Языческая Россия-2 (продолжение)

Начало здесь:

http://alternativahist.fastbb.ru/?1-1-0-00000543-000-0-0-1210603839

Предыстория (русское языческое княжество):

http://zhurnal.lib.ru/f/forum_h/russkoejazycheskoeknjazhestwo.shtml

Кстати, господа — может быть кто нибудь знает:

каков калибр 2фунтовых и 3фунтовых орудий того времени при пересчете в дюймы или миллиметры?

А то мне сильно разные данные попадаются:

2 фунта — от 40 до 70 мм

3 фунта — от 60 до 90 мм.

И все это время продолжалась морская и колониальная война против Испании. Молодые хищники – Франция, Россия, Англия и Голландия неуклонно стремились урвать свой «кусок мира».

Причем, если Франция вела боевые действия преимущественно в Европе, то остальные государства сосредоточили усилия в колониях. До 1639 года Испания еще могла оказывать им сопротивление, но после того как непрерывные набеги русских, голландских и английских корсаров на менее защищенные португальские владения стали одной из причин восстания в Португалии – система обороны заморских владений рассыпалась. Впрочем, следует заметить, что недостаточная защита португальских колоний Испанской короной стала далеко не самой важной причиной восстания. Пожалуй большую роль сыграли чрезмерные налоги. Тем не менее бунты привели к потере большей части верфей и переброска войск сильно затруднилась. Результат сказался очень быстро.

В 1641 году Иван Басманов с несколькими тысячами «охочих людей» высадился в Анголе, начав уничтожать португальские фактории. В том же году голландцы штурмом взяли Малакку, уничтожив последнюю португальскую военную базу в Юго-Восточной Азии. В течение нескольких лет были уничтожены (захвачены) все фактории и плантации, оставшиеся без защиты. В соответствии с предварительными договоренностями русские получили «свободу рук» восточнее Малаккского полуострова, пролива Каримата и Яванского моря, голландцы – сам полуостров и острова находящиеся западнее этой линии. По этому договору судьба многих островов западнее Явы оставалась невыясненной, что в дальнейшем привело к многочисленным конфликтам (в частности на Бали стремились закрепиться и те, и другие).

Еще через пять лет неоднократно разграбленный Занзибар перешел под русский контроль, став основой цепи факторий на восточном побережье Африки. За пять лет князь Телятевский уничтожил все испанские и португальские порты в этом регионе, заменив их непрерывной полосой русских владений – от устья Замбези до Момбасы. При этом ему пришлось столкнуться с Оманским имаматом, противостояние с которым и не позволило ему ни продвинуться севернее, ни окончательно выдавить португальцев (которые все-таки сохранили все земли южнее Замбези с великолепной гаванью Бейра и своим крупнейшим городом Лоренсу-Маркиш). Именно поэтому в Занзибаре, Мозамбике, Линди, Танге, Кильве и Момбасе (основных русских портах) появились великолепные крепости.

В 1648 году уже сын Ивана Басманова, Алексей, во главе трехтысячной армии совместно с войсками королевы Нзинги Мбанди Нголы (стараниями его отца ставшей верным русским союзником) разгромил испано-португальские силы на реке Кванза и овладел Луандой.

После заключения Вестфальского мира внезапно выяснилось что в колониях Россия воюет с Испанией в одиночестве. Голландия подписала мирный договор, в Англии с 1642 года пылали внутренние междоусобицы, которые и во Франции начались в 1645 году (они стали известны как Фронда). Впрочем, и Испания уже практически не имела флота, была вынуждена продолжать боевые действия против французов и давить восстания в Португалии и Каталонии. В силу этих причин вести эффективные боевые действия в Вест-Индии и на Тихом океане она уже не могла. На осознание такой слабости Лютому потребовался год, но уже в 1650 году русские силы перешли в решительное наступление – были высажены десанты на Филиппинских островах и в Южной Америке. Первый из десантов закончился полным провалом – в 1653 году остатки армии Мстислава Антерова были уничтожены, а вот старый Михаил Шеин смог добиться успеха. Опираясь на Амазонию и первоклассную морскую крепость Белую (Белен РИ), он за восемь лет захватил все спорные территории в бассейне Ориноко и на Карибском побережье, в том числе такие важные города как Каракас и Маракайбо. С 1651 по 1659 годы его армия потерпела только одну неудачу (1658) при попытке удержать богатейшие жемчужные промыслы Риоачи. При этом следует отметить что в 1654 было еще одно поражение, когда эскадра князя Владимира Храброго попыталась захватить Кубу, но эта операция с самого начала была авантюрой против которой возражали все амазонские воеводы. В 1650х годах испанцы показали, что еще вполне в состоянии защищать важнейшие пункты, подобные Риоаче, Картахене, Кубе (неудачные нападения русских) или Санто-Доминго (англичане).

Впрочем следует отметить, что период активности русских пришелся на 1650-1652 годы, когда в колонии было направлено три эскадры из 12 кораблей и шесть тысяч стрельцов, улан и дворян. Связано это было с назначением нового воеводы в Белоград (Архангельск РИ). Им был внук царя, сын Черного Игорь Игоревич, впоследствии получивший прозвище Белоградский. Его стараниями в 1650-1660х годах Белоград стал главным центром строительства военных кораблей, а также была серьезно модернизирована и расширена система укреплений на севере (Кемь, Кандалакша, Кола, Тромсё, Нарвик и Исландия). Первоначально он пользуясь полной поддержкой деда не только отправлял подкрепления в колонии, но и строил новые верфи и доки (в 1655 в Белограде появились два сухих дока). После 1654 князь Белоградский уже не мог отправлять за море войска (последней стала отправка нового десанта на Филиппины, вновь разбитого в 1658 году) и сосредоточился на создании военно-морских сил России. Именно с его именем связывают их резкое усиление и выход на ведущие позиции в мире.

К 1660му году русский флот насчитывал 100 линейных кораблей (и это число долгое время значительно не менялось) и опирался на развитую сеть военно-морских баз. Для сравнения — Франция имела 120 таких кораблей, Англия — 100 и огромное количество более легких судов. При этом русский флот имел явный перевес по числу "больших" кораблей. Он состоял из 8 стопушечных, 4 девяностопушечных, 12 восьмидесятипушечных (т.е. всего трехдечных кораблей – 24), 12 кораблей с 64 орудиями, 52 – с 56 орудиями и двенадцатью сорокапушечниками. Все эти корабли были несколько недогружены по сравнению с испанскими, английскими или голландскими. Т.е. реально на любой из них можно было поставить еще 8-10 орудий и увеличить калибр имеющихся. Также была возможность увеличить численность экипажа и количество припасов на нем. Впрочем на практике как правило прибегали исключительно к последнему варианту, загружая провизию в более тяжелые бочки и ящики так называемого «русского стандарта» (либо сплошь обитые металлом, либо обитые мелкой сетью) для защиты от крыс. После 1660 года русских флот подразделялся на три эскадры. Мощнейшие корабли с небольшим числом маневренных судов (4 100п, 4 90п, 6 80п и 6 40п) составляли Борнхольмскую эскадру задачей которой было совместно со шведскими силами осуществлять блокирование Датских проливов и не допускать появления на Балтике испанских кораблей (впоследствии – голландских и английских). Двадцать – тридцать 56пушечных кораблей несли службу в колониях (как правило в Белой крепости и Индийском океане), оставшиеся же 50-60 судов представляли из себя Главные силы до конца века как правило действовавшие в Атлантике совместно с французским флотом.

Причиной резкого изменения русской колониальной политики стала смерть Игоря Десятого Лютого в начале 1654 года. Его преемник Игорь Игоревич Одиннадцатый Черный имел иные приоритеты.

Подводя итоги правления покойного монарха уже в который раз нельзя не отметить их неоднозначность. С одной стороны он добился реального объединения Московского царства и Сестрорецкого княжества (при его отце оно было во многом номинальным и основанным на действиях нескольких лиц непосредственно в Москве), сокрушил старого врага – Польско-Литовское государство, добился выгодного для России мира с австрийскими Габсбургами и резко повысил международный авторитет страны. Но платой за это стали бунты, частые и масштабные, охватывавшие не только завоеванные польские и литовские земли, но и на московских землях. Период финансовой самостоятельности сестрорецких князей также окончился именно при нем – многочисленные собственные предприятия и паи в различных компаниях были розданы «нужным людям». Преемникам Лютого приходилось обходиться только налоговыми поступлениями, которых хватало далеко не всегда. И, наконец, авторитет православной церкви резко вырос после прихода к власти патриарха, митрополитов и епископов по своим взглядам близким к нестяжательству. Публичные споры с властями в большинстве случаев успешные (поскольку о необходимости сохранять хорошие отношения с христианами царь помнил всегда) подняли влияние православных иерархов на недосягаемую высоту, что не могло не вызывать недовольства как среди языческой партии, так и среди части православных.

Возможно именно в силу этой неоднозначности (или скорее из-за массовых и частых городских бунтов аналогов которым до того в обоих государствах не было) официальные историки Сестрорецка и Москвы акцентировали внимание на иных событиях.

Во-первых Игорь Десятый считается создателем «чистой» правоохранительной службы. Корпус Лис в составе Разбойного приказа был создан еще в 1561 году, но функции его служащих оставались достаточно неопределенными. В результате прекрасно обученные следователи занимались совершенно разными вопросами – от расследования преступлений против княжества до борьбы с бытовыми драками. После объединения с Московией ситуация стала еще менее понятной. Несмотря ни на какие усилия, рыжих лис было немного и на город с округой приходилось по 2, редко по 3 специалиста (естественно в Сестрорецке ситуация была иной, но это все-таки столица). Разобраться во всех преступлениях они не могли никак (особенно если вспомнить, что у них имелось и право суда, т.е. право выносить приговоры и контролировать их исполнение). Со стороны дьяков разбойного приказа помощь была минимально, поскольку те не имели никакой подготовки. Именно поэтому Лютый распорядился увеличить штаты разбойного приказа путем набора в него новых сотрудников, которые должны были в обязательном порядке проходить предварительное обучение, длившееся от шести месяцев до пяти лет. Естественно, что в первую очередь это обучение прошли дьяки и городовые ранее служившие в разбойном приказе. Первые курсы читали лисы, да и в дальнейшем процесс подготовки сотрудников они контролировали весьма тщательно (это заметно повлияло на философию сотрудников). Специалистов нового призыва стали называть «Псами» (из-за казенных одежд из собачьего меха). Постепенно среди Псов появлялась специализация. Так Волкодавами стали называть сотрудников групп захвата, Дворнягами – участковых (городовых) дьяков, Сторожевыми – сотрудников ответственных за исполнение наказаний и т.д. Позднее всех появились Борзые (отвечавшие за соблюдение правил дорожного движения) и Овчарки (специалисты аналитических центров). Среди Псов особо выделялись Лайки, по своим функциям близкие к Лисам и постепенно взявшие на себя расследование «мелких» преступлений, и Гончие, которых справедливо можно отнести к «провокаторам» (они внедрялись в преступную среду и уничтожали её изнутри).

Во-вторых именно в правление Игоря Лютого Россию «признали» как ведущее европейское государство. Это проявлялось не столько в военных победах, сколько в том, что русских специалистов (в первую очередь инженеров) стали привлекать для строительства дворцов, замков, фонтанов. В области строительной инженерии выпускники Языческой Академии Сестрорецка стали считаться высшим авторитетом. Даже сложилась традиция согласно которой подобно тому как архитектором мог считаться только тот кто посещал (обучался или работал) Италию, так и инженером признавали только тех кто посетил русские языческие города. Данное признание оформлялось постепенно, в течение всего 17го века; начавшись с возведения русскими инженерами дворца – замка Грипсхольм для шведского короля в 1600 году и придя к привлечению языческих специалистов к созданию фонтанов Версаля. При этом к архитектуре их как правило не допускали, а вот системы отопления, вентиляции, канализации и водоснабжения создавались как правило выпускниками Языческой Академии (не говоря уже о фонтанах и мостах, которые были так сказать «визитной карточкой» сестрорецких инженеров).

В-третьих к достижениям царя относят «ренессанс» Русской Православной Церкви. Это, естественно, не соответствует действительности, максимум что он сделал – дал первоначальный толчок (и то сомнительно). Объективно язычникам было выгодно всемерно поддерживать Московскую Патриархию (шире – все православные церкви) – они и поддерживали. Объективно язычники практически не вмешивались в вопросы управления – в них стали вмешиваться братства прихожан. Объективно сестрорецким властям были нужны во главе церкви люди без политических амбиций – они и способствовали приходу к власти (назначению на епископские, митрополичьи и патриарший посты) людей не стремящихся ни к власти, ни к богатству. Эти объективные факторы и привели к расцвету идеалов нестяжательства в Русской Православной Церкви и впоследствии дали эффект резкого роста авторитета православных иерархов.

Ну и наконец, незадолго до своей смерти Игорь Игоревич Десятый начал процесс, который вошел в историю как «последнее наступление на Степь» (хоть с таким его названием в Сестрорецке и упорно боролись). В 1651 году царь приказал построить новую Засечную линию от Полтавы до впадения Северского Донца в Дон. Большая часть оборонительной черты должна была идти по рекам – Дону, Северскому Донцу и Мерля (притоку Ворсклы). При этом на Северском Донце сразу проявилась фортификационная проблема, связанная с тем что правый «татарский» берег реки был возвышенным, а левый «русский» – низменным. Это значительно замедлило работы. Впрочем, не меньшую роль сыграли ошибки вкупе с нераспорядительностью местных воевод, поскольку быстрее всего работы продвигались на самом сложном участке от устья Калитвы до Дона. Если к 1654 году (смерти царя) на остальных участках работы только начинались (были отремонтированы и усилены укрепления Полтавы, Чугуева, Изюма и возведен Харьков) и даже на простейшем донском участке не было сделано еще ничего, то Шархода Айсингорев полностью закончил работы. Когда об этом стало известно Черному, то все воеводы кроме Шарходы были сняты со своих постов, часть – казнена, а князь Айсингорев стал начальником тыла в армии Черного и руководителем строительства всей Полтавской линии.

О прочих достижениях, равно как и неудачах Игоря Десятого Лютого ни современники, ни потомки предпочитали не вспоминать. Его громадные достижения таковыми не воспринимались, поскольку ни в Сестрорецке, ни в Москве уже не считали Речь Посполитую главным врагом. Для первых таковым уже давно была Испания, для вторых – Крымское ханство и стоявшая за ним Османская Порта. И именно с последней начал борьбу новый царь Московский и «Всея Руси», князь Сестрорецкий Игорь Игоревич Одиннадцатый Черный.

право суда

При Кровавом, Лютом и Черном в судебной системе образовался полный хаос. Право суда имели несколько структур – амазонки, лисы, жрецы и воеводы (т.е. корпус амазонок, разбойный приказ, храмы и назначенные чиновники). Причиной стало объединение с Москвой, потребовавшее предоставления многочисленных прав храмам и чиновникам. Порядок их взаимодействия и сферы ответственности проработаны не были, чем широко пользовались как преступники, так и обычные граждане. Данный «бардак» длился чуть менее ста лет.

Как всегда замечательно. жду продолжения.

Радуга пишет:

В 1648 году уже сын Ивана Басманова, Алексей, во главе трехтысячной армии совместно с войсками королевы Нзинги Мбанди Нголы (стараниями его отца ставшей верным русским союзником) разгромил испано-португальские силы на реке Кванза и овладел Луандой.

Радуга пишет:

После заключения Вестфальского мира внезапно выяснилось что в колониях Россия воюет с Испанией в одиночестве.

Прозевал. Между этими двумя отрывками находится еще одна вставка:

Параллельно с войнами в Европе и колониях против Габсбургов, Сестрорецкое государство продолжает вести активную политику на остальных направлениях. Крупнейшего успеха воеводы Игоря Десятого добиваются в Восточной Азии.

Минский Китай, раздираемый масштабными восстаниями, в 1644 году разваливается на части. Наиболее крупные лидеры бунтовщиков отрывают от него крупные куски. В начале года Чжан Сяньчжун по прозвищу Желтый Тигр объявляет о создании государства Да Шунь в крупнейшей провинции Сычуань на западе Китая. В апреле другой лидер повстанцев – Ли Цзычэн известный как Чуанский князь овладевает Пекином и объявляет о низвержении династии Мин. Основанная им династия также получает название Да Шунь (государство Сяньчжуна становится Да Шунь Западной). Впрочем, сторонники Минов не сдаются и продолжают сопротивление. Командир северной армии У Саньгуй разбивает передовые часть Ли Цзычена и сам пытается выбить его из столицы. Впрочем, узнав о более чем пятикратном перевесе армии Да Шунь над его силами, генерал начинает искать помощи у северных соседей. После непродолжительных переговоров в крепость Шаньхайгуань вступает стрелецкий гарнизон, а полки У Саньгуя грузятся на русские и корейские корабли и перевозятся в Нанкин, где собираются сторонники свергнутой династии. В обмен на эту «услугу» воевода Дувин сумел выторговать не только сдачу сильнейшей в регионе крепости Шаньхайгуань, но и очередное подтверждение результатов прошлых войн, и остров Хайнань и порты на крайнем юге Китая.

Три сильнейших силы на территории бывшей империи Мин определились. Война между ними длилась еще более сорока лет. В ходе неё Западная Да Шунь прекратила свое существование (пережив Желтого Тигра всего на два года), будучи завоеванной войсками Чуанского князя. Южная Мин распадалась на две части – Восточную (остров Тайвань и приморские провинции) и Западную. Во главе первой реально стояла семья Чжэн, во главе второй – генерал У Саньгуй. Только в 1681 году, после смерти У Саньгуя, Южная Мин вновь стала относительно единой. Таким образом на территории Китая образовалось два государства.

На севере – Да Шунь со столицей в Пекине, на юге – Мин со столицей в Нанкине. Граница между ними примерно совпадала с рекой Янцзы. Впрочем имелось еще две «территории» с неясным юридическим статусом. Несмотря на то, что клан Чжэн (в лице сначала Чжэн Чжилуна, а затем Чжэн Чэнгуна) реально правил страной от имени императоров Мин (находившихся на положении марионеток), остров Тайвань стал личным владением клана. А на крайнем юге Китая, в бассейне реки Сицзян и в Юньнане образовался конгломерат малых княжеств, находившихся под влиянием русского воеводы Макао. После войны эти княжества населялись преимущественно некитайским населением, почему имели собирательное название Конфедерация княжеств ЯО.

Уже в конце весны 1654 года, сразу после коронации в Москве и Сестрорецке, Игорь Одиннадцатый начал подготовку к большой войне. В этом он имел полную поддержку со стороны московской и «новой» сестрорецкой элиты (новой, т.е. сформировавшейся при его деде и отце, а именно Басмановых, Годуновых, Айсингоревых и их менее знатных родственников). Старая же сестрорецкая знать (в первую очередь знатнейшие и богатейшие Антеровы, Утмаровы, Сентрелины, Пуладовы, Байдаровы, Дувины, Иченовы, Вельяминовы, Рязанские и Пронские) как могла саботировала подготовку поскольку была заинтересована в колониях, а не в украинских землях. Тем не менее прямо возразить царю никто не рискнул и средства необходимые для 3-5 лет войны удалось собрать. В течение лета были набраны (развернуты из существовавших сотен) девятнадцать уланских и восемнадцать дворянских полков общей численностью в 45 тысяч всадников. Дополнительно воеводы получили приказ набрать в Северном, Камском и Сибирском разрядах по 10 стрелецких полков стандартного на тот момент состава (1200 человек в том числе 240 пушкарей при 8 орудиях). В московских землях началось формирование 20 аналогичных стрелецких полков. Итого общая численность набираемых войск должна была составить 105 тысяч бойцов. К ним также должны были присоединиться «охочие люди» с Украины и Северного Кавказа (казаки) и регулярные русские части – боевой отряд корпуса амазонок и охрана князя (4240), Стремянной полк (1200), шесть московских стрелецких приказов (3000) и полк гридней (1200). Сбор подобной группировки не требовал предельного напряжения сил русского государства и не должен был привести к ослаблению имевшихся гарнизонов. Но даже с учетом запланированных доходов позволял вести боевые действия только в течение восьми лет. При этом активность в колониях резко снижалась за счет отказа от отправки сухопутных подкреплений. Корабли продолжали строиться и отправляться в океаны стараниями князя Белоградского и сестрорецкой знати, а вот сил для боевых действий на суше более не было.

Набор и стягивание войск неожиданно для Черного затянулись до весны следующего 1655 года. Первоначально он, не желая вмешиваться в действия опытных воевод, сосредоточился на дипломатическом обосновании войны и подготовке первой кампании. Придравшись к очередному татарскому набегу на Западную Украину (после раздела Речи Посполитой засечных линий на её бывших землях так и не создали), осенью 1654 года царь объявил о начале войны с Турецкой империей. Из различных источников в Крым поступали сообщения о том, что целью осеннего похода станет Перекоп. На самом же деле Игорь Одиннадцатый планировал сперва ударить по Азову. Для дезинформации Мухаммед-Гирея в Киеве и Полтаве были созданы большие склады и размещена стрелецкая пехота с дворянской конницей. Также агенты хана узнали, что 36 тысяч стрельцов с Сестрорецких земель должны спуститься по Волге до Царицына и, соединившись с уланами, вдоль Засечной черты дойти до Днепра. Впрочем татары очень быстро поняли, что развертывание русской армии запаздывает и наступления следует ожидать уже в следующем году. Для противодействия готовящемуся наступлению они укрепили Перекоп и зимой провели серию набегов на Украину. Поздней осенью и в начале зимы Черный, недовольный запозданием своих сил, провел инспекцию строящейся засечной черты, по результатам которой начальником тыла армии и был назначен Шархода Айсингорев (он же возглавил строительство Полтавской засечной черты). Турецкими и татарскими шпионами эта поездка царя была воспринята как подготовка форсированного перехода языческих полков к Днепру на соединение с московскими частями. Крупные склады продовольствия и боеприпасов, созданные Шарходой на северных притоках Дона, и несколько сотен ладей возле них обнаружены не были.

В конце марта 1655 года, даже не дождавшись окончания ледохода (льдины плавали в большом количестве, т.к. верховья Дона и его притоков еще не вскрылись), русская армия погрузилась на корабли и спустилась к Азову. Появление 36 тысяч стрельцов, 12 тысяч улан и 4 тысяч амазонок с 60 большими осадными орудиями стало полной неожиданностью для турецкого гарнизона. Еще неделю корабли подвозили порох и ядра, и только девятого апреля был начат обстрел крепости. 54 больших мортиры и 6 осадных пушек вели непрерывный огонь в течение двух дней, выпустив по городу пять тысяч снарядов. Одновременно с этим по стенам с такой же интенсивностью (но с намного меньшим эффектом) стреляла и полковая артиллерия (240 легких орудий). По сохранившимся описаниями в Азове были огромные разрушения. Гарнизон крепости был полностью деморализован настолько интенсивным обстрелом. Одиннадцатого апреля ответный огонь со стен прекратился, но обстрел продолжался. На следующий день Азов капитулировал. Этот крупный успех был обеспечен внезапностью, блестящей организацией снабжения по Дону и не имевшей аналогов интенсивностью артиллерийского обстрела (в ходе обстрела было выпущено триста тысяч снарядов). На этом Черный неожиданно остановился, не став развивать успех. Пехота начала отстраивать полуразрушенную крепость и возводить неподалеку от неё еще одну. Командир Днепровской группировки Григорий Долгорукий получил приказ отразить татарские набеги, а уланские полки под командованием Ивана Барятинского были направлены на Северный Кавказ против турецких вассалов. Иных активных действий против мусульман до конца компании этого года русские не предпринимали. Была еще карательная экспедиция против так называемых «воровских казаков», которые совершили нападения на корабли снабжавшие азовскую группировку. Окружение султана в свою очередь также не рискнуло совершать неподготовленное нападение на главные силы русских у Азова и потратило этот года на сбор сил. Таким образом кампания 1655 года завершилась падением Азова и разорением западных (протурецких) районов Северного Кавказа (в основном бассейн Кубани и Адыгея) с одной стороны и разорением Правобережной Украины – с другой. Помешать набегам друг друга стороны не смогли. Айсингорев продолжал вести строительные работы как на Черте (резко их активизировав – Донской участок был полностью закончен, участок от Изюма до Борисова заметно продвинулся), так и в устье Дона (к весне 1656 года стены обоих крепостей были закончены). Осенью Игорь Черный оставил в Азове и Таганроге сотню гридней, два московских приказа и десять полков стрельцов, отведя остальную армию на север к более «освоенным» районам.

Впервые в российской истории армия не была распущена на время между кампаниями. Это моментально подорвало финансы государства (за последующие два десятилетия государственный долг вырос с четырехсот тысяч рублей до тридцати миллионов, с учетом задолженностей солдатам и чиновникам, при годовом доходе в двадцать миллионов с небольшим).

За зиму русские перебросили на Дон 12 тысяч стрельцов и столько же дворян (по 10 полков тех и других). Это был риск, но риск оправданный. Игорь Одиннадцатый решил, что турки будут пытаться вернуть Азов и крупных боевых действий на Украине ожидать не следует. Вообще, следует заметить, что в русско-турецких войнах он действовал гениально и преступно – Западная Украина им не защищалась вовсе, служа для отвлечения внимания противника. Тем самым он достигал сразу нескольких результатов: ослаблялись силы противостоящие ему на направлении главного удара, разорялись недостаточно благонадежные районы Московского царства и потенциально опасные купцы и бояре (в первую очередь Айсингоревы) беднели.

За это же время турки собрали крупную армию и подготовились к её переброске под Азов. Численность их войска у Азова составила свыше ста тысяч человек (турок и их вассалов, в том числе 30 тысяч турецких пехотинцев, 20 тысяч турецкой конницы, 5 тысяч европейских наёмников, 5 тысяч черкесов, 45 тысяч валашских и молдавских вспомогательных войск), а также 30 тысяч крымских татар. Все эти цифры являются оценочными и не вполне соответствуют действительности. Так минимум треть татар не подчинилась и пошла в самовольные набеги на Украину, сколько на самом деле было вспомогательных войск и где они находились в точности неизвестно (точно известно только о перевозке из Стамбула, а валахи в него не приходили). С другой же стороны в осаде Азова приняли участие и матросы с кораблей здесь не учтенные. Состав русских сил в кампании 1655 года известен более точно, но он тоже рассчитан исходя из штатной численности частей. В Азове и Таганроге находилось 10 полков сестрорецкой пехоты из Камского разряда и два московских стрелецких приказа (всего 13 тысяч человек). Главные силы (4 тысячи амазонок, 20 сестрорецких и 10 московских полков стрельцов, 9 уланских и 10 дворянских полков конницы – всего 65 тысяч человек) стояли в устье Северского Донца. Там же находилась речная флотилия из 50 легких кораблей (так называемых ладей амазонок о которых будет сказано позже). В Киеве и на Засечных линиях находились 10 стрелецких и 8 дворянских полков, а также неучтенное количество «охочих людей». Оборону Азова возглавляла Ашева, главной армией командовал лично Черный (здесь же собрались лучшие воеводы – Долгорукий и Барятинский), киевская группировка подчинялась Василию Григорьевичу Шереметеву (регулярные части) и Даниле Нечаю (охочие люди). Командиры противника русским были неизвестны.

Турки прибыли под Азов 14 мая и в тот же день начали высадку не встретившую сопротивления. Через пять дней они соединились с беспрепятственно подошедшими союзниками из Крыма и с Кавказа. 22 мая русская армия покинула лагерь и неторопливо двинулась к устью Дона. В конце месяца Черный прошел мимо устья Маныча и достиг Черкасска, где остановил войска. По донесениям разведчиков положение Азова опасений еще не вызывало. Турки узнали о появлении русских частей примерно в то же время. Отправленные в разведку татарские отряды попали под удар улан и были разбиты (их потери не превысили пятисот человек по самым оптимистичным для русских подсчетам). Утром, первого июня большая часть турецкой армии (50 тысяч турок и 20 тысяч татар) двинулась навстречу русской полевой армии (65 тысяч без учета терской и кабардинской иррегулярной конницы).

Своевременной узнав о выдвижении врага Черный успел подготовить оборонительные позиции. Их основой стали четыре больших редута с валом и рвом перед ними. Левый фланг позиции прикрывала река, правый же был защищен еще двумя редутами, параллельно реке. На каждом из редутов было размещено по пять полков (6 тысяч человек при 40 орудиях). Помимо этого на укреплениях центра установили по два больших орудия с обслуживающим персоналом. Вся ударная кавалерия составляла резерв, оставаясь между рекой и редутами. Примечательно, что ров между валом и редутами оставался невидим со стороны. В этом рву в специально вырытых ямах перед началом боя укрылись штурмовые сотни центральных полков (две с половиной тысячи человек). Фактически русская позиция представляла собой укрепленный лагерь, неплохо приспособленный к обороне. Но проходы между редутами казались достаточно широкими и слабозащищенными.

Битва 5 июня началась довольно предсказуемо: артиллерийской перестрелкой, обстрелом татарами русских позиций и ответным огнем стрельцов. Крымская конница без проблем опрокинула русских союзников, обратив тех в бегство. Увидев этот успех турецкий командующий послал в атаку турецкую кавалерию. Часть татар увлеклась преследованием и покинула поле боя. Другая попыталась с тыла напасть на русские позиции, но была отброшена контратаковавшими уланами. Одновременно с этим провалилась и атака турецкой конницы. После этой неудачи в наступление пошла турецкая пехота. Янычары, несмотря на артиллерийский огонь с редутов, поднялись на вал.

В этот момент их первые ряды были буквально сметены залпом штурмовиков. Следующие волны турок скатывались с вала в ров и попадали в настоящую мясорубку. Сравнительно с остальными русскими войсками штурмовики казались архаикой. Достаточно серьезное защитное снаряжение (кольчуга, шлем, наручи и поножи), вооружение специализированное именно для ближнего боя очевидно устарели для 17го века. Но в этой конкретной ситуации они имели огромное преимущество перед нападавшими турками. В тесноте рва не было возможности использовать длинные ружья, а вот пистолеты (по четыре у каждого штурмовика) применялись свободно. И тем более – широкие короткие сабли, длинные кинжалы, кистени и топоры (единообразия в холодном оружии от них не требовали). Противостоять этим головорезам турецкая пехота не смогла.

Но попыталась. Турки постепенно достигли пятикратного перевеса в численности и на миг показалось, что русские не выдержит удара. В этот момент Игорь Черный, всегда очень тонко чувствовавший ситуацию на поле боя, подкрепил силы во рву штурмовыми сотнями правого фланга. Еще 1200 мастеров ближнего боя бросилось в сечу. Этого турецкая пехота уже не выдержала и обратилась в бегство.

Вообще-то, отступление янычар сорвало планы русского царя. Пока по фронту шел рукопашный бой он успел вывести восемь с половиной тысяч пехотинцев правого фланга в поле, и, пользуясь успехом улан, двинул их вперед с целью охватить вражеское войско. Попытка лучшей турецкой конницы помешать этому лобовым контрударом ни к чему не привела (при всем уважении к туркам в ударной силе их всадники все-таки уже уступали европейским гусарам и кирасирам атаки которых русская армия отбивала в ходе Тридцатилетней войны).

Разнонаправленные движения войск дезорганизовали управление турецкой армией чем Черный незамедлительно воспользовался. Двенадцать тысяч дворян были брошены в общую атаку, отразить которую турки уже не смогли. Это была победа…

Впрочем, победа в разгром не перешла. Не было захвачено ни одного орудия (корпус капыкулу подтвердил свои высокие боевые качества, сумев в хаосе отступления эвакуировать все орудия), ни одного знамени. Ни один турецкий либо татарский отряд не был разгромлен. Турецкая армия отступила к своему лагерю под Азовом, русская преследовала её в отдалении. Но даже такой «половинчатый» успех полностью сорвал турецкие планы.

Черный остановил русские войска в двух часах пути от Азова. Тем самым всякая возможность штурма исключалась. Московско-сестрорецкая армия не уступала турецкой по численности и в любой момент могла ударить в спину. Аналогично – в случае нападения на его силы из Азова в спину туркам могла ударить Ашева. Блокировать снабжение полевой армии татарская конница тоже не могла, поскольку оно (снабжение) шло по Дону (на кораблях). Ввести же в реку турецкие галеры не было возможности из-за узкого фарватера простреливаемого новыми азовскими батареями. В этот момент стала ясна ошибка полководцев султана решивших в первую очередь напасть на Азов, а не на новый Таганрог. С другой стороны падение последнего никак не влияло на ход кампании.

Бесплодно простояв под Азовом две недели и начав испытывать нехватку продовольствия (разъезды улан были медлительнее татар, но неизменно превосходили их в столкновениях почему и могли перехватывать обозы с продовольствием, а грузов доставляемых морем было недостаточно) турецкое командование приняло решение об отступлении. Как оказалось это стало решающей их ошибкой в этой компании. Да, в сложившейся ситуации турецкая армия не могла взять Азов никоим образом, но, осаждая его, она приковывала русскую армию к этой позиции. Немедленно после отхода турецкого флота (22 июня) Игорь Одиннадцатый начал подготовку к походу своей армии на Крым.

1 июля, в очередной раз убедившись в отсутствии турецкого флота и дождавшись подхода еще сотни судов (численность эскадры малых кораблей дошла до 150 кораблей, впрочем на большей части были неопытные экипажи), русские воска в количестве 60 тысяч человек выступили к Крыму. По мнению Григория Долгорукого поход отдавал авантюрой поскольку осадную артиллерию, прекрасно проявившую себя в прошлом году, с собой не взяли. Однако остальные воеводы – Игорь Черный и Иван Барятинский сочли что укрепления Перекопа можно взять и без её помощи.

Деморализованная азовской неудачей, татарская конница поздно обнаружила движение русской армии, но невысокая скорость марша стрелецкой пехоты позволила туркам собрать на перешейке достаточно сильную армию. В неё входили по меньшей мере пять тысяч янычар, тысяча сейменов (пехота крымского хана, оплачивавшаяся из султанской казны) и от 20 до 30 тысяч татар. Ожидался также подход десятитысячного смешанного отряда турецкой пехоты (наемников и собственно турок), который уже высадился в Кафе, но ко второму августа еще не успел дойти до Перекопа. Серьезной ошибкой хана Мухаммеда Гирея стала недооценка роли флота – он не доложил султану о том, что русская армия снабжается по морю. Армия Черного подошла к Перекопу 29 июля. Медленное передвижение (28 дней) в достаточно легких условиях позволило сохранить боеспособность всех войск.

Сила Перекопкских укреплений стала неприятным сюрпризом для русского командования. Попытка штурма 31 июля была без труда отбита гарнизоном. Потери защитников не превысили двух сотен янычар и сейменов, потери русских составили свыше полутора тысяч человек (в том числе почти полностью погиб один из тактических отрядов амазонок, шедший в первой волне). В принципе, эта атака показала, что некоторые шансы на успешный штурм имелись, но для этого потребовалось бы послать в атаку все элитные части – амазонок, аркебузиров с штурмовиками и всех дворян, предварительно их спешив. Причем, потери обещали быть чудовищными. Именно поэтому Царь выбрал иной вариант нападения.

В ночь с 31 июля на 1 августа от армии скрытно отделился отряд составленный из лучших конных частей (восемь уланских полков – Алмазы, Рубины, Изумруды, Аметисты, Аквамарины, Гранаты, Турмалины, Морионы и прайд амазонок) общей численностью в 13600 всадников (по штатным расписаниям их должно было бы быть ровно 14 тысяч, но амазонки понесли потери; уланы же перед походом были пополнены за счет ослабления оставшегося полка Сапфиров до пяти сотен). Возглавил этот корпус лично Игорь Черный. Для обеспечения броска у дворян и иррегулярных частей забрали заводных лошадей, доведя количество лошадей в корпусе до сорока тысяч. Это войско ночью выдвинулось далеко на восток и 1 августа форсировало Сиваш, несколько обмелевший летом. Проводниками через броды стали татары давно подкупленные русскими лазутчиками (над этим давно работали как сестрорецкие Вороны, так и московские порубежники, но в данном случае удачи добился князь Боровский сумевший договориться с одним из влиятельных мурз). После переправы, затянувшейся до ночи, и краткого отдыха Сестрорецкий князь поднял конницу в сумасшедший марш-бросок. Меняя на ходу лошадей, всадники за ночь с 1 на 2 августа вышли к Перекопу со стороны Крыма и на рассвете второго неожиданно обрушились на татар.

Паника…

Казалось бы – спокойное утро. Никто не ждет опасности. Шумит многотысячный лагерь под стенами. Шумят русские за стенами. Гонят лошадей на водопой. Готовят утреннюю пищу. И вдруг….

Обходят!!!

Даже не ясно что было раньше – этот крик или грозный топот изливающейся из-за холмов кавалерии. Татарские воеводы не сразу заметили русские полки и слишком поздно оценили их размеры. Многотысячная громада конницы, сходу брошенная Черным в бой, по фронту занимала не менее двух, если не трех километров. И на всем этом расстоянии скачущий вал вооруженных людей и бешеный визг амазонок. Не было ни одного залпа – амазонки и шедшие за ними уланы сразу ударили копьями, сминая татарские ряды. Врезались с отчаянной бесшабашностью. Возможно, будь войско построено и татары сумели бы разобраться в ситуации…. Сумели контратаковать, или просто встали бы насмерть (русских здесь было меньше)…. Возможно….

На какие-то мгновения отдельные янычарские отряды сумели сдержать яростный вал катящей на них конницы. Десятки всадниц покатились с лошадьми на землю, но с флангов уже налетали другие и скачущая конница смыла турецкий строй. Иные, даже большие силы, столкнулись когда личные сотни хана и мурз вынеслись против атакующей линии, но и они простояли недолго. Даже не простояли – просто поддавались намного медленнее прочих.

Только отборные сотни успели сесть в седла и броситься было навстречу, только немногочисленные янычары успели сомкнуть строй. Большая часть пехоты – на стенах. Её начали было выводить офицеры, но….

Услышав за стенами шум боя, Долгорукий вновь повел стрельцов на штурм. Комбинированная атака с фронта и тыла привела к ошеломляющему успеху. Оказать сопротивления турецко-татарское войско не смогло. Крепость Ор-Капу (Перекоп) была великолепна защищена от нападения с севера, но со стороны полуострова укреплений практически не имела. К тому же часть татарской конницы сразу бросилась в бегство чем окончательно деморализовала пехоту. Янычары и отборные нукеры хана смогли отбить первый удар улан, но, после того как стрельцы Долгорукого в двух местах поднялись на стены, сдались.

Ударные части (уланы и амазонки) в этом самоубийственном рейде и последовавшей атаке понесли огромные потери – отстали по дороге (впоследствии «исчезнув»), упали с коней и были растоптаны массой лошадей, погибли в бою. Из более чем тринадцати тысяч осталось только семь (в последующие два года боевой прайд амазонок участия в войне не принимал – одно это хорошо свидетельствует о потерях среди них). К этому добавились стрелецкие потери – около пяти тысяч человек. Но все равно войск для наступления в Крым оставалось достаточно. В результате Черный оставил на Перешейке сильный гарнизон из всех улан, амазонок и части стрельцов и повел на юг только наименее пострадавшие части (24 тысячи стрельцов, 12 тысяч дворянской конницы и около 4 тысяч иррегулярных всадников – казаков и черкесов). Прорыв в Крым такой массы войск хану отражать было нечем. Русская армия беспрепятственно дошла до Бахчисарая и разграбила его. Однако царь не рискнул задерживаться далее и увел полки назад. Западный Крым был разорен весьма сильно. На обратном пути укрепления Перекопа были разрушены до основания, на что была потрачена большая часть имевшегося в обозе пороха. Из Крыма были выведены тысячи людей – как освобожденные полоняники, так и пленные турки и татары. Со всеми ими поступили достаточно жестко, сначала определив на строительные работы Шарходы, а затем расселив по всей стране (при этом учитывалась только религиозная принадлежность).

Таким образом компания 1656 года закончилась ошеломительным успехом. Разграбление богатых городов позволило поправить финансовое положение царства, а освобождение украинских и польских полоняников резко подняло авторитет власти. Вообще, 1656 год стал годом побед. В Амазонии Михаил Шеин осенью овладел Маракайбо, а в декабре бывшая шведская королева Кристина официально обратилась в язычество (ранее она уже переходила из протестантства в католичество). Последнее событие, хоть и не имело никаких экономических и политических последствий (шведским королем и так с 1654 года был близкий друг Черного – Карл Десятый с которым они вместе воевали в Германии), но очевидно свидетельствовало о силе языческих проповедников.

Зимой 1656 – 1657 года русская армия уже традиционно не была распущена. На этот раз Шархода Айсингорев привлек солдат к возведению Засечной линии (уже очевидно оказавшейся в тылу, но все еще строящейся). Привлечение тридцати с лишним тысяч человек к фортификационным работам дало результат – работы по Мерле и Северскому Донцу были полностью закончены. Таким образом оставался трудоемкий участок между реками (уже частично закрытый Харьковской крепостью) и традиционные для язычников передовые крепости, которыми должны были стать Бахмут и Донецк.

Прошлогоднее разорение Крыма с уничтожением Перекопских укреплений позволило Черному принять на компанию 1657 года резко наступательные планы. В наступление должны были идти три армии. Главные силы во главе с ним самим направлялись на Крым, Днепровская армия Долгорукого нацеливалась на Днепровские крепости турок, а Азовской конной группировке Барятинского ставилась задача разорения Северного Кавказа. При этом старые Засечные линии оголялись почти полностью – с них снимались все дворянские части. Гарнизон Азова и Таганрога был уменьшен с 12 тысяч до 4, в том числе три тысячи в Азове и тысяча в Таганроге, а корпус Ашевой усилил группировку Долгорукого. За счет этого удалось собрать крупные армии.

В Азове собиралось 15 тысяч всадников без пехотных частей (в том числе 5 уланских и 5 дворянских полков, оставшиеся 3 тысячи составляли лояльные Москве казаки, татары и черкесы). В Полтаве сосредоточились 40 тысяч стрельцов и полк осадной артиллерии Долгорукого и 25 тысяч стрельцов, 16 тысяч дворян, 6 тысяч улан Черного. При этом царь сосредоточил в своей армии лучшие части. Все армии были усилены иррегулярными (добровольческими) частями, но их численность известна только у Барятинского (командиры известны у Барятинского – Урлюков и Черного – Нечай).

Наиболее успешными стали действия центральной армии, которая беспрепятственно совершила поход в Крым. На Перекопе были разгромлены строительные работы, которые велись по приказу Мухаммед-Гирея. В самом Крыму на этот раз удар пришелся по восточной его части, картина прошлого года вновь повторилась. Кафа (Феодосия), Судак и Керчь были разграблены, последняя – старательно уничтожена (практически стерта с лица земли – все укрепления были взорваны). Атаковать Судак и феодосийские замки Царь не рискнул, хоть Нечай и предлагал штурм. Попытка переброшенной морем турецкой пехоты и спешно отозванной с Днепра татарской конницы окружить русские войска провалилась. Черный неожиданно для всех увел свои полки и огромный обоз по Арабатской косе, блокировать которую галеры не успели.

Меньшего успеха добился Барятинский, который не смог найти силы противника на Северном Кавказе. Некоторые кочевья турецких вассалов пострадали, но подобный результат не окупал затраченных усилий. И полным провалом закончился поход Долгорукого. Постоянные налеты татарской конницы вынудили стрельцов постоянно идти в строю, неся потери от стрел. Предотвратить эти нападения русские не могли из-за практически полного отсутствия конницы. Только после того как татар отозвали в Крым (против Черного) Долгорукий смог осадить Казы-Кермен. При этом, видя усталость солдат, он не решился на решительный приступ. Попытка же подавить сопротивление артиллерийским ударом закончилась неудачей (гарнизон, в отличие от Азовского, валом снарядов деморализован не был).

В свою очередь турецко-татарские войска не смогли организовать наступательных действий ни на одном из направлений (сказались прошлогодние потери в турецкой пехоте). Таким образом, кампания 1657 года не принесла успехов ни одной из враждующих сторон.

Тем не менее Россия могла занести себе эту компанию в актив. Айсингорев закончил строительство оборонительной линии Мерля – Северский Донец – Дон. Строго говоря, с предыдущими южными линиями (такими как Белгородская) её сравнивать было нельзя, поскольку она уступала им весьма значительно. Если для возведения старых Засечных линий широко использовались крупные деревья, то здесь Шархода отказался от такой практики. Конечно, переплетенные ветвями деревья, в несколько слоев (свыше метра в высоту) лежащие верхушкой навстречу ожидаемому противнику, представляли неодолимую для конницы преграду, но в степи такого количества деревьев попросту не было. Поэтому были принят иной вариант. Земляная насыпь делалась более высокой (около двух метров), а в случае отсутствия рек перед нею обязательно отрывался трехметровый ров. На обеих сторонах и на вершине вала в пять рядов вбивались ивовые колья, которые быстро укоренялись и переплетались ветвями. В результате получалась трехметровая полоса густого кустарника, на несколько метров возвышавшаяся над землей. Преодолеть её сходу сколько-нибудь крупным отрядом было невозможно. Система малых острогов, находившихся сразу за линией позволяла вести постоянное наблюдение за её сохранностью и своевременно предупреждать опорные крепости линии, в которых находились сильные стрелецкие и дворянские отряды способные или отразить прорыв (если напавших было менее тысячи), или своевременно поднять тревогу. Дополнительным элементом обороны были речные корабли по образцу сестрорецких ладей амазонок (6 орудий, от 13 до 40 человек в экипаже), постоянно патрулировавшие реки по которым проходила черта. Из-за подобной организации новые оборонительные линии получили название Ивовых или Кордонных.

Возведение двухметровых валов по низменному берегу привело к изменению климата, поскольку масштабы весенних разливов резко уменьшились.

Зимой 1657-1658 года Шархода начал строительство трех крепостей на Днепре – Верхнего (Нового) и Нижнего (Старого) Кодаков (близ впадения Самары), и Хортицы на одноименном острове. По планам Черного они должны были стать базами для последующих боевых действий против турок, но Шархода предложил иной вариант их использования (точнее – придал им дополнительные задачи). Именно в этой зимой Айсингоревым был предложен вариант «ползучего наступления» на Крымское ханство. Согласно ему 7 новых оборонительных линий должны были, постепенно смещаясь на запад, «запереть» Перекоп и Днепр. В конце концов (через 13 лет) Засечные линии и крепости должны были стоять на Дону, Днепре и Перекопе. Осваиваемую территорию предлагалось немедленно заселять, раздавая земли стрельцам и дворянам, а также принудительно переселяя людей из центральных районов. Пока царь обдумывал предложенный вариант (советовался с сыном и его сестрорецкими советниками, т.к. требовались крупные финансовые вложения), Шархода начал работы на первых участках (была проведена съемка местности по рекам Самара, Миус, Каменный торец и Бахмут). Татары, разгромленные в предыдущие годы, помешать этим работам не могли.

На 1658 год Черный принял такой же план как и в прошлую кампанию. Снова создавались три группировки – Кавказская, Крымская и Днепровская с точно такими же целями. Но распределение войск было изменено. Барятинский и Долгоруков частично «поменялись» войсками и оба войска стали более сбалансированными. На Кавказ направлялось на треть меньше конницы худшего качества (только 6 тысяч в 5 полках при пяти тысяч местных «союзников»), но добавлялся крупный пехотный отряд в 9 тысяч стрельцов (6 полков). По Днепру наступало только 30 тысяч пехотинцев (реально – меньше) против 40 тысяч в прошлом году, но он были защищены пятнадцатью тысячами конных дворян. Армия Черного же просто несколько уменьшилась в численности (менее 20 тысяч стрельцов и 15 тысяч конников, в основном улан). Таким образом видно, что по сравнению с прошлыми кампаниями численность войск упала на 10 тысяч. Это не потери, как можно подумать (численность войск восстанавливалась без особых проблем – пока еще), просто царь потребовал ускорить строительство Днепровских крепостей для чего и передал в подчинение Шарходе всех новобранцев.

Эта кампания имела лучшие результаты чем предыдущая. Правда Кавказская армия снова безуспешно искала противника на Кубани – все кочевья уже или подчинились России или бежали, и потому её поход стал тратой сил, но остальные группировки выполнили поставленные задачи. Два года непрерывных вторжений, сопровождавшихся грабежами, ослабили силы Крымского ханства и не позволили Мухаммед-Гирею собрать крупное войско. Турецкое же внимание оказалось отвлечено боевыми действиями против Венеции, которая с 1656 года угрожала Стамбулу. Армия, которую султан смог послать к Азову, была собрана ценой невероятного напряжения сил и новый визирь Мехмед Кепрюлю решил в первую очередь сосредоточить усилия на Средиземноморском направлении. Именно поэтому неожиданный для всех (в первую очередь для собственных подчиненных) ход Черного не пригодился. Большую часть своей армии он вместо Перекопа направил к днепровским крепостям турок, находившимся на левом берегу реки (Ислам-кремен, Мубарек-кермен и Мустрид-кермен) в то время как Долгоруков осаждал правобережную Кази-кермен (сильнейшую из всех). Не слишком активные попытки крымских татар помешать осаде пресекались уланской конницей под личным командованием Черного. Несколько штурмов в конце концов привели к успеху. 6 июля Черный взял Ислам-кермен, 9го Долгоруков ворвался в Кази-кермен. В конце июля казаки Нечая смогли закрепиться на стенах Мубарек-кермена, что привело к падению еще одной крепости 29 июля. После штурма иррегулярные отряды Нечая, Золотаренко, Пушкаря и Чарноты устроили жесточайшую резню, перебив всех пленных (Мубарек-кермен, также называвшийся Шангиреем, был крупнейшим перевалочным пунктом через который проходила большая часть угнанных с Украины полоняников). Неизвестно была ли эта бойня санкционирована царем – с одной стороны регулярные части не принимал в ней участия, с другой стороны – и помешать не пытались, но воспользовался ею Черный в полном объеме. 31 июля защитники Мустрид-кермена получили ультиматум с требованием немедленно сдаться и обещанием свободного ухода в случае сдачи. В противном же случае им грозило повторение судьбы Шангирея. Гарнизон предпочел капитулировать предварительно взорвав крепостные укрепления. На этот раз Игорь Одиннадцатый не позволил казакам перебить турок и дал тем возможность уйти в Очаков со всем оружием и знаменами. После этого успеха Долгоруков с пехотой остались укрепляться в захваченных городах, а Черный с конницей совершил очередной набег на Крым вновь разграбив его. При этом вновь пострадал Бахчисарай. В этот же период Шархода самовольно перебросил часть рабочих со строительства крепостей на возведение кордонных линий – Самарской (по рекам Самара и Казенный Торец) и Миусской (Бахмут – Крынка – Миус). Обосновал он этот шаг недостаточным количеством припасов на Днепре, но данная версия не выдерживала никакой критики.

В декабре 1658 года в Москве состоялся большой совет сестрорецких чиновников и южных генералов. Позиция царя, требовавшего продолжения войны, подверглась критике. Черному справедливо указывали на то, что Турция никогда не согласится на условия превышающие уже достигнутые успехи (т.е. разрушение Днепровских крепостей и потерю Азова) и смысла в дальнейшей войне нет (особенно с учетом того, что в 1658 году русские потерпели от испанцев серию поражений – неудача Шеина при Риоаче и разгром второй высадки на Филиппины). Фактически, планы государя не поддержал никто. Но Игорь Одиннадцатый не пожелал прислушиваться к чужому мнению и объявил о продолжении войны, правда с дополнением – «дабы склонить османов к миру». Тогда же он ультимативно потребовал от язычников финансирования строительства укреплений на южной границе в полном объеме. Чиновники (от лица богатейшего купечества, тесно с ними связанного) спорить с царем еще и по этому вопросу уже не рискнули, оговорив правда полную отмену иных расходов на войну. Эту войну Черному предстояло заканчивать на московские или свои личные средства (и тех, и других было крайне мало).

Первым указом в рамках «плана Шарходы» стал закон против бродяжничества. В языческих землях, испытывавших нехватку рабочих рук, нищих было мало (сказывалось то, что храмы были крупнейшими предпринимателями нуждавшимися в рабочих в первую очередь), а вот на христианских территориях прошением милостыни занималось множество людей. В 1659 году таких стали хватать и колоннами гнать на юг. Там им нарезались участки земли и выдавались инструменты на «обзаведение хозяйством». Попытки вернуться пресекались жесточайше – на «старых» кордонных и засечных линиях встали специальные отряды не пропускавшие в центральные земли никого (естественно – кроме способных заплатить или имевших официальное разрешение). В следующем, 1660м, году жесткие действия властей против «юродивых» привели к серии бунтов в городах. Как насмешливо написали в Сестрорецке – «православные люди верили в то, что устами юродивых говорит их бог и готовы были защищать бродяг не взирая ни на что». Первые волнения начались уже осенью 1659 года, весной следующего бунтовали уже все крупные города с православным населением – Москва, Нижний Новгород, Новгород, Псков, Смоленск, Калуга, Тверь, Ярославль, Ростов, Владимир, Суздаль, Кострома, Полоцк, Витебск и Минск. Помимо них «полыхнули» и бывшие литовские земли с центрами в Риге, Бресте и Гродно. На подавление восстаний пришлось направить стрелецкие полки с юга во главе с лучшими воеводами – Барятинским, Шереметевыми (Василий Васильевич и Василий Борисович), младшими Долгоруковыми (Юрием и Петром Алексеевичами – племянниками Григория) и все равно мятежи прекратились только после официального выступления Московской патриархии в 1662 году с «разъяснением» данного закона. Патриарх Иоанн заявил, что «достойно каждого православного пострадать за русских людей находящихся в рабстве» и что «житие на границе с татарами есть деяние не менее достойное чем поход на богомолье». О том на какие уступки пришлось пойти светским властям история умалчивает.

Несмотря на сложности с финансированием и склонность своих генералов к миру, Игорь Черный план на компанию оставил неизменным. Барятинскому предписывалось уничтожить турецкие крепости на побережье Северного Кавказа (большинство из которых были построены еще в дотурецкий период), Долгорукову – вторгнуться в Крым, а сам царь с отборными частями направлялся против Очакова. В связи с финансовыми проблемами и необходимостью вести масштабные строительные работы численность полевых войск была сокращена и в трех русских армиях насчитывалось всего 80 тысяч бойцов (в том числе 10 тысяч казаков и черкесов). Это несколько компенсировалось возвращением на передовую амазонок, за два года восстановивших свою численность до штатного состава. На Кавказе было 9 тысяч пеших и 10 тысяч конных, против Крыма – 4 тысячи пеших и 24 тысячи конных, на Очаков – 27 тысяч пехоты (все язычники остававшиеся в войсках) при 6 тысячах кавалеристов (все данные номинальные и на начало кампании).

Под Очаковом армия добилась блестящей победы. После трехдневной осады был предпринят штурм, который закончился полной победой (вечером 5го амазонки и штурмовики смогли закрепиться на стенах, 6го крепость капитулировала). Продолжая успешно начатую кампанию, Игорь Черный повел войска дальше на запад. В июле был разграблен Хаджибей, а 22 августа на Днестре состоялось сражение между татарами «западных» орд (Буджацкой, Едисанской и Очаковской) и русской армией, закончившееся полной победой русских. Здесь впервые царь применил тактику отдельных каре, впоследствии ставшую для него характерной. По официальным русским данным разгромлено было свыше 60 тысяч татар, но в письмах сыну Черный привел иные данные:

Пишу тебе после победы. Раздавили очередного противника (называть их врагами язык не поворачивается). Этих страшных татар оказалось неожиданно мало. Толи треть, толи половина всех кочевников вассальных султану оказалась жалкой кучкой из пятнадцати тысяч всадников с плохоньким вооружением – сабли были не у всех. Наши кочевники степного разряда, не говоря уже о монгольских снаряжены намного лучше. Намного.

Понападали они с разных сторон, постреляли…. Ни одно из каре даже не покачнулось – как шли себе так и шли. Кстати, твои белоградцы проявили себя совсем неплохо, чего не скажешь об устюжанах. Передай пожалуйста Савелкову Аслану , что уровень подготовки его новобранцев меня категорически не устраивает, а Федору – что его племянничек получил последнее предупреждение. Мне, конечно, не хочется лишний раз связываться с Торговой палатой, но срывать мои планы не позволю! Резервным сотням и их командирам платят достаточно. Хочет воровать – пусть в Индию проваливает.

Возвращаясь к бою – ничего татарва поделать не смогла. Прижали мы их к реке, там я амазонок вперед пустил….

В общем, сын – как я и говорил сила Крымского ханства чрезмерно раздута и разгромить его труда не составит. Даже как-то совестно давить их нашей армадой-то. Я свыше ста тысяч войска сосредоточил, Шархода на полтора десятилетия вперед все спланировал… а тут. Снова напоминаю – здесь нужны люди, деньги и снова люди. Единственная проблема в татарской и черкесской мобильности и бороться с ней придется долго – заселяя степь. Потому прошу лично проконтролировать действия Сабурова и Вельяминова в Московских землях (боюсь что даже они начнут жалеть этих лжецов ).

Да, на твой вопрос по раздаче тутошних земель отвечаю отказом. Я считаю, что эти земли должны заселить православные и потому храмы ничего не получат. Передай жрецам – когда буду в Сестрорецке сам им все объясню, но могут даже не планировать.Но и этому письму особого доверия тоже нет, поскольку Ашева (в этом походе возглавлявшая одну из двух дивизий) в письме сестре привела еще меньшую цифру – девять тысяч вооруженных всадников. С другой же стороны царю было необходимо показать сыну (и возглавляемой им группировке) слабость Турецкой империи и её вассалов.

Продолжая поход, русские войска не встречая организованного сопротивления дошли до Дуная. В ходе рейда Черный разделил армию на отдельные отряды которые вторгались в Молдавию, Валахию и Добруджу. Следует признать что командование «несколько увлеклось» и полки вернулись назад уже зимой, понеся большие потери от погоды и болезней. Наступления остальных двух армий также были успешны – в обоих случаях крупных боев не было.

Эта кампания примечательна также тем, что здесь Игорь Одиннадцатый вступил в повторный брак с дочерью ногайского мурзы Мансура (внучкой Тугай-бея Аргинского), старшая сестра которой была женой главы рода Ширинов. Тем самым он породнился с тремя сильнейшими родами Крымского ханства после Гиреев (Ширины, Мансуры, Аргины, Барыны, Седжеуты и Сулешевы). Да, отношения между кланами были не самыми лучшими (они постоянно враждовали друг с другом), чтобы рассчитывать на их прямую поддержку, но влиять на них стало возможно.

Возможно именно этот брак стал последним фактором склонившим Игоря Черного к миру с Османской империей. Другими стали: начавшиеся волнения в московских городах, крупное восстание в Южной Польше (перекинувшееся на русские земли – Галицию и Волынь), а также тяжелое положение в которое попал Карл Шведский.

Не знаю как вставлять текст с сносками — поэтому привожу их здесь:

Радуга пишет:

жалкой кучкой из пятнадцати тысяч всадников с плохоньким вооружением

Выделено автором, в письме выделение отсутствовало

Радуга пишет:

Савелкову Аслану

Второй воевода Устюжского полка, отвечавший за пополнение части (т.е. за набор и обучение новобранцев)

Радуга пишет:

Федору

Савелков Федор Ярославович – в 1648-1663 годах представитель Савелковых в Торговой палате Сестрорецка, т.е. глава клана Савелковых.

Радуга пишет:

лжецов

Здесь речь идет о профессиональных нищих, которые выдавали себя за богомольцев и юродивых.

Радуга пишет:

Командир северной армии У Саньгуй разбивает передовые часть Ли Цзычена и сам пытается выбить его из столицы.

Или же принимает предложение Ли Цзы-чена о переходе на сторону нового императора (в реале У Сань-гуй вроде бы как склонялся к этому, но "ищите женщину"...). Кроме того, как-то сомнителен прорыв Северной армии, а если и прорвется, то понесет такие потери, что большой силы представлтяь из себя не будет. ИМХО, с У Сань-гуем получается некоторый "галактизм". Впрочем, южные Мин и без этого расколются на две части (как и в РИ).

Радуга пишет:

Кстати, господа — может быть кто нибудь знает:
каков калибр 2фунтовых и 3фунтовых орудий того времени при пересчете в дюймы или миллиметры?

Вы о каких фунтах говорите? Они ьыли у каждой сттраны сильно разные. И о каких пушках — в это время они могли стрелять чугунными, медными или свинцовыми ядрами. А калибр можно вычислить по школьной формуле m=4/3pirrr. Из формулы получите калибр ядра, калибр пушки больше процентов на 10.

Леший пишет:

Или же принимает предложение Ли Цзы-чена о переходе на сторону нового императора (в реале У Сань-гуй вроде бы как склонялся к этому, но "ищите женщину"...).

Не вижу оснований к тому, чтобы семья У Саньгуя не пострадала при погромах в Пекине (как и в РИ). После этого — какой переход на сторону Да Шунь?

Леший пишет:

как-то сомнителен прорыв Северной армии

Какой прорыв? У меня вроде переправа написано?

Вот:

Радуга пишет:

После непродолжительных переговоров в крепость Шаньхайгуань вступает стрелецкий гарнизон, а полки У Саньгуя грузятся на русские и корейские корабли и перевозятся в Нанкин, где собираются сторонники свергнутой династии.

Олег пишет:

Вы о каких фунтах говорите?

Об артиллерийских (петровских).

Которые этому соотношению удовлетворяют:

3 фн =3,00дм=76мм

4 фн =3,42дм=88мм

6 фн =3,77дм=96мм

12фн=4,74дм=120мм

18фн=5,64дм=137мм

24фн=6,00дм=152мм

60фн=8,20дм=195мм

Радуга пишет:

Об артиллерийских (петровских).

Цифры эти гуляют +-2 мм. Причём ядро весо 1 фунт имело калибр 2 дюйма. Я в формуле ещё на ro умножить забыл.

Кстати, ваша идя оббить сундуки сеткой ИМХО нереально — это сколько её ковать нужно.

Олег пишет:

Кстати, ваша идя оббить сундуки сеткой ИМХО нереально — это сколько её ковать нужно.

Её ведь уже море (в смысле очень много). Она где только не используется — бумажное производство, суконное...

http://gazeta.ru/science/2008/08/29a2825648.shtml

(напоминание)

Радуга пишет:

государство Сяньчжуна становится Да Шунь Западной

Встречал, что название государство Чжан Сяньчжуна называлось Да Си го.

Уважаемый Радуга. а когда же продолжение банкета — или вы уже охладели к этой теме.

Будет на неделе.

(я месяц замещал шефа — было не до того).

Возможно именно этот брак стал последним фактором склонившим Игоря Черного к миру с Османской империей. Другими стали: начавшиеся волнения в московских городах, крупное восстание в Южной Польше (перекинувшееся на русские земли – Галицию и Волынь), а также тяжелое положение в которое попал Карл Шведский.

Предложение о начале мирных переговоров было передано в Стамбул в конце ноября 1659 года, но переговоры начались только весной 1660 года после приезда Федора Борисовича Годунова (главы Посольского приказа и лучшего русского дипломата) из Франции, где он представлял Россию на переговорах с Испанией. Там ему удалось добиться от первого министра Испании Луиса де Гаро признания сложившейся ситуации. По результатам Пиренейского мира Испания признала российские захваты в Азии, Африке и Америке. Из своих колоний испанцы отдали немногое – Маракайбо и Каракас с прилегающими землями и остров Ямайку (занятый русским десантом в самом конце войны), а также подтвердили отказ от претензий на старые русские владения в Амазонии, бассейне Ориноко и на Малых Антильских островах. Помимо этого к Англии отошла Флорида, захваченная одновременно с Ямайкой.

А вот португальские владения заметно уменьшились. В Африке весь бассейн Конго отошел к России (точнее – было признано монопольное право русских купцов торговать в этом регионе), при этом разграничительной линией между испанскими (позднее – португальскими) и русскими «сферами влияния» стала река Кванза. Аналогично была разграничена территория и на восточном берегу Африки, где граница прошла по реке Замбези. Годунов от имени русских купцов обязался «не лезть» южнее линии Кванза – Замбези и севернее экватора (следует заметить, что вторую часть договора нарушили очень быстро, т.к. Конго протекает в обоих полушариях). В Азии Португалия окончательно потеряла свои владения, которые перешли к Оману, Персии, Голландии и России. Первые две страны заняли португальские базы на своих землях, а две последние поделили оставшиеся. В принципе договор о разделе португальских колоний между Англией, Голландией и Россией был выполнен, хоть и с изменениями. Голландцы получили крупнейшие острова (Цейлон, Яву и Суматру с прилегающими территориями); англичанам досталась большая часть португальских баз в Империи Великих Моголов (некоторые были стерты с лица земли по приказу Шах Джахана), все остальное отошло к России.

С точки зрения Испанского правительства самыми тяжелыми стали потери в Европе. К Франции отошли Артуа, часть Фландрии и Люксембурга, а также Руссильон. Помимо этого Франция в результате брака принцессы Марии-Терезии Испанской и Людовика Четырнадцатого получила повод выдвинуть претензии на Испанский трон.

Факт заключения этого мира Годунов блестяще использовал на переговорах в Кафе. Он озаботился сразу же довести до турецких посланников минимальные требования России. Сделано это было в виде утечки информации, а на самих переговорах были выдвинуты завышенные требования. Программа – минимум Игоря Черного на тот момент состояла из Азова и днепровских крепостей. Годунов же потребовал и Очаков, и Крым. Вкупе с полученной информацией турками это было воспринято именно как предложение поторговаться. Договоры неторопливо тянулись месяц (до апреля 1660го года), когда Федор Борисович предпринял следующую информационную акцию. Воспользовавшись победой полковника Данилы Нечая над отрядом бунтовщиков близ Львова, он «слил» своим оппонентам информацию о полном поражении повстанцев на Украине и (одновременно с этим) заявил об ужесточении русских предложений. Иначе говоря русский посол смог создать впечатление, что Россия разрешила все свои проблемы и готова продолжать войну. В результате турки сами попытались форсировать переговоры, предложив отдать Азов русским и признать все построенные в ходе войны крепости. На это Годунов согласился практически моментально. Непродолжительные споры возникли только по поводу четырех днепровских крепостей – обе стороны как максимум хотели оставить их за собой, как минимум – не допустить перехода к врагу. Компромисс все-таки был найден и Кази-Кермен, Ислам-кремен, Мубарек-кермен, Мустрид-кермен были лишены стен и переданы четырем знатнейшим крымским родам – Мансурам, Ширинам, Аргинам и Барынам.

Пока шли переговоры Шархода методично продолжал строить свои оборонительные линии. Как раз весной 1660го года были начаты работы на Волчьей реке. По мнению историков, русское руководство тем самым однозначно показало, что считает данный мир не более чем временным и деятельно готовится к новой войне.

А войска Черного, Долгорукого и Барятинского тем временем продвигались на запад. Первый шел на Балтику для погрузки на корабли, второй в северную Польшу для соединения с шведскими полками Врангеля, а третий уже вторгся в Польшу южную. Русская армия шла на помощь ближайшему союзнику.

Причины войн Швеции с Бранденбургом коренились еще в Вестфальском мире, при заключении которого были проигнорированы претензии Бранденбуржского курфюрста на Померанию. После этого отношения оставались устойчиво враждебными, а в 1657 году курфюрсту Фридриху-Вильгельму удалось заключить военный союз с Данией, направленный против Швеции и заручиться поддержкой со стороны Австрийской Империи и Голландии. Причиной такой храбрости стало огромное восстание в Польше. Положение коренного населения на католических землях Речи Посполитой. Дворян – католиков третировали протестантские чиновники (прибывшие не только из Швеции, но и из Германии), крестьян притесняли (можно сказать – грабили) беспощадно и те, и другие. Пока на троне была королева Кристина еще удавалось подачками и льготами удерживать дворянство на стороне властей. Но после коронации Карла Десятого и начала «редукции» (отбора в казну части дворянских владений) страна полыхнула. Впрочем, войска бунтовщиков были беспощадно раздавлены коронными полками и к концу 1657 года организованное вооруженное сопротивление прекратилось. Именно в этот момент в войну со Швецией вступили Дания в союзе с Бранденбургом и, независимо от них, Австрия оказала вооруженную поддержку польским повстанцам.

В ответ на это Карл Десятый вторгся в Бранденбург, где не нашел полевой армии противника которая засела в хорошо укрепленных крепостях, оставив остальную страну без защиты. Эта тактика оказалась правильной, поскольку шведский король не рискнул задерживаться в Германии опасаясь вторжения датчан на собственно шведские земли. Осенью 1658 года его главные силы вторглись в Ютландию и заняли её. Зимой Карл Десятый переправился в Зеландию и начал осаду датской столицы. Осада Копенгагена побудила его врагов перейти к более активным действиям. Летом следующего 1659 года армия Бранденбурга с приданными австрийскими контингентами в свою очередь заняла Голштинию и Ютландский полуостров, не сумев, однако, захватить сильнейшие шведские крепости – Фредерикскорт, Гарделеген и Фредериксодде. Одновременно с этим на Балтику прорвалась голландская эскадра из 35 кораблей, которая смогла блокировать шведский флот в Ландскроне. Однако, сталкиваться с главными силами шведов союзники не рискнули и до конца компании сохранялось такое положение. Зимой 1659-1660 годов шведы предприняли несколько штурмов Копенгагена, но все они закончились неудачей.

Тем временем курфюрст Фридрих-Вильгельм, принявший на себя главное командование союзными войсками, к весне подготовил сильную десантную экспедицию на датские острова. Союзники сосредоточились у Фленсбурга, куда было стянуто значительное число транспортных судов. Фридрих-Вильгельм ожидал только подхода теперь уже союзного голландско-датского флота для прикрытия десантной экспедиции от шведов. Шведский флот направился к Фленсбургу с целью уничтожить десантные суда противника. Но южнее острова Лангеланда он встретился с голландско-датским флотом, гораздо более сильным. Союзными морскими силами командовал датский адмирал Хельт. Шведы стали уходить, но два их последних корабля сели на мель и были расстреляны голландцами.

Узнав о таком поражении, Карл Густав приказал сосредоточить все корабли у берегов Померании и перейти к активным действиям. Одновременно с этим к шведскому флоту присоединилась русская Балтийская эскадра, а к Датским проливам подошел английский флот. Русские сухопутные войска (как уже было сказано ранее) вошли в Польшу и продвигались к Балтике.

В начале апреля объединенный русско-шведский флот во главе с адмиралами Бьелкенштерном и Воротынским блокировал голландские и датские корабли в бухте Фленсбурга. Теперь Балтийское море оказалось в полной власти шведов и русских. Попытка голландцев направить на Балтику новую эскадру натолкнулась на противодействие английского флота. Карл Десятый не замедлил воспользоваться победами флота. Шведские войска заняли все датские острова. Под контролем датского правительства остались только Копенгаген и большая часть Ютландии.

Вскоре в Гааге начались мирные переговоры в ходе которых боевые действия продолжались. В мае бранденбуржцы взяли крепость Фредериксодде, но их попытка высадится на остров Фён закончилась полным провалом. Все корабли с десантом, равно как и суда конвоя, были уничтожены либо захвачены (боевые корабли были переданы шведам, мобилизованные торговые достались русским). После этого русско-шведская эскадра под командованием капитанов Кокса и Утмарова провела серию нападений на ютландские порты в которых были уничтожены или захвачены еще более восьмидесяти кораблей (под датскими, бранденбургскими и австрийскими флагами). После этого рейда единственным опасным врагом союзного флота остались голландцы.

Высадка пятнадцатитысячной русской армии в Любеке и известия о заключении мира между Россией и Турцией заставили Австрию, Данию и Бранденбург пойти на заключение мира (десятитысячная шведская армия без проблем проходила через Бранденбург и захватывала всю Данию, появление же большей по численности русской армии им грозило полным военным разгромом). Подписанный 26 июля 1660 года в Копенгагене мир подтвердил статус-кво на границах Бранденбурга, но зафиксировал большие датские потери. К Швеции отошла область Сконе и все прочие датские владения в Южной Швеции, а также некоторые владения в Норвегии. Помимо этого русские и шведские корабли получили право беспошлинного прохода через Датские проливы.

Тогда же русский царь Игорь Одиннадцатый Черный и шведский король Карл Густав Десятый заключили секретный договор с целью «окончательного решения бранденбургского вопроса».

На этом для России закончилась серия непрерывных войн шедшая с момента восхождения на Московский трон Игоря Кровавого.

Разумеется это не означало прекращения боевых действий. Продолжались действия пиратов в Индийском океане и Карибском море, рейды купцов по Африке, Индонезии и Южному Китаю; настоящая война в Северной Америке против алгонкинов. Но эти события уже не требовали усилий государства (в первую очередь – финансовых), а наоборот – приносили доход в казну в виде налогов с купцов и отчислений с пиратов. Естественно, первоначально большая часть средств оседала не в казне, а в карманах чиновников, но Казенный и Учетный приказы работали достаточно эффективно и вынуждали казнокрадов возвращать большую часть «изъятого» за время нахождения в «колониях» ради спокойной жизни после возвращения в Россию. Последующие исследователи считают, что таким образом примерно четверть добычи, полученной во время различных «предприятий» попадала в Сестрорецкую казну.

Впрочем, финансовую ситуацию в Русском государстве не смогли улучшить даже такие доходы. Казна не росла. Даже наследнику трона приходилось содержать свое «детище» – военно-морской флот на «добровольные пожертвования» Торговой палаты. Насколько они были добровольными неизвестно. С одной стороны князь Белоградский действительно тратил много времени на убеждение Сестрорецкого купечества в том, что флот защищает в первую очередь их интересы и лоббировал их интересы перед отцом; с другой – не брезговал и прямым вымогательством.

Царь же тратил все поступавшие средства на реализацию своих амбициозных планов. Подготовка к новой войне с Турцией и Крымским ханством шла полным ходом. От неё Игоря Одиннадцатого не отвлекал даже второй брак и рождение детей (в 1661 – Светлана, в 1662 – Ольга, в 1663 – близнецы Яна и Предслава, в 1664 – снова близнецы Юрий и Наталья). Черный целенаправленно готовится к новым завоеваниям.

Шархода Айсингорев продолжал реализовывать свой план, возводя новые оборонительные линии и все более приближаясь к Крыму. В 1661 была закончена Первая Волчья линия по рекам Самара – Волчья – Кальмиус, в 1662 – Вторая Волчья линия по рекам Самара – Волчья – Мокрые Ямы – Кальчик. После этого, в 1662-1664 годах, шли работы на Первой Конской линии (реки Конка – Берда), а 1664-1665 – на Второй Конской (Конка – Молочная). Тем самым, к осени 1665 года русские владения подошли вплотную к Арабатской косе и могли угрожать Крымскому полуострову в любой момент. Параллельно с этим Шархода строил и крепости на Днепре. В 1662 году были возведены Хортица, Верхний и Нижний Кодаки, после чего началось строительство Томаковской, Чортомлицкой, Базавлуцкой Сечей на одноименных реках и Никитинской Сечи непосредственно на Днепре. Их возведение имело двоякую направленность – помимо непосредственных целей борьбы с татарами и турками (передовые базы и склады армии) они также обеспечивали контроль над казаками. Последнее было не лишним. Несмотря на лояльность большей части казачьих лидеров (братьев Данилы и Ивана Нечаев, Ивана Чарноты, Ивана и Василия Золотаренко, Мартына Пушкаря и Василия Дрозденко), то рядовое казачество зачастую было недовольно действиями властей. Как только среди казаков находились лидеры, такие как Иван Богун, Павел Тетеря или Петр Дорошенко среди них начиналась «смута». Жесткие законы которые пытались навязывать им власти понимания «не находили». Дело доходило до прямых боев между различными группировками. Так, в 1665 году, дело дошло до полномасштабных боевых действий между правительственными войсками и отрядами бунтовщиков. Мятежники убили Запорожского гетмана Якова Барабаша, разгромили отряды Ивана Нечая и Ивана Золотаренко (последний погиб в бою). Только после сбора крупных сил (казачьих полков наиболее преданных царю полковников Пушкаря, Нечая Данилы и Дрозденко) это выступление было подавлено. Богун и Дорошенко погибли в бою, Тетеря бежал в Крым.

Именно из-за потенциальной нелояльности украинского казачества другой важнейший элемент подготовки к войне Черный распорядился организовать в глубине языческих земель. Под Карачевом князь Белевский построил точные копии Очакова и Перекопа, которые обучались штурмовать русские войска. Точнее – на первой обучались артиллеристы, которые (по плану) должны были уничтожить крепость, а на второй – пехота. Царь считал необходимым захватить Перекопские укрепления максимально целыми для чего и готовились лучшие русские части – Стремянной полк, шесть московских стрелецких приказов, амазонки и пять лучших именных Сестрорецких полков (1 Серебряный, 2 Молниеносный, 3 Черный, 4 Серебристый и 6 Алый), общей численностью в 16 тысяч человек. Планы штурма и варианты действий отрабатывались не раз, пока действия всех солдат не доводились до автоматизма. Очаков не считался настолько ключевой крепостью (по мнению Черного его удержание не являлось жизненно необходимым и достаточно было уничтожить укрепления).

Одновременно с этим на Дону, Волге и Днепре князь Пронский ударными темпами строил флот. Его основой стали очень удачные корабли. Мощный флот, созданный наследником трона, производил впечатление на все великие державы, но на юге царили совсем другие суда. Их называли по-разному: короткие палубные чайки, малые струги, куттеры русского типа (или русские куттеры), малые ладьи, ладьи, ладьи амазонок, но наиболее распространенными стали следующие названия: русский куттер (в Америке), ладья и ладья амазонок — на Руси и на турецком фронте. Прообразы этих судов были сконструированы и построены еще в 15ом веке. При Игоре Строителе. Конечно, с тех пор в них были внесены десятки (если не сотни) усовершенствований. Катапульты и баллисты заменили пушками. Усовершенствовали обводы, такелаж и общее устройство корабля... Но принципы оставались неизменными. Маленький парусно-гребной корабль. Двухмачтовый, вооруженный шестью двухфунтовыми орудиями. От чайки его отличали меньшие размеры, наличие пушек и палуба. Экипаж от 13 до 40 человек. Верткий и крайне маневренный. И очень дешевый. И строившийся потому в огромных количествах. Только в корпусе амазонок было 600 таких кораблей. И в процессе подготовке к Второй Турецкой войне на воду спустили четыре сотни ладей в дополнение к сотне ладей амазонок и двум сотням казачьих стругов. Конечно, против турецкой галеры один на один шансов у него не было. Ни при каком раскладе. У двух таких кораблей ... шансы убежать появлялись только при вопиющих ошибках турецкого капитана. Но уже три ладьи (НО — с отборными экипажами) могли драться против неё (галеры) на равных. А обычно их было несколько десятков.

В 1665 году подготовка к войне вступила в завершающую стадию. Осенью Иван и Юрий Барятинские разгромили несколько казачьих отрядов на Дону, крупнейшим из которых был отряд атамана Разина. Тем самым были уничтожены казачьи лидеры не желавшие подчиняться московским властям (следует заметить, что большая часть казачьей старшины бунтовать не желала). Трое Долгоруковых (Юрий, Петр и Григорий) и двое Шереметевых (Василий Борисович и Василий Васильевич) энергично готовили полевую армию к будущим походам. Оценить численность собираемых войск с этого момента и до начала 1680х годов не представляется возможным, поскольку единого штата у полков более не имелось. В армии непрерывно шли реформы в ходе которых численность солдат в полку менялось в разные стороны. Финансовые же архивы того периода были уничтожены во время беспорядков 1698 года.

По всей видимости на желание Игоря Черного начать новую войну именно в этот момент повиляли тяжелое поражение турецкой армии в 1664 году от австрийцев и вступление в войну с Турцией Людовика Четырнадцатого. Последний, желая подтолкнуть Россию к началу боевых действий, в конце 1665 года предоставил царю огромную субсидию в размере пятисот тысяч рублей. Поступление этих средств позволило устранить почти все помехи, мешавшие началу войны.

Единственным фактором мешавшим сконцентрироваться на «решении Крымского вопроса» оставались трудности стоявшие перед Меховой компанией.

Как говорилось ранее к 1650му году все острова на озерах Гурон, Мичиган, Онтарио и Эри были под полным контролем русским, а земли между этими озерами находились в «сфере влияния Меховой компании». Летом 1650 года 20 куттеров при поддержке пяти тысяч союзных индейцев смогли разгромить поселения оджибве на реке Сент-Мари и прорваться в Верхнее озеро, после чего алгонкинские племена стали уходить с озер. В своей экспансии русские сделали ставку на ирокезские народы эри и нейтралов (первые проживали южнее озера Эри, вторые – между Эри, Онтарио и Гуроном), а несколько позднее вошли в альянс с народами дакота – (тетон-сиу и собственно сиу), проживавшим восточнее Великих Озер. Накачивая своих союзников порохом и ружьями, первый руководитель Меховой кампании Аргалов перешел от торговли к захватам территории. Сменивший его в 1659 году другой представитель Сестрорецкой знати – Олег Андаров продолжал эту политику.

Однако, уже в том-же 1650 году русские столкнулись с первыми проблемами. Ирокезы, разбившие гуронов, своими набегами серьезно затруднили передвижение любых грузов по реке Святого Лаврентия. В этот момент Ирокезский союз не желал враждовать с русской Меховой Компанией, поскольку агенты Аргалова свободно с ними торговали, но при нападениях на суда с грузом они особо не церемонились, уничтожаю любые грузы. Уже через год во время нападения западных племен Союза (сенека, каюга и онондага) на земли племени «нейтралов» были разрушены более двадцати русских факторий. Все владения Меховой кампании западнее Великих озер были уничтожены. Тем не менее Аргалов решил не прерывать успешно развивавшуюся войну на востоке и продолжил борьбу с оджибве. В результате к концу 1655 года враждебные индейцы были полностью вытеснены с Озер. Однако, для этого были задействованы практически все боеспособные мужчины союзного племенного союза Кошек (или Эри), которые из-за этого не смогли отразить нападения Ирокезов. В 1654-1656 годах Меховая компания потеряла еще полсотни факторий, в том числе все старейшие и крупнейшие. Эри смогли удержать только те селения которые находились на берегу, поскольку оборонять их помогли русские куттеры. Но этот успех только отсрочил поражение, поскольку ни охотиться, ни заниматься земледелием народ Кошек уже не мог. Поэтому Аргалов переселил четыре тысячи уцелевших семей в Межозерье (Мичиган и район Торонто).

Таким образом к 1657 году все русские владения, равно как и владения их сторонников, южнее и западнее Великих озер оказались уничтожены. С другой стороны был создан более крупный анклав между озерами. В 1658-1659 годах Аргалову удается отразить набеги ирокезов на новые территории и окончательно вытеснить с побережья восточных озер (Верхнего, Мичигана и Гурона) всех свободных индейцев. В 1659 году первый распорядитель Меховой компании гибнет в бою с отрядом сенека у Ниагарского водопада. Через год в Америку доставляют грамоту в которой он назначается воеводой все североамериканских владений. Сменивший его Олег Андаров кардинально меняет политику. Он уже не стремится к созданию разветвленной сети факторий, а переходит к колонизации уже захваченных земель. Для этого в 1661-1666 годах силами агентов Меховой компании с языческих земель России вывозится две тысячи семей (по разным оценкам 6-13 тысяч человек), которые расселяются на Великих озерах. Андаров основывает девять «цветных» крепостей (также называемых «Радужными). Красная (Дулут), Оранжевая (Тандер-Бей), Желтая (Сент-Мари), Зеленая (Грин-Бей), Голубая (Милуоки), Синяя (Чикаго), Фиолетовая (Детройт), Серая (Гамильтон) и Черная (Торонто) крепости наряду с островом Радуги (Манитулин) быстро становятся крупнейшими промышленными центрами Северной Америки. В них создаются предприятия пищевой, металлургической, деревообрабатывающей (судостроительной) и военной промышленности.

Для борьбы с ирокезами заключается местный союз между властями Канады и Меховой компании в результате действий которого в 1667 году удается принудить Союз Ирокезов к миру. Впрочем, нельзя не признать что ключевую роль в победах 1666 – 1667 года сыграли не местные усилия, а прибытие из Франции и России достаточно крупных сил. В частности князь Белоградский направил в Серую крепость сразу два именных полка язычников (Седьмой Серый и Восьмой Лесной), а Людовик Четырнадцатый в 1664-1666 перебросил в Канаду две с половиной тысячи солдат. Заключительной фазой этого этапа событий в Северной Америке стало заключение в начале 1666 года Четверного мирного договора между Англией, Францией, Россией и Швецией в котором фиксировались границы владений существовавшие на тот момент. Шведам возвращался Чесапикский полуостров (ранее захваченный голландцами), за Россией признавалась территория Великих озер, за Францией – Канада, а англичане получали единый массив тянувшийся вдоль побережья (от Флориды через Виргинию и до Новой Англии). Впрочем все эти территории ни в коем случае не являлись единым целым, поскольку пересекались с индейскими землями. В частности племенной союз сасквеханнок отрезал Виргинию от Новой Англии, и давал шведам выход к «незанятым землям». Тем не менее на какое-то время договор позволил устранить противоречия между этими государствами.

Теперь России ничто не мешало вступить в войну с Турцией.

Игорю Одиннадцатому было известно, что в Стамбуле собирается крупная армия и потому он решил нанести как можно более сильный первый удар с целью занять сильные оборонительные позиции. Для наступления сосредотачивалось две группировки – Крымская под личным командованием царя, и Днепровская во главе с Долгоруковым. На Кавказ в кампании 1766 года Черный решил войск не направлять, ограничившись пассивной обороной линии Дон – Волга (Азов – Царицын – Астрахань). В ударных армиях было около восьмидесяти тысяч человек при 120 тяжелых орудиях (число полковых пушек по разным источникам составляло от 80 до 320). Формальным поводом для войны стал очередной татарский набег на Западную Украину.

Стремительное выдвижение войск из глубины страны (ударные части шли из под Карачева, прочие набирались в Сестрорецке, Оле, Чернигове и Москве в феврале – марте 1666 года) позволило добиться полной внезапности. О сосредоточении войск в Хортице и Сечевых крепостях в Крыму узнали только в конце апреля – за несколько дней до выступления русских. В первых числах мая два ударных кулака русских сил пришли в движение. Фактически, они начали войну еще до её формального объявления. Князь Боровский заявил Великому Визирю о начале войны только 5 мая, когда русские армии уже подходили к Перекопу и Днепровским городам. Шестого мая все Днепровские крепости открыли ворота Долгорукову. При этом столкновения имели место только в Мустрид-Кермене, прочие же три городка капитулировали без боя. Возможно сыграли свою роль родственные связи Черного, так как сдавшиеся поселения принадлежали родственникам его жены. По другой версии политика проводимая царем, уже тогда перетянула на его сторону большую часть татарской знати (Черный комбинировал экономическое давление в виде создания на юге суконных и пищевых предприятий которые скупали овец у «дружественных» татар и поставок дешевых товаров, выдвижение претензий на главенство в «роду Чингисовом» и крайне жесткие меры против врагов). К 1666 году сторонники вхождения в состав России были уже среди всех семи сильнейших родов Крымского ханства, а среди Аргинов, Мансуров и Ширинов даже составляли большинство.

Девятого мая Черный предпринял решительный штурм Перекопа ударными частями. Крепость была взята, но Стремянной полк и амазонки в дальнейших боевых действиях участия не принимали. В бою погиб князь Белевский. Хан Мухаммед-Гирей, лично возглавлявший оборону, попал в плен. Тут Крымская армия русских разделилась на четыре части. Половина стрельцов во главе с Айсингоревым осталась на Перекопе, занявшись строительством укреплений с южной стороны, создавая русскую крепость на перешейке. Конница Барятинского устремилась на Бахчисарай, Шереметев повел полки на Керчь, а сам царь с казачьими полками двинулся к Кафе. По плану на этот раз Крым предполагалось захватить.

Тем временем Долгоруков подошел к Очакову и начал его осаду. Леонид Гейер до конца мая накапливал запасы пороха и ядер и только второго июня счел, что можно начинать артиллерийский обстрел. За это время полковник Косагов успел дважды отразить татарские нападения на русский лагерь. Вообще именно эти годы характеризуются минимальным участием язычников в войнах. После смерти в 1660х годах Шеина и обеих Ашевых, а также гибели князя Белевского под Перекопом, среди воевод остались только Шархода (его часто называли по имени, дабы отличать от многочисленных родственников) и Гейер, никогда не командовавшие войсками в бою. Первый был чистым инженером (пусть и военным), второй снабженцем и артиллеристом (причем осадным, а не полевым). Будущие языческие воеводы еще были молоды – Григорий Косагов – полковой воевода в уланском полку Пустельга, прочие еще дети. Именно поэтому о действиях полковника известно лучше, чем о событиях связанных с генералами – он был единственным человеком, которого могли отметить в Сестрорецке, в то время как в Москве отмечали только действия главнейших воевод (Долгоруков и Барятинский), прочих было слишком много.

22 мая казачий полк Ивана Серко, двигавшийся в авангарде армии Игоря Одиннадцатого, сходу атаковал Кафу и ворвался в слабо защищенный город. Блестящим успехом Воронов стали открытые ворота одного из двух кафинских фортов (будучи первоклассными крепостями именно они и создавали основные проблемы атакующим), второй же был взят сходу. В самоубийственной атаке были тяжело ранен Даниил Нечай и погиб Иван Золотаренко. Двадцать девятого мая Шереметеву сдалась Керчь. Таким образом менее чем за месяц Крым оказался в руках русского царя. В Керчи, Кафе, Бахчисарае, Гезлеве и Перекопе были размещены стрелецкие гарнизоны. Армия испытывала некоторые трудности со снабжением, поскольку Черный потребовал ни в коем случае не грабить местное население. Только к концу года удалось наладить доставку припасов в Черноморские порты и то – потому что турецкий флот был занят боевыми действиями против венецианцев и не мог отвлекаться на действия на севере.

Тем временем, второго июня, был начат обстрел Очакова. Огонь сосредотачивался по четырем районам, в трех из которых находились пороховые склады (о местоположении которых русским было точно известно). Восьмого, наконец, удалось добиться поставленной цели – один из пороховых погребов взорвался, что привело к огромному пожару. Крепость капитулировала, Долгоруков отпустил гарнизон с оружием и знаменами. Задачи, поставленные перед войной (официально озвученные царем перед Сестрорецкой Торговой палатой) были выполнены. Можно было начинать мирные переговоры, но их успех в этот момент представлялся сомнительным. Предстояло «боевыми действиями и захватами новых земель принудить турков к миру». На желание Черного продолжить войну также повлияли еще два фактора. Одним из них стала позиция Данилы Нечая, к тому моменту ставшему одновременно одним из фаворитов царя и лидером как казачества, так и рядового украинского населения, который требовал окончательно прекратить набеги на Правобережье Днепра. Другим же оказалась позиция Людовика Четырнадцатого, продолжавшего борьбу с Турцией и желавшего чтобы её продолжила и Россия (для этого он обещал в 1667-1668 годах передать царю миллион ливров). Помимо этого в том же 1666 году Кольбер принял закон согласно которому русские купцы, вывозившие из Франции пищевые товары и вина облагались таким же налогом как и подданные французского короля. Этот указ позволил князю Белоградскому добиться от Торговой палаты «дара» в размере двухсот тысяч рублей, половина из которых была направлена на войну с Турцией, половина – на помощь Франции в 1667 году.

Радуга пишет:

передать царю миллион ливров

Радуга пишет:

половина – на помощь Франции в 1667 году.

Когнитивный диссонанс однако...

Вал пишет:

Когнитивный диссонанс однако

Ну дык.

Все у нас делается через... одно место.

Французские деньги пошли на войну с Турцией. Тратил их царь лично.

А то что дали купцы — тратил уже наследник. А он решил половину пустить на флот и колонии. Т.е. на помощь Франции (Деволюционная война).

После смерти в 1665 году испанского короля Филиппа Четвертого, Людовик Четырнадцатый воспользовался условиями Пиренейского мира 1659 года и законами существовавшими в испанских Нидерландах. Согласно этим, так называемым Деволюционным, законам в случае второго брака отца земельное наследство передавалось детям от первого брака, вне зависимости от их пола. А по собственно испанским законам наследство переходило не только к дочерям, но и к их супругам. Супруга же Людовика Четырнадцатого Мария-Терезия была дочерью покойного короля именно от первого брака. Её брат Карл Второй, унаследовавший испанский трон, был сыном от второго брака. Кардинал Мазарини, при заключении мира в Испанией в 1659 году оговорил, что Мария-Терезия отрекается от короны и любых претензий на испанские земли только в случае выплаты ей и её мужу пятисот тысяч испанских крон в строго оговоренные сроки. Испания не смогла совершить первого же из трех платежей (в день свадьбы) и Франция оказалась свободна от этих обязательств. Это позволило Людовику Четырнадцатому потребовать присоединения к своему государству испанских Нидерландов. Весь 1666 год шли переговоры, ни к чему не приведшие, и весной 1667 года французские войска вторглись на испанскую территорию (во Фландрию). Россия, связанная с Францией союзным договором, направленным против Испании, вступила в войну в тот же момент (по условиям договора второй союзник объявлял войну Испании автоматически после первого).

Сестрорецкая элита с восторгом восприняла известие о том, что страна воюет против Испании. Неразрешенных русско-испанских колониальных противоречий оставалось еще множество. Важнейшими из них были Филиппины и границы в Латинской Америке. Еще в начале 1666 года были отправлены приказы послу в Корее, воеводам Макао, Хоккайдо и Индонезии с приказами провести атаку Филиппинских островов. К осени в Охотске и Владивостоке собрались представители абсолютного большинства сильнейших кланов – Олег Антеров, Владислав Утмаров, Юрий Сентрелин, Ратмир Пуладов, Юлия Иченова, Мстислав Рязанский, Игорь Мандухов, Менгли Пронский, Темир Щепин и многие другие. Фактически – большая часть «золотой молодежи» язычников менее чем за год примчалась из Александрии и Сестрорецка на Дальний Восток. Главы кланов знали кого посылать и то, что направлены были родственники, а не приказчики свидетельствует о важности поставленной задачи. Они (представители языческой знати) уже не желали воевать на суше, но война в колониях или же война на море – это совершенно иное. Сестрорецкая элита все еще оставалась крайне агрессивной и целеустремленной, другое дело, что её интересы уже сосредотачивались только на море. Именно благодаря стараниям прибывшей знати к лету 1667 года удалось собрать флот из 36 крупных кораблей, способных хоть как-то противостоять испанским «филиппинским» галеонам, и 60 более мелких судов. Впрочем, главную силу составили 12 кораблей Торговой палаты (все находившиеся в тот момент в Индонезии) которые удалось мобилизовать опять-таки благодаря представителям богатейших семей.

Флот Торговой палаты – это совершенно самостоятельная сила, только косвенно подчинявшаяся Сестрорецким князьям. Численность флота колебалась от 36 (1660й год) до 120 (1700й год) кораблей различного вооружения (как правило в 24-40 орудий). Каждый род входивший в Торговую палату обязан был финансировать содержание части этого флота. Богатейшие и влиятельнейшие кланы содержали по несколько судов, менее богатые содержали часть корабля. Зачастую этот флот оказывался более боеспособен нежели регулярные эскадры. Впрочем, предназначен он был исключительно для защиты интересов Торговой палаты в колониях, из-за чего характеристики его кораблей были достаточно специфическими. В бою против нормального боевого корабля регулярного флота шансов у «торговцев» практически не было из-за заметно меньшего и более слабого артиллерийского вооружения. Большую часть времени соблюдался некий баланс – корабли Торговой палаты действовали исключительно в колониях и во время войн помогали кораблям Сестрорецкого военного флота (что позволяло заметно меньше отвлекать ударные корабли в колонии), а царская администрация минимально вмешивалась в их действия. В принципе этот флот являлся аналогом флотов различных Вест- и Ост-Индских компаний.

Весной 1667 года, сразу после открытия навигации, из Александрии и Сестрорецка вышли две эскадры, по 24 корабля в каждой, которые начали активно действовать против Испании. Одна из эскадр ушла в Карибское море, другая – совершила переход в Брест откуда стала совместно с французами нападать на испанские суда. Впрочем, действия европейской эскадры были безрезультатны (с точки зрения русских интересов). Конечно, её корабли помогли французскому адмиралу д-Эстре не допустить прибытия испанских подкреплений в Бельгию и Фландрию, но не более. А вот действия Укирова более примечательны. Прибыв в Картахену осенью 1667 года, он зимой при помощи пиратов захватил Панамский перешеек.

Тем временем на Филиппинах высаживались восточные войска. Здесь исход войны решился за счет подавляющего численного перевеса. Восемь тысяч корейцев, семь тысяч бойцов из Южного Китая (Конфедерации Яо), пять тысяч наемников из сестрорецких степей (Монголии), две тысячи индонезийцев. Под Манилой русские имели более чем десятикратный перевес, как на суше, так и на море. В этой кампании не было ни изысков, ни борьбы. Противостоять навалу настолько превосходящего противника испанцы, не успевшие ни мобилизовать местное население, ни найти союзников, не смогли. В декабре 1667 года Манила сдалась, к апрелю следующего года пали последние очаги сопротивления. Впрочем, на результат мирных переговоров этот успех повлиять не успел. Престарелый Федор Борисович Годунов, представлявший интересы России на переговорах в Ахене, не знал о захвате Филиппин.

Переговоры начались в марте 1668 года, по настоянию Англии и Голландии обеспокоенных французскими победами в Европе (к этому момент армии Людовика заняли и Испанские Нидерланды, и Франш-Конте – т.е. все испанские владения в Центральной Европе). По результатам мирного договора Франция присоединила Фландрию, очистив прочие земли. Годунов, как и предписывали ему инструкции, добился от Испанских посланников очередного подтверждения границ 1659 года в Америке (Малые Антильские острова и Ямайка – русские, равно как и Маракайбо с Каракасом, не говоря уже об Амазонии). А также Испания признавала русско-шведский договор по Балтийскому морю, согласно которому вооруженные суда третьих стран на Балтику не допускались. В обмен на это он (от имени Игоря Одиннадцатого) обязывался вывести войска из Панамы и Чагреса. К счастью для Сестрорецка в договоре он конкретно оговорил территории которые возвращались Испании, и Филиппины в их число не вошли. Используя этот спорный аргумент, язычники отказались отдавать Филиппинские острова и тем самым спровоцировали очередное обострение русско-испанских отношений, что оказалось крайне несвоевременным событием, учитывая русско-турецкую войну.

В 1667 году активных действий в Причерноморье не велось. Игорь Черный не имел средств для крупномасштабных операций и ограничивался кавалерийскими рейдами на Северный Кавказ и в Приднестровье. Цели этих набегов были сугубо тактическими – как правило разорение владений принадлежащих особо враждебным родам. Все свои финансовые резервы царь направил Айсингореву, который энергично строил Перекопские укрепления, комплекс крепостей в устье Днепра и Южного Буга (Очаков, Кинбурун, Усть-Днепровск и Светлую), а также реконструировал укрепления Керменов. Подобные действия продолжались и в следующем году.

Такая пассивность русских была воспринята Великим визирем Фазыл-Ахметом Кепрюлю как признак слабости и нежелания вмешиваться в ведущуюся войну с Венецией. Также не желая отвлекать силы на второй фронт и имея в виду свою близкую победу на Крите и Балканах он предпочел заключить временное перемирие сроком на два года (с возможностью продления еще на год), что и было проделано осенью 1668 года. Неизменный русский дипломат Федор Годунов также обязался содействовать французко-турецким переговорам и выводу французских войск с Крита. В целом, этот мир был крайне невыгоден России, поскольку не позволял воспользоваться отвлечением турецких сил на Венецианскую (Кандийскую) войну, но вести дальнейшие боевые действия Черный не мог. В Московских землях (желающих продолжения войны) необходимых финансовых средств уже не было, а Сестрорецкая элита финансировать ненужную ей войну в этот момент не пожелала.

Язычники справедливо считали, что Царь недостаточно учитывает их интересы. Так на недавнюю войну с Испанией не только не было потрачено ни одного рубля из Московской казны (что, учитывая её сравнительную слабость было предсказуемо), но и не было направлено на войну ни одного солдата (а на помощь московских стрельцов язычники рассчитывали). Более того – элитные сестрорецкие части, такие как ударный прайд амазонок и половина именных полков, не смогли принять участие в войне поскольку были заняты на турецком фронте. Но «последней каплей», приведшей к выражению недовольства, стала нехватка младших офицеров для отправляемых эскадр. За 1660-1665 годы две тысячи выпускников Белоградской Навигаторской школы были направлены на Азовское море капитанами малых кораблей (ладей – куттеров). Помимо них царь требовал отправлять на юг и опытных морских офицеров. И если элиту – капитанов, штурманов и старших артиллеристов Белоградский на севере удержал, то неродовитая молодежь уходила массово. Во время войны это сказалось. Два десятка кораблей остались в Александрии и Белограде потому что были «раздеты» (старшие матросы и младшие офицеры с них пополнили ушедшие экипажи).

Именно поэтому в 1669 и в начале 1670 годов Черный не смог предпринять несколько запланированных шагов. Личная казна Сестрорецких князей была растрачена еще его отцом и царю приходилось соотносить расходы с тратами (все-таки он понимал, что занимать средства следует либо зная как будешь их отдавать, либо в безвыходной ситуации). Строительство Керченской и Тьмутараканской крепостей не велось (последнюю перед тем еще предстояло занять), войска из Крыма были выведены. Стрельцов использовали на строительных работах Айсингорева.

Только зимой 1669-1670 годов Игорю Одиннадцатому удалось изыскать некоторые дополнительные средства. Все-таки харизмой и волей он обладал феноменальными и отказать ему лично лидеры Торговой палаты не смогли. Когда царь посетил Сестрорецк главы родов предоставили ему петицию с изложением своих «просьб», но вручили «дары» в размере восьмидесяти тысяч сестрорецких рублей. Через месяц Черный собрал Верховных жрецов, лидеров Торговой палаты и глав абсолютно всех сестрорецких кланов и потребовал от них новых «даров». При этом он упирал на то, что благодаря их «скупости» не был использован момент слабости Турецкого государства и сейчас, разбив Венецию в Кандийской войне (окончание – 1669 года) Кепрюлю готовится напасть на Россию. Несмотря на все обиды и разногласия, язычники все-таки считали необходимым поддерживать московских христиан и угроза нападения сильного врага заставила их выделить относительно крупные суммы. На этот раз они дали двести тысяч сестрорецких рублей, оговорив впрочем некоторые условия. Царь обещал не уводить на юг морских офицеров и использовать там только три именных полка. Черный немедленно выбрал сильнейшие из них – Первый Серебряный, Второй Молниеносный и Девятый Железный.

Впрочем, развертывание русских войск фатально запаздывало. В полном соответствии с прогнозами царя турки начали готовить кампанию против России уже весной 1670 года (точнее – готовиться они начали ранее, в марте об этом стало известно в России). Понимая что османы ударят первыми, Игорь Черный решил повторить кампанию 1655 года. Перекоп и Черноморские крепости должны были сесть в осаду и приковывать к себе турецкую армию. Ирония судьбы – полководец по воспоминаниям абсолютно всех современников всегда стремившийся к генеральному сражению абсолютно во всех своих кампаниях был вынужден действовать пассивно, отдавая инициативу противнику. Численность гарнизона Ор-Капу по которой пришелся главный удар турецких войск оценивается только приблизительно (в шесть тысяч человек). Точно известно какие части там находились – Тальтский отряд амазонок, Серебряный полк язычников, два московских стрелецких приказа и казачий полк Чарноты, но из-за постоянных изменений состава полков (вводились и упразднялись гренадеры, саперы и карабинеры, менялось число баталий и рот) их численность оценке не поддается. Комендантом крепости являлся Шархода Айсингорев. До сих пор ведутся споры – стал ли такой состав гарнизона результатом ошибки Черного или частью блестящего плана. С одной стороны войск было мало, с другой там были упертые фанатички из Тальтского отряда. Возможно Игорь Одиннадцатый не стал гадать и распределили силы относительно равномерно – сосредоточив большую часть имеющихся войск в устье Днепра элитные части он направил на Перекоп. Тем самым он спровоцировал нападение турецких войск именно на последний.

В июне 1670 года в Крыму высадилась огромная турецкая армия. По русским (московским) источникам её численность оценивается в сто тысяч (плюс тридцать тысяч крымцев), но вне всяческого сомнения эти цифры намного завышены. По самым пессимистичным сестрорецким данным численность противника не превышала восьмидесяти тысяч человек на всех направлениях – на Северном Кавказе, в Крыму и северо-западном Причерноморье (вспомогательные молдавские контингенты и татаро-ногайские разбойники). Впрочем даже эти данные сомнительны, учитывая состояние дел в Турции, где талантливые визири из рода Кепрюлю лишь титаническими усилиями вывели экономику и финансы из полного расстройства.

Новый тайм-аут. До середины ноября примерно...

Радуга пишет:

Прибыв в Картахену осенью 1667 года, он зимой при помощи пиратов захватил Панамский перешеек.

То есть взяв Картахену? Думается стоит уточнить грабительский характер данного похода

(Картахена и Панама перевалочные базы для испанского золота, серебра и прочих вкусностей).

Добыча будет неплоха...

Радуга пишет:

Весной 1667 года, сразу после открытия навигации, из Александрии и Сестрорецка вышли две эскадры, по 24 корабля в каждой,

А почему этот флот не перешёл на средиземку в предыдущей или последующей войне с Турцией? Нет возможности базироваться на венецианские базы?