Прежде чем говорить .. ¶
Прежде чем говорить о судьбе СССР в этой АИ, интересно сориентироваться в вопросе, что из себя представляет коммунистическое движение в мировом масштабе к лету 1939 года. Оно (коммунистическое движение) имело свои подъемы (1919-1923, 1929-1933), спады (1924-1928), но что касается 1939, то здесь ситуация довольно удручающая. Самые крупные, боевые отряды Коминтерна: Германская, Итальянская и Испанская компартии фактически разгромлены и превратились в типичных политэмигрантов с минимальной способностью влиять на события в своих странах. Также запрещены компартии в Португалии, Венгрии, Югославии, Румынии, Греции, Болгарии, Албании, Турции, Польше, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Индии, Японии, Манчжурии, Сиаме, Индонезии, Египте, повсеместно в Латинской Америке, кроме Чили, Мексики, Уругвая и Аргентины.
Парламентское представительство коммунистов минимально. Они представлены лишь в парламентах стран: Бельгии (9 из 204 депутатов), Боливии (19 из 103 депутатов, но это несталинские компартии — троцкисты и правые коммунисты), Великобритании (1 из 615 депутатов), Дании (2 из 145 депутатов), Данцига (2 из 72 депутатов), парламентских ассамблеях Индии (1 депутат из 1585), Нидерландов (3 из 100 депутатов), Уругвае (1 из 99 депутатов), Франции (82 из 587 депутатов), Чили (6 из 146 депутатов), Швеции (5 из 224 депутатов). Вот, собственно, и все. По состоянию на лето 1939 года). Франция — единственная страна мира, где коммунисты хоть каким-то боком могут влиять на правительство. В Китае же они загнаны в резервацию Особого Района, и из всех противоборствующих сил Китая представляют минимальную величину.
И трудно ожидать каких-либо изменений через 10 или даже 30 лет. Антикоммунистические режимы в большинстве стран Европы достаточно стабильны (Германия, Италия, Испания, Польша), а там, где они нестабильны (Румыния, Болгария, Греция), у коммунистов также мало шансов — даже в Греции, где они получили на выборах 1936 15 мест из 300. В англо-саксонских демократиях позиции коммунистов также слабы, и усиление их маловероятно. В Боливии левые, почти социалистические режимы (например, Г.Буша) недолговечны, и ориентироваться они будут, скорее всего, на Германию. Остается "коммуняцкая" Франция, где компартия будет десятилетиями играть роль "жучки" для вытягивания репки левоцентристскими коалициями и обречена на подчиненную роль.
В "нашей АИ" (т.е. в РИ) мощная левая волна 1943-1948 гг. была связана с разгромом фашистских режимов в Европе и значительной демократизацией ряда стран за ее пределами: Индии, Японии, Бразилии. Здесь ей неоткуда взяться.
Кроме СССР коммунисты сохранят власть в Туве, Монголии и, возможно, после окончательного разгрома Японией Китая, коммунистический просоветский режим возникнет в Синьцзяне (Восточном Туркестане), но не более. Мао обречен. А ближневосточные коммунисты (как и в РИ) не смогут встать во главе национально-освободительного движения, да и самому ему не развернуться в условиях сохранения Великобританией и Францией колониальных империй. Сирия и Ливан, как и договорено было, получат в 1939 фиктивную независимость типа филиппинской 1935 или иракской 1932. Даже если эти страны ждет чреда военных переворотов, Франция по прежнему будет оказывать решающее влияние на их политику.
Где-то в Китае погибнет в партизанском бою с японскими или маньчжурскими войсками Ким Ир Сен.
Димитров, Ибаррури и Тольятти доживают жизнь в подмосковном санатории.
Георгиу-Деж умирает в румынской тюрьме (по сравнению с которой, замечу, "сталинские застенки" — почти курорт).
Тельмана казнят в отместку за гибель Гитлера.
Хо Ши Мин погибнет при очередном антифранцузском восстании где-нибудь в 60-х.
Фидель Кастро примыкает к антиамериканским силам типа перуанских апристов. То же самое касается Че Гевары. Аун Сан как будто может создать мощную компартию в Бирме, но это будет персоналистская партия, со всеми отсюда вытекающими последствиями.
Так что в следующие после развилки 1939 десятилетия мировой коммунизм будет играть куда более скромную роль, чем это представляется его "черным пиарщикам" — Антикоминтерну.
"Я могу понять политиков, запрещающих людям свободно обсуждать и толковать прошлое. Не понимаю только одного: у них-то какие могут быть претензии к Гитлеру или Сталину?"
С.Б.Переслегин