Город Солнца

Коллеги, многократно извиняюсь, что пока нет продолжения "Победоносной Казанской войны". В прошлые выходные она "не пошла". Сейчас немного проды написал, но для выкладки, ПМСМ, пока недостаточно. Но страшный зверь по прозвищу ГрафоманЪ вцепился всеми своими зубами, и не желает отпускать. Так что, по ходу дела, вдохновленный одной из старых тем, написал немного текста. К сожалению не законченного, и не уверен, что он пойдет дальше (да и "попаданческой" литературы сейчас "вагон и маленькая тележка"). Но все же, решил выложить на суд коллег получившийся кусок.

Часть 1

Ох, что-то мне нехорошо. В голове звенящая пустота, а во рту ощущается горьковатый привкус. Что со мной? Мысли текут медленно и вязко, а попытка напрячь память вызывает лёгкую головную боль. Последнее, что помню, как иду со школы домой. Настроение среднее – две четвёрки, по литературе и географии, уравнивает тройка по математике. Погода под стать настроению – небо заволокло свинцово-чёрными тучами, и где-то далеко раздаются глухие раскаты грома. Скоро первые капли дождя ударили о землю, выбив фонтанчики пыли. Вот ведь засада, а я как раз без зонта. Ищу глазами возможное укрытие. К сожалению, ближайший подъезд находится довольно далеко, зато натыкаюсь взглядом на расположенную чуть в стороне от тротуара небольшую, недавно установленную металлическую беседку. Спешу туда, пока не хлынуло, и успел в самый последний момент – ливануло как только очутился под спасительной крышей. Апрельский дождь во всей своей красе. Сплошная стена воды шла непрерывным потоком, одна за другой сверкали молнии, а от грохота закладывало уши. Последнее, что помню – как по крыше беседки словно долбанули со всей дури тяжеленым молотом, всё вокруг полыхнуло ослепительным ярко-белым светом, и… Бли-и-ин! Какая ещё школа? Я ведь ещё лет восемь назад её закончил! Да и на дворе июнь месяц, а не середина весны. Чувствую облегчение, приснится же такое. Хотя нет, дождь был точно, как и стоящая за деревьями беседка. Правда уже старая и порядком поржавевшая. Как её до сих пор не убрали, не представляю. Но от ливня вполне себе спасала. А что потом? Гром с молнией тоже были, как и яркая, словно пронизывающая каждую клетку тела, вспышка света. Потом темнота, и последующее пробуждение. Наверняка испачкал форму в грязи, мама заругает… Ё-моё, о ком это я вообще? О своей матери разумеется! В памяти всплывает образ ранее незнакомой красивой белокурой женщины тридцати лет. Да что со мной такое? Такое ощущение, как будто у меня раздвоение личности. Вот только этого мне не хватает! Буду надеяться, что это временный эффект, вызванный ударом молнии…

Неожиданно мои размышления были резко прерваны новыми тактильными ощущениями. А именно кто-то стал хлестать меня по щекам, и словно издалека до моего сознания донесся незнакомый встревоженный женский голос:

— Мальчик, очнись! Ты как?

В глазах посветлело, и я наконец-то смог размежить веки. Что вызвало радостную реакцию склонившейся надо мной симпатичной девушки лет двадцати, которая, увидев, что я очнулся, облегчённо выдохнула и прекратила хлестать ладонями по моему лицу. Странно, почему она назвала меня мальчиком? Я же старше её, пусть и не намного. Да, мне говорили, что выгляжу моложе своего возраста, но не настолько же!

— Всё хорошо! – Пытаюсь ответить на её сбивчивые вопросы о моём самочувствии, и совершенно не узнаю свой голос. Такое восприятие, что говорит кто-то другой. Хорошо же меня шарахнуло, боюсь без обращения к врачу не обойтись.

Но на этом неожиданности не закончились. Предпринятая попытка подняться, вызвала целую гамму новых ощущений, далеко не самых приятных. Тело было вялым и с трудом подчинялось командам моего всё ещё затуманенного сознания. Руки и ноги непроизвольно дёргались, и вообще было ощущение их какой-то чужеродности. Зрение также подводило. Перед глазами иногда начинало расплываться, и для фокусировки приходилось постоянно напрягаться. В общем, хорошего мало. Но, как оказалось, это были меньшие из моих проблем. Я не сразу сообразил, что не так, но спустя примерно полминуты, когда в голове несколько прояснилось, до меня стала доходить вся неправильность происходящего. Прежде всего, обратил внимание на восприятие своего тела. Оно стало каким-то иным. Трудно объяснить это словами, но ощущение примерно такое, как если бы на тебя надели одежду с чужого плеча, да ещё на размер меньше. К тому же визуальный осмотр моих конечностей не вызвал эффекта узнавания. Такое чувство, будто смотрю на руки другого человека, даже специально пошевелил ими, дабы удостовериться в их принадлежности. Кроме того, замечаю надетый на меня незнакомый, хотя и вызывающий смутные ассоциации, костюм тёмно-синего цвета и строгие тёмно-коричневые туфли на ногах. Явно какая-то форма, но вот её принадлежность… Неожиданно в мозгу вспыхивает "лампочка" узнавания. Моя школьная форма! Ещё дерматиновый ранец с учебниками, тетрадями и прочими личными вещами должен быть. Где он? Ага, вот, рядышком лежит…

Очешуеть! Опять глючит. Да что со мной такое происходит? Почему моё сознание постоянно подсовывает странные образы? Или от удара молнией у меня началось раздвоение личности? Вот только этого мне не хватало!

— Ты хорошо себя чувствуешь? – Взволнованный голос моей спасительницы выводит меня из ступора и возвращает к окружающей действительности. Кстати, заметно похолодало. Не просто дождь сбил летнюю духоту, а стало именно холодно. Градусов пять-шесть, по моим ощущениям. С радостью замечаю, что зрение пришло в норму, да и соображать стал гораздо лучше. Оглядываюсь. Хм, всё страньше и страньше, как говорила одна литературная героиня. Своё местонахождение узнаю почти сразу, хотя оно резко отличалось от привычного для меня пейзажа. Вам когда-нибудь приходилось участвовать в игре "найди десять отличий"? Если да, то думаю, вы меня поймёте. Ощущения очень схожие. Только изменений больше, чем десять. Легче было поискать общие черты, чем различия. Например, собственно беседка. Очень похожая на ту же самую, где я прятался от начавшегося дождя. Вот только ещё минут десять назад она была старой, ржавой и покосившейся от времени. А сейчас она блистала относительно свежей покраской и выглядела как недавно изготовленная. Дома вокруг тоже производили двойственное впечатление. Такие узнаваемые и незнакомые одновременно. При этом у меня было чувство, что я хорошо знаю это место не только как видимое мимоходом по дороге с работы домой, а живу здесь, через пару домов…

Мля, опять это! Меня начинает бить нервная дрожь, а чувство дежавю усиливается с каждой секундой. В сознании потоком всплывают ранее отсутствующие образы, которые соединяясь друг с другом, создают относительно целую картину воспоминаний. Причём, такое ощущение, воспоминаний не моих, а принадлежащих совершенно иному человеку. Что, в купе с остальным, приводит меня в состояние близкое к панике. Это не было похоже на раздвоение личности, по крайней мере, на то, как это показывают в фильмах. Но в этот миг я смотрел на окружающий мир сквозь призму восприятия двух различных людей. Одна часть меня осознавала себя Алексеем Белевичем, появившегося на свет в тысяча девятьсот девяносто первом году, за плечами которого были уже давно завершённая учёба в школе, год службы в армии, университет и работа, пусть пока и недолгая, в одной строительной фирме. В то же самое время во мне активно пробуждалась память некоего Алексея Кольцова, тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения, учащегося одной из краснодарских школ, которому чуть больше месяца назад исполнилось пятнадцать лет. И, согласно его воспоминаниям, сейчас на дворе был апрель месяц тысяча девятьсот восемьдесят первого года! Мля, только этого мне не хватало. Но куда хуже было пришедшее спустя несколько мгновение осознание того факта, что возникшая шизофрения не самая большая моя проблема, и что чужая одежда, как и первоначальное восприятие чужеродности собственного тела, мне вовсе не привиделись. Тело, в котором находилось моё сознание, было реально не моим!

Осознание этого факта окончательно вогнало меня в состояние близкое к ступору. Писец! Разум упорно отказывался принимать это как данность, хватаясь как за соломинку за мысль о том, что происходящее лишь сон, бред человека пережившего удар молнии. Но, увы и ах, к сожалению, окружающий мир выглядел слишком реальным, а тщетные попытки несколько раз ущипнуть себя, в надежде проснуться, ни к чему не привели.

Кстати, народу вокруг прибавилось. Подошла, и поинтересовалась случившимся пожилая женщина в сером платке. Узнав об ударе молнии, она разохалась и немедленно предложила отвести меня в ближайшую поликлинику. Мысль была в общем здравой, вот только туда мне почему-то не хотелось. Внешний визуальный осмотр не выявил травм, даже волосы на голове были целы, так что, по моему скромному мнению, лучше обойтись без этого. Так что пришлось потрудиться, уверяя её, что со мной всё в порядке, просто ещё не пришёл в себя полностью. К счастью, она мне поверила, хотя искорки подозрительности в её глазах остались. Впрочем, я был ей даже благодарен за вмешательство и настойчивость. Пытаясь убедить её в своей целости и сохранности, я смог наконец-то взять себя в руки и немного успокоиться. Растерянность и нервная дрожь прошли, уступив место сосредоточенности. Девушка, которую, как оказалось, звали Ниной, всё порывалась проводить меня до дома, но и от её помощи мне удалось отвертеться. Больше всего сейчас мне хотелось остаться одному, дабы окончательно прийти в себя, а забота окружающих только отвлекала внимание, мешала собраться и осмыслить произошедшее со мной. Версия о том, что всё это не более чем игры разума была окончательно отброшена – слишком всё вокруг было реалистичным и не похожим на сон. Оставалось принять как факт то, что моя личность каким-то загадочным образом "подселилась" в тело моего, так сказать, реципиента, к тому же переместившись не только в пространстве, но и во времени. Надо признать, что моя реакция на это удивила меня самого. Я ожидал от себя куда большей эмоциональности, но как только окончательно удостоверился в реальности происходящего, мои мысли начали переходить в сугубо практическую плоскость. Оставались ещё некоторые изумление и растерянность, но в целом я уже пришёл в себя. Паники не было. Как там говорил один из классиков: мыслю – значит существую. Следовательно, я жив, и это главное. Правда, мне неизвестна судьба меня самого, так сказать, изначального. Но буду надеяться на лучшее. Если мой реципиент остался в живых, то почему со мной должно быть иначе?

Успокоив себя подобными мыслями, приступил к решению более насущных задач. И первым же вопросом был, что делать? Первоначально я опасался конфликта наших личностей, но чем дальше, тем больше убеждался, что от предыдущего хозяина этого тела мне досталась в основном только память, и то пока отдельными кусками, а его собственное "я" хотя немного и проявлялось в начале, но сейчас, такое ощущение, полностью растворилось в моём эго. Возможно, сказывалась разница в возрасте, всё же я биологически и по жизненному опыту был на десять лет старше. А может, сказались ещё какие-то факторы, не могу судить однозначно, но воспринял это как объективную реальность. Поэтому пока остаётся лишь принять случившееся, и попытаться как-то встроиться в новую жизнь. Тем более дождь к счастью закончился, и, отряхнувшись, зашагал в сторону видневшегося недалеко пятиэтажного дома, который был, судя по доставшимся мне воспоминаниям, моим новым местом обитания.

К счастью, идти было недалеко, и вскоре я оказался перед входом в подъезд. Рука, по привычке, нырнула в карман, где зашарила в поисках электронного ключа. И тут же невольно рассмеялся. Традиции обязательно запирать подъезды в это время ещё не было. Даже дверь была какой-то хлипкой, скорее для видимости. Лифта нет, так что поднимаюсь на третий этаж пешком. Вот и такая знакомая, и одновременно незнакомая дверь. Причём деревянная, а не металлическая. Впрочем, как и все вокруг. Выбить такую — раз плюнуть. Впрочем, надобности в этом нет. Ключ находится там, где и ожидается — под ковриком. Вставляю в замок, щелчок и дверь открывается. Захожу вовнутрь и озираюсь, пытаясь побыстрее привыкнуть к окружающей обстановке, от которой всё те же смешанные ощущения чуждости и узнавания одновременно. На стене в прихожей висит большое овальное зеркало. Как раз то, что нужно. Подхожу и рассматриваю свой новый облик. В принципе, очень даже ничего. Довольно привлекательный парень пятнадцати лет, с хорошим телосложением и коротко стриженными светло-русыми волосами. Неплохая мускулатура, явно увлекается спортом. Глаза серо-голубые. Кожа белая и чистая. Прыщи и угри отсутствуют, с зубами тоже всё в порядке.

Закончив рассматривать себя в зеркале и разувшись, прохожу дальше. Итак, что у нас есть? Двухкомная квартира, в которой сейчас, кроме меня, никого другого нет. Родители до вечера на работе, а младшая сестра, скорее всего, задержалась у одной из подруг. Наверное, у Светки, с которой они часто вдвоём домашнее задание делают. Блин, домашка! Совсем из головы вылетело. Ладно, успею ещё. Сначала надо освоиться. Осматриваюсь. Одна комната, которая поменьше, "принадлежит" мне с сестрой. Из мебели две кровати, стол у окна, тумбочка и бельевой шкаф. Накрытый паласом паркетный пол; ковры на стенах, с закосом под восточные мотивы; простая, но изящная люстра. Под "своей" кроватью замечаю гирю и пару гантелей. Невольно ищу глазами компьютерный монитор, и естественно не нахожу его. Блин, до появления интернета ещё лет пятнадцать! Печалька.

Большая комната, служит местом обитания родителей. Ещё один настенный ковёр, картина с каким-то пасторальным сюжетом, шведская стенка, трюмо со стоящим на нём телефоном, пара кресел и диван. В углу, у окна, стоит большой и тумбообразный телевизор с выпуклым экраном. В сознании всплывает, что цветной. Это хорошо. Память подсказывает, что у многих стоят ещё чёрно-белые "друзья семьи". А что за модель? Какой-то "Фотон-723". Не слышал о таком. Ищу глазами пульт, и тут же наружу вновь прорывается смешок. Что значит сила привычки! Ведь знаю же, что до "ленивичков" тут ещё не дошли, а всё равно взгляд ищет знакомые по прежней жизни вещи. Ради интереса включаю телевизор и с удивлением вижу лишь тест-таблицу. Пощёлкал по другим каналам — то же самое. Ага, вот лежит программа телепередач. Сегодня у нас вторник, седьмое число. Ха! Интересная здесь система вещания. В обед оно прекращается на несколько часов и возобновляется только около трёх часов дня. Зачем так сделали — непонятно. Неужели нечем заполнить эфирное время? Прохожу на кухню и неожиданно понимаю, что сильно проголодался. На столе лежат жёлтая рублёвая купюра и записка от мамы с сообщением, что борщ в холодильнике, и просьбой купить хлеб. Открываю хлебницу, и убедившись, что на обед имеющегося куска хватит, зажигаю конфорку и налив в миску борща ставлю её на огонь. И пока тот разогревается, присаживаюсь на табурет и стараюсь обмозговать своё положение.

Итак, что я имею? Каким-то чудом или неизвестным науке феноменом, моё сознание перенеслось на тридцать пять лет назад, в тело одного из аборигенов. К счастью мужского пола, молодого и здорового. За окном эпоха "развитого социализма", кажется так она называется, но уже находящегося на излёте. Через четыре года к власти придёт Горбачёв и начнёт так называемую "перестройку", которая приведёт к тому, что ещё через шесть лет, как раз спустя полгода после моего появления на свет, страна рухнет, распавшись на кучу более мелких государств. И что мне прикажите делать в этой ситуации?

Несколько лет назад как-то прочитал в интернете шутку, что главными задачами попаданца в прошлое является предупредить товарища Сталина, изобрести автомат Калашникова, устранить Хрущёва и перепеть песни Высоцкого. Но, увы, это не для меня. Иосиф Виссарионович уже как двадцать восемь лет покинул этот мир, Михаил Тимофеевич изобрёл своё знаменитое оружие без всякого моего вмешательства, Никита Сергеевич уже успел "порулить" страной, а Владимир Семёнович сам и с немалым успехом спел свои песни, и скончался год назад.

Что ещё? Попытаться предотвратить так называемую "Перестройку" и предотвратить развал страны? В той, своей прошлой жизни, я родился в последний год существования Советского Союза, поэтому не помнил этой страны. Но мои родители, да и другие родственники, хотя и неплохо встроились в новую жизнь, вспоминали о тех временах с теплотой и явной ностальгией. А ещё, с детства, я был очарован старыми фильмами и книгами, с которых на меня смотрели совершенно иные люди, столь отличные от тех, которые наблюдались в окружающей действительности. Это были гордые и сильные сыны и дочери своей страны, как бы пафосно это не звучало, построившие фактически с нуля Магнитку и Днепрогэс, выигравшие страшную войну против считающейся тогда лучшей в мире военной машины, и первые запустившие искусственный спутник и человека в космос. Люди, которые даже латанные-перелатанные отрепья могли носить с таким достоинством, что по сравнению с ними иной одетый в дорогой модный костюм современный нувориш смотрелся жалким плебеем.

Нет, я понимал, что этот образ во-многом сказочный, и на самом деле всё было не столь замечательно, иначе не исчезла бы та страна в девяносто первом, да люди не были столь идеальными и самоотверженными, какими они представали в литературе и кино. Но те же Магнитка и Днепрогэс были вполне реальны, и их можно было увидеть и пощупать своими руками. Наши ракеты уверенно устремлялись в небеса, войска стояли даже в Восточной Германии, а американцы и европейцы устраивали истерики, наблюдая как мы обживаемся в странах Азии, Африки и Латинской Америки, выдавливая оттуда прежних хозяев.

Хорошее и величественное время, так оно воспринималось сквозь призму той реальности. Вот только при этом сразу встаёт вопрос: как не допустить повторение реальности? Нет, попади я в это время в своём настоящем обличье и, главное, со своими вещами из того времени, проблем бы не было. Достаточно было продемонстрировать местным хотя бы один смартфон, и мне бы сразу поверили. Но, к сожалению, в этом отношении я, как говорится, гол как сокол. И как мне прикажете убеждать руководство страны в том, что я не сумасшедший, а реально гость из будущего? Как говорил Шварценеггер в одном из фильмов, какие ваши доказательства? Не поверят, однозначно. Я бы тоже не поверил. Хорошо если не засунут в заведение, где есть комнаты с мягкими стенами. И что-то мне туда не очень хочется.

Значит, попытаться встроиться в новую жизнь? Вообще-то вариант. Мне как раз будет двадцать пять лет. Самый расцвет. Учитывая мои знания и некоторый опыт, можно нехило приподняться, особенно учитывая то, что большинству будущих предпринимателей пришлось учиться вести дела в новой экономической формации почти с нуля. До уровня а-ля Абрамович мне, разумеется, не дорасти, но бедствовать точно не буду. Оно, конечно, опасно — сколько таких решительных и смелых молодых людей, решивших испытать себя бурном океане "дикого капитализма" пополнили собой кладбища. Не счесть. Но немало и тех, кто выплыл и процветает. Вроде моего отца. Из той жизни, я имею в виду. Когда завод, на котором тот работал, стал загибаться, он уволился и занялся предпринимательством, к которому у него неожиданно открылся талант. Не скажу, что было легко. В первые годы выживали только за счёт огорода и дедовой дачи, но потом постепенно всё наладилось. Начали "обрастать жирком", а затем наступили благополучные двухтысячные, и дела вовсе пошли в гору. Я, правда, идти по стопам отца тогда не собирался, тем более, что его дело готов был унаследовать старший брат. Выучился на инженера-строителя, и пошёл работать мастером в строительную фирму, крупная доля которой принадлежала моему отцу, что позволяло мне рассчитывать в будущем стать в ней одним из топ-менеджеров. А возможно, поскольку единственный сын главы фирмы предпочитал прожигать жизнь в клубах и на дорогих курортах, а не заниматься семейным делом, то и совладельцем. Сергей Николаевич мне на это недавно намекал. Правда и условие выдвигал, хотя и завуалировано, в виде женитьбы на его дочери. В общем-то, я был не против. Василиса была девчонкой красивой и умной, вся в мать. В отличие от старшего брата, по клубам и барам не шлялась, а вполне серьёзно училась на экономическом факультете. И то, что я лет на пять старше, нас не смущало, мы даже встречались несколько раз. До постели дело не дошло, но тут уже я сам не спешил – в этом случае "переспали и разбежались" не получилось бы, а окончательное решение мной ещё не было принято. Но не случилось, так не случилось. Хотя, кто его знает, как там со мной. Возможно, прочухался от удара молнии, и пошёл дальше по своим делам. По крайней мере, на это очень хочется надеяться.

Так, обед готов. Отвлекаюсь от своих мыслей и ставлю горячую миску на доску, чтобы не поплавить накрытую на стол клеёнку. Немного сметаны, хлеб и, у-у-у, вкуснотища какая! Скорость поглощения бьёт все рекорды, и через пару минут с огорчением обнаруживаю, что уже всё съел. Прибравшись и помыв посуду, начинаю собираться в магазин. Куплю хлеба, а потом займусь домашним заданием. Спускаюсь и иду туда, где по доставшимся мне воспоминаниям, должен быть продуктовый. Улицы города на удивление пустынны. Люди встречаются редко, а автомобилей на дорогах вижу и того меньше. После привычных постоянных городских пробок и массы праздно шатающихся людей в самый разгар рабочего дня, это выглядит необычно. А вот и магазин. Критически его оглядываю. Выглядит непритязательно, если бы не надпись большими буквами над входом, то и не заметил бы. Даже витрины нет, только на оконных стеклах нарисованы краской различные хлебобулочные изделия. Захожу вовнутрь, и на мгновение замираю, вдыхая в себя умопомрачающий запах свежего, ещё горячего, хлеба. Очешуеть! Деревянные полки с наваленными на них изделиями хлебопекарного производства. Никакой плёнки, всё открыто. Две продавщицы в белых халатах и небольшая очередь. Беру батон "нарезного" белого хлеба и направляюсь к кассе. Двадцать пять копеек! Для меня, привыкшего оперировать иными суммами, эта цена кажется смешной, хотя понимаю, что это скорее впечатление от контраста. Беру сдачу и, с удовольствием выпив из большого гранёного стакана купленный за десять копеек томатный сок, выхожу из магазина.

Домой возвращаюсь не спеша. Замечаю, что всё ещё смотрю на окружающих несколько отстранённо, словно зритель в театре. Навстречу продефилировала ослепительно красивая блондинка в короткой юбке. Я невольно посмотрел ей вслед. Как она двигается! Словно танцует, а не просто идёт по улице. Аж дыхание перехватывает. Может подойти, познакомиться? Ой, мама, что-то меня не туда понесло. Резко разворачиваюсь и, стараясь не оглядываться, стремительно направляюсь в сторону места жительства. Нет, ну почему мне тут только пятнадцать, а не хотя бы семнадцать? Где, скажите, справедливость? Увы, вселенский разум не спешил мне отвечать, впрочем, ответа я и не ждал. Поднявшись на свой этаж, вошёл в ставшую мне новым местом обитания квартиру, и немного подумав, решил наконец-то заняться данным в школе заданием на дом.

К моему удивлению, это оказалось не столь лёгкой задачей, как первоначально ожидал. То ли программа обучения тут более сложная, то ли я многое подзабыл за ненадобностью, но пришлось поднапрячься. Поэтому, когда спустя час я закончил, то с облегчением откинулся на спинку стула. Фу-у-х! А впрочем, кто сказал, что будет легко?

Шум открывающейся двери отвлёк моё внимание от лежащих на столе кучки из тетрадей и учебников. Так, а вот и сестрёнка пожаловала. Хм, а ведь я действительно воспринимаю её как сестру. Похоже, прошлая личность моего реципиента не пропала полностью, а оказывает влияние на моё сознание. А вот и она. Ох ты! Что-то мне везёт сегодня на "спортсменок, комсомолок и просто красавиц", и хотя насчёт комсомола я малость приврал – Олеся в свои тринадцать пока только пионер, но всё остальное при ней. Нет, я знал её облик, но одно дело образ в памяти, а другое увидеть в живую. Ещё три-четыре года, и парни перед ней штабелями будут падать.

— Привет, как жизнь? – судя по её удивлённо раскрывшимся глазам, я брякнул что-то не то.

— Нормально, — она проскользнула мимо меня, а я вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, чтобы не мешать её переодеться.

И чем бы заняться? Пойти прогуляться, посмотреть на город? Что-то сейчас не хочется. Да и погода не располагает. По телевизору пока тоже ничего. Подошёл к шкафу, где увидел отданную под книги целую секцию. Так, что у нас тут есть? Некоторых авторов я вообще не знал, фамилии других, вроде Казанцева или Беляева, вызывали в памяти смутные проблески, но вспомнить не мог. Ага, вот есть "Три мушкетёра" Дюма, но уже читал, и перечитывать не тянет. Пальцы медленно скользили по корешкам книг, а я никак не мог выбрать себе подходящее чтиво. Так, а это у нас что? Рука остановилась на трёх стоявших рядом книгах за авторством какого-то Носова. Что-то знакомое. Глянул на названия. "Приключения Незнайки и его друзей", "Незнайка в Солнечном городе" и "Незнайка на Луне". Точно, в детстве пару мультфильмов смотрел с этим героем. Оказывается и книги о нём имеются! Взял одну из них, сел в кресло, открыл и… с головой провалился в чтение. Не смотря на то, что книга предназначалась для детей, оторваться от неё смог только спустя два часа, когда почувствовал на себе пристальный взгляд сестрёнки.

— Проблемы?

— Чего? – она удивлённо воззрилась на меня.

— Ты так смотришь, будто у меня кожа стала зелёной, а на голове рога выросли.

На её личике промелькнула тень смущения.

— Просто удивилась, увидев тебя читающим.

Меня, читающим книгу?! И что в этом такого? Хм, дошло. Оказывается, прежняя версия её брата не слишком увлекалась литературой, и родители прилагали нешуточные усилия, чтобы заставить его хоть что-то прочитать. Непорядок. Спорт это хорошо, но интеллектуальное развитие забрасывать не следует.

— Просто книга попалась интересная, — предпринял я попытку соскочить с темы.

Вроде прокатило. По крайней мере, сестра перестала смотреть на меня, как инопланетянина. Вот так и палятся разведчики, на мелочах. К счастью, подозревать меня в чём-то таком сестра не стала, и я смог благополучно дочитать книгу до конца, не заметив, как наступил вечер. Пришли родители и первым делом, ещё до ужина, потребовали предъявить наши дневники. Шура гордо продемонстрировала три алого цвета пятёрки, а моя тройка, как и ожидалось, вызвала короткую нотацию, с призывом брать пример с сестры. Так, кажется, понимаю причины некоторой напряжённости в отношениях брата с ней. Кому понравится, когда тебе почти каждый день тыкают успехами младшей сестры, а мои четвёрки в дневнике словно и не видели. Макаренко на вас нет!

Это что такое было?! Я обиделся, что ли? Очешуеть! Веду себя как реально пятнадцатилетний пацан. Так, всё, засунули обиду куда подальше и живём дальше.

Ужинали всей семьёй. Отец рассказал пару анекдотичных историй с работы. Ё-моё, а он у меня оказывается начальник строительного участка! Считай коллеги. И это ещё не всё, вспоминаю, что у меня, оказывается, ещё дедушка с бабушкой имеются. Причём не пенсионеры, а вполне себе бодрые и трудоспособные личности. Кем работает бабушка, информации не было, а вот дед трудился в райисполкоме, и отнюдь не уборщиком. К сожалению, подробности в доставшейся мне памяти отсутствовали. Моего реципиента это, похоже, не сильно волновало. Надо будет провентилировать этот вопрос позднее.

После ужина всей семьёй сели смотреть телевизор. Некоторое время с интересом смотрю, но быстро надоедает. Если киножурнал "Хочу всё знать" и передача "Сегодня в мире" были довольно увлекательны, то идущие после них "Решения XXVI съезда КПСС – в жизнь" настроение несколько подпортили. Даже не стал смотреть начавшуюся после музыкальную передачу. Нет, ничего не имею против пропаганды, но столько патоки, из которой так и не смог выковырять хоть что-то полезное, это уже чересчур. Захотелось выругаться. Блин, как же плохо без интернета! Надеясь хоть как-то занять себя и утолить информационный голод, нахожу стопку журналов "Вокруг света" и "Советский экран". Первый журнал я знаю. В моё время был, по сути, глянцевым рекламным буклетом, который к тому же надо покупать за деньги. Этот производил совершенно иное впечатление. Никакого глянца. Бумага довольно дешёвая, но вот содержание… Ё-моё, как же нужно было постараться, чтобы в будущем скурвить такой увлекательное издание! За чтением время прошло незаметно, и уже после девяти родители потребовали от нас сворачиваться и ложиться спать. Возражать не стал, тем более что действительно чувствовал себя вымотанным, поэтому стоило голове коснуться подушки, как я моментально провалился в темноту.

---

Пробуждение было быстрым, и мягко говоря, не самым приятным. Мерзкий дребезжащий звук ворвался сквозь сон в моё сознание, стремительно вырывая его из сладостного царства Морфея. Открываю глаза и пару секунд с недоумением смотрю на серый в утренних сумерках потолок. Где это я? Память услужливо подбросила воспоминание о вчерашнем дне, и я в отчаянии прикрыл глаза. Это не сон, и звенящий клятый механический будильник этому очередное напоминание. Пересиливаю себя, и встаю с кровати. Приведение себя в порядок и завтрак проносятся сплошной полосой. Затем сборы в школу. Кто придумал столь нелепую и глупую форму для мальчиков? Мля, чуть не забыл комсомольский значок, хорошо сестра заметила и напомнила. Учебники и тетради, всё сгребаю в портфель и выскакиваю на улицу. Олеся со мной, всё же учимся в одной школе. По дороге с интересом озираюсь, а на подходе к школе ощущаю мандраж. Вот и сам "храм знаний". Типовое здание, сам в подобном учился. Захожу вовнутрь. Так, первым уроком по расписанию у меня математика. К счастью память моего реципиента не подводит, и быстро нахожу нужный класс. Захожу вовнутрь. Шум и гам, аж ностальгия нахлынула. На мой приход никто не обращает внимания, так что спокойно нахожу своё место и сажусь за парту. Рядом располагается симпатичная шатенка, кажется, зовут Ириной, но не уверен. Красивое личико, которое портят только очки, из-за которых она выглядит типичной заучкой.

Сразу после звонка заходит учительница. В памяти всплывает имя — Надежда Ивановна, на вид чуть за сорок. Шум в классе тут же утих. Начало урока, опять начинается клятый мандраж. И, кажется, учительница это замечает. После переклички, её строгие серые глаза упираются в мою персону.

— Кольцов, к доске!

Встаю из-за парты, и с ощущениями смертника идущего на эшафот, подхожу к доске. Вдох-выдох, спокойствие, только спокойствие. Беру мел в руки, и тот, сначала неуверенно, но вскоре гораздо решительней скользит по её чёрной поверхности, выводя решение задачи. Уф, справился. Надежда Ивановна выглядит слегка удивлённой, но при этом довольной.

— Садись, пять.

— Есть! – радуюсь оценке совсем как настоящий школьник.

— Хлопицкая!

Ага, вот как фамилия моей соседки по парте. Отвечает на вопросы учительницы спокойно, со знанием дела. Точно, заучка, зато какая фигурка! Обалдеть! Невольно любуюсь, скользя взглядом от её ног и выше. Ой, кажется заметила. Её речь сбивается, а на щеках выступает густой румянец. Срочно отвожу глаза. К счастью она почти закончила и, получив заслуженное "отлично", садится на своё место, стараясь при этом не смотреть в мою сторону. Проверка знаний остальных одноклассников мне неинтересна, поэтому дальше слушаю в пол уха, а сам размышляю над своими дальнейшими действиями. Мне нужны деньги, большие деньги. Знания по ведению бизнеса вещь хорошая, но начинать лучше всего имея стартовый капитал. И как, скажите, мне его заработать в стране развитого социализма? Разумеется, способы есть. Спекуляция, фарцовка, подпольные цеха. Вот только это всё не для меня. Я чту уголовный кодекс, и рисковать оказаться в местах не столь отдалённых до наступления новых времён нет никакого желания. Да и конкуренция в этих сферах большая, всё уже обговорено и поделено среди "серьёзных людей" и наглый новичок с большими претензиями, им нафиг не сдался. Что ещё? Сделать карьеру по комсомольской линии? Где-то читал, что именно из рядов комсомольских вожаков во время "Перестройки" вышла значительная часть новых "хозяев жизни". Что же, нужные связи с власть имущими для зарабатывания больших денег нужны не меньше, чем первоначальный капитал. Но где же его взять? Может по примеру дяди Фёдора из известного мультфильма клад поискать? Вот только где его взять? Нет, есть пара мыслей, вот только все известные мне будущие находки находятся в иных регионах. Ха, как же мог забыть! Ведь есть в Советском Союзе категория людей, которая вполне легально зарабатывала просто колоссальные, даже по меркам двухтысячных годов деньги. Композиторы! Разумеется, не все, а создатели хитов, или как их сейчас называют, шлягеров. Иные, помнится, хвастались в будущем, что получали отчисления за исполнения своих произведений в размере десятков тысяч рублей в месяц, что в пересчёте на цены моего времени, составляет уже миллионы. Не всякий топ-менеджер такими заработками похвастаться может. Я конечно не музыкант, но кое-что помню, да и на гитаре играл, говорили, что даже неплохо. Лавры покойного Владимира Высоцкого меня не волнуют, но вот сбацать кое-какие популярные композиции из будущего я смогу. Например, "Траву у дома". Хотя нет, неудачный пример. Не помню точное время появления этой песни, но где-то в начале восьмидесятых. То есть в ближайшие год-два. Так можно и спалиться. Отпадает, а жаль. Думай, голова, думай. Почему-то вспоминается только творчество "Арии" и "Эпидемии". Нет, песни хорошие, но ведь сейчас, если правильно помню, рок-музыка не приветствуется. Хотя, о чём это я? Как раз в это время "Машина времени" и начала набирать обороты. Может образовать из однокашников вокально-инструментальный ансамбль? А что, чем хуже "Ласкового мая"? Те тоже бабки гребли лопатой. Можно даже часть репертуара у них позаимствовать. Стоп, а ведь в школе есть уже своя музыкальная группа! Известность у них за пределами школы, правда, околонулевая, но послушать, как они играют, пожалуй, стоит.

А ещё, помимо песен, можно книгу написать. Например, взять первые части "Сварога" у Бушкова. Вроде бы ничего особенного, а стали классикой отечественной фантастики! Талант у меня правда до уровня Сан Саныча сильно не дотягивает, но можно выехать на новизне и "непаханой" теме, как те же Стругацкие. Глядишь, даже известность как у них приобрету. Гонорары там, популярность, поклонницы…

Время пролетело совершенно незаметно, и только школьный звонок, ознаменовавший окончание урока, оторвал меня от моих мыслей. На остальных занятиях откровенно скучал. Заработал ещё одну пятёрку по литературе, а урок английского языка вызвал у меня только раздражение. Нет, никогда не понимал, зачем он нужен. Не знаю ни одного человека, который бы выучил в школе или в универе иностранный язык. Лично у меня от тех уроков осталось лишь ощущение впустую потерянного времени. Когда мне понадобилось знание английского, то записался на курсы и выучил его практически с нуля. И ладно, моё время. Там, хотя бы, изучение иностранных языков можно объяснить необходимостью знать азы "языка международного общения". Но в этом времени ему обучают зачем? С моей точки зрения, совершенно бессмысленное занятие. Даже заработанная пятёрка не изменила моего мнения. К счастью, следующим и последним уроком была физкультура. Настроение сразу улучшилось. Понятно, видимо это любимый урок моего реципиента. Я такой трепетной любви к нему не питал. Впрочем, как такового занятия не получилось. Наш тренер, как нам объявили, заболел, а поставленный на замену был занят какими-то своими делами, и предоставил нам полную свободу действий. Парни тут же начали играть в футбол, а девчонки расселись по скамейкам вдоль стенки спортзала и занялись своими делами. Я сначала тоже хотел погонять мяч, но передумал и сел заниматься домашним заданием, чем вызвал удивление одноклассников. Не привычны они к такому моему поведению.

После занятий вышел из школы и направился в сторону актового зала, где, как успел выяснить, обычно репетировали юные дарования. Ага, они уже здесь. На подиуме стояло четверо парней примерно шестнадцати лет, что-то жарящих на своих инструментах. Моё появление если и удивило их, то возражений не вызвало. Присел в ближайшее кресло и стал слушать. Больше никого из вероятных зрителей не было. Оно и к лучшему, не будут мешать. Сам репертуар не впечатлил. Перепевки чужих песен, причём все как одна "забугорные". А ужасный английский, которым они напевали слова, коробил даже мой не самый притязательный в этом случае слух. Но вот музыкальное исполнение меня вполне устроило. У парней явно есть способности к музыке, которые они, к сожалению, в реальности закопают в землю. Не надо быть провидцем, чтобы предсказать их дальнейшую судьбу. Не заработав известности, к окончанию школы их коллектив благополучно распадётся, и они разбегутся в разные стороны, лишь иногда с лёгкой ностальгией вспоминая юношеские мечты. Обычная история. Что же, попытаюсь это изменить. Но тут многое зависит именно от них.

Дождавшись, когда они закончат очередной "шедевр", как на уроке поднял руку.

— А вы только иностранные песни исполняете, или свой репертуар есть?

Парни смутились. Угу, ответ ясен без слов.

— А тебе чего? – Так, похоже этот блондин у них за главного.

— Поёте вы на английском просто ужасно. Хорошо, что вас носители языка не слышат.

Так, они явно обиделись, теперь добавим в бочку дёгтя ложку мёда.

— Но играете вы очень даже ничего, вам бы репертуар сменить.

Есть! Немного лести и они настроены уже на более конструктивный лад.

— И что, есть предложение? – голос Блондина звучит чуть насмешливо, и в то же время в нём чувствуются некоторые нотки тоски. Значит, я в них не ошибся – парням до чёртиков надоел старый и давно заезженный репертуар, но на что-то своё не хватает таланта.

— Гитару дай, — я протянул руку к Блондину. Тот поколебался мгновение, но всё же протянул её мне. Приноравливаясь, провёл пальцами по струнам. Потом слегка прикрыл глаза, вспоминая слова, и заиграл "Моя любовь на пятом этаже". На лицах музыкантов появилась заинтересованность. Это хорошо, песня их явно зацепила.

— Неплохо! Чья песня?

— Моя!

— Серьёзно?

Они удивлены, но это понятно. Заверяю их, что так и есть. После чего следующие три часа совместно репетируем. А ведь парни действительно талантливы! Из простых гитарных аккордов, на примитивных инструментах, в кратчайшее время сумели сотворить отличную мелодию. В качестве главного исполнителя самой песни сначала хотели, как автора, использовать меня. Но я "скромно" отказался. Эту песню должен петь кто-то постарше, вроде того же Блондина, которого, как оказалось, звали Игорем. Да и внешность у него подходящая. А я и на гитаре поиграть могу. Спелись мы очень быстро. Не смотря на разницу в возрасте, ребята оказались вполне компанейскими, и относились ко мне как равному. Что не могло не нравиться. Всё же то, что старшие по возрасту ко мне относятся как к подростку, изрядно напрягает. В общем, спустя нескольких часов мучений, удалось выдать вполне удобоваримую вещь. Даже слушатели появились в лице нескольких представительниц прекрасного пола, привлечённых неизвестной песней. После чего, уставшие, но довольные, разошлись по своим делам, договорившись встретиться завтра после уроков.

Домой возвращался в отличном настроении, насвистывая "лабутены". Дела, кажется, пошли на лад, и пусть я только в самом начале пути, но первые шаги успешно сделаны. Спешить мне было некуда, и чтобы растянуть удовольствие, решил сделать небольшой крюк. И кто, спрашивается, меня просил? Пошёл бы домой обычной дорогой, и ничего не случилось. Но нет, захотел прогуляться, подышать, так сказать, свежим воздухом. Вот и встретил того, о ком, казалось, давно и надёжно забыл. Тень прошлого, а в моём конкретном случае, скорее будущего. Хотя, в нынешней ситуации, даже трудно сказать, какое из этих понятий правильней. Увидев идущего мне на встречу пожилого мужчину пятидесяти лет, я не зразу понял, почему при виде его почувствовал смутное беспокойство. А когда пришло узнавание, то ощутил, как моё сердце пропустило удар, а по голове словно огрели чем-то увесистым. Я знал этого человека. Ещё по той, прошлой жизни, хотя и успел, как мне казалось, забыть. Слишком давно это было. Но сейчас, при виде него, казалось бы, надёжно похороненные воспоминания вспыхнули с новой силой.

В девяностых годах нашим соседом по лестничной клетке был один ветеран, которого я знал по прозвищу "дядя Миша". Всегда бедно одетый в старую и поношенную одежду, он тихо и одиноко существовал на свою нищенскую пенсию. Лично я, по мере возможности, старался избегать встреч с ним, поскольку было достаточно взглянуть в эти тусклые и уставшие от жизни глаза, как настроение надолго пропадало. Позднее, когда он уже скончался, я узнал, что у него был сын. Вот только жил он не в Краснодаре, а в Грозном, и после развала Союза не успел оттуда уехать, будучи со всей своей семьёй убит неизвестными. Жена дяди Миши не выдержала, и скончалась вскоре после этого, а он сам стал больше напоминать погасшую свечу, чем живого человека. И сейчас он шёл мне навстречу, совершенно непохожий на самого себя в будущем. На таком знакомом пиджаке, но ещё новом и не изношенном, в лучах солнца блестели орденские планки. Бодрый и упругий шаг ничем не напоминал памятную мне шаркающую походку, а глаза прямо светились жизнью.

Я остановился и проводил его взглядом. От хорошего настроения в одно мгновение не осталось и следа. Зато были ощущения, как если кто-то внезапно вылил на меня ведро холодной воды, а внутри образовался тяжеленный камень. "Мир изменился" – в этот момент я понял всю глубину этого старого и, казалось, избитого выражения. Лично для меня он действительно изменился, резко и внезапно. Трудно описать словами, что я почувствовал в этот момент. Окружающая действительность предстала предо мной в совершенно ином свете. Рождённый в начале "лихих девяностых", я плохо помнил эти годы, особенно первую их половину. По этой же причине не страдал ностальгией по советским временам, хотя моё отношение к ним не было негативным. Скорее, наоборот, в моей семье вспоминали о том времени в основном только в положительном ключе. Но для меня это была далёкая история, к событиям которой не чувствовал себя сопричастным. А поскольку моя семья неплохо устроилась при новом строе, то и не задумывался особо о то, что пришлось пережить людям, и чего это им стоило. Что было, то было. Жаль, конечно, но таков неумолимый ход истории. Но сейчас, при виде этого призрака из своего то ли прошлого, то ли будущего, до меня неожиданно дошла цена вопроса. В мире бизнеса, особенно большого, нет места сантиментам. Либо ты ешь других, либо съедят тебя. Третьего не дано — это аксиома. И как мне казалось, я уже успел приобрести некоторую, так сказать, профессиональную толстокожесть. Но в этот момент меня реально проняло. Неожиданно пришло осознание одной простой вещи – со вчерашнего дня кровь семьи того же дяди Миши, как сломанные и погубленные жизни миллионов других людей, будут уже на моей совести. Как и судьба страны, моей страны, как ни крути. И на этот раз самооправдания в стиле "я тут не причем", не канают. Моё бездействие и есть соучастие в том, что должно произойти.

Словно в ответ на мои мысли, солнце закрыли тучи и всё вокруг потускнело. Идти домой расхотелось, и присев на ближайшую скамейку я невидящим взглядом тупо уставился в одну точку. Никогда не отличался склонностью к самокопанию, и рефлексия это не для меня. Но сейчас чувство собственной никчёмности одновременно бесило и вгоняло в депрессию. Ведь приходила же мне вчера в голову идея что-то попытаться изменить, скользнула по краю сознания, и ушла при мысли о первых возможных трудностях. Испугался и посчитал невозможным? А может просто использовал как оправдание собственному нежеланию?

Задрал голову и посмотрел на небо, стремительно затягивающееся свинцово-чёрными тучами. Потянуло свежим прохладным ветром. Скоро будет дождь. И именно в этот момент я окончательно понял одну вещь – я не хочу повторения истории! Разрушенные корпуса заводов, и потерявшие работу люди; старики, ради пропитания, роющиеся на помойках; вечно пьяный "гарант", пресмыкающийся перед другими народами – всё это промелькнуло перед моим взором калейдоскопом неприятных воспоминаний, вызвав чувство мерзости и отвращения. Нет! – я чуть было не прорычал вслух от охватившей меня злости. Не знаю, какой судьбой меня забросило сюда, и было ли это случайностью, природным феноменом, или чьим-то умыслом, но одно я знаю точно – никогда себе не прощу, если не попытаюсь что-нибудь изменить.

Домой вернулся охваченный смятением, разрываемый жаждой деятельности и незнанием того, что же мне делать. Поехать в Москву и замочить пока ещё не вставшего во главе страны Горбачёва? Теоретически, нет ничего невозможного. Нынешние руководители своего народа не боятся, ходят практически без охраны, а достать оружие хотя и затруднительно, но всё же возможно. Вот только, что это даст? Допустим, в этом случае, после кончины Черненко, новым главой страны станет Григорий Романов, о котором в будущем часто будут говорить как о наиболее вероятной альтернативе Меченому в 1985-м году. И, что дальше? Страна получит ещё два десятилетия стабильной жизни, что, безусловно, плюс. Но нет никакой гарантии, что после смерти Романова, которая, если мне не изменяет память, произошла за семь-восемь лет до случившегося со мной события, к власти не придёт аналог "дорогого Михаила Сергеевича". Ведь и в моей истории, он не сам к власти пришёл. Его долго и упорно вели, расчищая путь и устраняя конкурентов. Правда, потом, многие из тех, кто способствовал его возвышению, рвали на себе волосы. Но поздно пить "Боржоми", когда почки отвалились. В конце концов, среди нынешней номенклатуры уже сложилась солидная прослойка людей, которые просто мечтают сменить свой статус простых управляющих "народным хозяйством", и стать полноценными "владельцами заводов, газет, пароходов". Именно они стали той самой "группой поддержки", которая сначала двигала Горбачёва, а когда он перестал их устраивать, то и Ельцина. Добавим к этому "национальные кадры", многие из которых давно желают изменить своё место "губернаторов имперских провинций" на руководителей собственных "суверенных" государств, пусть их даже на карте сразу не отыщешь. И это не говоря о так называемой "творческой интеллигенции", которая давно заражена вольнодумством и антисоветизмом. И ведь эти люди никуда не денутся и в будущем. Так что нет никакой гарантии того, что не будет реинкарнации "Перестройки", "нового мышления" и прочего потока сознания, приведшего в итоге к развалу страны. И далеко не факт, что аналог Ельцина в будущем не окажется хуже своего, так сказать, прототипа. Хорошо, если всё пройдёт по китайскому варианту, с жёстким подавлением выступлений "борцов на свободу" и постепенной трансформации государства в полукапиталистическую страну. И то, далеко не факт. Как-то читал, что в Китае всё висело буквально на волоске. Китайцам буквально повезло, что на момент известных событий на площади Тяньаньмэнь в 1989-м году, в стране не было двух отправившихся с зарубежными визитами членов политбюро, стоявших на либерально-реформаторской платформе. Будь хоть один из них в столице, то консерваторы могли и не получить большинства голосов, и решение о разгоне демонстрации студентов не было бы принято. И что стало с Китаем в этом случае? Смотрим, что происходило в моей стране после августа 1991-го года, и много думаем.

То есть простым устранением одной из ключевых исторических фигур тут не отделаешься, хотя, как крайний вариант, отбрасывать идею не буду, поскольку, к сожалению иных идей пока нет.

Охваченный подобными мыслями разогрел борщ и сел обедать. М-да, еда буквально не лезет в горло и кажется пресной. Кое-как доел, и стал доделывать домашнее задание. Под ухом, в режиме фонового шума, о чём-то бурчало радио. Даже не прислушивался, пока не уловил нечто о скорых выборах во Франции, где за кресло президента соревновались нынешний обитатель Елисейского дворца Жискар д’Эстен и его соперник от Социалистической партии Франсуа Миттеран. Сначала я не понял, что же меня привлекло в этом сообщении. Какая-то мысль, забрезжившая на окраине сознания. Но потом меня озарило – Миттеран! Я слышал про этого человека в будущем, как о бывшем президенте Французской республики. Есть! Значит, на предстоящих выборах должен победить именно он. Моё настроение стало резко улучшаться. Кажется, я понял, как могу убедить нужных людей в том, что я тот, за кого себя выдаю. Информация! В моей голове находится куча сведений, пусть различной степени полноты и достоверности. Большая часть из них в моё время являлось информационным мусором, который где-то и когда-то был услышан, отложившись в памяти. Но сейчас даже эти обрывочные воспоминания представляют собой колоссальную ценность, остаётся попытаться их изъять из моей головы, и привязать к нынешнему времени. Что я ещё помню из событий начала восьмидесятых? Вспоминаю про покушение на Рейгана. Нет, не подходит — оно было в прошлом году. Сбитый корейский "Боинг"? Уже теплее, но это произойдёт лишь через пару лет, а мне нужно что-то более близкое. Аргентино-британская война за Фолклендские острова? Точно знаю, что была в начале десятилетия, но точный год не помню. Блин, это всё не то. Впрочем, отчаиваться рано. Нужно растормошить мою память, найти некие знакомые маркеры, от которых можно идти дальше. Какая жалость, что нет интернета. Всё же, это величайшее творение рук человеческих. Но, увы, маемо то, шо маемо. К счастью дождь прекратился, и, закрыв последнюю тетрадь с выполненным домашним заданием, одеваюсь и, оставив на столе записку, выхожу на улицу. Кажется, я знаю, где можно найти искомое в доинтернетовскую эру. Библиотека! В ближайшей доступности от меня находятся два оных объекта. Один в школе, а другой носит имя Льва Толстого, и предназначен как раз для подростков, кои желают повысить свой интеллектуальный уровень вне стен учебных заведений. Первый объект ближе, но не уверен, что там есть нужное мне. Значит, остаётся второй вариант. Хорошо, что местоположение библиотеки мне знакомо, искать не нужно, и спустя полчаса пешего хода нахожусь у её дверей. Затем возникает небольшая задержка в виде необходимости записаться в этом почтенном и уважаемом учреждении, ибо мой предшественник этой проблемой как-то не озаботился. Наконец я оказываюсь перед искомым, в виде полок с разложенными на них различными газетами и журналами, из которых остаётся выбрать нужный.

На некоторое время "зависаю", пытаясь разобраться в имеющемся выборе. Большая часть мне либо не знакома, либо не подходит по содержанию. "Пионерская правда", "Мурзилка" и "Весёлые картинки" отбрасываем сразу – детские газеты и журналы мне совершенно не интересны. "Новый мир" и "Иностранная литература", по мне, оба полный отстой. "Вокруг света" – вчера уже частично пролистал, но тут выбор побогаче, так что посмотрим. Ага, на глаза попадается журнал с названием "Эхо планеты". А вот это должно быть, судя по названию, уже интересно. На дом, к сожалению, не дают, так что, взяв целую стопку журналов и газет, сажусь в читальном зале. М-да, куча незнакомых имён и событий, щедро сдобренных пропагандистскими штампами, которые, впрочем, на высокое в целом качество материала влияли мало. Наконец-то натыкаюсь на знакомое имя. Римский папа Иоанн Павел… Оп-па, этот чел оказывается уже понтифик? Помню, сколько патоки разводили вокруг него СМИ в моё время, а его кончину в двухтысячных представляли чуть ли не как вселенскую трагедию. Мол, величайший праведник, последовательный борец с коммунизмом, немало сделавший для крушения "советского тоталитаризма". А по мне, так обыкновенный чудак на букву "м". Жаль, что тогда его тот турок не смог пристрелить… Стоп! Когда это покушение было? По идее, в ближайшее время. А может, как и с Рейганом, уже произошло? Опять всё упирается в интернет. Как же с ним было бы проще. Ладно, не буду о грустном и листаем дальше.

Так, а это кто у нас такой смуглый, даже на чёрно-белой фотографии заметно? Морда лица почему-то знакомая. Под фоткой написано, что это египетский президент Анвар Садат. Ё-моё, то-то его фейс мне показался знакомым. Маска, я тебя знаю! Когда в Египте вовсю гремела так называемая "Арабская весна", я ради интереса глянул на биографию тамошнего президента Мубарака, которого протестующие всё же сковырнули с его должности, не дав досидеть до круглого юбилея в тридцать лет правления буквально полгода. И среди прочего, там упоминалось, что во главе страны он встал в октябре 1981-го года, после того как сочувствовавшие исламистам военные убили во время парада его предшественника, этого самого Садата. Бинго!

От избытка эмоций отбарабанили пальцами по поверхности стола "ла кукарачу". Нет, всё-таки это тело на меня сильно влияет. Надо держать себя под большим контролем. Хотя от охватившего меня возбуждения, хотелось чуть ли не бегать. Тем более, что воспоминание о египетских событиях напомнили мне и о польской "Солидарности", спасибо нашим либеральным журналистам, любящих чуть ли не с придыханием регулярно вспоминать об этих польских волнениях начала восьмидесятых годов, которые зимой этого года они должны достигнуть пика, с последующим введением Ярузельским чрезвычайного положения и силового разгона протестующих. Отлично, уже что-то. Что ещё помню об этом времени? Теракты в московским метро… Нет, они уже произошли. Четыре года назад, кажется. Попытка угона самолёта грузинской "золотой молодёжью"? Когда же это будет? Точно помню, что в начале восьмидесятых, но год не помню. Блин! И ведь вертится в голове нечто. Вот только никак не приобретает конкретные очертания.

Домой возвращаюсь довольно поздно. Хорошо, что у нас в квартире телефон есть, смог позвонить домой, предупредить родителей, чтобы не волновались. Время от времени срывающийся с неба моросящий дождь разогнал людей по домам, и улицы были пустынны, оживляемые только редкими автомобилями. Кстати, а почему их так мало? Привыкший к совершенно другой транспортной загрузке, я смотрел на полупустынную проезжую часть с некоторым удивлением. Нет, помнится приходилось читать о подобном, но видеть это своими глазами было… непривычно, пожалуй так. Как и простиравшиеся справа от меня яблоневые сады. В моё время их уже не было, а территория была давно застроена. К сожалению, до урожая ещё далеко, а то сорвал и сгрыз бы пару-тройку штук.

Ладно, не о том думаю. Надо ещё решить, на кого выйти в руководстве страны. Первое лицо исключаем сразу. Меня к нему просто не допустят, а письмо писать не вариант — есть у меня подозрение, что подобные письма от трудящихся масс перлюстрируют задолго до того, как они доходят до адресата. Да и сухие строки письма, это совершенно не то, что личная встреча. В конце концов, передо мной стоит первоначальная задача хотя бы убедить человека в необходимости просто прочитать и запомнить те данные, что я ему намерен сообщить. И велик риск того, что даже получив письмо он просто примет его текст за чью-то глупую фантазию и не углубляясь в чтение выкинет в мусорное ведро.

Кто ещё? Из "громких" фамилий первого эшелона власти этого времени я вспомнил только Министра внутренних дел Николая Щёлокова, Министра обороны Дмитрия Устинова и Секретаря ЦК КПСС и бывшего Председателя Комитета государственной безопасности СССР, а также будущего преемника Брежнева посту главы государства товарища Андропова. М-да, не густо. Из этой троицы именно последний на первый взгляд кажется наиболее оптимальной кандидатурой. Вот только насчёт него меня терзают смутные сомнения. В моё время, мне не раз приходилось слышать мнение, что якобы именно он стоял у начала экономических, идеологических и политических реформ, которые собственно и привели Советский Союз к развалу. Так это, или нет, не знаю. Как-то не особенно я увлекался подобными спорами тогда. Но помню, что в качестве доказательства этого утверждения приводили тот факт, что многие так называемые "прорабы перестройки" были людьми Андропова, которых именно он выдвинул и тянул наверх, что само по себе ставило его персону под большое сомнение. В общем, мутная личность, от которой лучше держаться на расстоянии. Что же касается первых двух, то насколько я знаю, Устинов тяжело болен, и должен умереть через несколько лет, а Щёлоков… про него я помнил только то, что после кончины Брежнева он был обвинён в коррупции и отправлен в отставку. Хотя, злые языки, уже в моё время утверждали, что обвинения в его адрес были ложными, и направлены лишь на дискредитацию министра.

Помимо них вспоминаю ещё Громыко, но сфера его деятельности – внешняя политика, и насколько он способен влиять на внутреннюю ситуацию в стране я не знал. Но хуже всего – я совершенно не представляю, как можно установить с ними контакт, да ещё минуя КГБ, которое, как рассказывали в моё время, подслушивало разговоры даже самых высокопоставленных государственно-партийных деятелей.

Кто ещё остаётся? Из второго эшелона, те, кто в будущем был "на слуху", наиболее известны первые секретари Ленинградского обкома КПСС и ЦК Компартии Украины Григорий Романов и Владимир Щербицкий. Первого, помню, в моё время наиболее часто будут называть наиболее вероятной альтернативой Горбачеву в борьбе за пост генсека в 1985-м году. А про второго ходили слухи, что именно его Брежнев готовил в качестве своего преемника. В общем, обои весьма интересные и перспективные личности. Вот только Киев и Ленинград, расположены довольно далеко от Краснодара, и путь туда сопряжён с определёнными трудностями. Не говоря уже о том, чтобы заполучить возможность пойти на контакт с тамошним руководством. Тем не менее, оставим как резервные варианты. А пока поищем, есть ли кто у нас поближе? Первыми в голову приходят фамилии Кондратенко и Пономаренко, благо с последним я был даже знаком лично, как со своим бывшим преподавателем в универе. Вот только есть одна проблема – они оба хотя и проявили себя как хорошие и толковые руководители, к тому же люди консервативного настроя, выступавшие против Горбачёва и Ельцина, за что даже в своё время пострадали, но так и не поднялись выше краевого уровня. Допустим, я дам им информацию и смогу убедить в своих словах, а дальше? Какие у них возможности повлиять на более высокие звенья руководства?

Ха, а ведь есть вариант! Первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Медунов Сергей Фёдорович. Что известно о кандидате? Большую часть семидесятых и в начале восьмидесятых годов прошлого, тьфу ты, то есть сейчас нынешнего столетия возглавлял Краснодарский край. Как руководитель проявил себя с самой лучшей стороны – по крайней мере помнящие его по работе люди отзывались о нём весьма комплементарно. Личный друг Брежнева, что ещё один плюс для моих замыслов – значит имеет возможность выйти на верховное руководство страны и оказать необходимое влияние. Из минусов – слухи о его якобы коррумпированности. Чуть ли не икона советской коррупции. Только Рашидова рисовали хуже. Вот только, насколько мне известно, никаких конкретных фактов, не смотря на личный контроль над следствием со стороны первых лиц страны, против Медунова найдено не было. Да и в Сочи вся колоссальная работа следователей привела лишь к тому, что были арестованы лишь председатель горисполкома Воронков, которого позднее, кстати, реабилитировали, и несколько второстепенных чиновников из городских партийно-государственных органов. Как говорится, гора родила мышь. На самого Медунова и его ближайшее окружение так ничего не было найдено. Зато грязью замазали по самую маковку, а во времена "Перестройки" раздули историю до эпических масштабов. То есть получается "чёрный пиар"? Раньше я об этом не особенно задумывался. Дело было прошлого, причём весьма давнего прошлого, и меня оно не особенно волновало. А сейчас вот оно как, Михалыч, выходит. Дело далёкого прошлого становится проблемой не столь отдалённого будущего. О-хо-хо, дела наши тяжкие, кто ж знает, как оно было на самом деле?

Мяу, мяу, — жалобное кошачье мяуканье отвлекло меня от моих мыслей и заставило посмотреть в сторону источника звука. Взобравшийся на дерево ещё совсем маленький котёнок не мог спуститься самостоятельно, а стоявшая рядом девочка лет десяти ничем не могла ему помочь, лишь беспомощно зовя его по имени, уговаривала слезть вниз. Дела-а-а. Подошёл поближе и решил поиграть в героя. Забраться на дерево не стоило никаких трудов, а вот потом… Эта рыжая сволочь при виде протянутой к нему руки стал пятиться задом, стараясь отодвинуться от меня подальше, а я не мог подвинуться в нему поближе, поскольку ветка под моей тяжестью опасно изгибалась. И так и балансировал минут пять, пока не исхитрился сграбастать кошака-древолаза за шкирку, который "в благодарность" исцарапал всю мою ладонь. Однако боевой котяра растет. То ли ещё будет!

Как только ноги коснулись земли, юная хозяйка этого чудовища, радостно завопив "Барсик!", подскочила ко мне и, выхватив котёнка из моих рук, прижала этот комок рыжей шерсти к своей груди. Того моментально словно подменили. Тут же перестал возмущённо шипеть и дёргать лапами, пытаясь цапнуть держащую его руку, и заурчал шо трактор "Беларусь", а мордочка стала такой умильной, что сразу стало понятно, с кого мультипликаторы срисовывали шрековского кота в сапогах. Один в один, только подрасти надо.

— Аля?! – Из-за деревьев вышла явно семейная пара. Мужчина и женщина лет тридцати на вид. За ними появилась девушка моего возраста, в которой я с некоторым удивлением узнал свою соседку по парте. Малышка с котёнком тут же ринулась к ним, тараторя о произошедшем. Судя по удивлённому взгляду Ирины, встретить меня она тоже не ожидала. Впрочем, меня больше привлекли её родители. Особенно их одежда. Недаром говорят, что по одёжке встречают, и это, похоже, тот случай. Платье на женщине явно не производства фабрики "Большевичка". Забугорное производство, однозначно. Впрочем, как и её туфли. Костюм на мужчине тоже импортный, и не из дешёвых. Однако! Товарищ из "Внешторга"? Или директор торговой базы? Хотя нет, в голове проблёскивает мысль о том, что он, по словам Ирины, вроде бы инженер. Но как это коррелируется с его внешним видом? "Наши люди в булочную на такси не ездят!"

Леший пишет:

Вот только грызут меня на его счёт сомнения. В своё время мне часто приходилось читать, что якобы именно он был вдохновителем будущих изменений в стране, которые и привели Советский Союз к катастрофе. Так это на самом деле, не знаю, но один факт несомненен – будущие "прорабы перестройки" это были именно "птенцы андроповского гнезда". В общем, мутный человек. Лучше от него держаться подальше.

Леший пишет:

Вот только насчёт него меня терзают смутные сомнения. В моё время, мне не раз приходилось слышать мнение, что якобы именно он стоял у начала экономических, идеологических и политических реформ, которые собственно и привели Советский Союз к развалу. Так это, или нет, не знаю. Как-то не особенно я увлекался подобными спорами тогда. Но помню, что в качестве доказательства этого утверждения приводили тот факт, что многие так называемые "прорабы перестройки" были людьми Андропова, которых именно он выдвинул и тянул наверх, что само по себе ставило его персону под большое сомнение. В общем, мутная личность, от которой лучше держаться на расстоянии.

... дубляж жеж.

А в целом просим-просим. Мне так интересно. Начало лучше чем у большинства попаданцев. Психологически неплохо.

Den пишет:

... дубляж жеж.

Спасибо, подправлю.

Величественное повествование

Интересное начало!

Подправил немного прошлую часть (выделено синим) и немного продолжения (тапки принимаются):

Тем временем всё семейство оказалось в сборе, и Аля возбуждённо рассказывала родителям о случившемся. Я же с интересом продолжал разглядывать иркиных родителей, поскольку ранее их мне встречать не приходилось. По крайней мере, ничего подобного я в памяти своего реципиента так и не нашёл. Родителя номер один, говоря по политкорректному, звали, судя по отчеству одноклассницы, Александром. И выглядел он как молодой американский миллионер. Нет, не из советских карикатур, а из иностранных фильмов – хорошо одетый, спортивный и подтянутый, в котором прямо таки чувствуется порода. Хоть прямо сейчас в фильме снимай в роли какого-нибудь английского лорда. Хотя, не удивлюсь, если окажется, что его дедушка с бабушкой на самом деле окажутся простыми колхозниками. Ещё в своей прошлой жизни видел типажи, которые по своему внешнему виду и умению держаться были прямо-таки классическими наследственными аристократами, хотя происхождение вели буквально "от сохи". И, наоборот, встречал людей утверждающих, что они самые что ни на несть прямые потомки графьёв и князей, и некоторые из них реально таковыми были, а по виду и манерам даже и не скажешь.

Родитель номер два тоже производила впечатление. Сразу понятно, в кого Ирка пошла своей внешностью. По виду не дашь больше тридцати, роскошная фигура, да ещё в соответствующей упаковке, и аристократические черты красивого лица, который портит только слегка высокомерный взгляд. Не удивлюсь, если окажется, что её папа высокопоставленный номенклатурный работник, и она с самого детства полагала себя существом более высокого порядка, чем большинство окружающих её людей. Сталкивался я и с такими, как правило это были дети знакомых отца — крупных чиновников и предпринимателей. Не скажу, что все они были плохими. Наоборот, большинство из них вполне нормальные парни и девчонки, хотя и несколько оторванные от реальной жизни. Но вот ощущение собственного превосходства над остальными, подпитываемое положением и деньгами их родителей, действовало на них словно наркотик. Да что там другие, я сам в своё время чуть было не стал таким. К счастью, после одного случая, папа спохватился и "излечил" меня от этого при помощи широкого кожаного ремня.

Блин! При воспоминании об этом давнем событии, аж пятая точка неприятно зачесалась. Вернемся же к реальности Нео. То дело пока несбывшегося прошлого, а сейчас перед нами суровое настоящее. Тем более на сцену вступает моя соседка по парте и рассказывает родителям "ху из ху" некий Алексей Максимович Кольцов. Затем в завязавшийся разговор включают и меня, и мы медленно движемся одной компанией, болтая о том и о сём. Александр Георгиевич, наконец-то узнал отчество иркиного отца, действительно оказался инженером. Причём моим "коллегой" – инженером-строителем! Вот только с несколько нестандартной биографией. Ещё в детстве, ему можно сказать повезло жить по соседству с семьёй испанских иммигрантов, которые приехали в Союз в тридцатых годах спасаясь от режима фалангистов в Испании. Благодаря этому знакомству, а также дружбе с молодыми представителями гордых кастильцев, рождённых и выросших впрочем в СССР, он довольно неплохо выучил испанский язык, знания которого закрепил уже в школе с углубленным изучением иностранных языков, куда его направили из-за успехов на этом поприще. Вот только избирать карьеру переводчика ему совсем не хотелось, и по окончании школы он поступил на инженерно-строительный факультет. В это же самое время и встретил свою будущую жену, в то время юную студентку филологического факультета. Сошлись, кстати, благодаря его знанию испанского. А спустя несколько месяцев после знакомства, стало известно, что Светлана Сергеевна в скором будущем станет матерью. Впрочем, родители Светланы (кстати, тут угадал – её отец оказался крупной "шишкой" в крайисполкоме) воротить нос от простого будущего инженера в качестве зятя не стали, и благословили этот брак. А спустя ещё некоторое время на свет появилась и Ирина. Переломным в судьбе семейства стал тысяча девятьсот семьдесят первый год, когда недавно пришедший к власти в Чили "левый" президент Сальвадор Альенде задумал целый ряд инфраструктурных проектов, обратившись за помощью к Кубе, которая перенаправила просьбу в Москву. Там охотно согласились оказать содействие, и направили в Чили соответствующих специалистов. Тут и вспомнили про знание испанского языка молодым инженером Александром Георгиевичем Хлопицким, направив последнего в Латинскую Америку. К сожалению, долго там ему проработать не удалось. Спустя полтора года произошёл знаменитый военный переворот, и советским специалистам пришлось покинуть эту страну. Товарищ Хлопицкий вернулся в Советский Союз и казалось бы его жизнь вернулась в обычную колею карьеры советского инженера. Но, как оказалась, ненадолго.

В том же, тысяча девятьсот семьдесят третьем году, когда в Чили установил свою диктатуру Августо Пиночет, в соседней Аргентине вернулся к власти другой известный генерал – Хуан Перон. Личность мне знакомая, прежде всего благодаря фильму "Эвита" с Мадонной в главной роли. В отличие от Альенде он не был "левым". Наоборот, придерживался ультраправых взглядов. Но при этом очень не любил США, считая, что те очень многое позволяют себе с его стране и пытавшийся вести во внешних сношениях "многовекторную" политику. Выбор, впрочем, был небогатым, поэтому не смотря на свои политические взгляды, Перон стал налаживать отношения с Советским Союзом. Включая экономического плана. Правда сам Перон скоро скончался, но заступившая на пост президента его жена Исабель продолжила ту же политику. Вновь понадобились специалисты, к тому же с опытом работы в испаноязычной стране. Подозреваю, что тут свою "длинную мохнатую руку" приложил его тесть, но в скором времени иркин отец очутился в Аргентине. И надо же было так случиться, через год после его прибытия и там случился военный переворот. Исабель Перон была отстранена от должности, а власть в свои руки взяли военные. А вот дальше начались хитрые пляски с бубнами. Захватившие власть генералы были лютыми антикоммунистами, безжалостно уничтожавшими любого в стране, чьи взгляды могли быть истолкованы как "левые". Даже простые рабочие активисты, не имевшие никакого отношения к коммунистам и даже социалистам, буквально топились в океане. Но вот в отношении Советского Союза хунта продолжила в целом перонисткую политику, не спеша рвать с ним отношения. А я сразу вспомнил, как когда-то читал, что после того как Рейган объявил против СССР санкции на поставки сельхозпродукции, в Буэнос-Айресе хунтисты радостно откупорили бутылки с шампанским и… помчались к советским представителям с предложением заместить поставками из Аргентины то, что отказалась продавать США. Как бы там ни было, но советских инженеров никуда не стали эвакуировать, и они продолжили свою работу там, как ни в чём не бывало. В общем, хитросплетения международной политики во всей красе. Вот и объяснение импортным шмоткам, тем более платили хорошо, а часть зарплаты и вовсе выдавали валютой, благодаря чему советские инженеры имели возможность закупаться в тамошних магазинах.

Когда пришёл домой, уже начало темнеть. Поэтому быстро помылся и поужинав рухнул в кровать, не став даже смотреть вечерние новости. Хватит с меня на сегодня. И уже когда мои резко потяжелевшие веки сомкнулись, внезапно понял, какая мысль свербела на окраине сознания всё это время – в сентябре этого года в Монреале во время финала Кубка Канады советская сборная по хоккею разделает под орех канадскую команду со счётом 8:1. Но не это важно. Главное то, что накануне турнира, в конце августа, погибнет в автокатастрофе известный хоккеист Валерий Харламов! Знаменитый "Легенда №17" имя которого помнили даже в моё время. Что же, ещё один кусочек информации, который, как я надеюсь, поможет мне в моих замыслах. А теперь спать!

---

Хорошо!

Четверг… Мой третий день нахождения в этом времени. Странно, но такое ощущение, словно здесь я уже как минимум месяц, а то и дольше. Занятия в школе пролетели незаметно. Дождя сегодня не было, и заметно потеплело, а вступающая в свои права весна релаксирующим образом действовала уже не только на учеников, но и учителей. После окончания уроков пошёл в актовый зал, где уже собрались юные музыкальные дарования. Поздоровался со всеми, и взяв в руки гитару прогнал с ребятами выученную вчера песню, убедившись, что с её исполнением всё нормально. А потом Игорь поинтересовался возможными новинками. А вот с этим я чуть было не лопухнулся. Вчера совсем позабыл, что обещал парням что-то новенькое. И вспомнил об этом только после прихода в школу. Из-за чего почти половину урока литературы сидел с отсутствующим взглядом, пытаясь вспомнить что-нибудь удобоваримое. И оставалось надеяться, что мой выбор был удачен. К счастью, не ошибся. "Этот город" пошёл "на ура". До уровня исполнения Роберта Ленца правда немного не дотягивало, но тут дело наживное. А может просто придираюсь, всё же эта песня у меня ассоциировалась с ним, и слушать её в исполнении другого певца было непривычно. Ребята "раскочегарились" настолько, что управились за пару часов и были готовы продолжать. Тем более, как оказалось, на носу День космонавтики, буквально в это воскресенье. Более того, это юбилей – ровно двадцать лет тому назад Юрий Гагарин стал первым человеком в космосе! Я чуть язык не прикусил с досады на самого себя. Проблема! А в голову по такому случаю, как назло, ничего кроме "Травы у дома" не приходит. А блин, была не была. Беру гитару и начинаю играть "Земля в иллюминаторе видна…" Кажется получилось неплохо, но вот когда парни попытались исполнить песню, то я чуть было не застонал от отчаяния. Не то, совсем не то! Мы мучились примерно с час, и я уже совсем было отчаялся придать песне нужное звучание, когда ко мне пришла неожиданная помощь в лице Владимира Павловича, нашего директора, привлечённого незнакомой музыкой. Узнав, что мы репетируем песню посвящённую полёту человека в космос, немедленно заинтересовался, и попросил сыграть в его присутствии. А прослушав, поинтересовался кто автор. Тут мне пришлось "скромно" шаркнуть ножкой и выступить вперёд. Впрочем, на слова я не претендовал. Сказал, что где-то прочитал стихотворение и запомнил. А вот музыка моя. И ведь даже не покраснел от собственного наглого "прихватизаторства". Хомяков я, или нет! А вот Владимир Павлович задумался, а затем поинтересовался остальным нашим репертуаром. Ребята охотно сыграли, как только что разученный "Этот город", так и вчерашнее моё "творчество". А затем случилось страшное – директор немного подумал, а затем огорошил нас заявлением о том, что в честь праздника районной администрацией организуется школьный концерт, и предложил нам принять в нём участие. Отчего я был готов биться головой об стену. Мама, на что я подписался?! Зато остальные оживились, идея им явно понравилась. Моя последняя попытка отбоярится от участия в предполагаемом концерте тем, что за два-три дня мы просто не успеем подготовить репертуар, была безжалостно парирована заявлением о том, что на завтра мы полностью освобождаемся от занятий. Шах и мат! Парни радостно загалдели, и мне пришлось лишь обречённо согласиться. Разумеется, я мог встать в позу и категорически отказаться. Но вот остальные вряд ли мне это простили, и мои планы на них полетели бы ко всем чертям. Так что оставалось только продолжить репетицию, одновременно пытаясь привести исполнение песни хотя бы приблизительно схожим с классическим вариантом.

И это оказалось, мягко говоря, нетривиальной задачей. К счастью директор решил подойти к делу со всей основательностью и попросил заняться нами Антонину Павловну, нашу учительницу пения. Невысокого роста, немного полноватая пожилая женщина, она ещё при первой нашей встрече во время занятий мне не понравилась. Да и сейчас, слушая наш репертуар, она лишь досадливо поджимала губы. Рок-музыку она явно недолюбливала. А то, что никто из нас не знает нотной грамоты, так вообще привело её в ужас. Но вот как специалист она оказалась, надо признать, на высоте. К тому же с сильными задатками руководителя. Быстро "построив" наш музыкальный коллектив, она в кратчайшие сроки смогла добиться того, что я уже начинал считать невозможным – исполнение наконец-то обрело завершающие черты и достигло настолько высокого уровня, какой только можно было достичь на имевшихся в наличие инструментах. Разве что профессиональные музыканты лучше справились бы. Более того, оказалось, что она хорошо играет на пианино, умело вписав его звучание в наше исполнение. В конце концов, она "оттаяла" и даже похвалила "мои" песни. Надо признать, было приятно, как если бы я сам их создал.

Домой вернулся выжатый как лимон. Даже домашнее задание сделал через силу. На завтра нас, конечно, от занятий освободили, но вряд ли учителя забудут о нём в понедельник. Но если я думал, что после этого мои мучения на сегодня закончились, то очень скоро мне прояснили всю глубину моего заблуждения. Узнав о предстоящем концерте, мама тут же развернула бурную деятельность по приведению моей внешности в соответствие с её представлениями о том, как должен выглядеть участник подобного мероприятия. Мои слабые попытки отбиться от этой экзекуции, с указанием на то, что концерт всё же школьный, а не в Колонном зале Дома Союзов, были немедленно и беспощадно пресечены, и на свет божий были извлечён внушительный ворох одежды, которую меня тут же заставили всю перемерять. Хорошо ещё, что моё реципиент незадолго до этого успел подстричься, а то не избежать мне ещё и похода в парикмахерскую! Наконец подходящее одеяние было подобрано, и я смог с облегчением вздохнуть. Почти. Ибо, как намекнула Антонина Павловна, было желательно подобрать хотя бы пару новых песен для репертуара нашей группы. Кстати, неожиданно до меня дошло, что названия-то у неё нет. Непорядок! Если я настроен серьёзно, то нам нужен оригинальный и узнаваемый образ.

Вот только я сегодня был не в настроении. Все мысли были заняты совершенно другим. Мои вчерашние изыскания надо было претворить в практическое дело. Вот только при одной мысли об этом, мне становилось не по себе. Как мне подойти к Пономаренко? Ясно одно, его надо чем-то "зацепить". Сделать так, чтобы после первых же моих слов не выгнал бы отнимающего у него время всякой чушью пацана за дверь. И чем таким может поразить пятнадцатилетний парень, чтобы взрослый человек, к тому же занимающий ответственную должность, воспринял его серьёзно, и прислушался к его словам? То есть, это должно быть что-то неожиданное, то чего подросток, по мнению взрослого, никак не может знать или сделать. В общем-то, идея была. Что мне мешает сделать самый настоящий диплом и защитить его прямо перед Пономаренко? И тут же сам себе дал ответ: отсутствие времени — за две недели диплом не сделаешь, и невозможность сделать его втайне от родителей, которые тут же заинтересуются, с чего это их сын, ранее знаниями не блиставший, чуть ли не вундеркиндом стал. А ещё мне было страшно. Реально страшно. А вдруг не поверит и сочтёт наглым фантазёром, что дальше делать-то? Так и лёг спать, ничего не придумав. Снилась всякая ерунда. Сначала шёл по какому-то подземному лабиринту со скудным, и неизвестно откуда взявшимся освещением, ибо ламп на стенах я не замечал. Потом, свернув в один из проходов, внезапно очутился в концертном зале, где группа "Блестящие" исполняла почему-то "Не расстанусь с комсомолом". Учитывая их, хм, наряды, выглядело это особенно, хм, вдохновляюще. Затем, внезапно, оказался в заброшенном мегаполисе, словно сошедшим с картины про зомби-апокалипсис, бродя по улицам которого оказался на берегу моря, из глубин которого вынырнул и оглушительно заревел… Годзилла. И тут я проснулся под звон будильника. Фу-ух, в кой веки радуюсь его противным трелям. Присниться же такое!

А по приходу в школу меня ждал сюрприз – в актовом зале были прислонены к стене новые инструменты, глядя на которые даже у незнающего человека начинало учащённо биться сердце от возбуждения. Две электрогитары советского производства, бас-гитара Musima и ударная установка! Даже я в шоке. Про парней говорить нечего. Они в полной нирване. Недооценил я Владимира Павловича, ох как недооценил. Респект и уважуха! Вот только где и как он умудрился за столь короткий срок раздобыть такие инструменты? А ведь по виду скромнейший интеллигент из интеллигентов! А вот и он сам. Подходит и поздоровавшись даёт короткий инструктаж. Инструменты, оказывается, взяты им в аренду по знакомству, так что обращаться с ними аккуратно. Ну, это понятно, мы только "за". А вот вторая новость несколько неожиданная. Он переговорил со своими коллегами и "ответственными товарищами" из районной администрации, и они согласились включить нашу группу в состав праздничного школьного концерта, который будет проводиться на улице Атарбекова, прямо перед зданием райисполкома, где по случаю праздника уже возводят временный подиум. И сегодня должны прийти представители из исполкома, посмотреть на наше выступление для принятия окончательного решения. Очешуеть!

К счастью, время для того, чтобы подготовиться и приноровиться к новым инструментам нам дали. Потом, в сопровождении нашего директора, появились двое незнакомых мужчин средних лет в серых мешковатых костюмах, почему-то столь любимыми нынешними партийными функционерами. Явно обещанные представители исполкома. Присев в зрительские кресла они стали наблюдать за нашей игрой. Владимир Павлович тут же подсуетился и попросил нас начать с "Травы у дома". Каюсь, волновался как девица на выданье. Но прошло всё успешно. Песня им понравилась, даже не скрывали этого, попросив повторить. Исполненный затем "Этот город" заставил их сначала задумчиво нахмуриться, но когда я сказал, что песня посвящена нашему городу, то местечковый патриотизм взял своё — они размякли и прослушали её ещё раз уже более благосклонно. А вот "Моя любовь на пятом этаже" забраковали. Нет, сама песня была признана ими неплохой. Но "несоответствующая моменту", с чем, впрочем, не поспоришь. Всё же Антонина Павловна знала, о чём говорила, когда вчера намекала мне на необходимость дополнения репертуара. Блин, на воскресенье нужно три песни, чем же заменить? При этом, желательно, подходящих под нынешние вкусы. Хотя… Идея пришла внезапно, как озарение.

— Владимир Павлович, разрешите? – Я поднялся на подиум и, взяв в руки микрофон затянул: "Выйду ночью в поле с конём…"

Хотя без аккомпанемента получилось хуже задуманного, но директора и "высоких гостей" песня заинтересовала. А вот Антонина Павловна о чём-то задумалась. К сожалению, я не придал этому большого значения, а зря. Не до этого было. По просьбе директора наиграл мелодию на гитаре, затем устроили хоровое пение, по завершении которого Владимир Павлович принял решение "усилить" нашу группу и попросил нашу "музычку" подобрать пару-тройку человек с подходящими голосами. Та согласно кивнула, и они все вышли, оставив нас одних репетировать. Но если я думал, что самое трудное закончилось, то очень скоро понял, что ошибся. Примерно через час, когда мы устроили перерыв, появилась Антонина Павловна с одним парнем и двумя девушками шестнадцати лет. Парня я хоть и шапочно, знал. Олег Соловьёв из 9Б класса, а вот девчонок ранее видел только мельком. А ничего так, фигуристые. Да и на личико милашки. Но это я не на то смотрел. Аня и Таня оказались обладательницами самого настоящего сокровища – прекрасными звонкими голосами, причём с опытом исполнения хорового пения, полученного на занятиях школьного музыкального кружка. Да и у Олега голос оказался очень даже подходящим. Так что с их участием "Конь" зазвучал так, что Расторгуев, думаю, остался бы доволен. Но вот потом меня ожидал самая настоящая засада. Когда мы окончательно спелись, и устроили очередной "перекур" меня отозвала в сторону Антонина Павловна и огорошила прямо в лоб вопросом:

— Алексей, мне нужен честный ответ, у кого ты взял эти песни?

В первую секунду я даже растерялся от неожиданности, не зная, что и ответить. Её сомнения в моём авторстве были понятны. Сам виноват, когда ещё вчера не блиставший талантами школьник (спортивные достижения не в счёт) начинает выдавать "на-гора" готовые и почти завершённые музыкальные произведения, это невольно вызывает подозрения. Зарвался ты товарищ Хомяков, ой как зарвался. Совсем берега потерял. Но проблему, тем не менее, решать надо было. Причём здесь и сейчас. Самое простое было просимулировать обиду, и заявить, что ничего подобного и автором этих произведений является именно ваш покорный слуга. И попробуй меня уличи в обратном! Вот только прямо врать почему-то не хотелось. Совсем не хотелось, словно что-то изнутри не давало. Сам себя не узнаю. Неужели мой реципиент на меня так влияет? Вот только этого мне сейчас не хватало! И тут меня осенило. Нет, не по поводу того, как объяснить учительнице свои внезапно прорезавшиеся таланты. Просто внезапно мне стало ясно, как убедить Пономаренко если не поверить моим словам, то хотя бы выслушать меня. Есть один, пусть и наивный аргумент, но в это, ещё не до конца впавшее в цинизм время он может, как ни странно прокатить. Честное слово! Тут ему ещё принято верить. Пусть не свято и однозначно – всё же девальвация этого понятия имеет место быть, но всё же человека дающего честное слово тут воспринимают гораздо серьёзнее, чем в моё время. А там, дело за моей убедительностью. И я даже кажется знаю, как заставить его поверить в мою правоту. Вот только сначала разберусь с нашей учительницей пения.

— Даже не знаю, как вам сказать, Антонина Павловна, эти песни просто возникают в моей голове.

— Это как? – она выглядит несколько озадаченной.

— Ну, несколько дней назад в меня попала молния…

Я не стал ей всё рассказывать. Незачем ей знать. Просто сослался на то, что после того случая меня словно подменили. Учиться, вон, лучше стал. А то, что было раньше непонятно и неинтересно, вдруг обрело ясность и смысл. Со стороны это звучало, наверное, как какая-то мистическая хрень, но мой расчёт строился на том, что резкое улучшение моей успеваемости за последние несколько дней не является для неё секретом, а во всякую околонаучную фигню, вроде торсионных полей, лозоходства и прочего часто верят даже казалось бы умные и хорошо образованные люди. И, вроде как, сработало. Она, похоже, поверила — по крайней мере, более меня на тему настоящего авторства не пытала. А вот я после разговора с ней всерьёз задумался над тем, что разговор с Пономаренко лучше не откладывать. Не скажу, что мне это хотелось. Скорее наоборот, внутренний голос шептал мне отложить задуманное "на завтра", когда всё лучше спланирую и подготовлюсь. Тем более, что ещё утром не собирался сегодня этого делать, и сейчас действовал совершенно спонтанно. Но именно появившееся чувство страха, привело к пониманию того, что если сегодня струшу, и перенесу планируемое на более поздний срок, это может привести к тому, что я так не смогу решиться сделать это.

После обеда, распрощавшись с оставшимися в школе репетировать парнями, я вышел на улицу и двинулся в сторону остановки. А вот и нужный троллейбус, прямо как по заказу, стоило только подойти к остановке. Может это звучит смешно, но воспринимаю его появление как некий знак свыше. Кто знает, приди он чуть попозже, не выдержал бы и развернулся в сторону дома. Народу в салоне мало. Ну, это понятно, разгар рабочего дня и до вечера ещё далеко. Контролёр также отсутствует. Как же обилетится? Ага, вот есть интересный аппарат. Некоторое время разглядываю его, пытаюсь понять суть функционирования. В общем, ничего сложного – бросаешь в щель в прозрачной пластмассовой крышке монетку, и крутишь ручку привода, перемещая ленту с деньгами, а в ответ вылезает билет. А рядом, на стене салона, надпись: "Совесть – лучший контролёр!" Очешуеть! До чего же доверчивые тут люди. И куда только всё подевалось в моё время?

Автомобилей на улице немного, поэтому троллейбус движется довольно резво. К сожалению, прямо до цели он не довезёт. Надо будет немного пешком пройтись. А с другой стороны, это даже к лучшему – будет время ещё раз всё обдумать. Хотя, чего тут думать? Как говорил кто-то из классиков, любой план существует только до первого выстрела.

Наконец нужная остановка. Выхожу почти на "ватных" ногах, с сильным желанием развернуться. Но сдерживаю себя и, перейдя дорогу, иду в сторону улицы Красной, где располагается здание краевого комитета Коммунистической партии Советского Союза. А вот и оно. Само здание за прошедшие десятилетия мало изменилось, разве что вместо статуи Ленина в моё время был фонтан. Поднимаюсь по лестнице и чувствую, как снова начинаю мандражировать. Вот и вход. Захожу, и неуверенно оглядываюсь, ожидая реакции охраны на своё появление. И она не заставляет себя долго ждать. Рядом со мной материализуется мужчина в милицейской форме.

— Парень, ты к кому?

Делаю вдох-выдох.

— Борис Николаевич Пономаренко сейчас здесь?

Милиционер подтверждающе кивнул, и поинтересовался причиной такого интереса. И услышав, что мне надо с ним встретиться, явно изумился, но всё же подошёл к телефону и с кем-то созвонился, подозреваю с самим секретарём крайкома. При этом всё время поглядывал на меня. Я же в этот момент внутренне ожидал, что мне дадут от ворот поворот, и уже начинал прикидывать иные варианты встречи. Но мои страхи, к счастью, оказались нереализованными. Закончив разговор, дежурный положил трубку и, как ни в чём не бывало, стал мне объяснять путь к нужному кабинету. Я даже малость прибалдел от такой непосредственности. Не уверен, что в моё время простой подросток с улицы может так просто попасть на приём к заместителю губернатора. А тут просто доложили о моём приходе и вперёд. Очешуеть! Говорю ему "спасибо" и иду в указанном направлении, с интересом оглядываясь. Стиль сталинского ампира всегда производил на меня впечатление, но сейчас, к сожалению, нет времени на более тщательный осмотр. Вот искомый кабинет. Останавливаюсь перед закрытой дверью. Страшно, аж жуть! Делаю шаг, второй. Кладу ладонь на рукоять и тяну на себя. Не смотря на кажущуюся массивность дверь легко открывается, и моему взору предстаёт небольшая приёмная с секретаршей, довольно симпатичной женщиной лет тридцати, сидящий аки цербер на страже покоя своего шефа. Ещё не поздно уйти. Извиниться, сказать, что ошибся дверью и, развернувшись, рвануть к выходу из здания. Подавляю в себе этот позорный всплеск малодушия и спрашиваю:

— Борис Николаевич у себя?

В глазах секретарши засветилось любопытство, но наличие своего начальника подтвердила. Узнав, что я хочу с ним встретиться, удивляется ещё больше, тем не менее поднимает трубку телефона и докладывает о моём приходе. Небольшая заминка, затем произносится сакраментальное "можешь заходить", и я перехожу Рубикон.

Кабинет, кстати, мне понравился. Без излишней роскоши, но всё солидно и прямо-таки говорит о том, что это место сосредоточие власти. Большой красный ковёр на полу, а за массивным столом находится и сам хозяин кабинета, которого я знал в прошлой жизни, как своего преподавателя, но сейчас мы с ним, к сожалению, даже не были знакомы.

— Здравствуйте.

Поздоровавшись, неожиданно чувствую как мандраж и неуверенность проходят, сменяясь спокойствием и сосредоточенностью. В голове внезапно проясняется и внезапно выстраивается план построения разговора с хозяином кабинета.

— Здраствуй, — голос моего бывшего преподавателя был таким же скрипучим, каким я помнил его в своём прошлом. Взгляд цепкий и колючий, но в то же время в нём заметно любопытство. Всё же не каждый день к нему на приём набиваются простые школьники. Вот ему и интересно, с чем это я пожаловал. Что же, постараюсь его не разочаровывать.

— Борис Николаевич, извините, что отрываю, но дело очень важное.

— Да? – голос у него был всё таким же скрипучим, каким его запомнил со времени своей учёбы: — И что же это за такое важное дело?

— Вам знакомо имя Полякова Дмитрия Фёдоровича?

Мой собеседник на пару секунд нахмурился, видимо перебирая в уме известных ему людей, а затем ожидаемо ответил:

— Нет, а должно?

Набираю воздуха в грудь. Как же удачно я вспомнил эту историю буквально сегодня днём, когда общался с представителями из райисполкома.

— Генерал-майор, служит, точнее служил в Главном разведывательном управлении Генерального штаба. Сейчас на пенсии, но по-прежнему имеет доступ к архивам и личным делам сотрудников.

Перевожу дух, и продолжаю:

— А ещё он уже почти двадцать лет работает на Центральное разведывательное управление США!

Лицо Пономаренко каменеет. То что я сейчас сказал, это не просто серьёзно, а очень серьёзно, и является по его мнению либо очень дурной шуткой (с соответствующими последствиями для "шутника"), либо архиважной информацией связанной с государственной безопасностью, владельцем которой по какой-то случайности стал один мальчишка.

— Откуда тебе это известно? – его колючий взгляд казалось пронзал меня насквозь.

Наступает ответственный момент, после которого я пан или пропал.

— Борис Николаевич, то что я сейчас расскажу покажется вам странным, но даю слово, всё это чистая правда, и прошу дослушать меня до конца, и только потом принимать решение о том, верить мне или нет.

Он согласно кивает, и вздохнув я начал:

— Ещё четыре дня назад я осознавал себя как Алексей Николаевич Хомяков, тысяча девятьсот девяносто первого года рождения, а на дворе стоял сентябрь месяц две тысячи шестнадцатого года…

По мере моего рассказа, Пономаренко всё более и более багровел, так что я поспешил перейти к завершающей части.

— Я понимаю, как это всё звучит со стороны, и могу, если разрешите, доказать то, что говорю правду.

— И как же? – голос моего собеседника больше напоминал скрежет железа, чем нормальную человеческую речь. И я его хорошо понимал. Человек занят серьёзным и важным делом, а тут появляется какой-то шкет и, оторвав от работы, компостирует мозг фантастическими историями.

— По своей профессии я был в своём времени инженером-строителем. Так что вы можете проверить мои знания по этому предмету, и убедиться вру я, или нет.

Лицо Пономаренко на мгновение обрело задумчивое выражение, затем прояснилось, и он указал мне на стул и резко бросил:

— Садись!

Последующие сорок минут были, пожалуй, самыми трудными экзаменами в моей жизни. Куда там защита диплома. По сравнению с тем, что пришлось пройти сейчас, это была лёгкая прогулка. Первый вопрос нельзя было назвать особенно сложным, но для простого школьника он был бы безусловно сродни китайской грамоте. Так что Борис Николаевич немало удивился, хотя вида не подал, услышав от меня развёрнутый ответ. Второй вопрос оказался заковыристей, но тоже ничего сложного для знающего человека. А затем вопросы посыпались как из ведра, один другого сложнее. Не скажу, что осилил все из них, но по мере того, как я отвечал на них, моего бывшего преподавателя буквально охватывал азарт. Заложенная в нём преподавательская жилка прямо таки трубила фанфары, а от красноты на лице остался лишь лёгкий румянец. Несколько раз нас прерывали телефонные звонки, но после кратких разговоров с неизвестными мне собеседниками на другом конце провода, Пономаренко вновь возвращался в "экзаменовке". Наконец он прекратил пытать меня вопросами и, расслабленно откинувшись на спинку кресла, вытер платком пот со лба.

— Неплохо! – в его голосе явственно слышалась задумчивость, — подготовлен ты действительно хорошо. Но ты должен понимать, что этого мало для того, чтобы можно было поверить твоему утверждению.

— Понимаю, — не стал отпираться я, — но тогда скажите сами, что может убедить вас в том, что я тот за кого себя выдаю.

Пономаренко ненадолго задумался, а затем задал несколько неожиданный вопрос, который, по моему мнению, не имел никакого отношения к подтверждению правоты моих слов:

— И где же ты учился?

— В Кубанском Государственном Аграрном Университете, сейчас это сельхозинститут. Кстати, и вы были там одним из преподавателей. Собственно поэтому я и обратился именно к вам, когда очутился здесь, в этом времени.

Пономаренко озадаченно нахмурился, а я поспешил пояснить:

— Как рассказывали, во второй половине восьмидесятых годов, когда наш край посетил Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв, и начал критиковать руководство края, при этом неся явную ахинею, то вы не выдержали, и высказали ему прямо в лицо всё, что о нём и его интеллектуальных способностях думаете. После чего вас само собой сняли с должности, и вы были вынуждены перейти на преподавательскую работу.

Если я и хотел удивить Пономаренко, то своего добился. Он был буквально шокирован. Причём, как выяснилось чуть позже, даже не фактом своих карьерных, так сказать, перспектив, сколько информацией о том, что будущим генсеком, по моим словам, станет бывший ставропольский комбайнёр, о котором он уже сейчас был крайне низкого мнения, и персону которого менее всего ожидал увидеть в кресле первого лица государства. Впрочем, справился со своим удивлением он довольно быстро, и его следующий вопрос уже вогнал в состояние близкое к ступору уже меня.

— Ну а как вообще в будущем, коммунизм уже построили?

— Э-э, вообще-то нет.

Мои слова, впрочем, его нисколько не удивили. Наверное и не особенно ожидал от меня положительного ответа. Просто захотелось узнать человеку, добьётся ли советское общество через три с половиной десятилетия официально декларируемых целей или нет. Всё же вера в социализм и построение светлого коммунистического будущего в обществе ещё имеет место быть. Вот только боюсь то, что ему предстоит услышать, станет для него самым настоящим потрясением. Поэтому я сделал вдох-выдох и после небольшой заминки выдал:

— Всё будет гораздо хуже. Через четыре года, сразу после своего прихода к власти в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году, Горбачёв объявит о начале так называемой "Перестройки", итогом которой спустя шесть лет станет реставрация капитализма и распад Союза Советских Социалистических Республик на отдельные государства. Дойдёт до того, что на некоторое время в нашей стране будет даже запрещена деятельность коммунистической партии.

После этих моих слов, взгляд Пономаренко стал воистину страшен.

— Ты понимаешь, о чём сейчас говоришь? – его голос звучал глухо, и даже угрожающе. Но отступать мне уже было некуда.

— К сожалению, очень даже понимаю. И если вы мне по прежнему не верите, то можем сделать иначе. Я могу назвать вам некоторые события, которые должны произойти в самое ближайшее время, и если мои, так сказать, предсказания сбудутся, то после этого вы сами решайте, доверять мне или нет.

Он несколько мгновений тяжело смотрел на меня из-под своих кустистых бровей, но потом любопытство всё же вязло верх.

— Хорошо. Рассказывай.

— Если мне не изменяет память, то на ближайших президентских выборах во Франции должен победить Миттеран. Затем случится попытка покушения на нынешнего римского папу. Стрелять в него будет какой-то турок, кажется член организации "Серые волки", но обвинять в покушении будут традиционно КГБ…

Последующие полтора часа были заняты тем, что мой собеседник всевозможными каверзными вопросами, резко перескакивая с одной темы на другую, пытался поймать меня на лжи, нестыковках и противоречиях. Я прямо взмок от волнения и напряжения. Трудно было сказать, верит он мне, или нет, хотя по его поведению складывалось впечатление, что моя история как минимум его зацепила. Кстати, удивила его реакция на ту или иную сообщаемую мной информацию. Она была иногда совершенно неожиданной. Так, когда я, на основе имеющихся у меня куцых знаний, попытался рассказать ему о той же Перестройке, то у меня возникло стойкое впечатление, что он понял из моего рассказа гораздо больше чем я сам. Впрочем, чему удивляться? Желание Горбачёва реформировать страну явно взялось не на пустом месте. Эти идеи наверняка уже давно гуляют по властным коридорам, и Пономаренко о них должно быть хорошо известно. Возможно, даже он им немного сочувствовал. Всё же страна действительно нуждается в изменениях. Другое дело, что конечный результат этих действий для него может быть сюрпризом. В конце концов, даже среди "прорабов перестройки" было немало желающих сохранить Советский Союз, и для которых его распад стал неприятным сюрпризом. Ведь если подумать, то даже пресловутое ГКЧП устроили не ярые коммунисты-консерваторы, а самые что ни на есть представители команды Горбачёва, до которых наконец-то дошло, в какую дупу ведёт страну их шеф, и попытавшиеся в последний момент исправить ситуацию. Неудачно, да. Всё же действовали они слишком вяло и нерешительно, не решаясь на жёсткие меры. Но сам факт подобного их выступления уже показателен. Так что тут речь шла о знакомых и вполне понятных для Пономаренко вещах. А вот последующий его вопрос хотя и был более чем логичным, но стал для меня несколько неожиданным. Это мне в минус, ибо, когда проигрывал в мозгу планируемый разговор, то об этом даже не подумал. В результате, когда я завершил рассказ о том, что творилось в девяностые, Пономаренко ненадолго призадумался, а затем задал в принципе ожидаемый вопрос:

— И люди не восстали? Куда смотрела партия? И разве никто не поднялся и не попытался противостоять этому?

А я невольно возблагодарил своего бывшего университетского преподавателя экономической теории, который в советское время вёл занятия по научному коммунизму, из-за чего, видимо по привычке, постоянно на занятиях сбивался на экономическую эксплуатацию, а также столкновение интересов и противодействие классов общества. Я тогда ещё решил приколоться и "наивно" так поинтересовался, почему тогда угнетённые трудящиеся массы так долго терпят своих угнетателей. И, к своему удивлению, получил довольно развёрнутый и показавшийся мне логичным ответ, с обширными цитатами на этот счёт из сочинений Ленина. После этого случая, даже невольно зауважал Ильича и честно пытался ради интереса сам почитать его труды. Зря, конечно. Чтение зубодробительнейшее, хотя, надо признать, по-своему увлекательное. И вот сейчас, как ни странно, это мне могло пригодиться.

— Ну почему никто? В девяносто первом году пытались организовать переворот, и отстранить от власти Горбачёва. Вот только действовали вяло и нерешительно, из-за чего даже те, кто был согласен с путчистами, не спешили их поддерживать. Зато их противники, наоборот, продемонстрировали энергию и готовность идти до конца. Благодаря чему и победили. Та же самая история повторилась во время октябрьских событий девяносто третьего года, когда в Москве начались народные выступления против режима. Вот только ставшие во главе движения люди, как показали последующие событий, только балаболить умели, а как брать на себя ответственность, так очко играло. А партия… Часть высокопоставленных партийных функционеров, которые хотели из простых управляющих народным хозяйством стать владельцами заводов, газет и пароходов, поддержали либеральные реформы обеими руками. Другая часть, типичное "болото", а консерваторы были деморализованы массированной антисталинской кампанией, когда любое действие, направленное на наведение порядка в стране, трактовалось и поносилось как ресталинизация и новые репрессии.

— А народ?

— Борис Николаевич, как говорил ещё Владимир Ильич Ленин, для того, чтобы масса определенного класса могла научиться понимать свои интересы, свое положение, научиться вести свою политику, необходима организация передовых элементов класса. И только когда партия ведёт самую решительную и беспощадную борьбу с развращающими массы оппортунистами, рабочий класс может укрепить и развить своё движение. Чего о восстановленной компартии, руководство которой вполне успешно встроилось в созданную в стране политическую систему, никак не скажешь. Оппозиция Его Величества, не более.

Уф, завернул! Даже Ленина, успешно приплёл.

— К этому надо добавить, что когда была объявлена Гласность, то по всей стране, как уже упоминал ранее, была развёрнута целая кампания по дискредитации советского строя и социалистических идей. Людям внушали, и надо сказать весьма успешно, что социализм это тупиковый путь, сковывающий энергию народных масс и тормозящий развитие страны. В качестве примера приводились такие страны, как США, Западная Германия, Швеция или так называемые "Азиатские тигры", где при капиталистическом строе были достигнуты большие успехи в экономическом и социальном развитии, а уровень жизни населения в той же ФРГ превосходил таковой в СССР или ГДР. При этом, разумеется, умалчивалось, что в таких не блистающих благополучием странах, как Мексика, Колумбия или Нигерия тоже самый что ни на есть капиталистический строй, но вот впечатляющих успехов они почему-то не демонстрируют. Да и в странах так называемого "золотого миллиарда", не всё так благополучно, как рисовалось. Но об этом, разумеется, умалчивалось. А на того, кто пытался открыть народу на это глаза, навешивался ярлык сталиниста и реакционера. И благодаря вполне имевшим место реальным проблемам советской экономики, вроде всё более нарастающего дефицита, эти утверждения падали на благоприятную почву. Получалась самовоспроизводящаяся система. Объявлялось, что перестройка просто необходима для решения экономических проблем Союза. При этом проводимые либеральные экономические реформы не только ничего не решали, но и приводили к разбалансировке экономики, и как следствие ещё большему увеличению проблем. Дело доходило до того, что в магазинах становились массовым явлением пустые полки, и даже вводились талоны на мыло, сахар, масло и другие товары. А поскольку у власти формально находилась КПСС, то эти проблемы преподносились критиками как врождённый недостаток плановой экономики и использовались как довод в пользу уже полного отказа от социализма и реставрации капиталистических отношений. Мол, свободный рынок всё сам разрулит и расставит по своим местам. На это накладывалось то, что партийные идеологические работники демонстрировали полнейшую импотенцию и неспособность вести споры со своими оппонентами на равных. Да что далеко ходить. За последние несколько дней имел возможность наблюдать состояние дел с пропагандой и агитацией в нашей стране, и впечатление, надо сказать, довольно гнетущее. Знания о капиталистическом мире зависли на уровне двадцатых-сороковых годов. Ещё с некоторой натяжкой они подходят к пятидесятым годам, но совершенно не соответствуют нынешнему времени. В тех же США очень многое изменилось, а изолированные от реальной картины дел идеологические работники тупо копируют старые методички, даже не пытаясь внести хоть какую-то свежую струю. Я уже не говорю об их неспособности заинтересовать народ, вести диспуты и убеждать людей в своей правоте или хотя бы не выглядеть в глазах людей лицемерами. Мне дед как-то рассказывал одну историю из собственной жизни, когда к ним на предприятие приехал лектор и выступил против так называемого "вещизма", который всё более и более охватывал советских граждан и против которого он призывал яростно бороться. А сидящие в зале люди всё это время поглядывали на его дорогое пальто и норковую шапку. Как вы считаете, что они в этот момент думали про лектора и его пылкое выступление?

Пономаренко поморщился.

— Дураков везде хватает, — а после секундной заминки добавил, — критиков, впрочем, тоже.

А это уже камешек в мой огород, типа критикуй, но знай меру. Не на митинге чай. Впрочем, тут он прав, критиковать легко, а вот предложить что-то толковое гораздо труднее. Ладно, перейдём ко второй части "Марлезонского балета".

— В общем, к концу восьмидесятых годов КПСС в глазах населения оказалась полностью дискредитирована. А те, как правило, представители старшего поколения, кто сохранял верность коммунистическим идеям, выглядели немногочисленными чудаками. Правда, сложнее оказалось с верностью людей своей стране. Многие люди, вне зависимости от своих идеологических убеждений, продолжали оставаться патриотами Советского Союза. Даже в начале девяносто первого года, когда провели референдум о сохранении Союза, большая часть населения проголосовала за его сохранение. Впрочем, антисоветчиков это не остановило. В союзных республиках людям внушали, что они на самом деле находятся под русской оккупацией и что москали съели наше сало. И стоит только освободиться от тяжёлой длани Москвы, как они расцветут и станут жить так же хорошо, как в Европе. И, наоборот, в РСФСР пропагандировалось, что хотя уровень внутреннего валового продукта в России на душу населения выше, чем в других республиках, но живут русские хуже, по сравнению с жителями хотя бы той же Украины, поскольку в рамках союзного государства вынуждены кормить неблагодарных "младших братьев". И для будущего процветания необходимо "сбросить вериги" в лице союзных республик, и стать самостоятельным и независимым государством.

И люди в это поверили? – глухо поинтересовался Пономаренко.

— Ещё как! Этот аргумент не без успеха используется даже в моё время.

На некоторое время в кабинете повисла тягостная тишина. Пономаренко переваривал услышанное, а я немного расслабился. Пауза несколько затянулась, но вот, видимо придя к какому-то решению, Пономаренко очнулся от своих дум и снова посмотрел на меня.

— А хоть что-нибудь хорошее можешь рассказать? – внезапно вновь сменил он тему, — не всё же в будущем должно быть так плохо?

— Ну, где-то с начала двухтысячных жизнь начнёт улучшаться. Экономика постепенно будет восстанавливаться, уровень жизни населения расти. У большинства людей появятся свои автомобили, а иногда два-три на семью. Многие даже смогут себе позволить поездки на зарубежные курорты, в Турцию, Египет или Таиланд. К четырнадцатому году ВВП достигнет советского уровня, и даже немного перерастёт его. Но потом будет кризис, и снижение. Но не катастрофичное. Расцветёт, и не только в России, так называемая "остальгия" – ностальгия по советским временам, и на конкурсе Имя России даже победит Сталин, роль которого в истории будет заметно пересмотрена в сторону более позитивного взгляда на эту историческую личность. Открытые границы и архивы, возможность более свободно черпать информацию из источников, а также лично наблюдать за жизнью людей в других странах, как ни странно, привело к частичной реабилитации советского взгляда на мир. Как по этому поводу пошутил один популярный юморист, про коммунизм нам врали, но всё, что говорили про капитализм, оказалось правдой.

— Хоть что-то радует! – ехидно в ответ проскрежетал Пономаренко, хотя по его виду нельзя было сказать, что он сильно этим вдохновлён. А я посмотрел на часы. Пожалуй, стоит закруглиться на сегодня. Вот только Пономаренко так не думал, и в очередной раз внезапно сменил тему, переключившись на прошедшие за десятилетия научно-технические изменения. И тут он был явно разочарован, когда узнал, что и три с половиной десятилетия спустя человечество так и не освоит Марс, или хотя бы Луну. Я даже удивился, вроде бы взрослый и серьёзный человек, а всё ещё горит юношеской мечтой о космической экспансии. Хотя… Меня неожиданно ожгла мысль о том, что это может как раз преимущество моего собеседника передо мной и моим поколением. Тут ещё верят в то, что и на Марсе будут яблони цвести, как поётся в популярной в это время песне. А что мы? Уткнулись в свои айфоны, и не смотрим дальше собственного носа. Даже стыдно как-то стало.

Впрочем, когда рассказал ему о мобильных телефонах и сотовой связи, интернете, принципах работы Всемирной паутины и возможностях компьютеров ближайшего будущего, то он был явно впечатлён. Впрочем, не только он. Когда он обронил фразу о какой-то ОГАС, то настала уже моя очередь удивляться. Что это такое, я не знал, но к счастью мой собеседник снизошёл до того, чтобы объяснить, что же это такое. Очешуеть! Я даже "подзавис" ненамного. Оказывается, идея всеобщей компьютерной сети бродит по Союзу уже больше двадцати лет! Однако не знал. В ответ, по ходу дела, вспомнил про Нобелевскую премию Жореса Алфёрова. Кажется за успехи в области полупроводников, к сожалению подробности припомнить не смог.

А потом мы переключились на, так сказать, профессиональную тематику – Пономаренко интересовало, какие строительные технологии будут применяться в будущем, и тут мне пришлось изрядно попотеть. Всё-таки в этом вопросе мой собеседник был специалистом, к тому же весьма въедливым. И "офигительными историями" тут не отделаешься. Впрочем, это оказалось даже к лучшему, ибо, как мне кажется, окончательно убедило его в том, что я ему не пудрю мозги. Во всяком случае, когда я уже уходил Пономаренко выглядел мрачным и задумчивым, позволяя предположить, что он мне всё же поверил. Мне даже его жалко стало. Весь его привычный мир сегодня рухнул, превратившись в кучу обломков. А затем, под воздействием внезапного внутреннего импульса, остановился уже в дверях и, обернувшись к хозяину кабинета, выдал:

— Борис Николаевич, в это воскресенье школьный концерт будет, посвящённый Дню космонавтики, приходите, не пожалеете!

Леший пишет:

Мне нужны деньги, большие деньги

Какой ГГ жадный! А зачем ему ДЕНЬГИ?

Кстати деньги бывают разные- например советские или американские.

Леший пишет:

Борис Николаевич, в это воскресенье школьный концерт будет, посвящённый Дню космонавтики, приходите, не пожалеете!

В эту субботу милые ребята из КГБ увезут ГГ в неизвестном направлении.

Так что концерт отменяется.

вова пишет:

В эту субботу милые ребята из КГБ увезут ГГ в неизвестном направлении.

И откуда они возьмутся?