Вечно Синее Небо Хань

Ubhafy

Коллега экскурс в кочевую Евразию реально крутой сегодня с трудом осилил, но за ним лично я уже потерял АИ

Там нет АИ это только присказка, сказка будет впереди

Не ответил, хотел оперативно выложить уже АИ, получилось не очень быстро

К 233 году дажень сяньби Кэбинен умом и силой стал самым сильным из прочих вождей и родичей Таньшихая и объединил большую часть племен. К 235 году он не был убит вэйским наемным убийцей, напротив, совершив несколько походов в долину Хуанхэ, он навязал китайским императорам свой «договор дружбы и родства» и вынудил их на признание великим шаньюем сам породнившись с семейством Лю. Тем самым он заявил о претензиях на всё постгуннское кочевое наследие, прежде всего конечно на пограничные южнохуннские племена прижавшиеся к земледельческим областям Срединного Государства. Однако ханьская администрация вовсе не собиралась уступать хитрому степняку и дальше. Империя и вправду была несколько заинтересована в централизации и упорядочивании отношений со Степью в удобные ей формы. Но вовсе не собиралась усиливать его бесконечно и сдавать своих федератов, нужных как барьер и мобильный резерв против того же Кэбинена. Впрочем, этот китаезированный варвар, сделавший себя сам из мелкого приграничного вождя, пройдя весь путь угроз, стычек, шантажа и лести рядом с большим соседом за Стеной к 235 году всерьез на такую уступку и не расчитывал. Великий караванный путь на Запад вовсю действовал, рядом но мимо текли реки золота, серебра, шелка и диковинных товаров, что было нестерпимо для уже наверняка немолодого сердца великого кагана(хэгань- опора, титул впервые встречаемый у сяньби, видимо собственно народное, в отличие от официального, заимствованного у хунну, потому далее мы будем называть эту политию сяньбийским каганатом).

Сяньбийская латная конница снова после времен Таншихая обратилась на запад, подчиняя торговые оазисы Восточного Туркестана и ввязываясь в затяжную борьбу с китайским присутствием здесь. Тува уже была крайней периферийной «провинцией» сяньби, и теперь еще снова как при Таньшихае сяньби заставили признать своими данниками племена Алтая и Енисея, возможно проникли в верховья Иртыша. Кэбинен оставил хорошее наследство своим сыновьям, в сердцах же сяньбийских воинов уже разгорелся вкус к завоеваниям и добычи. В этих же сердцах не остыли угли старинной кровавой степной вендетты, древней как вечное Небо, пепел еще стучал, не прошло еще и ста лет как в Степи шла отчаянная резня нового и старого народа, не развеялись еще скальпы на бунчуках и иссушенные головы на конских уздах. Настало время добить заклятого врага уползшего зализывать раны далеко на запад за высокие горы, заодно утвердить свою волю среди всех народов натягивающих луки, взять с них дань — в Степи под Небом должен быть один. Сяньби напали на усуней и юэбань в Семиречьи, вышли на пространство Срединной Евразии перейдя Тянь-Шань . Тем временем воинский союз кенкольских алано-иранских племен без особых успехов колотится в стены кушанских городов-оазисов за Сырдарьей, в то же время получая новую и одну из последних ираноязычных волн из Синцзяна уходящих из под сяньбийского вторжения . Новое население требует пастбищ и потому среди довольно близких племен «Кангюйской конфедерации» обостряется борьба за ресурсы и лидерство, в процессе которой и племена «гуннов» могут быть вытеснены с нижнего течения Сырдарьи. В любом случае регион Приаралья и присырдарьинские песчаные степи испытывают демографический избыток населения, пагубный для хрупкого кочевого хозяйства и обостряющий межплеменные отношения. Это должен быть болезненный удар для вероятно еще недавнего племенного объединения, лишившись безопасных зимних пастбищ , они вынуждены сражаться за зимники и концентрироваться вдоль лесостепной кромки Западной Сибири и Приуралья. Скорее всего они в основной части постепенно перешли бы к полуоседлости, ведь теперь были бы вынуждены заготавливать корма на зиму. Но проблема для них еще в том, что от верхнего Иртыша и Алтая вдоль привычного им края сибирской тайги идут победоносные отряды сяньби, увлекая с собой и местное предтюрское население. Значит, где то в 240-х годах еще окончательно не сложившийся гуннский этнополитический союз разваливается. Значительная, главным образом «негуннская» автохтонная часть остается на старых кочевьях, приспосабливаясь к новой власти, благо сяньбийское присутствие в центральноказахстанских и южносибирских степях не будет значительным и скорее даже эпизодическим. Другая же часть наверное раньше перейдет Волгу, но эта миграция скорее всего рассеется среди родственных сарматских племен от северокавказских степей до Днепра и явно не будет столь политически едина чтобы претендовать на гегемонию. В Северное Причерноморье в это время выходит из лесостепной полосы новый хищник, готский союз в это время напротив переживает период подъема и единства во главе с королем Остроготой и его наследником Энвилом(Книвой). И есть еще одна причина развала раннегуннского союза, третья сторона света, куда тоже могут устремиться беглецы. Особенности взаимодействия государства кушан и варваров «кенкольцев» в принципе не должны сильно отличаться от подобных у «цивилизаций» как западнее, так и восточнее. Потому же принципу подобия варвары будут пытаться тем или иным способом конвертировать в блага свою военную силу, государство-«донор» будет пытаться использовать их как инструмент в своих внешних акциях заодно нейтрализуя раздражитель. И фронт работ для такого применения как раз у кушан есть, уже какое десятилетие пылает в пламени войны и нестабильности Иран, аршакидская Армения против сасанидского Парса и каждый парфянский дом сам за себя. Нужно наконец по настоящему помочь Хосрову Армянскому, который кстати тоже вовсю использует в войне с персами северокавказских кочевников, также успокоить свои западные границы и вполне возможно под шумок их и округлить. Наконец, не забудем что Шелковый путь никуда не делся, караваны с товарами идут и «иранская пробка» — военная нестабильность на данном отрезке самой кратчайшей ветки — мешает всей торговле, а это бьет по карману всем «акционерам». Но «сasus belli» первым предоставляет сам Шапур, вознесшийся на отцов престол весной 241 года во время осады Хатры. После начатой еще Арташиром месопотамской кампании, когда помимо Хатры были захвачены римские Нисибис, Карры и Дура-Европос, Шапур обратился на северо-восток. Местные в основном горные племена видимо оставались независимы и враждебны персам, именно эти области в первую очередь выступили в войске Артабана в сражении при Хормиздагане. Мы знаем имя их предводителя, Гушнаспа(если оно тронное, то не характерное для Аршакидов). Письмо зороастрийского первосвященника Тансара Гушнаспу именует его «принц и царь Табаристана, Баршавадгана(Падишваргара), Дейлемана, Гиляна и Думбаванда». Дипломатическая переписка не склонила непокорных горцев и Шапур сразу же по возвращении из Сирии организует новую кампанию, согласно «Хронике Арбелы» против хорезмийцев, мидян гор, дейлемитов, гелов(гилянцев) и гурзан(гурганцев). Вероятно в рамках этой войны «кони и люди Шапура» достигли Дербента(Чора, Албанских ворот) «учинив пожары и разрушения». Это же отвлечение в реальности позволило Гордиану на первых порах отбить большую часть потерянных несколькими годами ранее римских владений. Северо-западный поход Шапура в 242-43 годах, его военная активность в непосредственной близи кушанских границ, возможный поток беглецов и просьб о помощи, возможно и послужит сигналом к пониманию что они следующие и к действию. По одной вероятной хронологии Шапур, закончив покорение северных гор, и в 244 году завершив войну с римлянами выгодным договором с Филиппом Арабом, имел временный лаг в 245-49 годах перед своей активизацией в Армении, завершившейся гибелью Хосрова. В 245-49 скорее всего и были использованы Шапуром для походов на кушан, давших ему основании к 262 году отмечать в надписи на Каабе-и Зардуште: «Я — господин Ираншахра. И владею я шахрами…Партаном, Хиндом, Кушаншахром, вплоть до Пашкабура и дальше до Каша, Согда и границ Чача…И все эти многочисленные шахры и шахрдары и владетели областей — все мне платили дань и подвластны были». Впрочем, проявить инициативу призвать кочевые орды может и «Гушнасп» при благожелательности кушан, как это сделали его возможные далекие предки гирканские цари, открывшие проходы алано-сарматскому вторжению. Кушанский царь, назовем его Васудевой III(Вахчесаном армянских авторов), заключает союз с военными вождями «кенкольцев», обещая провести их через свою территорию за Окс и предоставить зимой продовольствие. Очевидно, что сосредоточение кочевых орд будет проходить зимой и ранней весной на пастбищах непосредственно примыкающих к кушанским территориям. Далее на юг по кромке песков и земледельческих оазисов. «Кенкольцы», являясь дружинами панцирной конницы, привлекут и какую то часть из прочих племен в рамках «кангюйской федерации» — воздержимся пока называть этот кочевой субстрат аланами, хионитами, белыми гуннами и тем более просто гуннами, будем называть их нейтрально кангюйцами. Но туда в том числе входит и некий гуннский элемент на окраинах джетыасарских городищ, ведь конфликты из-за зимних пастбищ пока еще не успели перейти из фазы заурядной барымты в ожесточенную резню всех до колесной чеки. Если вторжение состоится ранней весной 244 года, то есть все шансы застать Сасанидов врасплох, ведь армия Шапура в это время сосредоточена в Месопотамии и бьется с римлянами под Эль-Фалуджей/Массисом. Но мы уже декларировали выше, что Гордиан не отправляется воевать на восток, вся мистерия вокруг его свержения разыгрывается позже на берегах Дуная. Значит, благодаря гурганцам и кушанам, степные варвары вторглись в пределы Ираншахра еще раньше — весной 243 года — переправившись через Окс у Амуля и перейдя пески вошли в Маргиану, начав также грабить Арабшахр, Парфиену/Партав, Хорасан и Арею. Однако с осадой крепостей и городов первоначально дело пошло туго. К лету, бросив все другие дела, сюда пришел с сасанидским войском Шапур. Главная битва состоялась на равнине перед крепостью Чильбудж, главной тогда твердыней Мервского оазиса. Кангюйцев оказалось несколько больше, их исключительно конное войско имело органичную пропорцию тяжелобронированных и легких лучников. Шапур же до того не сталкивавшийся серьезно с таким противником и не принял угрозу всерьез, он уступал в конных стрелках, которых в его войске составляли саки-сегестанцы, не все парфянские роды поспешили присоединить к нему свои отряды. Поражение было оглушительным, саков было меньше и кангюйцы буквально засыпали персов стрелами, тяжеловооруженные азады не успевали за лучниками и постоянно стаскивались арканами из своих седел, если же они оказывались опасно близко то в такие моменты выручали удары кенкольских «катафрактов».

Шапур спасся бегством набирать новую армию, и шахр Мерва Арташир решил далее не искушать судьбу и перебежал на сторону победителя. Следом после Мерва, постепенно сдались Серахс, Абивард и Ниса, снова против персов всколыхнулся Гурган с Табаристаном и ворота «союзникам» открыли Ферава и Дехистан. Через какое то время предпочли откупиться, потеряв возможность пополнять запасы продовольствия из-за разоренной округи Тус и Херат со всей долиной Бадгиса, крайней точкой сасанидского присутсвия остался еще держащийся Нишапур. В руки кочевых завоевателей неожидано пала достаточно обширная и населенная область, огромная добыча, пленные, возделанные поля с кяризами, и главное искомые ими пастбища. Кочевники, вторгшиеся на окраину Ирана в 243 году уже с семьями и скотом, стали лишь передовой группой. По Степи побежала весть об успешном походе, богатой добыче и пастбищах. И вызвала живой интерес — слишком значительно на фоне постепенной аридизации было создавшееся перенаселение в степях Южного Казахстана, вызванное завоевательной активностью сяньбийского каганата Кэбинена и его ближайших преемников. Уже осенью-в начале зимы того же 243 года новые массы переправляются через Окс-Амударью. Кочевники обходят Нишапур и некоторые другие еще сопротивляющиеся оплоты местного населения и устремляются на запад, грабят весь южный склон Элборзских гор вплоть до Рея. Они наносят новое поражение Шапуру у Гермсара, и главное им удается ворваться во стовратный Гекатомпил, большой торговый город региона расположенный на Царской дороге. Бывший когда то столицей первых Аршакидов, город давно потерял военное и политическое значение, стены были в плохом состоянии, стража не смогла помешать небольшому отряду удальцов захватить одни из ворот. Следом за этим набегом последовали новые, прослышав о новых землях и богатой добыче, на юг двинулись и другие племена и рода вовлекая в движение население и из более отдаленных районов, усиливая почти перманентный процесс эпохи ВПН – тотальную перегруппировку населения — по крайней мере в этом отделе Евразии. На следующий 245 год о «массагетах» напавших на Персию стало известно и римским информаторам, огромные их «толпы» обрушились на Мидию, разграбили окрестности Рея, Эктабан, Кум и Апамеи, сожгли древнюю Варену и богатый Карадж. И опять они наносят серьезное поражение персам, те вынуждены дать большое сражение у крепости Ирадж, пытаясь защитить храм Тахт-и Рустам, Огонь Всадника. Этот святой огонь как место поклонения начал набирать популярность только недавно при Сасанидах, но обещал вскорости стать третьим по значению в стране, Шапур не мог равнодушно наблюдать захват зороастрийских храмов, тем более уже ощущая ропот за спиной. Будучи снова разбит, он заперся в своем оплоте Казвине, построенном ранее как опорный пункт для действий в северных провинциях. Шапур был велик и извлек уроки из своих поражений, начал формировать более легкие и подвижные отряды, привлек большие контингенты северокавказских алан и арабов, надеясь также изпользовать неприступность иранских крепостей для кочевников. Но по настоящему опереться теперь он мог лишь на выходцев из Парса, еще слишком хрупка была возникшая при сасанидской революции система, пережившая болезни роста только в следующие поколения при наследниках Шапура. Парфянские вассалы из благородных семей пахлавов начали потихоньку покидать его ставку, в основном они перебегали к Хосрову Армянскому, но кто то решался ехать и в лагерь степняков. Еще не успевшая сцементироваться землевладельческая верхушка распавшейся Парфянской державы увидела, что еще неустоявшаяся новая династия неспособна справиться с возникшей проблемой, а значит «фарром» не обладает, со всеми вытекающими. Армяне получили преимущество и Хосров снова перешел в наступление, склонив на свою сторону нескольких колеблющихся царьков, римляне под шумок не привлекая особых сил вернули границу к статусу-кво и даже несколько больше. Когда кочевники ринулись в новый набег на Мидию, города открывали ворота и платили откуп уже с заметно большей покладистостью. Навстречу же им в Атропатену вторгся Хосров, одновременно в Адиабене был перебит персидский гарнизон. Вскоре до Шапура дошли вести, что варвары прошли через Кухистан и Дешт-Лут, появившись в окрестностях Кермана, а саки-сеистанцы отказались прислать свою вспомогательную конницу, отбивая свои пустынные стоянки от пришельцев. Шах Шапур бросил Казвин и поспешно отступил в Парс на юг. Разрушались прежние союзы и возникали новые, какая то племенная группа возникнет уже здесь в Хорасане на новом месте, теперь для удобства назовем эти племена на западный лад хионитами, армяне и индийцы хонами, китайцы пусть также будут называть его «домом Чжаову». Большая их часть теперь летом кочевала в долинах Туркмено-Хорасанских гор и на южных склонах Эльборзского хребта, зимой спускалась на более равнинные и засушливые места по обе стороны гор. Пришельцы вовсе не были таким диким народом, как представляют нам всех «скифов» античные авторы, у них были царственные роды, стратифицированное общество, развитая материальная культура, они имели опыт взаимодействия с оседлыми земледельцами Китая, Туркестана и Средней Азии. Чего не рассчитали кушанские власти, это масштаба миграции и количества желающих покинуть становящиеся негостеприимными песчаные степи, без эксцессов не обошлось – кочевники по ходу переселения разграбили и заняли вассальные кушанам большие города Пайкенд и Варахшу в западной части Бухарского оазиса. Пала кушанская крепость Аяз-Кала и вместе с ней контроль над Хорезмом, где престол захватила очередная номадная династия.

Но могло быть и хуже, так думал и Васудева III, едва отбив нападение на Насаф, центр каршинского оазиса и столицу одного из кушанских уделов. Основная орда прошла мимо, хиониты в последующие годы продолжили движение во внутренние районы Ирана и скоро научились захватывать города. Первым известным «царем» хионитов, сильнейшим среди наверняка многочисленных вождей, был Сарой, по крайней мере такое очевидно ираноязычное имя «царя» сообщают римо-сирийские авторы. Первую ставку цари хионитов разместили в Нисе, совсем недавно разоренной Сасанидами, как бы подчеркивая свою преемственность с парнами-парфянами, претендуя на все их бывшие владения. Кроме того, в их руках теперь была одна из важнейших святынь храм Адур-Бурзен-Михр(«Огонь Великого Михры»), несмотря на скорее всего разницу в обрядной практике, почитаемый и какой то значительной частью кочевников. Огонь Митры был в фаворе при Аршакидах и почитался в среде старой парфянской знати, при новых ортодоксах Сасанидах стал клониться к упадку. На первые места, помимо Огня Девы в Парсе, вышли Огонь Ростама(Всадника) и Огонь Витшаспы у Шиза(Урмии), впрочем оба уже потерянные в пользу хионитов и армян. В следующие годы хиониты действуют на двух направлениях, меньшие силы ведут постоянные стычки с сегестанскими саками в Кухистане и вплоть до Кандагара, основные нападают на персидские владения, поделив Мидию с армянами и совершив несколько раз глубокие рейды вплоть до Ефрата. Цари Армении расширив свои владения на юг вплоть до Ктесифона и на восток до Эктабан, платят хионитам за уступку Мидии, помощь в войнах и ненападение. Впрочем Ктесифон и Средняя Месопотамия совместными усилиями всех сторон приходят в упадок, обезлюдевают и постепенно еще больше заселяются арабскими пастухами. Основной караванный путь смещается севернее через Эктабаны и Арбелу на Нисибис, или еще севернее от Рея на Табриз через Армению к Трапезунду и в Каппадокию. Гурганцы-Дейлемиты сидят в горах, выставляя наемную пехоту и тем и другим. Сасаниды из всей бывшей державы удерживают лишь южные шахры примыкающие к Персидскому заливу, от Мессены в Южной Месопотамии до пустыни Гедрозии за Керманом. В начале 250-х тут в этих пустынях в битве при Пхра(Профтасии) еще один царь гунно-хионитов Кудда/Кудах разбил ополчения саков и местных княжеств кушано-парфянского пограничья, подчинив в конечном итоге и Сакастан. Те саки что не подчинились ушли к своим родственникам кшатрапам в Индию. На западе в конце 251 года Шапур в сражении у Девичей переправы на Керхе смог разбить армян и установить предел их продвижению на юг. На этом весь порыв армянских нахараров закончился, Армения и так взяла больше чем способна переварить, в ашхарах-провинциях усилились военачальники-спарапеты почти перестав обращать внимание на стареющего Хосрова. Поражение в Лурестане было использовано как благовидный повод для заговора, Хосров в результате интриг был блокирован в отдаленной крепости и там убит в 252 году неким перебежавшим на армянскую службу парфянцем из рода Суренов. Все устали от беспокойного царя, страна была разорена многолетней войной и борьбой за великодержавие, теперь еще и тяжелой данью хионитам. Недавно захваченные области попали в руки сильнейших нахараров, объявивших себя бдешхи, автономных правителей, следующих после самого Аршакуни. Центральная власть контролировала лишь старые земли Армении вокруг двух столиц. Престол дальше занимали несколько невнятных царей из боковых Аршакуни, настоящую власть держал в своих руках Мандакуни, вытащив под конец своей жизни некоего младенца и обьявив его сыном Хосрова Великого. Армянский бардак вполне устраивал римлян спокойных за свои восточные границы, хионитов устраивало зависимое положение Армении и удовлетворяла ежегодная дань. Сасаниды уже не получили возможности воспользоваться вторым шансом, военные неудачи и крах дела всей жизни, своей и отца, подорвали здоровье Шапура. Шах еще смог отбить назад в 252 или 253 году Ктесифон и Селевкию, но вскоре умер, не намного пережив своего армянского визави. Несмотря на завещание отца наследники — Шапур Месенский, Бахрам Лурестанский и Ормизд Керманский — решить кто из них основной наследник не смогли. Потому тоже фактически поделили державу отца и деда, на три части. Затем, когда умер Шапур младший, Бахрам и Хормизд устроили маленькую гражданскую войну пока не победил Хормизд. По иронии, в данных границах Иран оказался гораздо более монолитным и устойчивым государством, в полной мере персидским по языку и культуре, с незначительными и разнородными этническими меньшинствами. Небольшие доходы Сасанидов практически полностью уходили на строительство мощных крепостей, аргов, по всей линии от Испахана до Кермана и Хормизии на побережье, которыми они загородились от набегов из-за пустыни. Уже не требовался поиск толерантной универсальной веры для Империи, в поисках которой был Шапур, весь пыл персы посвятили покаянию за фейл и переработке великого наследия. Тут все также появился Картир и вероятно раньше появиться Арта Вираз, зороастрийский Иоанн Богослов, со всеми поисками виноватых, ожиданием охирзамона-конца света и саошванта-миссии, конечно не обойтись без гонений на инаковерующих или верующих не так как надо. Околозороастрийские неформалы и сектанты побегут в соседние страны, в том числе в значительной части к хионитам. Появление этих интелектуалов в царской ставке у Нисы Хорасанской в 260-х, начавшееся растворение среди многочисленного завоеванного населения, а также заигрывание с религией его большинства, выразилось в имени следующего «царя» Балана, возводящего себя к потомкам рода Фраяна-туранца. Сасанидская Персия в этом мире будет еще более жесткой теократической монархией и гораздо рельефнее. Паралельно больше усилий будет на ассимиляции неперсидского населения луристанцев, эламитов, арамеев и арабов, получая конечно периодические бунты от осчастливленных. Постепенно всех прочих, кроме арабов, будет становиться все меньше, с последними сложнее, ибо их выталкивает пустыня, ты их в дверь –они в окно. Но в процессе наловчатся, да так что понравиться, персы займут как реале Бахрейн и всё южное побережье вплоть до Омана, постепенно продвигаясь в глубину Аравии, но это уже совсем другая история…

Захотелось похулиганить, почти ничего моего, откуда что скомпилировано понимающему легко можно увидеть, только виса конунга взята у Гжендовича из его цикла и слегка подправлена под контекст. Кроме того в этой реальности некоторая часть известного скандинавского эпоса естественно пропадет, и это надо хотя бы частично возместить

Не нынче то было

и не вчера,

это свершилось

в давнее время,

даже не в древности

— в годы древнейшие.

Было тогда,

когда Унвен-ярл¹

сын Аустри²,

ходил на конунга Кьяра

за реку Видаву³.

Сильно было племя готов,

многие роды Великой Свитьод⁴

они склонили

от Ейстрасалта до Мёрсахава⁵,

трон утвердя

в блистающем доме Архейма⁶.

Кьяр конунг валов⁷

бился с готами,

многих оплакивал,

тысячи воинов,

родичей близких

в битве погибших!

Мудрым был Кьяр,

так он молвил:

«Спорить не стану

с норн приговором.»

Отпустил он

с добычей готов,

мир был предложен,

сидели они в палатах медовых,

дружбы хотел вождь меднокожих.

Так молвил:

«Девы любовь будет с тобой,

мой гость многомудрый,

если пойдешь, щитоносный,

биться со мной в Йорсалаланд⁸,

в земли далекие,

людей черноликих.»

Тогда встал Унвен.

И когда он встал,

встали все ледрманы,

что до того сидели,

и подались вперед все те,

кто стояли в других местах,

и хотели слышать,

что скажет владыка дружины.

Шум был большой

от множества готов

и лязга оружья.

А когда стало тихо,

сказал младой конунг:

«У нас семь палат,

полных мечами,

их рукояти в резьбе золотой,

конь мой, я знаю,

коней всех ретивей,

острее мой меч,

красивей мой шлем из Кьярова дома,

кольчуги из золота,

и лук мой лучше всех асовых⁹ луков!»

Не соблазнился конунг,

всем ему лучше Ойум¹⁰,

в излучине Данпа¹¹,

куда возвратился с добычей.

Весело пили воины в доме,

за шумом не слышали стука копыт,

пока им рогом не подали знака.

Только Будли, старый наставник,

Почуял, и молвил вису:

«Странные слышатся звуки

От крова у крови земли,

— Снова сплетатель песен

С Наиною льна в разлуке,

Это две куропатки

В схватке кровавой бьются.

Знаю, нагрянет скоро

Ссора костров Одина¹².»

Так было, родич Амалов,

Филимер¹³, давший готам владение,

изгнал из неё галиурунов,

злокозненных ведьм,

теперь же в пустынях силу обретши

они возвратились,

пока готы в походе,

в силе хундингов воинов Бьякки.

Сказал Хлёд-горевестник:

«Сурт¹⁴ едет с юга с губящим ветви,

солнце блестит на мечах богов;

рушатся горы, мрут великанши;

в Хель идут люди, расколото небо.

От герулов прибыл я доблестных,

что на Дунхейде¹⁵: с востока,

прибыл с такими вестями,

в пламени хёрг¹⁶ наш,

лес Ваналанда¹⁷,

залита кровью готов земля.»

Сжал губы Унвин и долго молчал.

Затем окинул взором дружину,

что стала немногочисленна,

ведь многие сьехали в вики с добычей.

«Много нас было за чашею меда,

да мало осталось для ратного дела.

Нет в хирде моем никого,

кто бы поехал и щит бы понес,

чтобы вызвать на бой

хундингов войско,

хотя б я прибавил к просьбам награду.»

Хлёд-ярл сказал:

«Не стану просить в награду себе

даже ничтожной золота доли;

но я поеду и красный щит понесу¹⁸,

чтоб хундингам вручить жезл войны.»

Вскочил на коня своего Грани¹⁹

и спросил конунга:

«Куда мне позвать

Сынов Муспелля

для сходки мечей?»

«К Дюльгье²⁰ зови их,

на Дунхейд зови,

зови их в пределы Ёссурских гор²¹;

там го́тов дружины в битвах

нередко победу и славу себе добывали.»

Долго скакал Хлёд,

прошел он чащу Мюрквида²²,

пока не достиг вражьего войска.

Он приблизился столько,

что его могли услышать,

и крикнул голосом громким:

«Войску разгром и гибель вождю!

Подняты стяги, против вас Один!

Зову я вас к Дюльгье,

на сечу сзываю на Дунхейд,

в пределы Ёссурских гор!

Усейте поля своими телами,

пусть Один направит копье,

как сказал я!»

Не тронули его братья

Бьякки и Хумли,

лишь говорили:

Ездить может хромой,

безрукий — пасти,

сражаться — глухой;

даже слепец до сожженья полезен

— что толку от трупа!

Ускакал ярл герулов

и молвил конунгу Унвену,

много людей в доме Беорна²³:

Шесть всего полков мужей,

в каждом полке пять тысяч,

в каждой тысяче тринадцать сотен,

в каждой сотне

вчетверо больше людей.

Услышав это, ответил Унвен :

«Гибнут стада,

родня умирает,

и смертен ты сам;

но смерти не ведает

громкая слава деяний достойных.»

Веля созывать шлемоносных,

всех рожденных с мечом

и резвым конем,

отправил гонцов во все стороны света:

«Пусть кони мчатся на тинг великий

и скачет Спорвитнир и Спалинхрейд,

а Мельнир и Мюльнир до чащи Мюрквид;

пусть не отстанет никто из воинов,

из тех, чьи мечи наносят удары!

Хёгни зовите и Хринга сынов,

Ингви и Атли, старого Альва²⁴,

—жаждут они в битве сразиться;

Хундингов рати мы разобьем!

Весь Ваналанд, яссурская земля

и поля Гнитахейд до гор

Химинфъёлль и Сольфьёлль будут наши²⁵».

На следующий день они начали битву,

силен был удар беорнлингов,

гнулись щиты и тупились мечи,

пали многие готы.

Тогда вышел вперед

Унвен, дружины водитель,

в руке его Тюрфинг²⁶,

и встал он в проходе,

сказав такую вису:

«Стану в руинах живым последним

не отступлю и честь не сроню.

Пусть видят Норны,

враги пусть бегут.

Павшие встанут со мною пусть.

Пусть помнят живые,

Бога разбудит пусть песня

о последнем живом.

Радуйся Один над не отступившим.

Иду я, тот кто путь преградит,

Мужество мне не изменит!»

Будлинги²⁷, души отважные,

Глядя на конунга,

встали крепко ступая,

каждый день приходили новые люди

и готская рать не убывала.

Вместе сошлись,

яростно сшиблись

стальные клинки у Волчьего Камня²⁸;

Унвен, убивший Хундинга в битве,

первым в бою был,

где б ни сражались,

рвался вперед он,

страха не ведал;

желудь духа²⁹ у мужа был крепок.

Ринулись с неба валькирии

в шлемах на помощь,

бой разгорался;

волк пожирал ворона пищу,

молвила Сигрун:

«Будешь ты править долго и счастливо,

Ты, не поддавшийся чарам³⁰,

достойный, Амала потомок;

ты ведь сразил храброго Бьякки,

— был он убийца страх порождавший.

Отныне, властитель, твои по праву

кольца из золота, знатная дева;

будешь владеть долгие годы

дочерью Хёгни и Хрейдготами

и многими землями;

кончена битва!»

Примечания

Эта скальдическая песнь-сказание записана в Исландии в начале XIII века магистром права Нидаросской королевской коллегии Стурлусоном. Но также зафиксирована с небольшими вариациями изысканиями Кристианстадского университета и на Кавказе, что указывает на её большую древность. Восходит непосредственно к готской героической песне эпохи «великих переселений народов» (III-V вв.). Как образец эпической поэзии скальдов входит в список Королевских саг, в сагу о Скьёлдунгах, т акже фрагментами присутствует в нескольких других сагах и сказаниях.Одним из признаков большой древности песни считается то, что в ней как бы сохранилась историческая основа сказания: в песни действуют не только отдельные герои, но и большие массы воинов, освещаются судьбы целых племен. Тем не менее, до сих пор не удалось точно установить, какие именно исторические факты отражены в песне и с какими именно племенами столкнулись готы и прочие восточногерманские племена в движении на восток. Одно несомненно, такие столновения должны были иметь место.

1 Унвен ярл — Энвил и Унуил, сын Остроготы, первого исторического Амала, предводитель готского войска в большом удачном набеге 250-51 года, сопровождавшемся поражениями римских легионов. Дексипп совершает ошибку, называя его « Книвой», словом knewa, knewan германцы обозначали ближайшего наследника, сына конунга, принца. Происходит от knee — род, колено, племя, отсюда же раннегерманское kuni, kunja, то есть мы имеем дело с самой архаичной известной формой титула конунг

2 Аустри — Аустригот, восточный или блестящий гот. Первый достоверный король готов из рода Амалов Острогота, еще до раскола племенного союза на две группы, воевал и подчинил родственное племя гепидов, в его время готам в основном подчинялись и все прочие германские и негерманские племена региона. Распоряжался значительными силами варваров в несколько десятков тысяч, хотя указываемые греко-римскими авторами цифры в 300 тысяч конечно малореальны.

3 Видава — Широкая река, ahva, афа, ава, — река, поток, текущая вода; Вид, одна из 10 мифических рек вытекающих из Нифльхейма, восточные германцы также стали именовать Данубий, точнее его нижнее течение. Например: «Эгвальд, конунг Рогаланда, жил в Роги на Пустоши Ёсура. Она находится между Рогаландом и Теламёрком. Теперь люди называют это место Види». Рогаланд располагался в среднем течении Данубия, Ёсур, Ясеневые горы здесь явно перепутаны с Карпатами-Harvaða fjöllum( горцы-хорваты, жители Harvaða),так как Теламёрк скорее всего фьорд Данастра/Тираса, античная Тира. Значит в отрывке идет речь о дельте Данубия/Истра и нижнемезийской равнине, населенной мезоготами.

4 Великая Свитьод – Холодная или Большая Свитьод, земля германцев на материке,помимо Скандзы, легендарная прародина, здесь Восточно-Европейская равнина в общем смысле.

5 Ейстрасалта — Eystrasalt или Austan haf, Восточное море, Балтийское море. Мёрсахав – Черное море, происходит от готского marisaiws – море, где к обще и.-е. mari, mere, подсоединена метафора и.-е. saiuos –дикий, злобный, бурный, то есть Бурное море.

6 Архейм, Археймар — буквально, поселок или дом на реке, в Данпарстадире, á stöðum Danpar. Предполагаемая первая столица причерноморских готов

7 Кьяр конунг валов – валами древние германцы называли кельтов, и от них вообще римлян. Кьяр это кесарь, цезарь. В данном контексте очевидно Требониан Галл

8 Йорсалаланд – иерусалимская страна, очевидно позднейшая вставка, в данном контексте «библейские места», южные восточноримские провинции: Сирия, Палестина, Египет. Римляне нередко использовали здесь наемные германские контингенты, в том числе и в своих восточных походах, считается, первым большие контингенты готов нанимал на службу Гордиан III.

9 Асовых – непонятно, имеються ли в виду божественные луки асов, или вполне конкретные соседствующего сарматского населения, аланов-ясов, овсов.

10 Ойум – буквально земля на острове, водная страна, в присутствующую тогда климатическую фазу увлажнения гумидной зоны, восточным германцам такой могла представиться страна огражденная водами почти со всех сторон, с юга морем, с востока Днепром, с севера более обширными чем сейчас Припятскими топями, с запада Данубием, Данастром, Бугом и Велынскими болотами.

11 Данп – Danpar, Nepr, Днепр.

12 Ссора костров Одина – битва, переносные речевые обороты, также как сходка мечей и великий тинг

13 Филимер — пятый король готов, сын Гудариха, скорее всего не принадлежал к роду Амалов. Продолжил движение к Черному морю, перейдя некий «мост» разделивший племя на собственно готов и отставших гепидов, завоевал Ойум

14 Сурт – Черный. Великан-ётун, хозяин Муспелльхейма. По традиции конец мира и Рагнарек наступит тогда, когда Сурт во главе со своим потомством сынов Муспелля вырвется вовне и проскачет Биврёстом — мостом Асов – разрушив его. У скандинавов, как и у большинства народов, не принято было гостю и прочему человеку пришедшему в дом, начинать разговор с хозяином сразу с дела, необходимо было какое то вступление.

15 Дунхейд — Дон

16 Хёрг – святилище, священное огражденное место для обрядов у скандинавов.

17 Ваналандом по скандинавской традиции считались земли по Танаису, предполагаемый Асгард размещался где то за Танаисом, под чащей Ваналанда видимо подразумевается какой то значительный пойменный лесной массив в болотистых низовьях Дона, местообитания воинственного племени герулов

18 Красный щит – символ войны, быть в походе и плыть на корабле с красными щитами на всеобщее обозрение, значить обьявить о военных действиях.

19 Грани – мифический конь героев у скандинавов, также звали и коня Сигурда/Зигфрида.

20 Дюльгъе, Дюльгвъе – очевидно подразумевается приток Дона Северный Донец. В отличие от грекоримских авторов, не отличавших Дон от Донца, готы имели полное представление о географии региона.

21 Ёссурские горы – также иногда Яссурские горы, обычно переводится как Ясеневые горы, что не отменяет чтение — горы ясов, ясские горы – очевидно Донецкий кряж, горный, сильно пересеченный, холмистый район в окрестностях Дюльгъе/Северного Донца. Местность достаточно удобная для противостояния еще в значительной части пешего войска готов войску кочевников, хотя исход боя всё равно решила, судя по описанию, решительная конная атака «валькирий»(союзных сармат?).

22 Мюрквид – Myrkviðr, myrk — тёмный и viðr — лес, Темнолесье. Большой лесной массив в устье Днепра, Гилея Геродота.

23 Беорн – по сути мы имеем три имени для определения загадочных степных готских врагов эпохи переселения народов — Хумли, Бьякки и Беорн – хундинги в список не входят, hunds готский собака, то есть это не более как оскорбительный эпитет собачьи, песьи дети(но таких тотемов у ближайших известных племен не было, волк был тотемом только у усуней, теле-гаогюй и тюрок-ашина, и собака это не волк). Хумли анализу не поддается, кроме возможного приблизительного созвучия хум/хун с хунну/ хион. С Бьякки проще, это калька с бек/ беки, титула тюркской знати. Наибольший интерес представляет имя/род Беорна. По закону озвончения согласных Вернера, должно было звучать у столнувшегося с германцами раннетюрского субстрата как Пеор, Пер( возможно Пел, по тому же озвончению затухающей у тюркских сонорной «р»). Известно что многие тюрские языки и сейчас физически неспособны воспроизвести «ф», она в них переходит в «б» и более архаичную «п», так же как иранская Фергана, дошла через тюрское посредство к китайским авторам в форме Полона(и третий известный царь хионитов Балана значит Ферганец). Еще в Гатах Заратустры и Фравардин Яште Авесты есть пространные восхваления роду Фриянов, правителей Турана и страны Хванирах, особено много внимания уделяется Йойшту(Юнейшему) Фрияну, разгадывающему загадки злого колдуна/бога(популярный и.-е. мотив и у скандинавов), в «Шахнаме» он превращается в знатного вельможу Пирана. В тюрской среде это имя должно звучать как Палана, Балана, подобно той же Фергане. Такой переход из иранской среды, через посредство раннетюрской фонетики в германскую с его ротацизмом превратился в «дом Беорна», похоже известнейшую тогда фамилию иранской степной аристократии. Примечательно, что разгромивший Армению и вторгшийся в Месапотамию в начале 340-х годов король Визимир во главе союза вандалов, аланов и свевов, похвалялся в Никомедии через своих послов, что держит на востоке союз с могущественным царем Балан(м)бером(Баланом из рода Беров/Беоров?).

24 Спорвитнир … старого Альва — Нет уверенности, перечисляются реальные союзники, вассалы причерноморских готов или это целиком позднейшие вставки, отражающие уже более близкие ко времени фиксации саги скандинавские реалии. Однако интересны имена Спорвитнир и Спалинхрейд в связи с упоминаемыми античными авторами спалами/спорами, покоренными готами, тогда получаются лунные(ночные, северные) споры и красные спалы. Также в сагах упоминается конунг Гардарики Хёгни, породнившийся с родом-владетелем Тюрвинга. Упоминается также некий Атли, возможно из рода будлунгов

25 Ваналанд… Химинфъёлль и Сольфьёлль – Очевидно топоним Ваналанд распространился на значительную часть бассейна Дона-Танаиса на север в местообитания племен венедов, и связавшись с этим лесным населением превратился в этнотопоним значительного пространства от левых притоков Днепра до средней Оки. Яссурская земля очевидно прилегающая к одноименным горам и вероятно населенная ясами-аланами, локализация поля Гнитахейд спорна, рискнем предположить что это степные пространства южнее Дона и/или Степной Крым; Сольфъёлль – Солнечные, Крымские горы; Химинфъёлль – Небесные горы, Кавказ.

26 Тюрвинг –мифический волшебный меч Амалов, выкованный гномами Двалином и Дурином и отданный первому конунгу Гардарики Свафрлами(Сигрлами) сыну или внуку Одина, и затем попавший к готам. Меч никогда не ломается, не ржавеет, с лёгкостью прорубает железо и камень и всегда приносит победу, его нельзя было вложить в ножны, не обагрив кровью.

27 Будлунги – тут в переносном смысле воины, люди конунга-воспитаника Будли, возможно речь идет и о каком то подразделении в войске готов. В Гетике и Постройках, источниках более позднего времени, упоминаются некие будинги, будлунги в верховьях Дона и окском правобережье, торгующие мехом в Танаисе. Также Norroen Dyrd, 80: «Было у Хальвдана с женою и девять других сыновей. Их звали: <…> седьмого — Будли, от него пошли Будлунги — из рода Будлунгов были Атли и Брюнхильд; восьмого — Ловди, он был великий конунг воитель, за ним шло войско, что зовется ловды, его потомки звались Ловдунгами(Ловать?), от них ведет род Эйлими — деда по материнской линии Сигурда Убийцы Фафнира…»

28 Волчий камень – помимо этого известны еще несколько «камней», некий камень «в излучине Данпа» и «межевой» камень в окрестностях города Эрк на Данастре, возможно речь идет о неких пограничных постах, укреплениях, замках

29 Желудь духа – в смысле сердце

30 Не поддавшийся чарам – Унвен, Энвила, Унуил, Hunuil – букв. «не поддающийся чарам(волшебству)»

Ubhafy пишет:

Там нет АИ это только присказка, сказка будет впереди
Не ответил, хотел оперативно выложить уже АИ, получилось не очень быстро

Главное что получилось

Из-за неторопливой скорости выкладки (да и по честному слабой матчасти у меня в этом периоде Великой Степи) я малость теряю нить событий. Потому пара вопросов:

1.Почему возвысился Кэбинен? Какая взаимосвязь с развилкой? Ну да у нас другой Китай. Но я не понимаю как это мешает ему подослать убийцу? Ну и откуда взялись предпосылки к второму изданию "величия сяньби" которых не было в Реале?

1. Как то очень легко вы списали гуннов. Во первых выбитие их из центрального Казахстана совсем не означает потерю ими Приуралья... Сяньби будут гнать их до Волги? Честно говоря немного сомнительно... А в тех краях таки без оседания на землю вполне выживали довольно крупные кочевые союзы. Башкиры последний и довольно клиничный случай — бо освоили уже откровенные предгорья и лесостепь, но предшественников у них хватало... Да и климат еще не испортился в конец.

   И даже если гуннам придется уходить за Волгу, то я не понял что помешает им уйти "ядром"? Это вроде логично под давлением "древнего врага".

   В общем если вам для сюжета нужно отсутствие гуннов то понятно, что рассмотреть такой вариант можно — в Великой Степи и не такие без следа исчезали... Но самым вероятным он мне пока не кажется...

   ЗЫ: коллега вы ЛС читаете?

Den пишет:

Почему возвысился Кэбинен? Какая взаимосвязь с развилкой? Ну да у нас другой Китай. Но я не понимаю как это мешает ему подослать убийцу? Ну и откуда взялись предпосылки к второму изданию "величия сяньби" которых не было в Реале?

действительно наверно так медленно пишется что предыдущий пост успевает забыться. Я предложил бы просто почитать "Опасную границу кочевых империй и Китая" Томаса Барфилда, где излагается его концепция, которой придерживается из отечественных номадистов Крадин, конечно нельзя весь исторический процесс загонять в строгий причинно-следственный сценарий, но меня уж так случилась она подкупила, и я пока не вижу на горизонте другого адекватного предложения, дедушку Ибн-Халдуна, тем паче Гумилева не предлагать. Отсюда Кэбинен и сяньбийский каганат, в данной ситуации с платежеспособным Китаем, если бы уж сяньби не подсуетились, появился бы кто то другой, ухуани с Датунем, южные хунны сам не верю, но мало ли, вообще какие нибудь тараканы заведутся типа жуань-жуаней когда на столе так много крошек. Я не стал плодить сущностей, Степь сейчас у сяньби, они первые пацаны на районе, и них есть на момент судя по сообщениям весьма толковый вождь, зачем мне велосипед. Убийц послали бы генералы, так решали проблемы в эпохи междоусобных войн, раздробленности и прочих нестабильностей, когда регулярная бюрократия оттеснялась на второй план вояками-отморозками, в эпоху Сражающихся царств существовала даже специальная консорция таких людей, цику — подкалыватели, мастера решать чужие проблемы, и "заказчики" такие люди "длинной воли" собрались вокруг Цао Цао и прочих "полевых командиров" — для них послать убийц совершенно естественно, и вероятно за эпоху гражданской войны и обильной практики снова появилась и отшлифовалась профессия квалифицированных убийц-одиночек. В этом же мире ничего такого нет, смута крестьянских восстаний и феодальных мятежей уже отгремела лет за двадцать до возвышения Кэбинена, стабильность, скрепы и традиции, снова чиновное болото с массой конфуцианских ограничений, обрубающих всех буйных и гиперактивных, чиновным конфуцианцам такое даже в голову не придет, морально и психологически — не стоит примерять на себя их рубашку и сравнивать, это другая цивилизация с совершенно перпендикулярными поведенческими императивами, думаю непонятная и сейчас европоцентричному человеку. И их способ общения со Степью это "византийские интриги", манипулирование, внесение раскола, лишь в крайнем случае война(как правило неудачная так как эти штафирки воевать не умеют, а дать это на откуп тем кто умеет — да боже упаси) и так или иначе умиротворение, они готовы хорошо платить лишь бы одни индейцы бегали за скальпами других вечно и не тревожили бы сон Китая. И даже если у кого то созреет сей абсурдный план предполагаю не найдется исполнителей, запроса такого на профессию нет, всё решается "в кабинетах", гораздо проще написать донос

Den пишет:

Как то очень легко вы списали гуннов. Во первых выбитие их из центрального Казахстана совсем не означает потерю ими Приуралья... Сяньби будут гнать их до Волги? Честно говоря немного сомнительно... А в тех краях таки без оседания на землю вполне выживали довольно крупные кочевые союзы. Башкиры последний и довольно клиничный случай — бо освоили уже откровенные предгорья и лесостепь, но предшественников у них хватало... Да и климат еще не испортился в конец.

Где вы видите я их списал, те же люди, тот же сармато-угро-гуннский микшированный субстрат имевший до того условное обозначение "гунны", увлекся и попер в другом направлении, только под шильдиком "хиониты", а почему в другом, это он прикинул профит, Иран "Ташкент- город хлебный", где продолжается буза и сам себе не хозяин, но всё равно явно побогаче очередной пустыни за Волгой где много диких обезьян в лесах, о Риме и речи пока нет. И целый пост у меня посвящен показу хоть и широкого но на самом деле очень тесного и взаимосвязанного кочевого мира от Маверанахра до Сибирской тайги, на данный момент сармато-алано-юэчжийского, в котором пришельцы из-за Тянь-Шаня ну совершенная капля. Что движение на Юг начинают собственно кенкольские племена, которых Бернштам и полагал, и многие кто в танке по прежнему, гуннами, уж больно у них много общего, но сейчас яснее становиться что это не родные но явно связанные общности, к которым "гунны" лишь подтягиваются на огонек, увлеченные в общее движение-переселение, удачное из за сложившегося в Иране момента. Экскурс, что такие случаи с вторжениями на Средний Восток уже бывали я тоже дал, по последним ко времени действия вторжениям-набегам в Парфию сармат и алан, а до того тоже проделывали саки, до них кушаны-юэчжи, до них сами парны-парфяне, уж совсем в глубь мы не полезем

Башкиры я не понял причем здесь, я отметил уже что какая то часть и значительная так и сделает, она и в реале дала целый куст лесостепных и лесных культур вплоть до Прикамья, возможно и поураганив перед этим по европам, если уж пошли по аналогиям, тогда надо сравнивать с государством кочевых узбеков Абулхайра, попали примерно в ту же неблагоприятную климатическую фазу МЛП, с тем же состоянием кочевий и маршрутами их один в один, даже соперники у них казахи почти на тех же кочевьях — это у нас прочие алано-сарматы(Кангюй или Кенколь), а с востока медленно накатывает ойратский паровой каток — ну типа сяньби. И чего они делают? а казалось бы за Волгой на этот раз и пограбить асортимент в наличии и внятной силы в западной степи нет, все меж собой перегрызлись, но нет же

Den пишет:

Во первых выбитие их из центрального Казахстана совсем не означает потерю ими Приуралья... Сяньби будут гнать их до Волги?

в принципе схожей ситуации Истеми просто совершил поход к Аралу, засоюзившись с кангюйцами-кангарами, захватил Хорезм и перекрыл присырдарьинские пастбища, всё, больше ничего существенного делать тюркам не пришлось, сами пришли и поклонились, следующий поход вдогонку аварам начался от рубежа Волги. Ну и примерно также было и у чингизидов

Ubhafy пишет:

какие нибудь тараканы заведутся типа жуань-жуаней когда на столе так много крошек

Ubhafy пишет:

снова чиновное болото с массой конфуцианских ограничений, обрубающих всех буйных и гиперактивных, чиновным конфуцианцам такое даже в голову не придет

Здесь убедили. Очень спасибо за наводку на Барфилда. Скачал, буду ознакомлятся, но уже с ходу видно — годнота

Ubhafy пишет:

это он прикинул профит

Меня смущает что Ubhafy пишет:

В этих же сердцах не остыли угли старинной кровавой степной вендетты, древней как вечное Небо, пепел еще стучал

... под такую идейную накачку в Степи часто "пленных не брали", а значит как минимум "ядро" гуннов не сможет договорится. И потому Ubhafy пишет:

явно не будет столь политически едина чтобы претендовать на гегемонию

... вот именно это меня смущает. Исходя из выше названных посылов они имхо наоборот будут консолидированы. И я не очень вижу кто таки за Волгой их остановит? Почему они не смогут претендовать на гегемонию? По мне так вполне смогут. Аналогия с Абулхаиром имхо все же натянута. У него на западе ногаи, да и к Средней Азии он точно больше гуннов привязан. Башкиры понятно тоже не особо в кассу — я их привел как пример, что есть варианты отсидеться и сохраниться как довольно сильный в Степи народ даже в далеких северных едренях. Имхо у гуннов в середине 3 века не настолько отчаянная ситуация и это не потребуется.

Den пишет:

под такую идейную накачку в Степи часто "пленных не брали", а значит как минимум "ядро" гуннов не сможет договорится

а у меня в том и дело ждать момента "не договориться", когда сяньби припрут к стенке, "царские гунны/ядро" не стали — присоединились к кенкольцам и укочевали в богатые земли за Амударью, но там остались на вторых ролях и не попали в анналы истории

Den пишет:

Почему они не смогут претендовать на гегемонию? По мне так вполне смогут. Аналогия с Абулхаиром имхо все же натянута. У него на западе ногаи, да и к Средней Азии он точно больше гуннов привязан.

Их объединяет одно — крепкий контроль над Нижней Сырдарьей, кочевые узбеки совершали ровно такие же меридиональные перекочевки от Приаралья до сибирской лесостепи, но кромка сибирской тайги относительно протяженная и летом другие пастбища найти можно, в этом смысле приаральско-сырдарьинские зимники относительно них гораздо ограничены и кто их удерживает и главный в среднем отделе Евразийской степи, не удержал и ты уже "башкир" или беги если уж совсем "договориться" не получилось. Летом при неожиданном нападении еще можно убежать и увести скот, по глубокому зимнему снегу так не убежать, потому победоносный Аксак Тимур предпочитал наносить удары по враждебным ему кочевникам в зимнюю пору, стремясь нанести им максимальные потери именно в момент их наибольшей уязвимости, застать врасплох, чем гоняться за ними летом на севере . Объединяют Абулхайра с гуннами эти же подконтрольные зимние пастбища, расстояние от которых до Средней Азии было одинаковым, в центральном участке аридного пояса это ключевая позиция всегда с тех пор как номады перешли к подлинно кочевому типу хозяйства, как сарматы-прохоровцы выбили с них тасмолино-улынбаевских саков, как тюрки взяли эти степи поддержав здесь кангаров, как гузы затем выбили отсюда этих канглов-печенегов, а затем гузов выбили отсюда кипчаки, как Синяя Орда была сильнее Золотой. Я уверен что перед уходом гуннов за Волгу, если они действительно представляли из себя какую действительно ключевую силу способную объединить под своим началом какое то множество разношерстных племен, то они обязаны были контролировать эти зимние пастбища вплоть до исхода за Волгу>! (если же они потеряли их раньше, полностью сосредоточившись в Приуралье аки башкиры, то они лузеры и никого на Запад бы не повели, либо усилились бы уже в условиях европейских степей, на местной почве, и до того никаких "гуннов" собственно и не было, но это какая то коломийцевщина и мы уклоняемся в дебри)

, без этого по методу аналогий представить гуннский племенной союз невозможно. Кто же это такой в реале, кто выбил их с пастбищ в миграционном толчке середины IV века, оттолкнув гуннов на запад и хионитов на юг — вопрос вопросов по прежнему. Я сделал такой толчок раньше, в 30-40 годы III века, появление новой степной империи, снова острая борьба между ней и Китаем за Восточный Туркестан, его торговые оазисы с караванными путями. Это выкидывает отсюда новую и наверно последнюю волну ираноязычного населения(хотя последняя волна бежала отсюда от жужане-табгачских войн в начале V века появившись на Амударье в виде кидаритов) родственного кенкольскому. Помимо того что сяньби Кэбинена усилят свое давление на последних южных хунну в Ордосе и приграничных Китаю округах, в тот раз Цао Цао их разместил в опустевших в ходе войн северных провинциях, рассчитывая использовать их военную помощь как против других варваров, так и в борьбе с конкурентами. В Бинчжоу и в соседние земли переселилась огромная масса кочевников, 19 племен. Тут так не получится, более благополучный чиновный Китай и не подумает пустить такую вооруженную толпу варваров, просто испугаются — они вообще очень переживали о росте инородческого кочевого населения в Северном Китае, народишко дурной, тяпкой работать не привык и посвободнее себя чует, шею не гнет, нравы портятся, благолепие в общем всячески нарушается — кого то поселят небольшими пограничными корпусами вдоль границы. Но многим придется либо тоже как северным родичам признавать сяньби, либо спасаться своими силами, кто то точно побежит на запад. Итого имеем в Семиречье и по Сырдарье кочевое перенаселение, а кочевое хозяйство оно на самом деле очень хрупкое, чуть что пойдет не так, джут, бескормица, падеж, кому то не хватит травы или воды — такое начнется, там любое "ядро" смахнут и не заметят, если западных гуннов и не спихнут с едва освоенных ими приаральских пастбищ, то им явно станет тесно с новыми соседями, нужно было срочно искать выход куда бы спихнуть эту массу проблем, они и нашли

Ubhafy пишет:

это ключевая позиция всегда с тех пор как номады перешли к подлинно кочевому типу хозяйства

Ну опять же не буду спорить с авторской концепцией в матчасти кою я знаю посредственно. Если принять этот тезис по зимникам за аксиому, то ваш таймлайн логичен.

Ubhafy пишет:

Я уверен что перед уходом гуннов за Волгу, если они действительно представляли из себя какую действительно ключевую силу способную объединить под своим началом какое то множество разношерстных племен, то они обязаны были контролировать эти зимние пастбища вплоть до исхода за Волгу

В порядке оффтопа — а есть хоть какие-то указания на реальность такого контроля? Летописных вроде нет, может археология? Или это все же чисто умозрительная концепция?

В общем — ждем продолжения банкета раз уж Бахия в вашем исполнении умерла:(

Den пишет:

а есть хоть какие-то указания на реальность такого контроля? Летописных вроде нет, может археология?

Несмотря на богатство и разнообразие керамических форм джетыасарской культуры, сегодня явно
просматриваются несколько историко-культурных пластов, которые образуют отдельные группы
сосудов... Следующий пласт представлен плавнопрофилированными горшками вытянутых пропорций с
раструбообразным широким горлом, украшенных сосцевидными и полулунными наклепами, а также
насечками по краю венчика (рис. 26, 34, 132, 143–145, 156). По мнению автора исследований, этот тип
посуды встречается среди материалов памятников кочевнических комплексов евразийских степей от
Монголии до Кавказа. Однако наиболее массовые параллели этим горшкам обнаруживаются, прежде
всего, на востоке – в Центральной Азии среди хуннской керамики Иволгинского комплекса [Давыдова,
1996. Табл. 3, 2, 19, 5; 5, 23; 7, 13; 15, 12, 14, 16, 11; 21, 3, 23, 1; 24, 3; 25, 4, 9; 34, 12, 13, 42, 12, 19, 16;
44, 7, 9, 51, 12; 53, 4, 54, 3], Ильмовой Пади и Дэрестуйского могильника [Коновалов, 1976. Табл. XXIII,
1, 3; XXV, 1–6; XXVI, 2, 5, 14, 15]. Большое количество аналогий сосудам данного типа содержится в
керамическом комплексе хунно-сарматских памятников шурмакской и кокельской культур. Интересен
тот факт, что на хунно-сарматских сосудах часто встречается сосцевидный и полулунный орнамент [Das
Gräberfeld…, 1984. Abb. 20, B, 2; 91; K 3; 21, E, 2; 22, D5, 23, D, 1; 25, C, 2; D, 1; 27, C, 1; 28, B, 1; D, 1;
F, 1; J, 8; 29, 9, 1, 2; 30 F3, 32, E, 1, 8; 40, D, 7; 42, C, 1, 2; H, J; L, 2; N, 1, 2; 45, L, 1; 47, F, 4; 48, D, 7; H,
2, M; 50 J, 2; 51, М I 53. С. 1, 2; Кызласов, 1979. Табл. III, 1, 6; 33, 34].
Заметим дополнительно, что сероглинянная или сероангобированная керамика это также один из
элементов гуннской гончарной традиции. К этой же группе сосудов можно с уверенностью отнести и
керамические котлы, которые имеют фактически прямые аналогии с хуннскими и хунно-сарматскими
котлами [Das Gräberfeld…, 1984. Abb. H, 1, 2; 21, B, 8; 22 А; 25, В, 6; 28, Е, 1; 33, С, 7; 34, D, 18; 35, A,
7; 36, C, 11; 38, A, 15; 44, A1; 45, G, 3; 46, D, 1, H, 2; 49, C, 4; K, 3; 45; 50, K, 7, g, 5, y, 5; Z, 2].
По мнению Л.М.Левиной, данные типы керамической посуды соотносятся с поселенческими
горизонтами и встречаются в погребальных комплексах этапов 1б, 1в, то есть относятся к
хронологическому отрезку последних веков до н.э. – IV в. н.э., с этого же периода, с ее точки зрения,
начинается активная инфильтрация гуннского населения в районы нижнего течения Сырдарьи [Левина,
1996. С. 196, 373–374]. На наш взгляд, данный пласт джетыасарского керамического комплекса
довольно ярко подтверждает эту этноисторическую реконструкцию.

в противостоянии со столичными центрами Кангюй, особенно джетыасарская область остро нуждалась в третьей силе.
Вот почему памятники хуннского облика в массовом количестве появляются в приаральских степях.
Составляющие этого комплекса: небольшие индивидуальные курганы с простыми подбойными
погребениями, сооружение специальных ниш для установки в них сосудов и помещения
жертвоприношений, положение костей овцы и коровы. Особо выделяются жертвоприношения в виде
голов крупного рогатого скота, северная ориентировка погребенного. Особая черта на этом этапе –
появление черепной деформации. В вещевом материале этого комплекса характерно появление особой
гуннской или гунно-сарматской группы горшков и керамических котлов, луков и накладок «хуннского
типа». Насколько мы можем судить, из всех приведенных групп материалов Средней Азии и юга
Казахстана эта часть комплексов джетыасарской культуры наиболее близка по своим составляющим
элементам к гуннскому или гунно-сарматскому ИКК.

Весьма интересную картину дает картография находок ханьских зеркал (рис. 60). Правомерно, что
наиболее ранние зеркала встречены в хуннских или синхронных им памятниках Монголии и Южной
Сибири [Коновалов, 1976. Табл. XXII; Лубо-Лесниченко, 1975; Руденко, 1962; Цэвэндорж, 1985. Рис. 4,
17, 18; Das Gräberfeld…, 1984. Аbb. 26, 3]. Следующий очаг их распространения – районы Средней
Азии, где в массовом количестве встречены зеркала «восьмиарочного», «стососкового» типов и так
называемого типа «TLV» – в памятниках Западной Ферганы [Литвинский, 1978. С. 98–105. Табл. 23–
25], Ташкентского оазиса [Воронец, 1940. С. 52–55. Рис. 5], джунской культуры [Тереножкин, 1940. С.
159] и Таласской долины (Кенкольского и др. могильниках) [Кожомбердиев, 1960. С. 72–74. Рис. 14;
1963. Рис. 6, 3]. Третьим районом относительно частой встречаемости ханьских зеркал всех
вышеуказанных типов является нижнее течение Сырдарьи, где они были найдены в памятниках
джетыасарской культуры [Левина, 1996. С. 355. Рис. 160]. Урало-казахстанские степи в этом маршруте
являются последним районом относительно массового бытования «восьмиарочного» типа зеркал. Далее
они известны лишь в единичных экземплярах в погребениях Нижнего Поволжья и Дона, а также на
Северном Кавказе.

Надергал из Боталова навскидку, у него там больше на самом деле, по его концепции "гунны" сначала освоились в Приаралье, затем спроецировались веером по лесостепной кромке от Урало-Илека до Поишимья, затем двинулись разнородной ордой в Европу, где и собственно и произошла их политическая консолидация, затем после эпопеи с Аттилой большей частью вернулись в те же Урало-Аральские степи, но тут в степях уже были некие новые хозяева и им ничего не осталось как дружно "стать башкирами"/осесть элитой в Предуралье/Зауралье и другой частью в присырдарьинских оазисах приняв затем участие в сложении союза эфталитов-белых гуннов. Концепция небесспорна, требует многих если, но археологии у него в достатке. Свою "умозрительную концепцию" я скорее извлек из монографии Вайнберг "Этногеография Турана", она логично предлагает не смотреть на кочевников как на сферического коня в вакууме(увлекаясь политическими этнонимами и их условной сменой, когда на самом деле эти "стикеры" не так много значат, кочевники меняют их с еще большей легкостью чем оседлое население), а рассматривать через призму их системы кочевого хозяйства, экологии и особенностей ландшафта, травостоя, обводненности, осадков и промерзания почв, состава стада, да много чего еще, жизнь номадов кажется только вольной и легкой, а на самом деле ограничена большим набором жестких условий( и на самом деле кочевник нежизнеспосбен без соседствующего оседлого населения)Также предлагает экстраполировать более задокументрованные поздние события в Степях синхронные с климатическими изменениями, с другими более древними фазами, о которых мы данных имеем меньше, оттуда и извлек любопытную закономерность буквально для каждого кочевого союза добивавшего временной гегемонии в Дешт-Кипчаке — сначала борьба за присырдарьинские "безджутовые" зимники("белый" и "черный" джут по сути главные ограничители роста поголовья стада, быстро происходит исчерпание пригодных пастбищ, закономерная экспансия в поиске новых), затем господство от Алтая до как минимум Волги, затем следующий претендент по тому же сценарию