Действительно, МТС были структурой нерыночной системы хозяйствования, что определяло специфику их деятельности. Технику, топливо, запчасти, а также средства для премиальных выплат персоналу они получали от государства соразмерно результатам реализации плана тракторных работ, объемы которых исчислялись в условных «гектарах мягкой пахоты». Экономия средств в отчетных документах МТС фиксировалась как прибыль, а их перерасход – как убыток. Прибыльными в этом смысле оказывались многие станции. За услуги МТС колхозы обязаны были рассчитываться с государством в основном собственной продукцией (натуроплата). До 1954 г. наиболее урожайные хозяйства платили за работы МТС больше остальных. Стоимость всего объема сдаваемой государству натуроплаты, как правило, была меньше суммы его затрат на содержание МТС. В 1930-е – начале 1950-х гг., когда фонд финансирования сельского хозяйства был небольшим, убытки МТС, как и совхозов, компенсировались благодаря экономии средств, которую обеспечивали низкие заготовительные цены на продукцию колхозов. Объемы ее обязательной сдачи по этим расценкам могли наращиваться путем навязывания высокоурожайным хозяйствам сверхплановых поставок. Вместе с тем руководство страны понимало, что недобор натуроплаты МТС связан с низкой урожайностью колхозной пашни, во многом обусловленной недостатками в работе станций. Главным из них обоснованно считалась незаинтересованность МТС в развитии колхозного производства, что проявлялось, в частности, в их стремлении выполнить план по «мягкой пахоте» за счет проведения наиболее «легких» работ (вспашка, боронование, косовица зерновых и др.). «Сложные» виды работ (посадка и уборка овощей, стогование, силосование и др.) проводились в минимальных масштабах. Поэтому уровень механизации в зерновом производстве колхозов был выше, чем в других отраслях растениеводства и животноводстве. Попытки разрешить указанные проблемы предпринимались неоднократно. Например, в 1947 г. было принято решение, согласно которому план МТС признавался выполненным, если осуществлялся весь объем работ в надлежащем качестве и в установленные сроки. Только при этих условиях руководителям МТС выдавалась премия. Механизаторы при выполнении плана урожайности должны были по гарантийному минимуму получать по 3 кг зерна на трудодень, а в случае невыполнения – по 2 кг [8, с. 411]. Однако добиться желаемого результата так и не удалось. После смерти И.В. Сталина пришедшие к власти функционеры попытались добиться подъема сельхозпроизводства за счет развития у колхозников материальной заинтересованности в труде на общественных полях и фермах. Для этого были запущены механизмы, обеспечивавшие рост доходности колхозов. 21 августа 1953 г. было принято решение о повышении заготовительных и закупочных цен на животноводческую продукцию. Цены на молоко поднялись соответственно в 2,2 и 1,5 раза, на крупный рогатый скот – в 4,8 и 2,1, на свиней – в 2,9 и 1,6 раза. Заготовительная цена на яйца не изменилась, зато закупочная поднялась в 2,1 раза. Правительство посчитало необходимым увеличить расходы государства на закупку зерновых культур. Госзакуп зерна стал оплачиваться в 9 раз выше [9, с. 120]. В соответствии с постановлением сентябрьского (1953 г.) Пленума ЦК КПСС [10, с. 20–61] с 1954 г сдача государству продукции в порядке обязательных поставок и натуроплаты МТС стала осуществляться только по твердым ставкам, одинаковым для всех хозяйств одного района и дифференцированным по климатическим зонам. Благодаря этому высокодоходные колхозы должны были избавиться от необходимости выполнения повышенных заготовительных планов и получить возможность реализовывать товарные излишки по более высоким закупочным ценам. С колхозов списывалась задолженность по обязательным поставкам и натуроплате МТС.
...
Увеличение вложений государства в развитие МТС с экономической точки зрения себя не оправдывало. В 1954 г. план сдачи зерна МТС страны выполнили на 71 %, картофеля – на 48, мяса – на 63, денежных средств – на 68 %, в 1955 г. – соответственно на 73, 52, 72 и 70 %2. В 1954 г. МТС зоны Урала поставили государству по натуроплате столько же хлеба, сколько в 1940 г., а в 1955 г. – только 79 % от этого уровня. При этом с 1940 по 1955 г. тракторный парк уральских МТС увеличился в 2 раза, объем тракторных работ и затрат на их производство – в 3 раза, размеры основных средств производства – в 5 раз3. Ситуация усугублялась тем, что компенсационные механизмы – низкооплачиваемые обязательные поставки и практика дополнительного обложения высокодоходных колхозов – в полной мере уже не работали. Проверки деятельности МТС, проводившиеся в 1954–1955 гг., позволили выявить в работе их персонала множество недостатков. С одной стороны, руководителям станций инкриминировались перерасход горючего, запчастей, ремонтных материалов, средств на зарплату управленческих кадров, административно-хозяйственные нужды и командировки, несвоевременное погашение кредиторских и дебиторских задолженностей, невыполнение планов платежей в бюджет по проектным работам и пр. С другой стороны, им ставилось в вину нежелание бороться за увеличение объемов натуроплаты. Зачастую счета за работы МТС вручались колхозам с большим опозданием, в связи с чем последние платили за них продукцией, оставшейся после выполнения плана обязательных поставок и госзакупок. Нередко зачислять в счет натуральной оплаты было попросту нечего. Из-за такой практики колхозная продукция обходилась государству слишком дорого. Систематические недопоставки натуроплаты, безусловно, были обусловлены также уменьшением ее объемов из-за неполного, несвоевременного и некачественного исполнения станциями договорных обязательств перед колхозами. Многие МТС, как и прежде, стремились выполнить план по «мягкой пахоте» за счет осуществления легких и, соответственно, недорогостоящих работ. Судьба МТС, по сути дела, была решена уже в 1955 г., когда стал разрабатываться план введения для колхозов единых цен, благодаря чему они получали возможность возместить все свои производственные издержки. Таким образом, сельхозартели стали рассматриваться как приоритетный объект для вложения средств. При этом объемы ассигнований на развитие МТС стали сокращаться. Уже в августе 1955 г. на баланс колхозов стали переводить агрономов и зоотехников МТС [12, с. 182–187]. В августе 1956 г. правительство приняло решение о сокращении бюджетных расходов на зарплату механизаторам станций. Оплата их труда возлагалась на колхозы. Рассчитывать на государственные доплаты рабочие станций могли только в том случае, если в сельхозартели выдача денег на трудодень была ниже гарантийного минимума [7, с. 236]. Сократились ассигнования на строительство в МТС. В 1954 г. в РСФСР на сооружение в них ремонтных мастерских, гаражей, жилых домов, общежитий, школ и других зданий был израсходован 1 млрд 710 млн руб., в 1955 г. – 1 млрд 336 млн, в 1956 г. – 1 млрд 305 млн, в 1957 г. – 557 млн руб.4 Эти факторы усиливали отток кадров механизаторов из МТС. На XX съезде КПСС перед станциями была поставлена задача – за пятилетку снизить себестоимость тракторных работ на 16 % и значительно уменьшить затраты государства на центнер натуроплаты. В 1956 г. должен был начаться перевод МТС на хозрасчет [10, с. 565]. Реализация этих планов имела позитивные примеры. Так, в 1956 г. Александровской МТС Мошковского района Новосибирской области благодаря укрупнению тракторных бригад, использованию автопередвижных мастерских, круглогодовому ремонту техники и применению бригадного и индивидуального учета расходования средств удалось получить прибыль в 43 тыс. руб. (в 1955 г. имел место убыток в 150 тыс. руб.), понизить себестоимость гектара пахоты и центнера натуроплаты зерновых на 61 коп. и 2 руб. 69 коп. соответственно5. Но в целом использование экономических приемов повышения производительности МТС не стало повсеместной практикой. Более распространенным способом решения этой проблемы стало укрупнение МТС. Многие станции ликвидировались, а их ресурсы передавались на баланс совхозов, повсеместное создание которых становилось важным направлением аграрной политики. В 1956–1957 гг. число МТС в стране в целом сократилось на 10 %6
...
В 1956–1957 гг. были санкционированы поиски эффективных форм взаимодействия между МТС и колхозами. Апробировались и такие организационные приемы, как введение вместо двух руководителей – директора МТС и колхозного председателя – общего управляющего, одновременно ведавшего делами и колхоза, и станции. Например, в Новосибирской области в конце 1957 г. было объединено руководство Усть-Луковской МТС и колхоза им. Ленина, Мохнато-Луговской МТС и колхоза «Сибирь» Краснозерского района [14, с. 279]. Предпринимались также попытки соединения тракторных бригад МТС с полеводческими, животноводческими и комплексными подразделениями колхозов. В некоторых районах техника МТС передавалась колхозам в порядке аренды на сезон, имели место случаи ее продажи сельхозартелям. Все эти эксперименты, как правило, способствовали повышению производительности техники. Однако уже в феврале 1958 г. было принято решение о реорганизации станций.
...

Работники МТС, по сравнению с колхозниками, имели более высокий социальный статус, что, в частности, выражалось в гарантированной государством оплате их труда.
...
После сентябрьского (1953 г.) Пленума ЦК партии на работу в МТС в качестве землеустроителей, агрономов, ветеринаров и зоотехников были направлены тысячи выпускников аграрных вузов и сотрудников сельскохозяйственных органов, в том числе упраздненных районных управлений сельского хозяйства. На эти должности, а также на посты инженеров, механиков, заведующих ремонтными мастерскими в МТС переходили работники промышленных предприятий. Однако многие из них так и не смогли адаптироваться к новым условиям труда. Например, в Новосибирской области с 1 октября 1953 г. по 1 января 1955 г. из общего числа направленных в указанный период специалистов (1 460 чел.) по причине невыполнения должностных обязанностей, в том числе из-за пьянства, были уволены 59 чел. В целом кадры со средним и высшим образованием в МТС долго не задерживались. С 1 октября 1953 г. по 1 августа 1955 г. в МТС Новосибирской области сменились: 61 директор, 94 главных инженера, 43 главных агронома, семь главных зоотехников, шесть главных ветврачей, 91 заведующий ремонтными мастерскими – всего 302 чел., из них 199 – из-за отсутствия профильного образования1.

http://www.sibran.ru/upload/iblock/acf/acf020b1e1bbaf7e782b8699b8e797af.pdf

Т.е. вопрос сугубо в мотивации (загнать технаря/управленца в роскошный сельский быт за фиксированный паёк и ждать энтузиазма...). Которая в артелях б.-м. решалась через 25% от сверхприбыли. С другой стороны, в лоб объявить механизатору, что с завтрашнего дня он артельщик — не поймёт никто, проще содрать схему взаиморасчетов и оставить фонды за государством. К которым фондам потом плавно прицепить раскулаченные артели (поползновения в сторону раскулачить артельщиков со стороны разного местного начальства начались ещё в 1953 и закончились бардаком и ликвидацией оных как класса:

http://biofile.ru/his/31952.html

).

Итого:

— МТС остаются в статусе государственных как бы артелей

— личная заинтересованность великая вещь, работа налаживается

— когда пром- и прочую кооперацию начинает колбасить, её после национализации передают не профильным министерствам, а в ГУ МТС, с соответствующим ростом его статуса

На выходе через десяток лет вместо РИ СССР — СССР с [del][/del] артелями, миллионеры с партбилетами, Андрпов и Горбачёв в пролёте...