[quote]I
В одном селе жила несчастная вдова.
С тех пор, как помер муж, всё одинешенька была.
С рассвета до темна спасалась, как могла,
От соседа Иоганна-горбуна.
Горбатый Иоганн на внешность был поган,
И в обращеньи с женщиной был просто хулиган:
Бодался, как баран, и хрюкал, как кабан,
Его б такого в клетку — и на балаган!
"Проклятый горбун, чего тебе надо?
С тобой не хочу я стоять даже рядом.
Оставь ты меня горемыку в покое,
И хватит следить отовсюду за мною!"
Был дивный вечерок, горбатый весь продрог,
Пока вдову в сарае наконец не подстерег,
Он сбил соседку с ног, на сено поволок
С коварным смехом в самый темный уголок!
И ничего вдова поделать не могла,
Шепнула Иоганну, что разденется сама.
"Твоя, горбун, взяла", — слукавила она,
Рукой нащупав в сене ручку топора!
"Проклятый горбун, чего тебе надо?
С тобой не хочу я стоять даже рядом.
Оставь ты меня горемыку в покое,
И хватит следить отовсюду за мною!"
В истерике горбун ревел как граммофон,
Вертелся как волчок, как мячик прыгал он,
С разгону вышиб дверь своим могучим лбом —
Бежал из дома прочь с отрубленным горбом!
"Проклятый горбун, чего тебе надо?
С тобой не хочу я стоять даже рядом.
Оставь ты меня горемыку в покое,
И хватит следить отовсюду за мною!"
Они лежали чуть повыше полосы прибоя, отдельные волны касались пяток некоторых из них. Они были без сознания, но даже если бы они пришли в себя, они вряд ли смогли бы вспомнить все обстоятельства катастрофы, которая вышвырнула их на берег затерянного в океане островка. Их было пятнадцать – все, кто остался в живых из пассажиров и экипажа огромного белоснежного туристического лайнера «Океания», напоровшегося за несколько часов до того на риф, по причине грубейшей халатности экипажа, а может и по злому умыслу (через пару месяцев в результате расследования катастрофы специальная комиссия установила, что у дежурного штурмана незадолго до отправки в последний рейс «Океании» был обнаружен вирус СПИДа). Если бы они могли оценить расстояние от затонувшего на следующем рифе моторного катера до берега, куда они добирались полувброд-полувплавь, они обнаружили бы, что совершили почти невозможное – расстояние равнялось целой миле, причем, никто из добравшихся на катере не погиб. Так они дотащились до берега, хорошо различимого в лунном блеске волн, и рухнули без сознания.
Последнее, что помнил Петя, это был их учитель – Дмитрий Дмитриевич, который спрыгнул за ними в катер и включил мотор (надо было как можно быстрее покинуть воды близ рифа, поскольку внезапно налетевший с запада шквал грозил все плавающее вокруг расплющить о пенящуюся поверхность рифа), а сам высунулся с кормы из люка и что-то кричал матросам на английском языке (или просто кричал в сторону корабля). Но тут же ему на голову рухнуло что-то большое и металлическое сверху – какой-то ящик. Голова Дмитрия Дмитриевича разлетелась как арбуз (однажды Петя видел упавший с грузовика арбуз и кровавые лохмотья по асфальту – это было почти то же самое). Но эта жертва не стала напрасной – если бы ящик упал на борт катера, он перевернул бы его, а тут, скользнув по уже трупу преподавателя и увлекая его за собой, шумно обрушился в воду, обдав через люки всех учеников холодной соленой волной, которая промочила их до костей. А мотор тем временем заработал, и катер понесся вперед, вздымая тучи брызг и взрезая массивы накатывающихся волн. От толчка Саша, сидевший у незакрытого люка, вылетел со своего места, упал в воду, и больше его не видели. На катере оставалось всего пятнадцать человек. Дальше Петя помнил все хуже; вроде, Слава и Игорь одновременно дотянулись до руля, и ругались, и вырывали его из рук друг друга, пока Слава не дал Игорю по морде, тот отскочил, но и дальше лез со своими советами, которые орал на ухо Славе, и, в конце концов, вырвал руль из ослабевших Славиных рук и направил катер прямехенько к следующему рифу, но, возможно, между этими двумя событиями прошло не менее часа, потому что за это время они все успели еще больше промокнуть от брызг и воды, которая лилась, кажется, со всех сторон, даже с неба. Еще Петя мог сказать точно, что слышал, как Вика по прозвищу Мырзя (ее голос он слышал где-то внутри себя – вероятно, от воды заложило уши) сказала: «Корабль потонул».
Первым очнулся Слава. Он лежал на сыром песке. Перевернулся на спину и посмотрел на небо. Солнце восходило слева, там же качались верхушки пальм. Справа шумел прибой. Он вскочил, заныла ушибленная вчера нога. Одежда воняла. Слава стянул грязные и мокрые штаны и футболку, отбросил в сторону единственный сохранившийся кроссовок, снял порванные мокрые носки. Он пересчитывал глазами мальчишек и девчонок. Все здесь. Все пятнадцать. Исчезновение Саши он заметил еще в море.
Слава подошел к Пете. Тот мерно дышал, потом потянулся и поднялся.
--Жив?
--Да. Остальные?
--Вон. Лежат. Все доплыли кроме Сашки.
Они ходили от одного тела к другому. Дети оживали неравномерно. Одни сразу вскакивали и начинали сдирать с себя порванную, намокшую одежду. Обувь почти у всех безнадежно испортилась. Другие еле двигали конечностями, а Вере пришлось делать искусственное дыхание – Славе показалось, что она без сознания. Понемногу все сошлись у большого розового камня между двумя пальмами. Садились прямо на песок. Многие еще в море сбросили с себя одежду, мешающую плыть и брести по мелководью. Вика по прозвищу Мырзя чинила поломанный сзади лифчик, совершенно не стесняясь своих больших и красивых грудей, но на это сейчас никто не обращал внимания.
Двенадцатилетняя Ксюша с волосами, заплетенными в два хвостика, осталась в одних белых трусиках, и очень стеснялась этого, сжавшись в ежика, и посматривала по сторонам. Петя снял с себя едва просохшую джинсовую рубаху и надел на нее. Она слабо кивнула, и запахнула ее (половины пуговиц на рубахе не стало).
Слава оглядел всех:
--Вы помните, как мы сюда попали?
Никто не ответил.
Одноклассники Славы: Петя – высокий белоголовый мальчик в очках (они просто чудом уцелели), Игорь – тоже высокий, темноволосый, мускулистый боксер и скейтбордист, Сергей Кузин по прозвищу Кузя – чернявый, курчавый – из класса помладше, то есть перешел из девятого в десятый (накануне кораблекрушения они поссорились со Славой, но Слава уже не помнил из-за чего, хотя они все еще смотрели друг на друга волком), Дима – затравленный и неразговорчивый 8-классник – у него сохранился красный шарф фаната «Спартака» (зачем это было ему, Слава никак не мог понять; может с целью преодолеть комплексы; впрочем, он знал, в каких «крутых» перевоплощаются эти тихони, стоит заболеть или отсутствовать в школе признанным авторитетам), веселый и никогда не унывающий парень из того же класса Сергей по прозвищу Король и Шут (когда эти питерские панки приезжали в Москву, он не пропускал ни одного концерта), прибившийся к ним в момент эвакуации английский мальчик Эндрю (больше о нем они не знали ничего), наконец, шустрый шестиклассник с лицом циничного завсегдатая пивной, вставлявший через два слова мат – главный хулиган школы и сын таможенника Вадик. Тут же были и девочки: подружки из Славиного класса Вера и Маша (Вера сохранила свою дамскую сумочку со всем содержимым и уже рассматривала свое хмурое лицо в зеркальце), Вика, по прозвищу Мырзя, из девятого, то есть тоже уже десятого Б – не красавица, но пользующаяся бешенной популярностью мировая разбитная девчонка с бюстом четвертого размера, 13-тилетняя Валя: очень себе на уме, у нее – разодранный спортивный костюм и случайно прихваченное большое полотенце с махровым тигром, три одноклассницы Вадика: Ксюша, которая уже освоилась в джинсовой рубахе Пети, которая ей очень шла, полненькая рыжая Мара и тоже полная, но некрасивая Юда в очках, одно из стекол раскололось (ее родители сначала эмигрировали в Израиль, но вскоре вернулись, от бедности).
Слава всегда был прирожденным лидером, даже в классе – старостой. Поэтому он начал говорить первым:
--Народ. Я думаю, никто больше не спасся. Корабль потонул, это точно…
--Да, я видела, -- кивнула Мырзя.
--Где наш катер? – спросил Игорь.
--А это я тебя спрашиваю, где наш катер? рулевой х…й! Это ты его разбил!
--Ты, полегче! Это ты его направил на риф, -- глаза Игоря сверкнули угрожающе.
Было видно, что они сейчас подерутся, и Петя стал между ними.
--Все, успокоились! Потом будем выяснять. Что сейчас делать?
Солнце всходило, и его лучи начали согревать продрогших детей.
--Мы на острове, -- сказал Слава, -- нас должны искать. Надо оставаться здесь.
--Я есть хочу, -- сказала Мырзя.
--А я – пить, -- в тон ей Вера.
Слава взобрался на розовый камень и оглядел окрестности. Они оказались на обширном пляже, который, насколько хватало глаз, уходил в обе стороны, но на севере виднелся мыс, о который разбивался прибой. Метров тридцать от берега начинался настоящий тропический лес (Слава вспомнил фильмы о природе тропических островов и то, что они уже видели на Сейшелах). На юге из леса вытекал ручей, и блестели разноцветные, большей частью черные, камни. Слава пошел к ручью, и за ним потянулись все. Юда и Мырзя прихрамывали. Сергей вытащил из кармана мобильник, но тот был глух и нем – то ли зарядка уже кончилась, то ли испортился от морской воды, но все нажимания на кнопки ни к чему не привели. У Игоря и Веры тоже сохранились мобильники, но толку от них было не больше.
--Жаль, -- говорил Игорь Пете, -- а то бы позвонили, и раз!
Петя – интеллектуал до мозга костей (прочитавший за свою короткую жизнь дюжину энциклопедий и даже знавший, почему Гавайские острова называются иногда Сандвичевыми) пожал плечами. Он начинал догадываться, что они здесь оказались надолго, но решил никому раньше времени не говорить. «Прилетит вертолет или приплывет корабль, -- так говорил себе Петя, -- и нас спасут. Весь мир уже на ушах стоит». Он представил себе, как разрываются телетайпы, как на телеэкранах появляется стилизованная карта Индийского океана вместе с тревожным лицом ведущей, и новость о кораблекрушении выходит на первые полосы газет. Так Петя успокаивал себя. Ему пришла мысль, что сейчас думают и делают его родители (преподаватели химии в вузе), и его удивило, что эта мысль почти не потрясла его, и даже оставила хладнокровным. Маша вытащила из кармана куртки насквозь промокшие сигареты и тут же их спрятала, чтобы никто не увидел, но Сергей заметил и кивнул ей.
Вода в ручье вблизи устья оказалась немного солоноватой, но в пятидесяти метрах выше по течению ее вполне можно было пить. Тут же расположилась рощица пальм, под кроной которых виднелись кокосовые орехи. Дети пили, зачерпывая ладонью очень чистую и прозрачную воду, а Ксюша даже стала на четвереньки и наклонилась к воде, но там она увидела плавающих головастиков или что-то вроде того и испугано отпрянула.
Слава посмотрел наверх и сказал:
--Отойдите. Мы сейчас будем сбивать кокосовые орехи.
Игорь поморщился:
--А залезть слабо?
--А самому слабо? – ощерился Слава.
Игорь посмотрел на него, на девчонок, пожал плечами, разделся до трусов (впрочем, у него и осталась кроме них только одна футболка) и начал карабкаться по стволу, цепляясь пальцами ног за неровности – пальма была немного наклонной. Все отступили от дерева.
--А где мы примерно находимся? -- спросил Слава Петю, отведя его в сторону.
--Вот смотри, -- Петя уверенным жестом начертил на песке контур восточного побережья Африки, потом обрисовал Мадагаскар, потом добавил к северу Цейлон, Австралию – к юго-востоку.— Вот смотри: мы направлялись к Кокосовым островам, но до них не доплыли несколько сот километров. Видимо, мы где-то здесь, -- он ткнул палочкой в место где-то по центру Индийского океана.
--Суда тут ходят?
--Скорее всего, нет. Те, что плывут из Австралии в Красное море через Цейлон, проходят севернее, а те, что идут из Южной Африки в Джакарту – южнее. Так что вероятность, что нас случайно обнаружат (только не говори никому), почти нулевая. Одна надежда – что нас ищут специально. Если конечно, начнут специально искать, тогда найдут обломки «Океании» и выйдут на наш след. Я только помню, что мы мчались на восток, а корабль просто разломало шквалом.
--Б…ь! – Слава топнул ногой. – Всю жизнь проторчать здесь!
--Будем надеяться. У тебя цел радиоприемник?
--Да, только тоже никому пока не говори…
Игорь тем временем добрался до больших, похожих на мячи, кокосовых орехов, оседлал ствол в этом месте и, держась одной рукой за ствол, стал отрывать их от кроны. Это получилось не сразу, но после пятой попытки два ореха рухнули на землю, и один раскололся.
--Больше! -- крикнул Слава наверх.
--Не командуй! – Игорь сбросил еще полдюжины, и, обдирая локти и колени, спустился вниз (пришлось первым делом омыть раны в проточной воде). Орехами позавтракали. Никто почти не говорил. Реакция на происшествие оказалась не истерической, но всеобщее молчание и подавленность выглядели еще хуже.
--Когда нас заберут? – неожиданно спросила Маша то, о чем думали все.
Слава оглядел всех присутствующих (у Ксюши на левой ноге виднелся большой синяк).
--Народ, -- Слава вытер губы рукой, -- давайте думать, что делать дальше?
Игорь, поев, был настроен на миролюбивый лад, поэтому он ответил без сарказма:
--Если нас будут искать, а нас будут искать, надо подавать какие-то сигналы – костер развести. А пока посмотреть, где мы вообще выбрались? Это не материк?
--Нет, это остров, -- ответил Петя. – Видимо, небольшой.
--Почему ты так думаешь? – спросила Маша.
--Тут нет больших островов. Учи географию.
--Ладно. Тогда я, Петя и Серый – ты, -- кивнул Слава фанату Короля и Шута, -- пойдем на разведку. Остальные будут здесь с Игорем. И никуда не расходитесь.
Тут Ксюша разревелась. Инстинктивно она прижалась к Пете, и Петя понял, что впервые в жизни успокаивает плачущую девочку:
--Ну, не надо, не надо... Тебя никто не обидит. Хочешь, пойдем с нами?
--Идите, мальчишки, я за ней послежу, -- Мырзя наконец-то починила лифчик и одела его. Она искала в своей душе страх, но не находила его. Даже чувств по отношению к матери – среднего полета бизнесменше с румяными щеками – она не испытывала (буквально накануне круиза, куда попала вся группа N-ской школы-гимназии Москвы, победившая в городской олимпиаде по географии, она вдрызг разругалась с матерью и высказала ей, все что думает).
Трое парней в трусах шли вдоль ручья наверх, через никем еще не протоптанную чащу. Слава настоял, чтобы они обернули босые ноги каким-то тряпьем, оставшимся от одежды, и выломал в чаще три здоровенные дубины (на всякий случай). Они продирались сквозь заросли кустов с яркими цветами, блуждали среди раскидистых банановых деревьев, прыгали с камня на камень вокруг змеящегося ручья. Кроме банановых деревьев, которые все узнали по гроздьям уже довольно спелых бананов, и стандартных пальм, ни одно дерево не было им знакомо, а вокруг еще было множество лиан, трав, порхали бесчисленные насекомые, пели птицы, а два раза они приметили маленьких ящериц. Бананы решили нарвать на обратном пути и пробирались дальше. Кое-где приходилось продираться сквозь чащу, или рвать густые лианы, а ведь не все они легко рвались. Через час, взобравшись на большую белого оттенка скалу, дети обнаружили, что находятся на небольшом острове, вытянутом в виде эллипса с запада на восток: на западной оконечности, где оказались потерпевшие кораблекрушение, берег изгибался вогнутой дугой примерно на протяжении километра, а к востоку, как остроконечный треугольник, сужался и превращался в скалы, над которыми даже отсюда виднелись стаи птиц. До них на глазок было километра четыре; значит, весь остров занимал не более 5-6 квадратных километров. В принципе, удобнее туда было идти вдоль берега, а не продираться сквозь чащу, но местами обрывистый берег заставил бы путников брести по колено в волнах прибоя. Вокруг, сколько хватало глаз, простирался бескрайний океан, только на западе, километрах в двух воды пенились вокруг почти выступающего на поверхность рифа – там они разбили катер вчера ночью. Дальше снова простирался океан, и второго рифа, о который разбился лайнер, никто не приметил. Солнце стояло почти в зените.
--Остров вулканический, -- заметил Петя.
--Сам вижу, что не атолл, -- Слава еще раз осмотрел остров, попытался сквозь чащу разглядеть западный пляж, на котором находилась их стоянка, но ничего не увидел. – Бананы, кокосы, апельсины, наберем потом – завтра птичьих яиц… Ништяк. Попугая съесть можно?
--Можно. Это что-то вроде нашей перепелки будет. Я с родителями ходил в ресторан, там заказал перепелку. Похоже на очень тощую курицу, и суховатое мясо.
--Хм… Рыба здесь есть?
--В ручье только головастики какие-то. Но я думаю, если зайти в воду, а там – на запад должна быть обширная отмель, раз мы так долго шли по колено в воде, рыба должна быть.
--Возвращаемся. Я, -- Слава вынул из кармана небольшой светлого металла радиоприемник, -- хотел здесь послушать, сообщают ли о нас? И где ищут? – он включил радио и завертел настройку. Но в потоках иноязычных радиоголосов, среди которых они с трудом узнавали английскую речь, ничего не напоминало им сообщение о кораблекрушении. Под конец, провертев весь диапазон, Слава напал только на один русскоязычный диалог: капитан какого-то сухогруза сообщал во Владивосток, что вчера на них в районе такого-то квадрата в море Сулавеси напали морские пираты, но они отделались похищением части груза, так как вся зарплата, полученная недавно в порту приписки, там и осталась. И все.
--Мы спаслись потому, что были в тот момент на палубе, -- неожиданно сказал Петя. – Помните, нам Дмитрий Дмитриевич показывал созвездия.
Никто ему не ответил.
На обратном пути Сергея покусало какое-то насекомое, и половина плеча вздулась от яда, и к тому же они исцарапали себе руки в колючих зарослях. Но бананов нарвали, и с огромными гроздями вышли на берег. У Сергея было недоброе предчувствие, что, как в фильме о флибустьерах, сейчас они найдут опустевшее стойбище, и только белые трусики остались от Ксюши, но нет – на берегу суетились остальные дети, и дымился костер, куда Кузя и Вадик подкладывали хворост.
--Ну, ты герой! – хлопнул Слава Игоря по плечу, когда подошел. – Где огонь добыл?
--У твоей Верки лупа в сумочке нашлась.
--Наше единственное на сегодняшний момент оружие, -- заметил Петя, -- не считая дубинок.
--Вот, что я придумал, -- Игорь показал большой черный плоский камень. – Кладешь его на три камня вокруг костра и можно жарить.
--Всем внимание! – Слава прислонился к большому розовому камню, возле которого с подветренной стороны развели костер. – Мы на небольшом острове. Вокруг земли нет. Но ништяк! Нас должны обязательно найти. Не сегодня – завтра. А пока вот вам обед и ужин, -- он положил у костра банановые грозди.
За обедом разговорились. Игорь хвастался, что у него папа – большая шишка в московской милиции, и пропажи лайнера так просто не оставит.
--Плохо, что у нас испортились мобильники, -- заключил он, и все поняли до чего легко и просто было бы современному Робинзону, если бы он мог запросто позвонить домой и сообщить, где находится (они даже попросили бы взрослых дядей из МЧС не очень-то торопиться, попав на необитаемый остров, они начали думать, что это тоже своеобразное продолжение круиза, а Сергей по прозвищу Король и Шут даже пообещал Маре поймать настоящего попугая: «Увезешь в Москву в клетке!»)
--А у меня мобильник из рук волной выбило, -- признался Петя, -- я только номер набирать стал.
Бананы показали всем очень вкусными, тем более, что кроме жесткой сердцевины кокосов они уже почти сутки ничего не ели. Тут выяснилось, что Эндрю по-русски практически ничего не понимает, но еду берет и даже благодарит словом: «Пасыба!» Петя и Игорь немного знали английский на разговорном уровне и выяснили, что он плыл в круизе с дядей, в ночь кораблекрушения его затошнило, и он вышел на палубу подышать свежим воздухом, а потом Дмитрий Дмитриевич сгреб его в охапку и кинул в оторвавшуюся лодку. А так он из Ливерпуля, учится в секондовской школе, фанат Гарри Поттера, и даже прическу себе делал под Гарри Поттера. Маша, ужасно коверкая английские слова, заговорила с ним о какой-то английской рок-группе, но он почти ничего не понял и виновато заулыбался. Петя, тем не менее, доходчиво объяснял ему ситуацию:
--Ви арр оказаться ин э литтлл айсланд, то есть айлэнд, -- он показал руками небольшие размеры, -- ин сента оф Индэн Оушен. Ви маст би… как же это – спасены? а! сэйвд вери вери сун.
Петя попал в элитную гимназию исключительно из-за своих интеллектуальных способностей. Он хорошо знал, что гораздо умнее всех окружающих. Его родители – скромные преподаватели вузов – переехали в Москву из Воронежа еще на заре радикальных экономических реформ. Его можно было назвать домашним мальчиком, если бы не черти, водящиеся в этом тихом омуте. Наверное, из всех присутствующих он был самым отчаянным авантюристом (в духе прочтенных им запоем приключенческих и исторических романов).
--Давай о делах наших скорбных, -- Слава кивнул Игорю. – Оружия у нас нет, кроме вот этих дубин, хреново, но и зверей на острове никаких. Людей или жилья мы не заметили, но еще посмотрим, походим. Надо все, что у нас осталось собрать и не терять.
--Хороший кинжал я на Маэ купил, -- мечтательно вздохнул Игорь. – Потонул.
На тигровом полотенце Вали стали раскладывать вещи, которые отныне переставали быть безделушками и становились средствами выживания: три мобильника (ни один не проявлял признаков жизни; ими теперь только землю копать); складной ножик Кузи; зеркальце, косметичка, несколько резинок для волос, лупа, расческа и расческа-ежик Веры; большая шоколадина Вали, мп-плейер Сергея и его же ключи от каюты (хорошее железо!); Петя добавил в общий котел блокнотик, ручку (он выудил их из кармана джинсовой рубашки, одетой на Ксюшу, и коснулся ее груди), а также целый фотоаппарат в отличном состоянии (в фотоаппарате самым ценным была непромокаемая сумка); еще были сигареты и спички Маши (хотя и промокшие), четыре пары часов, заколки, булавки других девчонок, и бинокль, болтавшийся на шее у Вадика; Слава нашел в своем кармане нераспечатанную еще пачку с тремя презервативами, — этот предмет можно было использовать для самых разнообразных нужд – от ношения воды до накладывания жгута на порезанную руку; еще у всех вместе в карманах сохранились промокшие и сморщенные купюры на сумму до 4000 рублей. Если бы дети сохранили всю свою одежду, в которой они стояли теплой ночью на палубе в минуту столкновения с рифом, у них осталось бы куда больше разнообразных вещей и безделушек, но многие сбросили одежду, когда боролись с волнами, а Ксюша и Вадик вообще остались в одних трусиках (у Мырзи сохранился еще красивый лифчик). Обуви ни у кого не осталось. Одежда порвалась, помялась, пропиталась солью, и видно было, что долго она не прослужит, но поскольку в тропическом климате можно ходить в одних трусах, решили использовать одежду в качестве подстилок или обертывать заместо обуви ноги, а рубашка-сетка Кузи отлично годилась для ловли мелкой рыбы. Радиоприемника Слава так и не показал. Он не хотел, чтобы его заставили прослушивать все каналы, пока не сядут батарейки.
Так они и сидели на берегу до самого вечера, который наступил мгновенно, безо всякого перехода: еще только что был день, а уже через полчаса джунгли тонули во мраке, и тревожно кричали ночные птицы.
Поздно вечером Слава тайком, отойдя в глубь зарослей, включил радиоприемник. Он долго крутил ручку настройки, пока не поймал очень слабые здесь – в Индийском океане звуки точного времени: в Москве 18 часов (вокруг уже сгустилась тьма, из чего следовало, что они оказались на 3-4 часовых пояса восточнее). Как он и ожидал, на первом месте была новость о кораблекрушении:
--Вчера в Индийском океане затонул скандинавский круизный лайнер «Океания». На борту находилось до 500 членов экипажа и туристов – в т.ч. 277 граждан России. Среди туристов были также граждане Украины, США, Финляндии, Швеции, Великобритании, Австралии и Израиля. В 23:31 по местному времени капитан «Океании» сообщил по радиосвязи, что лайнер наскочил на риф в трехстах милях к западу от Кокосовых островов. По его словам, это произошло в результате грубейшей халатности дежурной смены экипажа. Через некоторое время пришло сообщение о внезапном урагане, который налетел на судно, погружающееся в воду у рифа, и воспрепятствовал эвакуации пассажиров. Спущенные на воду спасательные катера из-за высоких волн и штормового ветра перевернулись и затонули. Это было последнее сообщение с корабля. Утром этого дня вертолеты британских спасательных служб, вылетевшие с островов Чагос, обследовали квадрат, в котором должно было произойти кораблекрушение, но не обнаружили никаких следов спасшихся людей. Вблизи места кораблекрушения не оказалось ни одного судна, которое могло бы прийти на помощь, к тому же погружение лайнера произошло максимально быстро, и никто из пассажиров и членов экипажа, по всей видимости, не спасся…
--Российско-британские взаимоотношения, основательно испортившиеся в последнее время, отразились и на ходе спасательных операций. МЧС России был поставлен в известность о произошедшем со значительным опозданием, а сама операция отложена на несколько часов в связи с ухудшением погодных условий. Однако представляется, что виновата в этом не погода, а нарастающие антироссийские настроения в Великобритании…
--Министр по чрезвычайным ситуациям России Сергей Шойгу заявил журналистам, что спасательные подразделения готовы к вылету в зону кораблекрушения и работают в контакте с британскими спасательными службами…
Батарейки кончались, и остальное начало тонуть в шуме. Слава отключил приемник.
Засыпая, Слава и Петя лежали голова к голове на подстилке из пальмовых листьев и смотрели в звездное небо. Вдали о чем-то препирались девчонки. Сергей с блаженной улыбкой слушал через наушники «Короля и Шута». Луна лила с безоблачного неба свет на этот доисторический мир.
--Надо завтра построить из пальмовых листьев большой шалаш. Дождь может хлынуть каждую минуту.
--У меня в Москве собака осталась, -- мечтательно протянул Слава. – Хорошая собака. Белка зовут.
--А я думал, ты о родителях вспомнишь.
--Я стараюсь об этом не думать.
--Я тоже.
Ночью, когда Слава пошел за малой нуждой к зарослям, он заметил, как Игорь и Сергей по прозвищу Король и Шут подползают к Мырзе с двух сторон. Они одновременно коснулись ее руками, и она, переживавшая в этот момент кошмарное сновидение, сильно вскрикнула. Игорь первым вскочил и, разглядев в темноте, рассеиваемой лишь слабым лунным светом (но они никогда, живя в самосветящемся мегаполисе, не видели такого света), Сергея, толкнул его:
--Ты что?
--Я – ничего! А ты что?
--Это ты ее трахнуть хочешь.
--Нет, это ты…
Удар игоревого кулака швырнул Сергея на песок, но он вскочил и приготовился бежать, а сам заорал:
--Наших бьют!!!
Слава, так и не справивший нужды, а потому злой, подбежал к ним:
--Народ. Стой! Я видел, как вы оба подползали. Мырзя, где ты?
Все проснулись, некоторые путались в пальмовых ветвях, а одна девочка – Ксюша испугалась и заплакала. Петя снова стал ее успокаивать, поглаживая по тонкой шее. Он обернулся в сторону мыса, где шумело течение, и воскликнул:
--Смотри… Вертолет!! Смотрите!
Вертолет, слабо гудя из-за большой высоты и еле-еле светя огнями, летел мимо острова, но уже пролетел над ним и уходил на северо-восток.
--Костер! Огонь! – Слава кинулся к кострищу, но лишь шарил руками по остывшим головешкам, лишь одна из них еще слабо тлела, но разве эту искорку заметят с высоты в несколько сот метров кромешной ночью, да еще и на фоне отблесков лунного света на колышущихся волнах? Если бы они сейчас же натаскали хвороста и раздули большой костер, его, может быть, и заметили, но Слава кинулся вместо этого к Игорю и кинул ему в лицо:
--Какое м…ло не следило за огнем!??! Это ты – чмо! – он употребил несколько устаревшее ругательство, которое не было знакомо Игорю, и поэтому он еще больше разозлился и дал со всего размаха Славе по физиономии.
Мальчишки покатились по песку, и стало ясно, что кто-то из них оттуда не встанет. Петя оставил на минутку Ксюшу, нащупал рядом со своим ложем выломанную накануне дубину, схватил ее и подбежал к дерущимся:
--Разойдись, не то убью обоих, -- он замахнулся дубиной. Вика дико завизжала.
Петя, оба Сергея и Вадик с трудом растащили мальчишек. Петя спокойно, хотя руки у него тряслись, объяснял:
--Мы же вчера не договорились, кто будет дежурить. Черт, затоптали головешку. Теперь опять придется выжигать лупой. Надо четко договориться, кто дежурит, тогда и спрашивать.
Слава тер рукой скулу, на которой утром будет здоровенный фонарь – у него уже жгло все окологлазье:
--П…сы, -- почти беззлобно ворчал он, -- так и будете здесь торчать десять лет. «Надо четко договориться» — хм, договорись с этим.., -- но осекся, поскольку почти рядом тяжело дышал Игорь.
А тем временем вертолет удалялся, и его рокот слабел с каждой секундой.
--Надо покричать, -- предложила Маша.
--Бесполезно, -- у Пети опустились руки, но он усилием воли заставил себя собрать всех вокруг потухшего кострища. – Надо договориться, кто за что отвечает. И вообще надо договориться, как мы здесь будем жить. Я думаю так: все вопросы решать вместе, кто-нибудь предлагает, осталь ...
