СССР.
25.12.1939 Посол Германии Шуленбург передал ноту, в которой в частности говорилось, что "…если Россия предпочтет союз с Францией, то она неминуемо останется одна, лицом к лицу с Германией, как это было в 1914 г. Если же Советский Союз предпочтет взаимопонимание с Рейхом, он обретет безопасность, которую он так жаждет. И получит все гарантии для ее обеспечения".
26.12.1939 Политбюро заседало почти весь день. После срыва контратакой финнов наступления Карельского фронта, стало однозначно ясно, что война на севере до кульминации чешского кризиса не закончится. Данные разведки и дипломатов свидетельствовали о непоколебимой решимости Берлина занять Чехословакию. Неофициальные заявления немецкой стороны о приверженности политике ненападения, апелляции к праву наций (словаков) на самоопределение, и параллели событий в Чехословакии, фактически "разорвавших страну на несколько частей тяготеющих к разным странам" с событиями в Польше, сопровождались заверениями, что Чехословакия – последняя претензия Берлина в Европе. В принципе, в представлении политбюро это могло быть правдой – заняв Чехословакию, Рейх получал завершенные границы и доминирование в Центральной и Восточной Европе. Но именно это и вызывало опасения – после Мюнхена и Польши, где уже вставал вопрос о "последних претензиях", доверять Берлину оснований не находилось, а про идею "Украины – житницы Германии" в Москве никогда не забывали.
Воевать из-за Чехословакии тоже не хотелось. Тем более с учетом отвлечения почти трети армии в Финляндии, пусть даже и замещаемой лихорадочной мобилизацией. Да и аналогии с первой мировой действительно выглядели неприятно.
Надо было решать.
Итогом обсуждений, стало решение о безусловном отпоре Рейху. Желательно дипломатически, если не получится – войсками. О том, что второй вариант является началом большой войны, политбюро осознавало четко. Но заверения французов о готовности войск, вселяли надежды на быстрый разгром немцев и последующий мир на основе справедливого урегулирования.
27.12.1939 После обмена Жданова и Петэна личными посланиями, согласована единая позиция по Чехословакии. Союзниками достигнута договоренность о безусловном выполнении гарантий Праге и объявлении войны Германии в случае попытки ввода войск в Чехословакию вне зависимости от предлога. Обсуждать тонкости определения агрессии лидеры стран не стали – не время. В Москву для согласования совместных планов срочно вылетел генерал Ж. Думенк, бывший командующий войсками 1-го военного округа. В Париж отправился с той же целью генерал-лейтенант Г.Д. Базилевич.
Москва и Париж пока надеялись остановить немцев угрозами, но в обеих столицах рассматривали и вариант войны. Предполагалось, что после начала немецкой оккупации будет сделано совместное заявление, СССР начнет по немедленной просьбе Праги ввод войск в Словакию, а Франция сосредоточив ударную группировку на немецкой границе, будет готова начать, в случае отказа Берлина, наступление.
Гитлер, основываясь на сложившейся ситуации, особенно с учетом войны в Финляндии, говорил, что СССР и Франция "уже молча отказались от Чехословакии", что он "убежден в советском неучастии и абсолютно не верит в военные действия Франции против Германии без участия русских". Фюрер допускал, что "Россия попытается поддержать Чехословакию в военном отношении, и прежде всего с помощью воздушного флота, особенно если русские смогут закончить сражение с финнами". Поэтому он рекомендовал командованию вермахта действовать стремительно, предупредив, что, "если в первые дни не будут достигнуты серьезные успехи... наступит европейский кризис".
На совещании с военным командованием 24 декабря 1939 г. Гитлер сказал: "Нам терять нечего. Мы можем только выиграть. Наше экономическое положение таково, что мы сможем продержаться лишь несколько лет... У нас нет выбора, мы должны только действовать". Фюрер говорил правду, расходы на военные нужды в 1939 г. пришли в несоответствие с запросами экономики, уже заставив включить печатный станок для выпуска новых денег, вследствие чего финансовая, а вместе с ней и экономическая катастрофа представлялась неизбежной. Альтернативой было свертывание экспансии и срочное переключение на внутреннее развитие, но это означало неизбежное падение уровня жизни для уже привыкших при Рейхе к постоянному росту и высокому соцобеспечению от государства немцев, что в перспективе вело к недовольству и потере власти фюрером. Для Гитлера и его окружения создалось такое положение, из которого только "прыжок в войну" мог считаться спасением.
Детство - это время, когда не думаешь матом...
Аналог "странной войны" будет означать тот же и финал — немцы первый удар после чехов нанесут по РККА вытянутой вдоль границы. Обороняться РККА сможет не лучше чем в 1941, так что...