П. Краснов. За чертополохом.
Занятно, что годом написания указывается 1922 (а то и вовсе 1921-й), но в тексте упоминаются пионеры и пакт Бриана-Келлога 1928 г. Видимо, это уже из второго издания: согласно http://fantlab.ru/work305164 , роман два раза издавался до войны (1922 в Берлине и в 1928 г. в Риге) и 4 раза при династии Елицинидов (2000, 2002, 2012, 2014).
Написана книга в редком для несоциалистической литературы ХХ века жанре – утопия. Навскидку, я могу вспомнить только одно аналогичное произведение – «Остров» Олдоса Хаксли. Причем если у Хаксли рецепт счастья – это самоизоляция и поголовная наркомания населения, то у бывшего атамана – самоизоляция, самодержавие и православие.
Итак, действие происходит в конце ХХ века. В 1920-х советская Россия попробовала атаковать Европу, но не срослось – все советские пилоты взяли да и сбросили химические бомбы на собственные войска (вот прямо взяли – и вывалили, мотивация при этом никак автором не раскрыта; за такое вешать надо!) и вдоль границ России возникло сначало ядовитое облако, а потом – очаг чумы, так что никто не мог пройти через отравленные области. Так наша страна получилась отрезанной от всего мира. Точнее, от Европы – лётчики погубили лишь поход в Европу, поэтому как мы получились отрезанными от Китая автор снова не объяснил.
Однако, мир дальше начал развиваться без России, но лет через 80 живущему в Германии потомку русских эмигрантов (художник-реалист, которого гнобят его коллеги из дегенеративного искусства) стало интересно, что же всё-таки происходит сейчас на земле предков, и он, собрав небольшую компанию (он, потомок эмигрантов журналист-социались, немецкий профессор и американка) отправилиьсь в путь. Добрались до восточной границы Латвии, увидели там непролазные заросли чертополоха, прорубились через них, а там...
А там этакая идиллическая посконно-кондовая Россия, заставляющая вспомнить отзыв Довлатова о писателях-почвенниках: «Худосочный и нудный мотив: «Где ты, Русь?! Куда все подевалось?! Где частушки, рушники, кокошники?! Где хлебосольство, удаль и размах?! Где самовары, иконы, подвижники, юродивые?! Где стерлядь, карпы, мед, зернистая икра?! Где обыкновенные лошади, черт побери?! Где целомудренная стыдливость чувств?!.»» Вот и тут: сельская община + самодержавие + церковь и переименование министерств в приказы и возвращение традиционной одежды дают в итоге счастливое государство, где государевы люди в кольчугах и погонах перемещаются на аэропоездах и воздушных кораблях. Кроме того, довольно быстро герои узнают, что пролетариат в стране извели как класс – чтобы некому было бунтовать в будущем! И вот как-то без пролетариата в стране массово делают мега-поезда и боевые корабли! А ведь мог бы Петр Николаевич вспомнить свой печальный опыт, когда в 1918 г. на Дону не могли ему местные кузнецы дать не то что паровоз, но и хотя бы наганы – пришлось менять у немцев хлеб на трофейные русские винтовки.
Заодно нет и нормированного рабочего дня – сделал дневной «урок» и свободен, или паши до завтра
Такой подход к делу был бы простителен в книге какого-нибудь Набокова или Бродского, который и в родной стране с настоящей жизнью мало соприкасался, но когда такое пишет профессиональный военный с внушительным багажом качественных аналитических работ... Впрочем, после массового помешательства лётчиков это уже и не должно удивлять!
А вот автомобили в идеальной России извели – ибо на них в старину чекисты возили осужденных на расстрел. Видимо, личные поезда Троцкого и других советских деятелей такого отторжения не вызывали, поэтому железные дороги в стране сохранили.
Кроме мега-поездов есть в книге ещё один признак будущего – специальный аппарат для чтения мыслей подсудимх, который демонстрирует судьям правдивую картину преступления.
Такие дела...
Читая эту книгу, я, кроме Довлатова вспомнил ещё нынешнюю белоленточную оппозицию: и Шехтман, и атаман Всевеликого войска Донского единодушны – Россия должна полностью соответствовать моим желаниям или «Рашка повинна быти зруинована»...
Мы, русские, страшный народ – мы даже Гитлера до самоубийства довели
Но оно того стоит. К сожалению ничего и близко подобного ни советская, ни тем паче современная россиянская наука не родила 
Этим все сказано.