Об определённых закономерностях.
Начиная с 17 века в русской внешней политике проявляется определённый, как сказали бы сейчас, паттерн.
В 17 веке Российское государство становится державой, крепкой сочувствующей силам, борющимся с претензиями дома Габсбургов. То, что борьбу европейского протестантизма против Габсбургов считали в России своей борьбой демонстрирует, к примеру, пушечный салют в честь победы шведской армии при Брейтенфельде. Казалось бы, "что он Гекубе, что ему Гекуба" - что правительству России хорошего от того, что армия государства, перекрывающему России путь к Балтийскому морю (государства, всего лишь поколение назад, вмешавшееся в русскую Смуту) одержала блестящую победу над армией Священной Римской Империи? И тем не менее помощь Швеции такими символическими жестами не ограничивалась - Россия оказала Швеции также и материальную помощь в виде субсидий хлебом (перепродажа этого хлеба по более высоким ценам позволяла шведам в значительной степени финансировать войну в Германии). Так сказать, "лютеранский меч ковался в Московском государстве".
В 18 веке молодая Российская империя во всех коалиционных войнах того времени за одним-единственным исключением (Семилетняя война) оказывалась на стороне сил, враждебных королевской Франции.
Стоит заметить, что вопреки популярному представлению о том времени, именно королевская Франция (после Вестфальского мира 1648 года) была первенствующей державой Европы, чьи военные и политические амбиции и чьи возможности были так велики, что для сдерживания требовались поистине всеевропейские коалиции (как это было в войну за Испанское наследство)
В конце 18 - начале 19 века, когда Франция из монархической и католической державы станет революционной и атеистической, но не оставляет своих амбиций, Российская Империя становится одной из важнейших опор антифранцузских коалиций, которая даже на перемирие с наполеоновской Францией идёт после тяжёлого военного поражения и в итоге именно на войне с ней сломалась наполеоновская империя.
В конце 19- начале 20 века по мере роста немецких амбиций и возможностей Российская империя становится из дружественной Пруссии-Германии державы державой враждебной. И в итоге Россия стала одним из самых крупных препятствий, уничтоживших немецкое государство.
После двух мировых войн мир в 1945 году, казалось, был как никогда готов к господству одной державы. Соединённые Штаты Америки не были затронуты войной, в них была половина промышленного производства, это была богатейшая держава мира, обладавшая подавляющим господством в воздухе, на море и владевшая секретом атомной бомбы. И тем не менее сталинский Советский Союз, страшно разрушенный предыдущей войной против Германии, предпочёл не покориться воле США - в отличие от Британии, которая пошла на экономическую (а затем и политическую капитуляцию) перед США, согласившись на конвертируемость стерлинга и доллара во время получения послевоенного займа.
Холодная война, сосредоточившая внимание двух величайших военных держав того времени друг на друге, позволила встать на ноги другим политическим центрам, которые были разрушены Второй Мировой войной. Уже к 1970-м годам вместо триумфализма "американского века" 1940-х годов в Белом Доме и Государственном Департаменте рассуждали о "пяти пальцах", т.е. о пяти наиболее важных державах, на которых во многом зиждится мировой порядок (США, СССР, ЕЭС, Япония, Китай).
Тем не менее, в 1980-х годах США вновь улыбнулась удача - Советский Союза прекратил Холодную войну, сдался на милость западной коалиции. Настало то, что было окрещено "однополярным моментом" - состояние, когда в военном отношении США превосходили любую мыслимую коалицию держав и при этом оставались первой экономикой мира (пусть теперь их отрыв не был так серьёзным, как это было в 1940-е годы). Россия же, отрёкшись от дискредитированного коммунизма хотела быть лишь самым первым учеником победоносной и процветающей Америки, что и отразилось во внешнеполитическом курсе её первого правительства.
Но тем не менее шло время, и вот уже при том самом президенте, что выступал с речью в конгрессе США, РФ начала говорить о "многополярном мире" и сотрудничестве с КНР (да-да, эта концепция изобретена вовсе не в 2000-е годы). Дальнейшие действия, закономерно приведшие обе стороны к нынешнему положению, известны - выход США из договора ПРО, Вторая Иракская война, первый украинский Майдан, вильнюсская речь вице-президента Чейни о желательности "оранжевых революций" в Минске и Москве, Бухарестская декларация о желательности принятия Украины и Грузии в НАТО. И дальше по американским (или, как говорят в Америке, русским) горкам.
Что же объединяет все эти жестокие колебания? Ответ прост. Подобно тому, как стрелка компаса всегда указывает на север, так и русская внешняя политика всегда вступает в противоборство с той державой, что хочет перейти от гегемонии к империи.
Сделаем шаг в сторону и дадим определение "империи" и "гегемонии". Воспользуемся словами немецкого учёного Герфрида Мюнклера:
"...следует обозначить империю, отделив ее от гегемонии, при этом, однако, необходимо добавить, что переходы между гегемониальным преобладанием и имперским господством достаточно расплывчаты. Тем не менее, было бы вполне уместно отличать их друг от друга. Гегемония представляет собой преобладание в рамках группы формально равных по правам политических сил; имперскость же прекращает это, пусть и формальное, равенство, низводя подчиненных до статуса зависимых государств или же сателлитов, которые находятся в более или менее очевидной зависимости от центра".
Неизбежно упрощая, можно сказать, что гегемон - первый среди равных; а империя - единственная; и разница между ними та же, что между средневековым королём, чья власть ограничена могущественными вассалами, и диктатором в тоталитарной стране.
Вернёмся теперь к основной мысли.
Это движение является объективным и не зависящим от желаний правителей обеих стран . Для державы, претендующей на статус империи, немыслимо, что любая другая страна могла принимать автономные, независимые от имперского центра решения. Следовательно, любая крупная страна, не желающая безо всяких оговорок следовать имперскому курсу, является врагом. Россия сдерживала Германию в конце 19 - начале двадцатого века (франко-русский альянс, заключённый при Александре III) и умиротворяла её в межвоенное время (Рапалло, общий курс на эрозию Версальского порядка, пакт Молотова-Риббентропа, "не поддаваться на провокации" в канун войны) - итог был один: немецкая агрессия против России (объявление войны 1 августа 1914 года и нападение 22 июня 1941 года). То же было верно и относительно французского нашествия, когда попытки лобового столкновения с Францией сменились на мир истощения, а тот, в свою очередь, был прерван очередной французской агрессией. Эволюцию отношений с США наше поколение и старшее поколение увидело своими глазами.
(Из этого состояния может быть лишь один не-военный выход - полная капитуляция одной из сторон. В случае США это будет полное удовлетворение требований Китая в Восточной Азии и России в Восточной Европе и прочих региональных держав в своих "родных" регионах (до . В случае РФ - "Перестройка-2.0" с последующим распадом государства. До нынешнего кризиса такой капитуляцией для США был бы сознательный отказ от имперского курса (на который они вступили твёрдо при Буше-младшем), а для РФ - продолжение дробления государства. )
Теперь США, как сильнейшая держава, решают вопрос о переходе от гегемонии к империи. США как гегемон (т.е. как первая среди равных великая держава) в целом устраивали большинство мира и отсюда то, что американский порядок был с энтузиазмом принят в Западной Европе в конце 1940-х годов и с не меньшим энтузиазмом - в Китае и России в конце 1980-х - начале 1990-х годов. Но США как империя (т.е. единственная великая держава) не вызывают восторга нигде, а во многих регионах мира - открытую оппозицию. В 2000-е годы СШа допустили серьёзный стратегический просчёт, увлеклись ближневосточными приключениями, потратили много сил, престижа, денег и времени на второсортные страны вроде Ирака и Афганистана и прозевали взлёт Китая и постепенное отползание РФ от бездны, на края которой она была после краха СССР.
Сейчас, в это десятилетие, если быть точным, решается вопрос - смогут ли США сделать то, что не удалось сделать Габсбургам, Бурбонам, Бонапарту, Гогенцоллерну и Гитлеру - а именно перейти к империи? Если им удастся достичь капитуляции России в украинском вопросе в ближайшее время (хотя двух лет) и тем более если им удастся достичь своих радикальных имперских планов в отношении России ("деколонизация-деимпериализация-денуклеаризация"), то ответ будет положительным. Выбив РФ из антиамериканской (и, по определению, прокитайской) коалиции, США обретут решающее превосходство над КНР в области атомных вооружений и лишат КНР спокойного тыла и поставщика ресурсов на северной границе, тем самым, у США получится или почти получится замкнуть кольцо окружения вокруг КНР. Помимо этого сама концепция вооружённого выступления против США или их клиентов будет надёжно дискредитирована. Американская империя укрепится, перспективы её конечной победы над КНР серьёзно улучшатся.
Но если украинская война станет затяжной и продлится несколько лет без определённого итога (не говоря уже о военном поражении Украины, т.е. неспособности вернуть территории, бывшие в её юрисдикции до начала этой войны) то итог для Америки будет скорее обратным. Сила, воля, ресурсы и, главное, время Америки будут распыляться между двумя театрами противостояния - актуальным европейским и потенциальным азиатским (тайванским), со всеми вытекающими последствиями, вплоть до (наихудший сценарий) "за двумя зайцами погонишься - ни одного поймаешь" - в то время как Китай, пользуясь выгодами, которые создает клинч в Восточной Европе между РФ и США, будет продолжать набирать экономический (и военно-технический) вес.
Обратим внимание и на то, что начиная с 1812 года, т.е. тогда, когда Россия стала достаточно сильной, чтобы считаться достойной прямого и открытого удара со стороны претендента на империю (а не делегирования этой задачи союзникам) эти удары практически всегда наносились в рамках одного и того же хода мысли: Россия мыслилась как "континентальная шпага" в руках основного противника претендента - Англии для Наполеона, кайзера и Гитлера, Китая для США. Одновременно с этим считалось, что Россия внутренне неустойчива и что для того, чтобы выбить её из войны хватит буквально одного сильного удара. Собственно, эти два постулата, взятые вместе, и делали эти удары неизбежными. Россия воспринималась (и воспринимается) как слабое звено вражеской коалиции, достаточно сильное, чтобы создавать серьёзные проблемы, но достаточно слабое, чтобы быстро его сокрушить, этакая "стеклянная пушка". Однако из века в век что-то в этом блестящем плане идёт не так. Даже в случае Первой Мировой войны, несмотря на то, что Россия её проиграла, она продержалась три года; достаточно времени, чтобы Антанта серьёзно ослабила и истощила кайзеровскую Германию, а Америка подготовилась заменить Россию в европейской войне.
Стоит заметить, что для обеих сторон со временем растут издержки борьбы за империю/национальную независимость.
Так, в 17 веке дом Габсбургов предпринял последнюю попытку объединить под своей эгидой Европу. Россия, тогда только оправлявшаяся от Смуты, оказывала материальную поддержку анти-габсбургской коалиции. Габсбурги, проиграв в итоге Тридцатилетнюю войну, всё же остались важным игроком в европейских делах.
В 18 веке сильнейшая держава континента - Франция - пыталась при всех Людовиках - сокрушить всякий военный противовес себе на континенте. Россия, чей вес в мировой политике возрос, взяла на себя роль укротителя французских союзников в Восточной Европе (Швеция, Речь Посполита, Османская империя) и периодически отправляла контингенты к антифранцузским силам (как это было в конце войны за Австрийское наследство).
В 19 веке Российская Империя вступила в прямое противоборство с наполеоновской Францией и сломила её могущество. Ценой этому стало французское нашествие 1812 года на Россию, со всеми человеческими и финансовыми издержками для России.
По итогам этих поражений Франция навсегда утратила возможность быть первой державой Европы, но сохранила свою национальную целостность и свой статус великой державы.
В 20 веке по пути Франции прошла Германия. Россия в итоге оба раза встала на пути её притязаний. В первый раз добровольно и сознательно; во второй раз - она пыталась умиротворить агрессора до конца, но в итоге агрессор всё же навязал ей войну на полное своё уничтожение. Оба раза цена была высока. В первый раз государство, не выдержав напряжения тотальной войны, рухнуло. Во второй раз пришлось три года сражаться без второго фронта и потерять убитыми 20 миллионов. Однако Германии пришлось ещё хуже. Немецкое государство было разрушено и в итоге раздроблено, его амбиции беспощадно искоренены.
В двадцатом веке, капитулировав перед США в рамках Холодной войны, Россия утратила свою заморскую империю, ряд возможностей для проекции силы и испытала полноценную социальную и экономическую катастрофу. Но и США победа в Холодной войне далась не без потерь. Им так и не удалось поставить под свой политический контроль Китай (чего они пытались достичь весь двадцатый век), им пришлось смириться (и даже способствовать) экономическому возрождению Западной Европы, тем самым, они своими руками создали двух крупнейших экономических соперников (и сейчас КНР является для США с экономической точки зрения гораздо более опасным врагом, чем мог быть Советский Союз в любой момент своей истории).
Экстраполируя, можно сказать, что на этом цикле борьбы за империю/против империи есть существенный риск атомной эскалации - со всеми вытекающими последствиями для Северного Полушария.
