рассказ для дуэли на паралельном форуме. МЦМ7 в расцвете:) ¶
«Путь далек до Типперери...»*
Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, перед Святым Его Евангелием в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству Самодержцу Всероссийскому и Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови и все к Высокому Его Императорского Величества Самодержавству силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности исполнять…
Русская воинская присяга.
Ну, дела, ночь была,
Все объекты разбомбили мы дотла…
Бак пробит, хвост горит и машина летит
На честном слове и на одном крыле…
Из песни 52 гвардейского ТБАП.
Внимательно осмотрев агрегаты, старший механик подпрапорщик авиации Михаил Фрерин взмахом руки подозвал стоявшего неподалеку инженер-поручика авиации Полубоярцева. Подошедший к силовой установке Полубоярцев, даже не проконтролировав выполнение работ, проявив этим высшую для авиации степень уважения к заслуженному старому (40 лет — для авиации уже старость) подпрапорщику, приказал:
— Капотируйте.
Немедленно группа механиков с отвертками и пассатижами принялась закрывать, захлопывать, завертывать и контрить люки, лючки и крышки. Необходимо было спешить, ведь до вылета оставался всего час. Поглядев на выполнение работ, Полубоярцев пошел по трапу к дверце в кабину бортинженера самолета. Там его ждал инженер-штабс-капитан авиации Николай Николаевич Николаев, известный в полку как Николаич, добродушный 33-летний офицер, исполнявший обязанности борттехника самолета.
— Ну как, Юрий, закончили?- спросил он, отрываясь от пультов и поворачиваясь к вошедшему Полубоярцеву.
— Да, наконец-то. Попил с нас кровушки сей Калеп. Всегда считал, что Луцкие надежнее — ответил поручик.
— Увы. На всех Луцких пока не хватает. Хорошо хоть Калепы для нас выдали из спецпартии- тройного контроля, а то бы вообще плохо было. Ну ладно, сейчас опробуем и с Богом!
— Еще минут 20 и можно будет запускать. Хорошо хоть время дали на устранение неисправности, а то так спешили, что ужас… Кстати, а что переменилось-то ?
Николаич еще раз окинул взглядом приборы и ответил: — Да с дирижабля передали, что пока цель не прибыла.
— Понятно. Видно кто-то внизу у нас есть, иначе бы с такой высоты и не рассмотрели — усмехнулся поручик.
— К бабке не ходи, агентура в Коломбо сидит. Впрочем, не нашего ума дело. Меньше знаешь, крепче спишь. А анекдот новый не слышал, вчера летчики привезли?- сказал Николаич.
-Нет. Расскажи, пока ждем остальных — улыбнулся Полубоярцев. Во всем полку знали что Николаича хлебом не корми, дай рассказать историю или анекдот.
— Ну, слушай. Напали, значит, на аэродром душманы, что на английские деньги наняты. Отбить их отбили, а одному непутевому технику и не повезло – попал в плен. Душманы народ хотя необразованный, но хитрый — сразу сообразили, что такого можно англам продать. Привезли, значит, к лимонникам, те за него на радостях золотишка отвалили. Ну, а техника сразу же в допросную и стращать — выдавай все секреты русской авиации. Не то мол наши сикхи из тебя ремней нарежут, а потом остатки назад душманам отдадут, чтобы те в козлодрание сыграли. А техник молчит, как воды в рот набрал. Подумали англичане, подумали и решили пока в камеру его засунуть – мол еще не осознал, как дойдет, сам все расскажет. Камера та с хитростью — окошечко потайное имеется, чтобы смотреть, как пленный себя ведет. Следят англичане и потихоньку обалдевать начинают. Техник наш головой в стенку бьется и дурным голосом орет — «Говорили дураку, учи матчасть! Учи матчасть!»…
Дружный смех офицеров прервало появление процессии механиков во главе с Фрериным. — Все готово, вашбродь! – доложил он, обращаясь к офицерам.
Авиация, хотя и вела свой род от инженерных войск, гордилась своим демократизмом и некоторой долей пофигизма. Еще бы, ведь и офицеры и нижние чины в равной степени рисковали и выполняли почти одинаковую работу. При этом внешнее отсутствие дисциплины компенсировалось внутренней ответственностью, без которой, как считалось авиатора быть просто не могло. Даже нижние чины проникались этим духом, а если нет.. Ну что же, в ротах охраны аэродромов, да и в тыловых ротах тоже нужны были солдаты.
Пока на аэродроме шли работы, летный состав собрался на предполетные указания в штабе полка. Расположенный в построенном еще при англичанах добротной постройки каменном доме, штаб отличался царящей в нем прохладой, особенно приятной после душной жары на улице. Сначала зачитал приказ командир полка, полковник авиации Александр фон Цеппелин, из остзейских немцев. Говорили про него, что дальний родственник того самого графа, но сам он этих толков никогда ни подтверждал, ни опровергал. Чтение приказа вызвало оживление среди летчиков, хотя разговаривать никто не решился. Еще бы, целью удара было совещание всех глав бандитских шаек и верхушки индийского разведывательного сообщества лимонников в присутствии нового генерал-губернатора Цейлона лорда Трейри.
Да, это была достоянная цель. Давно юридически закончившаяся, Великая война на самом деле вовсю продолжалась на юге, отвлекая русские и германские войска на поддержку дружественных режимов, принося все новые и новые потери. Протесты Его Величеству Королю Великобритании и Северной Ирландии отклонялись с помощью всяких юридических уловок, в которых так поднаторели хитрые пожиратели лимонов. Поэтому давно решено было, нанеся один удар возмездия, обезглавить все сопротивление, заодно показав много о себе возомнившим бриттам, кто в мире хозяин. И вот, наконец, длительные усилия русской и германской разведок принесли долгожданный успех. «Крот», сидящий в самом сердце новоиспеченного независимого государства Цейлон (главой которого, однако, продолжал оставаться король Великобритании и Северной Ирландии, а главой правительства — генерал-губернатор из англичан), сумел проникнуть в тщательно охраняемую тайну. В результате 52 лейб-гвардии тяжелый бомбардировочный полк Русской Императорской Армейской Авиации в полном составе своих двух дивизионов новейших Сикорских «Святогоров» С.52 был со всей возможной секретностью переброшен на один из ближайших к Цейлону аэродромов и в настоящее время получал боевой приказ.
После командира боевое распоряжение зачитал начальник штаба, после него все внимательно выслушали штурмана полка и главного метеоролога, не забывая делать необходимые пометки на картах.
В заключение командир полка опять вышел к трибуне и повернувшись к двери скомандовал : – Господа офицеры! На молитву!
В двери прошли батюшка с церковником, офицеры дружно встали и выслушали краткую молитву, прочитанную батюшкой. Снова раздалась команда и командир полка завершил сбор кратким напутствием: — С Богом, господа! Помните наш девиз! (В пункте постоянной дислокации полка близ поселка Песочня Калужской губернии на здании Офицерского собрания гордо сверкал золочеными буквами девиз полка — «Богъ съ нами и ничто же на ны!»)
Группа вооружения заканчивала подготовку бомб на крайнем из самолетов полка, когда к стоянке подъехали автобусы и тентованные грузовики с экипажами. По лесенкам в огромных обтекателях — «штанах» шасси и в балках экипажи расходились по самолетам, занимая рабочие места, включая разнообразные тумблеры, вращая турели с пулеметами и пушками.
Вот по очереди запускаются мощные Калепы и Луцкие, раскручивая огромные винты, и одна за другой гигантские машины выруливают на ВПП. Рядом с ВПП стоят, отдавая честь, механики и техники, провожая идущих в бой. Среди них и инженер-поручик Полубоярцев со своим техническим экипажем. Он следит взглядом за бортовым номером 13, вопреки всем авиационным предрассудкам нанесенным на борту ведущего бомбардировщика второго дивизиона. Кроме номера на правом киле самолета большими буквами написано имя «Св. Татьяна». Из люка позади кабины на мгновенье мелькает похожая на точку голова и машущая остающимся на земле рука. Это не утерпел Николаич, выглянув из своей скрытой в толще крыла кабинки.
Быстро разбежавшись по полосе самолет №13 командира второго дивизиона капитана авиации Максима Исаева устремляется в небо. А на земле что-то еле слышное за ревом моторов играет полковой оркестр. Сначала начальник штаба подполковник Бордель фон Борделиус категорически запретил «подобную демаскировку», а затем осознав видимо всю нелепость подобного запрета и улыбнувшись, дал разрешение. Еще бы, попробуй спрячь вылет пятнадцати семимоторных гигантов, способных одним ревом моторов на взлете вспугнуть всю живность на пару километров вокруг…
Поэтому-то и играет оркестр, стремясь перекрыть рев моторов, традиционный для боевого вылета марш «Прощание славянки». Такая традиция сложилась еще с Великой войны, когда 52 дивизион Бригады Тяжелых Аэропланов получил приказ на самоубийственный полет в один конец, чтобы разбомбить важный склад в глубине обороны противника. Из трех бомбардировщиков «Илья Муромец» не вернулся ни один, из пятнадцати человек экипажей вернулось двое. Зато склад боеприпасов был разбомблен, а его взрыв уничтожил еще и часть стратегической железной дороги. Этот подвиг принес 52 дивизиону вечную славу, всем экипажам самолетов – награды, а сформированному на основе остатков дивизиона полку – звание лейб-гвардии тяжелого бомбардировочного, гордый девиз и тщательно сберегаемую традицию.
Взлетевшие самолеты, совершив полукруг над аэродромом и набирая высоту, выстраивают боевой порядок. Впереди идет клином, с ведомыми ниже и выше ведущего, тройка управления полка. Машина командира, с бортовым номером 01, несет на правом киле рисунок кулака. За ведущей тройкой с превышением идет первый дивизион из двух таких же клиньев. А за ним, уже с принижением по высоте, второй дивизион. Ровно гудят моторы, неся сквозь пространство многотонный «подарок» противнику. В кабинах, сменяя друг друга, сидят за штурвалами летчики, прокладывают курс штурмана, оглядывают небо стрелки.
Пока все идет по плану, да и патрульный стратосферный дирижабль «Орел», висящей на недосягаемой высоте над окраинами Коломбо, не передает сигналов тревоги. А так — ну что может противопоставить новейшим гигантам и их двух-, десяти- и пятидесятипудовым бомбам, 20 мм пушкам и скорострельным пулеметам «независимый» Цейлон? Пару эскадрилий устаревших Гонтлетов, да несколько батарей зенитных пятнадцатифунтовок? Единственная опасность кроется в корабельных зенитках, но их мало. Да и «Орел» должен отвлечь их, сбросив с гигантской высоты бомбы в район гавани. А там вступит в дело первый дивизион, уничтожая и отвлекая оборону, а уж главный удар нанесет второй. Весь комплекс правительственных зданий должен быть снесен бомбами его самолетов.
Видимо, такие разговоры велись в течение полета свободными членами экипажей, слишком возбужденными для того, чтобы отдыхать. А ведь давно известно, если хочешь рассмешить судьбу, то расскажи ей о своих планах. Вот и снова, как всегда на войне, все пошло не так, как планировалось.
«Крот» в английских кругах узнал многое, но не все. Узнав точное время и место совещания, он не сумел получить сведения о прибытии на Цейлон 801 сквадрона английских ВВС во главе со знаменитым асом Ближневосточной войны «бессмертным» Дунканом МакЛаудом. Вооруженная новейшими Бристоль «Буллдогами», он обеспечивал дополнительное прикрытие столь важного совещания от опасностей с неба. И это стало первой неожиданностью для прилетевших русских. Второй неожиданностью оказалась батарея морских зениток, установленных рядом с правительственными зданиями. Ее снаряды практически сразу повредили самолет командира полка. Первый дивизион, обстреливаемый со всех сторон, все же отвлек самолеты 801 сквадрона на себя. Как разъяренные осы налетели те на строй дивизиона и рассыпались под огнем стрелков. 20 мм Беккеры и 7.62 мм Шпитальные оказались помощнее 7,7 мм Виккерсов, а огромные металлические гиганты неплохо «держали повреждения», практически безболезненно перенося множество попаданий пуль. Опасными для них были только попадания в полупустые баки, вызывавшие взрывы и пожары. Так погиб бортовой №01, унеся с собой весь экипаж. Попавшие в него снаряды повредили пару моторов и уничтожили несколько стрелковых точек, поэтому «Буллдоги» сумели подобраться ближе и нанести удар по самым уязвимым точкам гигантского летающего крыла. Последнее, что успел передать радист горящего самолета, был отрывок знаменитого «Варяга» – «Прощайте товарищи! С Богом, ура!» и самолет, рухнув прямо на дома, взорвался.
Бедный же «Орел», единственной надежной защитой которого была высота, стал очередной жертвой МакЛауда. На своем «Буллдоге» со специальным мотором и кислородным оборудованием он сумел подняться на высоту «Орла» и со второго захода поджег его. Не помогли ни внешние баллонеты, ни огневые точки — последних оказалось слишком мало. Увы, весь экипаж дирижабля во главе с капитаном авиации Артемом Незнамовым погиб, сгорев в пламени или упав с гондолой в море. Парашютом воспользоваться не успел никто. Однако не ушел от возмездия и «бессмертный» горец (службу он начинал в Полку Горцев Гордона). Самоуверенно атаковав в пике самолет под номером 02, он получил в ответ пару очередей 20 мм снарядов, буквально разнесших на куски истребитель вместе с пилотом. Правда, 02-й тоже получил повреждения и вынужден был выйти из атаки.
Пока первый дивизион и английские «Буллдоги» расчерчивая небо огненными трассами, а землю — фонтанами от взорвавшихся бомб, пробовали разобраться с друг другом, второй дивизион под огнем зениток вышел на цель. Вывалив весь запас бомб на цель, что повторили идущие за ним 5 самолетов, в то время как стрелки огнем 20 мм пушек пытались подавить огонь с земли, а пулеметами отстреливались от Гонтлетов, Максим Исаев приказал радисту предать сигнал отхода. В эфир полетели сигналы – «Внимание! Точка! Точка! Точка!». В это время рядом с самолетом взорвалось несколько шрапнелей, повредив толкающий двигатель и ранив двух стрелков. Самолет начал терять высоту и отставать от строя поспешно уходящих в сторону материка товарищей. Такова уж реальность воздушной войны, что раненый не может ждать помощи, особенно в Дальней авиации. Что ж, каждый сам принимает свой последний бой, подумал Максим, но, к его удивлению, после пары атак «Буллдоги» вышли из боя, видимо потратив весь боезапас. Вдобавок толкающий мотор вновь заработал, пусть и не на полной мощности. Попытка связаться с борттехником закончилась безрезультатно, поэтому Максим отправил к нему стрелка, а сам положил самолет на обратный курс. Увы, второй пилот был тяжело ранен и подменить его было некому. Вернувшийся стрелок доложил, что Николаич погиб, получив пулю в голову во время ремонта двигателя. -Вечная память – сказал Максим с трудом удерживая самолет на курсе двумя руками: — помогай!
По-видимому, был поврежден еще и один из рулей направления. Но самолет все же летел! Пусть на честном слове, пусть на одном руле, но летел. А значит надежда жила..
Заводя самолет на посадку, Максим невольно отвлекался на неожиданно изменившийся облик аэродрома. К тому же мешала страшная усталость. Руки налились свинцом, голова работала с трудом, и даже помощь стрелка и штурмана осознавалась слабо. Мозг с трудом переводил привычные показания в движения рук, самолет к тому же плохо слушался рулей, а пожар на правой плоскости вспыхнул вновь. Посадка получилась слишком жесткой, такого он не помнил с момента второго курса авиашколы. Но самолет был на земле, к нему устремились наземники и экипаж был практически цел. За двумя печальными исключениями. Увы, уже никто не услышит привычных анекдотов Николаича и не будет сидеть рядышком, на «правой чашке» спокойный силач штабс-капитан Федоров.
Но что произошло на аэродроме? Да уж, новости с земли оказались еще более печальны. Не зря после неудач с самолета Слюсаренко, так же называвшегося «Святогор», этого названия старались избегать. Но как еще прикажете обозначить самый грузоподъемный и мощный бомбардировщик мира? И пришлось вернуться к «Святогору».
На аэродроме же произошло следующее — банда знаменитого английского наемника Расула напала практически сразу после вылета. Похоже, Интеллиндженс Сервис что-то пронюхала, но опоздала с ответными мерами. Охрана и техсостав отбивались до последнего. Увы, помощь задерживалась и подавившие сопротивление бандиты захватили в плен нескольких раненых техников. Михаил Фрерин погиб, подорвав себя и нескольких бандитов гранатой. А вот Полубоярцеву не повезло. Его захватили раненым и долго издевались, гоняя конями и рубя шашками. Убили его, когда он окончательно обессилел от потери крови и не мог уже двигаться.
Запоздавшие с помощью, кавалеристы 12-й дивизии настигли все же банду не очень далеко от аэродрома, расстреляли ее из пушек и пулеметов броневиков, а затем добили всех, кто уцелел, в ходе пешей атаки. Тело предводителя не нашли, а впрочем и не особо искали. Да, накал всеобщей ненависти был уже таким, что ни враги, ни русские пленных не брали.
Из статьи в газете «Таймс»:
«Его превосходительство генерал-губернатор лорд Трейри был одним из выдающихся представителей нашей аристократии… Подлая бомба врага прервала его жизнь в самом расцвете сил…»
Таково было лето от рождества господа нашего Иисуса Христа одна тысяча девятьсот тридцать пятое в одной жаркой и жестокой стране, Индией именуемой, в царствование Государя Императора Всея Руси Михаила II Сурового и кайзера Германской империи Вильгельма II Миротворца.
*Английская солдатская песня — «Путь далек до Типперери, далеко шагать..»
- В чем сила попаданца, брат? - В куреве.- Не, я столько не выкурю
, Кафказ и Скотландия несколько разнесены в пространстве.