Македонская Америка (флот Александра, огибая Африку был застигнут бурей...)

serGild пишет:

интересно, сколько же их было за 1800 лет до того?

А какая разница? Не они так другие. Уровень где-то тот же. На момент прибытия европейцев в Бразилии 4 млн. индейцев. Подозреваю что за 18 веков до того не сильно меньше. + ок. миллиона гуарани в Парагвае.

serGild пишет:

А в Амазонии взлет был около 500г н.э. Значит гуарани пришли позже.

В первом тысячелетии. Когда именно — ученые спорят.

Нет, юмор больше в том, что давно хотелось локализовать листрогонов, и тут такие кандидаты.

По поводу их высочайшей агрессивности — такое состояние недолговечно. Либо их запинают соседи либо остановят и сделают агрессию неокупаемой либо они всех вынесут и оставшись одни вынуждены будут выработать между собою статус кво.

С тупи как я понял случилось близкое к последнему и тут пришли белые братья.

Сомнительно мне 3тысячелетее гиперагрессивное племя. Скорее нечто вроде виков — как пишет Гуревич — жили как все, а потом взрыв, новое искусство, взлет религиозности, дальние походы и боевая ярость.

И как раз в эту картинку хорошо ложится цифра из моего последнего поста о приходе гуарани в Аргентину около 1000г.

Т.е. жил себе народец в Бразилии, потом перенял у амазонцев маниок, а может и кукурузу, размножился после 500г и попер по всем направлениям. За счет передового СХ он мог задавить любого врага числом, откуда у них и упоминаемая страсть к атакам массой. Ну и к 1000г дошли до Парагвайско-Бразильско-Аргентинской границы в Междуречье, где они и освоили бразильскую сливу и мате.

На все про все меньше 1000лет, в пределах нормы.

И все это значит, что многотысячных селений нам не встретить. Так, плотность несколько выше среднего по больнице. Это же именно в лучшем случае ранние земледельцы, параллельно с охотой. Ну пусть их 10тыс — 5 тыс женщин, половина в репродуктивном возрасте, и тут такой удар, да еще часть гибнет защищаясь. Мужчины — аналогично. Выжившие в ужасе бегут, рассеявшись. Так что даже если что и было то пережить такое сложно.

В дальнейшем, как часть дальней периферии — самое то. Но пока — я вынужден опираться на цифру 1000год — слишком рано. Возможен компромиссный вариант — раз уж очаг Боливийско-Бразильский, то можно предположить зарождение примитивного земледелия именно там, оттуда распространение в Амазонию в 500г, там заимствование с побержья северной кукурузы и с этим уже обратное продвижение, демографический взрыв и мегаэкспансия со всей свирепостью. А пока мирные маниоковые огородики и чай со сливами в куках женщин, пока мужи охотятся (пригодность к рабству — я смотрел по наличию навыков земледелия, но думаю вы правы, на ранних стадиях это женская работа и мужчины рабы как из делаваров и гуроов — не очень).

Соответственно разгром отбрасывает их назад и на север, но к 300г в нашем центре формируются вождества, причем возможно и конные (правда там вроде величайшее болото Земли, надо карту смотреть)

О пукинах — вашу ссылку я видел, почему и писал не все а практически все. цифра 200г.н.э. встречается куда чаще. Впрочем, все равно можно сказать что 50-200гг переходные в развитии культуры

скажем

...

3. 1-300 гг. нашей эры. Глиняная трехцветная посуда с геометрическим орнаментом с изображениями стилизованных животных.

4. Классический Период, 300-700 гг. нашей эры. В этот период появились большие каменные строения, сохранившиеся и сегодня, использование бронзы и золота указывает на торговые контакты.

[HTML_REMOVED]http://www.uroboros.org.ru/S_America/tiauanaco.htm<\/u><\/a>

В общем торговля в зачатке, дальние походы в принципе возможны, но неудобство перепада высот хоть и не отменяет но затрудняет для горцев такие путешествия и делает их еще более редкими. Скорее можно предположить торговлю пукинов с жителями предгорий, тех с жителями чако и т.д.

И в любом случае на кораблях, даже байдарках до Альтиплано не добраться, лучше уж вдоль Анд, потихоньку акклиматизируясь

Да, и плотности в Бразилии в 300г до.н.э. куда меньше чем в 1000г, поскольку кукуруза еще не пришла из Мексики, картошка из Боливии, в основном охотники и рыболовы — пустыня безлюдная для пришельцев, вакуум.

Я об этом писал у соседей в теме Америка без остального мира.

При всем кажущемся бессмысленном повторении цивилизационных циклов каждый новый несколько шире, новые навыки расходятся на периферию, как те же картошка и кукуруза. В общем им бы еще тысячи полторы и Андский центр встретился бы с Месоамериканским, культурный обмен бы ускорился, оживилась бы колумбийская Золотая Дорога, потомки муисков распространили бы деньги, от майя купцы переняли бы письменность, сделав ее демотической, и какие нибудь карибы перешли бы от пирог к насадам, положив начало кораблестроению.

Но это к слову.

Итак, правленый таймлайн Эльпидии, с учетом замечаний и предложений.

Южная группа мореходов, из 1500 человек на 60 малых транспортных судах двигается вдоль бразильского побережья все время на юго-запад, наконец в самом начале октября 321 года с немалой надеждой поворачивает на запад. К этому времени они уже не знают что предполагать об этой части Света, представляя себе что перед ними опять берег Ливии. Что скорее всего на север от их колонии на Капе вглубь суши вдается лишь довольно большой залив. Сама же Ливия снова выпрямляясь по прежнему ничуть не смущаясь продолжает уходить снова на юго-запад, а их просто выносило в открытый Южный Океан и затем опять прибило к суше. Другие же предполагают, видя столь протяженный берег, что это противоречит знаниям о Ливии и это должна быть уже другая земля. Закрадываются мысли что они заблудились, многие впадают в отчаяние.

Открытое ими широкое горло по видимому очень могучей реки снова разделяет их во мнении, которое впрочем не выходит за рамки общих рассуждений, не доводя до какой то вражды или разделения. Одни говорят что это Индия и они нашли устье пресловутого Ганга. Других эстуарий наводит их на мысль что это истоки Нила. В те времена существовало много различных географических представлений, например среди такое что величайшая река Ойкумены не имеет истоков в обычном смысле, бытовало мнение что она берет начало в Океане с другой стороны Ливии как будто перекачивая воду из одного своего конца в другой, это было отражено на известной дисковой карте Гекатея Милетского. Путешественники с надеждой ухватились за эту возможность. Тем более что посланные вперед дозорные сообщали что берег после эстуария опять как ни в чем не бывало идет на юг, русло же углубляется в материк на многие стадии. Решено было сделать долговременную остановку. После недолгого рассмотрения выбор пал на северную сторону горловины(где то чуть западнее Монтевидео), климат был хорош и местностью напоминал им Вифинию и другие равнинные области Азии. Новую землю впоследствии назвали Τράπεζα της Ελπίδας — берег надежды, что позже сократилось до Эльпидия.

Суда были вытащены на берег неподалеку от устья реки называемой местными ливийцами Йи, скот был выпущен на выгул, люди начали распахивать ближайшие поля, валился лес на поселок. Пока группы легковооруженных разведчиков были разосланы по окрестностям, один самый быстроходный и легкий корабль послан был исследовать новонайденную большую реку и как можно дальше для установления возможности дальнейшего анабазтиса. На ближайшее время была построена апойкия которая долгое время не имела собственного имени помимо просто Полиса. Колонистов было почти 1500 человек, большинство из них составляли македонцы, ионийские греки, критяне и карийцы — около восьмисот, остальные общины были представлены фрагментарно небольшими группами, за исключением финикийских моряков и главным образом персидских кавалеристов с близкородственными общинами наемных иранских горцев. Могущие обещать в будущем заметное напряжение эти ренегаты были морально подавлены, не выступая пока против подчиненного положения.

Политически вследствие гибели кораблей-флагманов и старших командиров, среди поселенцев не установилось сперва какой либо четкой системы иерархии. Однако фактически в колонии господствовали навклеры оставшихся кораблей, они располагали серьезными отрядами судовых экипажей спаянных совместным плаванием, благодаря чему диктовали свою волю разнородной массе поселенцев. Осень-зима были проведены в работах по обустройству на новом месте и севу, что несколько стирало мелкие разногласия и лонгировало крупные конфликты которые должны были быть неизбежны в ситуации анархии.

Весна 320 года впервые внесла уверенность материальном благополучии и подняла дух колонистов, был собран весьма неплохой урожай, что вкупе с обилием дичи и рыбы далеко отодвинуло угрозу голода.

Одновременно из дальней разведки вернулся и посланный корабль. Его навклер, Каистробий из Памфилии был человек недюжинной воли и способностей, какой только и мог за столь долгое изнурительное путешествие сохранить в хорошем состоянии корабль, высокий дух и порядок в экипаже, продолжить искать путь вперед когда все остальные обессилели и разуверились. За три месяца движения в глубь речного мира он зашел сначала в Уругвай, несколько поднявшись по нему вернулся назад и углубился вверх по Паране. Пройдя около 250 парсангов(5,2км) он миновал устье Парагвая, правильно определив Парану за более крупную реку. Оттуда он поднялся еще почти на 300 парсангов до водопада Гуайра (граница Бразилии и Парагвая), сделавшего дальнейший путь на север невозможным.

Зато на берегах реки от впадения Игуасу до Гуайры он наткнулся на селения оседлых туземцев, чьи жены на своих огородах выращивали тыквы и маракуйю (бразильско-парагвайский сельхоз очаг), пока мужчины охотились на пекари. Несколько дикарей было схвачено и взято с собой для дальнейших расспросов.

Рассказать об истоках южного Нила (νότια του Νείλου) туземцы не смогли, они знали только, что за водопадами река тянется все дальше на север, до новых водопадов, а потом еще дальше, и где она кончается ведают только духи лесов и болот Урупиру и Караима, которые одни могут дойти до начала Реки, ибо ступни их вывернуты назад. Ни о каких царствах эфиопов они тоже не слышали, жили вокруг них охотники, еще более дикие, чем они.

Эта экспедиция положила конец надеждам вернуться домой речным путем, зато открыла путь к решению другого вопроса — женского.

Когда следующая экспедиция из двух кораблей попробовала найти южный путь вдоль берега — она просто не вернулась. Больше желающих рискнуть не нашлось. Надо было окончательно обустраиваться на новом месте, а для этого нужны были женщины. Вылавливать мелкие кланы по 10-15 человек по огромным просторам Эльпидии было нетривиальной задачей. Тут и пригодилась информация о поселениях далеко на севере племени, называющего себя тупари, если верить захваченным экспедицией Каистробия.

[img]http://en.wikipedia.org/wiki/File:Riodelaplatabasinmap.png[/img]

Экспедиция готовилась тщательно — нужно было отобрать и починить лучшие из оставшихся на плаву кораблей, приготовить припасы и снасти для ловли рыбы, выбрать гребцов и ловцов в экипажи.

В 317 году экспедиция из 20 кораблей вышла в путь. Экипажи составляли всего по 20 человек, ибо обратно они планировали плыть куда большим составом.

Конечно, немногочисленным ранним земледельцам было практически нечего противопоставить махайрам пришельцев, знающих, благодаря заранее допрошенным пленным, расположение их селений. В предрассветном тумане высаживались они выше и ниже селений, окружая еще спящих. Женщин связывали и волокли на корабли, сопротивлявшихся мужчин безжалостно убивали. В плен их не брали, ибо место на кораблях берегли не для них.

Более тысячи женщин везли осевшие корабли, возвращаясь к новому дому мимо разоренных селений и пораженных ужасом тупари.

После этого были и новые, уже меньшие экспедиции, но такого успеха уже не было. Устрашенные антиподы бежали в ужасе на север, за водопады Гуайры, прячась в протоках. Теперь к демонам болот и лесов они добавили и белых демонов реки — Илина, в жертву которым топили самых храбрых врагов, предварительно вырвав их сердца, чтобы съесть их храбрость.

Вставка.

После возвращения Каистробия от северных порогов и Азибала с южного берега всем стало ясно, что попытка вернуться неугодна богам ибо от 20 тысяч, вышедших из Вавилонии осталось меньше полутора тысяч, пути вперед не видно, путь назад приведет в лучшем случае к возвращению пары кораблей. Потому, по эллинской традиции, решено было основать колонию в новой земле. Но сперва обычай и здравый смысл требовали избрать главу — ойкиста, чей голос всегда был решающим в спорах, кто устанавливал законы и отдавал приказы. Такова была издавна роль ойкиста и именно сейчас он был необходим как никогда. Каистробий и Аpибаал среди моряков, Главкий и Горгий среди воинов, Пантордан среди македонцев и Мардоний среди персов пользовались заслуженным уважением, но возглавить колонию должен был один. Им оказался Леоннат сын Антипатра, из порученцев Александра, сумевший навести порядок среди остатков флота, прибитых к берегу и привести их сюда.

Навклеры и офицеры, команды судов и пассажиры поклялись своими богами подчиняться ему и помогать от сердца и без лукавства.

Первым своим приказом Леоннат велел принести на каждом корабле жертвы Гестии ради благого начала. Каждый из навклеров взял огонь со своего корабля и в сопровождении плывших с ним людей принес к общему жертвеннику в центре еще не воздвигнутого города. От этих огней был зажжен домашний огонь новой родины колонистов — Эльпидии. Все другие огни были потушены и только этот разгорался все ярче, и собравшиеся у одного огня провозгласили себя одним народом, собравшимся у одного огня на жертвеннике, огня, которому предстояло гореть пока стоит город. От этого огня один за другим были возжжены огни в очагах домов поселенцев.

Но пусто было в этих домах. Не было еще семей у семейных очагов. Поэтому после прокормления первой из задач Леонната было найти женщин для пришельцев. Не впервой уже было эллинам и финикийцам родниться с варварами и дети колонистов от местных женщин вырастали полноправными гражданами колоний. Именно тут лежала одна из причин столь быстрого роста колоний в эпоху Великой Колонизации.

Но эта земля лежала пустой, не было здесь поселений туземцев, только малые кланы бродили по берегам рек, охотясь и ловя рыбу. Единственным исключением были поселениях у порогов "Южного Нила", о которых рассказывал Каистробий и захваченные там туземцы...

Итак, несколько дальних походов привели к решению женского вопроса и бегству антиподов за водопады, а также и к резкому уменьшению их численности из за резкого падения числа женщин. Рабов было добыто очень мало, поскольку места на кораблях резервировались в первую очередь для женщин, а позднее пуганый народ был настороже и разбегался.

Рабынь тоже практически не было, поскольку в первую очередь каждый искал жену.

В итоге верхи и низы не могли разделяться по наличию/отсутствию рабов. Не могло лечь в основу богатства и владение землей — ее слишком много, а рабочих рук мало, и реально ты владеешь только тем, что можешь обработать. Деньги — на месте нет богатых рудников, к тому же купить можно только то, что произведено, да и торговля носит только внутренний характер. У элиты колонистов оставался только один ресурс — корабли, без которых трудно было бы организовать рыболовство, являющееся на первых порах главным источником пищи.

Именно от кормчих, ставших владельцами кораблей и произошли Великие Дома Эльпидии, сделавшие имена первых кораблей родовыми (так что никаких Андромахидов, а скажем род Борей, род Тромерос-"грозный", род Ферон-"летящий" и пр.). Корабли составляли основу экономического могущества новой знати и делали это могущество наследственным. Пусть родоначальник был греком, македонцем, финикийцем — общность занятий и интересов выковывала их единство и роднила их.

Тогда же возник и первый конфликт — составлявшие примерно треть колонистов иранцы обладали лидерами из персидских офицеров десанта, среди которых были и представители старой знати, которые при этом были непричастны к морскому делу, среди них не было кормчих и других морских офицеров. Дело могло закончиться взрывом и кровью, но здравый смысл с обеих сторон возобладал. Было заключено соглашение, по которому в буле — совет полиса наряду с 42 кормчими входили и 8 персов, представляющих свою общину. Пока эта община была сплочена, их голоса звучали достаточно громко в совете, но со временем национальные границы размывались, большую роль начинали играть корпоративные интересы, и морские роды стали превалировать, потомки же персов, не восходящие к тому или иному кораблю стали неофициально именоваться младшими. И поскольку путь в море был им заказан, со временем они реализовали свою власть в оставшейся доступной им форме — в контроле за большою частью стад размножившегося скота: коней, коз и овец (просто владение землей, как я уже писал, реальной власти не давало)

К 300г население состояло из почти тысячи семей(более 200 человек умерло не оставив потомства), старшие дети уже начали создавать свои семьи, таким образом население составило около 4000 человек.

Персы большею частью пашут(ремесленников и рыболовов среди горцев немного), образовав около десятка поселений по сотне примерно человек, знать управляет и пасет растущие понемногу стада, немногие ремесленники обосновались в Палаполе, где есть и резиденции допущенных к правлению персидских офицеров. Македонские землепашцы предпочитают селиться хуторами ближе к городу, греки и финикийцы — в самом Палаполе, где развернуты верфи по починке и обслуживанию родовых судов, а также переработке улова, и конечно основные мастерские и храмы.

Т.о. в городе живет немногим больше половины жителей Эльпидии.

После смерти Леонната во главе колонии стал архонт Филота сын Каистробия. Его отец оставил ему корабль в прекрасном состоянии, преданную команду, крепкое хозяйство, уважение среди других навклиров. Именно их поддержка и помогла ему возглавить полис. Так, поколение за поколением все выше поднимались тридцать семь Великих Домов Эльпидии (часть навклеров не оставила потомства). Все больше гордились они чистотой своей крови и брали себе жен только среди своих или среди немногих других потомков женщин, взятых со старой родины. Именно из таких семей, или же от незаконных сыновей знати вырастали при некотором везении Малые Дома.

Лишь представители Великих Домов могли становиться архонтами, владеть кораблями, становиться ойкистами новых колоний.

Из Великих и Малых домов выходило жречество, капитаны(не хозяева) кораблей, члены Совета при архонте.

В выборах участвовали все, но голосовали не по одному а по фратриям — наследникам тех, кто плыл на одном корабле, что как правило давало Великим Домам решающий голос.

За следующие 100 лет население разрослось до 10 тысяч, население все больше перемешивалось, знать окончательно приобрела наследственный и сакральный характер, узурпировав божественное происхождение, отражая нападки неубиваемым аргументом: "если ты потомок Гермеса, почету твой предок не был кормчим?" В быту распространяется смешанный греко-арамео-гуаранийский язык, на котором говорят все, греческий же есть язык аристократов и образованных людей, образующих средний слой полиса.

Поселения земледельцев продвигаются все дальше в долину Йи, до 50 км от берега, еще дальше уходят пастухи со стадами коз и овец. Растет и население города. Впрочем, недавно уже была основана колония Тартосса в 60 км к востоку во главе с представителями младших ветвей Великих Домов.

Потихоньку ведется торговля с местными охотничьими племенами обеих берегов Ла Платы, и те знакомятся с железными орудиями.

Полностью вписавшись в Новый мир колонисты Эльпидии вступают в период бурного роста...

Около 200г до.н.э. казалось бы непримечательное событие привело к значительным последствиям для региона.

Началось с того, что один из молодых аристократов — Фороник попался на соблазнении чужой жены. И он сам и обиженный принадлежали к высшей знати и архонт не хотел ссориться ни с одним из них. Потому Фороник был присужден к изгнанию, но его Дому позволили снарядить для него корабль и превратить изгнание в экспедицию к порогам Нила. После нескольких экспедиций за женами столетней давности земли ниже порогов обезлюдели и не приносящие доход плавания были прекращены.

Но по прошествии ста лет испуг прошел, тупари снова размножились, выращивая тыквы и охотясь на пекари. Захватив нескольких потерявших осторожность туземцев Фороник допросил их, но не стал грабить поселения, а предложил союз одному из вождей. Фороник предоставлял железные орудия, семена новых культурных растений, домашнюю птицу и помощь в набегах, а вождь давал пищу и работников.

Племя процветало и росло, Фороник богател и время от времени отправлял корабль домой, торговать маракуйей, листьями мате, и конечно же добытыми в совместных походах рабами.

Другие Великие Дома открыли свои фактории для торговли с племенами севера, продавая им оружие и инструменты и натравливая друг на друга. Так началась великая экспансия тупару и так вступило в золотой век рабовладение в Эльпидии

Первоначально рабы использовались для низких работ — вычерпывать воду из трюмов кораблей, прислуживать в домах аристократов, но шло время, северные племена росли в числе и в умениях, и к 100г до н.э. первые обрабатываемые рабами поля появились на берегах междуречья Нила(Параны) и Хапи (Уругвая).

К этому времени число эльпидцев достигало уже 40 тыс. большая часть которых жила в 6 полисах, последним из которых был основанный на южном берегу эстуария Дельфинополь.

Первый из полисов уважительно именовался старейшим — Палаполем. Город достиг 10 тыс. и больше не рос, поскольку регулярно сбрасывал излишки населения в новые колонии, сплавляя заодно и слишком активных младших детей из Великих Домов.

Потомки персов, смешиваясь с другими народностями, активно распространялись по долине Йи. Еще севернее и к западу кочевали стада молившихся Ахуре потомков персидских офицеров, образовавших 8 Малых Домов. Впрочем, сами они себя малыми не считали, в городах бывали редко, что и помогало им избегать конфликтов с жителями полисов, а также сохранять память о своей вере и культуре.

Неплохо. Медленными шагами к великой цели

Купил кембриджскую древнюю историю, том о греческой колонизации, вникаю, пытаюсь применять

С появлением рабов на полях Эльпидии зародился и новый хозяйственный уклад — поместье. Хозяин с семьей и охраной и семьи отдающих хозяину половину урожая геоморов — землепашцев из рабов. Их дети вырастали в рабстве и не знали другой участи, что помогало избегать волнений. Благодаря постоянному притоку с севера число геоморов быстро росло. В окрестностях полисов земли уже были давно поделены и поместья занимали незначительную долю земель, но в Дуопотамии поселений почти не было и новый вид хозяйства, будучи выгоднее стал там господствующим. Размеры поместий ограничивались лишь числом геоморов, которых к началу н.э. стало уже около 15тыс. пока еще небольшой ручеек дешевого хлеба потек в приморские города, обращаясь в серебро и товары для туземцев, позволяющие приобретать новых рабов. Рабы стали появляться и в богатых мастерских на подсобных, неквалифицированных работах. Так начала усиливаться городская верхушка, не принадлежащая к благородному сословию.

По мере роста богатства городов начала расти и специализация ремесел и качество изделий городских ремесленников. Теперь жителям сел в долине Йи, потомкам персов (их число приблизилось к 20тыс) стало выгоднее покупать инструмент не у своих а у городских мастеров в обмен на те же зерно, лен, мясо и пр. Увеличилось число смешанных браков, усилилось смешение языков, все более склоняясь в пользу греческого, обладающего в Эльпидии большей культурной традицией (язык суда, делопроизводство, письменности, язык элиты).

Общее число эльпидцев достигло 100тыс в двух десятках небольших в основном полисов, из которых 3 располагались на южном берегу, торгуя с местными охотниками. Сюда же, в южные земли бежали те из геоморов, кто еще не успел забыть о свободе и находил в себе достаточно сил и хитрости чтобы бежать. Так начало увеличиваться туземное население южных земель, по одному из племен получивших вскоре название Керандии.

карта

[HTML_REMOVED]http://map1.msk.ru/map57243000.htm<\/u><\/a>

Эстуарий — Китринойское море (желтое от взвеси)

р.Парана — Нил (Южный Нил)

р.Уругвай — Хапи

р.Рио Негро (делит Уругвай на северную и южную части) — Ахара (местн.)

р.Рио Саладо (к северу от мыса Норте) — Тукавака (местн.)

---

Постепенно Эльпидия обрастала варварской периферией.

Прежде всего, это вождества листрогонов в районе порогов Нила(Параны), от южного тропика до болот между Нилом и Хапи(Уругваем), которые чем дальше к западу тем больше сворачивали к северу к бескрайним топям Пантанала.

К югу их земли ограничивались лесами за Хапи, к востоку горами, но и доступные земли достигали 500 км с севера на юг и 200-300 с запада на восток и легко способны были прокормить до полумиллиона человек даже при примитивном земледелии, и это при том, что население к началу н.э. там едва достигло 100тыс. Даже людоедство не могло замедлить их рост, поскольку компенсировалось многоженством со вдовами съеденных врагов. Кроме того съедали теперь только самых доблестных врагов и вождей, простые же пленники уходили на плантации юга в обмен на оружие, инструменты, бусы, тонкие ткани и пр.

Далее, это бежавшие с плантаций на берегах Хапи (берега Нила вблизи Китринийского моря сильно заболочены).

Некоторые из беглецов уходили вверх по реке Ахара, где и прятались среди озерных лагун. Другие же шли болотными тропами на северо-запад, заплатив местным проводникам украденным скотом. И те и другие смешивались с местными, принимая их имена и делясь с ними навыками.

Так сложились два племенных союза — каритийцы на реке Ахара и керандийцы, к югу от Нила и до Тукаваки (одной из множества Рио Саладо, впадающей в океан чуть севернее мыса Норте).

Первый из союзов был вскоре разгромлен дружинами обозленных рабовладельцев и загнан в недоступные для кораблей верховья, второй же, укрывшись за болотами окреп и сделался грозен соседям. А соседями для союза оказались давно уже не знавшие оружия малочисленные колонисты южного берега. местные давно уже торговали с ними мясом и мехами, теперь же все больше набиралось таких, которые считали несправедливым, что все богатства этой земли достаются пришедшим из за моря чужакам, превратившим их в рабов и преследующих их на своих кораблях.

Керандийский союз рос, беглецы приносили новые умения, они научились делать крупные но легкие пироги, вмещающие до 15 человек, но при этом такие, что их можно было переносить на руках и пройти там, где было не пройти эльпидцам. Мужчины племени вооружались не только дубинками и копьями, но и заимствованными у пришельцев луками.

Богатства пришельцев манили их. Начались набеги на плантации, но после первых их успехов эльпидцы поставили заставу около устья Хапи и несколько их кораблей постоянно готовы были теперь обрушиться на пытающиеся проскользнуть пироги. Тогда керандийцы решили ударить в другую сторону.

около 50г.н.э. до 60 пирог были спущены на воду одной из рек, впадающий в море южнее Нила. Пройдя в стороне от всех сторожевых постов пироги повернули на восток и под утро высадились у Анфелы — молодой колонии, насчитывающей чуть больше полутора тысяч человек. Лишь пара десятков из них имела хорошее оружие и те не были готовы собраться и биться вместе. При таком превосходстве все сопротивлявшиеся вырезались, остальные вязались. Судьба женщин в захваченном городе понятна и лишь недостаток места на пирогах избавил большую их часть от участи третьей жены. Когда разгул несколько утих, на пироги и лодки колонистов было загружено все найденное железо. Но вождь керандийцев оказался достаточно мудр, чтобы захватить с собой и мастеров, способных научить как растить скот и собирать урожай, как добывать и ковать железо, чтобы можно было не зависеть от подачек эльпидцев.

На следующий день пироги оставили разграбленный город и дымящиеся остовы не взятых с собой больших эльпидских кораблей, дабы оставшиеся не воспользовались ими, и не вызвали подкрепления, пока торжествующие победители не скроются в протоках.

Эльпидия была в шоке. Никогда еще варвары не могли набраться сил и смелости, чтобы открыто напасть на эльпидцев, никогда еще не был разграблен ни один из полисов. Дерзость керандийцев требовала должного ответа. Но кто возьмет на себя роль мстителя, кто пойдет пешком там, где не пройти кораблям, кто готов найти и покарать врагов вдали от родного моря, там где бессильна мощь великих домов Эльпидии?

И ответ был найден — те, кто издавна привык жить вдали от моря, те, кто издавна владеет лучшими из коней, те, кого пренебрежительно называли малыми домами, кто стоял во главе потомков иранских горцев, пахарей и пастухов долины Йи.

Первым из них был глава дома Бехтунов (от бехдин — благая вера) Кавад. Именно к нему обратились палапольские отцы с предложением взять под свою руку земли Керандии к югу от Дельфинополя, который от себя добавил обещание ежегодно выплачивать некую сумму на нужды вооружения и снаряжения. По некотором размышлении Кавад решил, что предложение судит роду почет и славу и решил отправить на юг своего младшего сына Бероза и с ним пять сотен молодых охотников с семьями и потребным скотом.

Так сын Кавада ступил на землю, где его потомки будут провозглашены царями. Первый год он обживался на новом месте со своими людьми, охотники отправлялись снова и снова, чтобы разведывать тропы и переправы, пастбища и водопои, а также следы людей. За это время керандийцы снова попробовали выйти в море, но не смогли прорваться мимо сторожевых пентеконтер. На следующий же год, оставив сотню мужей сторожить стада, Бероз с четырьмя сотнями конных выступил в поход. Сотни двинулись по пампе широким изгоном, полосой в два десятка км в направлении, где ожидались поселения керандийцев. Заметив поселение воин давал сигнал, к этому месту подтягивалась его полусотня и предавала все огню и мечу. Пленных вязали и вели на юго-восток, где и продавали поджидающим кораблям. Больше десяти селений было разорено за этот поход. Охваченные паникой варвары бежали кто куда мог: дни в западные болота, другие на север от Тукаваки, третьи пытались скрыться на пирогах на юго-западе, в верховьях той же Тукаваки, четвертые же слали послов к Берозу, обещая покорность в обмен на милость.

Милость была дана покорившимся и Бероз вступил во владение землями между Нилом и Тукавакой, составлявшими около 15тыс км2 пампы, не считая болот на востоке и западе. На этих землях жили до 3 тысяч его новых подданных, изъявивших покорность или просто взятых в плен. Жили там и дикие керандийцы, покорности не изъявившие и не бежавшие, но готовые сражаться и ответить набегом с пирог на конный набег.

Про славный город Дельфинополь, которому предстоит стать столицей и резиденцией будущих басилевсов. Есть спор между мной и serGild'ом, мы всегда не прочь поспорить

Основан Дельфинополь примерно лет через 200 после высадки в Уругвае. С датой можно маневрировать.

По старой эллинской и новой эльпидийской традиции молодого отпрыска знатного семейства очень попросили вон.

Некто Андромах из "корабельного рода", потомок некого спартанца Горгия (одного из основателей колонии, ранее офицера в армии Александра Македонского, потом удачливого "охотника за бабами") не поладил со знатным персом Камбизом (из того самого рода Бехтунов). Причина ссоры — женщина, благосклонности которой домогался Камбиз, но она одарила ей Андромаха, даром, что персиянка. Ну и женили бы Андромаха, Зевс с ним, да юноши затеяли ссору. Которая вылилась в греко-персидские противостояния. И т.д. и т.п., см. ранее написанное. Род Бехтунов, хоть и персидский, но в числе старших родов, на мелочах не спустишь, да и народ недоволен. А тут ещё Андромах жениться отказывается.

Пришлось наказывать обоих. Перса — на коней и гуляй. Но он не изгнан насовсем, а отправлен с некоторым поручением. Есть предложение, что он прогуляется до ранее открытых Анд, принятых предыдущими исследователями за горы Индии, Кавказ или что-то ещё (местные философ и жрец подрались по этому поводу, первый получил кулаком по лысине, второй лишился клока из бороды). Но возникло мненеи, что за горами — далекая прародина. так что есть предложение, пусть Камбиз доберется до гор, пройдет там по удобным тропкам, теряя половину своих спутников пеервалит через горы и увидит впереди океан. Все, точка. Увы, далекой прародины в перспективе нет, мы попали куда-то не туда. Теряя спутников Камбиз возвращается в Палаполь.

Ну а грека ожидало более суровое наказание — на корабль и плыви куда хочешь. По старой доброй традиции Без право н возвращение.

Андромаху далеко плыть не захотелось, на Паране особо ловить нечего. А аргентинский берег — он последнее время песпективный. (Вот только чем. разве что удобными местами для рыбной ловли и болотами. Болота плохие, но в них может быть железо).

Далее надо бы подумать, как Андромаху подфортило. Может он удачно нашел соседнее племя, подмявшее под себя окрестности и в свою очередь подмял её под себя. Но это слишком притянуто за уши. Может "поход за зипунами" на корабле прописать? Должны же местные аборигены иногда на океанском побережье обитать, не только вдоль рек. Ну а потом — и вверх по Паране.

Таймлан вчерне

321г- высадка

— 320г — возвращение экспедиций на юг и на север и решение обосновании колонии

— 317г — решение женского вопроса

— 300г — подрастание второго поколения, население 4000, принятие законов ойкиста Леонната.

— 250г — окончательное формирование структуры общества, великих родов и промежуточное положение персидской знати. Население 6 тыс, 2/3 в городе

— 200г — население 10000 тыс, основание Тортоссы, экспедиция Фороника и контакт с северными тупари

— 100г: 40 тыс, 6 городов(5 на уругвайском побережье, последний — Дельфинополь), в Палаполе 10 тыс, первые геоморы в долине Хапи

0г: 100 тыс эльпидцев, около 20 полисов, из них 3 на южном берегу, остальные на уругвайском, 25 тыс в долине Йи, 15 тыс геоморов, зарождение каритийского и керандийского союзов.

50г: набег керандийцев на Анфелу рядом с Дельфинополем, приглашение Бероза на южные земли.

Почему-то коллега serGild его не выставил.

P.S. Который раз прошу меня зарегистрировать, но почему-то не получается.

Деметрий

пишет:

Который раз прошу меня зарегистрировать, но почему-то не получается.

Коллега посмотрите [HTML_REMOVED]здесь<\/u><\/a> и найдите варианты решения проблемы.

к 100 году каритийский и керандийский союзы насчитывают вместе до полусотни тысяч человек, примерно столько же геоморов трудится на полях аристократов.

Коренных эльпидцев уже почти 300 тыс,

из них в Дуопотамии около 5тыс владельцев поместий с семьями и корабельными дружинами,

на керандийском берегу 30 тыс в 5 полисах во главе с Дельфинополем, 3 тыс с родом Бехтунов пасут скот и защищают побережье от керандийцев, также под властью Бехтунов до 7 тыс местных.

Порядка 70 тыс пашут землю и пасут скот в долине Йи.

Основная же часть эльпидцев продолжают расселяться по плодородным северным берегам Китринийского моря, где около 190 тыс человек живет в полисах от устья Нила и Хапи и до мыса Полонио

[HTML_REMOVED]<\/u><\/a>

примерная карта на 100г н.э..

границы Эльпидии и 3 племенных союзов.

выделены районы локализации в Эльпидии потомков персов

Напомню, что

эстуарий — Китринойское море (желтое от взвеси)

р.Парана — Нил (Южный Нил)

р.Уругвай — Хапи

р.Рио Негро (делит Уругвай на северную и южную части) — Ахара (местн.)

р.Рио Саладо (к северу от мыса Норте) — Тукавака (местн.)

Между тем, если с ближними варварами удалось управиться, сдерживая керандийцев силами рода Бехтунов и их дружин, осевших к северу от Тукаваки, а каритийцев — силами оставшихся иранских родов в долине Йи и набегами по Ахаре на речных кораблях охотников за рабами, то живущих в 5 тысячах стадий вверх по течению Нила листрогонов никто особо не опасался. Они были далеко, они были разобщены, они были готовы на все, чтобы получить оружие и украшения с юга, легко ввязываясь в межплеменные войны и продавая пленников на юг.

Между тем это были люди, постоянно готовые к войне, с завистью и жадностью смотревшие на корабли южных торговцев и думающие, как много богатств можно награбить в их селениях. Теперь у них было и оружие южан, купленное ценой своей крови и при удобном случае они не прочь были обратить это оружие на самих южан.

Пока они были разобщены — можно было натравливать тупари против же и рикбаков против тупари.

Так было, пока среди них не появился [del][/del]Вайоро. Как и его собратья, он пользовался оружием эльпидцев, но с куда большей эффективностью. Среди своих воинов он ввел железную (хоть и варварскую) дисциплину. Показавший спину в бою отдавался крокодилам, а его жены — храбрецам. Не исполнивший приказа разрубался на части ибо своим неповиновением разрубал единство племени. Побежденные вожди шли в ритуальную трапезу, если были достаточно храбры, а их воинам предлагался выбор между рабством в Эльпидии и вступлением в его армию. Женщины же продолжали обрабатывать поля и кормить воинов. За полтора десятка лет ему покорились все племена в районе от Гуайры и вниз по течению до болот. Впрочем, поток рабов на юг не уменьшился, поскольку боевые пироги тупару как стаи пираний ринулись вверх по течению до водопада Урабупанги. Воин, не одержавший победы по законам Вайоро не мог жениться и завести потомства.

Но достаточно большая часть подданных нового царства все же не могла принять участие в столь дальних набегов, врагов стало катастрофически не хватать и молодежь заволновалась.

Немногие беглецы с юга рассказывали не только о богатствах тамошних городов, но и о том, что они не недоступны для храбрецов. Песни о набегах керандийцев и о падении Анфелы дошли и до селений тупари, воспламеняя сердца юных.

И в 143 году (463 от Высадки) Вайоро на совете вождей провозгласил Великий поход.

Почти две с половиной сотни тысяч человек ходили под его рукой. Тридцать тысяч копий готовы были подняться по его приказу (конечно не считали рабов). Тысяча пирог ждала своего часа, чтобы наполниться добычей. Половина мужчин, из тех, что уже завоевали свое право на это имя, остались хранить покой царства.

Но и тех, кто вышел в поход было больше, чем всех жителей Палаполя, со всеми женщинами и детьми.

И пусть на головах воинов тупари не было шлемов а на груди — доспехов, но копья их жаждали крови а сердца не знали жалости.

Итак, продолжение:

Боевые пироги тупари обрушиваются на привычные к миру полисы северной Эльпидии. Малочисленные дружины аристократов гибнут или бегут вместе с жителями. часть из них отступает на южный берег, в Дельфинополь. Наученный горьким опытом керандийских набегов город укреплен и после приложения некоторых усилий готов к обороне. Также почти не пострадали виллы знати на берегах Хапи, находящиеся несколько в стороне от пути северных варваров. Часть же эльпидцев решила отгородиться от размалеванных демонов океаном, к которому не были приспособлены их скорлупки. Так были основаны колонии на берегах соленых озер Патус и Лагоа Марин, названных эльпидцами Эремийским и Асфалийским морями (морем спокойствия и морем безопасности).

Постепенно выжившие оградились стенами, руки их привыкли к оружию, на богатых лесом Эремийских берегах спускались на воду новые, боевые корабли, к носам которых снова, как в старину пытались приделать тараны. Теперь врагов старались встретить на подступах и разбить на воде. костяком боевой силы стали дружины аристократов во главе с родом Андромахидов, не потерявшим своих земель и владений, прикрытых на юге пахлаванами рода Бехтунов, не дававших врагам пересечь Тукаваку и болота запада.

Северяне тоже призвали на помощь жителей долины Йи, также привычных к стычкам с каритийцами, но эта попытка обернулась катастрофой: пока конные дружины пытались поспеть за вражьими кораблями на на потомков персов обрушились дождавшиеся своего часа каритийцы и устроили там резню и повальный грабеж, унося все железное, украшения и угоняя скот с оставленных пустых пепелищ. После этого добровольцы конечно вернулись к себе у увязли в вендетте с каритийцами, оставив прибрежные полисы своей судьбе.

Чтобы переломить ситуацию разобщенным полисам необходимо было объединить силы, был создан союз с общей казной, армией и флотом, проедром которого был провозглашен правитель Дельфинополя Деитарх Андромахид.

Год за годом все дальше к северу встречали вражьи пироги боевые хеландии Эльпидии, в двухстах стадиях от устья Нила были поставлены крепости, закрывающие путь в Эльпидию, ответные походы достигали порогов, разоряя тамошние селения и освобождая немногих пленных, наконец, после 10 лет изнурившей обе стороны войны, наступило затишье.

Страна начала оправляться от катастрофы. За эти десять лет население северных полисов упало почти вдвое до 160тыс, поселения на южном берегу наоборот выросли за счет эмиграции до 80 тыс, до 10 тыс поселились на северных эремийских берегах.

Население долины Йи тоже резко упало до 50 тыс. Много женщин и детей погибло и было угнано каритийцами, оставшиеся без семей мужчины уходили на южный берег, под руку Бехтунов, где женились на местных девушках с примесью керандийской крови. Все это привело к тому, что с керандийскими подданными Бехтунам подчинялось до 20тыс.

Количество геоморов, как ни странно, только выросло. Долина Хапи оказалась почти не затронута вторжением, а пленные отправлялись в цепях на работы, пополняя число геоморов, доведя его до 80 тыс. Впрочем большая часть пленных — мужчины, направленные на самые тяжкие работы. Старый источник рабов иссяк с началом войны, новый — с ее концом.

Таким образом, население Эльпидии составило к концу войны 400тыс, считая рабов, умножающих богатства страны.

Оглянемся на царство тупари.

Великий Вайоро умер в разгар войны и резня между наследниками дала возможность эльпидцам собраться с силами. тяжелая война в итоге привела к тому, что соседи потеряли страх а окраины, не желая ехать за смертью стали отпадать. В итоге 1 из наследников занял место отца и принялся наводить порядок. Молодежь смогла убить своего врага, усмиряя окраины и устрашая соседей, не согласные с такой политикой бежали кто на север, кто на юг, а кто и на восток, в сторону морского побережья, благодаря своим военным и хозяйственным навыкам легко сметая мелкие местные кланы. Так начался новый виток экспансии гуарани, приведший в том числе и к тому, что уже через 100 лет побережье Бразилии в районе южного тропика оказалось достаточно густо для каменного века заселено раннеземледельческими племенами, что открыло эльпидским мореходам новое направление добычи рабов.

Само же царство наследников Вайоро ударными темпами стало осваивать железное дело и другие ремесла, применяя к пленным эльпидцам методику допроса, именуемую на Руси "Ну что басурман, рассказывай". Поскольку женщины в походы не ходили, а вернувшиеся работали на семейной ниве за себя и за того парня, численность практически не упала, а когда подросло новое поколение, так и вовсе продолжила расти, как будто и не было этих ужасных потерь.

Каритийский союз тоже не проиграл — им удалось изрядно ослабить соседей, от рабов приобрести полезные навыки, в том числе и в коневодстве. Теперь их набеги усилились, многие крестьяне предпочитали бежать на юг, бросая свою землю и становясь издольщиками на чужих полях. Это не было резким изменением, скорее постепенным смещением центра сил. Помощи от городов побережья не было, те обвиняли иранцев в том, что они бросили соседей в час беды и оставили одних биться с листрогонами. Также и к переселенцам на побережье, плохо знающим язык и оставляющим мертвых гнить под солнцем отношение было как к второсортным.

В долине Йи скапливалось недовольство.

Несколько иначе складывалась ситуация в долине Тукаваки, тут Бехтуны опирались на старый договор с Дельфинополем, изначально сюда переселялись воины, крестьян, как в долине Йи почти не было и постоянные стычки и набеги поддерживали пахлаванов в готовности. К тому же изначально часть керандийцев покорилась Каваду, успев с того времени породниться с его пастухами, поэтому стычки на границе никогда не достигали такого ожесточения, как на севере. Поэтому Бехтуны в случае серьезного конфликта с одним племенем всегда могли заключить союз с другим, продавая им железные наконечники для стрел и копий или даже предложив взять одну из дочерей вождя младшей женой. Авторитет Владык Коней был достаточно велик в пампе, чтобы всякий вождь почел за честь такое предложение.

Так, постепенно положение Бехтунов становилось двойственным — с одной стороны они были древним эльпидским родом, защитниками полисов от варваров, почетными гражданами Дельфинополя, с другой же — они становились одним из племен, кочующих по степи, сильнейшим из них и способным возглавить керандийцев, если появится у них общая цель. В конце концов Бехтунам предстоял выбор, и со временем они его сделают.

Поселенцы на берегах Эремиды решили не возвращаться — обилие лесов вокруг позволяло им строить корабли по более низким ценам, чем старые города, небольшие полоски лесов вокруг которых давно были вырублены.

Теперь эльпидский флот, частные корабли и общественные, боевые, купеческие или рыболовные большею частью сходил на воду Эремийского моря (оз. Патус)

Между тем хозяйство басилеев Дельфинополя и проедров Эльпидского союза начало лихорадить. В первые десятилетия их частная мощь опиралась на обширные поместья в Дуопотамии и на большой приток пленных рабов. Однако, поскольку большая их часть была мужчинами, опасными на свободе, то они использовались на тяжелых работах и сравнительно быстро умирали не оставив потомства, что вело к уменьшению царской доли в экономике и увеличении доли полисов и других аристократов. Города, после исчезновения опасности тоже не горели желанием отдавать свои средства на личную дружину своего проедра, а с малой дружиной и походы невелики и добыча соответствующая. Цари и знать Эльпидии начали оглядываться по сторонам в поисках новых источников рабов и рабочей силы. Одним из таких источников, как уже говорилось, стали беженцы из долины Йи, становившиеся арендаторами на царских полях и полях знати. число разорившихся крестьян росло в предшествующий период и из за ослевоенной дешевизны рабского труда, с которым не могли конкурировать свободные малоземельные крестьяне.

Снова среди недовольных начали распространяться полушепотом легенды о истинном царе — Царе Справедливости, кто наделит каждого землей, для кого справедливость будет важнее лишней монеты в кошельке.

Температура в котле поднималась все выше, но взрыв прогремел не здесь.

Браво коллега. Вы сегодня в ударе!

Наконец то я довел таймлайн до этого:

Сказ о шахе Каваде, его войнах и странствиях

Когда доведется еще мне прожить,

Хочу о Каваде я песню сложить.

Был доблестен в битве и прям он в речах,

Любимый народом Кавад Шахиншах.

Из родины Солнца, счастливой земли

По морю сюда его предки пришли.

Народ жил убого на этой земле,

Не знал он железа, не сеял полей.

От зверя, от голода он погибал,

Когда корабли сюда ветер пригнал.

Гетайры приплыли на тех кораблях

Со славой врагов повергавшие в прах.

Сказали, своей доверяясь судьбе:

"Возьмем эту землю навеки себе."

И жители древние этой страны

В рабов были вскорости обращены.

---

В народе пришельцев был славный Кавад.

Был добр он и праведен, так говорят.

И видя народ керандийский в беде

Решил он помочь им в великой нужде.

Коней темногривых решил он им дать,

Железными стрелами стал торговать.

И жен себе взял из народа цорег,

В нем каждый был ростом велик человек.

Был славным и мудрым великий Кавад

Славнейшим, мудрейшим стал сын — Митридат.

Он Митру всегда и во всем почитал.

Сатрапом Митреумагарды он стал.

Народу во тьме пролился яркий свет —

Открыл керандийцам он Митры завет.

Скакать на коне их отец научил.

А сын им путь правды небесной открыл.

"Коль воином Митры захочешь ты стать —

От правды не можешь вовек отступать!

А коль отойдешь от благого пути,

Чинвада моста тебе не перейти".

---

Был щедрым отец, сын был благочестив,

А внук оказался свободолюбив.

Людей Керандийских без лести любя,

Свободы хотел он для них, не себя.

О роде Кавада до края земли

Рассказы одаренных ими пошли.

И много племен собиралось к нему,

И в верности все присягали ему.

Услышал Деметрий о том, базилевс,

И зависти дэв в его сердце пролез.

Послал он к Каваду слугу своего:

"Когда ты не хочешь лишиться всего,

Пришли мне туземцев мгновенья не для,

Пусть спину согнут для меня на полях."

Слуга еще речи свои говорит,

А сердце Кавада от гнева горит.

Хватает он меч и слуги голова

Узнала, сколь мягкая в пампе трава.

---

Кавад на совет призывает друзей,

Решенье принять ему надо скорей.

Как сможет он мести царя избежать?

Не лучше ль от царского гнева бежать?

Сказал ему родич его Орильтег

(По матери он из народа цорег):

Для правды поставлены Небом цари,

Когда ж справедливости царь не хранит,

Коль хочет народ свой он сделать рабом

Пред небом не может считаться царем.

Твой род полон милости, благочестив,

Хоть доблестен, но не корыстолюбив.

Ты Правдою избран царем в небесах.

Да славится вечно Кавад Шахиншах!

Сей клич подхватили друзья и родня

На царство венчали, не медля ни дня.

---

Чтоб щедрость свою всем друзьям показать,

Чтоб крепче к себе их сердца привязать,

Кавадом для всех восьми света сторон

Царем каждый верный был вождь наречен.

И четверо были из местных племен,

Что конными мчались за ветром вдогон,

Что в глаз попадали стрелой на скаку

Хоть зверю лесному, хоть злому врагу.

И каждый по тысяче конных ведет:

Народ у них войско, и войско — народ.

И четверо родиной звали Иран

И каждый — одетый в броню пахлаван.

Коль бросят в атаку тяжелую рать,

Врагу перед ними нельзя устоять.

За каждым таких по две сотни идут

И лучников вдвое еще приведут.

---

Коль в битве победу решил одержать,

То должен ты первый тогда нападать.

Дай время — враг силы свои соберет

В друзьях же решимость сражаться уйдет.

И двинул все силы свои шах Кавад

Туда, где его и не думали ждать,

Сквозь пампу на север они пронеслись

Нежданными в город царя ворвались.

И вот, пред Кавадом предстал басилей

Сказал ему шах: "Криводушный злодей!"

Глаза тебе слепит безмерная власть,

Хотел у людей ты свободу украсть.

Возьми же свой меч, и пусть Митра решит,

Кто прав и кто в этом бою победит.

Деметрий оружие в руки схватил

И думает он, что уже победил:

Из рода Спартанцев, не ведает страх

Послушно оружие в крепких руках.

Но Правда не с ним, и повержен герой

И рухнул с разрубленною головой.

С Деметрием долго сражался Кавад,

И вскоре уж не был он этому рад.

Бойцы его, ненависть теша свою,

Мечами царя поражали семью.

Двух дев лишь от смерти сумел он спасти

Скорее он их приказал увести.

Бойцам же в тревоге сказал шахиншах

С печалью на сердце, слезами в глазах:

"Невинная кровь об отмщенье вопит!

И скоро удача от нас убежит.

Царевен я двух под защиту беру

Для жизни в почете их в жены беру"...

Пророчество сказано было не зря,

Удача оставила войско царя.

---

Народ, что столицу собой наполнял,

Трудом жил илотов и горя не знал.

Рабы за рекой на полях между рек

Растили им хлеб, и не первый уж век.

Архонты, в огромных поместьях царя

Признать не хотели Кавада царя.

И хлеб через реку идти перестал,

И каждый из граждан мятежником стал.

И вскоре собрались гетайров войска,

А их кораблям не преграда река

И город восстал, увидав корабли,

Которые с северным войском пришли.

Кто выжили в битве — покинули град,

И в пампу уводит людей шах Кавад.

---

Все длилась война, не хватало уж сил,

И дальше от родины враг их теснил.

Керандия, пампа уже за спиной,

И горы встают неприступной стеной.

Убитых, бежавших пропало не счесть

Лишь крепкие духом и верные здесь.

— Не здесь ли мы примем последний наш бой?

Не здесь ли падем?

. — Шах, послушай, постой!

Я с племенем родом из дальней земли.

Сюда через горы отцы наши шли.

Я помню об этом проходе рассказ

Спасенье на западе ждет дальше нас!

Река здесь мелка, кораблям не пройти,

Не смогут враги без припасов идти.

Нам хватит зверей, но не хватит врагам,

Уж больно речная долина узка.

Так молвил царю седовласый старик

И радость проникла в сердца в тот же миг

И с песней и с кличем на запад в проход

Уводит меж гор шах Кавад свой народ.

Два дня шли на запад, на север потом

Их вел проводник, что с дорогой знаком

А горы все выше над ними стоят,

Но нет для героев дороги назад.

---

Лишь тысяча конных с Кавадом идут.

Немногие семьи с собою ведут.

Но взяли герои надежду в семью

И верность все чтят, словно матерь свою

А горы все выше гряда за грядой

Поросши лесами встают над рекой.

И Солнце отважным лишь в полдень встает,

И вновь за собою на север зовет

Их ждали недели такого пути.

Пошли бы зимой — не смогли бы пройти

По левую руку вдруг горы ушли,

Болота тогда на их место пришли.

Все так же на север, меж гор и болот

Семь дней за собою Кавад их ведет.

А дальше ждала их сухая земля,

Кусты лишь и кактусы редко стоят.

Но воин из пампы привык голодать,

Еду и в пустыне отыщет всегда.

Шло войско пустынею несколько дней,

И горные степи открылись за ней.

---

Насытился вскоре измученный скот,

И радостен шаха Кавада народ.

Но дальше людей он направил своих,

Скитанья не кончены все же для них.

Сказал он: "Нам нужно железо искать,

И землю, которую можно пахать.

Кузнец — инструменты, пастух даст коня,

Но пахарь накормит тебя и меня.

А воин их доблестный всех защитит,

И каждый на месте своем да стоит".

Проехавши только немногие дни

Чудесную землю вдруг видят они.

Народ там уарне издавна пахал,

Металла не знал и в нужде пребывал.

Кавад им: "Признаете шахом меня —

И радость познаете с этого дня.

Ведь я научу вас железо ковать,

Пахать с лошадьми, города поднимать.

От бед и врагов вас всегда защищу

Нам вместе любая беда по плечу.

Восславим же Митры божественный свет,

Что видим мы в Солнце и видим в огне"

Народ с уваженьем словам тем внимал,

И подданным шаха Кавада он стал.

---

Гонцов на восток посылает Кавад,

О близких своих его люди грустят.

У многих их семьи остались вдали,

И в горе живут средь Керандской земли.

Гонимы, кормильцев они лишены,

Не зная, вернутся ль мужья и сыны.

И персам и местным твердя племенам:

"Шах выжил Кавад, коль поверите нам,

На полдень идите вы и на закат.

Там, в новой земле воцарился Кавад.

Войной сюда снова не хочет идти,

Ведь силой свободу нельзя принести.

Но если хотите свободными быть,

То в царстве Кавада вам следует жить.

Идите за Солнцем, вас встретит Кавад,

И каждому будет от сердца он рад".

Отлично. Ну теперь осталось только описать то что есть в стихах в таймлайне

Den пишет:

Отлично. Ну теперь осталось только описать то что есть в стихах в таймлайне

Стараемся. В кои годы с коллегой serGild'ом установилось сердечное согласие. Черновой таймлайн имеется.

В 300-х годах будет "Ниархийская дуга", повстречаются все три государства.

Ну, сколько там будет государств на севере пока не ясно и в первом приближении

Den пишет:

осталось только описать то что есть в стихах в таймлайне

да будет так:

...Температура в котле поднималась все выше, но взрыв прогремел не здесь.

Дело в том, что основным населением долины Йи были крестьяне, не ходившие в дальние походы, добывая рабов а пахавшие свой удел и не слишком богатые, чтобы позволить себе хорошие доспех и оружие. Каритийцы же в верховьях Ахары, позволяя женщинам вскапывать их огороды, сами предпочитали набеги, считая их делом настоящих мужчин.

И наши селяне все больше нуждались в поддержке Эльпидии.

Причем, как мы видели, знать и басилевсы тоже были заинтересованы в организации военных походов, дающих пополнение работникам на их полях, причем желательно с женщинами, как уже привычными к такому труду, так и позволяющими воспроизводить новые поколения геоморов.

Такое совпадение интересов привел к тому, что на северном направлении выход из кризиса стали искать в войне с каритийским союзом. На стороне Эльпидии было и то, что к началу 3 века н.э. каритийский союз был в полуокружении.

С запада на них можно было ударить долиной Ахары, низовья которой постепенно осваивались Эльпидией;

с юга — через долину Йи, традиционное направление стычек с персидскими знатными родами и их дружинами;

с востока же теперь можно было опереться на полисы Эремийского моря.

При попытке же откочевать на юг каритийцы неизбежно столкнулись бы с куда более дикими и свирепыми племенами гуарани, отходящими на юг от державы Тупари вниз по долине Хапи.

В итоге селения долины Йи признали свое подчинение басилеям Эльпидии, обязались платить подать и снабжать центральную армию вместе со своими конными отрядами.

В таких условиях разгром каритийцев был только вопросом времени. В 207-219гг снова и снова обрушивались на каритийцев войска гетайров. Все большее преимущество получали конные отряды, в отличие от корабельных легко способные догнать пешего врага. толпы пленных отправлялись работать на чужие поля, тысячи беженцев пытались укрыться в северных лесах, объединенные силы кланов уходили в ответные набеги, но силы их слабели.

Наконец, вожди запросили пощады, обещали никогда не ходить в набеги на южные земли, выплачивать ежегодную подать, выдать заложников в поставленную в центре их земель крепость Деметрия (в честь басилевса) на берегах озера Ласари.

Через это планировалось также приобщить будущих вождей к цивилизации и сделать их еще одной опорой царской власти против своеволия знати или непокорства дехкан долины Йи (почему каритийцев и не попытались извести под корень).

На гребне успехов Деметрий ощутил себя истинным Александром, покорителем народов, Великим в веках и прочая...

Участь каритийцев должна была постигнуть и кочующих в пампе жителей дикой керандии. И здесь было решено пойти тем же путем — использовать силы и опыт сатрапа ближней Керандии Кавада.

Однако на самом деле ситуация на юге была совсем иной.

Во первых, к Бехтунам на юг шли не крестьяне, шли воины, всадники, а с ними и богатство всадников — табуны и отары.Бехтуны не чувствовали нужды в помощи и защите, скорее сами ощущая себя защитниками прибрежных городов

Во вторых, изначально подчинив себе часть керандийцев, Бехтуны избежали ситуации жесткого противостояния, а впоследствии смешанные браки превратили вражду во взаимодействие а взаимодействие в дружбу.

В третьих, керандийцы перенимая у соседей их опыт хозяйства, все больше тоже переходили к скотоводству и коневодству, чему пампа весьма способствует. Это вело к куда более широкому распространению керандийцев на юге чем каритийцев на севере, что затрудняло нанесение ударов по ним, а также к более высокой мобильности их воинов, что помогало их воинам наносить ответные удары.

Все эти факторы привели к тому, что задуманная война обернулась катастрофой.

Спусковым крючком к трагедии послужила отправка басилеем к сатрапу Керандии Каваду хелетомая (чиновника) из северных провинций, привычного к совсем другим персам и другим отношениям с варварами.

Хелетомай предложил Каваду, совместно с царем обрушиться на соседних керандийцев, суля ему вместо привычных даров из Дельфинополя (которые оставались все те же полторы сотни лет, в то время как численность Бехтунов в Керандии росла) поля в Дуопотамии и рабов из совместно добытых пленных. Учитывая, что дочери вождей многих племен становились младшими женами витязей из его рода, а значит ему предлагали напасть на своих родичей, и затем сделать их своими же рабами, Кавад пришел в ярость, хелетомай продолжил настаивать и начал грозить, переходя к оскорблениям. В итоге царский чиновник был убит.

Кавад же, призвав на совет глав знатных семейств под его рукой и керандийских вождей, совершил великое жертвоприношение ягуара и крокодила на горе Оёли и провозгласил себя царем, а Дельфинополь, отказывающий ему в старой дани — мятежником и призвал воинов в поход за славой, и богатством, а также обещая восстановить Правду на земле и помощь Небес и Митры лично вставшим под его знамена.

Персидская традиция, сохраненная в преданиях знатных иранских родов, сохранившихся писаниях древних (как скажем строки Геродота о том, что истинный перс должен уметь скакать на коне, стрелять из лука и говорить и хранить Правду) попыталась взять реванш за столетия пребывания на периферии.

В Дельфинополе недооценили смычки Бехтунов с Керандийцами и количество конных воинов, которые смогли выставить восставшие. Большая часть войск была еще на севере, только готовясь к походу. О мятеже узнали, когда Кавад уже подходил к столице, наспех собранные войска во главе с сыном базилевса были разбиты и не успел Деметрий опомниться, как воины Кавада были уже во дворце. Небольшой отряд царских аргироспидов был сметен пахлаванами Кавада, пал и сам Деметрий. В горячке боя погибла и семья базилевса, кроме 2 его дочерей, старшую из которых Кавапд взял одной из своих жен, младшую же отдал своему сыну Митридату.

В городе начался хаос и кровавая вакханалия. Погибли многие представители Великих Домов, возводившие свой род к Первым Кормчим. Керандийцы восстанавливали Правду и Справедливость, ибо насправедливо же, что столько богатств принадлежит изнеженным трусам а не храбрецам. Но со временем, опираясь на собственных воинов Кавад навел порядок в городе.

Тем не менее положение его было нелегким: основные силы эльпидцев были невредимы, царская агема и дружины гетайров, закаленные в боях с каритийцами, жаждали мести за убитых царя и родичей, хлеб, поставлявшийся в Дельфинополь из Дуопотамии и с долины Йи, перестал подходить, озлобленные резней и голодом дельфинопольцы ждали только удобного момента, чтобы восстать.

И когда собранный флот перевез на южный берег первые отряды гетайров, Дельфинополь вспыхнул. Начались уличные бои, где эльпидцы имели преимущество, зная город и обладая поддержкой жителей. Кавад был выбит обратно в пампу, а вскоре и за Тукаваку. Начались изнурительные стычки и набеги, в которых преимущество постепенно склонялось на сторону эльпидцев. Их оружейные мастерские были куда многочисленнее нескольких кузниц в ставке Кавада Митреумгарде, к тому же вскоре разоренной в одном из набегов. Добычи у Кавада был все меньше и все больше керандийцев оставляло его лагерь. Кавада все дальше выдавливали в Дикую Керандию, где его наследники должны были превратиться в таких же дикарей, как другие керандийцы. Спасением для него могла бы стать новая база, достаточно удаленная, чтобы не пасть как его старая ставка, но и желательно с возможностью пахать и тем самым обеспечивать едой кузнецов, воинов и знать. Но где найти такую землю?

И тут, милостью Митры, не иначе, один из его керандийских ближников вспомнил о рассказах одного пришедшего с запада охотника о селениях дальних предгорий, где горы почти пронзают небо белыми клыками. В этих селенийх, по слухам, также жили люди, обрабатывающие землю, а близость гор давала надежду на руды и работу для кузнецов.

Так, в 225г, через 4 года жестокой войны начался исход Кавада и людей, оставшихся ему верными в земли, что позднее будут названы Кхшатрой.

Итак, куда же ушли оставшиеся верными Каваду? Где обрели они новую родину?

Ансильта (культура) — одна из первых культур, где существовало примитивное сельское хозяйство на территории современной Аргентины, где в настоящее время расположены Мендоса, Сан-Хуан и Сан-Луис. Удивительная и загадочная культура Ансильта существовала дольше, чем какая-либо иная культура Аргентины — более 2000 лет, начиная с примерно 1800 г. до н. э. и по начало 6 в. н. э. Вероятно, данная культура является предком народов уарпе.

Это уже одно из племен Андской культуры, наследницы древнего Чавин, исчезнувшего незадолго до прихода Великого Флота на запад. Учитывая, достаточную распространенность предков уарпе можно предположить и немалую их численность, скажем тысяч 30-40, разбросанных в предгорных долинах, орошаемых ледниковой водой. Естественно, им нечего было противопоставить даже тысяче конных воинов, вооруженных кописами (меч с режущим клинком), копьями и луками. Со временем к Каваду подтягивались все новые пахлаваны с берегов Тукаваки, отставшие члены семей, керандийцы, вновь поверившие в удачу вождя. За несколько лет у него собралось до 20тыс человек, из которых 6 тыс были способны сражаться (много некомбатантов, женщин стариков, детей погибли при взаимных набегах, не в силах защищаться, многие не решились на тяжелый переход, многие не вынесли пути). Впрочем, с Кавадом пришли не только воины, но и оставшиеся преданными его роду кузнецы, кожевники, оружейники. Так что вскоре железные орудия начали свое распространение с юго западной границы Анд, а также и пшеница, ячмень и даже виноград. Со временем все это позволило поднять интенсивность хозяйства новых подданных Кавада, началась распашка новых полей, которые можно было успеть обработать с новыми орудиями труда и культурными растениями.

Противопоставив себя "греческой" культуре Кавад поднял на щит поклонение Создателю неба и земли Ахуре и семи Великим Духам, служащим Ему, из которых наибольшего почтения удостоился покровитель его рода Митра, вышедший из пещеры, дабы сокрушить дэвов и установить мир на земле. Те же, кому поклоняются в эльпидских храмах — и есть дэвы, ибо не учат воздавать должное Ахуре.

Постепенному слиянию завоевателей и покоренных в один народ способствовала приктика многоженства среди верхушки завоевателе, могущей себе позволить подобное. Снова дочери старейшин, или просто красивейшие из дочерей Уарпе пополняли гаремы Бехтунов.

Так появилась Кхшатра — "Благое Царство" (а также Кхшатра Вайрья является покровителем металлов и небесной тверди)