пролога и три главы из планируемых пяти).
Таймлайн бы дали отдельно что ли. В тексте конечно много всего, но между 17-м веком и 21-м масса времени 
Я очень не люблю слова унтерменши, но глядя как воюют и правят укронаци...
Ха-ха! И ключ от квартиры, где деньги лежат? 
Кусочки таймлайна будут в тексте, ретроспективах и комментариях. Всё должно раскрываться постепенно — не забываем, что повествование идёт от имени героев, для которых всё это само собой разумеется.
Ну и по окончании повести полный таймлайн будет дан в качестве приложения.
В общих чертах развилка такова (цитата с параллельного форума):
В ночь с 7 на 8-ое мая 1551 г. над Краковом пролетала очень добрая Инопланетная Летучая Мышь. И по доброте душевной активировала Вавельский Чакрам, о чём при посредстве королевского шута Станчика сообщила умирающей королеве Барбаре Радзивилл, жене Сигизмунда-Августа. Та прикоснулась к означенному Чакраму и выздоровела на все 100% так, что пропали все следы её рака шейки матки.
Обожавший её король решил, что это перст судьбы и решил на радостях всем показать кузькину мать, в чём его честолюбивая половина его всячески поддерживала. Случай для этого представился через несколько лет, в 1555 г. на сейме в Пётркуве, где он активно поддержал проект создания национальной церкви, сделав Польшу протестантской.
Кроме этого, активно подстрекаемый той же здоровой, долгоживущей и многодетной Барбарой, он усиливал свою власть, играя на противоречиях между магнатами и мелкой и средней шляхтой, в результате чего в 1569 г. из Польши и Литвы не было создано никакой Речи Посполитой, но Королевство Двух Народов с сильной королевской властью.
После его смерти ему наследовал его (и Барбары) сын, так что Генрих Валуа остался во Франции, Стефан Баторий — в Трансильвании, а Сигизмунд Ваза (и это важно) — в Швеции, в Королевстве же продолжалось успешное правление Ягеллонов.
А Сигизмунд же Ваза — ревностный католик, всю свою католическую энергию употребил на окатоличивание своего трёхкоронной родины. Головы противников летели, как горошины из стручка, но ему удалось. К слову, его дядя герцог Карл Зюдерманландский оказался настолько осторожен, что свою сохранил, несмотря ни на что. Как и его сын Густав-Адольф, будущий главнокомандующий королевской армией и герой многих войн (некоторых аналогичных нашим, некоторых — нет).
Но если речь о Москве, то там всё шло в соответствии с детерминизмом вплоть до первого Лжедмитрия. Его так же поддержали некоторые пограничные польские магнаты и так же король прикрыл на это глаза, ибо немного дополнительного бардака у соседей не повредит. НО — он был веротерпим, и никакие ксёндзы-иезуиты не требовали от претендента куда-то там "перекрещать" Русь. Это ему, впрочем, не помогло, и в положенный срок его убили люди Шуйского.
Тут началось такое Смутное Время, что хоть святых вон выноси. И вынесли. А новых решили внести уже католических. Таково, во всяком случае, было мнение ультракатолика Сигизмунда Шведского Вазы, который вторгся в пределы Московского Царства, захватил Новгород и Тверь и разбив армию Шуйского под Клином (взяв за образец битву под Клушиным из параллельного мира), занял Москву.
Но Ляпунов и другие герои решили (опять-таки уверовав в детерминизм) спасти Отечество и организовали Первое Ополчение, которое, увы, было разбито. После этого Минин и Пожарский решили: "Мы пойдём другим путём" и начали собирать Второе Ополчение. Попутно они заручились поддержкой Польши, король которой обещал прислать к Москве войско. Взамен ему было обещано возвести на престол его сына Владислава Ягеллона (не путать с сыном Сигизмунда Шведского, от которого здесь осталась только заглавная "В", ибо он здесь носит истинно шведское имя Вальдемар).
Итак Минин и Пожарский окружили Москву, но на выручку засевшему в Кремле гарнизону явилась подмога с Якобом Делагарди во главе, каковая уже почти разбила Пожарского (а Минина даже и не "почти"). Но в решающий момент на помощь Пожарскому прибыло войско гетмана Ходкевича, и Делагарди пришлось уйти не солоно хлебавши. Кстати, Ходкевич ворвался в Китай-город на плечах отступающих шведов (очень не вовремя сделавших вылазку) и тем принудил гарнизон к капитуляции (в ознаменование чего в Москве в начале сентября регулярно празднуют День Города).
Собравшийся Земский Собор подтвердил выбор Владислава Ягеллона в цари и стал он жить-поживать, да со шведами воевать (поскольку несмотря на неудачу под Москвой, Сигизмунд, а позже его сын Вальдемар отнюдь не горели желанием отдавать захваченные города, которе уже начали успешно окатоличивать). А так как самому с такими монстрами воевать было стрёмно, особенно после потерь Смуты, заключил союз с Королевством Двух (а позже Трёх — включая Великое Княжество Русское) Народов. И таким вот образом в результате этого долгого (ибо шведы были сильны, а там ещё разные крымские татары и всякие турки) союза, ставшего для всех "традиционным" стало, что русский с поляком — братья навек.
Роман[HTML_REMOVED] закончен. Теперь добавляются карты и таймлайн.
Карта первая. Речь Посполитая и сопредельные государства.
[HTML_REMOVED]
Кстати, интересно, почему эту тему перенесли именно в "Великие географические открытия"? География-то здесь совсем не альтернативная.
moscow_guest пишет:
Кстати, интересно, почему эту тему перенесли именно в "Великие географические открытия"? География-то здесь совсем не альтернативная.
Это название периода РИ-истории, а не типа развилок 
Яндекс местного значения
Ан.Павел пишет:
Это название периода РИ-истории, а не типа развилок
А... Ну тогда ясно. Всё логично. 
Костромская война смущает. Она у Вас — аналог чеченской, как я понимаю? Так в Великоруссии "совсем другие условия". В развитом индустриальном регионе полномасштабная гражданская война долго не продлится — вся инфраструктура за недельку рухнет, Вам боевиков элементарно прокормить будет не чем. Тактика и стратегия должны бы быть скорее североирландскими.
Но это всё заклёпки, а их, как известно — фтопку. Сам текст превосходен 
Смиренный Замутий пишет:
В развитом индустриальном регионе полномасштабная гражданская война долго не продлится — вся инфраструктура за недельку рухнет, Вам боевиков элементарно прокормить будет не чем.
Sorry, а старая добрая РИ-Jугославиjа? Там на периферии вполне развитой европейской страны (в Боснии) несколько лет шла полномасштабная война с танками, артиллерией и авианалётами. При этом в каком-нибудь Белграде или Загребе продолжалась вполне обычная жизнь.
Смиренный Замутий пишет:
Тактика и стратегия должны бы быть скорее североирландскими.
Это уже потом, когда великорусы проиграли "горячую" стадию.
Смиренный Замутий пишет:
Но это всё заклёпки, а их, как известно — фтопку. Сам текст превосходен
Спасибо за оценку.
moscow_guest пишет:
в Боснии
Босния — это опять ж таки не Кострома. Доля сельского населения там в два с лишним раза выше, чем в Великоруссии, да и климат несколько теплее...
А главное — война в Боснии началась именно как борьба между сербской, хорватской и боснийской общинами за землю. Регулярные армии подтянулись позже.
moscow_guest пишет:
Это уже потом, когда великорусы проиграли "горячую" стадию.
Под североирландским сценарием я как раз и имел в виду отсутствие более-менее выраженной "горячей" стадии.
Одно точно:
Солнце взойдет над Карфагеном, и каменные големы не вторгнутся в Европу.
Смиренный Замутий пишет:
А главное — война в Боснии началась именно как борьба между сербской, хорватской и боснийской общинами за землю. Регулярные армии подтянулись позже.
Ну да — сначала мелкие локальные столкновения, затем регулярные боевые действия. Эскалация произошла за несколько месяцев. И каждая сторона имела за собой "свой" кусочек регулярной армии со всем положенным вооружением. Как в Боснии, так и в Хорватии.
Теперь выкладываю обещанный таймлайн.
[HTML_REMOVED]Краткое изложение истории Мира Королевы Барбары[HTML_REMOVED]
Королева Польши Барбара из рода Радзивиллов лежала при смерти в Вавельском замке. Её супруг, король Сигизмунд-Август Ягеллон потерял всякую надежду на её спасение. Но утром 8 мая 1551 г. она совершенно неожиданно для всех, включая вельмож, врачей и самого короля выздоровела. Король был счастлив – он обожал свою жену, женился на ней по любви и короновал её, пойдя против воли вельмож (в том числе Архиепископа Гнезненского и Примаса Польши Миколая Дзежговского) и Сейма, вынужденных смириться с королевской волей.
Теперь он воспринял чудесное исцеление своей супруги, как знак свыше, благословляющей его на дальнейшие свершения. Конфликт с примасом и желание освободиться от влияния магнатов привели к тому, что когда в 1555 г. на Сейме в Пётркуве шляхта (в большинстве протестантская) выдвинула проект создания польской национальной церкви, Сигизмунд-Август решительно поддержал его. Примас Дзежговский не оставил своего противодействия польской Реформации, но в 1559 г. скончался. Воспользовавшись его смертью, коголь созвал в том же году Сейм, объявивший верховным главой польской национальной церкви (в дальнейшем называемой Полонийной) короля Сигизмунда-Августа Ягеллона. На место примаса (осуществлявшего практическое руководство церковной организацией) он назначил епископа Якуба Уханского, сторонника Реформации. Было секуляризовано имущество монастырей. Богослужебные книги были переведены на польский язык, латынь была исключена из церковной жизни, но основные церковные обряды остались неизменными. Полонизм стал в Польше господствующей религией. Агрессивная политика оставшихся католиков, быстро превратившихся в "пятую колонну Ватикана" привела к запрету католицизма на территории Польского Королевства и Великого Княжества Литовского.
На повестку дня встал вопрос ограничения влияния крупных магнатов. Для этого Сигизмунд-Август использовал противоречия между магнатами и средней шляхтой, встав на сторону в развернувшегося в Польше "экзекуцийного движения". Его сторонники стремились, между прочим, к конфискации у магнатов земель, которыми они владели незаконно, упорядочиванию государственных финансов, создания постоянного войска. Вместе с тем они желали подтверждения выборности монарха и усиления роли Сейма. На начальном этапе своей деятельности король не выступал против этих последних постулатов и благодаря этому (а также активно проводимой секуляризации церковного имущества) приобрёл большое чистло сторонников в движении, а вследствие этого – значительное на него влияние.
Короля в его активной деятельности поддерживала и "допинговала" его супруга, королева Барбара, пользовавшаяся его полным доверием и любовью, особенно после рождения в 1553 г. сына. Её родственники, магнаты Радзивиллы, были очнь влиятельным родом в Великом Княжестве Литовском и стремились обеспечить доминацию своему роду также и в Польше. Поэтому они всеми силами поддерживали его на Сейме в Люблине, созванном для объединения Польши и Литвы в единое государство. На Сейме столкнулись противоречивые интересы польской шляхты, желающей распространить шляхетские привилегии и выборную монархию на территорию ВКЛ, и интересы магнатерии ВКЛ, желающих сохранить наследственную монархию на своей территории и одновременно получить военную помощь Короны для ведения войны с Московским государством.
Король Сигизмунд-Август, имея большой авторитет как среди польской шляхты, так и среди литовских магнатов, успешно разрешил это противоречие. В обмен за передачу Короне земель воеводств подляшского, волынского, брацлавского и киевского, польская шляхта согласилась признать наследственные права короля. В свою очередь шляхта литовская с энтузиазмом поддержала распространение на неё прав и вольностей шляхты коронной, что (вместе с активной позицией Радзивиллов) обеспечило согласие литовских панов на создание единого Королевства Обоих Народов.
В дальнейшем король Сигизмунд-Август продолжал политику укрепления своей власти. В этом ему способствовали обстоятельства, а именно война с Иваном IV Грозным из-за Ливонии, известная также, как "Война за господство на Балтике", а также "Ливонская война". Война потребовала создания постоянной наёмной армии, которой успешно командовал сын и наследник Сигизмунда-Августа, тоже носивший имя Сигизмунд. Он проявил себя как выдающийся полководец, искусным маневрированием добился ряда побед над войсками Московского государства, сведя на нет все завоевания Ивана Грозного в Ливонии. Конные отряды королевича Сигизмунда заняли Смоленщину и Черниговщину. Однако самое громкое дело войны – осада Пскова, не привело к успеху – командовавший обороной города князь Иван Шуйский отбил все приступы войска королевича Сигизмунда. После этого, видя бессмысленность продолжения войны, Сигизмунд-Август заключил с Московским государством Ям-Запольское перемирие.
Это было последним актом старого короля на международной арене. Через полгода, в июле 1582 г. он скончался. Ещё через год умерла королева Барбара. Королём Обоих Народов стал Сигизмунд III Ягеллон. Новый король продолжал линию своего отца. Во внутренней политике он по-прежнему поддерживал Реформацию, надежды Рима на восстановление своего влияния в Королевстве оказались тщетными. Миссия посланника Папы Антонио Поссевино в Краков завершилось фиаско – ему не удалось ни вернуть Сигизмунда III в лоно католицизма, ни даже получить разрешение католическим священникам вернуться в Королевство.
В Королевстве существовало постоянное (кварцяное) войско, которым командовали великий и польный гетманы, назначаемые и смещаемые королём. Между королём и Сеймом выработался компромисс: король не выступал против принятых большинством голосов решений Сейма, а Сейм в в свою очередь не оспаривал назначений, сделанных королём, несмотря на то, что формально обе стороны имели на это право. Ближайшим советником короля являлся канцлер, причём, как канцлеров, так и соответствующих гетманов, было два – по одному для Короны и Литвы. По сложившейся ещё при Сигизмунде-Августе традиции великий канцлер коронный занимался сношениями с державами Европы, а великий канцлер литовский – сношениями с Россией. Король заботился о просвещении – так, в 1583 г. он основал в Вильне университет.
Не всё, однако, в Королевстве шло гладко, особенно в новоприобретённых от Литвы воеводствах, ранее бывших частью Киевской Руси. Там в 1594-96 гг. произошло крупное восстание казаков под руководством Северина Наливайко. Подавленное войсками гетмана Жолкевского, оно, однако, свидетельствовало о необходимости перемен на этих землях.
Отношения с Россией определялись периодически продлеваемым Ям-Запольским перемирием. Вместе с тем на Севере происходили важные события, в дальнейшем сыгравшие значительную роль в истории этой части Европы.
В Швеции после смерти короля Юхана III Вазы в 1592 г. к власти пришёл его сын Сигизмунд, короновавшийся в Уппсале под именем Сигизмунда I. Он был ещё большим противником Реформации, чем его отец. Протестантскую оппозицию в Швеции возглавлял его дядя – герцог Карл Зюдерманландский. Для противодействия политике короля он пытался использовать риксрод – государственный совет. Члены риксрода имели большое влияние и могли (в случае своего единодушия) успешно противостоять королю. Но Сигизмунд используя одних вельмож против других, разбил "единый протестантский фронт" в риксроде и герцог Карл остался о одиночестве.
Тогда он предпринял наступление с другой стороны. В 1595 г. в г.Сёдерчёпинге собрался риксдаг, потребовавший от короля гарантировать права лютеранского вероисповедования и прекратить распространение в Швеции католицизма. В ответ Сигизмунд I окружил риксдаг войсками и обвинил депутатов сословий в мятеже. Герцог Карл был арестован. Во время допроса своим племянником он выразил полное раскаяние, назвал имена своих сторонников и обещал Сигизмунду принять католическую веру. Преданные своим вождём сторонники Реформации были казнены ("кровавая баня в Сёдерчёпинге"). Чтобы ослабить противодействие вельмож, Сигизмунд реорганизовал также риксрод, пополнив, кроме того, его своими сторонниками и создав параллельно с ним Придворный Совет (ховрод), представлявший интересы дворянства.
Лютеранская вера была объявлена еретической, а её исповедание стало преступлением. В Швецию прибывали многочисленные иезуиты. Реформация потерпела сокрушительное поражение.
В России наступила эпоха "Смутного времени". После смерти Ивана IV Грозного на первое место выдвинулся честолюбивый боярин Борис Годунов. После смерти царя Фёдора Иоанновича он сам венчался на царство. Однако он не пользовался популярностью ни среди бояр (считавших его выскочкой), ни среди народа (на его правление пришлось несколько лет голода). Все слои населения роптали.
Этим воспользовался самозванец, объявивший себя сыном Ивана Грозного Димитрием Иоанновичем. Он бежал в пределы Королевства Обоих Народов, где получил поддержку ряда украинских магнатов, поддержавших его своими собственными военными силами.
В Варшаве (куда Сигизмунд III перенёс свою столицу в 1596 г., чтобы способствовать интеграции Мазовецкого княжества) знали о планах Димитрия. Однако король занял уклончивую позицию. Он не поддержал претендента (и даже не уделил ему аудиенции, когда тот приехал в столицу), поскольку не желал нарушать мир с Москвой и подвергать Королевство риску войны с весьма сомнительными перспективами. Вместе с тем, он не запретил ему набирать войско на территории Королевства, точно так же, как и не запретил своим подданным помогать ему. Это было связанос несколькими причинами. Во-первых, с тем, что для государственных интересов Королевства Обоих Народов, некоторая смута у соседей всегда представляет некоторую пользу, ибо ослабляет позицию партнёра в дипломатических отношениях. Во-вторых, король не хотел обострения отношений с поддерживавшими "Димитрия" украинскими магнатами.
Несмотря на усиление королевской власти в Короне и Литве, на Украине магнаты по-прежнему сохраняли большую силу. Это было связано, между прочим, с религиозным фактором. Украинские магнаты и шляхта, как и народ, были православными, а эмиссары из столицы – протестантами. Поэтому при всяких попытках ограничения позиции магнатов со стороны короля они выступали единым фронтом с украинской шляхтой и казаками под лозунгами "защиты православной веры". Король Сигизмунд, опасавшийся обострения религиозной вражды и восстания на Руси (чем неизбежно воспользовались бы католики и поддерживающие их иностранные силы – Габсбурги, Швеция или Турция), неоднократно отступал от таких попыток.
При помощи украинских магнатов "Димитрий" набрал армию из польских наёмников и запорожских казаков, во главе которой двинулся в пределы России. В 1604 г. он перешёл границы Московского государства. Народ, не любивший Бориса, склонялся на сторону "Димитрия". Этим воспользовались недовольные "выскочкой" бояре. После смерти царя (возможно, отравления) они свергли и убили его сына Феодора и открыли ворота Москвы "Димитрию". Однако и ему не было суждено править "долго и счастливо" – против него тоже был составлен заговор. В 1606 г. заговорщики возбудили беспорядки на его свадьбе с дочерью союзного ему сандомирского воеводы Мариной Мнишек и, воспользовавшись неразберихой в городе, убили царя.
Правление нового монарха Василия Шуйского не принесло спокойствия России. Началась гражданская война с другим самозванцем, объявившим себя "спасшимся из Москвы царём Димитрием". Государство находилось в состоянии практически полного хаоса и анархии. Здесь в игру вступила до сих пор безразличная к русским делам Швеция.
Король Сигизмунд I, фанатичный католик, находясь под влиянием многочисленных в его державе иезуитов, решил, что пришёл подходящий момент для распространения католической веры на юг. Иезуиты и стоящий за ними Ватикан рассчитывали таким образом окружить протестанстское Королевство со всех сторон "католическим кордоном" и впоследствии "вернуть в лоно церкви". В 1609 г. шведское войско вторглось в Россию и под предлогом борьбы с самозванцем захватило Новгород и Псков. Затем Сигизмунд I осадил Тверь. Василий Шуйский выслал ему навстречу войско, но король, оставшись под Тверью с небольшим отрядом "демонстрировать флаг", отправил навстречу русским свои главные силы под командованием Якоба де ла Гарди. Русское войско было наголову разбито под Клином. Узнав о поражении, тверичи открыли ворота города и сдались на милость победителя. Сигизмунд двинулся к Москве. В столице началась паника.
Столица была беззащитна. Бояре снова составили заговор, на этот раз против Шуйского. Бывшего царя насильно постригли в монахи, а потом выдали королю, забравшему его с собой в Стокгольм. В Москве остался шведский гарнизон. Бояре присягнули на верность принцу Вальдемару, сыну Сигизмунда, провозглашённому царём. Король, однако, не высылал своего 15-летнего сына в Москву, равно как и не давал никаких обещаний в отношении принятия им православия, ссылаясь на малолетство принца.
Не все жители Московского государства признали нового царя. Многие отказались подчиниться "латинянам". Те русские, которые не сложили оружия, начали искать силы, способные оказать им помощь. И нашли их за своей западной границей.
В Варшаве с беспокойством наблюдали за развитием событий у восточных соседей. "Небольшая смута", на которую рассчитывали Сигизмунд III и канцлеры: коронный – Ян Замойский и литовский – Лев Сапега, переросла в полный крах Московского государства и, что ещё хуже, захват его Швецией. Отношения Королевства и Швеции были напряжёнными из-за противоречий в Прибалтике, а также противоречий религиозных – при ультракатолическом шведском дворе поляков считали еретиками, а шведские протестанты, спасаясь от преследований, укрывались в значительной части своей за морем, на территории Королевства.
Установление католического контроля над Москвой угрожало окружением Королевства врагами со всех сторон (особенно, если учесть Турцию и Крымское ханство на юге) и представляло для него смертельную опасность. Было решено искать в России союзников. Боярское правительство, засевшее в Кремле под охраной шведов, реальной властью не обладало – по стране бродили военные отряды, теоретически признававшие очередного "Димитрия", королевича Вальдемара Вазу или даже самого шведского короля, а фактически не подчинявшиеся никому.
Среди русских росло сопротивление захватчикам. Патриарх Гермоген разсылал грамоты, призывающие к сопротивлению католикам. Рязанский воевода Прокопий Ляпунов собирал ополчение для освобождения Москвы. Сигизмунд III направил королевского эмиссара к многочисленным польским и литовским шляхтичам из сторонников очередного "царя Димитрия" – самозванца из литовского Шклова. Он потребовал от них оставить самозванца и помогать ополчению. Королевские подданные хорошо знали своего монарха и отдавали отчёт в том, что открытое сопротивление королевской воле грозит им конфискацией своих земель и пожизненным изгнанием. Узнав об этих переговорах, он бежал в Калугу, где и был убит одним из своих людей. Сторонники самозванца присоединились к ополчению Ляпунова. Однако Ляпунову не сопутствовал успех – освободить Москву в 1611 г. не удалось, а он сам был убит недовольными им казаками.
Русские, однако, не опустили рук. В Нижнем Новгороде было создано второе ополчение. Во главе войска стал участник первого ополчения князь Дмитрий Пожарский. Староста Козьма Минин проявил огромные организаторские способности при сборе средств на "на строение ратных людей". Значительную сумму в золоте на войну со шведами прибыли в Нижний Новгород от короля Сигизмунда Ягеллона. Взамен за свою помощь он потребовал возведения на московский престол его сына Владислава. Родившийся в 1585 г. королевич пользовался доброй славой и проявил отличные способности, будучи воеводой в литовских Троках. Было достигнуто соглашение – прежде чем венчаться на царство, королевич должен был креститься в православную веру. Веротерпимый король Сигизмунд согласился на это условие, не задумываясь.
Ополчение подошло к Москве в конце августа 1612 г. В это время в Китай-городе (остальная Москва была сожжена во время прошлогодних боёв) находился только небольшой гарнизон. Де ла Гарди вместе с главными силами вышел из города собирать провиант, который мог бы позволить им выдержать осаду до подхода из-под Твери королевского войска во главе с самим Сигизмундом Вазой. В трёхдневной битве под стенами столицы шведский военачальник разбил ополчение и был готов соединиться с гарнизоном, когда на него неожиданно ударило литовское войско под командованием гетмана Яна Кароля Ходкевича. Де ла Гарди был вынужден отступить. Гораздо хуже для шведов было то, что в момент атаки литвинов ворота Китай-города были открыты (туда как раз въезжали возы с припасами) и гетману удалось быстро захватить Китай-город. Деморализованный в результате неожиданного поражения гарнизон Кремля сдался через несколько дней. В честь этого события в первое воскресенье сентября в Москве празднуется День Города.
После изгнания шведов пришло время на упорядочивание дел пришедшего в упадок Российского государства. Главным вопросом был вопрос о власти. Для решения этого вопроса в освобождённой столице собрался Земский Собор. Главной задачей съехавшихся в Москву представителей сословий было утверждение договора с Королевством о союзе, а главное – выборы нового царя, существования без которого в ту эпоху никто не воображал.
Положение государства было отчаянное – фактически весь Северо-Запад находился в руках неприятеля, в любой момент готового повторить свой поход на столицу. Организованного войска не было, города и деревни были разорены до крайности, пуститься в путешествие по дорогам в одиночку мог бы решиться только безумец – везде бродили банды разбойников. Вследствие этого торговля переживала крайний упадок и казна была пуста.
Фактически единственной организованной военной силой в Московском государстве было литовское войско гетмана Ходкевича. Собственного войска в Москве не было – его приходилось создавать практически с нуля, и было очевидно, что без посторонней помощи отразить очередное шведское наступление Россия не сможет. Это определяло позицию соборных людей – союз с Королевством был необходим на любых условиях. Условия были, правда, не из лёгких — в обмен за военную помощь Сигизмунд Ягеллон мягко, но настойчиво требовал передачи Великому Княжеству Литовскому Смоленска и Брянска. Фактически это было "предложение, от которого не отказываются" – для всех было очевидно, что первым и непосредственным следствием его отклонения стал бы раздел государства между Королевством Обоих Народов и Швецией.
Так же очевидным был выбор монарха – хотя формально рассматривалось несколько кандидатур (в частности снова возникла фигура Вальдемара Шведского), но фактически единственным реальным вариантом был Владислав Ягеллон. В соответствии с обещанием своего отца он крестился в православную веру в Киеве и прибыл в Москву ещё до начала Собора. Фактически, ещё до своего формального избрания он взял в свои руки запутанные московские дела. В частности, он сразу назначил князя Пожарского Великим Гетманом Московским. Столь радикальное назначение (а в том числе и создание не существовавшей ранее в Российском государстве должности) показало, что новый монарх отнюдь не собирается быть только "посажённым царём", на что по-тихому рассчитывали многие бояре. Это вызвало осложнения на Соборе.
Особо усердствовал против избрания Владислава митрополит Филарет (в миру Фёдор Никитич Романов). Прожжённый интриган, он стремился занять престол ещё после смерти Феодора Иоанновича, но проиграл Годунову. Не оставив этого стремления, участвовал в заговоре против царя Бориса, но снова проиграл, был подвергнут опале и пострижен в монахи. Возведённый в сан митрополита Ростовского "Димитрием Иоанновичем", был противником Василия Шуйского и "наречённым патриархом" у "тушинского вора". После взятия его в плен правительственными войсками объявил о своей верности царю Василию, но немедленно вступил в заговор против него и участвовал в его свержении. Поддерживал боярское правительство и "шведскую" партию, но из-за разногласий с ними был арестован и заточён в Кремле. После освобождения Москвы, когда оказалось, что патриарх Гермоген был убит шведами, обвинявшими его в поддержке Минина и Пожарского, немедленно объявил себя "местоблюстителем патриаршего престола". И в этом качестве (фактически присвоив титул Патриарха Всея Руси) он стал "продвигать" в цари своего сына Михаила Фёдоровича.
На Соборе образовалась фракция сторонников Михаила. Они проводили активную агитацию против избрания царя "из иноземцев". Одним из лозунгов оппозиции было "выбрать царя по слову Патриарха". Под "патриархом", разумеется, подразумевался Филарет. Между сторонниками Михаила и Владислава развернулась борьба. Решающий голос в этом споре принадлежал, однако, третьей стороне.
В декабре 1612 г. в Москву прибыл посол шведского короля. С ним сразу встретились представители "партии Михаила", рассчитывая на финансовую помощь против "партии Владислава". Но он огорошил их заявлением, что настоящим и единственным царём на Москве является принц Вальдемар, и что король Сигизмунд I ни в коем случае не признает никого другого. На сторонников Михаила это подействовало, как ушат холодной воды – иметь царя-католика хотели немногие. "Партия Владислава" одержала победу – 21 февраля 1613 г. собор избрал Владислава Жигимонтовича Ягеллона царём всея Руси. 19 марта он венчался на царство, положив начало московской ветви династии Ягеллонов.
Но Михаил не признал поражения. Филарет объявил избрание царя незаконным, сославшись на несогласие с этим решением Патриарха (то есть самого себя), и объявил царём своего сына. Вооружённые сторонники Михаила ушли вслед за своим предводителем в район Костромы (где была вотчина Романовых) и стали собирать враждебные "лядскому царю" силы. Над Московским государством навис призрак новой Смуты.
Кроме Михаила, в государстве были и другие самозванцы. В окрестностях Рязани находилась бывшая царица Марина Мнишек со своим очередным мужем атаманом Иваном Заруцким и сыном Иваном (от "Тушинского вора"), после смерти своего отца провозглашёным ей царём. Отправленный против Заруцкого князь Одоевский вступил с ним в битву под Воронежем, длившуюся два дня. После этого атаман решил отступить к Астрахани и поднять в пользу "Ворёнка" волжских казаков. Гражданскую войну на Юге предотвратило польское посредничество. Король Сигизмунд (действуя независимо от своего сына) отправил к Марине и Заруцкому тайного посланника, чтобы убедить их прекратить борьбу с московским правительством и выехать в Королевство, где он обещал им своё покровительство. Вероятно, хитрый монарх желал иметь под рукой "запасного" претендента на московский престол на случай неудачи Владислава. Узнавший об этом царь вспылил и при встрече с королевским послом обвинил отца в вероломстве. До разрыва между Москвой и Варшавой, тем не менее, не дошло – очень уж слабы были русские позиции, но король пошёл на уступки. Так, Владислав I гарантировал Марине, Заруцкому и Ивану свободный проезд на Украину лишь при условии, что Марина подпишет отказ за своего сына от российского престола. Кроме того, Заруцкий был обязан усыновить маленького Ивана, который в этом случае, как сын (хотя и приёмный) всего лишь казачьего атамана, тем более терял бы права на Шапку Мономаха. В противном случае он обещал принять против мятежников самые решительные меры.
Ни Марина, ни Заруцкий не были уверены в будущем успехе, поэтому они согласились на предъявленные условия. Марина подписала требуемый от неё документ, а Заруцкий – официально усыновил "Ворёнка", ставшего теперь Иваном Ивановичем Заруцким. После чего они уехали на Украину (где Заруцкий в соответствии с обещанием получил от короля одно из староств), а их люди частью разошлись, частью уехали с ними, а частью перешли на сторону правительства. С очагом мятежа на южных окраинах было покончено.
Решительная позиция Владислава, не побоявшегося возразить собственному отцу, прибавила ему сторонников в Москве. Теперь он мог направить все силы против самозванного "царя Михаила Фёдоровича" в Кострому. Царским войском командовал перешедший в московскую службу и ставший польным гетманом Московским Александр Госевский. Он взял штурмом Ипатьевский монастырь, где скрывался самозванец, но тому удалось бежать. Он укрылся от гетмана в своём селе Домнино, рассчитывая, что его преследователи не смогут найти проход через лес. Однако людям Госевского помог местный крестьянин Иван Сусанин, указавший правильную дорогу. Не ожидавший нападения Михаил был схвачен вместе со своим отцом и доставлен в Москву, где его приговорили к смерти через повешение. Тело сожгли, пепел зарядили в пушку и выстрелили в сторону Костромы. "Патриарх" Филарет был сослан в Соловецкий монастырь, где и умер в 1628 году. Смутное Время закончилось. Теперь государству угрожали одни только внешние враги.
С НОВЫМ ГОДОМ, КОЛЛЕГИ!
К счастью, нового похода на Москву не произошло. У короля Сигизмунда Вазы были в это время совсем другие проблемы. Положение самой Швеции после только что (в январе 1613 г.) закончившейся войны с Данией (называемой Кальмарской) было не из лучших. Согласно условиям мира в Кнеред Швеция была вынуждена откзаться от владения повинцией Финмарк (Сев.Норвегия) в пользу Дании, а также выплатить датчанам миллион риксдалеров контрибуции. Вплоть до её выплаты в руках датчан оставались некоторые шведские города. Единственным успехом шведской дипломатии было подтверждение свободы торговли между Данией и Швецией, а также подтверждение освобождения шведских подданных от "зундских пошлин".
В захваченных шведами русских землях тоже было неспокойно. В мае 1613 г. против шведов восстало население Тихвина. После неудачного штурма де ла Гарди со своим войском осадил город. На помощь восставшим из Москвы вышел воинский отряд, но был остановлен шведами недалеко от Твери и был вынужден отступить. Не получив подмоги, восставшие (в основном крестьяне окрестных сёл) сдались. Вслед за этим прекратили борьбу повстанцы в Порхове и Гдове. Тем не менее, война продолжалась. Сигизмунд III мог позволить себе отправить высвободившиеся после войны с Данией войска на юг – для обороны новозавоёванных владений. Во главе "русской армии" он поставил своего сына Вальдемара (формально являвшегося русским царём). По замыслу короля, ему должен был помогать отлично знакомый с местными условиями опытный военачальник де ла Гарди. Тем временем царь Владислав сделал свой ход.
Зная об окончании датской войны, он решил отбить Тверь до подхода дополнительных шведских сил. Тверь фактически была замком на дороге к захваченному шведами Северу. Вслед за взятием города Владислав собирался продолжить наступление, рассчитывая при этом на действующих на шведских тылах партизан. Провал восстания в Тихвине его не обескуражил – царь был уверен, что победа под Тверью снова разожжёт огонь восстания против "латинян". Весной 1614 г. русское войско под командой гетмана Пожарского подошло к стенам города.
Попытка взять город штурмом не удалсь – гарнизон отбил атаку. Пожарский приступил к осаде города. Однако уже в мае к Твери подошёл с армией принц Вальдемар. Ему удалось прорвать кольцо блокады и доставить продовольствие осаждённым. 5 июня гетман решился атаковать войско принца с тем, чтобы отогнать его от города и восстановить осаду. Битва закончилась, однако, победой шведов. Опасаясь окружения, Пожарский был вынужден отступить. Прогнать шведов не удалось. Но и принц не мог себе позволить преследование войск гетмана, опасаясь идти вглубь враждебной страны.
Фактически это означало стратегический пат: ни русские, ни шведы не могли реализовать своих целей. Русские должны были надолго отказаться от попыток вернуть северо-западные области, а шведы – от намерений надеть Шапку Мономаха на голову принца Вальдемара. Не меньшую роль играли причины экономического характера – Россия только начала восстанавливаться после Смуты, а Швеция – приходить в себя после войны с Данией. Кроме того, шведы опасались, что в войну может вмешаться Королевство и им придётся сражаться на два фронта.
Стороны решились начать переговоры о мире. Они начались в конце уже того же самого, 1614 г. в оккупированной Твери. Однако через некоторое время переговоры были прерваны из-за глубоких разногласий сторон. Весь 1615 год прошёл в мелких стычках, не изменивших общего положения дел. В декабре 1615 г. по инициативе шведского канцлера Акселя Оксеншерны переговоры были возобновлены в с.Медное, недалеко от Твери, и в январе 1616 г. завершились подписанием договора сроком на 15 лет, прекращавшим русско-шведскую войну. По его условиям Швеция сохраняла за собой Тверь, Псков и Новгород, не говоря уже об Ингрии и Карелии. Теперь южной границей Швеции становилась Волга. Медненский договор носил, однако, временный характер – подписать полноценный мир, а не только перемирие, помешала позиция короля Сигизмунда. Он отказался санкционировать отказ принца Вальдемара от московского престола, а представитель царя Владислава Алексей Зюзин, естественно, отверг все попытки оспорить права его государя. Поэтому русско-шведский договор вошёл в истоию, как "Медненское перемирие".
Подписание договора дало Московскому государству передышку. Однако в окружении царя были недовольны позицией своего "старшего союзника". После подписания мира между Королевством и Швецией в 1613 г. королевские войска не участвовали более в военных действиях со шведами. Разумеется это никак не ограничивало многочисленных шляхтичей и казаков, служивших в войске царя Владислава.
Король Сигизмунд, однако, не собирался вступать в войну со Швецией. Предыдущая война, начавшаяся с попытки королевской армии завоевать шведскую Эстляндию, не принесла успехов. Закрепиться в Эстляндии не удалось, главным успехом Королевства в его борьбе с "северным соседом" было как раз недопущение шведского влияния в России и возведение на московский престол польского королевича. Но и шведы добились здесь крупных успехов, фактически полуокружив Великое Княжество Литовское с северо-востока. Король Обоих Народов не хотел рисковать на севере перед лицом опасности на юге.
В 1615 г. Королевство очередной раз вмешалось в дела Молдавии. Это было инициативой не столько короля, сколько крупных украинских магнатов Самуила Корецкого и Михаила Вишневецкого. Они собирались посадить на молдавский трон своего кандидата – князя Александра Могилу, шурина Михаила Вишневецкого. Род Могил традиционно был "пропольским", и все попытки подчинить им Молдавию вызывали турецкое противодействие и постоянную напряжённость в отношениях с Османской Империей. Войска молдавского господаря Стефана Томши были разбиты и юный Александр стал господарем.
Однако Турции не нравилось, что молдавский престол занял пропольский господарь. Султан решил свергнуть его, заменив на своего ставленника, господаря Валахии Раду Михню. Сторонники Александра чувствовали опасность и просили о помощи своего покровителя Вишневецкого. Тот пошёл навстречу своему юному родственнику (фактически, правившим от имени несовершеннолетнего Александра пропольским боярам), выслав в Молдавию несколько отрядов "лисовчиков".
"Лисовчики" назывались так по имени своего предводителя Александра Лисовского. Свою известность, как воинское формирование, они приобрели в России во время Смуты. Изначально служили второму "Димитрию" на следующих условиях: до воцарения "царь" не платил им ничего, а после – он должен был выплатить им 100 тысяч дукатов. Нечего и говорить, что эти молодцы в ожидании "царских дукатов" отнюдь не сидели сложа руки, а сами "собирали средства", грабя города и деревни, попадавшиеся им на пути. После воцарения Владислава они подчинились ему и с успехом воевали против шведов (в частности, во время битвы под Тверью совершили удачный рейд по тылам принца Вальдемара). Однако после подписания медненского перемирия нужда в них отпала. Проблемой было то, что в мирное время они вели себя так же, как и на войне, собирая свой "подножный корм" с населения, быстро превратившись в предмет сильной головной боли царя и его гетманов.
К счастью, не всё было так плохо. К царю неоднократно обращались украинские магнаты с просьбой отправить лисовчиков в их распоряжение, чтобы укрепить положение в Молдавии (которую Королевство считало своим ленником). После прекращения полномасштабной войны Владислав Ягеллон воспользовался этим предложением и отправил своих чересчур буйных союзников на Украину. И крайне вовремя.
В августе 1616 г. турецко-татарская армия двинулась на Молдавию, чтобы свергнуть Александра. Навстречу ей выступило польско-молдавское войско под командой Самуила Корецкого и Вишневецкого. Обе армии встретились около деревни Дракшаны в районе Ботошан. Действия лисовчиков нейтрализовали татарскую конницу и быстро переломили ход сражения в пользу поляков. В битые от случайной стрелы погиб сам Лисовский, но сменивший его Станислав Чаплинский успешно довёл её до конца. Турки понесли поражение и были вынуждены отступить. Александр сохранил власть и торжественно вернулся в Яссы. Лисовчики двинулись в Валахию разорять владения конкурирующего господаря. Он в панике написал послание Вишневецкому (показательно, что не Александру), в котором отказывался от всяких претензий на молдавский трон. Украинский князь, впрочем, не успел ему ответить. Там же, в Молдавии, он был отравлен подосланным к нему монахом во время причастия.
Турки не смирились с поражением и начали готовить следующий поход в Молдавию. Тем временем продолжались татарские набеги на украинские земли Королевства и морские походы казаков на земли Крыма и Турции. Практически не обходилось ни одного года без набегов в ту или другую сторону. В то время запорожских казаков возглавлял их гетман Пётр Конашевич-Сагайдачный, шляхтич из-под Перемышля. Он провел реформу сечевого войска. Главной её целью было укрепление дисциплины среди казаков. Он выгнал из войска своевольников, завел суровую дисциплину, запретил пить водку во время морских походов, а нарушителей карал смертью. Эти меры были оправданы, так как казаки были хорошо известны, между прочим, своим своеволием. Многие походы в Турцию они организовывали на собственный страх и риск, в то время, как между Королевством и Портой официально не было войны.
Ввиду нарастания турецкой опасности было решено использовать в предстоящей войне казаков. Королевские комиссары обратились за поддержкой к гетману Сагайдачному. Гетман и его запорожцы присоединились к королевскому войску, выступившему в мае 1617 г. в Молдавию. Во главе похода стоял великий коронный гетман Станислав Жолкевский.
Турецкий план войны предусматривал, что в то время, как главные силы под командованием Искандер-паши вместе с татарами мурзы Кантемира будут наступать на войско Королевства, вассалы Турции господарь валашский Раду Михня (прошлогодний неудачливый претендент на молдавский трон) и князь трансильванский Габор Бетлен своими войсками атакуют Молдавию, отвлекая часть польских сил на себя. Однако первый, перепуганный наездом на свои владения лисовчиков, всячески устранялся от военных действий, ссылаясь на отсутствие средств в казне, а второй – решил воспользоваться польско-турецкой войной для освобождения от турецкой зависимости. Габор Бетлен хоть и начал по приказу султана Ахмеда I собирать войска, немедленно сообщил полякам о всех известных ему турецких планах. Кроме того, он обещал королевским послам за некую сумму золотом сохранить в предстоящей войне нейтралитет. Такая сумма была ему выплачена из личных средств Сигизмунда III.
Войска встретились в середине сентября 1617 г. под с.Цецора на р.Прут. Уже первые столкновения показали превосходство войск Королевства. Началось с того, что выступившие вместе с турками валахи (турки всё-таки вынудили Раду послать им в помощь несколько полков) перешли на сторону неприятеля. В течение нескольких последующих дней, несмотря на общий перевес поляков, туркам удавалось удерживать свои позиции. Но 20 сентября наступил перелом – мурза Кантемир в ультимативной форме потребовал от Искандер-паши отступать на Измаил. Слух о ссоре вождей распространился в лагере, начались беспорядки. В результате татары покинули лагерь и ушли на юг самостоятельно. Турки остались в одиночестве и были вынуждены начать отход. Вначале организованный, с течением времени он превратился в паническое бегство, переросшее в полный разгром турецкого войска. Искандер-паша был убит. Жолкевский решил не продолжать преследования и увёл войско в Молдавию.
Турки были шокированы поражением. В разгроме обвиняли несчастливую звезду султана (потерпевшего также поражения в войнах с Австрией и Ираном), который вскоре после этого умер. Была это естественная смерть или отравление, до сих пор неизвестно. На престол взошёл его брат Мустафа II, бывший марионеткой в руках придворных группировок. В следующем, 1618 г. Турция пыталась снова восстановить контроль над Молдавией, но поход был организован из рук вон плохо и снова потерпел неудачу. В довершение всего казаки Сагайдачного почти безраздельно воцарились на Черном море и практически контролировали навигацию между Босфором и Днепровским лиманом.
Это привело к новому перевороту в Константинополе – султан Мустафа тоже лишился власти в пользу своего племянника Османа II. Новый султан не имел выбора – в октябре 1618 г. он подписал в Яссах мирный договор с Королевством Обоих Народов, в котором брал обязательства не вмешиваться в дела Молдавии. В том же году он подписал договор с Ираном, подтверждавший права последнего на Грузию и Азербайджан. Эти поражения (не бывшие, по большому счёту, его виной) подорвали престиж султана Османа и в дальнейшем стали одной из причин его свержения.
Но неспокойно было не только на турецкой границе. Христианские народы тоже никак не могли договориться между собой. Особенно те из них, которые относились к разным конфессиям: католики и протестанты. Особенно это было важно для Священной Римской Империи, представлявшей из себя "лоскутное одеяло" княжеств, герцогств и "вольных городов". Согласно Аугсбургскому миру 1555 г. в Империи действовал принцип "Cuius regio, eius religio" ("чья власть – того и вера"), так что вероисповедание подданных зависело от вероисповедания монарха. И вследствие этого религиозная карта немецких земель была не менее запутанной, чем политическая.
Императором Священной Римской Империи был представитель католического дома Габсбургов Матвей. Но фактически в 1618 г. властью в Империи обладал его племянник Фердинанд Штирийский, провозглашённый к тому времени чешским и венгерским королём. Близким союзником Габсбургов имперских были Габсбурги испанские во главе с королём Филиппом III. В предыдущем, 1617 г., они (при посредстве испанского посла в Вене графа Оньяте) заключили договор, согласно которому Филипп отказывался от притязаний на корону СРИ (признавая Фердинанда наследником Матвея), а император в ответ обещал Испании некоторые земли на Рейне и в Северной Италии.
В случае же отсутствия у Фердинанда наследников мужского пола, королём Богемии мог снова стать Филипп III. Условия "договора Оньяте" противоречили сложившемуся в Империи порядку, когда Габсбурги в своих наследственных землях избирались представителями сословий. Богемия и Венгрия в тексте договора были названы бенефицием Филиппа III, что прямо нарушало права его подданных. Но гораздо большее значение имел тот факт, что наследник был фанатичным католиком и решительным противником Реформации, что не устраивало его чешских подданных, бывших в основном протестантами.
В мае 1618 г. чехи восстали. Оппозиционные дворяне во главе с графом Турном выбросили из окна пражской ратуши двоих королевских наместников и их секретаря. Вероятно, они желали не их смерти, а лишь унижения, ибо выбросили их как раз из того окна, под которым лежала куча навоза, так что сановники "отделались лёгким испугом". Но в их лице было нанесено оскорбление королю Фердинанду, который осенью того же года отправил в Чехию имперские войска. Они, однако, были разбиты войском чешским, которое в начале лета перешло в наступление на Вену. Однако взять город ему не удалось, поскольку пришлось спешить на помощь союзникам – армии Евангелической Унии (создана в 1608 г.), потерпевшим неудачу при осаде Ческих Будеёвиц. Здесь к ним прищла помощь из Трансильвании.
Трансильванский князь Бетлен Габор, как уже было сказано, собирал войска по приказу турецкого султана. Но после Цецорской битвы положение полностью изменилось. Поход в Молдавию силой вещей стал неактуальным. Князь почувствовал себя фактически свободным от Турции и устремил свой взгляд на Венгрию. Занимавшие Верхнюю Венгрию (т.е.Словакию) австрийские войска ушли на войну с чешскими повстанцами, там образовался "вакуум силы". В сентябре 1619 г. войска Бетлена заняли г.Кашша (Кошице), где он был провозглашён своими сторонниками главой Венгрии и защитником протестантской веры. В октябре он занял столицу Венгрии г.Пожонь (Братислава).
Итак, венгры и чехи соединились и снова двинулись на Вену. Однако в тылу у них было неспокойно. В Восточной Словакии на гарнизоны Габора Бетлена напал владетель Унгвара (Ужгород) Дьёрдь Другет, католик и союзник Габсбургов. Одновременно в Трансильванию вторглись турки – Осман II хотел победой над "неверным вассалом" стереть память о недавнем цецорском поражении. Тяжёлая ситуация дома вынудила князя снять осаду Вены и идти назад в свои владения. Он обратился за помощью к гетману Жолкевскому, стоявшему с войсками в Молдавии. Казаки Сагайдачного его, правда, уже покинули, но лисовчики пока оставались при нём, угрожая владениям валашского господаря. Раду согласился выплатить королевским войскам большую контрибуцию, которая и шла на содержание войска гетмана. В любом случае Жолкевский понимал, что долго держать его лисовчиков на одном месте опасно, и искал место подальше, куда их можно отправить с пользой для Королевства.
Венгерская война оказалась для них хорошей оказией показать свою удаль и пополнить кошельки. Лисовчики двинулись в восточную Венгрию, разоряя владения унгварского князя и его сторонников. Как всегда бывает в таких случаях, пострадали не только мятежники. Князь Габор уже сам не был рад, что позвал их на помощь. Но, во всяком случае, Дьёрдь Другет уже не мог думать о каких бы то ни было наступательных действиях и был вынужден ограничиться отчаянной обороной своих собственных земель от нашествия молодцов на лихих конях. Но пока что первоочередной задачей было отражение наступления турок. Поэтому в январе 1620 г. князь согласился на перемирие с Империей.
Воспользовавшись ним, он направил своё войско к г.Коложвару, к которому одновременно подходили турки и поляки. В том же месяце под его стенами произошла решающая битва. Османы снова потерпели положение от Жолкевского и Бетлена и покинули Трансильванию, не солоно хлебавши. Они сорвали свою злость на валашском господаре. Раду Михня был обвинён в измене (учитывая поведение его войск при Цецоре – не без оснований), арестован, вывезен в Константинополь и казнён. На его место был назначен хитрый Гаспар Грациани, бывший герцог островов Наксос. Гетман Жолкевский с триумфом вернулся в Яссы, встреченный господарем Александром. Король выслал ему грамоту с благодарностью "за великий подвиг победы над магометанами". Но уже в это время гетман тяжело заболел (вероятно, осложнения после простуды) и в конце февраля скончался там же в Яссах. Командование королевскими войсками принял польный гетман коронный Станислав Конецпольский.
Бетлен хотел использовать войско Королевства для повторения атаки на Вену. Но Королевство нуждалось в первую очередь в обороне собственных границ и ближайшего вассала (Молдавии). Поэтому далёкий венский поход был чересчур рискованным предприятием, и гетман не выразил своего согласия. Единственно, на что он согласился – это на пополнение венгерской армии лисовчиками. Логика его была понятна: с глаз долой – из сердца вон. Позже эта позиция была подтверждена королём во время переговоров трасильванского посла в Варшаве. Поэтому пока что Габор Бетлен ограничился тем, что (не прерывая перемирмия с Империей) в августе 1620 г. на сейме в Бестерчебанье (Банска Бистрица) провозгласил себя королём Венгрии. Однако короноваться он не успел.
Битва при Белой Горе в ноябре 1620 г. изменила расклад сил в регионе. Чешская армия протестантов была разбита, император Фердинанд II (получивший свой титул после смерти своего дяди Матвея) отстоял свои права на трон Чехии. Бетлен был вынужден стать гораздо умереннее.
Вместе с тем 1620 г. принёс перемены на тронах не только Австрии, Венгрии, Чехии и Молдавии. В других государствах тоже произошла смена монархов.
Варшавская августовская ночь 1620 стала последней для 67-летнего короля Обоих Народов Сигизмунда III Ягеллона. Ночью он внезапно почувствовал себя плохо, жаловался на острую боль в позвоночнике при малейшем движении. Лекари не смогли ему помочь и через несколько часов он скончался от разрыва аорты. Встал вопрос о наследнике.
По логике вещей, наследовать покойному должен был его старший сын Владислав, о чём и было официально объявлено сразу же после смерти короля. Но тот уже являлся царём на Москве, поэтому встал вопрос, как именно новый монарх будет осуществлять власть в двух государствах сразу. В Королевстве сразу возникла сильная оппозиция идее "двойной короны". "Одна корона не может быть вписана в другую", – заявил собравшийся в столице Сейм. Вместе с тем, шляхта не оспаривала самого принципа наследования трона, настаивая только на приезде Владислава на коронацию в Варшаву с тем, чтобы впоследствии будущий король Обоих Народов остался в своей столице.
Вместе с тем, перспектива выезда царя Владислава из Москвы в Польшу вызывала решительные возражения всех сословий Московского государства. Там отлично помнили Смуту и боялись, что в отсутствие монарха она может начаться снова. Кроме того, существовали опасения (во многом обоснованные), что если Владислав будет править из Варшавы, Русская земля превратится в одну из провинций Королевства. Царю были поданы многочисленные челобитные, в которых подданные просили его не покидать своего царства. Наконец в октябре в Москве собрался Земский Собор для обсуждения этого вопроса. Представители русских сословий единогласно обратились к царю с просьбой остаться и не бросать своего царства на произвол судьбы. Показательно, что участвовавшие в заседаниях Собора перешедшие на московскую службу шляхтичи высказались вместе с остальными – получив в России многочисленные поместья, они уже считали интересы Московского государства своими интересами.
Царь Владислав согласился с позицией Собора и объявил, что останется в Москве, о чём и написал в Варшаву. В свою очередь, в Королевстве были решительно не согласны с тем, чтобы ими правили из России. Тон дискуссии постепенно накалялся, а исполнявший функции "interrex-а" примас чувствовал себя всё менее уверенно. Наконец, стороны договорились. Владислав письменно отрёкся от своих прав на корону в пользу своего брата Казимира (3 года разницы). В декабре 1620 г. междуцарствие прекратилось. Жители Королевства вздохнули с облегчением. На трон Обоих Народов вступил король Казимир V Ягеллон.
Это было крайне вовремя, так как отношения между Королевством и Швецией неожиданно обострились до крайности. 15 ноября 1620 года король со свитой направлялся на богослужение в одну из cтокгольмских церквей. Никто не обратил внимания, как к процессии присоединился незаметный дворянин, который быстрым шагом приблизился к королю. Только тут все заметили, как он схватил висевший у него на поясе чекан и ударил им короля в голову. Монарх упал на ступени лестницы, обливаясь кровью и скончался в карете, в которой его пытались отвезти во дворец.
Убийца пытался скрыться в одной из боковых улочек, но его схватили и обезоружили. Свидетели покушения утверждали, что он кричал: "Смерть папистам!". На следствии с выяснилось имя преступника – им оказался дворянин Микаэль Бакер, скрытый протестант. Несмотря на применение пыток, выяснить, по чьему приказу он действовал, не удалось. Скорее всего он был одиночкой с расстроенной психикой. Непосредственным поводом, толкнувшим его на цареубийство, было решение суда об удовлетворении иска его семьи, признававшее его невменяемым и установливавшее над ним опеку.
Ставший королём принц Вальдемар (отныне Вальдемар II Ваза) оказался под сильным давлением взбудораженного общественного мнения. По рукам ходили стихи и памфлеты, обвинявшие в подстрекательстве к покушению польских "еретиков". Некоторые даже называли Бакера "рукой, которую направила голова в Варшаве". Отсутствие каких бы то ни было свидетельств связи безумца с Королевством Обоих Народов успешно восполнялось домыслами и вымыслами. Атмосфера накалялась. Агрессивная толпа ворвалась в дом польского посла и сожгла его дотла. Послу удалось бежать. Всё громче звучали призывы "отомстить польским еретикам за короля".
Цареубийца был казнён на стокгольмской площади Стурторгет, где ему вначале отсекли топором кисти рук (ибо он осмелился поднять их на короля), а затем разорвали его конями. Куски его тела сожгли на костре, а пепел зарядили в пушку и выстрелили, рассеяв в воздухе. По свидетельствам мемуаристов, присутствовавший на казни Вальдемар II глядел на казнь "не моргая и с каменным лицом".
На заседании собранного в марте 1621 г. риксдага он обвинил Польшу в заговоре с целью цареубийства, агрессивных намерениях в шведской Эстляндии и нарушении мирного договора. Шведский посол в Варшаве вручил королю Казимиру послание Вальдемара II об объявлении им войны Королевству Обоих Народов. Обеим державам снова предстояло сойтись на полях сражений.
На одном дыхании
То ли ещё будет.
На очереди альтернативная 30-летняя война.
Из чистого любопытства — весь роман тоже?
moscow_guest пишет:
Из чистого любопытства — весь роман тоже?
Нет роман по диагонали но тоже интересно (просто там много и сразу,а тут-маленькими порциями выкладываете-проще воспринимать).Особенно ведь там упоминаются ещё не описанные здесь события-например восседание династии Собесского на польский и русский трон в 1680 году,свержение монархии (1920).Так что предвкушение велико.
В мае 1621 г. в окрестностях Пернова высадилась переправившаяся через Балтийское море шведская армия в количестве 15 тысяч пехоты и две с половиной тысячи кавалерии. Армия имела огромный артиллерийский парк – более трёхсот пятидесяти различных орудий. По завершении концетрации она двинулась на Ригу и через три дня приступила к её осаде. Литовский гетман, имея в своём распоряжении только полторы тысячи солдат, не мог прийти на помощь городу. После месячной осады (и трёх неудачных шведских штурмах) в конце июня Рига капитулировала. Ещё через неделю капитулировала находившаяся в устье Западной Двины крепость Динамюнде. Затем шведские войска пройдя через леса и болота (из опасения перед атаками литовской кавалерии), вторглись в Курляндию. Гарнизон столицы герцогства – Митавы, сдался, не пытаясь оказать сопротивление. В ноябре 1621 г. шведы взяли Вольмар (Валмиера), а затем установили свой контроль над многочисленными меньшими ливонскими замками.
Это был большой успех командующего шведской армией, двоюродного дяди короля Вальдемара (вместе с тем его ровесника) герцога Зюдерманландского Густава-Адольфа. Ливонская кампания была его первой самостоятельной операцией. Об этом выдающемся полководце следует рассказать подробнее.
Густав-Адольф был сыном герцога Карла Зюдерманландского, неудачливого противника Сигизмунда I. После вынужденного принятия католичества тот безвыездно проживал в своём замке. Вместе с тем его царственный кузен ему по-прежнему не доверял и опасался заговоров с его стороны. Поэтому он приказал Карлу отправить своего сына Густава-Адольфа в столицу, где он должен был воспитываться вместе с наследником трона принцем Вальдемаром. Фактически молодой герцог имел при дворе статус почётного заложника. Но с течением времени его положение изменилось к лучшему.
Юноша получил (вместе с наследником) отличное образование и показал свою искреннюю привязанность к католической церкви и к принцу. Даже больше – он стал лучшим другом принца Вальдемара. Когда король отправил принца под Тверь, молодой герцог поехал туда вместе с ним. Во время военных действий он успешно командовал одним из шведских кавалерийских полков. Когда вернувшийся в столицу Вальдемар предложил своему отцу план военной реформы, он не скрывал, что разработал его вместе со своим другом. Сигизмунд I утвердил план и поручил принцу его проведение в жизнь, но запретил привлекать к этому герцога Зюдерманландского. Несмотря на смерть его мятежного отца, его собственные успехи на военном поприще, заступничество принца, а также искренний католицизм, король не доверял сыну Карла и запретил ему возвращаться в столицу. Хотя Густава-Адольфа и произвели в генералы, он по-прежнему оставался в "русском захолустье" под началом (и неофициальным надзором) Якоба де ла Гарди, бывшего тогда наместником Тверской земли.
Всё изменилось после убийства Сигизмунда и воцарения Вальдемара. Новый король немедленно вызвал своего друга детства из ссылки и поручил ему опробовать в бою армию, реорганизованную в соответствии с их старыми планами.
Суть реформы Вальдемара была в модернизации шведского войска. Были сокращены военные расходы путём уменьшения числа наёмников в пользу рекрутов с набора (полностью отказаться от найма малонаселённая Швеция не могла). Набранные таким образом солдаты служили в территориальных полках, называемых по имени соответствующей провинции. В шведской армии была введена суровая дисциплина, в частности наказание шпицрутенами.
Был уменьшен калибр мушкета, что привело к его облегчению и повышению скорострельности. В полках было сокращено количество пикинеров (как 1:2 к количеству мушкетёров). Для усиления огневого воздействия король ввёл многочисленную артиллерию – "батальонные пушки", которые можно было перемещать на поле боя без лошадей – на лямках. Кавалерия при Вальдемаре стала регулярной, получила одинаковое обмундирование и порвала с пистолетной тактикой – перестало применять "караколе", сделав упор на атаку с использованием холодного оружия.
Теперь результаты реформы проверялись на практике в битвах на берегах Балтики. Не всё было, однако, так легко, как вначале. Литовский гетман получил подкрепление, что позволило ему заблокировать шведские гарнизоны, (что привело к большим потерям от голода и болезней), а также отбить Митаву обратно. В довершение ко всему, у шведов были большие финансовые проблемы – большие расходы на войну превышали доходы. Поэтому обе стороны подписали в июле 1622 г. перемирие, позже продолженное до середины 1625 г.
Пока что перевес был на стороне шведов. Они контролировали Ригу и балтийское побережье. Королевство искало союзников и с этой целью обратилось за помощью к Москве. Там, однако, не забыли, как Королевство устранилось от помощи в войне за Тверь, и отплатили ему тем же самым. Царь Владислав отказал Казимиру в военной помощи, сославшись на продолжающееся до 1631 г. Медненское перемирие. Вместе с тем он (точно так же, как ранее его отец) не возражал против вербовки своих подданных в королевское войско.
Одновременно Казимир решил строить на Балтийском море флот, чтобы организовать в Швеции высадку десанта. В качестве главной базы флота был выбран Гданьск. Правда, под шведским давлением тамошний магистрат изначально возражал против строительства флота на своих верфях и базирования в своём порте. Однако король Казимир пригрозил гданчанам вводом в город (гордившийся своей вольностью) королевских войск, и те уступили.
Шведский король тоже пробовал искать союзников. Он обращался к Турции и императору, но безуспешно. Турки ещё не были готовы к войне после поражений в Молдавии и Трансильвании, а император Фердинанд II не имел пока что свободных войск, занятых в Германии. Не удались ему также попытки спровоцировать запорожских казаков на набеги на турецкое побережье (что должно было спровоцировать султана Мурада IV (точнее тех, кто правил в период его несовершеннолетия) на ответные действия против Королевства. Точнее, "ответные действия" имели место, но всё ограничивалось "обычными" татарскими набегами.
Шведы должны были полагаться исключительно на собственные силы. Поэтому они тщательно подготовились к возобновлению военных действий. И им сопутствовал успех. Сразу же после окончания перемирия в Ливонии высадилась дополнительная шведская армия. Герцог с главными силами пошёл вверх по течению Двины и в течение двух месяцев захватил города Кокенхаузен (Кокнесе) и Дерпт, а также отбил обратно Митаву. После этого он вторгся в Литву и взял Биржи, где его трофеем стало большое количество припасов и многочисленная артиллерия. Вслед за этим он пошёл на Бауске и взял его штурмом. Польским гетманам, правда, удалось отбить шведскую атаку на Динабург, а также отбить несколько замков. Но в результате битвы под Вальхофом в январе 1626 г. войска гетманов были разбиты. Большая часть Ливонии перешла во владение шведского короля. После этой победы герцог Зюдерманландский перенёс войну с Королевством в Пруссию и Поморье.
Да,католик Густав Адольф-это действительно АИ-30 летняя война.Употребит свою энергию на стороне Империи и протестантам кирдык.
Александр пишет:
Да,католик Густав Адольф-это действительно АИ-30 летняя война.Употребит свою энергию на стороне Империи и протестантам кирдык.
Ан нет. Не забываем, что на стороне протестантов выступит Польша. А здесь она сильнее, богаче и организованнее. И часть сил шведов будет связана в Ливонии и России. Так что поначалу будет тяжело, но она католикам не дастся.
Извиняюсь,что-то вылетело из головы,что Польша здесь протестантская и Г-А будет не до Германии.А Польша (по родственному поддержанная и православной Россией) может исполнить роль РИ-Швеции в 30-летней войне,но её отвлекут католической Швецией.Как ни крути-баланс между католиками и протестантами неизбежен.
Александр пишет:
Как ни крути-баланс между католиками и протестантами неизбежен.
Именно так. Всё возвращается на круги своя... 
А теперь — следующая порция великих битв альтернативного прошлого! 
Как указывалось выше, король Казимир строил в Гданьске флот для десанта в Швеции. Там этого серьёзно опасались и решили нанести упреждающий удар. В мае 1626 г. большой шведский флот (более 120 судов) высадил войска в прусском порту Пиллау. Планируя эту операцию, король Вальдемар и герцог Зюдерманландский рассчитивали, что подобная "демонстрация силы" склонит герцога прусского Георга-Вильгельма Гогенцоллерна к переходу на сторону шведов или, в крайнем случае, к нейтралитету в дальнейшей войне. Герцог не отличался сильным характером, но (а возможно именно поэтому) счёл, что в интересах его прусских владений лучше будет по-прежнему оставаться вассалом протестантского Королевства, чем действовать в союзе с католической Швецией. Поэтому он отверг все предложения эмиссаров Вальдемара. Ряд прусских городов оказали сопротивление шведскому вторжению, особенно Мариенбург (Мальборк), но решительный перевес шведов в артиллерии сделал своё дело – крепости одна за другой переходили в руки шведов. Немногочисленные прусские войска атаковали меньшие шведские отряды, иногда не без успеха.
Шведский флот встал на рейде Гданьска и начал собирать пошлины с идущих в город кораблей. Флот Королевства не мог покинуть порта. Шведам удалось переправиться через Вислу и высадиться на побережье в районе Пуцка. Герцог Зюдерманландский решил захватить Гданьск – старый ганзейский город, в ту эпоху главный порт Королевства. Город, однако, был хорошо укреплён, а горожане не собирались сдаваться и рассчитывали на помощь королевского войска. В октябре 1626 г. они открыли шлюзы и затопили окрестности города. Коронные войска собирались под Торунем. Продолжало войну (хоть и в ограниченном масштабе) литовское войско – гетману Сапеге удалось отбить у шведов несколько замков в Восточной Ливонии.
Король Казимир решил перейти в наступление на шведов. Он лично возглавил войско, идущее на помощь Гданьску. В начале октября армии короля и герцога встретились под г.Гнев (на юг от Гданьска). Король рассчитывал на "главный козырь" – польских гусар, герцог – на дисциплинированную щведскую пехоту и превосходство в артиллерии. Первые столкновения закончились вничью – Казимир не смог использовать имевшегося в его распоряжении численного превосходства. Войска строили полевые укрепления и готовились к будущему сражению. Начавшаяся через неделю битва показала превосходство шведской тактики над польской – непобедимая ранее гусария уступила огню шведских пушек и мушкетов. Ночью король приказал войску отступать – Гнев остался в руках армии герцога.
Несмотря на победу под Гневом, положение шведской армии было нелёгким – Гданьск захватить не удалось, а польские и прусские войска блокировали небольшие шведские гарнизоны. На помощь королю пришёл из Молдавии гетман Конецпольский. Дела на юге складывались для Королевства удачно – казаки Михаила Дорошенко как раз разбили под Белой Церковью напавших на Украину (действовавших независимо от хана) татар и ногайцев. При этом сам хан был в добрых отношениях с Королевством и во враждебных – с Турцией, что позволяло рассчитывать на дальнейшее спокойствие на южных рубежах. Союзный молдавский господарь Александр продолжал оставаться более-менее надёжным буфером между землями Короны и турецкими владениями. Земли дружественно настроенного трансильванского князя прикрывали Королевство с юго-запада от возможной атаки императора. Сам Фердинанд II пока что был связан войной в Германии с Данией и тамошними протестантами.
Конецпольский использовал хорошо ему известную "татарскую" тактику – его конница перерезала коммуникации врага и захватывала слабо укреплённые пункты, избегая крепостей и крупных сил. Шведы, не имея точной информации о количестве сил гетмана, действовали по принципу "у страха глаза велики" и заперлись в своих крепостях, отдав инициативу противнику. В конце 1626 г. гетман осуществил чрезвычайно успешную опеацию – взял штурмом порт Пуцк. В ответ на это герцог разработал план атаки на коронные войска с двух сторон – как из Пруссии, так и с запада. Для этого он завербовал дополнительное войско в Мекленбурге, которое вышло на соединение со шведскими силами под Гданьском. Но под Хаммерштейном им преградил дорогу Конецпольский. Произошедшая в апреле 1626 г. битва, закончилась поражением шведских войск (часть наёмников перешла после этого на сторону короля).
Вальдемар II выслал герцогу Зюдерманландскому дополнительные подкрепления, которые в мае 1627 г. высадились в Пиллау. Но несмотря на это, герцогу по-прежнему не удавалось перехватить инициативу. Его войска подвергались постоянным атакам со стороны коронного гетмана и не могли позволить себе перейти в наступление. Кроме того, активизировался королевский флот. Он успешно показал себя ещё во время штурма Пуцка, а теперь всё чаще атаковал шведские торговые суда и даже пробовал (правда безуспешно) блокировать устье Двины. Шведской эскадре, тем не менее, удалось загнать вражеские корабли обратно в гданьский порт.
Король Швеции пришёл к грустному, но логичному выводу, что войну с Королевством быстро завершить не удастся. Он направил своего канцлера Акселя Оксеншерну на переговоры с императором Фердинандом о союзе. Император был жизненно заинтересован в том, чтобы войско Королевства оставалось связанным на севере, но по-прежнему главным его фронтом был датский. Попытки уговорить поделиться своими войсками непосредственно командующего императорскими войсками герцога Альбрехта фон Валленштейна натолкнулась на решительный отказ последнего, не желавшего разделять свои силы до победы над датчанами. Всё ограничилось разрешением шведам вербовать солдат во владениях Габсбургов. И с этой ограниченно утешительной вестью канцлер вернулся к своему королю.
Тем временем герцог Зюдерманландский продолжал терпеть неудачи под Гданьском. На этот раз ему не повезло на переправе через Вислу. Войска Конецпольского заметили шведские лодки и успели вовремя открыть огонь по противнику. Герцог был ранен в бедро и, видя панику в своих рядах, приказал прекратить переправу и вернуться обратно. Не удалось и августовское наступление под Диршау (Тчевом), где герцог получил очередное ранение. В своих донесениях в Стокгольм Густав-Адольф требовал у короля формирования новой армии для отправки на Поморье. Король, недовольный безуспешностью усилий своего полководца, вызвал его к себе для объяснений. Осенью герцог Зюдерманландский покинул свою армию и отплыл в столицу. Над его головой собирались тучи.
Вальдемар отправил послов к королю Казимиру. Он предлагал уступить все свои завоевания в Королевстве за выкуп. Но король и собравшийся в Варшаве Сейм отклонили эти предложения. Поляки опасались, что Вальдемар II потратит полученные от них деньги на поход в Германию, в случае удачи которого Королевство Обоих Народов окажется отдано на милость своих непомерно усилившихся католических соседей. Поэтому война продолжалась. Сейм утвердил дополнительные налоги на войско (без его согласия это было невозможно), а также утвердил решение о проведении военной реформы по образцу шведской. Это было необходимо, так как королевская армия оказалась мало приспособленной для действий против противника, защищённого сильными укреплениями.
Пока командующий находился в столице, на его армию обрушились очередные удары. Гетман Конецпольский предпринял очередное наступление под Диршау, которое, хоть и не принесло победы коронным войскам, нанесло большие потери шведам. Войска же в Ливонии голодали, будучи практически заблокированными в своих замках, некоторые из которых из-за голода сдались гетману Сапеге. Вместе с тем, имея дефицит артиллерии, гетман литовский ничего не мог поделать с более серьёзными крепостями. Тяжело приходилось и шведской армии в Пруссии. В довершение всего польский флот прорвал шведскую блокаду Гданьска.
В Стокгольме между тем были приняты важные решения. Выслушав объяснения герцога Зюдерманландского и доклад канцлера Оксеншерны (мнения которых во многом совпадали), Вальдемар II предоставил своему другу ещё один шанс. Он оставил его на должности командующего померанской армией и согласился выслать туда (а также в Ливонию) дополнительные подкрепления. Главным же решением был отказ от изначального замысла самостоятельной победы над Королевством. Теперь главной целью шведской дипломатии стало заключение оборонительно-наступательного союза с императором. В письме Вальдемара Фердинанду, доставленном тому Оксеншерной, король снова просил о помощи против поляков, обещая взамен предоставление своего флота для борьбы с Данией и сухопутной армии для борьбы с немецкими протестантами. Король также снова отправил послов в Константинополь и Бахчисарай, но ни Турция, ни Крым не были готовы атаковать Королевство Обоих Народов. Обе мусульманские державы переживали период нестабильности. Юный султан Мустафа IV не контролировал свою мать и её приближённых, заправлявших всем в столице, а хан Мехмед III Гирей вёл гражданскую войну со своим противником Джанибеком Гиреем, в которой ему помогали запорожские казаки. "Укусить" Королевство с юга пока было невозможно.
Зато императора Фердинанда II очень заинтересовало использование шведского флота для взятия датской столицы. Он согласился на предложение о союзе. Шведско-имперское соглашение получило в дальнейшей историографии имя "договора Оксеншерны". Союз северных и южных католических держав стал фактом. В Штральзунде начал концентрироваться шведский флот. Заносчивый Валленштейн согласился поделиться своими людьми и в марте 1628 г. на помощь шведам под Гданьск выступили полки саксонского генерала Иоганна-Георга фон Арнхайма. В великой европейской войне начался так называемый "польский" период.
moscow_guest пишет:
король Вальдемар и герцог Зюдерманландский
У короля Вальдемара есть (будут) дети?Очень уж велик соблазн увидеть на престоле Густава-Адольфа.И похоже вырисовывается АИ-"Потоп" Польши?
Александр пишет:
У короля Вальдемара есть (будут) дети?Очень уж велик соблазн увидеть на престоле Густава-Адольфа.
А кто сказал, что Густав-Адольф переживёт 1632 год? Карма, однако... 
Кроме того, у бездетного (в итоге) Вальдемара (как и его РИ-отражения Владислава Вазы) есть родные братья, так что герцогу Зюдерманландскому стать королём не судьба. 
Александр пишет:
И похоже вырисовывается АИ-"Потоп" Польши?
Конечно! Только лет на 10 позже, чем в РИ. Между прочим, в тексте романа он уже описан достаточно подробно, так что здесь мне про него придётся только повторяться. 