Технологические процессы изготовления оружия в конце 18века крайне незначительно отличались от существовавших в начале века.
В 1756 году на Тульском Оружейном заводе имелось в действии 28 станков для сверления стволов с водяным приводом , а о других машинах-станках в документах того времени не упоминается.
Станки эти были горизонтальными встречно-сверлильными ,т.е. заготовка вращалась в одну сторону , а сверло в противоположную .
У некоторых богатых ружейных мастеров из Тулы подобные станки были и дома , для их приведения в движение использовался конный или бычий привод .
В документах этого времени, кроме упоминания о машинах, можно найти и описание организации производства, из которого следует, что обработка стволов производилась на заводских станках , а все прочие работы – на дому.
Готовое оружие принималось и хранилось на заводских складах.
Т.е. это была всё-таки кустарная рассеянная мануфактура .
К концу 18 века однако оказалось, что почти все тульские оружейники опять сверлят стволы на дому вручную без всяких станков .
Причиной этого было то ,что тульские оружейники платили немалые суммы заводу наличными за пользование машинами.
Или эту сумму вычитали из казённой платы за сданную в казну продукцию
Плата за использования казёнными машинами была столь разорительной , что тульские оружейники не получали никаких выгод от машинной обработки на казённых станках и несли убытки .
Мастер-механик Батищев в свой челобитной пишет , "они такие снасти имеют и отделывают стволы ручными пилами в домех своих и от того богатятся.
А вышепи-санному заводу и в казну Ево Государевой прибыли от водяной работы не желают "
Механизация работ очень сильно била по карманам тульских оружейных мастеров и они не желали с ней иметь дело .
Цитата
Мы вновь возвращаемся к истории тульского оружейного дела, поскольку до середины XX века именно военная промышленность определяла лицо нашего города и жизнь его обитателей. Итак, начало XVIII века, эпоха Петровских реформ.
Россия молодая, Россия, рвущаяся на мировой простор экономической и политической жизни, нуждалась в мощной промышленности; требовалось обуть, одеть и вооружить армию — по табели 1711 года полевым и гарнизонным войскам надо было 122 600 пехотных и 4&800 драгунских ружей. Исходя из насущных потребностей армии, Петр I распорядился, чтобы в 1711 году стараниями тульских казенных кузнецов было сделано 2 тысячи фузей для полков лейб-гвардии, 8 тысяч — в пехоту, пять тысяч — драгунам да сверх того — две тысячи пар пистолетов и 1200 уланских и казачьих пик. Деньги для этого дела в сумме 30 тысяч рублей повелел царь собирать со всех губерний, а железо отпускать из Сибирского приказа по 40 копеек за пуд. Каким же образом собирался Петр Алексеевич заставить казюков исполнить такой большой урок? Ведь наряд 1711 года был больше того, который так и не выполнили казенные мастера, несмотря на «понуждения» капитана Жеребцова и стольника Чулкова. Государь, учитывая печальную участь Оружейного двора, решил окончательно централизовать производство оружия в Туле, то есть организовать его так, чтобы все мастера ото всех цехов работали на казенном предприятии, под присмотром надзирателей и самым жестким контролем со стороны государства. Иначе говоря, Петр I задумал создать в Туле государственную крепостную мануфактуру и 28 февраля 1712 года подписал указ о строительстве казенного оружейного завода.
Петр тщательно и всесторонне раскрыл суть намеченных мероприятий и пути их решения: определил объем производства, приказал для этого отпускать по 10 тысяч пудов железа в год, задельная плата была подсчитана со всей тщательностью и составила один рубль двадцать два алтына и две деньги за одно ружье; велено было иноземцев и русских людей, понимающих оружейное дело, «по мастерству и делу употреблять» (но если иноземцев на работу нанимали, то русских мастеров заставляли идти на завод силой). На постройку завода и его пуск было дано 15 месяцев, после чего указывалось «по домам где кто живет ружья впредь не делать». Проектировал завод, а также основное его оборудование талантливый механик-самоучка, кузнец палашного дела Марк Васильевич Сидоров, по прозвищу Красильников. В помощники ему были определены оружейные старосты Мосолов, Шалашников и Кирилов. Князь Волконский, все еще остававшийся начальником всего оружейного дела, предложил откупить в казну завод Никиты Демидова и на его базе организовать выделку оружия. Этому воспротивился Марк Сидоров, резонно указавший, что ограниченный запас воды в реке Тулице, на которой стоял демидовский завод, не позволит в дальнейшем расширять производство. Споров, надо сказать, было много, но, в конце концов, Сидоров настоял, чтобы начать строительство на месте старого городища, поскольку там можно было в полной мере использовать воду Упы и уже имеющиеся гидросооружения.
Дело в том, что еще в 1697 году, когда по замыслу Петра I была сделана попытка соединить верховья Дона через реки Шат и Упа с Окой, на Упе была возведена плотина и построены шлюзы, а Тулицу по новому руслу направили так, что она стала впадать в Упу ниже шлюза. Сам же шлюз стоял как раз против нынешних проходных оружейного завода. В это трудно поверить, но три века тому назад река Упа была и широка, и глубока, и в ней водились осетры. М. Сидоров с блеском использовал все возможности, чтобы в срок исполнить указ государя. Дно старого сухого русла Тулицы углубили, поставили там крепчайшие дубовые срубы «лари» — четырехгранные сооружения, в которых устанавливались водяные колеса. Над ларями срубили 3-этажное здание — «вертельный амбар о трех жильях». Размеры первого заводского цеха были, по понятиям того времени, достаточно внушительными—17 метров в длину и 6 метров в ширину. На первом этаже Сидоров установил пять точил для отделки ружейного штыка и один «вертельный» станок для сверления штыковой трубки. Здесь же были устроены три горна, в которых калили готовые изделия и ковали мелкие детали. На втором этаже смонтировали двенадцать «вертельных» станков для высверливания стволов. Третий этаж предназначался под хранение различных припасов, готовых изделий и полуфабрикатов, часть его отвели под караульное помещение; памятуя о печальной участи Оружейного двора, решено было охранять завод силами специально на то назначенной воинской команды.
23 января 1714 года первая очередь оружейного завода начала давать продукцию. А Марк Васильевич, никому не давая передышки, принялся возводить новые корпуса. Выше по течению, почти напротив Наугольной башни кремля прорыли еще один канал, иначе говоря — перекоп, возвели над ним «молотовый анбар для битья досок на стволы», по современному — кузнечный цех. К сожалению, Сидоров не смог завершить начатое; летом 1715 года, купаясь в Упе, он простудился и 24 июня скоропостижно скончался. Заменил его один из выдающихся механиков своего времени Яков Тимофеевич Батищев, уроженец Веневского уезда. В Тулу он был прислан вместе с 40 другими солдатами для несения караульной и конвойной службы. Ознакомившись со всеми особенностями постройки завода, он, используя свой опыт возведения крепости Ораниенбург в селе Слободском Воронежского уезда, сделал несколько толковых предложений, и в 1715 году ему было поручено окончательное устройство завода. Яков Тимофеевич закончил сооружение «молотового анбара» на новом «перекопе», возвел двухэтажное здание с тремя водяными колесами и станками для наружной обработки стволов, для чистки граней казенника и для отделки канала ствола. Труды солдата Батищева были высоко оценены, его произвели в сержанты артиллерии с повышением денежного и провиантского довольствия. В 1719 году Яков Тимофеевич от государя получил новое поручение — построить в Охте пороховой завод, что и было сделано. Батищева назначили командиром этого завода, ставшего затем базой до сих пор существующего производства.
Марк Васильевич Сидоров и Яков Тимофеевич Батищев занимались на только строительством завода. Немало таланта, трудов и сметки положили они на дело создания различных машин, механизмов и станков. Сидоров был местным кузнецом, старостой цеха белого оружия и ему легче удавалось воплощать в металл и дерево свои замыслы.
По другому складывалось творчество Батищева. Мало кому известному рядовому солдату пришлось с большим трудом доказывать состоятельность своих предложений. Когда он подал Волконскому на рассмотрение несколько изобретений, тот, поразмыслив, дал-таки ему разрешение на изготовление опытных машин, но с обязательным условием возместить все убытки в случае неудачи.
Поскольку указ Петра I совершенно недвусмысленно требовал объединения всех без исключения работ на вновь построенном заводе, то князь Волконский еще в 1712 году поручил старосте П. А. Владимирову, сыну уже известного нам фабриканта и купца, руководство строительством еще одного предприятия — каменного оружейного двора. Для него отвели место чуть в стороне от Московской дороги, слева, если ехать на север, и примерно в версте от Упы. По проекту это должен был быть ансамбль двухэтажных зданий, расположенных правильным четырехугольником размером 224 на 127 метров. Там предполагалось устроить 104 кузницы для заварки стволов, ковки замков и различных деталей прибора. На вторых этажах зданий хотели разместить мастерские по отделке и сборке замков, изготовлению лож и окончательной сборке и отладке ружей, пистолетов и клинков, а также кладовые для всякого припаса. Оружейный двор построили только в 1718 году, да и то в один этаж, хотя на работы были привлечены больше сотни каменщиков и 250 пленных шведов. Потом целый год устраняли всякого рода недоделки, устанавливали и испытывали машины, станки, проверяли, как работают кузнечные горны, считали и пересчитывали оружейников. В конце концов, в декабре 1719 года новый начальник тульских заводов Вадбольский (старого, Волконского, посадил-таки Петр I в тюрьму за лихоимство) доложил в Петербург о готовности перевести всех тульских казенных мастеров на оружейный двор, за исключением тех, что уже работали на заводе, построенном Сидоровым и Батищевым. Однако с переводом случилась заминка. Всех оружейников с учениками, не считая работников при многих «пожиточных», было 1161 человек. А двор, площадь которого при проектировании определял староста Леонтьев и явно ее занизил, был одноэтажным, и все кузнецы уместиться на нем никак не могли. Воспользовавшись ситуацией, оружейники подали на имя генерал-фельдцехмей-стера Я. Брюса прошение о дозволении работать по-прежнему в своих домах и таковое получили. В чем же причины столь упорного непослушания? В основном, те же, что имели место в 1705 году, но к ним прибавились и новые. Петр запретил мастерам «наймоваться» куда бы то ни было и делать стволы по домам. Не стало, таким образом, дополнительного заработка. И у фабрикантов возникли трудности — не стало рабочей силы, нельзя было приобретать детали у надомников. Особенно худо пришлось «меньшой братии». Их силком гнали на завод и на оружейный двор; под надсмотром работать было невтерпеж, многие не выдерживали и бежали. Таких ловили, драли кнутом и батогами, рвали им ноздри, наиболее непослушных приковывали цепями к машинам. И ко всем напастям прибавлялись резко повышенные требования к качеству оружия. Вот почему оружейники не только противились строительству оружейного завода и оружейного двора, но они явно и тайно мешали этому. Небеспричинно же староста Леонтьев задал заниженную площадь оружейного двора и построил его одноэтажным. Было бы желание навредить, а оправдание всегда найдется. Казюки усердно сопротивлялись внедрению машин и станков. В одном из рапортов Яков Батищев писал фельдцехмейстеру Якову Брюсу: «Назначенные мне в помощь казенные кузнецы по согласию со своей братией от той работы по устройству станков отказались и учинились государеву указу противны и тем заводам в пользу государевой оружейной работы быть не желают». По его мнению, задержки происходят потому, что мастера «отделывают стволы ручными пилами в своих домах и оттого богатятся, а вышеописанному заводу и в казну прибыли от водяной работы не желают».
Понимая, что без первоклассных мастеров невозможно делать хорошее оружие, Петр I издал несколько указов, привлекших в слободу новых людей. Так, в 1711 году он повелел «из разных губерний послать в Тулу молодых ребят, которые кузнечному и столярному делу заобычны, и учить их ствольному и ложевому делу фузей и пистолетов». В результате за пять лет число мастеров разных специальностей увеличилось на 250 человек. Указом от 27 апреля 1722 года царь разрешил всем без исключения людям «всяких чинов и званий, которые похотят вечно или временно» состоять в одном из оружейных цехов, записываться у цеховых старост. Сразу же увеличился приток в слободу крепостных крестьян, что вызвало большое недовольство землевладельцев. Тогда Петр изменил указ, разрешив записываться в оружейники только «ремесленным и мастеровым людям». Ко времени первой всероссийской переписи населения — «ревизии», состоявшейся в 1722 году, оружейников было уже 2560 человек. Всего же при Петре I количество оружейных мастеров в Туле выросло в шесть раз. И это были истинные виртуозы своего дела. Ружья, сделанные на Тульском оружейном заводе, были признаны эталонными, так как в одном из указов Петр I писал: «Делать ружья против прежнего, как деланы на тульских заводах».
Вы, сдается мне, повторяете шведскую отмазу — дескать, король был ранен, а посему командовать не мог — и следовательно, битву он не проигрывал 
