Да я собственно с азербайджанскими партнерами достаточно регулярно. 
Просто не знаю с чего вы считаете сей параметр критерием смены этнокультурной идентификации 
. Бухали на Кавказе всегда.
По вашему получается, что главным признаком принадлежности к рускому этнокультурному типу является пьянство?
Те же чечены держатся стаей и четко проивопставляют себя — "мы — не они". И ментально различий у нас с ними не меньше, чем у римлян с германцами или у китайцев с кочевниками.
Всего полвека исполнилось науке этологии – дисциплине об инстинктивных программах. Эта наука утверждает: у человека есть множество инстинктивных программ, доставшихся нам от животных предков. Этологи вдохновенно рассуждают, как наше общественное или семейное поведение похоже на поведение шимпанзе, слонов, павианов или мартышек. Не сомневаюсь – сейчас модно трубить о подобных «находках».
Но почему-то никто не изучает, какие инстинктивные программы выработаны самим человеком. Какие характерны вовсе не для наших предков, а исключительно для Homo sapiens? Как только начинаем «копать» проблему, оказывается – таких инстинктивных программ очень много.
Человек занимается земледелием уже тысячи лет, сменились сотни поколений земледельцев. Если нас неудержимо тянет возделывать грядки и поливать рассаду – причина этого не только в том, что нам исключительно выгодно самим выращивать овощи. Большинство владельцев дач и садовых участков не так уж нуждаются в этом виде дохода. Многие из них за время, проведенное на участке, заработали бы на гораздо большее количество овощей. Нам просто хочется что-нибудь выращивать.
И скотоводы мы уже очень давно, те же тысячи лет, сотни поколений сменилось. И нам хочется держать в доме собак и кошек. Вовсе ведь не для охраны жилища и не для ловли мышей, верно? Мы просто любим животных и приучаем к этому же детей. Нам нравится трогать что-то живое и мохнатое, кормить его и заботиться о нем.
Кстати, у китайцев и японцев тяга к этому «живому и мохнатому» намного меньше: в их традиционном хозяйстве скотоводство не играло такой важной роли. И отношение у них к домашним животным рациональнее и грубее, чем у потомков скотоводов.
Народы жили в разных условиях… Десятки и сотни поколений подряд отбирались люди с определенными качествами. Эти люди рожали детей с разными генетическими программами – но и в новом поколении люди, не способные вести определенный образ жизни, «выбраковывались» – погибали, или, как минимум, не могли завести собственных детей.
Убийства в голове
Набеговая система у жителей Северного Кавказа формировалась как минимум с 15 века. А сложившись, набеговая система сформировала совершенно определенный тип общества, и определенный человеческий типаж.
Необходимость участвовать в вечной войне «всех против всех» отсеивала людей невероятно агрессивных, крайне жестоких, очень равнодушных и к собственным страданиям, и к страданиям других людей. На протяжении веков и поколений самым выигрышным способом вести себя была готовность к военным действиям, к бою в любой решительно момент. Самому лично – против истинного или надуманного «обидчика», силами своей семьи – против других семей, в составе отряда своего рода или племени – против других родов и племен.
Для европейца, вообще для человека старой земледельческой культуры, тот, кто отвечает ударом кинжала или выстрелом на сказанное невпопад слово, в лучшем случае инфантильный, антиобщественный тип. Тот, кто мстит убийствами за обиду трехсотлетней давности или похищает коня и понравившееся ему оружие просто потому, что «не может удержаться», должен рассматриваться как смертельно опасный безумец. Но для горцев многие поколения проявление агрессивности, неуживчивости, неустойчивого настроения, непредсказуемого поведения, готовности драться с кем угодно при любом перевесе сил, рисковать жизнью даже из-за пустякового каприза были так же важны, как для земледельца из теплой долины – трудолюбие, аккуратность, доброжелательность к другим людям, любовь к животным и растениям. Почитайте произведения и Лермонтова, и Бестужева-Марлинского – в поведении и Казбича, и Адамин-Бека явно виден именно этот типаж.
Не проявляя этих качеств, горский подросток вызывал у окружающих сомнения в том, что он правильно развивается, а юноша – в своей приспособленности к жизни. Набег был не только доходным экономическим мероприятием, но и важным общественным институтом, формой подготовки к жизни и проверки нового поколения. Только приняв участие в набеге, юноша и в собственных глазах, и с точки зрения соплеменников, из «совсем большого мальчика» превращался в члена сообщества взрослых мужчин, потенциального жениха и хозяина в доме.
Набег был проверкой личных качеств и совсем взрослых горцев, подтверждением их общественного статуса. Во все века и у всех народов обязанностью взрослого мужчины было кормить семью. В набеговой же системе умение воевать, грабить поверженного врага, похищать и продавать рабов, было ценнейшими качествами хозяина – ничуть не менее поощрявшимися, чем умение быть сельским хозяином – в обществе земледельцев.
Отказавшись участвовать в набеге, юноша не только рисковал быть обвиненным в трусости и отсутствии мужских качеств. Такое обвинение было бы предъявлено ему незамедлительно, а если бы он не «смыл обвинение кровью», оскорбление превратилось бы в диагноз. Но и взрослый мужчина, перестав «набегать» вместе с другими, не только рисковал не свести концы с концами в хозяйстве – он буквально выпадал из системы общественных отношений. Родовичи и соплеменники теперь не знали, как к нему относиться, каков теперь его общественный статус и что должен и может делать такой человек.
Так набег оказывался важнейшим не только с экономической и социальной, но и морально-нравственной точки зрения. Набег был краеугольным камнем для любых морально-этических оценок. Как у русских – земледельческие работы.
Сейчас для набегов нет причин: ни социальных, ни экономических. Но вот в Калуге двое чеченских юношей проигрывают в бильярд.
– Ну что? – говорит победитель, русский парень. – Кто проиграл, накрывает стол?
Ответом было 24 ножевых удара, 9 ран, как говорят врачи, «несовместимых с жизнью».
Девушка не хочет танцевать с парнем. Удар финкой.
В обоих случаях убийцы буквально не знали, что сказать на суде. Они, похоже, сами не очень понимали, что с ними произошло. Никаких рациональных причин для убийства ведь не было.
Вот что я собственно имел в виду. Вы надеетесь их перевоспитать до возможности ассимиляции в нормальном обществе?
