Победоносная Ливонская война.

Как и ожидалось, первый удар оказался сокрушительным. Англичане оказались совершенно не готовы к войне на суше. Не смотря на то, что о готовящемся вторжении было давно известно, их приготовления опасно запаздывали. Лишь 7 ноября, когда Армада уже приблизилась к английским берегам, Елизавета объявила сбор южного ополчения, тогда же приказав ему выступать в Тилбери (графство Эссекс) – место, отделенное от выбранной Филиппом точки высадки восемьюдесятью милями пути и рекой Темзой. Плавучее заграждение на реке, предназначавшееся, чтобы помешать проходу неприятельских кораблей, разрушил первый же высокий прилив. Мост из соединенных между собой лодок, по которому войскам следовало пройти из Эссекса в Кент, так и остался незавершенным. Даже в Тилбери, сосредоточии английской обороны, фортификационные работы начались лишь 13 ноября – в тот день, когда Армада прошла мимо острова Уайт. Два дня спустя, когда испанцы бросили якорь в Кале, среди собравшихся в Кенте войск началось повальное дезертирство. А ведь они и без того насчитывали лишь около 4 тыс. человек – смехотворно мало для того, чтобы остановить закаленных в боях испанцев, да и командование англичан не имело единой стратегии. Местный командир, сэр Томас Скотт, призывал рассредоточить силы вдоль побережья, чтобы ''встретить врага на берегу моря'', а возглавлявший юго-восточную группировку сэр Джон Норрис настаивал на отводе войск в Кентербери, чтобы закрепится там и ''не пропустить врага в Лондон или в сердце королевства''.

Но после высадки Фламандской армии у Маргейта (графство Кент) оба этих плана рухнули как карточный домик. Получив известия об этом английская армия стала стремительно отступать к реке Медуэй, где планировалось закрепиться в районе Рочестера. Сложнее было с остатками флота. Сеймуру удалось собрать около 30 кораблей, но стал вопрос, что делать дальше. Многие корабли по прежнему не имели пороха, получить который в ближайшее время не было никакой возможности. На посланные Сеймуром запросы в сначала в Тилбери, а затем и в Лондон никакого вразумительного ответа не последовало – в Лондоне сами не знали что делать дальше. Столица Англии была охвачена паникой. Все дороги на север были забиты груженными экипажами, пытавшихся спастись от приближавшихся испанцев жителей юго-восточных графств. В самом городе начались погромы католиков, которые доведенные до отчаяния постоянными преследованиями в целях самообороны стали вооружаться против соотечественников. В ряде мест даже вспыхнули уличные бои. Впрочем, сама королева в этот критический момент проявила немалую храбрость, заявив, что останется в Лондоне и призвав ''истинных англичан'' сражаться с противником ''на земле и на воде''. 21 ноября на реке Медуэй произошла решающая битва. Хотя битвой это можно было назвать с большой натяжкой. Испанцы одним ударом смяли нестройные ряды англичан, которые дрогнули и стали разбегаться после первого же натиска. Дорога на Лондон была открыта. Но Фарнезе не решаясь форсировать Темзу на виду английских батарей, двинулся на запад, где без боя переправился на левый берег Темзы в районе Кингстона, откуда начал марш на столицу Англии.

Одновременно с этим стали поступать тревожные сообщения с севера. В ряде графств заполыхали крестьянские мятежи. А шотландский король Яков Стюарт получив известия о высадке испанских войск объявил Англии войну и во главе 20-тыс. армии пересек реку Твид, устремившись к Йорку. И хуже всего было то, что северная английская армия вместо сопротивления начала отступать, а ее командующий вступил в переговоры с шотландцами о возможном признании Якова английским королем и переходе на его сторону сосредоточенных на севере королевских вооруженных сил. Это стало последней каплей. Королева покинула столицу и бежала на север, где, возможно, надеялась своим присутствием отвратить местные силы от перехода под знамена Якова. 25 ноября войска Фарнезе подошли к Лондону. Одновременно с ним, в Темзу вошли корабли испанского флота, начавшие обстрел города со стороны реки. Остатки лондонской милиции пытались организовать сопротивление, но вспыхнувший в результате бомбардировки пожар, с которым не было никакой возможности бороться, вскоре охватил значительную часть города, вынудил его последних защитников больше думать о спасении собственных жизней, чем о борьбе с неприятелем. И 26 ноября выгоревший большей частью город пал к ногам победителей. А спустя трое суток к Якову прибыли представители английского парламента, укрывшегося в Кембридже с сообщением, что королева Елизавета отреклась от трона в его пользу, а потому господа парламентарии нижайше просят Его Величество принять английскую корону и взойти на трон в качестве английского короля Якова I.

Получение этих известий (отречение Елизаветы и восшествие на трон Якова) застало Александра Фарнезе в Лондоне, несказанно его обрадовав. Испанцам совершенно ''не улыбалось'' продолжать боевые действия на Британских островах, где, безусловно, после того как прошел бы первый шок, англичане начали бы вооруженную борьбу по примеру голландцев. А заполучить еще один долгий и изматывающий театр военных действий испанцы не горели желанием. В результате чего обе стороны были заинтересованы в скорейшем урегулировании отношений, и соглашение было довольно быстро достигнуто. Яков брал на себя обязательства уравнять католиков в правах с последователями англиканской церкви, вывести английские войска из Нидерландов, и прекратив поддержку пиратов наказывать тех англичан, которые будут нападать на испанские суда. Правда Яков отказался вернуть католической церкви конфискованные у нее земли и возместить испанской короне все убытки от действий английских пиратов и расходы на снаряжение Армады. Но и испанцы, понимая несбыточность этих требований не стали на них настаивать и начали эвакуацию своих войск обратно в Нидерланды, где разгром Англии сильно подорвал позиции ''партии войны'' и активизировал ''партию мира'', требующей заключения мирного соглашения с королем Филиппом II. Чем воспользовался Фарнезе, без боя занявший капитулировавший Флашинг, что еще более посеяло разброд и сомнения в стане мятежников.

Но основные события развернулись во Франции. Получив в 1587 году крупный заем от Елизаветы I, Генрих де'Бурбон собрал крупную армию и заключил союз с курфюрстом Пфальца, который в обмен на обещание отдать ему в случае успеха города Мец, Туль и Верден двинул на помощь гугенотам 10-тыс. армию, которая в сентябре 1587 года вторглись в Лотарингию и несмотря на отчаянные попытки лотарингских принцев отбросить захватчика, 17 сентября пфальцские войска подошли к французской границе, и провинция Шампань также оказалась оккупированной. Переправившись через Сену и Понну, они двинулись к Луаре, пересекли Берри, чтобы как можно скорее воссоединиться с армией гугенотов, которая в это время была расквартирована в Пуату и в Сентонже. Генрих III, которому с трех сторон грозили одновременно немцы, Лига и гугеноты, задумал довольно смелый план, по которому собирался разом избавиться от всех своих противников. На юго-запад он отправил одну из своих армий под командованием герцога де'Жуайеза, в надежде, что эта армия разобьет Генриха де'Бурбона и даст возможность герцогу де'Гизу беспрепятственно пройти на Восток, а уж там герцога наверняка сомнут немцы. Видя опасность и желая любой ценой добиться, чтобы встреча войск Лиги с войсками немцев произошла в Гатине (на севере Луары), Генрих III приказал тщательно охранять, а если понадобится, то и разрушить все мосты, переброшенные через реку на отрезке между Орлеаном и Шарите.

А тем временем герцог де'Жуайез ускоренным маршем добрался до Пуатье, имея под началом восемь тысяч человек и две тысячи лошадей и желая дать бой гугенотам, чтобы помешать их воссоединению с союзниками. Столь стремительное наступление встревожило Генриха де'Бурбона, и он срочно вернулся в Гиень, чтобы там набрать дополнительное войско.

Жуайез следовал за ним по пятам и вечером 19 октября оказался неподалеку от города Кутра, где остановилась армия гугенотов. Бурбон, который теперь чувствовал себя готовым принять бой, решил начать наступление на рассвете следующего дня.

И вот взошло солнце, осветив стоящие лицом к лицу два войска, и сражение началось.

С самого начала бой был жарким. Яростно нанося удары направо и налево, хватая противника за горло, разрывая на части, убивая на месте, обезглавливая, роялисты и гугеноты без устали уничтожали друг друга в течение нескольких часов. В конце концов войско Бурбона, хотя и меньшее по численности, добилось преимущества, и королевская армия обратилась в бегство, оставив на поле боя три тысячи убитых, в том числе четыре сотни дворян и самого герцога де'Жуайеза. В Париже нарастала паника. Все ожидали, что после этой победы гугеноты всем своим войском двинутся к Луаре, переправятся через нее южнее Шарите, доберутся до Монтаржи и соединятся с немцами.

Однако Генрих де'Бурбон промедлил и 24 ноября Генрих де'Гиз во главе отрядов Священной (католической) лиги нанес поражение пфальцким войскам при Вимори. Возросший авторитет Гизов в католическом лагере вызвал опасения короля, который стал склоняться к соглашению с протестантами. Откровенно опасаясь Гизов больше чем гугенотов Генрих III запретил герцогу де'Гизу приезжать в Париж. Не смотря на это Генрих де'Гиз прибыл в Париж 10 мая 1588 года. Когда де'Гиз приехал в город, народ встречал его как спасителя; женщины осыпали его цветами. Народ только что не нес его на руках. Генрих III был в ярости и когда де'Гиз прибыл во дворец представиться королю, то вместо поздравлений по поводу победы, был встречен строгими упреками – зачем он приехал в Париж.

12 мая король решился подавить движение в Париже, королевские войска (около 6 тыс. чел.) заняли главные тракты города: но было уже поздно – в городе вспыхнуло восстание против короля (День баррикад). Вскоре горожане, благодаря численному перевесу, одолели королевских солдат. Тогда король вынужден был послать за герцогом де'Гизом, в надежде, что тот успокоит взбунтовавшихся парижан. Но вместо этого, вдохновленный успехом испанцев в Англии, Генрих де'Гиз прибыв в Лувр в сопровождении 400 вооруженных дворян, предъявил королю ультиматум с требованием об отречении от трона. 13 мая Генрих III предпринял попытку бежать из Парижа в Шартр. Но схваченный городской милицией был возвращен под конвоем в Лувр, где его под угрозой применения силы заставили подписать отречение в пользу престарелого Карла де'Бурбона, представлявшего католическую ветвь рода Бурбонов, который таким образом взошел на французский трон трон под именем Карла X. Впрочем, все понимали, что он лишь переходная фигура, должная узаконить передачу власти в руки Генриха де'Гиза, который был возведен в звание генерал-капитана и назначен майордомом (наместником королевства). Сам Генрих III Валуа после отречения был сослан в один из ближайших к Парижу монастырей, где содержался под строгим надзором до 20 июля 1587 года, когда стране объявили, что последний король из рода Валуа ''скончался от желудочных колик''.

Однако главный претендент на трон – Генрих де'Бурбон отказался признать это решение и заявил о своих правах на престол. Правда, его позиции были весьма слабы. Разгром Англии лишал гугенотов английской поддержки, а официально оформленное отречение Генриха III в пользу Карла де'Бурбона обеспечило тому поддержку роялистов и королевской армии (в реальной истории перешедшей на сторону Генриха де'Бурбона, после того, как Генрих III назначил его своим преемником). Но это не помешало ему объявить себя королем и возобновить военные действия, начав весной 1588 года наступление на Дре.

В ответ герцог Генрих де'Гиз выступил из Парижа во главе с 24 тыс. войском с целью сразиться с гугенотами. В июне 1588 года при Иври – торговом пункте на реке Ере, в Нормандии, произошло сражение, в котором католики одержали победу. Генрих де'Бурбон бежал на юг, где опираясь на подконтрольные гугенотам территории (т.н. Соединенные Провинции Юга) продолжил борьбу. Хотя количество гугенотов оценивалось примерно в 1.2 млн. чел., что составляло всего 5-6% от общего состава населения Франции, но угроза полной победы католиков заставила их мобилизовать все свои силы. Кроме того, некоторые города юга были полностью в их руках (Монтобан, Ла-Рошель, Милло, Кастр, Нерак, Клерак, Монпелье и др.). Около 2 тыс. аристократов и менее знатных лиц насчитывалось среди гугенотских общин. К ним относились, например, семейства Буйон, Роан, Шатильон, ла Форс, ла Тремуй. Они были владельцами собственных замков и в случае необходимости могли выставить собственные армии из числа своих многочисленных арендаторов. В сентябре 1588 года на чрезвычайной ассамблее в Ла-Рошели они решили продолжить вооруженное сопротивление. Ассамблея распорядилась о наборе войск, выплата жалованья которым должно было осуществляться, где возможно, за счет общественных фондов. Контролируемая гугенотами часть Франции была разделена на восемь военных округов (cercles), под верховным командованием Генриха де'Бурбона. Благодаря чему, к началу следующего года ими была собрана 25-тыс. армия, способная сопротивляться королевским войскам, начавшим поход против гугенотов на юго-запад, и 24 июня взявших штурмом Сен-Жан-д'Анжели. 4 августа, после десятидневной осады, сдался Клерак. Однако при Монтобане католики встретили стойкое сопротивление. Осада тянулась с 21 августа по 18 ноября, королевская армия буквально растаяла вследствии дезертирства, измены и эпидемии чумы. Из 20 тыс. человек в строю осталось лишь 4 тыс. Генриху де'Гизу пришлось отступить, и даже начать мирные переговоры с гугенотами. Но зима миновала, а результат так и не был достигнут. В апреле 1589 года де'Гиз собрал свою армию в Нанте, откуда предпринял наступление в западном направлении и столкнулся с большой армией гугенотов под командованием Кондэ, опустошившей Бретань и Пуату. 15 апреля королевские войска разгромили Генриха Кондэ при Иль-де-Рье. Вслед за победой был сооружен Форт-Анри, господствовавший над прилегавшими к Ла-Рошели землями. В середине лета восемь тысяч солдат короля стали лагерем близ городских стен. Но вместо того чтобы немедленно штурмовать Ла-Рошель, де'Гиз предпочел начать осаду другой гугенотской твердыни, расположенной несколько южнее, — Монпелье. Осажденные ожидали помощи от Генриха де'Бурбона, но 2 августа 1589 года молодой монах, доминиканец Жак Клеман выдав себя за протестанта проник в лагерь гугенотов, нашел доступ к Генриху де'Бурбону – и в то время, как тот читал поданное им прошение, заколол его кинжалом, лишив гугенотов их предводителя. И хотя сам Клеман заплатил за это своей жизнью, но он добился поставленной цели – после кончины Беарнца протестанты распались на несколько враждующих группировок. Наиболее умеренные из них предпочли пойти на компромисс с королем и вымолить себе прощение. Непримиримые избрали своим предводителем Генриха Кондэ. Но у него возникли сложности с набором войск и денежные проблемы. Когда в октябре он предпринял наступление в направлении Монпелье, то обнаружил, что путь прегражден королевской армией, и не отважился дать сражение. Тем самым обрекая Монпелье на капитуляцию, которая произошла 18 октября 1589 года.

Война 1589 года серьезно ослабила позиции гугенотов. Кроме пяти городов они утратили контроль над нижним Лангедоком. Еще держалась Ла-Рошель, но она систематически отделялась от других территорий, находясь фактически в блокаде. Еще хуже было то, что эти неудачи вдохновили крестьян на более активные действия против протестантов. Еще Колиньи в свое время жаловался на то, что крестьян очень легко поднять на погром гугенотов. И в начале 1590 года доведенные до отчаяния многолетней войной и постоянными грабежами крестьяне в ряде южных провинций объявили себя ''защитниками короля'' и восстали, серьезно затруднив положение на этих территориях гугенотов.

Стремясь восстановить свой контроль над охваченными пламенем мятежа территориями Генрих Кондэ был вынужден пойти на жесткие репрессии. Целые села сжигались, а их жители полностью уничтожались не взирая на возраст и пол. Разьяренные гугеноты не щадили никого. В ответ ожесточившиеся крестьяне, часто под предводительством местных католических священников, устраивали безжалостные расправы над всеми заподозренными в сочувствии гугенотам и сжигали замки сеньоров-протестантов (впрочем, не только их). Напуганные размахом движения многие исповедующие протестантизм аристократы начали переходить в католический лагерь, официально отрекаясь от своих ''заблуждений'' и возвращаясь в лоно римской католической церкви. Королевская власть относилась к таким ''раскаявшимся'' довольно милостиво, сохраняя за ними титулы и имущество. Но при этом обрушивая жестокие репрессии на головы ''упорствующих''. На территориях возвращенных под власть Короны протестанты, даже из ''благородного сословия'', подвергались всевозможным утеснениям. Заподозренных в содействии Кондэ либо казнили, либо отправляли на каторгу (как правило гребцами на галеры), их имущество конфисковывалось, а женщин и детей отправляли ''на перевоспитание'' в монастыри и католические школы. Тех же, кто приносил клятву на верность королю, облагали повышенными налогами и ставили на постой солдат.

Правда, воспользоваться столь благоприятным моментом для возобновления наступления католики не смогли по внутренним причинам. 9 мая 1590 года скончался король Карл X, объявивший своим наследником Генриха де'Гиза, который и взошел на трон под именем Генриха IV. Кроме того, королевская казна была пуста и требовалось собрать средства для финансирования боевых действий. Нужда в средствах вынудила Генриха де'Гиза в очередной раз обратиться за помощью к испанскому королю. Но Филипп II уже израсходовавший на поддержку ''божьего дела'' во Франции за период 1587-1590 годы около 1.5 млн. дукатов на этот раз выдвинул условие – получение денег увязывалось с браком ставшего наследником французского трона Карлом де'Гизом (сыном Генриха) с испанской инфантой Изабеллой Кларой Евгенией. Правда невеста была на пять лет старше жениха, но на такую ''мелочь'' никто не обратил внимания. Тем более, что это брак был выгоден и Гизам – по матери Изабелла была Валуа, и имела право на французский престол. Таким образом брак между Карлом и Изабеллой окончательно укреплял и легитимизировал восхождение на трон Гизов.

Осенью 1590 года Генрих IV повел армию на юг, стремясь захватить Беарн, бывшую личную вотчина Генриха де'Бурбона. Приближение королевской армии вызвало раскол среди чинов Беарна, большинство которых стали склоняться с прекращению борьбы. Что, впрочем, легко объяснялось тем, что одновременно с этим, у границ сосредотачивалась крупная испанская армия, готовая, по мнению гасконцев, в любой момент оккупировать этот последний осколок Наваррского королевства. 15 октября, в По беарнские штаты пошли на капитуляцию и лишь умоляли короля о прощении. Двумя днями позже был отправлен в отставку губернатор-протестант и назначен на его место католик. 19 октября официально объявили о союзе Беарна и Наварры с Францией. В то же время было дано распоряжение о восстановлении католического богослужения на обеих территориях, равно как и о возвращении собственности церкви.

Аннексия Беарна Францией подорвала моральный дух защитников Ла-Рошели, последнего крупного оплота гугенотов в стране. Осажденные как с суши, так и с моря ларошельцы не могли рассчитывать самостоятельно, без помощи извне, снять блокаду. Некоторое время они уповали на Кондэ, ставшего после смерти Генриха новым лидером протестантов. Однако многие гугенотские города отказались поддержать его, что привело к затруднениям для Кондэ в сборе денег, необходимых для армии. Он довольно успешно сражался против королевских войск на юге, но постепенно оказался в безвыходном положении в Севеннах. Таким образом, он был не в состоянии прийти на помощь Ла-Рошели. 26 октября крепость решила сдаться на милость короля. Мнения католиков разделились: одни были сторонниками сурового наказания мятежников, другие желали, чтобы наказание понесли лишь предводители. В конце концов Генрих де'Гиз склонился к тому, чтобы проявить милосердие. Ларошельцам была сохранена жизнь, имущество и даже вера, но отнюдь не укрепления и привилегии. У них не было иного выбора, кроме капитуляции. В связи с этим к Генриху направили делегацию. На следующий день его армия вступила в город, получив строжайшие указания не обижать жителей. 18 ноября, определив свои правила для городской администрации, Генрих покинул Ла-Рошель, оставив в городе в качестве гарнизона четыре полка.

В некотором смысле корона обошлась с ларошельцами милостиво, но они лишились всего того, что придавало им совершенно исключительную степень независимости среди прочих французских городов. Управление крепостью было передано королевским чиновникам, а их доходы присвоены короной. Законная власть, которой официально обладал городской муниципалитет, была передана гражданскому и уголовному судьям, действовавшим под началом местного сенешаля. Утрата Ла-Рошелью привилегий, которыми она обладала еще с XIV века, оставила ее беззащитной перед суровостью королевской налоговой политики. Она должна была теперь уплачивать пошлины на импорт и экспорт товаров, и выплачивать ежегодную субсидию, для того чтобы освободиться от тальи. Корона получила также непосредственный доступ к соляным месторождениям близ Ла-Рошели, с которых извлекала высокие пошлины.

Что касается религии, то ларошельцы должны были согласиться с возрождением католичества. Корона разработала положение о реорганизации церковных округов, поддержке священнослужителей и патронаже католической церкви над больницами. Протестантская церковь в центре города превратилась в католическую, хотя гугенотам и разрешили построить новый храм. Были предприняты шаги, чтобы получить от Рима разрешение учредить епископство в Ла-Рошели. Гугенотам запрещалось селиться в городе, если они не жили в там до 1590 года. Что, в купе, привело к росту численности католического населения, которое, спустя десять лет составило большинство, хотя гугеноты продолжали занимать господствующее положение в торговой и морской жизни Ла-Рошели.

Падение Ла-Рошели в 1590 году почти неизбежно вело к капитуляции гугенотов в центральных районах страны. Правда это произошло не сразу, а только после того, как в мае 1591 года королевские войска после десятидневной осады безжалостно разграбили город Прива, что привело другие города к покорности и отказу бороться. 28 июня 1591 года в городе Нанте Генрих IV издал эдикт, по которому гугенотам гарантировалась неприкосновенность и право исповедовать их религию, что привело к их умиротворению. И хотя этот эдикт запрещал протестантам занимать государственные должности и накладывал на них ряд ограничений, но уставшие от войны и не видя никаких иных перспектив, кроме бегства из страны, большинство гугенотов пошло на заключение мира и признание власти короля. Принц Кондэ в обмен на полное прощение (и щедрое вознаграждение в 10 млн. ливров) сложил оружие, официально объявил о своем возвращении в католицизм и отказавшись от своих прав на престол присягнул на верность королю. Во Франции наконец-то воцарился мир.

Что имело последствия и за ее пределами, поскольку победа католиков во Франции окончательно деморализовала мятежников в Нидерландах, где большинство склонилось к соглашению с испанской короной. В 1592 году в Брюсселе было подписано соглашение, по которому мятежные провинции складывали оружие и признавали власть Испании, но при этом Нидерланды выделялись из числа остальных владений короны, получали широкую автономию (но при этом лишались права свободной торговли с Испанией) и передавались под управление одному из родственником короля Филиппа. Покончив таким образом со своими делами в Европе, Испания наконец-то смогла вернуть свои взоры на Восточное Средиземноморье.

Неплохо! Возник вопрос к коллегам, если на Французском престоле окажутся Гизы, не означает

ли это скорое присоединение Лотарингии, или по крайней мере прочный вассалитет с её стороны?

Второе по Англии: как быть с Ирландией? Испанцы оставят её Якову?

Леший пишет:

В 1592 году в Брюсселе было подписано соглашение, по которому мятежные провинции складывали оружие и признавали власть Испании, но при этом Нидерланды выделялись из числа остальных владений короны, получали широкую автономию (но при этом лишались права свободной торговли с Испанией) и передавались под управление одному из родственником короля Филиппа.

Вот значит как. Коллега, для того, чтобы голландцы пошли на компромисс, придется действовать именно по сценарию Изабеллы-Альберта — то есть давать Нидерландам государственную самостоятельность и собственную династию монархов, а не кардинала-штатгальтера.

Без брака с Изабеллой Альберта вряд ли расстригут, и судьба ему оставаться вице-королем Португалии. То есть нам нужен другой Габсбург для трона Нидерландов.

Из реально сущих на тот момент Габсбургов для этого наиболее подходит Матвей. Он имеет сторонников в стране. Как сказано в википедии, по приглашению католической, но враждебной испанцам партии южных нидерландских провинций, он отправился туда тайно в 1577 году. В 1578 году получил, с большими ограничениями, звание статхаутера (чисто фиктивно, при реальной власти испанского командования). Поняв, что ему не удастся добиться реального влияния в стране, в 1581 году сложил с себя власть. Из Габсбургов он наиболее вменяем, сторонник разумных компромиссов, в том числе и в религиозной сфере. Без брака Изабелла-Альберт Филипп скорее всего посадит на трон Нидерландов его.

Но пересадка Матвея в Нидерланды в корне меняет возможные события 1612-13 — а кто мятеж-то в Венгрии поднимать будет

Тем более нашел вот такую вот интересную инфу:

"Оньяте договор — между испанской и австрийской линиями Габсбургов. Урегулировавшее спорные вопросы наследования. Заключён в июне 1617. Назван по имени испанского посла в Вене графа Оньяте.

Достижению договорённости предшествовали длительные консультации, вызванные кризисом австрийской династии. Действующий император Священной Римской империи Рудольф не имел детей. Испания настояла в 1611, что разветвление австрийской лини может быть произведено только с её обязательного согласия. В 1613 король Испании Филипп III сам заявил свои наследные права на земли Габсбургов в Центральной Европе – Венгрию и Богемию. Компромисс, устроивший всех, был достигнут стараниями посла Оньяте — горячего поборника единства католического лагеря. По условиям договора Филипп III отказывался от притязаний в пользу своего двоюродного брата — эрцгерцога Фердинанда Штирийского. Взамен Испании были обещаны австрийские территории по левому берегу Рейна в Эльзасе и земли в Тоскане (Пьомбино, Финоли). Соглашение было заключено в условиях назревавшей европейской войны и стало важной шагом на пути консолидации дома Габсбургов.

Император Маттиас подтвердил своё согласие на избрание Фердинанда. Причём в случае отсутствия у Фердинанда мужских наследников, права на Богемию и Венгрию вновь могли вернуться к Филиппу III. Формально подобное соглашение было оскорбительным нарушением существовавшего порядка, по которому Габсбурги в своих наследственных землях избирались сословиями. В данном же случае о правах подданных не было и речи. Габсбурги всё решили в семейном кругу, причём Филипп III в тексте договора назвал Чехию и Венгрию своим бенефицием, что выглядело так, как будто он распорядился ими как своей собственностью. Чешскому и венгерскому дворянству ничего не оставалось, как послушно одобрить навязанное решение. Более существенным, однако, было то обстоятельство, что Фердинанд Штирийский являлся ревностным католиком. Став королём, он повёл курс на контрреформацию. Это вызвало восстание в Богемии. Его кульминацией стала Пражская дефенестрация, ввергнувшая Европу в беспрецедентную по масштабам Тридцатилетнюю войну."

georg пишет:

при реальной власти испанского командования

Не ясно выразился. Власти испанского командования в Люксембурге и Намюре. В остальных провинциях правили раздираемые противоречиями Генеральные Штаты. После того как Матвею не удалось примирить стороны на онове "Гентского умиротворения" и он покинул страну, южные католические провинции — Артуа и Генненгау — создали в 1582 Арраскую унию и признали власть Испании, а северные — Утрехтскую унию (и продолжили войну).

georg пишет:

Из реально сущих на тот момент Габсбургов для этого наиболее подходит Матвей.

А чем Эрнст не устраивает?

georg пишет:

а кто мятеж-то в Венгрии поднимать будет

Матвей не поднимал мятеж. Скажем так, он его возглавил и направил в "конструктивное русло".

И еще

Леший пишет:

(и щедрое вознаграждение в 10 млн. ливров)

Тут я "малость" переборщил. Будем считать, что сам Кондэ получил скажем 2.5 млн. ливров. Остальные 7.5 млн. ушли на подкуп других лидеров гугенотов.

Леший пишет:

А чем Эрнст не устраивает?

Перепутал даты. Да, проврозглашение Эрнеста в Нидерландах на 1592 наиболее реалистично. Вот только умрет ведь через несколько лет, и все рано придется давать Нидерландам другого эрцгерцога.

georg пишет:

и все рано придется давать Нидерландам другого эрцгерцога.

Андреаса (знать бы только, отчего он помер).

georg пишет:

Достижению договорённости предшествовали длительные консультации, вызванные кризисом австрийской династии.

У меня с 1610 года запланирована Великая Европейская война. Интересно, мнение о том, как ситуация будет развиваться в этом случае?

Леший пишет:

Андреаса (знать бы только, отчего он помер).

Так ведь все равно помер в 1600, и без наследников (и скорее всего по естественным причинам). К тому же кардинал. Опять встанет вопрос — кто наследует.

А на 1600 выбор не велик. Матвей, его брат Максимилиан (тот, которого в РИ Замойский разбил при Бычине) — кандидатура непреемлемая, как ярый сторонник контрреформации, будущий император Фердинанд — непреемлем по той же причине, и наконец его брат Леопольд Пассау — тот, что набирал войска для Рудольфа во время кризиса 1612 и подерживал его против Матвея (и которого в одной из минувших тем вы сделали императором). Но ему в 1600 14 лет.

Леший пишет:

Интересно, мнение о том, как ситуация будет развиваться в этом случае?

Матвей так же как в РИ сядет на место Рудольфа. А к 1618 ваша война скорее всего окончится. Так что реал.

А как такая "рокирововчка": после смерти Андреаса новым наместником назначают Матвея. Что приводит к тому, что мятеж в Венгрии не локализован (в РИ Матвею удалось повернуть мятеж себе на пользу и добиться от местных дворян сохранения лояльности Габсбургам (в обмен на расширение их прав и привилегий). Тут Матвей в Нидерландах, Рудольф, как и в РИ, проявляет твердолобость и отказ от компромисса. В результате венгерский мятеж приоретает ярко выраженную антигабсбурскую направленность (Габора Бетлена что ли королем сделать?). Тут как раз и Юлих-Клевский кризис подкатывает.

Тут еще надо позицию России продумать. В начале войны Россия будет на стороне Габсбургов. Но вот что будет потом еще не решил.

Жаль, что Леопольду всего 14 лет. Такой шанс для Германии...

Стоп! А отец Леопольда? С ним что?

Леший пишет:

А как такая "рокирововчка

Мне нравится

Леший пишет:

А отец Леопольда? С ним что?

Карл Штирийский (1540-1590) жена — Мария Баварская(1551-1608)

Он же отец и Фердинанда

Как видим умер еще в 1590. Леопольд — поздний ребенок.

georg пишет:

Как видим умер еще в 1590.

Какая жалость .

Вал пишет:

Второе по Англии: как быть с Ирландией? Испанцы оставят её Якову?

Испанцам Ирландия не нужна.

Леший пишет:

Какая жалость

Есть варианты. Например Леопольд наследует бездетному Матвею в Нидерландах. Но это в 1618, и если у вас их французы не завоюют А во время кризиса 1612 Леопольд, уже вполне взрослый, будет скорее всего как и в РИ правой рукой Рудольфа.... Хм. Тут тоже возможны варианты.

georg пишет:

А во время кризиса 1612 Леопольд, уже вполне взрослый, будет скорее всего как и в РИ правой рукой Рудольфа....

Будет то будет, но к этому моменту наследником уже избран Фердинанд (ЕМНИП, на семейном совещании в 1606 году). Хотя, Рудольф, по идее, может переиграть ситуацию.

Нашел очень любопытную инфу:

В том же 1609-м году при пражском дворе появился молодой двоюродный брат Рудольфа, 23-летний епископ Леопольд из Пассау. Он обещал императору собрать войско и наказать всех его врагов, и Рудольф, тем временем уже полностью помешанный, согласился. Леопольд в начале 1610-го года под покровительством императора действительно собрал в немецком регионе Пассау войско наемных солдат — ландскнехтов, и отправился с ними в Прагу. Рудольф с Леопольдом долго не могли решиться, куда свое новое войско направить. Сперва они хотели завоевать одно стратегическое немецкое герцогство, потом даже собирались воевать с Францией, но в заключение пассауские ландскнехты очутились на юге Чехии между городами Ческе Будейовице и Чешский Крумлов.
Историки до сих пор не знают точно, каковы, собственно были намерения Рудолфа и Леопольда из Пассау. Ландскнехтам они обещали богатое солдатское жалование, но жадный Рудольф, несмотря на то, что его сокровищница была полной, упрямо отказывался платить. В начале 1611-го года ландскнехты двинулись в поход на Прагу, чтобы посадить Леопольда из Пассау на чешский трон и вследствие этого получить обещанное солдатское жалование. В феврале месяце более чем 10 000 солдат ворвалось в Прагу и оккупировало Малоу Страну и Градчаны. Но у пражан был боевой дух. Почти все население Праги включилось в борьбу с чужеземными наездниками. Другого берега Влтавы ландскнехты уже не достигли. Солдатское жалование никто даже и не собирался платить, и ландскнехты в начале марта поняли, что они побеждены. Вместе с предателем Леопольдом из Пассау они тайком покинули Прагу.
Рудольф Второй скончалсяЧего им не удалось сделать в Праге, того они хотели добиться на юге Чехии. До июля 1611-го года они сражались с легендарным южно-чешским вельможей Петром Воком из Рожмберка, до тех пор, пока Вока не поддержал Матияш, приехавший с многочисленной армией.

А если нет в Венгрии Матвея?

Леший пишет:

А если нет в Венгрии Матвея?

Сдается мне Рудольф начнет проталкивать в наследники Леопольда вместо Фердинанда, и даже может передать ему чешскую корону (договорившись с чешскими сословиями как в РИ — "Грамота величества"). Если Леопольд пообещает протестантам чего они хотят — его признают и австрийские сословия, где Чернембел мутит воду, и может даже венгерские. Но такие уступки протестантам — это конфронтация с Испанией, а значит нет ее поддержки, и с Лигой — а значит ее члены, курфюрсты-епископы, голосовать за Леопольда не будут и короны СРИ он не получит. А в самих Чехии и Австрии ему после этих уступок придется стать уже фактически не монархом, а пожизненным президентом федерации трех шляхетских республик — Чехии, Австрии и Венгрии, находящимся в полной зависимости от сеймов и ландтагов. То что я сотворил с Австро-Венгрией в своем сценарии — это и есть конституционный проект фон Чернембела, который был бы приведен в действие в случае победы повстанцев, обратив Дунайскую монархию в аналог Речи Посполитой.

Усидеть, пойдя на все эти уступки и вступив в союз с Францией Леопольд может. Но ему это надо?

Я бы на его месте передал бы все законному наследнику — Матвею, в обмен на управление богатыми Нидерландами

georg пишет:

(договорившись с чешскими сословиями как в РИ — "Грамота величества").

Насколько я понял из историографии, вторжение Леопольда в Чехию было как раз попыткой ликвидировать Грамоту Его Величества. И тут мы упираемся в позицию России. На тот момент Россия в союзе с Австрией ведет войну с Турцией. Мятеж в Венгрии (одно из главных требований мятежников: мир с Турцией) России не выгоден, ибо это означает выход Австрии из войны. Можно предположить, что Рудольф оказавшись в безвыходной ситуации попросит русского царя о вооруженном вмешательстве (как в РИ при Николае I), и поскольку Австрия традиционный друг и союзник (чуть ли не со времен Ивана III), то можно предположить, что такая помощь будет оказана. Разгром венгров "вправит мозги" чехам, которые тут же пойдут на соглашение с Рудольфом (Грамоту Его Величества в топку) и признают Леопольда своим королем. Поскольку в это время уже начнутся боевые действия в Европе и французская армия вторгнется в испанские владения (Нидерланды, Франш-Конте и пр.), то испанский король, ИМХО, предпочтет признать Леопольда в качестве наследника Рудольфа. Потом в Нидерландах скончается Матвей (кого ему на замену?).

Леший пишет:

попросит русского царя о вооруженном вмешательстве

А у Дмитрия свободные войска в таком количестве будут? Для этого придется на мир с турками идти,

что лишает предприятие (удержание в войне Австрии) всякого смысла...

Леший пишет:

На тот момент Россия в союзе с Австрией ведет войну с Турцией.

В 1612 еще ведет? Или это уже вторая?

Леший пишет:

можно предположить, что такая помощь будет оказана

Реально.

Леший пишет:

то испанский король, ИМХО, предпочтет признать Леопольда в качестве наследника Рудольфа.

Если Россия поддерживает Рудольфа и Леопольда — то Испания конечно не единственный "свет в окошке" и ее слово решающим не является. Согласен.

Леший пишет:

Потом в Нидерландах скончается Матвей (кого ему на замену?).

А некого. Из Габсбургов кроме Леопольда остался только Фердинанд, но он Нидерландам даром не нужен. Есть еще сестры Леопольда и Фердинанда:

Анна(1573-1598) м- Сигизмунд III, кор. Польши(+1632)

Мария Кристина(1574-1621) м- Зигмунд Баторий(+1613)

Маргарита(1584-1611) м- Филипп III, кор. Испании

Констанца(1588-1631) м- Сигизмунд III, кор. Польши(+1632)

Мария Магдалена(1589-1631) м- Козимо Медичи, вел. гц. Тосканский(+1621)

Но они все замужем (а кое-кто уже и умер). Если только устроить какой-нибудь из них альтернативный брак — все равно в этом мире нет "Сигизмунда III, короля Польши", отхватившего аж двух принцесс подряд .

Еще один вариант — дать Нидерландам Фердинанда Младшего, сына Фердинанда Штирийского, будущего РИ императора Фердинанда III (1608-1657). Правда мелкий еще, но регента подберут.

И еще — с Нидерландами вижу большую проблему. Страна стремительно растет экономически, и этот рост стремится получить выход во внешнеторговой и колониальной экспансии. Но Испания господствует и в Америке, и (после унии с Португалией) в Индийском океане, закрыв все пути для этой экспансии. Габсбургам в Нидерландах тяжко придется — ведь борьба на морях с Испанией выгодна всем нидерландцам до последнего чернорабочего. Тем более — вы запретили торговлю с испанскими колониями, как и Филипп в РИ.

Непременно полыхнет. Может даже и во время французской войны. Популярным в Нидерландах будет только правитель, который пойдет на разрыв с Испанией, ибо их колониальные нитересы непримиримы.

Леший пишет:

пойдут на соглашение с Рудольфом

Если не будет Матвея и его повстанцев будет ли оная Грамота? В реале кстати Рудольфу

пришли на помощь баварцы (плюс собственные войска), т.ч. чехи могут по прежнему

в подвешенном состоянии находится...

Вал пишет:

Для этого придется на мир с турками идти, что лишает предприятие (удержание в войне Австрии) всякого смысла...

georg пишет:

В 1612 еще ведет? Или это уже вторая?

"Долгие" войны в то время в порядке вещей. Те же австрийцы вели с Турцией войну 15 лет (с 1591 по 1606 годы), и Рудольф в РИ намеревался ее продождать и дальше (но восстание в Венгрии, и неурядица с Матвеем вынудила его пойти на мир — причем КРАЙНЕ неохотно, собственно поход Матвея на Чехию во многом был спровоцирован тем, что Рудольф намеревался денонсировтаь мир с Турцией).

А тут будет война с "перерывами". Скажем, до 1603 года постоянные боевые действия. А потом в России начнется неурожай и голод. В Австрии примерно в 1604 году поднимет мятеж Иштван Бочкаи. В Турции будет полно своих внутренних проблем (Джелялийская смута). Т.е. на некоторый период "фронт" окажется в подвешенном состоянии — и мира нет, и вести крупномасштабные боевые действия стороны не могут. Возможно начнутся переговоры о мире, на время которых возможно перемирие. Но поскольку все стороны запросят слишком много и никто не захочет уступить, то через пару-тройку лет война возобновится.

Коллеги Вам не кажется что слегка забегаем вперед? Например будет ли повторение австро-турецкой

войны (с поражением при Мезекерстшеге и т.д.)? Учитывая что в войне и Россия участвует может

быть и другой вариант событий, например продолжение успешного наступления, взятие Буды

и Темешвара (как минимум)...

Вал пишет:

Если не будет Матвея и его повстанцев будет ли оная Грамота?

Я еще не дошел до этой части таймлана, поэтому определенно ответить не могу. Как показывает практика, очень часто, по ходу таймлайна, первоначальные построения очень сильно "корректируются".

Леший пишет:

до 1603 года

Странно. В РИ Аббас как раз в этом году вступил в войну. Тут бы и давить турчина, а у вас перемирие

georg пишет:

Странно. В РИ Аббас как раз в этом году вступил в войну. Тут бы и давить турчина, а у вас перемирие

Да, ошибся. Давно не смотрел по этой теме источники и перепутал даты голода (дату его окончания спутал с началом). Голод был с 1601 по 1603 годы. Т.е. на это время Россия и прекратит боевые действия (активные).

Вал пишет:

может быть и другой вариант событий

Разумеется. Но пока окончательного варианта у меня нет.

Еще какой нюанс, восстание в Венгрии было во много вызвано действиями имперских войск

не получающих жалованья и оттого мародерствующих, при успешном развитиии войны

такого размаха у них не будет... К тому же в войну (как и в РИ) вступают Молдавия и

Валахия с Трансильванией, плюс Россия... османам трудно сосредоточить войска на одном

противнике и логично что они перейдут к обороне (опираясь на венгерские и дунайские крепости),

война в Крыму и на С.Кавказе идет сама по себе...