Потоп (окончание)
Царь пока что рассчитывал добиться выдачи предводителя мятежников без войны – он направил Михаилу письмо с требованием отправить ему Разина в цепях. В противном случае, писал он, "Государство Российское будет само добиваться экзекуции своих прав". Прочитав это послание, канцлер Заруцкий на заседании Королевского Совета предложил исполнить требование царя. Было решено пригласить Разина в Киев под предлогом переговоров с королём, а затем арестовать его, когда он будет входить во дворец. К атаману был отправлен посланник, отвёзший ему письмо от канцлера, где тот в самых любезных выражениях приглашал его прибыть на аудиенцию к королю Михаилу, чрезвычайно обеспокоенному судьбой самого Степана Разина, а также его людей.
То ли у атамана были свои люди в королевском дворце, то ли его насторожил чересчур любезный тон письма, то ли просто сказалась природная подозрительность казацкого вождя, но в Киев тот не приехал. Совсем наоборот – его люди самовольничали, как хотели. Они делали на Украине то же самое, что делали перед этим в России. В городах они изгоняли местных бурмистров и войтов, в сёлах прогоняли из своих дворов панов и предлагали селянам записываться в казаки. Селяне, для которых статус вольного казака был мечтой всей жизни, с восторгом принимали это предложение. Взбунтовавшиеся селяне формировали конные загоны и носились по окрестностям, изгоняя шляхту, а также убивая местных евреев-арендаторов, к которым питали особенную ненависть. Во-первых, как к эксплуататорам, а во-вторых – как к иноверцам. Между прочими, особенно пострадали имения Заруцкого, ставшего к тому времени богатейшим землевладельцем на Украине.
Тем временем гетман Дорошенко снял осаду Замостья – все штурмы города закончились неудачей, а войско испытывало трудности со снабжением. Выкуп, заплаченный замосчанами, был слабым утешением. Вскоре то же самое произошло и под Львовом, Дорошенко вернулся в Киев, взбешенный от своей неудачи. И здесь, в довершение всех неприятностей, он узнал о безобразиях, творимых на его земле людьми его союзника. Пока тот находился на расстоянии, план использовать восстание донских казаков, чтобы обезопасить тыл Королевства Русского от московской угрозы, казался безупречным, но здесь, вблизи, Разин стал представлять угрозу уже лично для Дорошенко. Казацкое войско, регулярно пополняемое восставшими селянами, росло, как на дрожжах, Киев был полон бежавшими из своих имений шляхтичами, а также скрывающимися от своих преследователей евреями. Беженцы роптали на власти, не принимающие никаких мер против беспорядков, царь Иван писал письмо за письмом, угрожая войной, цены на продовольствие угрожающе росли, а гетман был бессилен – справиться с Разиным (уже объявившим себя Гетманом Войск Казацких) было теперь едва ли не сложнее, чем с войском короля Казимира.
Тогда Дорошенко подошёл к делу с другой стороны – "если не можешь справиться с врагом, присоединись к нему". Он решил заключить с Разиным союз. Разин принял его предложение – ему тоже была нужна поддержка "наверху". 25 июля 1669 г. гетман вошёл в покои Михаила Вишневецкого. Король, как всегда, был занят своим любым занятием – то есть вкусной едой. Дорошенко приветствовал своего монарха и положил перед ним проект универсала о назначении Разина польным гетманом. Михаил подписал его, как всегда не читая – он уже давно полностью пустил дела на самотёк. При этом он опрокинул локтём кубок с вином, и на бумаге осталось большое красное пятно, и поэтому в исторической литературе он получил название "винного универсала". Разин получил официальную власть на Украине, взамен он обещал сдерживать порывы его людей. Тайный план Дорошенко заключался в том, чтобы, использовав Разина против Казимира и, что теперь было неизбежным, Ивана, избавиться от него, когда опасность пройдёт.
Это окочательно поссорило Дорошенко с Заруцким. Как уже было сказано, основной "удар" разинских казаков пришёлся как раз на его богатые имения. И вместо наказания своего врага, он получил известие о назначении его на должнось, которую давно стремился занять его сын Дмитрий, воевода черниговский. Когда он попытался объясниться с гетманом, тот грубо оборвал его и выгнал из дома. Союз между ними был разорван.
О содержании "винного универсала" узнали и в Москве. Государь Всея Руси Иван Владиславович Ягеллон был спокойным человеком и взвешенным государственным деятелем. Но когда он узнал о гетманстве Разина, он пришёл в бешенство. Он разбил о пол хрустальную чернильницу и разорвал в клочья полученное донесение. Посланник короля Михаила был вынужден спасаться бегством – царь приказал стрельцам схватить его на его подворье. Немного успокоившись, он приказал войскам идти на Киев и решил лично их возглавить. Войска в наличии имелись – Земский Собор, собравшийся ещё в феврале, после известия о мятеже Аввакума, утвердил новые налоги на войско, что позволило царю выступить на Украину во главе 150-тысячной хорошо вооружённой армии. На месте к нему должен был присоединиться со своими людьми Барятинский, получивший, наконец-то приказ перейти границу.
20 августа 1669 г. в положении Королевства произошёл перелом. Неподалёку от г.Сломники (30 км на северо-восток от Кракова) произошла битва между королевскими и императорскими войсками. В результате гетман Ян Собесский наголову разбил противника. Императорское войско попало в окружение и было вынуждено заплатить огромный выкуп, чтобы ему было позволено уйти через Татры в Венгрию. Гетман хотел полностью уничтожить их, "Не время говорить о золоте, когда в руках сталь!", – кричал он, потрясая саблей. Но его остановил король, напомнив, что войско нужно сохранить для предстоящих сражений с другими противниками. Краков вернулся в состав Королевства, но король не стал задерживаться и, оставив в городе небольшой гарнизон, выступил вместе с гетманом на Украину, против Вишневецкого.
А на Украине Заруцкий, не ожидая ничего хорошего от Дорошенко и, тем более, Разина, решил перейти на сторону короля. Его сын, Дмитрий Иванович Заруцкий имел резиденцию в городе Конотопе, на северо-востоке. Туда, под охрану крепостных стен, уже долгое время свозились различные продовольственные и военные запасы. Это началось ещё в то время, когда Заруцкий и Дорошенко только готовились к выступлению и планировали войну с соседями. Сейчас конотопских запасов хватило бы на всю украинскую кампанию для царя Ивану и короля Казимиру, идущим против Дорошенко.
После того, как Заруцкий исчез, а гарнизон Конотопа отказался открыть ворота перед гетманским отрядом, Дорошенко понял, что канцлер изменил. Михаил объявил его изменником, но факт оставался фактом – важная крепость попала в руки мятежников, что могло обеспечить врагам стратегическое преимущество в случае её захвата. Чтобы не допустить этого, Дорошенко и Разин осадили Конотоп, рассчитывая взять его до подхода польско-российских сил. Часть сил они оставили в тылу, чтобы прикрывать столицу от армии Барятинского. Несколько штурмов крепости были неудачными. Тем временем к Конотопу подошло польское войско. 28 сентября под стенами города началась битва. Первый день не принёс развязки. На второй день перевес был на стороне украинских войск. Королевское войско дрогнуло и потеряло боевой порядок. От разгрома его спасла только наступившая темнота. За ночь поляки восстановили порядок. Гетман и король разъезжали по польскому лагерю и призывали солдат держаться, обещая скорое прибытие московской подмоги. На следующий день битва возобновилась. Около полудня 30 сентября появилось российское войско во главе с царём и ударило войску Михаила в тыл.
К вечеру всё было кончено. "Битва трёх королей" завершилась победой союзников. Михаил Вишневецкий попал в плен, даже не пытаясь бежать – его взяли в его собственном шатре, где он просидел всё время, трясясь от страха, но уплетая пирожные. Позже его заточили в замке Чорштын в Татрах, где он и умер в 1673 г. Степана Разина взяли в плен царские войска и в декабре он был казнён в Москве на Болоте. Тело Дорошенко обнаружили только на следующий день – под грудой трупов польских солдат. После того, как в Киеве узнали о поражении под Конотопом, столица ВКР сдалась гетману Барятинскому. Русь вернулась в состав Королевства Трёх Народов. А хитроумный канцлер снова вышел сухим из воды – король подтвердил прежние должности для Ивана Ивановича и Дмитрия Ивановича Заруцких. Кроме того, за верность и огромные услуги Королевству он возвёл обоих в княжеское достоинство.
Союзники не стали долго ждать и, предоставив наводить порядок на Украине московскому гетману, выступили в Литву на соединение с войсками Сапеги. Опасаясь трудностей снабжения, они выделили часть своих сил в распоряжение Собесского. Гетман пошёл на Варшаву, где шведы имели только слабый гарнизон. Конфедераты были сконцентрированы в основном в Полесье и Подляшье, на западе ВКЛ. Туда и направились оба монарха с войском. Шведы опасались превосходящих польско-российских сил, но Богуслав уговорил их принять бой. Сражение произошло 20 октября 1669 г. под стенами Тыкочина. На этот раз для победы союзникам потребовалось несколько часов. После этого шведы отступили в направлении своих владений в Померании, не слушая проклятий и угроз Богуслава. Неудачливый король Литвы, не имея более опоры в собственной земле, бежал в прусский Мемель, откуда собирался уплыть на корабле в Швецию. Фридрих-Вильгельм, однако, опасался репрессий со стороны королевских войск, поэтому он арестовал Радзивилла и начал переговоры о его выдаче. До этого не дошло – 31 декабря 1669 г. Богуслав Радзивилл скончался от инсульта. Казимир Старый назначил новым комиссаром ВКЛ Казимира Сапегу, предводителя конфедератов.
Ян Собесский взял Варшаву в день Тыкочинской битвы – шведы беспечно не ожидали столь быстрого появления противника под стенами столицы и не закрыли вовремя ворота. Вслед за этим, в ноябре 1669 г. они сняли осаду Гданьска и в начале следующего 1670 г. покинули пределы Королевства. Союзные монархи расстались: Казимир с триумфом вернулся в свою освобождённую столицу, Иван с победой вернулся в Москву. А на Барятинского была возложена новая миссия – приводить к покорности взбунтовавшуюся Кострому.
Как уже было сказано, Аввакум был плохим руководителем. Он мог бросить людей в атаку, но не мог организовать дело так, чтобы они все получили оружие. Он мог призвать свою паству не бояться лишений, но не мог обеспечить регулярный подвоз хлеба к городу. Он мог гласить истины о христианской любви, но не мог успокоить разбойничьи шайки, наводнившие окрестности города. Поэтому по прошествии года "истинно православные" костромичи уже далеко не так хотели умирать за своего патриарха, как раньше. После нескольких стычек с гетманскими войсками они пали духом и вступили в переговоры с осаждающими. Аввакум обещал предать отступников анафеме, но его уже никто не слушал – в городе началась паника.
Перед Барятинским распахнули ворота, и он вступил в город. Гетман приказал солдатам не бесчинствовать в Костроме – он рассчитывал получить больше за счёт наложенной на горожан контрибуции. Аввакум был арестован в Успенском Соборе, где он служил в полном патриаршем облачении. Его содержали в близлежащем Ипатьевском монастыре, том самом, где полвека раньше укрывался самозванец Михаил Романов. Затем его расстригли и сослали на Север в Мезень, а затем в Пустозёрск. От него постоянно требовали отречься от своей веры и признать реформу Иоасафа (или по крайней мере не критиковать её), но он оставался твёрд в своих убеждениях, несмотря на все лишения, которые он терпел в ссылке. В 1682 г. он не выдержал тяжёлых условий жизни в землянке и скончался.
Истинная Православная Церковь была запрещена. Формально в Костроме была востановлена духовная власть Московской Патриархии. Тем не менее многие костромичи и жители окрестной земли продолжали исповедовать свою веру в подполье. Некоторые священники, признав официально реформу Иоасафа, продолжали отправлять в своих церквях службу по "аввакумову обряду". У себя дома приверженцы старой веры продолжали креститься двуперстно и проклинать "москалей". Раскол не был преодолён, но только прикрыт.
Но так или иначе, "Потоп" закончился.
