Форум «Альтернативная история»
Продвинутый поиск

Сейчас онлайн: gooodvin, Den, rilian, Грець

Победоносная Казанская война 1530 (продолжение)

Ответить
Tom Songol
альтистории тайный советникъ
Цитата

а вы не можете одолж..

а вы не можете одолжить на время книгу Лешему?)

Гюнтер Штольц всегда мечтал побывать в Москве, но кто же знал что он замёрзнет под Сталинградом

Леший
Грандмаршал и Действительный тайный советникъ от альтистории
Цитата

Tom Songol пишет: а..

Tom Songol пишет:

а вы не можете одолжить на время книгу Лешему?)

Увы, мы живем в разных регионах.

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

Tom Songol
альтистории тайный советникъ
Цитата

ну есть же всемогуща..

ну есть же всемогущая Почта России)))

Гюнтер Штольц всегда мечтал побывать в Москве, но кто же знал что он замёрзнет под Сталинградом

Den
Творец и Повелитель Мировъ
Цитата

Tom Songol пишет: н..

Tom Songol пишет:

ну есть же всемогущая Почта России)))

Она и для книг с Озона есть. Экономить не получиться.

И не думаю что весьма узкоспециализированную монографию будут сканить.

Я очень не люблю слова унтерменши, но глядя как воюют и правят укронаци...

Леший
Грандмаршал и Действительный тайный советникъ от альтистории
Цитата

1. Думал, думал, реш..

  1. Думал, думал, решил все же заказать.

    1. Исправил часть старого текста и продолжение накидал (правда не вычитано), но пока решил не выкладывать. Филюшкина обещали на следующей неделе доставить (надеюсь обойдется без задержек), хочу предварительно прочитать, чтобы потом уже готовый текст не переделывать лишний раз. Заодно проды больше будет.

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

Den
Творец и Повелитель Мировъ
Цитата

C Фила наверняка при..

C Фила наверняка придется править. Там не столько описание хода самой войны сколько описание восприятия ее современниками и потомками. Но как раз разница восприятия европейцами и нашими очень сильно влиияет на ход и исход + внешполитика в процессе.

Я очень не люблю слова унтерменши, но глядя как воюют и правят укронаци...

Леший
Грандмаршал и Действительный тайный советникъ от альтистории
Цитата

Den пишет: C Фила н..

Den пишет:

C Фила наверняка придется править.

Den, а можете пока дать хотя бы общие тезисы (чтобы время зря не терять)? Что по вашему должно измениться в таймлайне?

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

Den
Творец и Повелитель Мировъ
Цитата

Леший Коллега извини..

Леший

Коллега извините завал полный. Я и Фила полистал по диагонали, а прочитал пока страниц пятьдесят.

Я очень не люблю слова унтерменши, но глядя как воюют и правят укронаци...

Леший
Грандмаршал и Действительный тайный советникъ от альтистории
Цитата

Ожидающим продолжени..

9 июля 1556 г. из Новгорода в направлении Трикатена и Вольмара выступил четырехтысячный отряд кн. Петра Семёновича Серебряного-Оболенского, который должен был двинуться вдоль левого берега реки Гауя по хорошо известному т. н. "Гауйскому коридору" в юго-западном направлении, имея задачей воевать "Кеские и Володимретцкие (прилегающие к Вендену и Вольмару. – Авт.) и иные многие места".

Положение немногочисленных ливонских гарнизонов было тяжелым. Войско магистра насчитывало всего 4 тыс. человек, и рисковать им он не мог. 13 июля Иван IV, лично возглавив 28-тысячную армию, выступил в поход из Пскова. 18 июля русские полки подошли к Мариенгаузену. Его гарнизон, насчитывавший всего 25 человек, предпочел капитулировать без сопротивления. Оставив в Мариенгаузене 75 человек гарнизона, Иван IV двинулся к Люцину, который тоже подчинился ему без боя (24-го июля). Через три дня (27 июля) сдался Розиттен, а 9 августа капитулировал Динабург. 12 августа русские войска оказались на берегу Западной Двины. Иван IV подошел к Крейцбургу, затем к лежавшему севернее Двины Лаудону. Прибывшие под город воеводы овладели посадом, после чего сообщили царю, что немцы "сели на смерть в крепости". После подхода подкреплений, стены крепости были разрушены артиллерийским огнём, а капитулировавший гарнизон был отпущен. 20 августа был взят Зессвеген, на следующий день — Шванебург, а еще через день (22 августа) — и Беран. Как писал Иван IV в Москву: "Не дожидаются бранного боя германские города, но склоняют головы свои перед силой животворящего креста!".

Успех сопутствовал князю Петру Серебряному. Усилив своё войско за счёт отрядов из Дерпта и Феллина, он без сопротивления захватил Тарваст и Каркус, после чего направился в сторону Вольмара. Стремясь остановить наступление 2 августа 1556 г. под Эрмесом 2-тысячный ливонский корпус во главе с самим ландмаршалом атаковал русский авангард, приняв его за отбившийся от основных сил отряд. Очень скоро ливонцы осознали свою ошибку, когда в завязавшимся бою русские связали их силы, дождавшись подхода остального войска, в столкновении с которым главные силы ордена были разбиты. Среди убитых в сражении и взятых в плен ливонцев оказался 261 рыцарь. В плен сдалось 120 рыцарей и 11 комтуров, в том числе и сам ландмаршал.

Победа при Эрмесе открыла русским путь на Венден – в то время одну из сильнейших крепостей Ливонии, столицу Ордена. 14 августа они подошли к Вольмару, малочисленный гарнизон которого после коротких переговоров предпочёл сдать город, в обмен на право свободного выхода. 20 августа русские подошли к Вендену, без сопротивления заняв сам город. Но гарнизон заперся в замке, отказавшись капитулировать, а у князя Серебряного не было тяжёлой артиллерии, способной разрушить стены крепости. Что вынудило его осадить непокорный замок и запросить царя о присылке подкрепления.

Тем временем Иван IV двигался вниз по течению Западной Двины. 25 августа, заняв Кокенгаузен, он разделил своё войско, выслав артиллерию под Венден, а сам стремительным маршем двинулся к Риге, появившись под стенами последней 31 августа.

Рижане, не ожидавшие столь быстрого появления русских, даже не успели сжечь пригороды и вырубить обширные сады вокруг города, закрывающие сектора обстрела собственной артиллерии. Что оказалось очень удобно для осадных работ. Под прикрытием садов, почти без потерь, русские войска стали строить шанцы и батареи. Но попытка взятия крепости Динамюнде, контролирующую устье Западной Двины, чтобы отрезать город от моря, кончилась неудачей. Предложение о капитуляции рижане отвергли, надеясь отсидеться за укреплениями. 9 сентября началась бомбардировка Риги, но проломить городские стены не получилось, а по морю в город поступали припасы и подкрепления. 2 октября было решено начать штурм, но перебежчики из принятых на русскую службу ливонцев успели сообщить об этом рижанам. И те решили упредить штурм контрударом. Рано утром, когда русские полки выдвигались на исходные позиции, горожане вывели за ворота все наличные силы и бросили на не успевших изготовиться русских. Неожиданность обеспечила успех. Рижане смяли и отбросили передовые полки. В некоторых местах ворвались в русский лагерь, поджигая его. Сеча шла до полудня. Сорганизовавшись и восстановив порядок, русские начали теснить рижан и загнали их обратно в крепость.

Но штурм был сорван, а начинающиеся осенние холода и дожди делали дальнейшие попытки захвата города безнадёжными. 5 октября Иван IV приказал снять осаду и возвращаться в Псков. На фоне этой неудачи утешали лишь сообщения о падении 5 сентября Венденского замка, и начавшейся после этого повальной сдаче остальных замков Центральной Ливонии, благодаря чему она вся оказалась в русских руках.

Боевые действия временно заглохли, но активизировалась борьба на дипломатическом фронте. Разорение, постигшее Западную Карелию и Южную Финляндию вынудило шведские власти начать поиск мирных решений конфликта, инициаторами которого они являлись. В июне 1556 г., опасаясь нового опустошительного вторжения русских войск, Густав I Ваза направил в Россию посланника Кнута Кнутсона, который в начале июля прибыл в Псков, доставив Ивану IV послание своего короля, с предложением начать переговоры о мире. Царь согласился принять шведских послов, направив им "опасные" грамоты. В феврале 1557 г. посольство, возглавляемое Стеном Эрикссоном и архиепископом стокгольмский Ларса, прибыло в Москву. Обе стороны желали как можно скорее заключить мир, но всё упёрлось в территориальный вопрос. С наступление зимы русские перешли в наступление в Эстляндии. В январе-феврале 1557 г. сравнительно небольшому русскому отряду, насчитывавшему около 6 тыс. воинов, сдались почти без сопротивления крепости Лоде, Гапсаль, Падис и Лемзель. Затем, вновь перейдя по льду Моонзундский пролив, русские заняли острова Вормс, Эзель, Даго, и захватив Аренсбург вынудили бежать эзель-викского епископа. Таким образом, в 1557 г. русские заняли всю Эстляндию, за исключением Ревеля, который и стал "камнем преткновения" между Москвой и Стокгольмом. Русские требовали, чтобы шведы оставили город, который уже полагали своей собственностью. В свою очередь "свейские" послы настаивали на том, что Ревель добровольно признал власть их короля и является его неотъемлемой собственностью. Более того, требовали, чтобы Русское государство признало за Ревелем стапельное (складочное) право, позволявшее последнему контролировать торговлю между Россией и Западной Европой. Последнее требование было особенно неприемлемым для русских, поскольку грозило напрочь уничтожить начавшее успешно развиваться "нарвское плавание", позволившее Русскому государству прорвать экономическую блокаду в Прибалтике. Переговоры зашли в тупик. Неудачей закончилась попытка даже заключения перемирия, на время которого русские были готовы признать Ревель за шведами, но отказывались признавать его стапельное право и требовали свободного пропуска торговых судов в Нарву. В свою очередь шведы твёрдо стояли на своём, ободряемые сообщениями приходящими из Литвы, где разыгрывался очередной акт драмы падения Ливонии. Русско-шведская война выходила на новый виток.

В это же самое время, фактический разгром Ливонии и проявившаяся неспособность Священной Римской империи германской нации защитить свои владения (в июне 1556 г. турецкая армия осадила венгерскую крепость Сигетвар, а в Трансильвании государственное собрание, где возобладала протурецкая партия, призвало к власти Изабеллу и Яноша Жигмонда) привёл к тому, что руководство Ордена, хорошо осознавая свою неспособность противостоять русскому натиску, было вынуждено пойти на поклон к той силе, которая по их мнению могла оборонить остатки Ливонии от "Московита". Первоначально в качестве державы-покровителя была избрана Дания, куда в начале августа 1556 г. прибыло ливонское посольство. Однако тут оно столкнулось с явным нежеланием Кристиана III вмешиваться в ливонские дела. В начале послов долгое время не принимали, отговариваясь тем, что король путешествует по стране. Наконец, королевские советники объявили послам Ордена, что переговоры с ними возможны лишь в том случае, если они признают супрематию Дании над Эстляндией и если королю будут уступлены провинции Гаррия и Вирланд с Ревелем и другими укреплёнными замками. Послы готовы были принять эти тягостные условия, и переговоры, казалось, были близки к своему окончанию. Но поворот в датской политике, обнаружившийся в середине сентября, придал всему делу новый и неожиданный ход. Кристиан III объявил, что не может дать послам никакого решительного ответа раньше, чем узнает о результатах своего посольства в Лифляндию и Москву. Затем король категорически отказывался принять Ливонию под своё покровительство и выставил следующие новые условия своего протектората: магистр должен уступить Дании Гаррию и Вирланд, а также признать передачу датчанам Курляндской и Эзель-Викской епархий епископом Иоганном фон Мюнхаузеном (возглавлявшим обе кафедры), и тогда только король согласен будет доставить ему 20 тыс. талеров, принять на себя посредничество к примирению Ордена с Россией и занять Ревель и другие крепости датскими гарнизонами. Если бы его послам не удалось склонить царя к миру, то он – Кристиан III – за уступку ему вышеназванных земель соглашается уплачивать магистру в продолжение шести месяцев по 15 тыс. талеров ежемесячно и сохранять дружбу с Орденом. Новые условия датского короля были столь тягостны, что послы не решались принять их, не снёсшись предварительно с магистром. Кристиан III уже слишком дорого ценил своё покровительство и своё посредничество между Орденом и Россией; он требовал себе лучших провинций Ливонии, "ключ к балтийскому господству", "форпост христианской Европы против русских".

В сентябре 1556 г. в Москву были отправлены датские послы, которым было велено действовать с величайшей осторожностью и тактом, дабы не вызвать к Дании вражды Русского государства. Послы должны были прежде всего добиться у царя заключения нового торгового трактата, в силу которого бы датчане могли свободно торговать в России и русские в Дании; во-вторых, датские послы должны были указать царю, что часть земель, входящих теперь в состав Ливонского ордена, как Гаррия, Вирланд и город Ревель, были издавна владениями датских королей, и царь, следовательно, не в праве воевать эти земли, присоединять их к своей короне; чтобы сохранить мир и дружбу со всеми христианскими государями, он должен отказаться от своего намерения утвердиться в названных землях и уступить всё завоеванное Дании.

В октябре 1556 г. покинули Данию и ливонские послы, а в первых числах декабря в Риге произошёл съезд датских послов и руководителей Ливонской конфедерации, на котором окончательно стало ясно, что идея с датским протекторатом лопается как мыльный пузырь. После отказа шведов передать Ревель датчанам, последние утратили какой-либо интерес к поддержке Ливонского ордена, а захват русскими Эстляндии (за исключением Ревеля) и Моонзундского архипелага и твёрдый отказ территориальным требованиям датского посольства в Москве окончательно порушил надежды датчан на установление своего владычества над Ливонией.

После фиаско с Данией ливонцы были вынуждены обратить свои взоры в сторону Польско-Литовского государства. В феврале 1557 г. магистр Гелен прибыл к Сигизмунду II Августу в Краков просить о помощи. Лавировавший между турками и Габсбургами польский сенат не был готов вмешаться в дела Ливонии, а находившиеся при монархе литовские паны именно этим и желали воспользоваться: в подобных обстоятельствах лишь Литва получала влияние на Ливонию. Сигизмунду II Августу не оставалось ничего иного как указать (в апреле месяце), чтобы переговоры с ливонцами были перенесены в Вильно. Это была победа литовской дипломатии, которая могла теперь диктовать Ордену свои условия. И если последний ещё надеялся обойтись лишь признанием сюзеренитета Великого княжества Литовского над Ливонией, но с сохранением государственности последней, то литвины сразу же выдвинули однозначное требование полного подчинения; с передачей королю всех земель Ордена по правую сторону Западной Двины (если их удастся отвоевать) и все крепости по левую сторону Западной Двины; новые вассалы должны были принести присягу королю, как если бы они делали это частным образом своим князьям. Таким образом, у ливонских рыцарей отбирали последнее, что им ещё принадлежало, но сил сопротивляться у них уже не было. Ливонцы были вынуждены пойти на уступки. Кончина в мае 1557 г. магистра Генриха фон Гелена фактически привела к концу Ордена. Сменивший его Кристоф фон Нойхоф по сути был лишь ликвидационным управляющим, призванным обеспечить передачу имущества новым хозяевам.

21 августа 1557 г. в Вильно был заключен договор между Литвой и магистром, по которому проводилась секуляризация Ордена с последующим подчинением его владений Великому княжеству Литовскому в качестве отдельной провинции. За Ливонией сохранялась свобода вероисповедания, и все её права. Рижский архиепископ и его коадъютор оставались при своих владениях и привилегиях до конца жизни (но после их кончины их земли отходили к Литве), магистр получал титул герцога и получал в лен Курляндию (без Семигалии, которая предназначалась для "раздачи" литовской шляхте), а курляндский епископ передавал все свои владения литовскому князю в обмен на компенсацию в 20 тыс. талеров. За Ригой подтверждались все её привилегии и особый статус. Однако, сломав сопротивление Ордена, литвинам пришлось столкнуться с противодействием рижан, которые не верили, что Литва способна защитить их в одиночку. 1 сентября Николай Радзивилл по прозвищу Чёрный явился в Ригу, где долгое время уговаривал горожан подчиниться королю. Он обещал, что сам король пойдёт войной на "Московию" и обвинял в пассивности императора Священной Римской империи: если бы не его бездействие, положение в Ливонии сложилось бы совершенно иначе. Его предложения сводились к следующему: Рига должна перейти под власть короля, равно как замки и укрепления за Двиной, при этом подданство должно быть оформлено по королевскому усмотрению. Однако данные предложения вызвали возражения рижских (немецких по своему происхождению) бюргеров, которые настаивали на сохранении свободы торговли и традиционной немецкой власти. Их требования Николай Радзивилл изложил в послании королю от 8 сентября: ливонские сословия настаивали на сохранении всех своих владений, привилегий и прав; право суда над духовными и светскими лицами должно было по традиции принадлежать рижскому архиепископу, право же внешних сношений им следовало уступить королю. Их отношения с королём предлагалось оформить специальной грамотой. Положение инкорпорированной в королевские владения Ливонии надлежало уравнять с положением Польского королевства. Поскольку традиционными для Ливонии были немецкий язык, обычаи, законы, ливонцы настаивали на сохранении того же порядка вещей во всех учреждениях. Наконец, они заботились и о непринуждении протестантского населения к рекатолизации. 4 сентября 1557 г. Николай Радзивилл Чёрный дал городу Риге первую охранную грамоту, в которой он от имени короля обещал им сохранить свободу вероисповедания, все их права и привилегии и не порывать их отношений с Германией, а также всевозможные торговые выгоды от признания над собой господства Литвы.

19 сентября требования горожан обсуждались на собрании сословий. Прежде всего представители рижского городского совета потребовали свободы торговли с "московитами", как и с "заморскими гостями" (то есть представителями Ганзы и других северо- и западноевропейских городов). Последние должны были также без ограничения и пошлин торговать с "московитами" при посредничестве рижан. В этом было отличие их торговли от торговли русских в литовских и польских городах. Кроме того, рижские ратманы (члены городского совета. – Авт.) требовали свободы передвижения по рекам с сохранением старых обычаев берегового права и свободы проезда полочан и витебчан в Ригу. Также горожане заявили королю, что готовы признать его власть только в том случае, если германский император не воспротивится этому, кроме того город должен подчиняться непосредственно королю; о подчинении его литовскому правительству не может быть и речи. Литовская сторона подчёркивала, что Литва расположена ближе всех к Риге, которая снабжается товарами из Полоцка и Витебска, а вся Двина находится в королевских руках, посему иного государя, кроме польского короля и великого князя литовского у неё быть не может быть. Кроме того, только король может уберечь Ригу от захвата "Московитом", защитив права и свободы рижан. Последнее оказалось решающим аргументом. Ещё были свежи воспоминания о недавней осаде, которую горожане отбили с большим трудом. И не было уверенности в том, что город сможет выдержать повторную осаду.

15 октября магистр Кристоф фон Нойхоф и архиепископ Вильгельм фон Гогенцоллерн прибыли в Вильно, где скрепили клятвой акт о подчинении Ливонии Сигизмунду II Августу. На месте Ливонского государства возникало Курляндское герцогство, занимавшее левобережье Западной Двины, магистр превратился в герцога, вассала польского короля, которому он был обязан данью.

Всем чинам, рыцарствам и городам дана была королём особая жалованная грамота — privelegium Sigismundi Augusti, обнимающая 27 статей. В ней польская корона обещает охранять и защищать новых подданных, а также получить согласие Римской империи на новый порядок вещей. Вместе с тем она признаёт богослужение по аугсбургскому исповеданию, старое свободное устройство церкви, старые права, привилегии, законы, обычаи, а также, в частности, все права землевладельцев на их земли. Польская корона соглашается с тем, что все должностные лица, после заключения мира также начальники замков, всегда будут назначаемы из немцев и по возможности из местных уроженцев.

3 марта 1558 г. в рижском замке совершились последние события гибели старой Ливонии. Нойхоф отпустил город из зависимости от него. 5 марта князь Радзивилл, от имени польского короля Сигизмунда II Августа, принимал присягу нового герцога курляндского, архиепископа и других чинов, кроме Риги (которая сохранила самостоятельность), а 17 марта герцог Кристоф фон Нойхоф передал литвинам Динамюнде, сохранив за собой рижский замок. Ливонское государство окончательно прекратило своё существование. Однако, не смотря на это, последний акт драмы ещё не был сыгран, и мир не спешил прийти в Лифляндию. Оставался неурегулированным вопрос раздела "Ливонского наследства" между претендентами (прежде всего между Литвой и Россией), а на севере продолжалась русско-шведская война, эпицентр которой стал смещаться из Карелии в Эстляндию. Связано это было с тем, что после захвата русскими Нарвы именно через неё пошёл товаропоток между Россией и Западной Европой, обходя стороной Ревель. Благодаря этому город расцвел. Как писал современник, торговля в Нарве процветала, а в Ревеле клонилась к упадку: "Не только любекские города при Балтийском море, но и все французы, англичане, шотландцы и датчане большими толпами отправлялись в Нарву и вели большую торговлю, происходившую сперва в Ревеле, различными товарами, золотом и серебром, из-за этого Ревель стал пустым и бедным городом. Тогда-то ревельские купцы и бюргеры стаивали в розовом саду и на валах и с большой тоской и печалью смотрели, как корабли неслись мимо города Ревеля в Нарву... В то время город Ревель был печальным городом, не знавшим ни конца, ни меры своему несчастию". Попытки императора Фердинанда I и шведского короля Густава I запретить "нарвское плавание" ни к чему не приводили. "Плавание в Нарву продолжается — жаловался Ревель королю, русские получают от любчан и других ганзейцев всевозможные товары, нарвское плавание грозит Ревелю совершенным обеднением, следствия его скажутся и на благосостоянии всей Ливонии".

Тогда Густав I решил прибегнуть к силе, не только к каперству, но и к задействованию военного флота: в море было послано несколько военных судов и галер для захвата купеческих кораблей, появлявшихся в нарвском фарватере. Король просил местное население помочь в захвате кораблей "контрабандистов", обещая половину захваченного товара. Ревельцы с усердием отозвались на призыв, началось пиратство: корабли, направляющиеся в Нарву, захватывали, товар забирали. Нарвские купцы жаловались, что ревельские пираты грабят их на море. Дальше – больше: в 1557 году Густав дал инструкцию своему адмиралу Якобу Багге расположиться в наровском фарватере и не допускать ганзейские, датские, английские, испанские, шотландские и фламандские суда ни в Нарву, ни из Нарвы. Но адмирал на этом решил не останавливаться. Весной 1557 г. эскадра в несколько шведских кораблей предприняла попытку атаковать Нарву. Но поднявшийся шторм разметал корабли; большая часть из них потонула или была выброшена на берег, где стали добычей русских, а немногие уцелевшие вернулись назад сильно потрёпанными.

В ответ на это 21 августа 1557 г. воевода Алексей Данилович Плещеев-Басманов с отрядом в 1300 человек (300 чел. конницы, и 1000 чел. пехоты) подступил к Ревелю. Однако этих сил было недостаточно для осады такой крепости, которую защищали 34 роты городской милиции, 15 рот ландскнехтов и около тысячи шведов. На стороне Ревеля было огромное преимущество: со стороны моря он мог получать постоянные подвозы съестных припасов, оружия и пороха. Отклонив предложение о сдаче осаждённые сделали удачную вылазку, спалив предместья города со всеми домами, мельницами и т. д. В начале сентября русские привезли легкую артиллерию из Нарвы. Но легкие пушки не причинили городу большого вреда.

16 октября 1557 г. под Ревель прибыло русское войско (5 тыс. чел.) под предводительством воеводы Ивана Петровича Яковлева Хирона. Началась долгая и трудная осада хорошо укрепленного города. Русские, к тому времени уже имевшие достаточный опыт осады ливонских замков, соорудили напротив крепостных ворот деревянные башни, с которых вели интенсивный обстрел города. Однако на этот раз он не принес успеха. Защитники Ревеля не только оборонялись, но и совершали частые вылазки, разрушая осадные сооружения. Численность русского войска была явно недостаточна для взятия столь крупного портового города с мощными фортификационными сооружениями, перестроенными в соответствии с новейшими достижениями европейской фортификации. Тем не менее, русские воеводы настояли на решении продолжать осаду. Они надеялись добиться успеха зимой, когда море будет сковано льдом и шведский флот не сможет поставлять в город подкрепления. Не предпринимая активных действий, русские войска занимались опустошением окрестностей. Между тем шведский флот успел до холодов доставить ревельцам подкрепление, запасы продовольствия, дров и боеприпасов, значительно облегчив положение осажденных. Осада затягивалась. Не принес успеха и начавшийся 16 января 1558 г. обстрел Ревеля "огненными ядрами". Усилить же силы осаждавших Иван IV не имел возможности – в конце декабря 1557 г. в Москву поступило сообщение, "…что царю крымскому пришли вести полныя, что царя и великий князь пошёл на ливонские немы со всеми людьми; и он, умысля злое христианству…, отпустил сына своего царевича Магмет-Кирея…" с немалым войском, состоящим из татар и нагаев.

Скрытно подойдя к русским рубежам на расстояние двух конных переходов, татары узнали от захваченных "языков" печальные для себя новости. Оказывается, и сам царь не ушёл "в Немцы", и на берегу по-прежнему стоят русские войска. В итоге татары так и не решились напасть на "украинные" уезды и поспешно начали отступать. Высланная срочно вдогон рать во главе Михаилом Воротынским дошла до Оскола, но татар так и не догнала.

Таким образом, продолжение борьбы за ожесточенно сопротивляющийся Ревель становилось бессмысленным. 16 марта 1558 г., простояв под городом "30 недель без трех дней", русские вынуждены были снять осаду и отступить.

Впрочем, успешно отражённый татарский набег имел несколько неожиданное последствие. Не желая возвращаться в Крым без добычи, Мухаммед-Гирей повернул на Литву, где татары подступали к Белой Церкви, Каневу, Черкассам, Виннице, Брацлаву и, по словам литовского хрониста, многих "постынали, а иных с собой повели и маетности их побрали, а чого забрати не могли, то огнём пожгли и великие шкоды починили". После чего, забрав сорокатысячный полон, татары спокойно ушли за Перекоп.

Эти действия Девлет-Гирея временно реанимировали надежду в России на вовлечение Сигизмунда II Августа в войну с Крымом. Предложение об антикрымском союзе ("вечном мире") было передано с Романом Васильевичем Олферьевым, выехавшим из Москвы 19 февраля 1558 г. Тем не менее предложение царя, оцененное в Короне Польской и Литовском княжестве как весьма лестное, не получило поддержки. Не смотря на то, что в пользу мира с Русским государством высказывались такие влиятельные персоны как Остафий Волович, Василий Острожский, Стефан Збаражский, Ян Шимков и др., руководство Литовского княжества отнеслась к этой идее с настороженностью. Великий канцлер литовский Миколай Радзивилл Чёрный прежде всего опасался вмешательства турецкого султана, с которым глава их государства заключил союз "до семи колен", с одной стороны, и не вполне был уверен в искренности Ивана IV, с другой стороны, как отписывал русский посол: "… Паны Рада о том опасаютца, любо государь на том слове не устроит. Только Турской за Крымского вступитца, а государь, в те поры пришед, городы поемлет". Кроме того, вставал неурегулированный т. н. "Ливонский вопрос". Тем не менее русская элита Литовского княжества ещё считала возможным вступить в диалог ради совместных военных начинаний против крымцев. К союзу с Россией православных жителей Литовского княжества (в том числе, по утверждению литовских дипломатов, и польского короля, который якобы одобрял идею создания "единого фронта" христианских государей против мусульман) толкали и некоторые религиозные процессы, происходившие в их государстве, где укреплялся протестантизм.

Однако ответное литовское посольство в составе виленского конюшего Яна Волчковича и писаря Лукаша Гарабурды, прибывшее в Москву в июне 1558 г. окончательно похоронило надежды на русско-литовский союз. Подтвердив стремление короля к "вечному миру", но по прежнему не признавая царский титул Ивана IV, они выдвинули огромную программу передачи Литовскому княжеству русских земель – Новгорода, Северщины, Смоленска, и отказа от притязаний на Ливонскую землю. Они подняли "давно запошлые дела: почен от Казимира короля и до …Жигмонта короля". На самом деле они прибыли с программой Витовта, ведь именно при нём было осуществлено присоединение Смоленска к Великому княжеству Литовскому и предпринимались усилия для захвата Новгорода. Только после решения всех спорных дел послы согласны были возобновить переговоры о "вечном мире", а также о "царском имени". Кроме того, послы требовали, чтобы место посольских переговоров было перенесено из столицы России в пограничные районы, что противоречило давней практике русско-литовских отношений.

В ответ на требования литвинов участвовавшие в переговорах с русской стороны кн. Михаил Иванович Воротынский, боярин Василий Михайлович Захарьин-Юрьев, Михаил Иванович Вороной-Волынский, Фёдор Иванович Сукин и дьяк Иван Михайлович Висковатый выдвинули не менее грандиозную программу возвращения русских земель: "и Киев. И вся Волынская земля, и Подолье, и Полтеск, и Витебск наша вотчина старинная", "записан Смоленск в нашу сторону и в докончальных грамотах великого князя Семёна Ивановича с Ольгердом". Особо говорилось о Ливонии: "А Ливонская земля прародителем нашим подлежит данью, как и Русская земля почала быть". Ответ на предложение послов о пограничном съезде был отрицательный. И договоры заключались, и свадьбы происходили только в Москве, поэтому ни о каких съездах на границе не могло быть и речи. Возвращение к прежним, традиционным основам русской внешней политики было полным. В отчёте королю послы подчёркивали, что "великий князь исполнен духа высочайшей гордости и высокомерия", рассматривает Ливонию в качестве своей вотчины, а не только обязанной России данью, и готов снова сражаться за неё. Однако с королём Сигизмундом II Августом царь хотел бы сохранить мир.

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

Леший
Грандмаршал и Действительный тайный советникъ от альтистории
Цитата

Откорректированные V..

При такой позиции обеих сторон общий итог переговоров, продлившихся всего шесть дней, оказался плачевен. Получивший в июле отчёт своих послов Сигизмунд II Август в том же месяце в листах, направленных старостам и державцам приказывал им объявить на торгах, о сборе литовского шляхетского ополчения на войну с Русским государством. Одновременно с этим Литовское княжество упрочило свои отношения с Крымом. После обращения короля к султану с жалобой на нападения крымцев на его территории тот приказал хану возместить ущерб, нанесённый походами, и вернуть пленников. Однако успех на внешнеполитическом поприще не мог компенсировать неудачи во внутренних делах. Литовская шляхта не спешила на сборные пункты, денег на наем и содержание войска хронически не хватало, а против войны с Россией высказывалось даже люди в его ближайшем окружении, как например семейство Радзивиллов. Положение ухудшалось позицией Польши, где литовско-русские противоречия воспринимались как нечто весьма далёкое и мало касающееся Короны (в реальной истории только падение Полоцка подвигло поляков на оказание помощи литвинам против русских). Состояние близкое к панике вызвали в Литве и сообщения о сборе в июле-августе 1558 г. под Новгородом крупной русской рати, во главе с самим царём. Все ожидали его вторжения в Курляндию, но к облегчению литвинов Иван IV ограничился только тем, что устроил "смотр" войску, а часть своих сил отправил 6 июля к шведскому рубежу. Уже 30 июля русская армия подошла к Выборгу. Здесь передовые русские части были атакованы выступившими из крепости гарнизонными войсками. Но, после недолгого боя, шведы не выдержали удара Передового полка, усиленного казацкими и конными стрелецкими сотнями и поспешно отступили. Преследуя противника, русские воины "немецких людей в город всех втоптали и многих побили и языки поимали".

Обстреляв городские ворота из полкового "наряда", русские к концу дня сняли осаду. Отказавшись от бессмысленного стояния под стенами хорошо укреплённой Выборгской крепости, русские по Гаменской дороге "стали воевати без числа, велика война была. И многия городки на реке поимали, и немцев побили, и в полон поимали без числа". Разорив всю округу "загоны" уже 7 августа повернули назад, завершив кампанию и выйдя к Кореле.

Впрочем, подобное "миролюбие" русского царя имело свои причины – с южных рубежей поступило сообщение о готовящемся новом крымском набеге на русские "украйны". И хотя ожидаемого нападения крымцев не произошло, но планы "большого похода" против шведов с целью окончательного их "принуждения к миру" пришлось отменить.

Вместе с тем, встревоженный состоянием вооружённых сил Великого княжества Литовского король Сигизмунд II Август изменил свои планы. В конце сентября его посланник в Москве просил "опасную грамоту" для литовского посольства, а 5 декабря прибыли и сами послы, во главе с воеводой подляшским Василием Тышкевичем Каленицким (Кальницким), с поручением добиться заключения царём мира.

Переговоры начались типичным и долгим территориальным спором. Как всегда русские выдвинули территориальные претензии в отношении Киева, Полоцка, Волыни и Подольской земли, литвины – Новгорода и Пскова. По обыкновению территориальные споры кончились ничем, и требование Ивана IV отказаться от претензий на Ливонию послами не было принято.

Стратегия, избранная в территориальном вопросе обеими сторонами – от максимальных требований до того минимума, который позволяла практически осуществить реальная обстановка сил, себя не оправдала. "И говорили послы о докончании, по которой мере быти чему не пригоже, и о том им отказано", — подытожил летописец этот этап переговоров.

13 декабря царь "приговорил послов с двора отпустити". Тем не менее 15 декабря 1558 г. начался новый торг – о сроке перемирия. В ответ на предложение литовской стороны о перемирии до 25 марта 1567 г. русские выдвинули предложение о десятилетнем перемирии. Что же касается Ливонской земли, то и относительно неё предложения послов были более реалистичными, чем раньше. Они выдвинули идею сохранить за каждой стороной ранее завоеванные земли, а территории, захваченные Швецией, отдать тому, кто сможет их отвоевать.

Нельзя сказать, что всё в этих предложениях устроило Ивана IV и его окружение, но то, что одновременная война на два фронта (со Швецией и Литвой) будет для России чрезвычайно тяжёлой в Москве хорошо понимали. Да и ситуация на южных рубежах требовала к себе всё большего внимания. После того, как русские прекратили наступательные действия в этом направлении крымцы активизировали свои набеги. Надежды Москвы на ногайцев, которые по планам русской Ставки, должны были, как и в предыдущем году, нападать на крымские стойбища, и угоняя скот подрывать экономическую основу ханства, не оправдались. Чрезвычайно холодная зима 1557/1558 гг. вызвала массовый падёж скота в Заволжье. Положение осложнилось наводнением в районе Сарайчука (ногайской столицы), затоплением посевов местных жителей: "А пашню сараичиковскую вода взяла. А улусы наши животиной обмерли, и голодны весьма". Кроме того Исмаил жаловался на угрозу со стороны "Казыева улуса", который в случае ухода ногайских воинов в поход на Крым мог нанести удар по оставшимся без защиты кочевьям, предлагая русским сначала совместными усилиями разгромить его, а уже потом заняться Крымом. Но это предложение бия не встретило понимания уже в Москве. Правда суровая зима сильно повредила и Крыму, вызвав в нём те же проблемы, что и в Ногайской орде. Но все понимали, что это временные трудности, и как только крымцы оклемаются, то возобновят крупномасштабные походы на своих соседей. В результате 17 декабря было заключено соглашение о продлении перемирия до 1567 г. на основе существующего положения дел. В качестве границы была определена Западная Двина, за исключением участка в её нижнем течении, где под власть литовцев отходила полоса и правого берега реки (территория рижского городского округа). Отдельно царские представители оговаривали право русских купцов свободно ездить в Ригу и вести там торговлю, а также восстановление и содержание православных церквей в этом городе.

Урегулирование, хоть и временное, дел с Литвой позволило русским возобновить наступление против Швеции. 23 декабря 1558 г. в новый поход на Ревель выступила 20-тысячная армия во главе с кн. Александром Борисовичем Горбатым-Шуйским и Андреем Михайловичем Курбским. 22 января 1559 г. русские полки подошли к городу и осадили его. Шведы основательно подготовились к защите своей основной твердыни. Защитники крепости имели в пять раз больше пушек, чем осаждавшие. В течение шести недель русские обстреливали Ревель, надеясь зажечь его огненными ядрами. Однако горожане применяли успешные меры борьбы против пожаров, создав специальную команду (400 чел.), следившую за полетом и падением русских снарядов. Обнаруженные "огненные ядра" немедленно гасили мокрыми воловьими шкурами. Со своей стороны, ревельская артиллерия отвечала сильным огнем, нанося жестокий урон осаждающим. 7 февраля ревельцы подожгли только что устроенный русскими воинами шанец из стогов сена, телег и туров. Курбский в это время находился на самом шанце на горе. Заметив замешательство среди своих воинов, он сошёл с коня и стал гнать назад тех, которые бежали из окопов. В это время он был ранен ядром в ногу. Рана оказалась смертельной, и в итоге 10 февраля Курбский скончался. Потеря одного из видных военачальников плохо сказалась на моральном состоянии войска, но осада продолжалась. Русские трижды безуспешно атаковали крепостные укрепления. В ответ ревельский гарнизон делал смелые и частые вылазки, мешая вести серьезные осадные работы и уничтожая небольшие русские отряды. Попытка взорвать городские стены пороховыми минами также потерпела неудачу. Узнав о начале минных работ, осажденные проложили встречные ходы и сумели разрушить русские подземные галереи.

Активная оборона ревельцев, а также холод и болезни привели к значительным потерям в русском войске. Бомбардировки хорошо укрепленной крепости оказались безрезультатны, хотя по Ревелю было выпущено около 4 тыс. обычных и огненных ядер. 13 марта 1559 г. князь Александр Горбатый-Шуйский был вынужден снять осаду, продолжавшуюся 7 недель.

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

Songol87
кабинет-юнкеръ
Цитата

УррррррррррррррААААА..

УррррррррррррррАААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Sadler
альтистории статс-секретарь
Цитата

Уро прода :sm12: ..

Уро прода

Сотрясатель Вселенной I ранга
Цитата

Я так понимаю - разв..

Я так понимаю — развилка остановилась на точке 6 июля 1559 года. Между тем ранее на форуме была тема стартовавшая с 10 июля 1559 г. и другого конца Европы. http://alternativahist.borda.ru/?1-9-0-00000282-000-0-0-1328123288 будет ли данное направление прорабатываться вновь.

Леший
Грандмаршал и Действительный тайный советникъ от альтистории
Цитата

Александр пишет: бу..

Александр пишет:

будет ли данное направление прорабатываться вновь.

Оно очень соблазнительно, но скорее всего нет. Вероятность подобного развития событий конечно очень высока, но не настолько, чтобы однозначно принять её.

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

moscow_guest
альтистории тайный советникъ
Цитата

То есть, получается,..

То есть, получается, на 1570 г. Речи Посполитой принадлежит территория РИ-Латвии, Швеции — РИ-Северо-Западная Эстония с Ревелем, а русские владения вклиниваются между ними "треугольником" от Ругодива/Нарвы до Пернова/Пернау с основанием на линии Чудского озера?

Леший
Грандмаршал и Действительный тайный советникъ от альтистории
Цитата

moscow_guest пишет: ..

moscow_guest пишет:

То есть, получается, на 1570 г. Речи Посполитой принадлежит территория РИ-Латвии

Речи Посполитой еще нет (и скорее всего в этой АИ не будет). А Литве принадлежит территория Курляндии (южная часть РИ-Латвии) и собственно Рига.

moscow_guest пишет:

Швеции — РИ-Северо-Западная Эстония с Ревелем

Только Ревель с окрестностями.

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

moscow_guest
альтистории тайный советникъ
Цитата

Леший пишет: Только..

Леший пишет:

Только Ревель с окрестностями.

То есть, у шведов есть сильное опасение, что русские могут "смять" их ревельский анклав, а у русских — сильное желание это сделать, чтобы "додавить" сменивших флаг конкурентов?

Леший пишет:

Речи Посполитой еще нет (и скорее всего в этой АИ не будет). А Литве принадлежит территория Курляндии (южная часть РИ-Латвии) и собственно Рига.

А, соответственно, Литве альянс с Россией на основе общего монарха и официального раздела сфер влияния в Прибалтике предпочтительнее альянса с Польшей (РИ-Люблинская уния) против России? А Польша? Махнёт рукой на литовские дела?

Леший
Грандмаршал и Действительный тайный советникъ от альтистории
Цитата

moscow_guest пишет: ..

moscow_guest пишет:

То есть, у шведов есть сильное опасение, что русские могут "смять" их ревельский анклав

У шведов и ревельцев главная проблема в том, что торговля в том регионе пошла мимо Ревеля, в Ругодив (Нарву) и Пернов. В результате чего Ревель начинал хиреть и терять свое значение.

moscow_guest пишет:

а у русских — сильное желание это сделать

Разумеется. Тем более, что ревельцы, как и в РИ, всячески пытаются мешать русско-европейской торговле.

moscow_guest пишет:

А, соответственно, Литве альянс с Россией на основе общего монарха и официального раздела сфер влияния в Прибалтике предпочтительнее альянса с Польшей

Там немного иная ситуация. В Литве засилье магнатерии, от которого страдает даже шляхта. Из-за чего в этой среде сильны настроения в пользу "сильного государя", который бы обуздал бы разошедшихся магнатов. И такого "сильного государя" они видели (РИ) прежде всего в русском царе (избрание которого в правители к тому же прекратит давнее русско-литовское противостояние). Но у магнатерии иное мнение. Для нее сильный правитель это удар по ее положению и власти (именно поэтому литовские магнаты в РИ прилагали все усилия для недопущения избрания Ивана IV в короли Речи Посполитой).

moscow_guest пишет:

А Польша?Махнёт рукой на литовские дела?

Для Польши "инкорпорация" Литвы одна из "идей фикс". Но литвины (прежде всего те же магнаты) этому противились (в РИ это объединение удалось протолкнуть только благодаря Ливонской войне, которую литвины без помощи поляков начинали проигрывать). Если нет войны, то магнаты успешно противостоят попыткам "втеления" в Польшу.

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

moscow_guest
альтистории тайный советникъ
Цитата

Получается, Литва не..

Получается, оптимальный вариант для Литвы — остаться в стороне, отвергая как унию с Россией, так и углубление унии с Польшей. Причём Великое Княжество, не будучи связано РИ-Ливонской войной, может так "висеть" сколько угодно. Но всё равно, после 1572 г., когда умрёт Сигизмунд-Август, литвинам придётся сделать выбор — продолжать личную унию с Польшей (интересно, а самому Генриху Валуа, которого поляки пригласят в Краков, нужна Литва, как таковая, раз его и Польша-то особо не привлекала?) или избрать отдельного Великого Князя. В последнем случае сын Ивана Грозного, уже взрослый племянник покойного Великого Князя, становится идеальной "компромиссной фигурой" как для Вильны, так и для Москвы.

Но, всё-таки, что на это польская шляхта? Схватится за оружие в защиту старой и привычной унии, подставив спину Габсбургам? Или махнёт рукой? Особой воинственностью послы на Сейм всё-таки никогда не отличались.

А без польско-русской войны шведам неизбежно придётся рано или поздно "проглотить" неизбежную потерю Ревеля, ибо биться один на один против литовско-русской коалиции (или даже одной неразорённой РИ-Ливонской войной России при дружественном нейтралитете Литвы) им слабо. Швеция, как великая держава, не состоится?

P.S. Можно сделать хитрый финт ушами — вначале литвины соглашаются с поляками пригласить французского принца на оба трона, продлив личную унию, но после бегства "Валезиуса" приходят к выводу, что вся эта уния выродилась в чистую клоунаду, и нужно пригласить себе в Великие Князья (а там чем чёрт не шутит — может и в короли) русского царевича, пока его папа не осерчал. Не желаете так "божественно пошутить", коллега?

Леший
Грандмаршал и Действительный тайный советникъ от альтистории
Цитата

moscow_guest пишет: ..

moscow_guest пишет:

Причём Великое Княжество, не будучи связано РИ-Ливонской войной, может так "висеть" сколько угод

Вот с этим у них проблема. Внутри Литву раскалывает конфликт магнатерии и шляхты. На это накладывался религиозный конфликт — в реале Сигизмунд II Август уравнял в правах православных и католиков уже после начала Ливонской войны (видимо опасаясь в ином случае брожения среди православных во время войны). Если нет войны, то скорее всего православные (даже магнаты) остаются в дискриминационном положении. Плюс широкое распространение протестантизма.

moscow_guest пишет:

Но всё равно, после 1572 г., когда умрёт Сигизмунд-Август, литвинам придётся сделать выбор

Выбор будет делать Сигизмунд. В реале он хотел передать свой королевский трон племяннику Яношу Запольяи (но тот погиб в 1571 г.). В то же самое время были проекты пригласить на польский трон сына Ивана IV, а то и его самого (с условием его женитьбы на королевской сестре). Тут у короля два племянника — Янош и Дмитрий, и, ПМСМ, выбор Дмитрия в наследники наиболее логичный и естественный шаг. И тот кого Сигизмунд назовет своим наследником на престоле ВКЛ автоматически станет польским королем (ляхи усердно держались за унию с Литвой).

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

moscow_guest
альтистории тайный советникъ
Цитата

То есть личная уния ..

То есть личная уния Польши с Литвой сохранится?

Предвижу "маленькую победоночную" (для России) Ревельскую войну со Швецией. Затем — сильный религиозно-политический конфликт в Литве: шляхта (при поддержке Великого Князя) против магнатов и одновременно католики и православные против резко усиливающихся протестантов.

К слову, а сколько здесь сыновей у Грозного? Кто наследует ему в Москве? Грядет ли личная уния Россия-Литва-Польша?

И ещё: "навешают" ли послы на польский элекционный Сейм своему новому королю АИ-"генриховские статьи", урезающие его власть в Короне до минимума?

Леший
Грандмаршал и Действительный тайный советникъ от альтистории
Цитата

moscow_guest пишет: ..

moscow_guest пишет:

То есть личная уния Польши с Литвой сохранится?

Поскольку поляки в ней сильно заинтересованы, то скорее всего да (не вижу причин, по которой Дмитрий отказался бы от польской короны).

moscow_guest пишет:

К слову, а сколько здесь сыновей у Грозного?

Поскольку супругой царя в этой АИ является Екатерина Ягеллонка, которая в РИ, будучи замужем за Юханом родила последнему одного сына и двух дочерей, то в этой АИ решил сохранить этот порядок.

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

moscow_guest
альтистории тайный советникъ
Цитата

Леший пишет: Поскол..

Леший пишет:

Поскольку супругой царя в этой АИ является Екатерина Ягеллонка, которая в РИ, будучи замужем за Юханом родила последнему одного сына и двух дочерей, то в этой АИ решил сохранить этот порядок.

То есть, выходит, после смерти Грозного (из-за лучшего характера и здоровья он может прожить ещё лет с десять) неизбежно последует личная "тройственная уния" царя/короля/великого князя Дмитрия?

альтистории тайный советникъ
Цитата

moscow_guest пишет: ..

moscow_guest пишет:

неизбежно последует личная "тройственная уния" царя/короля/великого князя Дмитрия?

А его за такое всем скопом — Империя + Швеция + Дания + германские миноры + турки — не побьют? дабы монстрик не вырос? Ну как с войной за испанское наследство.

Леший
Грандмаршал и Действительный тайный советникъ от альтистории
Цитата

moscow_guest пишет: ..

moscow_guest пишет:

из-за лучшего характера и здоровья он может прожить ещё лет с десять

Э-э, а каким образом его характер повлияет на его смерть?

moscow_guest пишет:

неизбежно последует личная "тройственная уния" царя/короля/великого князя Дмитрия?

Собственно говоря, да.

sunduk пишет:

А его за такое всем скопом — Империя + Швеция + Дания + германские миноры + турки — не побьют?

Империи не до этого. А между Данией и Швецией на тот момент такие противоречия, что им не до объединения против России.

Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.

Tom Songol
альтистории тайный советникъ
Цитата

Коалиция против "..

Коалиция против "Восточной Империи" будет, но не сразу, пока соседи поймут и организуются пройдет какое-то время, а московиты за это время зацементируют унию.

Гюнтер Штольц всегда мечтал побывать в Москве, но кто же знал что он замёрзнет под Сталинградом

Tom Songol
альтистории тайный советникъ
Цитата

я так думаю, что пос..

я так думаю, что после Ревеля(Колывани) Крым-Наш?)))

Гюнтер Штольц всегда мечтал побывать в Москве, но кто же знал что он замёрзнет под Сталинградом

moscow_guest
альтистории тайный советникъ
Цитата

Леший пишет: Э-э, а..

Леший пишет:

Э-э, а каким образом его характер повлияет на его смерть?

Более спокойный характер — меньше стрессов типа всенощных бдений за упокой души казнённых — сердце выдержит дольше.

Tom Songol пишет:

я так думаю, что после Ревеля(Колывани) Крым-Наш?)))

По всему, против русско-польско-литовской коалиции у Крымского ханства нет шансов — его задавят со всех сторон. Наиболее вероятно (по крайней мере поначалу) превращение в вассала "объединённой империи Рюриковичей" вроде Касимова.

Ответить