ФРаза что де "грузины не вояки" мне напомнило анекдот, который как-то рассказывали мне с гордостью наши чекисты: "2002 год, "Норд-Ост", грузины предлагают прислать на помощь свой спецназ, и им с гордостью отвечают: "А что, нам же здесь не петь и не танцевать надо". Это мне просто рассказывали несколько человек с такой большой гордостью – вот, мол, как ловко ответили. Я сидел и думал: "Черт знает что, неужели на предложение помощи, какое бы оно ни было, следовало отвечать таким хамским образом и за счет этого самоутверждаться в превосходстве над другим народом?". Беда в том, что мы это постоянно слышим от наших военных, вот так они оценивают ситуацию: Грозный можно взят одним парашютно-десантным полком, грузины не вояки и так далее.
Кстати говоря, по поводу "грузины не вояки". Эта история не имеет отношения к сегодняшнему дню, и то, что происходило со страной век, два и даже 50 лет назад, не имеет никакого отношения к тому, что происходит с любой страной сейчас. Система не имеет истории. Это очень важно запомнить, это принцип Фердинанда де Соссюра, примененный им в лингвистике, но он очень хорошо действует и относительно любой политической ситуации. История существует постольку поскольку она существует в сегодняшнем дне и влияет на принимаемые нами решения. Так вот, система не имеет истории, но, в принципе, хотелось бы заметить, что когда говорят "грузины не вояки", то, конечно, да, горские племена – и чеченцы, и аварцы – грабили Грузию, как грабили они казацкие поселения, но связано это было не с тем, что грузины не вояки, а с тем, что у грузин было государство, а у чеченцев его не было, то есть чеченцы были равны, и первый между ними, как писал Ермолов, "есть первейший разбойник". А у грузин были князья. Князья были воинственные, а крестьяне не имели права воевать. Ну, так устроено любое феодальное государство – не важно, это средневековая Франция или Грузия XIX века. Князья воинственные, а крестьяне не имеют права воевать, иначе что-нибудь нехорошее случится с князьями. И уж если говорить о грузинских военачальниках, то любой человек должен заметить, что в России XIX века было непропорционально большое количество грузинских генералов от Багратиона, Чавчавадзе, Цицианова в армии, непропорционально большое по сравнению с количеством грузин в империи вообще. Князья воевали прекрасно. Это вопрос не национального духа, это вопрос общественного строя. Как я уже сказала, это чисто историческое замечание, которое просто к тому, что люди, которые пытаются таким образом оценивать современное существо дела, они мало того что на самом деле вводят в заблуждение и начальство, и общество, так они еще историю-то перевирают под себя.
Грузинская армия реформированная, новехонькая, с иголочки, еще ни разу не участвовала в бою, но она реформирована, она профессиональная армия, состоящая из высокомотивированных солдат и офицеров, которые являются элитой общества – это отличает ее от российской армии, которая, как сейчас пишут, по официальным данным, 35 процентов новобранцев умственно неполноценные, 40 процентов физически неполноценные. Речь идет о том, что поскольку элита общества откупается от армии в России в отличие от Грузии, где элита общества в ней начинает служить, соответственно, формируется такой состав армии.
Я не знаю, как будет воевать грузинская армия. Но я знаю, например, что из Ботлиха в Дагестане перебросили часть горной бригады. То есть она куда-то ушла. Вот она куда-то ушла, в Абхазии появились железнодорожные войска. Я не знаю, эта горная бригада по дороге взяла шанцевый инструмент или не эта горная бригада, но я знаю, что горная бригада, которая стояла в Ботлихе, там контрактники, и деньги у нее вымогали местные. То есть это происходит по всей России, к сожалению. Переход на контрактную армию у нас идет так успешно потому, что офицеры просто выстраивают солдат на плацу и говорят: "Пока не перейдете на контракт, не пойдете в казармы". А на дворе минус 30. А когда солдаты подписывают контракт, соответственно, офицеры отбирают у них зарплатные карточки или просто просят расписываться в ведомости, и поэтому очень успешно у нас привилась контрактная служба. Так вот, в разных местах России и в разных частях процесс ограбления солдат осуществляется по-разному. Кое-где не осуществляется. Вот в Ботлихе это делают местные жители.
Я не знаю, каков будет результат столкновения контрактников, у которых местные жители отбирают зарплату, с грузинской армией. Я только могу сказать, что у грузин беспилотники есть, а у нас нету. Да, у нас, конечно, есть "Тополь-М", но "Тополем-М" мы воевать не будем в локальной войне. А беспилотник, это не просто беспилотник, это интегрированная часть системы управления огнем, которая позволяет командиру видеть фронт в глубину, и отсутствие беспилотника, — мы к этому еще вернемся, — это очень важный момент в том, как организована наша армия. Потому что у нас отсутствует не только беспилотник, а в грузинской армии он присутствует. В грузинской армии присутствует интегрированные системы управления огнем, то есть то, что позволяет человеку брать на себя ответственность за весь фронт военных действий. Никто не может предсказать, каков будет результат военного столкновения. Но я не удивлюсь, что результат военного столкновения между российской армией и грузинской армией, — я подчеркиваю, я говорю об армии, я говорю не о партизанах, я говорю о прямом военном столкновении, — будет примерно тот же, что у арабов с Израилем.
Да, нельзя сказать, что будет, но, между прочим, есть два момента, по которым можно оценить, как будет действовать грузинская армия. Один эпизод – я имею в виду историю с Верхним Кодором, когда, если вы помните, несколько лет назад наши спецслужбы подбили сидевшего там свана Эмзара Квициани на мятеж, он сказал, что "я объявляю свою независимость от Грузии", и многим, в том числе и мне, казалось, что совершенно невозможно что-то сделать с господином Квициани, потому что, ну, вы представляете себе это ущелье с вертикальными стенами, вы представляете себе, что такое сваны, которых вообще никто никогда не мог не то что покорить, а поймать, и господин Квициани казался совершенно неуязвимым. И вдруг в ущелье в момент вошли грузинские части и Квициани убежал куда-то не то в Москву, не то в Сухуми. Не знаю, где он сейчас сидит.
Меня всегда интересовало, как это удалось? И когда я был в Грузии, я спросил министра внутренних дел Вано Мирабишвили: "Как вам это физически удалось?" И он ответил очень просто: "Я был во второй машине вместе с Ираклием Окруашвили, тогдашним министром обороны". Это на самом деле очень точный ответ, потому что, понимаете, что это значит? Это значит, что вот эти два человека, Мирабишвили и Окруашвили, несли полную ответственность за то, что будет с операцией. Если операция не удалась, они б потеряли свои головы и свои посты. Поэтому они туда поехали лично. Это очень важный момент, потому что если наши десантники будут высаживаться в Верхнем Кодоре, закамуфлированные под абхазских добровольцев, то я вам гарантирую, что генерал, который принял решение о высадке, не будет высаживаться вместе с ними. И не потому что он трус, и не потому что, скорее всего, он весит 200 килограммов и сбрасывать его с парашютом надо, знаете, со специальным, с которым БТР сбрасывают, а потому что это вопрос ухода от ответственности.
Вот вся российская армия – не случайно в ней отсутствуют беспилотники, не случайно в ней отсутствуют интегрированные системы управления огнем – вся российская армия, структура управления ей построена так, чтобы избежать ответственности за то, что ты проиграешь. Посмотрите, что у нас происходило в Чечне. Прочитайте описание любой ситуации, когда была уничтожена российская колонна, и вы увидите, что она связана с тем, что кто-то не прикрыл, кто-то не организовал, кто-то не сообщил, то есть отсутствовала единая система управления, зато каждый генерал, который как-то отвечал за эту колонну, подстраховался, чтобы в случае если это будет плохо, ответственность лежала не на нем. Второй, кстати, момент, из которого тоже можно много понять. Я имею в виду инцидент, который случился тоже несколько лет назад, это история с Саакашвили и с Гальским районом. Напомню, что там было. Там часть российских миротворцев, часть из них были русские, часть – чеченцы, перешла речку, набила морду случившимся там грузинам, положила их плашмя. Вдруг Саакашвили, который был недалеко, тоже посещал Гальский район, как только он об этом услышал, схватил вертолет и со своей охраной прилетел туда. Тут картина, конечно, радикально изменилась, потому что там на пленке видно, как только что ходили гоголем наши миротворцы и как вдруг откуда-то отовсюду появляются вооруженные люди, это охрана Саакашвили, соответственно, те, кто лежали, встают, а те, кто стояли, ложатся.
Вы мне скажете, что это все несерьезно. Я вам скажу. Что когда президент в подобной ситуации принимает решение лететь на место конфликта, то первый вопрос, который должен возникать у охраны президента, это "а не является ли это способом убить президента?" Тем более что от людей с той стороны всего можно ожидать. А вот если там снайпер сидит в кустах и все это было сделано, чтобы заманить Саакашвили, который, как все знают, был рядом? Напомню, что президент Путин в более или менее аналогичной ситуации, а именно, когда он летел в Нальчик, по соседству с Бесланом, 1 сентября 2004 года, принял решение развернуть самолет и улетел в Москву. В связи с чем все остальные генералы, которые это увидели, тоже стали разворачивать свои маленькие самолетики и тоже не принимать решение по Беслану. В связи с чем было то, что было.
Так вот, когда президент в подобной ситуации лично берет на себя и ответственность за те возможные неудачи, которые произойдут – ну а если бы русские не ушли, нахамили бы ему, побили бы, открыли стрельбу, представляете, насколько бы упал рейтинг, и кроме того, не боится, что его застрелят – это свидетельствует об определенной структуре мотивации сознания. Собственно, это не означает, что российская и грузинская армии, столкнувшись, что российская армия непременно проиграет. Это означает, что если нам будут класть на стол такие доклады, что грузины не вояки, поэтому можно спокойно воевать, то тут уж проиграет точно, потому что такие доклады являются либо глупость, либо, что еще важнее, предательством. И последствия глупости и предательства в данном случае неотличимы
