Македонская Америка - канон

Давайте посмотрим на регионы Месоамерики, избежавшие пока нашего пристального внимания.

И первыми в списке будут — южные майя

Копан и Киригуа контролируют долину Мотагуа и торговлю с Белизом. Кроме того, выше по течению находятся единственные в Месоамерике залежи жадеита/нефрита, крайне ценимого в регионе.

Каминальгую — не уступает по древности Эль Мирадору и даже превосходит его в развитии культуры и письменности

Такалик, Исапа, Чиапа дель Корсо — сильнейшее смешение с ольмеками (уже эпи-), крепкие торговые и культурные связи, так что временами уже непонятно — майяские это города или ольмекские.

Южный торговый путь ведет в Монте-Альбан — сапотекский Данибаан, столицу "людей дождя и облаков"

Естественно, что ниархи попытаются оседлать Мотагуа, взяв в свои руки торговлю с горцами. Поскольку в низовьях реки ни тогда ни сейчас городов нет — видно есть естественная причина, хотя река судоходна для мелких судов на 200 км от устья.

Но пусть будет так: ниархи укрепились на берегах озера Исабель, и оттуда уже прошли 20 км до местечка Киригуа, откуда уже недалеко было и до жадеита. Но дальше — горы оказались неприступны и Копан остался свободен.

Со временем отношения нормализовались, купцы с моря жили в горах а купцы с гор — в городах ниархов.

Так же шло взаимопроникновение культур, старомайяская письменность была упрощена до алфавитной, горцы овладевали железом, и этот секрет по отлаженным торговым связям уходил дальше, в земли ольмеков и сапотеков.

К началу н.э. вся южная месоамерика уже была в раннем железном веке. При этом империи, наподобие Канульской на юге не образовалось — горные долины были слишком разрознены и давали слишком много средств для защиты. Каминальгую стал столицей иной империи — торговой, не покорявшей соседей а включавшей их в свою торговую орбиту.

Тем же путем развивались и эпиольмеки. Центр их цивилизации давно уже переместился на запад, в Троес-Сапотес, но при этом все так же крепки оста\вались и связи их с Исапой на юго-востоке и всем Теуантепекским перешейком на юге. Кроме того, постепенно росла дочерняя культура Веракрус.

Так, Сьерра де ла Месас на границе этих культур принадлежал равно и той и другой. На другом краю "веракрусцев" постепенно рос Эль Тахин, впрочем, здесь уже росло влияние ниархов, имеющих в торговле преимущество морских перевозок и основавших чуть к северу от него свою колонию в устье Пантепека.

Крайним поселением ниархов к северу стала фактория в устье Пануко, в районе нынешнего Тампико — в землях майяязычных хуастеков, не признающих одежды, но весьма храбрых и славных любовью к музыке. Их поселения были весьма малы и разрознены, что и позволило ниархийским купцам утвердиться в регионе.

Далее к северу климат начинал все сильнее меняться, а объектов для торговли не наблюдалось.

В центре мексиканского нагорья детерминистично всходила звезда Теотиуакана.

Будучи к началу н.э. одним из 2 крупнейших центров региона, после гибели второго, Куикуилько, при извержении вулкана — он унаследовал совокупную мощь вместе с беженцами и опираясь на интенсивное СХ, позволяющее содержать порядка полумиллиона человек — крестьян, воинов и ремесленников. Железо пришло к ним с опозданием, но единая власть при большом населении позволяла им отражать набеги жадных соседей.

Влияние Теотиуакана распространялось далеко на северо запад — на земли Теучитланской культуры (предположим, чичимекской), поклонников круглой формы

В общем, к началу 2в н.э. рарта региона приобрела следующий вид:

Красный — Теотиуакан,

коричневый — Теучитланская культура,

Темно-зеленый — сапотеки,

светло- зеленый — миштеки,

Оранжевый — эпиольмеки,

желтый — культура Веракрус,

Майя:

лиловый — Канульская держава

фиолетовый — горные майя на юге

голубой — лига Пуук

светло-голубой на севере — хуастеки

Синий — районы расселения ниархов

---

Экспансия майя.

С одной стороны степень воинственности майя вовне невелика — в конце 4в.н.э. у них утвердилась Теотиуаканская династия, в конце классики к ним приходят тольтеки, обратного движения не обнаружено.

Но все же с другой стороны в рамках своего ландшафта и майя кое что могли:

Примерно с I по VII век н. э. на территории нынешнего Сальвадора жили племена майя

Издревле территорию современного Гондураса населяли индейские племена ленка, мискито-матагальпа, отомиманге, пайя, хикаке (языковой семьи чибча), жившие первобытно-общинным строем. Основными их занятиями были подсечно-огневое земледелие, охота и рыболовство.

Во II веке н. э. индейцы группы племён майя вытеснили местные индейские племена на менее плодородные горные склоны.

Т.о. мы видим, что в описываемый период и горные и равнинные майя осуществляют экспансию на юг как с востока так и с запада.

Конечно, более продвинутые технологии военного дела сделают эту экспансию более эффектной.

Вполне можно предположить что на востоке экспансия дойдет до болот Никарагуа, где и утихнет за бессмысленностью.

На западе же – движение может достичь плодородных берегов оз. Никарагуа, и хотя разрозненным племенам, не способным объединить силы это сложнее чем единому Канулю, но все же — железные мечи это серьезно, а противник не менее разрознен, поэтому — допустимо.

Скажем, к концу 1в.н.э. н.э.

С другой стороны, 400 лет — достаточный срок, чтобы заимствовать железо у соседей в нескольких десятках км, так что к началу н.э. технологический разрыв будет скорее количественным чем качественным.

Именно болота и джунгли на востоке Никарагуа, как и в РИ станут прибежищем касиков удачи. Вытесняемые в малоплодородные земли, они вынужденно двинутся дальше, распространяя с собой навыки добычи железа.

Промежуточной базой для дальнейших завоеваний для них станет регион раннего Кокле в Панаме откуда затем они двинутся дальше вдоль обеих побережий, наращивая частоту и амплитуту набегов.

Уточним сроки натиска на Юг.

К 200 до н.э. ниархийская торговля железом набирает обороты, в том числе и по чибчанскому берегу. Налегать сильно не будут — под боком все таки, но сколько то клинков и пр — продадут за желтенькие брюлики. Тут даже по десятку в год — за 100 лет тьма оружия накопится. Концепцию лука за те же 100 лет — переймут. Ну и набивать доски на пироги — те же майя в конце концов сами научились — а тут такие подсказки плавают.

К началу н.э. начнется экспансия Ниархов и майя в Гондурас, параллельно с продвижением горцев в Сальвадор и далее. Часть местных погибнет, часть останется, часть отступит на юг.

К 100г и в Никарагуа чибча останутся только на скудных пропитанием восточных низинах (именно эта скудность и остановит экспансию майя и ниархов). Зато это будут непримиримые, не пожелавшие покориться. К этому времени они уже научатся клепать набойные суда, а окружающий лес позволит их во множестве создавать, как для рыболовства, так и для набегов. Боевой опыт в противостоянии захватчикам, обилие сравнительно с югом оружия — позволят им начать успешные походы, выплескивая излишек населения на юг.

Там живут родственные племена и завоеватели легко смешаются с ними. При этом уже идет РИ экспансия чибча на континент с перешейка, достигшая в итоге не только гор в центре Колумбии, но и Эквадора на западе и границы Венесуэлы на востоке. Теперь у чибчанского копья появляется железное острие и деревянные морские кони, несравнимые с долбленками противников что резко ускоряет темп продвижения.

Примерно к 120г искатели счастья укрепятся в землях Кокле, до конца века они дойдут до устья Кауки и Магдалены и озера Маракайбо.

Также начались попытки искать счастье на Западном море, но тянущиеся у берегов Колумбии мангровые заросли, и слишком малые реки не сулили богатой добычи. Более перспективными были походы на север — на прибрежные поселения майя, где можно было взять куда больше, но и отпор был сильнее. Наконец, путь на север у восточного побережья пока упирался несмотря на кризис в господство на море флота ниархов, превосходящего качественно все, что могли выставить походные вожди чибча.

Итак, где же успели расселиться ниархи ко 2 в н.э.

1. Их численность в Белизе стабилизировалась на 100 тыс в прибрежных городах, живущих рыболовством и торговлей. Большая часть населения страны — метисы и майя, превосходящие ниархов втрое.

2. Кроме того, в центральных областях Канульского царства проживают порядка 5 тыс ниархов — писцы, купцы, наемники Великого Ахава. Это наиболее майязированная часть ниархов, и наиболее обеспеченная.

3. Канульско-ниархийская экспансия в Гондурас привела к появлению и там до 15 тыс ниархов и до 150 тыс майя (аграрное перенаселение в центральных районах уже сказывается).

4. Прибрежные ниархийские полисы Юкатана от Муйиля на западе до устья Усумасинты на востоке, входящие в лигу Пуук — около 20 тыс.

5. Северные фактории в землях эпиольмеков, веракрусцев(михе-соке) и хуастеков — не более 5 тыс. всего

6. Остров Посейдония: тысяч по 5 в Халкидисе и Хрисополе и до 15 тыс на западе острова — ближайшая точка сбрасывания дем. давления. Среди лишних людей проводятся жеребьевки и "победители" отправляются основывать новое поселение на Остров как правило в хорошо освоенном районе Посейдониса(того, что в бухте Кортеса)

   В это же время население подвластных Канулю майяских царств и племен достигло 3 млн (впрочем, многие — очень условно, особенно на западе, в бассейне Усумасинты, скорее только отдавали дань величию Великого Ахава с Холмов Агавы), около 1,5 млн. жило в горных городах майя, до 700 тыс — в землях лиги Пуук и до 300 тыс — в различных окраинных племенах и в глубине Юкатана.

   Вся эта идиллия продолжалась, распахивались новые земли, основывались новые города, приводились к покорности новые племена и казалось что природа ничего не может поделать с людьми, сумевшими обуздать ее, не убоявшимися ни болот ни джунглей ни дождей ни гор ни быстро впитывающих всю воду известковых равнин севера...

   

---

Конец эпохи

Первый удар природа нанесла в конце 1в. по горцам.

Извержение Йолопонго сокрушило близлежащие селения и нанесло страшный удар по соседним землям, сделав их почти непригодными для возделывания. Поток беженцев хлынул на равнины, желающие же сохранить свободу брались за оружие, избирали военных вождей и шли на юг, в земли чибча, обирая и изгоняя их.

Но это было только предвестие Катастрофы.

Около 125г изменился климат региона. Упала температура, ушли дожди, на регион опустилась вековая Великая сушь.

Разумеется, это не произошло мгновенно, просто с каждым годом сухой сезон длился дольше, урожаи становились меньше, приходилось делать новые распашки и запас пригодной земли вокруг селений уменьшался. Люди бежали в города, чтобы найти там работу, и находили ее. Дабы умилостивить богов воздвигались циклопические храмы, скреплявшиеся и покрывавшиеся новыми слоями извести, для выработки которой требовались все новые гекатомбы леса, пущенного на дрова. Лишних людей собирали в армии, совершавшие славные походы в Гондурас и долину Усумасинты и в центральные районы Юкатана. Но армии воинов и рабочих все равно надо было кормить и распашки росли раньше срока а урожаи с них — падали. В земли майя пришел голод. Вслед за ним недовольство, перерастающее в озлобленность властью, утратившей благоволение Небес и Земли, Огня и Воды, Рыбы и Кукурузы. Начали восставать окраины, проходящие войска выгребали запасы и мешали работе на полях. Уже и в центральные области, ранее кормившиеся за счет окраин, пришла нужда. Великий Ахав решил опереться на ниархийских наемников — они были менее привержены местным суевериям, их копья были острее, но в ответ народная ненависть обрушилась на весь народ пришельцев. Их кварталы разрушали восставшие в первую очередь. Их сил не хватало — пока подавлялся один мятеж — вспыхивало два новых.

Жестокость росла взаимно, пустели целые города, но дани от этого не прибавлялись, дожди не шли чаще а урожаи и уловы — не становились богаче. Наконец, ахавы Пачана, Муталя и Сайиля, соединившись с восставшими, взяли город на холмах Агавы и кровь правящих родов полилась с вершин пирамид, чтобы просить богов о милости. Там пали пришедшие на помощь таксисы из ниархии, оставив родину почти беззащитной. Союзники же, окончив пир и отдохнув, направили стопы на восток, в землю ниархов, славную богатствами, собранными торговлей со всей Му-Ятс-Ченой (известными странами).

Крепки были стены городов ниархов, могли они получать помощь морем, но и у соседей не хватало еды, хирела торговля, грозили соседи. Местные землепашцы, забыв, что и в их жилах течет кровь пришедших с востока, в большинстве присоединились к врагам, открывая уязвимые места, дабы навсегда покончить с пришельцами, кормить которых не было уже сил. Конечно, великие армии долго не могли стоять в земле ниархов, их уничтожил бы голод, но они оставили напротив вражеских стен свои крепости, откуда могли мешать ниархам засевать поля.

Голод томил оставшихся а безнадежность отнимала силы. Все новые и новые ниархи грузились на корабли и искали прибежище в иных землях: на Посейдонии, в городах на северном берегу в земле Пуук, где враг не был так силен и была надежда устоять, даже в землю народа уастеков.

Около десятка таксисов (порядка 4 тыс) было отправлено туда незадолго до Великого Восстания, повергшего в прах Кануль. После разгрома к ним прислали с призывом вернуться, но командиры и наемники решили, что покорить разрозненные племена этой земли будет легче чем устоять против всей земли майя, где ненависть к ниархам пропитала кости народа, и немалая вина в том была самих наемников, не знавших жалости на службе Канульского Ахава.

Так пала Ниархия вслед за Канульской державой. Мало кто из оставшихся там ниархов смог выжить, а холмы Агавы были оставлены, чтобы зарасти травой, затем кустами, наконец скрыться под зеленым покровом джунглей вместе со своими дворцами и храмами. Голод же продолжал терзать истерзанную страну и вскоре победители схватились между собою, каждый город стоял за себя и вчерашний друг становился врагом. Потомство Тифона и Ехидны правило краем, оставленным светлыми богами, десятикратно сокращая население, вселяя ужас в сердца людей и лишая надежды.

Город из прибежища становился угрозой, ведь враг знал, где его искать а люди не знали, кто станет врагом завтра и откуда ждать беду. Люди оставляли их. строя потаенные укрывища в джунглях и болотах, где враг не мог их найти.

Наступал Новый Огонь — восьмой катун восьмого бактуна, 8.8.0.0.0 по длинному счету майя (199г, н.э.)

Культура, религия и взаимные влияния ниархов и майя.

В религии у ниархов происходило сильное проседание в мифологии к местному уровню, на первый план выходили Гелиос/Аполлон, Посейдон/Океан, Арес, Гефест. Женские божества падали в авторитете.

Посмотрим на те направления, где активно происходил культурный обмен месомерики и греко-македонцев в первые века после высадки:

Перерождение.

Местная теория перерождения в потомках, ведущая к тому, что дед и внук по матери назывались одним именем (для сохранения единства крови практиковались кросскузенные браки между 2 линиями), оказалась близка как упрощенному Платону и известным уже индусским теориям так и практике, которой реально придерживались диадохи при заключении браков.

Так что эта тенденция получила здесь свое развитие.

Культ близнецов.

Популярность культа близнецов в месоамерике дает пересечением с Гераклом и Ификлом, Кастором и Поллуксом и в дальнейшем приведет к культу Александра и Гефестиона/Неарха.

С другой стороны противопоставления богов живых и богов мертвого царства оставляет от триады Зевс, Посейдон, Аид только первую пару, приводя их к тому же знаменателю. Да и возведение правителями своего рода к богам приводило именно к той же паре, минуя Аида. Ему подобрали дубль для завершения симметрии – скажем Тартар или Тифон.

Противопоставление богов и предков.

Издавна культ предков в месоамерике вел к человеку-улитке/горбуну/человеку из пещеры — прародины местных. Именно поэтому храмы на вершинах пирамид — образы изначальной пещеры с непринципиальным внутренним убранством — важен экстерьер. Но все это не относится к пришельцам, их предки — пришли из за моря, гонимые ветром. Это значит, что человек-улитка и пирамиды будут им чужды, как признаки соперничающего культа.

Пернатый змей — объединяющего стихии воды(змей — символ текущей воды) и воздуха(пернатый — летящий, впрочем пока скорее пенный) – бог текущей воды, мог бы занять место в пантеоне, но он покровитель враждебного Теотиуакана и потому не может слиться с Посейдоном, но может стать его темным хтоническим двойником, составляющим пару Аиду – превратившемуся в хтонического двойника Зевса.

Соответственно, местные жители, ведущие свой род из земли будут считаться порождениями Аида/Тифона/Тартара и прочих хтонических чудищ, что и может привести к войне богов аналогично индусским сурам и асурам. В переработку пойдут все гиганто- и титано-махии.

Календарь.

Поскольку он крепко завязан на земледелие – происходит сильное заимствование местного, к тому же 4 летний цикл олимпиад/заменивших их игр вполне ложится в 52летний цикл местных. Ну и местные игры вполне сливаются с играми пришедших.

Человеческие жертвы.

Концепция местных радикально отлична от таковой у ниархов. Здесь идея в том, что боги принесли в жертву себя, дабы возродить мир и Солнце. И потому люди должны отдавать в идеале свою кровь для подкрепления богов.

Можно конечно выстроить параллели с Адонисом и Осирисом, но они как раз и не требовали жертв.

Думаю, что может сыграть противопоставление — свои и чужие. Местные — люди Тифона/Тартара, потому и приносят ему человеческие жертвы, нам же, поклоняющимся правильным богам сие не должно. И на контрасте религиозный запрет:

Так, в свете местных религиозных представлений переосмысливалась и греческая теогония: Крон не просто сверг Урана а Зевс Крона — но это было актом принесения божества в жертву и тем самым актом перетворения и обновления мира. Сюда же и арамейские мифы о творении мира из тел поверженных хтонических чудовищ

Одновременно с этим распространялись и антимагические концепты осевого времени того же Платона (лучше претерпеть несправедливость чем сотворить ее, мифы, рисующие богов несправедливыми сами неблагочестивы).

В связи с этим все чаще Крона стали рассматривать как нарушителя законов добродетели, организатора жертв себе (поедание своих детей), Зевса же — как прекратившего эту неблагую практику и по праву свергшего недостойного. На этой почве сформировалось одно из течений, отрицающее местную практику жертвоприношений, как Кроническую, в противовес тем, кто вслед за местными рассматривал ее как необходимую для сохранения мира и потому практикуемую богами в т.ч. и Зевсом относительно отца.

Язык.

Токовинин А. А. Краткий словарь иероглифического майя.

видно какие звуки есть у аборигенов:

Есть: а,б,в,е,и,й,к,л,м,н,о,п,с,т,у,х,ц,ч,ш

Нет: г,д,ж,з,р,ф,щ

Так что имеем постепенную диффузию

Г-к, Д-т, Ж-ш, З-с, Ф-в/п

Р видимо сохранится.

Так, Посейдонис —

(pasaj (pa-sa-ja)- рассвет, восход) + (tuun (TUN / TUN-ni) — камень)

Пасайтуун — Камень рассвета.

С другой стороны, есть и сильнейшее обратное влияние — несравненно более удобная чем зарождающаяся местная, алфавитная письменность ниархов вскоре была заимствована и переработана в местное демотическое письмо, оставив старому нишу иератического храмового письма.

Организация общества.

Ниархи.

Приглядимся повнимательнее к их социальному строю.

На их прародине полисы выросли из аристократических сообществ, и понадобились тираны, чтобы сломить их силу. Приход новой силы был связан с гоплитской революцией, когда сомкнутые шеренги тяжелой пехоты неудержимой стеной двинулись по полям сражений. Не личный героизм, но уверенность в плече соседа, полисная спайка, единство граждан — вот что стало идеалом. Не родовые дворцы и семейные усыпальницы — городские храмы и портики стали идеальным действием славного мужа. Слава мужей была в славе их града а град был продолжением единой воли его мужей. Однако при этом следы старой аристократической традиции сохранились. Достойный муж — это землевладелец, имеющий свободное время для участия в городской жизни, не ремесленник. Посему успех — не возросшие обороты купца, не занятие ремеслом, могущее быть лишь ступенью к успеху.

Что же сохранилось и что изменилось в земле ниархов? В новом мире не было ремесленников и в малой степени сравнимых с прибывшими, землевладелец же явно уступал в знании предмета местным, в результате критерии престижности в этом вопросе не могли не перевернуться. Теперь не владение землей, а владение своим делом, своей мастерской, своим кораблем — было признаком успеха, признаком достойного мужа, гражданина полиса. При этом малое число поселенцев в иноязычном окружении вынуждало их поддерживать военное дело на достойном уровне, сохраняя строевые гоплитские традиции, правда вместо конницы фланги должны были прикрывать пельтасты.

После падения старой Ниархии в полисах Пуука, Хаманчана(север) и Нохолькаба(юг) сохранились эти представления о достойном муже и его признаках (особенно на севере), так же было и в полисах Халкиды, впрочем со своей спецификой — на севере с уклоном в военное дело. на юге — в ремесло и торговлю, на востоке — в торговлю и ремесло. И только в поселениях западной Посейдонии, куда бежали от голода, огня и меча восставших — только там снова в полной силе возник идеал мужа — землевладельца, уверенного в том, что его семья, его город смогут себя прокормить. Именно здесь рождались лучшие воины ниархов — крепкие и выносливые от физического труда под Солнцем и здоровой пищи.

Майя

В момент Контакта земледельческие общины, самые передовые — храмовые протогорода уровня шумеров 3000до н.э.

Далее постепенное проникновение железа, формируется вооруженная аристократия, подминающая под себя общины, затем, опираясь на союз с ниархией цари Кануля формируют проф. армию типа Саргона Аккадского и создают раннюю империю, теперь уже основывая эксплуатацию не на чуждых большинству населения (имеющего свои святилища) храмах с холмов Агавы, а на силе боевых дружин. Потому, когда пришли голодные годы — чужими были подданным высокие цари и ненависть дошла до их костей. И пал Кануль.

После Катастрофы железное дело распространилось куда шире, теперь отдельные царства уже были в силах защитить себя, у них была своя знать с железными мечами, войны из завоеваний вновь стали набегами ради добычи и славы лучших мужей. С другой стороны спустившиеся с гор племена принесли с собой более архаичное общественное устройство, чему способствовала и антиниархийская традиционалистская реакция местных низов. В результате общины вновь стало спаивать общее поклонение общим богам в общих святилищах (помимо общей защиты от вражьих набегов). Продолжалась внутренняя колонизация, росла плотность населения, росли и города, как центры ремесел и культов и культуры, росло богатство и число вооруженных, выставляемых в случае опасности, постоянно грозящей из соседнего царства. Чем то это напоминало поздних майя с выделившимся сословием воинов, чем то — архаическую Гомеровскую Грецию.

Жрецы и умножающиеся воины боролись за внимание в общинах.

...Наступал Новый Огонь — восьмой катун восьмого бактуна, 8.8.0.0.0 по длинному счету майя (199г, н.э.)

Буря ярости и отчаяния, наконец, улеглась, костер, спаливший страну стал затухать, и кладбищенский покой опустился над тлеющими угольями из которых предстояло разгореться новым городам и новым царствам, потому что Великая Сушь подходила к концу и дожди наконец вскоре должны были прийти в измученную страну.

Но до них надо было еще дожить, ведь влажные годы начались только через полвека, примерно с 250г. Впрочем, десятикратно уменьшившиеся население с основательно выбитой элитой уже вполне могло прокормиться, в чем немало способствовало наличие железных топоров, ставших куда более массовым инструментом чем 2-3 века назад. Даже малые поселения могли с большой легкостью вырубать большие участки леса, сжигая их под посевы.

Еще проще это было делать вдоль рек в бассейне Усумасинты, где лодки позволяли выжигать участки далеко от селения и свозить на них обратно урожай. Именно в этот регион, к полудиким родственным племенам бежали от войн и гибели многие с центральных низменностей.

На опустевшие же земли начали спускаться горцы, пострадавшие куда меньше соседей и сохранившие организацию и исконную культуру. Именно они возродили города, взяв под контроль округу, которую могли удержать под своим влиянием. Земли было много а людей мало и не было нужды в войнах. Лишь цари с дружинам ходили иногда в походы друг на друга ради чести и славы, не сильно затрагивающие мирных селян. Вновь поднимались жрецы по ступеням пирамид Муталя, Пачана, Сайиля. Но не было среди городов и царей такого, что мог бы возвыситься над всеми. Все они равно владели железным оружием, все контролировали близкие по размерам и населению территории, населенные не желающими воевать людьми.

Росту новых городов способствовало и изменение климата, что повысило урожаи и скорость восстановления полей. Земля, которую в 200г населяло хорошо если 300тыс к концу века кормила уже до 600тыс, включая и новоприбывших горцев.

В эти же годы медленно угасала цивилизация эпиольмеков. Кризис ударил и по ней, обрушив как урожайность полей так и торговлю горцами и западным побережьем. Города хирели, жители переселялись на север в земли Веракруса, растворяясь среди местных родственных им михе и соке, чьи появляющиеся города постепенно входили в период расцвета.

К западу же все выше сияла звезда Великого Города, чья слава должна была затмить славу Холмов Агавы. Майя называли его Хонохвиц, как называли его жители — никто не знает, те же, кто пришел после его гибели звали его Теотиуакан — Город Ушедших Богов.

В годы гибели Кануля жители Хонохвица заканчивали строительство пирамид Солнца и Луны и Дороги мертвых.

В РИ с 200 года они встали на путь завоеваний, покорив и перестроив Каминальгуйю и заключив в 250г союз с Тикалем.

В нашей же реальности с одной стороны куда большая острота кризиса сильнее ударила по Тикалю и его возможной гегемонии, с другой же — куда большая распространенность железного оружия в землях майя сравнительно с Хонохвицем затруднила для него прямое покорение разрозненных земель юга. Однако, это отставание было лишь временным — ведь кризис выбросил за пределы земель майя множество искусных мастеров, в том числе и по металлу и Хонохвиц быстро сокращал технологический разрыв, пока же воины вооружались бритвенно острыми мечами с обсидиановыми клинками и облачались в особым образом обработанные многослойные хлопковые панцири, на луки южан они отвечали более тяжелыми дротиками (именно на них шло малое количество добываемого и покупаемого железа), были приведены к покорности земли миштеков, славных как доблестью так и отсутствием единства, также был заключен союз с древним Данибааном, столицей земли Беенаа (сапотеками).

Вассалами Хонохвица признали себя и племена и города михе и соке на восточном побережье — наследники ольмеков.

Полудикие и свирепые в бою науаязычные Теучитланцы северо-запада приходили в священный трепет при виде Великих пирамид огромного города и слали своих воинов на его призыв к совместным походам.

К 300г на всем севере только земли хуастеков под властью ниархов остались непокоренными и независимыми и ныне над ними нависла тень новой Империи.

Карта земель майя в классическом периоде:

Посмотрим, что происходило с осколками мира ниархов после Катастрофы.

Посейдония. Сюда устремился основной поток беженцев — близость острова, множество свободных земель, разведанность берегов торговцами, наличие нескольких форпостов, наконец слабость местных туземцев — все способствовало переселенцам. Главным было пережить первые годы на новом месте, собрать первые урожаи, освоиться на новом месте.

За вторую половину 2в, на которую пришелся основной поток мигрантов, население западной Посейдонии выросло вчетвер — с 15 до 70 тыс. Свою долю приняли и Халкидис с Хрисополем, так что общая численность восточных поселений достигла 30 тыс. Рост поселений продолжался и весь 3 век, так что к 300г число ниархов на острове достигло 200 тыс человек с растущим перевесом запада над востоком. Начал обживаться северный берег кубы, где вскоре была найдена медь, что помогло улучшить корабли и увеличить их число. Зато жители Халкидиса и Хрисополя во 2-м в. пережили кризис — торговля золотом и железом и изделиями из них резко сократились, приведя к разорению местных ремесленников и владельцев копей. Как и на западе, местным ниархам пришлось осваивать сельское хозяйство, чтобы не умереть с голоду. Число торговцев и ремесленников резко упало, как и качество их изделий. Тем же, кто не хотел оставить свое ремесло пришлось искать новых покупателей и новые торговые пути. Так, обследуя острова к востоку, они встретились с продвигающимися на запад племенами араваков(тайно, сибонеи), возделывающих батат и маниок, что привело к росту торговли с Гаити и далее на восток, там где туземцам было что предложить, в том числе золото (россыпи Хрисополя были близки к истощению). Однако куда больший рынок нашел их севернее араваков — движущиеся вдоль побережья стаи "морских змей" с дружинами чибча испытывали большую нужду в хорошем оружии и готовы были обменять на него и на другие изделия халкидских мастеров взятую на континенте добычу. Именно эта торговля помогла выстоять Халкидскому союзу в кризис 2-3вв.

Поселения ниархов в Гондурасе протянулись от озера Исабель на западе до нынешнего Трухильо и долины р.Агуан на востоке,

http://www.embassyworld.com/maps/MapsOfHonduras/images/hondurasph3000.jpg

поскольку дальше начинались болота, которые и тянулись на юг до самой Коста Рики.

Дальше вглубь расселялись союзные майя, осваивая долины средней Мотагуа (обл. РИ Киригуа), Улуа и той же Агуан. Гибель единого царства привело к отсутствию единовластия, но угроза чибча с юга заставила пришельцев греков и майя сохранить союз в виде конфедерации городов.

К 200г численность ниархов на побережье достигла 50 тыс, а к 300г — 80 тыс.

При этом майя, при разрушении Кануля и централизованного снабжения переселенцев уже не могли так легко расти за счет притока извне, но и те 150 тыс, что успели прибыть до кризиса за 150 лет размножились до 250 тыс и заселили внутренние земли северных долин Гондураса.

Примерно та же картина была и на южной, тихоокеанской стороне региона. Те же несколько сот тыс., но на куда большей территории основывали свои царства от нефрито-обильного Копана, к богатой медью и серебром Тегусигальпе и дальше к долине оз. Никарагуа и до п-ова Никойя на северо-западе Коста Рики.

Лига Холмов (Пуук) удержалась от полного распада, но тоже прошла через серию войн и восстаний, сюда, на менее разоренный север тоже двигались голодные орды пытались занять здешние города и скинуть в море пришельцев. Кроме того, и с моря пришлось пережить набеги чибчанских моноксилов. Население как майя так и ниархов там стабилизировалось, компенсируя падение урожаев ростом подсечных вырубок и рыболовного флота. Те же 20-30тыс ниархов и порядка 300-500тыс. майя.

Наконец земля Хуастеков. Земля, называемая Хаманчан или Бореида (северные земли). Именно туда хотела сбросить излишки населения Ниархия в конце 1-начале 2вв. Там уже была торговая колония в пару тыс. человек, и вот, флот метрополии перебросил около 140г до 4 тыс воинов для покорения севера. Казалось бы — ситуация близка к той, что сложилась в самом начале в Белизе. Но теперь у ниархов была подготовленная база, знание местных реалий — языка, хозяйства, местности. Кроме того, хуастеки также сильно уступали майя в уровне организации, как и в численности — их было порядка 200-250 тыс. Племенам предлагался союз и поставки продуктов и участие в походах или разорение и рабство. 10 лет походов, 10 лет восстаний и новое поколение хуастеков — народа теенек выросли уже под новой властью. В центрах округов стояли города-крепости ниархов со столицей в устье Пануко.

Этот успех был оплачен ценой отказа от спасения родины, впрочем завоеватели были готовы принять у себя беженцев с родины, в первую очередь родню а также женщин для браков с победившими воинами.

Таким образом, число ниархов в Хаманчане достигло 25 тыс к 200г и 40 тыс к 300г.

Первоначальнй военный характер государства привел к большей консолидации его и к экспансионистской направленности, главным образом на юг, вдоль побережья, на города и селения культуры Веракрус.

Экспансия чибча

В Панаме до Колумба жило по оценкам ученых до 200 тыс, судя по карте ниже примерно столько жило в Коста-Рике и Никарагуа, и еще столько же в Сальвадоре и Гондурасе.

Из карты расселения чибчаязычных племен мы видим, что и без ниархов они вырвались с перешейка на просторы Колумбии.

Здесь же за 300 лет (до начала н.э.) соседства с владеющими железом ниархами а позднее и майя торговля и набеги знакомили их с железными клинками и концепцией луков и дощатых судов. Даже приобретая по 10 клинков в год к началу н.э. у чибча накопится до 3тыс клинков. Экспансия же в 1в н.э. со стороны ниархов и майя еще и повысило демографическое давление на перешейке.

к 100г вытесненные из Сальвадора и Гондураса племена чибча укрепились на севере земли Многих Вод — Халаончана в западной части перешейка. Население редкое, вождества, базы пиратов, вербующих среди местных команды (жить то надо)

к юго-востоку на перешейке сложилось порядка трех племен-вождеств в землях Кокле и далее,(Коста-Рика и сев.Панама) на базе земледельческих долин запада.

Наконец, выдавленные с перешейка племена двинулись на восток вдоль побережья Колумбии до устья Кауки и Магдалены, где заканчивалась Золотая Дорога, ведущая на юг в Анды к древним культурам Перу. К 100г их набралось уже 200 тыс.

Золотые культуры Колумбии

Во 2в экспансия чибча продолжала нарастать. Часть племен шли привычным путем вдоль побережья на восток, в земли будущего союза Тайрона и дальше, к Маракайбо, другие же направились в горы по Золотому пути муисков в сторону племен уже существующей культуры талима. В это время началась торговля вождеств чибча от устья Кауки и далее на запад с купцами Халкидского Союза.

Также, и Коллапс майя-Ниархии на севере привел к распространению железного дела на юге перешейка.

К концу века число чибча и покоренных ими племен вне перешейка составило уже около 700 тыс.

в 3в к 2 племенным союзам на побережье (тайрона и сина) добавились еще 2 союза в Андских долинах (кимбайя и муиски), а также 3 союза дальше к востоку от Маракайбо до устья Ориноко, кроме того, разведывательно-грабительские походы "морских змей" уходили куда дальше, до устья Амазонки, в конце века уже грабя вождества Амара, и подбираясь к побережью Бахии.

Экспансия чибча на юг и восток. Эльпидия, Бахия, Кхшатра и соседние племена к концу 3-го в.

300г.

Всего на перешейке все те же 700тыс чибча — сколько могут прокормиться, но при этом уже 3-х вековая колонизация Юга сильно изменила ситуацию в Колумбии и прибрежной Венесуэле

Около миллиона уже осели на побережье от Перешейка Харона до гор, и активно двинулись вверх по Золотой Тропе.

За горами на берегах Маракайбского Залива расселилось еще до полумиллиона человек.

И еще около 300 тыс расселились дальше на восток, в районе устья Ориноко (разумеется, каждый раз я включал и потомков ассимилированных местных.)

Итого 2,5 млн (рост за 3 века в 5 раз, по Гуревичу германцы в ср.в. росли и в 10раз за 3 века).

карта племен и государств Карибии к 300г.

4-й век

Мексика

Как уже говорилось, поскольку сама система СХ не изменилась, демографические ресурсы развитых регионов остались примерно теми же. Все также калоомте Хонохвица располагал подавляющим концентрированным превосходством в силах над любой отдельно взятой политией, как и контролируемый ими союз земли Витенаах — над любым иным союзом Месоамериканского региона. Хонохвиц к тому времени уже стал стотысячным мегаполисом (треть населения которого была ремесленниками), огромной торговой сетью, охватывающей как теучитланцев на северо-западе, так и тотонаков на востоке и сапотеков и племена михе-соке на юге.

(Теотиуаканский стиль талуд и таблеро)

Четкая организация, видимая в едином стиле и плановой застройке города — муравейника, проведенной в 200-300гг, свидетельствуют, что правитель (калоомте) Хонохвица уверенно и твердо руководил окрестными землями (30-40 тыс км2 с населением до полумиллиона человек) и никакая рыхлая конфедерация не могла ему противостоять.

В РИ в 250-450 калоомте Хонохвица проводили решительные наступательные операции даже в центре земель майя на расстоянии около 1000км от метрополии, выселяя свои колонии в столицах сапотеков а такжеи майя Тикале и Каминальгуйя а при нужде и ставя там правителей из своих царевичей, породнившихся с местными родами. Это было возможно, поскольку города того времени практически не были укреплены и вражеская армия, прорвавшаяся к дворцу правителя часто решала тем самым исход компании и местное ополчение не могло ничего противопоставить ветеранам Хонохвица и воле богов, отдавших свои храмы в руки пришельцев.

Но в нашем мире история уже пошла несколько иначе. Вступление в железный век привело к формированию вокруг ахавов военных дружин с железным оружием и дружинной этикой и преданность дружин была с их вождями более чем с храмами и святынями общин. Кроме того, куда большие, чем в РИ успехи в государственном строительстве обернулись в период коллапса куда большим размахом междоусобных войн, штурмов городов а следовательно и прогрессом фортификаций, в РИ свойственном коллапсу уже 8-9вв, когда городские центры стали огораживаться стенами. Также сыграл большую роль в этом прогрессе и пример ниархов. Изначально оказавшись в чужом окружении, они стали укреплять свои поселения по канонам военной науки Средиземноморья.

Т.о., наличие в земле майя городских стен и боевых дружин, способных стать ядром сопротивления привело к куда меньшим успехам Хонохвица в этом регионе. Впрочем, юго западный горный регион, наиболее удаленный от источника заимствований и от бушевавших войн, зато наиболее связанный торговлей с Центральным нагорьем, оказался таки под влиянием Хонохвица, принимая у себя поселенцев с запада и перенимая в искусстве и ремеслах стиль мастеров земли Витенаах и поклонение Восемнадцатиголовому Змею. Граница их политического влияния прошла между Исапой и Абах Такаликом.

Итак, на северо-востоке региона имеем владычество Хонохвица и жителей Центрального Нагорья, подчинивших теучитланцев на северо-западе и беенаа на юге, последние принесли на север письменность и мастеров работы с железом. Постоянные войны с Хаманчаном на западе вели к развитию военного дела. Земли михе-соке находились в торгово-религиозно-вассальной зависимости, как и Западная Тумбала — область горных майя, а местами и их северные соседи — города южных Центаля и Йокоттана (Петена и верховьий Усумасинты).

Майя

Однако само внешнее давление заставило политии майя вспомнить их недавнюю совместную борьбу против Кануля, окончившуюся победой. а также вспомнить и судьбу городов, впускавших к себе чужие армии. Все это привело к очень рыхлому союзу с центром в Яшмутуле (Тикаль), направленному на защиту от посягательств Повелителя Запада.

Еще один крупный союз среди майя сложился в земле Нохольчен вокруг оз. Никарагуа, где связность по озеру и наличие враждебных соседей-чибча привело к сравнительно раннему сплочению местных общин виников-майя.

Слабость надгородской организации майя была вызвана не изменившимся способом ведения с.хозяйства, рост интенсивности которого позволял только организовывать самодостаточную политию на территории в 2тыс км.2 или на расстоянии 50 км от соседних, примерно равных по силам, территории и населению городов.

В поздней доклассике и ранней классике малая распространенность железа давала преимущество дружине перед ополчением, постепенно происходит насыщение железом и верхушка каждого царства имеет хорошее по тому времени вооружение, что делает царства примерно равными по силам, не давая никому решающего перевеса, ибо против сильнейшего всегда можно найти союзников. Удерживать же чужой город против воли горожан и династией, не связанной с местным храмом — весьма проблематично. (вот взять в плен и принести в жертву — пожалуйста).

Ниархи

Отличие ниархийских полисов от городов майя — первые сохранили себя как гражданские общины (еще бы, если каждый — потомок богов), вторые же были общинами храмовыми, группирующимися вокруг родовых святилищ с превращением главы рода в "священного царя" или нескольких царей при синойкизме общин в одну.

Поскольку хоз. основа не сильно отличается от майяской — сохраняется и характерный размер классического царства, наследуемый и ниархами, но более развитые морские сообщения ведут к выстраиванию более прочных союзов именно вдоль побережья.

Через контакты с Бахией начинает постепенное распространение скота и скотоводства, тем самым замедляя (пока очень медленно) рост населения, ибо часть пищи потребит теперь скот.

Ниархи, получив в свое распоряжение лошадей, получают возможность набегов на отставших соседей (недостаток лошадей ограничивает преимущество набегам).

Хамаончан

И северным ниархам, основавшим 10 городов в земле Хаманчан на побережье Восточного Моря и подчинившим своей власти народ теенек первым пришлось испытать на себе натиск армий Хонохвица. Конечно, многие из покоренных переходили на сторону горцев, но они были безоружны и мало могли помочь в штурме хорошо укрепленных полисов, способных быстро перебрасывать силы морем к угрожаемому участку.

Если же силы врага были слишком велики для открытой битвы, то отрядам ниархов достаточно было перехватить пути к Хонохвицу и обрезать снабжения, чтобы голодом заставить варварские мириады к отступлению. И все же, нужда в поддержке местных заставила ниархов Хаманчана пойти на уступки кланам теенеков, сохранивших верность. Из подданных они получили звание союзников, а наиболее отличившиеся вожди — даже гражданство и право жить в полисе ниархов.

К 400г гражданами Бореиды считались 25 тыс. мужей.

Посейдония

к 300г население Западной Посейдонии достигло 150 тыс, заполнив весь южный берег, и уже заглядываясь на удобные бухты севера. Потихоньку росли поселения и в долине Аримао. Желающие же кормиться торговлей а не рыбной ловлей переселялись на восток, в полисы Халкидского союза, население которых выросло уже до 50 тыс человек.

В 4 веке рост несколько замедлился, но заселение Посейдонии продолжалось.

к 400г четверть млн. человек жили в западной части острова до болот бухты Броа на юге и до архипелага Сабана на севере. Немногочисленные туземцы ассимилировались

порядка 30 тыс жили в полисах центральной части острова между болотами п-ова Сапата и рифами залива Анна Мария http://geographyatlas.academic.ru/pictures/geographyatlas/map105.jpg

Посейдонские колонии(ок.300 тыс, включая и район Аримао) — численно крупнейший ниархийский анклав, наиболее развитый культурно, принявший в себя сливки эмиграции. Именно в силу сознания своей силы не чувствующий нужды в объединении. В ррегионе правят развитый полицентризм, начинающиеся межполисные войны, союзы с меняющимися участниками, калейдоскоп государственных устройств.

Население Халкидского союза достигло уже 80 тыс, селясь главным образом на юго-восточном берегу Кубы(крупный центр вырос на месте Гуантанамо), на западных берегах Гаити (Порт о Пренс, Гонавес, Джеремия, Св.Марк) и Ямайки. И внутриполисное и союзное устройство сильно тяготеют к олигархическому. В языке и культуре — наиболее сохранилось влияние Эллады и Старого Света, поскольку влияние местных культур, сравнительно с другими регионами минимально, освоение региона началось еще первым поколением колонистов, новые приезжали уже в действующую культуру и майяское влияние было умеренным, хотя постоянное его вливание в течении 5 веков конечно сказалось, как и влияние на окраину цивилизации майянизированной метрополии.

Их купцы, исследуя северное направление, прошли вдоль безлюдных Багам и вышли к Флориде, где тоже постарались завязать торговлю.

Но торговля с севером для посейдонцев малоперспективна — кукуруза слабо акклиматизирована, а сорта старого света начали проникать из Бахии совсем недавно, так что на севере охотники и собиратели, могут продать меха, но на юге нужда в них не так чтобы велика, хотя горцам Нохольчена, Тумбалы, Хонохвица и пр. можно и продать. Так что торговля по Миссисипи конечно активнее реала, но на фоне юга глушь и тишь.

На западе растут торговые обороты с потомками ниархов и конкуренция с поднимающимися полисами западной Посейдонии. На юго-западе растет торговля с оседлавшими Золотую Дорогу чибча, пытающимися построить в устье Кауки протогосударство.

На юге же развивались торговня с прибрежными чибча и борьба с ними же за контроль над Малыми Антилами и торговыми путями вдоль континента. К тому же, открытие Бахии раскрыло новые, неведомые еще рынки, а также новые товары для рынков старых. Поэтому, среди халкидских торговцев наметился раскол, разделение между купцами-традиционалистами, предпочитающими старые контакты с чибча и купцами-новаторами, поставившими на Бахийскую торговлю. В ходе этой борьбы, ближе к концу века в одном из городов союза путем переворота пришел к власти (тирании) Несторий из клана князей моря Лаэртидов, что родом из Эльпидии.

Йокотта

В земле Йокоттан в низовьях Усумасинты мелкое ниархо-виникское царство начало подчинять окрестные вождества, возможно с подачи Халкидцев, жаждущих расширения рынков.

В РИ регион пережил расцвет в 320-450гг из верховьев вниз:

320 Яшчилан — 431 Паленке

РИ прибрежный Комалькалько возник поздно, но тут на его месте одна из старых колоний ниархов – Неаполь Йокоттский, в период Катастрофы часть ниархов бежала и сюда. Территории не богаты полезными ископаемыми, уступают в плодородии почв центральным равнинам Петена, зато имеют выход к морю, что за счет торговли дало опережающее сравнительно со средним течением развитие. Начальная экспансия Йокоттанского Неаполя, превратившегося в Йокоттское царство (270-350) была однако направлена не на восток а западнее, вверх по Теапе, где добывали янтарь. Развитие торговли привело к союзу с Халкидцами, что облегчило найм воинов с острова. Впрочем, по возможности, старались комплектовать таксисы своими подданными, что выходило все-таки дешевле. Т.о., с середины 4в сложилась ситуация, когда район Центральной Усумасинты (развивающийся в РИ сроки) стал представлять интерес для усилившегося алчного соседа, и одновременно с этим у Йокотты появился инструмент, позволяющий удовлетворить свою алчность.

В 370г началась война с царством Бакаль (столицей его был тогда еще не Паленке а Танхабакаль — Тортугеро в наше время).

Малым царствам Пакбуль и Киниль к югу от Бакаля было предложено стать друзьями и союзниками Йокотты.

Лига Пуук

К 400г фактически распалась на независимые полисы из за отсутствия смысла существования. Мир, война — для каждого полиса индивидуальны, только угроза чибча несколько сплачивает прибрежные ниархийские полисы (50тыс. чел.), отличающиеся от майяских развитым морским рыболовством, активной морской торговлей и большим демократизмом полисного устройства.

Неархия

к 400г в Неархии (Неа — новая) в Гондурасе 120 тыс считающих себя потомками старых ниархов активно метисируются с майя (Нормандия, Русь и пр.) так что цифры весьма условны, постепенно имя меняет смысл, обозначая теперь социальный слой, владеющий «эллинским», в союзе численностью 500 тыс (вмещающий ландшафт). Постоянная угроза сперва со стороны покоренных, потом от агрессивных соседей стимулирует сохранение единства и налаживание союзных надполисных структур, очевиднейшей из которых является царская династия. Языки в этих регионах — диалекты майя в сельской местности с большой долей грекоговорящих и небольшим влиянием чибча.

Чибча

В 4-м веке происходит кризис в отношениях западных чибча, совершающих набеги на «морских змеях» на восток до Бахии и Халкидского союза, все больше переключающегося на торговлю с самой Бахией. К концу века совместными действиями «князей моря» на службе Бахии и Халкидских галер грабительские походы в Бахию перестали быть рентабельны, а вскоре и вовсе перестали быть.

От грабежей Бахии с перепродажей добычи халкидцам пришлось отказаться, но карибов, араваков, наконец соседа Бахии — Амара Лазурные Топоры и Нефритовые Клыки продолжали считать законной дичью.

Тем не менее, западным дружинам чибча пришлось асе более переходить к освоению земель побережья, где они оседали, находя себе женщин среди местных племен и и быстро возрастая в числе.

Кроме того

С момента прибытия ниархи принесли в месоамерику товарно-денежные отношения. Теперь золото уже было не просто металлом Солнца, но и товаром, ценностью, которую можно было обменять на севере на произведения искусных ремесленников, такие как сварные мечи из хорошего железа. И с начала н.э между двумя отрогами колумбийских Анд начали потихоньку появляться золотые культуры Колумбии:

Но теперь эти культуры представляли для чибча куда больший интерес, чем в РИ. Более того, интерес для них представляли не только эти культуры, но и бесперебойное функционирование Золотой Дороги, ведущей к древним культурам Перу.

Именно эта направленность — на неперекрытие пути ведет к желанию обеспечить мир (под своим контролем конечно).

Т.о. в районе устья Магдалены и Кауки образуется новый торговый центр, где рады всякому, имеющему что купить и что продать. Чибча и ниархийские майя, посейдонцы и даже бахийцы — все могли поселиться здесь и начать с начала на новом месте.

ошибка

Много воды утекло с появления идеи Македонской Америки (10 лет).

1. Сперва просто постулировали прибытие македонцев в Америку и отсутствие у них Средневековья, после чего в 14в открыли Европу и начали Покорять и Курощать:

   https://alternathistory.livejournal.com/990.html

   попутно начистив рыло Тамерлану

   http://alternathistory.com/makedonskaya-amerika-sobytiya-posle-pobedy-aleksandra-niarhskogo-nad-tamerlanom/

2. Затем решили прикинуть развитие мира т.ск. от яйца и быстренько, за месяц довели таймлайн до 700г.н.э. и 116млн. ниархов. С картами и распространением от Австралии к Новой земле и Патагонии и далее до Великих Озер и Орегонщины. Старались сойтись с нулевым циклом но...

3. Потом опомнились и по призыву коллеги Деметрия и несколько обновленным составом (в частности, присоединились ваш покорный слуга и коллега Гера/Ubhafy) начали все заново, даже создав несколько альвикистраничек:

   http://ru.althistory.wikia.com/wiki/Категория:МакедонскаяАмерика(Мир_Ниархов)

   2.5 На этом этапе возникла даже альтернатива альтернативы (2011-13гг, 955кб) — флот Неарха не пошел вокруг Африки а построил Ниархию на Мадагаскаре:

   http://samlib.ru/k/krjukowdn/hozjaewajuzhnyhmorej.shtml

   Но только мы дошли до 6-7 века и Спарты на Великих Озерах, как коллега Лестарх по нашей же просьбе учинил климатический разгром концепции, уторпив в снегу Великую Мегалию.

4. Пришлось опять вернуться к началу, что и сделал коллега Гера, и его разработки до сих пор не утратили актуальности и являются началом и нынешней версии Канона. Единственное изменение — отказ от перевозки овец с баранами а также и коров с быками.

   Утки, куры, козы, свиньи, кони — пожалуй это тот максимум живности, который флот потащит с собой вокруг Африки.

   Но затем произошло расхождение во мнениях с администрацией ФАИ об реалистичности развилки и мир перешел сюда.

5. Новые коллеги давали новые наводки, добавился Парагвайский очаг доместикации растений, убавились вымершие при эпидемиях, завезенных из старого света, но и этой итерации пришел конец. На юге в землях чибча нашли золото, медь и прочие жадеиты, а на севере открылось, что число поселенцев даже с семьями сильно не дотягивает до числа Капицы 30-70тыс, позволяющего поддерживать хоть сколько сложно структурированное общество уровня сложного вождества:

   Таким образом, судьба изолятов подтверждает значение информационного взаимодействия для роста и то, что информацию, знания, связь с мировым сообществом следует рассматривать как необходимый ресурс развития. В отделившихся сообществах было более чем достаточно территориальных, пищевых и минеральных ресурсов, и только информационный отрыв от мирового взаимосвязанного сообщества привел к неминуемому отставанию. Причем отставание происходит как в скорости численного роста, так и в темпах культурного развития.
   Именно это более всего характерно для изолятов -- они как бы замирают и останавливаются в своем развитии. В изолированной подсистеме культурное развитие и численный рост оказываются, как и для человечества в целом, системно сцепленными, но в следствие их изоляции замедленными.

   http://malchish.org/lib/philosof/Kapitza/Kapitza.htm#6.2

   Существенным уровнем в иерархии являются сообщества людей, имеющие размерность порядка K=64000, обусловленные генетическими, племенными, языковыми, территориальными и географическими факторами...
   При описании структуры демографических циклов уже было обращено внимание на то особое место, которое принадлежит неолиту. Этот качественно важный рубеж выделяется тем, что находится точно посредине развития человечества, представленного в логарифмическом масштабе времени, и что к этому моменту прожила свою жизнь половина всех людей, когда-либо живших. Можно предположить, что к этому времени в человечестве могло сформироваться порядка около @ 250 племен, с размерностью @ K, состоящих из кланов по @ 150 членов семьи.

   http://malchish.org/lib/philosof/Kapitza/Kapitza.htm#6.3

   Учет того, что в Эльпидии и Бахии число поселенцев едва хватало для формирования простого вождества, а также того, что долгое время им пришлось существовать в форме изолятов привели к пересмотру тампов роста и развития этих обществ в сторону замедления.

6. Поэтому, взяв за основу старый таймлайн, мы начинаем...

Македонская Америка или Мир ниархов 5.0

[HTML_REMOVED]Часть 1. Эльпидия

[HTML_REMOVED]

До 300г копируем старый таймлайн

В самой южной части флота оказались легкие грузовые корабли, во время шторма они не пытались идти носом к волне а старались держать нос по ветру, и их сносило этим ветром все дальше к югу, вынеся к юго-восточному побережью Бразилии.

Увидев землю к северу от себя командиры решили, что Океан смилостивился и выбросил их у берегов все той же Африки, вновь повернувшей на юг, принимая форму Большого Зуба.

К счастью буря перед окончанием несла их не к берегу а почти параллельно ему и команды, маневрируя смогли избежать больших крушений и подобрать тех, кому все же не повезло. Подождав отставших, флот двинулся дальше, огибать "Африку", уходящую все дальше к югу.

Незнакомые растения и животные вызывали у них все большее недоумение и растерянность.

Наконец они встретили огромный залив, являющийся эстуарием Ла Плата. Некоторые полагали, что это устье далекого Ганга, но большая часть сочла, что это Южный рукав Нила, изображенный на карте Гекатея Милетского. Понятно, что это не река, текущая с юга на север, но возможно, что она вытекает оттуда же, откуда и Нил.

Учитывая общую потрепанность кораблей, усталость команд, необходимость пополнить припасы принято решение о большой стоянке.

42 корабля с примерно полутора тысячами человек на борту бросили якоря у южного берега эстуария, высадившись на земле, которую назвали Τράπεζα της Ελπίδας — берег надежды, что позже сократилось до Эльпидия.

Итак, в октябре 321г до н.э., неподалеку от устья реки называемой местными ливийцами Йи (неподалеку от нашего Монтевидео), суда были вытащены на берег скот был выпущен на выгул, люди начали распахивать ближайшие поля, вырубая лес на поселок. Пока группы легковооруженных разведчиков были разосланы по окрестностям, решено было отправить пару кораблей дальше вдоль берега на юг и один, самый быстроходный и легкий корабль послан был исследовать новонайденную большую реку и как можно дальше для установления возможности дальнейшего анабазиса.

Большинство высадившихся составляли македонцы, ионийские греки, критяне и карийцы — около восьмисот, остальные общины были представлены фрагментарно небольшими группами, за исключением финикийских моряков и главным образом персидских кавалеристов с близкородственными общинами наемных иранских горцев. Могущие обещать в будущем заметное напряжение эти ренегаты были морально подавлены, не выступая пока против подчиненного положения.

Весна 320 года впервые внесла уверенность материальном благополучии и подняла дух колонистов, был собран весьма неплохой урожай, что вкупе с обилием дичи и рыбы далеко отодвинуло угрозу голода.

Одновременно из дальней разведки вернулся и посланный корабль. Его навклер, Каистробий из Памфилии был человек недюжинной воли и способностей, какой только и мог за столь долгое изнурительное путешествие сохранить в хорошем состоянии корабль, высокий дух и порядок в экипаже, продолжить искать путь вперед когда все остальные обессилели и разуверились. За три месяца движения в глубь речного мира он зашел сначала в Уругвай, несколько поднявшись по нему вернулся назад и углубился вверх по Паране. Пройдя около 250 парсангов(5,2км) он миновал устье Парагвая, правильно определив Парану за более крупную реку. Оттуда он поднялся еще почти на 300 парсангов до водопада Гуайра (граница Бразилии и Парагвая), сделавшего дальнейший путь на север невозможным.

Зато на берегах реки от впадения Игуасу до Гуайры он наткнулся на селения оседлых туземцев, чьи жены на своих огородах выращивали тыквы и маракуйю (бразильско-парагвайский сельхоз очаг), пока мужчины охотились на пекари. Несколько дикарей было схвачено и взято с собой для дальнейших расспросов.

Рассказать об истоках южного Нила туземцы не смогли, они знали только, что за водопадами река тянется все дальше на север, до новых водопадов, а потом еще дальше, и где она кончается ведают только духи лесов и болот Урупиру и Караима, которые одни могут дойти до начала Реки, ибо ступни их вывернуты назад. Ни о каких царствах эфиопов они тоже не слышали, жили вокруг них охотники, еще более дикие, чем они.

Экспедиция на юг была далеко не столь успешной. Из посланных 2 кораблей вернулся только один, и его капитан Азибал рассказал о все более пустынных и негостеприимных берегах, о все более свирепых ветрах, погубивших в итоге его спутника.

После возвращения Каистробия от северных порогов и Азибала с южного берега всем стало ясно, что попытка вернуться неугодна богам ибо от 20 тысяч, вышедших из Вавилонии осталось меньше полутора тысяч, пути вперед не видно, путь назад приведет в лучшем случае к возвращению пары кораблей. Потому, по эллинской традиции, решено было основать колонию в новой земле. Но сперва обычай и здравый смысл требовали избрать главу — ойкиста, чей голос всегда был решающим в спорах, кто устанавливал законы и отдавал приказы. Такова была издавна роль ойкиста и именно сейчас он был необходим как никогда. Каистробий и Азибаал среди моряков, Главкий и Горгий среди воинов, Пантордан среди македонцев и Мардоний среди персов пользовались заслуженным уважением, но возглавить колонию должен был один. Им оказался Леоннат сын Антипатра, из порученцев Александра, сумевший навести порядок среди остатков флота, прибитых к берегу и привести их сюда.

Навклеры и офицеры, команды судов и пассажиры поклялись своими богами подчиняться ему и помогать от сердца и без лукавства.

Первым своим приказом Леоннат велел принести на каждом корабле жертвы Гестии ради благого начала. Каждый из навклеров взял огонь со своего корабля и в сопровождении плывших с ним людей принес к общему жертвеннику в центре еще не воздвигнутого города. От этих огней был зажжен домашний огонь новой родины колонистов — Эльпидии. Все другие огни были потушены и только этот разгорался все ярче, и собравшиеся у одного огня провозгласили себя одним народом, собравшимся у одного огня на жертвеннике, огня, которому предстояло гореть пока стоит город. От этого огня один за другим были возжжены огни в очагах домов поселенцев.

Но пусто было в этих домах. Не было еще семей у семейных очагов. Поэтому после прокормления первой из задач Леонната было найти женщин для пришельцев. Не впервой уже было эллинам и финикийцам родниться с варварами и дети колонистов от местных женщин вырастали полноправными гражданами колоний. Именно тут лежала одна из причин столь быстрого роста колоний в эпоху Великой Колонизации.

Эта земля лежала пустой, не было здесь поселений туземцев, только малые кланы бродили по берегам рек, охотясь и ловя рыбу. Единственным исключением были поселениях у порогов "Южного Нила", о которых рассказывал Каистробий и захваченные там туземцы.

Экспедиция готовилась тщательно — нужно было отобрать и починить лучшие из оставшихся на плаву кораблей, приготовить припасы и снасти для ловли рыбы, выбрать гребцов и ловцов в экипажи.

В 317 году экспедиция из 18 кораблей вышла в путь. Экипажи составляли всего по 20 человек, ибо обратно они планировали плыть куда большим составом.

Конечно, немногочисленным ранним земледельцам было практически нечего противопоставить махайрам пришельцев, знающих, благодаря заранее допрошенным пленным, расположение их селений. В предрассветном тумане высаживались они выше и ниже селений, окружая еще спящих. Женщин связывали и волокли на корабли, сопротивлявшихся мужчин безжалостно убивали. В плен их не брали, ибо место на кораблях берегли не для них.

Более тысячи женщин везли осевшие корабли, возвращаясь к новому дому мимо разоренных селений и пораженных ужасом тупари.

После этого были и новые, уже меньшие экспедиции, но такого успеха уже не было. Устрашенные антиподы бежали в ужасе на север, за водопады Гуайры, прячась в протоках. Теперь к демонам болот и лесов они добавили и белых демонов реки — Илина, в жертву которым топили самых храбрых врагов, предварительно вырвав их сердца, чтобы съесть их храбрость.

Несколько дальних походов привели к решению женского вопроса и бегству антиподов за водопады, а также и к резкому уменьшению их численности из за резкого падения числа женщин. Рабов было добыто очень мало, поскольку места на кораблях резервировались в первую очередь для женщин, а позднее пуганый народ был настороже и разбегался. Кроме того, среди местных племен, и в еще большей степени среди новых жен стали распространяться неведомые ранее на этой земле болезни. С трудом новые экспедиции частично компенсировали убыль женщин, уцелевшие же племена же спасались от болезней как и от пришельцев, бегством на север, за пороги.

Рабынь у пришельцев тоже практически не было, поскольку в первую очередь каждый искал жену.

В итоге верхи и низы не могли разделяться по наличию/отсутствию рабов. Не могло лечь в основу богатства и владение землей — ее слишком много, а рабочих рук мало, и реально ты владеешь только тем, что можешь обработать. Деньги — на месте нет богатых рудников, к тому же купить можно только то, что произведено, да и торговля носит только внутренний характер. У элиты колонистов оставался только один ресурс — корабли, без которых трудно было бы организовать рыболовство, являющееся на первых порах главным источником пищи.

Именно от кормчих, ставших владельцами кораблей и произошли Великие Дома Эльпидии, сделавшие имена первых кораблей родовыми (род Борей, род Тромерос-"грозный", род Ферон-"летящий" и пр.). Корабли составляли основу экономического могущества новой знати и делали это могущество наследственным. Пусть родоначальник был греком, македонцем, финикийцем — общность занятий и интересов выковывала их единство и роднила их.

Тогда же возник и первый конфликт — составлявшие примерно треть колонистов иранцы обладали лидерами из персидских офицеров десанта, среди которых были и представители старой знати, которые при этом были непричастны к морскому делу, среди них не было кормчих и других морских офицеров. Дело могло закончиться взрывом и кровью, но здравый смысл с обеих сторон возобладал. Было заключено соглашение, по которому в буле — совет полиса наряду с 42 кормчими входили и 8 персов, представляющих свою общину. Пока эта община была сплочена, их голоса звучали достаточно громко в совете, но со временем национальные границы размывались, большую роль начинали играть корпоративные интересы, и морские роды стали превалировать, потомки же персов, не восходящие к тому или иному кораблю стали неофициально именоваться младшими. И поскольку путь в море был им заказан, со временем они реализовали свою власть в оставшейся доступной им форме — в контроле за большою частью стад размножившегося скота: коней, коз и свиней (просто владение землей, как я уже писал, реальной власти не давало)

К 300г до н.э. население состояло из полутысячи семей. Слишком часто женщины умирали не оставив потомства, а добывать новых из за порогов с каждым разом становилось все сложнее, только чудесные изделия эльпидских ремесленников могли склонить племена за порогами к слепой торговле, когда в назначенном месте эльпидцами оставлялись товары, а потом воины тупи приводили туда девочек и женщин, часто отбитых у соседнего племени.

К тому времени старшие дети уже начали создавать свои семьи, таким образом население составило около 3000 человек.

Персы большею частью пахали землю (ремесленников и рыболовов среди горцев немного), образовав около десятка поселений по сотне человек, знать управляла и пасла растущие понемногу стада, немногие ремесленники обосновались в Палаполе, где есть и резиденции допущенных к правлению персидских офицеров. Македонские землепашцы предпочитали селиться хуторами ближе к городу, греки и финикийцы — в самом Палаполе, где развернуты верфи по починке и обслуживанию родовых судов, а также переработке улова, и конечно основные мастерские и храмы.

Т.о. в городе жило немногим больше половины жителей Эльпидии.

После смерти Леонната во главе колонии стал архонт Филота сын Каистробия. Его отец оставил ему корабль в прекрасном состоянии, преданную команду, крепкое хозяйство, уважение среди других навклиров. Именно их поддержка и помогла ему возглавить полис. Так, поколение за поколением все выше поднимались тридцать семь Великих Домов Эльпидии (часть навклеров не оставила потомства). Все больше гордились они чистотой своей крови и брали себе жен только среди своих, причем детей женщин, выросших в городе, а не сыновей купленных наложниц. Иногда из таких семей, от младших сыновей вырастали при некотором везении Малые Дома.

Лишь представители Великих Домов могли становиться архонтами, владеть кораблями, становиться ойкистами новых колоний.

Из Великих и Малых домов выходило жречество, капитаны(не хозяева) кораблей, члены Совета при архонте.

В выборах участвовали все, но голосовали не по одному а по фратриям — наследникам тех, кто плыл на одном корабле, что как правило давало Великим Домам решающий голос.

200г. до н.э.

За следующие 100 лет население разрослось до 5 тысяч, население все больше перемешивалось, знать окончательно приобрела наследственный и сакральный характер, узурпировав божественное происхождение, отражая нападки неубиваемым аргументом: "если ты потомок Гермеса, почету твой предок не был кормчим?" В быту распространился смешанный греко-арамео-гуаранийский язык, на котором говорили все, греческий же был языком древних свитков, языком аристократов и образованных людей, образующих высший и средний слой Полиса.

Потихоньку велась торговля с местными охотничьими племенами обеих берегов Ла Платы, все еще переживающими разгул эпидемий, и обзаводящимися некоторым количеством метисов (готовые пошалить эльпидские торговцы и достаточно легкомысленные и жадные до безделушек антиподки).

100г до.н.э.

Население достигло 8 с половиной тысяч.

Недавно была основана колония Тартосса в 60 км к востоку во главе с представителями младших ветвей Великих Домов.

В это время казалось бы непримечательное событие привело к значительным последствиям для региона.

Началось с того, что один из молодых аристократов — Фороник попался на соблазнении чужой жены. И он сам и обиженный принадлежали к высшей знати и архонт не хотел ссориться ни с одним из них. Потому Фороник был присужден к изгнанию, но его Дому позволили снарядить для него корабль и превратить изгнание в экспедицию к порогам Хапи(Уругвая). После нескольких экспедиций за женщинами столетней давности в эту сторону эпидемии начались и там, земли ниже порогов обезлюдели и не приносящие доход плавания были прекращены.

Но по прошествии ста лет парагвайские тупари размножились, выращивая тыквы и охотясь на пекари и постепенно стали переселяться на восточные земли, образовав племя ава в верховьях Уругвая. Захватив нескольких потерявших осторожность туземцев Фороник допросил их, но не стал грабить поселения, а предложил союз одному из вождей. Фороник предоставлял железные орудия, семена новых культурных растений, домашнюю птицу и помощь в набегах, а вождь давал пищу и работников.

Племя процветало и усиливалось, Фороник богател и время от времени отправлял корабль домой, торговать маракуйей, листьями мате, и конечно же добытыми в совместных походах рабами.

Другие Великие Дома также расширили свои фактории для торговли с племенами севера уже в верховьях Нила, продавая им оружие и инструменты и натравливая друг на друга. Так началась великая экспансия тупи и началось рабовладение в Эльпидии

Первоначально рабы использовались для низких работ — вычерпывать воду из трюмов кораблей, прислуживать в домах аристократов, но шло время, обнаруженные северные племена росли в числе, а благодаря торговле и в умениях, и к началу н.э. первые обрабатываемые рабами поля появились на берегах междуречья Нила и Хапи. Конечно, это не были плантации времен Рима и Карфагена, это были архаические домашние рабы, помогающие пахать хозяевам и принадлежащие роду хозяина, пусть и в низком, рабском статусе.

Начало н.э.

К этому времени число эльпидцев достигало полутора десятков тысяч, живущих в 4 полисах и их окрестностях — хорах. Число туземцев, включенных в торговые отношения с эльпидцами также выросло и сравнялось с числом самих эльпидцев

Поселения земледельцев продвигались все дальше в долину Йи, до 50 км от берега, еще дальше уходили пастухи со стадами коз и лошадей.

Население окончательно перемешалось, Первый из полисов уважительно именовался старейшим — Палаполем.

Потомки персов, смешиваясь с другими народностями, активно распространялись по долине Йи. Еще севернее и к западу кочевали стада молившихся Ахуре потомков персидских офицеров, образовавших 6 Малых Домов. Впрочем, сами они себя малыми не считали, в городах бывали редко, что и помогало им избегать конфликтов с жителями полисов, а также сохранять память о своей вере и культуре.

Полностью вписавшись в новый мир, колонисты Эльпидии вступили в период бурного роста.

100г.н.э.

Число эльпидцев достигло уже 40 тыс. большая часть которых жила в пригородах 6 полисов, куда собирались по праздникам для торжеств, богослужений и общих собраний мужей. Последним из полисов был основанный на южном берегу эстуария Дельфинополь.

В самом Палаполе проживало 5 тыс, но из них 4/5 были землепашцы и рыболовы, т.е. производители продовольствия.

200г.

Прошло полтысячелетия после Высадки.

Население достигло численности 100тыс. в двух десятках небольших в основном полисов, из которых 3 располагались на южном берегу, торгуя с местными охотниками.

Это уже превышает число Капицы, характерное для сложного вождества или народности до создания территориального государства.

Эльпидцев начало раскалывать на части.

Так, живущие в отдалении от моря, континентальные пастухи и сеятели долины Йи уже не чувствовали себя частью того же народа, что и жители Палаполя.

Росли и различия между полисами, практически не зависящими уже от Палаполя.

На свободных землях Дуопотамии появились поместья геоморов — рабов и батраков, помещаемых на землю ее хозяевами и обрабатывающих ее за половину урожая.

Постепенно Эльпидия обрастала варварской периферией

Прежде всего, это вождества листрогонов в районе порогов Нила(Параны), от южного тропика до болот между Нилом и Хапи(Уругваем), которые чем дальше к западу тем больше сворачивали к северу к бескрайним топям Пантанала.

К югу их земли ограничивались лесами за Хапи, к востоку горами, но и доступные земли достигали 500 км с севера на юг и 200-300 с запада на восток и легко способны были прокормить до полумиллиона человек даже при примитивном земледелии, и это при том, что население там едва достигло 100тыс. Даже людоедство не могло замедлить их рост, поскольку компенсировалось многоженством со вдовами съеденных врагов. Кроме того съедали теперь только самых доблестных врагов и вождей, простые же пленники уходили на плантации юга в обмен на оружие, инструменты, бусы, тонкие ткани и пр.

Далее, это бежавшие с плантаций на берегах Хапи (берега Нила вблизи Китринийского моря сильно заболочены).

Некоторые из беглецов уходили вверх по реке Ахара, где и прятались среди озерных лагун. Другие же шли болотными тропами на северо-запад, заплатив местным проводникам украденным скотом. И те и другие смешивались с местными, принимая их имена и делясь с ними навыками.

Так сложились два племенных союза — каритийцы на реке Ахара и керандийцы, к югу от Нила и до Тукаваки (одной из множества Рио Саладо, впадающей в океан чуть севернее мыса Норте).

Первый из союзов был вскоре разгромлен дружинами обозленных грабежами Великих Домов и загнан в недоступные для кораблей верховья, второй же, укрывшись за болотами окреп и сделался грозен соседям. А соседями для союза оказались давно уже не знавшие оружия малочисленные колонисты южного берега. местные торговали с ними мясом и мехами, теперь же все больше набиралось таких, которые считали несправедливым, что все богатства этой земли достаются пришедшим из за моря чужакам, превратившим их в рабов и преследующих их на своих кораблях.

Керандийский союз рос, беглецы приносили новые умения, они научились делать крупные но легкие пироги, вмещающие до 15 человек, но при этом такие, что их можно было переносить на руках и пройти там, где было не пройти эльпидцам. Мужчины племени вооружались не только дубинками и копьями, но и заимствованными у пришельцев луками.

Богатства пришельцев манили их. Начались набеги на плантации, но после первых их успехов эльпидцы поставили заставу около устья Хапи и несколько их кораблей постоянно готовы были теперь обрушиться на пытающиеся проскользнуть пироги. Тогда керандийцы решили ударить в другую сторону.

около 250г.н.э. до 60 пирог были спущены на воду одной из рек, впадающий в море южнее Нила. Пройдя в стороне от всех сторожевых постов пироги повернули на восток и под утро высадились у Анфелы — молодой колонии, насчитывающей чуть больше тысячи человек. Лишь пара десятков из них имела хорошее оружие и те не были готовы собраться и биться вместе. При таком превосходстве все сопротивлявшиеся вырезались, остальные вязались. Судьба женщин в захваченном городе понятна и лишь недостаток места на пирогах избавил большую их часть от участи третьей жены. Когда разгул несколько утих, на пироги и лодки колонистов было загружено все найденное железо.

На следующий день пироги оставили разграбленный город и дымящиеся остовы не взятых с собой больших эльпидских кораблей, дабы оставшиеся не воспользовались ими, и не вызвали подкрепления, пока торжествующие победители не скроются в протоках.

Эльпидия была в гневе и ужасе. Никогда еще варвары не могли набраться сил и смелости, чтобы открыто напасть и разграбить полис эльпидцев. Дерзость керандийцев требовала должного ответа. Но кто возьмет на себя роль мстителя, кто пойдет пешком там, где не пройти кораблям, кто готов найти и покарать врагов вдали от родного моря, там где бессильна мощь великих домов Эльпидии?

И ответ был найден — те, кто издавна привык жить вдали от моря, те, кто издавна владеет лучшими из коней, те, кого пренебрежительно называли малыми домами, кто стоял во главе пахарей и пастухов долины Йи.

Первым из них был глава дома Бехтунов (от бехдин — благая вера) Кавад. Именно к нему обратились Дельфинопольские отцы города с предложением взять под свою руку земли Керандии к югу от Дельфинополя, который от себя добавил обещание ежегодно выплачивать некую сумму на нужды вооружения и снаряжения. По некотором размышлении Кавад решил, что предложение судит роду почет и славу и решил отправить на юг своего младшего сына Бероза и с ним пять сотен молодых охотников с семьями и потребным скотом.

Так сын Кавада ступил на землю, где его потомки будут провозглашены царями. Первый год он обживался на новом месте со своими людьми, охотники отправлялись снова и снова, чтобы разведывать тропы и переправы, пастбища и водопои, а также следы людей. За это время керандийцы снова попробовали выйти в море, но не смогли прорваться мимо сторожевых пентеконтер. На следующий же год, оставив сотню мужей сторожить стада, Бероз с четырьмя сотнями конных выступил в поход. Сотни двинулись по пампе широким изгоном, полосой в два десятка км в направлении, где ожидались поселения керандийцев. Заметив поселение воин давал сигнал, к этому месту подтягивалась его полусотня и предавала все огню и мечу. Пленных вязали и вели на юго-восток, где и продавали на поджидающие кораблям. Больше десяти селений было разорено за этот поход. Охваченные паникой варвары бежали кто куда мог: дни в западные болота, другие на север от Тукаваки, третьи пытались скрыться на пирогах на юго-западе, в верховьях той же Тукаваки, четвертые же слали послов к Берозу, обещая покорность в обмен на милость.

Милость была дана покорившимся и Бероз вступил во владение землями между Нилом и Тукавакой, составлявшими около 15тыс км2 пампы, не считая болот на востоке и западе. На этих землях жили до 3 тысяч его новых подданных, изъявивших покорность или просто взятых в плен. Жили там и дикие керандийцы, покорности не изъявившие и не бежавшие, но готовые сражаться и ответить набегом с пирог на конный набег.

300г.н.э.

Каритийский и керандийский союзы насчитывают по 20-30 тысяч человек, примерно столько же геоморов трудится на полях аристократов.

Коренных эльпидцев уже почти 200 тыс,

из них в Дуопотамии около 5тыс владельцев поместий с семьями и корабельными дружинами,

на керандийском берегу 20 тыс в 5 полисах во главе с Дельфинополем, 3 тыс с родом Бехтунов пасут скот и защищают побережье от керандийцев, также под властью Бехтунов до 7 тыс местных.

Порядка 50 тыс пашут землю и пасут скот в долине Йи.

Основная же часть эльпидцев продолжают расселяться по плодородным северным берегам Китринийского моря, где более 100 тыс человек живет в полисах от устья Нила и Хапи и до мыса Полонио

примерная карта на 300г н.э.

границы Эльпидии (красный) и 3 племенных союзов: керанди (темно-коричневый), карити (светло-коричневый) и тупари (голубой).

Не выделен союз Ава в верховьях Хапи/Уругвая

выделены районы локализации в Эльпидии предков Кхшатров — пахарей и скотоводов долины Йи на севере и владения рода Бехтунов на юге (сиреневый)

эстуарий — Китринойское море ("желтое" — от взвеси)

р.Парана — Нил (Южный Нил)

р.Уругвай — Хапи

р.Рио Негро (делит Уругвай на северную и южную части) — Ахара (местн.)

р.Рио Саладо (к северу от мыса Норте) — Тукавака (местн.)

Между тем, если с ближними варварами удалось управиться, сдерживая керандийцев силами рода Бехтунов и их дружин, осевших к северу от Тукаваки, а каритийцев — силами оставшихся иранских родов в долине Йи и набегами по Ахаре на речных кораблях охотников за рабами, то живущих в 5 тысячах стадий вверх по течению Нила листрогонов никто особо не опасался. Они были далеко, они были разобщены, они были готовы на все, чтобы получить оружие и украшения с юга, легко ввязываясь в межплеменные войны и продавая пленников на юг.

Между тем это были люди, постоянно готовые к войне, с завистью и жадностью смотревшие на корабли южных торговцев и думающие, как много богатств можно награбить в их селениях. Теперь у них было и оружие южан, купленное ценой своей крови и при удобном случае они не прочь были обратить это оружие на самих южан.

Пока они были разобщены — можно было натравливать тупари против ава и ава против каиава.

Так было, пока среди них не появился Вайоро. Как и его собратья, он пользовался оружием эльпидцев, но с куда большей эффективностью. Среди своих воинов он ввел железную (хоть и варварскую) дисциплину. Показавший спину в бою отдавался крокодилам, а его жены — храбрецам. Не исполнивший приказа разрубался на части ибо своим неповиновением разрубал единство племени. Побежденные вожди шли в ритуальную трапезу, если были достаточно храбры, а их воинам предлагался выбор между рабством в Эльпидии и вступлением в его армию. Женщины же продолжали обрабатывать поля и кормить воинов. За полтора десятка лет ему покорились все племена в районе от Гуайры и вниз по течению до болот. Впрочем, поток рабов на юг не уменьшился, поскольку боевые пироги тупари как стаи барракуд ринулись вверх по течению до водопада Урабупанги. Воин, не одержавший победы по законам Вайоро не мог жениться и завести потомства.

Но достаточно большая часть подданных нового царства все же не могла принять участие в столь дальних набегов, врагов стало катастрофически не хватать и молодежь заволновалась.

Немногие беглецы с юга рассказывали не только о богатствах тамошних городов, но и о том, что они не недоступны для храбрецов. Песни о набегах керандийцев и о падении Анфелы дошли и до селений тупари, воспламеняя сердца юных.

И в 346 году (666г. от Высадки — с тех пор это число считается несчастливым в Эльпидии) Вайоро на совете вождей провозгласил Великий поход.

Почти две с половиной сотни тысяч человек ходили под его рукой. Тридцать тысяч копий готовы были подняться по его приказу (конечно не считали рабов). Тысяча пирог ждала своего часа, чтобы наполниться добычей. Половина мужчин, из тех, что уже завоевали свое право на это имя, остались хранить покой царства.

Но и тех, кто вышел в поход было больше, чем всех жителей Палаполя, со всеми женщинами и детьми.

И пусть на головах воинов тупари не было шлемов а на груди — доспехов, но копья их жаждали крови а сердца не знали жалости.

Боевые пироги тупари обрушились на привычные к миру полисы северной Эльпидии. Малочисленные дружины аристократов гибли или бежали вместе с жителями. часть из них отступала на южный берег, в Дельфинополь. Наученный горьким опытом керандийских набегов город был укреплен и после приложения некоторых усилий подготовлен к обороне. Также почти не пострадали виллы знати на берегах Хапи, находящиеся несколько в стороне от пути северных варваров. Часть же эльпидцев решила отгородиться от размалеванных демонов океаном, к которому не были приспособлены их скорлупки. Так были основаны колонии на берегах соленых озер Патус и Лагоа Марин, названных эльпидцами Эремийским и Асфалийским морями (морем спокойствия и морем безопасности).

Постепенно выжившие оградились стенами, руки их привыкли к оружию, на богатых лесом Эремийских берегах спускались на воду новые, боевые корабли, к носам которых снова, как в старину пытались приделать тараны. Теперь врагов старались встретить на подступах и разбить на воде. костяком боевой силы стали дружины аристократов во главе с родом Андромахидов, не потерявшим своих земель и владений, прикрытых на юге пахлаванами рода Бехтунов, не дававших врагам пересечь Тукаваку и болота запада.

Северяне тоже призвали на помощь жителей долины Йи, также привычных к стычкам с каритийцами, но эта попытка обернулась катастрофой: пока конные дружины пытались поспеть за вражьими кораблями на на потомков персов обрушились дождавшиеся своего часа каритийцы и устроили там резню и повальный грабеж, унося все железное, украшения и угоняя скот с оставленных пустых пепелищ. После этого добровольцы конечно вернулись к себе у увязли в вендетте с каритийцами, оставив прибрежные полисы своей судьбе.

Чтобы переломить ситуацию разобщенным полисам необходимо было объединить силы, был создан союз с общей казной, армией и флотом, проэдром которого был провозглашен правитель Дельфинополя Деитарх Андромахид.

Год за годом все дальше к северу встречали вражьи пироги боевые хеландии Эльпидии, в двухстах стадиях от устья Нила были поставлены крепости, закрывающие путь в Эльпидию, ответные походы достигали порогов, разоряя тамошние селения и освобождая немногих пленных, наконец, после 10 лет изнурившей обе стороны войны, наступило затишье.

Страна начала оправляться от катастрофы. За эти десять лет население северных земель упало почти вдвое до 80тыс, поселения на южном берегу наоборот выросли за счет эмиграции до 40 тыс, также до 10 тыс поселились на северных эремийских берегах.

Население долины Йи тоже резко упало до 40 тыс. Много женщин и детей погибло и было угнано каритийцами, оставшиеся без семей мужчины уходили на южный берег, под руку Бехтунов, где женились на местных девушках с примесью керандийской крови. Все это привело к тому, что с керандийскими подданными Бехтунам подчинялось до 20тыс.

Количество геоморов, как ни странно, только выросло. Долина Хапи оказалась почти не затронута вторжением, а пленные отправлялись в цепях на работы, пополняя число рабов, доведя его до 80 тыс. Впрочем большая часть пленных — мужчины, направленные на самые тяжкие работы. Старый источник рабов иссяк с началом войны, новый — с ее концом.

Таким образом, население Эльпидии составило к концу войны 270тыс, считая рабов, умножающих богатства страны.

Оглянемся на царство тупари.

Великий Вайоро умер в разгар войны и резня между наследниками дала возможность эльпидцам собраться с силами. Тяжелая война в итоге привела к тому, что соседи потеряли страх а окраины, не желая ехать за смертью стали отпадать. В итоге 1 из наследников занял место отца и принялся наводить порядок. Молодежь смогла убить своего врага, усмиряя окраины и устрашая соседей, не согласные с такой политикой бежали кто на север, кто на юг, а кто и на восток, в сторону морского побережья, благодаря своим военным и хозяйственным навыкам легко сметая мелкие местные кланы. Так начался новый виток экспансии гуарани, приведший в том числе и к тому, что уже через 100 лет побережье Бразилии в районе южного тропика оказалось достаточно густо для каменного века заселено раннеземледельческими племенами, что открыло эльпидским мореходам новое направление добычи рабов.

Само же царство наследников Вайоро ударными темпами стало осваивать железное дело и другие ремесла, пришедшие с пленными эльпидцами.

Поскольку женщины в походы не ходили, а вернувшиеся получали в жены вдов погибших, численность практически не упала, а когда подросло новое поколение, так и вовсе продолжила расти, как будто и не было этих ужасных потерь.

Каритийский союз тоже не проиграл — им удалось изрядно ослабить соседей, от рабов приобрести полезные навыки, в том числе и в коневодстве. Теперь их набеги усилились, многие крестьяне предпочитали бежать на юг, бросая свою землю и становясь издольщиками на чужих полях. Это не было резким изменением, скорее постепенным смещением центра сил. Помощи от городов побережья не было, те обвиняли их в том, что они бросили соседей в час беды и оставили одних биться с листрогонами. Также и к переселенцам на побережье, говорящим на своем диалекте и живущим по странным и непривычным обычаям, отношение было как к второсортным.

В долине Йи скапливалось недовольство.

Несколько иначе складывалась ситуация в долине Тукаваки, тут Бехтуны опирались на старый договор с Дельфинополем, изначально сюда переселялись воины, крестьян, как в долине Йи почти не было и постоянные стычки и набеги поддерживали пахлаванов в готовности. К тому же изначально часть керандийцев покорилась Каваду, успев с того времени породниться с его пастухами, поэтому стычки на границе никогда не достигали такого ожесточения, как на севере. Поэтому Бехтуны в случае серьезного конфликта с одним племенем всегда могли заключить союз с другим, продавая им железные наконечники для стрел и копий или даже предложив взять одну из дочерей вождя младшей женой. Авторитет Владык Коней был достаточно велик в пампе, чтобы всякий вождь почел за честь такое предложение.

Так, постепенно положение Бехтунов становилось двойственным — с одной стороны они были древним эльпидским родом, защитниками полисов от варваров, почетными гражданами Дельфинополя, с другой же — они становились одним из племен, кочующих по степи, сильнейшим из них и способным возглавить керандийцев, если появится у них общая цель. В конце концов Бехтунам предстоял выбор, и когда придет время им придется его сделать.

Поселенцы на берегах Эремиды решили не возвращаться — обилие лесов вокруг позволяло им строить корабли по более низким ценам, чем старые города, небольшие полоски лесов вокруг которых давно были вырублены.

Теперь эльпидский флот, частные корабли и общественные, боевые, купеческие или рыболовные большею частью сходил на воду Эремийского моря (оз. Патус)

Между тем хозяйство басилеев Дельфинополя и проедров Эльпидского союза начало лихорадить. В первые десятилетия их частная мощь опиралась на обширные поместья в Дуопотамии и на большой приток пленных рабов. Однако, поскольку большая их часть была мужчинами, опасными на свободе, то они использовались на тяжелых работах и сравнительно быстро умирали не оставив потомства, что вело к уменьшению царской доли в экономике и увеличении доли полисов и других аристократов. Города, после исчезновения опасности тоже не горели желанием отдавать свои средства на личную дружину своего проэдра, а с малой дружиной и походы невелики и добыча соответствующая. Цари и знать Эльпидии начали оглядываться по сторонам в поисках новых источников рабов и рабочей силы. Одним из таких источников, как уже говорилось, стали беженцы из долины Йи, становившиеся арендаторами на царских полях и полях знати. число разорившихся крестьян росло в предшествующий период и из за послевоенной дешевизны рабского труда, с которым не могли конкурировать свободные малоземельные крестьяне.

Снова среди недовольных начали распространяться полушепотом легенды о истинном царе — Царе Справедливости, кто наделит каждого землей, для кого справедливость будет важнее лишней монеты в кошельке.

Температура в котле поднималась все выше, но взрыв прогремел не здесь.

Отступление: о национально-мировоззренческо самоидентификации Эльпидцев

На берег надежды прибыли полторы тысячи греков, македонцев, финикийцев и персов. Могли ли они сохранить свою индивидуальность на протяжении веков? Очевидно нет. Крайняя узость демографической базы вела к большому количеству перекрестных браков и усвоению детьми "сборной солянки" из того, что сохранили отцы, из писаний и преданий разных народностей, папавших в плавильный котел.

Школы для детей верхушки — создавались для всей верхушки и учили там всему а не каждого своему. Естественно, преобладал греко-македонский субстрат за явным культурным преимуществом, но и остальные не исчезли.

Также сказители пели детям сказы о Рустаме и Исфендияре, и слушали их невзирая на предков.

Смешивались верования, со временем появлялись тексты типа:

«В начале сотворил Ахура Урана и Гею. Те же вступили в союз и породили Олимпийцев.

Злобный же Ариман создал в ответ Тифона и множество чудовищ.

Первейший из Олимпийцев Дий (Зевс) породил могучего героя Геракла

и он прошел по земле и уничтожил в стране Восхода всех чудовищ Аримана.

И бежали Тифон и его дети в страхе на Запад и преследовал его Геркулес,

называемый еще Мелькартом до края земли и воздвиг он там великие Столпы,

дабы никогда не могли вернуться чудовища, терзавшие землю.

Самый могучий их наследников Геракла — Александр сказал

- да будет в мире один закон — закон Правды Ахуры, непокорные же да смирятся.

И собрал он могучих воинов и покорил все земли до последнего моря Восхода.

В это время Тифон пересекши океан подчинил себе Землю Заката и всех ее жителей

и обрек их на муки и бедность и голод и злодеяния.

Благой Ахура в своей великой жалости повелел Александру:

собери флот великий и отправь его через море, дабы и в тех землях склонились люди

перед волей Ахуры и Его посланниками эльпидцами и повержен был Тифон и дети его.»

но со временем население росло, росло расслоение — имущественное, географическое, хозяйственное...

Сильное влияние греческой традиции и генов гуарани вело к повышенной конфликтности социума.

Когда появились противоречия, потребовались и их осмысление — почему я прав а он нет. Спрос рождает предложение и вот перед нами мыслители, на основании Древних пытающиеся выстроить картину мира и на её основе правильное устройство государства, общества и человека. Для этого у них есть записи Первых и захваченные с собой книги. Может показаться, что персы тут в проигрыше — но посмотрим на гречском: Киропедия Ксенофонта, описание Персии Геродота, где приведены "исконные иранские ценнности": скакать на коне, стрелять из лука и говорить правду, первое есть привязка к хоре и пастухам, последнее — идеологический базис, железно подкрепленный зороастризмом Ахеменидского толка, который принесли с собой иранские горцы и офицеры (Един Ахура а боги народов — служители Его)

Итак:

Аристократия — наследники старых порядков взяли на вооружение архаичную теорию крови богов как права на власть, носительницы сакрального благополучия страны и пр.

Полисный средний класс — идею свободы, за которую надо бороться не только руками и мечами, но при нужде и зубами. Ибо свобода для них — возможность участвовать во власти, которой они в данный момент лишены. Эту линию я условно называю греческой.

Наконец внеполисная элита и полисная беднота требуют защиты от сильных и видят ее в царской власти, откуда и исходит Закон и Правда (иначе царь не настоящий) эту линию я и назвал условно персидской.

Поэтому с точки зрения этнической могло быть конечно крупных конфликтов, они были:

а) внутриполисными социальными

б) межполисными конкурентными

в) между хорой и полисами — межукладными

г) грабежами и набегами извне — варварскими

примерно в таком порядке.

И до разрастания этих конфликтов в полномасштабный кризис — единой Эльпидии быть не могло, ибо полисы готовы были сражаться за самостоятельность — это все же потомки греческой культуры.

Зато отсутствие разделяющих географических преград позволило в отличие от греков эльпидцам объединиться под эгидой сильнейшего в эпоху кризиса...

но вернемся к истории Эльпидии

...Температура в котле поднималась все выше, но взрыв прогремел не здесь.

Дело в том, что основным населением долины Йи были крестьяне, не ходившие в дальние походы, добывая рабов а пахавшие свой удел и не слишком богатые, чтобы позволить себе хорошие доспех и оружие. Каритийцы же в верховьях Ахары, позволяя женщинам вскапывать их огороды, сами предпочитали набеги, считая их делом настоящих мужчин.

И наши селяне все больше нуждались в поддержке Эльпидии.

Причем, как мы видели, знать и басилевсы тоже были заинтересованы в организации военных походов, дающих пополнение работникам на их полях, причем желательно с женщинами, как уже привычными к такому труду, так и позволяющими воспроизводить новые поколения геоморов.

Такое совпадение интересов привел к тому, что на северном направлении выход из кризиса стали искать в войне с каритийским союзом. На стороне Эльпидии было и то, что к началу 5 века н.э. каритийский союз был в полуокружении.

С запада на них можно было ударить долиной Ахары, низовья которой постепенно осваивались Эльпидией;

с юга — через долину Йи, традиционное направление стычек со знатными родами из потомков персов и их дружинами;

с востока же теперь можно было опереться на полисы Эремийского моря.

При попытке же откочевать на север каритийцы неизбежно столкнулись бы с куда более дикими и свирепыми племенами гуарани, отходящими на юг от наследников державы Тупари вниз по долине Хапи.

В итоге селения долины Йи признали свое подчинение басилеям Эльпидии, обязались платить подать и снабжать центральную армию вместе со своими конными отрядами.

---

Эльпидия к 400г, население около 300 тыс.

сиреневые стрелки — распространение гуарани, в центре — все та же держава тупари, вокруг — племена помельче

оранжевым — рост территорий, под контролем эльпидцев (не обязательно хозяйственно освоенные, как скажем берега Нила, сильно заболоченные и под угрозой набегов тупари — там только крепости и необх. инфраструктура)

Но песчаные лиманы на севере никому особо пока не нужны и я их не включил. Центр северных территорий — наш Порту-Аллегре.

территория каритийцев выросла и стала нависать над долиной Йи

Керандийцы все более переходят на скотоводство, откуда и быстрый рост территорий, но прибрежные болота им не нужны.

Их территория примерно между Тукавакой и горами/холмами Оёли, к северу от Тукаваки старые владения Бехтунов, но с севера они все дальше подвергаются распашке по мере роста населения/хоры Дельфинополя и сателлитов

---

В таких условиях разгром каритийцев был только вопросом времени. В 407-419гг снова и снова обрушивались на каритийцев войска гетайров. Все большее преимущество получали конные отряды, в отличие от корабельных легко способные догнать пешего врага. толпы пленных отправлялись работать на чужие поля, тысячи беженцев пытались укрыться в северных лесах, объединенные силы кланов уходили в ответные набеги, но силы их слабели.

Наконец, вожди запросили пощады, обещали никогда не ходить войной на южные земли, выплачивать ежегодную подать, выдать заложников в поставленную в центре их земель крепость Деметрия (в честь басилевса) на берегах озера Ласари.

Через это планировалось также приобщить будущих вождей к цивилизации и сделать их еще одной опорой царской власти против своеволия знати или непокорства дехкан долины Йи (почему каритийцев и не попытались извести под корень).

На гребне успехов Деметрий ощутил себя истинным Александром, покорителем народов, Великим в веках и прочая...

Участь каритийцев должна была постигнуть и кочующих в пампе жителей дикой керандии. И здесь было решено пойти тем же путем — использовать силы и опыт сатрапа ближней Керандии Кавада.

Однако на самом деле ситуация на юге была совсем иной.

Во первых, к Бехтунам на юг шли не крестьяне, шли воины, всадники, а с ними и богатство всадников — табуны и отары. Бехтуны не чувствовали нужды в помощи и защите, скорее сами ощущая себя защитниками прибрежных городов

Во вторых, изначально подчинив себе часть керандийцев, Бехтуны избежали ситуации жесткого противостояния, а впоследствии смешанные браки превратили вражду во взаимодействие а взаимодействие в дружбу.

В третьих, керандийцы перенимая у соседей их опыт хозяйства, все больше тоже переходили к скотоводству и коневодству, чему пампа весьма способствует. Это вело к куда более широкому распространению керандийцев на юге чем каритийцев на севере, что затрудняло нанесение ударов по ним, а также к более высокой мобильности их воинов, что помогало их воинам наносить ответные удары.

Все эти факторы привели к тому, что задуманная война обернулась катастрофой.

Спусковым крючком к трагедии послужила отправка басилеем к сатрапу Керандии Каваду хелетомая (чиновника) из северных земель, привычного к совсем другим персам и другим отношениям с варварами.

Хелетомай предложил Каваду, совместно с царем обрушиться на соседних керандийцев, суля ему вместо привычных даров из Дельфинополя (которые оставались все те же полторы сотни лет, в то время как численность Бехтунов в Керандии росла) поля в Дуопотамии и рабов из совместно добытых пленных. Учитывая, что дочери вождей многих племен становились младшими женами витязей из его рода, а значит ему предлагали напасть на своих родичей, и затем сделать их своими же рабами, Кавад пришел в ярость, хелетомай продолжил настаивать и начал грозить, переходя к оскорблениям. В итоге царский чиновник был убит.

Кавад же, призвав на совет глав знатных семейств под его рукой и керандийских вождей, совершил великое жертвоприношение ягуара и крокодила на горе Оёли и провозгласил себя царем южных земель, а Дельфинополь, отказывающий ему в старой дани — мятежником и призвал воинов в поход за славой, и богатством, а также обещая восстановить Правду на земле и помощь Небес и Митры лично вставшим под его знамена.

Персидская традиция, сохраненная в преданиях знатных иранских родов, сохранившихся писаниях древних (как скажем строки Геродота о том, что истинный перс должен уметь скакать на коне, стрелять из лука и говорить и хранить Правду) попыталась взять реванш за столетия пребывания на периферии.

В Дельфинополе недооценили смычки Бехтунов с керандийцами и количество конных воинов, которые смогли выставить восставшие. Большая часть войск была еще на севере, только готовясь к походу. О мятеже узнали, когда Кавад уже подходил к столице Юга, наспех собранные войска во главе с сыном базилевса были разбиты, доброжелатели Бехтунов открыли ворота полиса и не успел Деметрий опомниться, как воины Кавада были уже во дворце. Небольшой отряд царских аргироспидов был сметен пахлаванами Кавада, пал и сам Деметрий. В горячке боя погибла и семья базилевса, кроме 2 его дочерей, старшую из которых Кавад взял одной из своих жен, младшую же отдал своему сыну Митридату.

В городе начался хаос и кровавая вакханалия. Погибли многие представители Великих Домов, возводившие свой род к Первым Кормчим. Керандийцы восстанавливали Правду и Справедливость, ибо насправедливо же, что столько богатств принадлежит изнеженным трусам а не храбрецам. Но со временем, опираясь на собственных воинов Кавад навел порядок в городе.

Тем не менее положение его было нелегким: основные силы эльпидцев были невредимы, царская агема и дружины гетайров, закаленные в боях с каритийцами, жаждали мести за убитых царя и родичей, хлеб, поставлявшийся в Дельфинополь из Дуопотамии и с долины Йи, перестал подходить, озлобленные резней и голодом дельфинопольцы ждали только удобного момента, чтобы восстать.

И когда собранный флот перевез на южный берег первые отряды гетайров, Дельфинополь вспыхнул. Начались уличные бои, где эльпидцы имели преимущество, зная город и обладая поддержкой жителей. Кавад был выбит обратно в пампу, а вскоре и за Тукаваку. Начались изнурительные стычки и набеги, в которых преимущество постепенно склонялось на сторону эльпидцев. Их оружейные мастерские были куда многочисленнее нескольких кузниц в ставке Кавада Митреумгарде, к тому же вскоре разоренной в одном из набегов. Добычи у Кавада был все меньше и все больше керандийцев оставляло его лагерь. Кавада все дальше выдавливали в Дикую Керандию, где его наследники должны были превратиться в таких же дикарей, как другие керандийцы. Спасением для него могла бы стать новая база, достаточно удаленная, чтобы не пасть как его старая ставка, но и желательно с возможностью пахать и тем самым обеспечивать едой кузнецов, воинов и знать. Но где найти такую землю?

И тут, милостью Митры, не иначе, один из его керандийских ближников вспомнил о рассказах одного пришедшего с запада охотника о селениях дальних предгорий, где горы почти пронзают небо белыми клыками. В этих селенийх, по слухам, также жили люди, обрабатывающие землю, а близость гор давала надежду на руды и работу для кузнецов.

Так, в 425г, через 4 года жестокой войны начался исход Кавада и людей, оставшихся ему верными в земли, что позднее будут названы Кхшатрой.

Несмотря на пережитую гражданскую войну и на очередное вторжение тупари, попытавшихся воспользоваться ситуацией, Эльпидия вышла из кризиса более крепкой и консолидированной, чем вошла. Больше не было полунезависимых Бехтунов, чуждых правящему классу, Керандия могла торговать только напрямую с Дельфинополем, с которым не могла соперничать далекая и бедная Кхшатра. Снова были распаханы поля к югу от Тукаваки, хотя ряды ремесленников и торговцев росли быстрее, чем пахарей — теперь они работали и торговали с Керандией без посредничества Кавада. Не было больше знамени у дехкан долины Йи, зажатых между племенами побережья и каритийцами, многие из которых поучаствовали в войне с Кавадом и хвалились наградой перед сородичами. Когда затих звон мечей начала расти и торговля Каритии с Эльпидией.

В следующие десятилетия быстро росли и полисы у Эремийского моря — свободные и плодородные земли, близость гор с рудами, а также каритийцев, которых можно было использовать как недорогую(по эльпидским меркам, если не считать рабов) рабочую силу. Постепенно корабли стали двигаться все дальше к югу, несмотря на мешающие им противные ветра и течения, сносящие корабли назад. Многовековой опыт океанского кораблестроения и кораблевождения привел созданию крепких океанских судов с мощными шпангоутами и толстой обшивкой.

К тому времени некоторые из племен гуарани дошли до океана и стали расселяться там.

В Эльпидии же подросло новое поколение аристократов, жаждущих сотворить дела, достойные предков и вернуться домой со славой, добычей и рабами.

Но все соседи были или усмирены или малодоступны и поход на них обошелся бы дороже возможной прибыли (Кхшатра, керандийцы и тупари). Поэтому слухи о новых племенах северного побережья были для них манной небесной.

Готовы стаи кораблей,

лишь стоит кинуть клич.

Летят пенители морей,

искатели добыч.

Небольшие эскадры крепкихи быстрых истиофоров одна за другой двинулись на север, воюя и торгуя, создавая базы и уходя все дальше. Со временем антиподы научились прятаться от набегов с моря, приходилось договариваться с местными, обещая им безопасность и даже оружие в обмен на добычу, которую они добудут уже сами. В общем использовалась схема, ранее действовавшая с тупари. Жаждущие же быстрого успеха шли все дальше, к непуганным племенам, к 470гг пересекли южный тропик, вступив в контакт с племенами каиава, чирипа и пай.

— - — - — - — - — - — - —

Погибшего во время смуты Деметрия сменил его младший сын Деифонт, благополучно закончивший войну с Кавадом и керандийцами, усмиривший волнения каритийцев и персов из долины Йи, расселив последних по всей стране, что привело к их быстрой ассимиляции. Попутно прошло несколько компаний против ближних племен тупи, возобновивших практику набегов.

Деифонта сменил его сын Андромах, пытавшийся продолжать подчинять своей власти аристократию. При нем в 270х гг были открыты новые племена юга. Побережье покрывалось сетью факторий, налаживались торговые контакты с прибрежными поселениями. Наибольшую выгоду от этого получила знать, издавна мерявшая могущество в кораблях и Гефестий, ставший главной перевалочной базой торговцев.

Усиление знати пришло в противоречие с политикой царя и породило напряжение в верхах.

Ксанф, близкий родич правящего басилея, возглавил недовольных.

477г Почему неожиданно умер Андромах — история молчит, но Ксанф практически сразу вступил в брак с вдовой покойного Ктименой (имевшей уже 9 летнего сына Лаэрта), после чего был провозглашен басилеем.

Конкурентом Ксанфа в борьбе за власть был женатый на сестре Ктимены Главк из рода Клеметеридов, сын Роксаны дочери Кавада, внук Алкмены дочери Деметрия, по отцу брат Алкида, чьи корабли открыли пути к северу. Он опирался на ресурсы Гефестия и дружбу с вождем воспитывавшемся в его доме (как заложника) вождя каритийцев Микенсия (Мекенша). Он начал тайно распускать слухи о неслучайности смерти Андромаха и причастности к ней Ксанфа и Ктимены.

479г Сочтя почву достаточно подготовленной он похитил племянника и бежал в Гефестий, уже открыто распространяя свои обвинения и провозглашая себя защитником царевича Лаэрта. Но большая часть Великих Домов не пошла за полукровкой Лаэртом, другом варвара. Каритийцев удалось расколоть, и в результате Лаэрт был вынужден оставить Старую Эльпидию.

К 480г. ему досталась только Эремида с Гефестием, получившие знамя независимости и своего правителя, а не сидящего в далеком Палаполе, или даже Дельфинополе.

А в это время в Старой Эльпидии Ксанф, подозревая вокруг заговоры начал проводить политику предшественника, не обладая его легитимностью, почему и царствовал куда меньше Андромаха, свергнутый соединенными силами нескольких Великих Домов. Признанный виновным в убийстве Андромаха и ущемлении свобод Эльпидии (читай своеволия Великих Домов) он был казнен.

На трон взошел Ареофой из Горгидов, принадлежавших кому же исконному Великому Дому, что и Андромахиды. Он плоть от плоти старой знати, ставленник гетайров, проникнутый их интересами и убеждениями. Эльпидия стала все дальше сползать к "феодализму".

При нем также появились браки младших представителей аристократии с каритийской верхушкой

500г

Только к Югу от Китринойского моря, в ближней Керандии жило до 120 тыс, считая и Дельфинопольцев и ассимилирующихся керандийцев.

В старой Эльпидии (вместе с долиной Йи) жило уже почти 300 тыс человек,

К северу от них около 80 тыс каритийцев (их могло бы быть и куда больше, но походы Деметрия сильно уменьшили их число)

На теплых и безопасых Эремийских берегах население росло быстрее, чем в других регионах, достигнув 80 тыс.

Наконец, на берегах Хапи трудились 100 тыс. геоморов (конечно, они трудились и на соледобыче и в рудниках и в мастерских, но больше всего их было в Дуопотамии, где им позволяли жить и плодиться) — потомков пленных керандийцев, каритийцев, тупари, жителей побережья, даже мятежных персов. Им было запрещено пользоваться, иметь и даже брать в руки оружие и они должны были отдавать господам половину урожая, получая взамен безопасность. 20 тыс элдьпидцев владели тем краем, благодаря всех богов за дарованное своим потомкам процветание.

Таким образом, население Эльпидии к 500г превысило 600тыс. человек.

Тупи — постоянно помнили о том что там за Рекой люди с огромными богатствами и однажды Вайоро уже сумел добыть их. Так что раз в поколение происходила очередная война/набег очередного вождя северных листрогонов, как правило использующие внутренние неурядицы, как в 420х и 470х гг во время мятежей Кавада и Лаэрта.

(Так, на Византию с 800 по 1050г — Крум болгарский, Аспарух, Аскольд и Дир, Олег, Симеон Болгарский, Игорь, Святослав, Владимир, Ярослав — 9 набигаторов за 250 лет.)

Сотни лет в железном веке должны также привести к созданию приличных городищ и складыванию варварских протогосударств в среднем и верхнем течениях Ниа и Хапи.

Плотность населения мала — племена занимают лучшие земли и переходят на другие после истощения этих.

Коней и скота очень мало — эльпидцы специально не везут, а одомашнить диких — нужно много времени. К тому же это люди реки и при набегах предпочитают пироги, где кони — помеха. Но постепенно скот все же распространяется: мясо, молоко, шерсть — пока это удел верхушки.

Централизованность — несколько десятков союзов максимум по 10 тыс мужей. Верховный орган — собрание этих мужей-воинов. Есть вожди с дружинами, главные на войне. У них же и сакральная сила. У Вайоро власти было больше, но его наследники в борьбе за воинов раздавали привилегии и теряли власть

К 500г культура железа распространилась по всему бассейну Параны, захватив и верховья Уругвая.

Наиболее развитым был союз тупари, располагавшийся к югу от порогов и потому наиболее активно торговавший с Эльпидией. Не всегда сохраняя свое единство, тупари тем не менее продолжали расселяться к востоку от границы болот, сперва вдоль берегов Параны (эльпидского Нила), затем на юго восток, на берега верхнего Хапи, и дальше, до верховий р.Аой, недалеко от устья которой стоял Гефестий, крупнейший из полисов Эремиды. западнее же они вышли к холмам, бывшим северной границей Каритии.

Это соседство привело к череде набегов, ибо в богатых каритийских землях было чем поживиться. слава и добыча приманивали новых поселенцев и таким образом к северу от 30 градуса и до верховьев уругвая образовался союз ава, признающий над собой главенство тупари, впрочем скорее номинально.

Выше порогов Гуайры долину Параны населяли 8 племен союза аче, впрочем союзом их можно было назвать весьма условно, поскольку родство не помешало им погрязнуть в усобицах и сварах, делая их мало опасными для соседей.

Дальше к востоку, вдоль побережья расселялся союз каиава, мало связанный с племенами центральных равнин, исключая торговлю плодами моря с ближайшими соседями. Земли союза тянулись от границ Эльпидии до южного тропика. Эти племена были наиболее втянуты в эльпидскую сферу торговли и постепенно вассализировались.

Наконец еще дальше к северу находились союзы:

мбья — заселявшие верховья р.Такантинс,

чирипа — в долине р.Сан-Франсиску и

пай — побережье до 15градуса ю.ш.

Керандия: условно делится на 3 части:

1)Восточнее горы Оёли и северного притока Тукаваки. тамошние кланы условно подчиняются Эльпидии. К югу от Тукаваки городов нет — эльпидцам холодно, а керандийцы кочуют. Ставки родовые там есть, как у половцев, но это другое. Продают мясо и шерсть на железо и керамику и пр. Но и напасть вполне могут. Жадность она штука такая

2) Те, кто живет западнее — посредине между Кхшатрой и Эльпидией. И нашим и вашим. Товаров больше от эльпидцев, но в Кхшатре меньше расизма, среди пахлаванов у вождей немало родни, в общем резерв, откуда кхшатры черпают новые силы для экспансии. Граница области постепенно сдвигается к северу в перспективе до болот Рио Саладо. Нападут вообще влегкую, причем скорее на Эльпидию чем на Кхшатру (тут родня а там богатства), хотя тут вопрос пропорции (родовая месть, стада отбить...)

3) неудачники. Их вытесняют победители в южное заречье, менее плодородное, более холодное, но там, в отдалении от Эльпидии и Кхшатры может вырасти оседлое хозяйство независимой Дальней Керандии: закупаться всем в северных городах очень далеко, потому придется самим заняться развитием ремесла и СХ. Будет нечто вроде енисейских киргизов.

Оценим вмещающий ландшафт Эльпидии:

Ближняя Керандия — порядка 50-70тыс км2 (примерно 500-600х100-120км), при плотности 15чел/км2 получаем 0.7-1млн, значит только за счет внутренней колонизации население может вырасти с 300тыс в 2-3 раза, а ведь близость моря позволяет доводить плотность до 30чел/км2 (впрочем это скорее в момент климатического оптимума, поэтому более 1 млн в ближайшие века я не жду)

Старая Эльпидия — примерно равна по площади Ближней Керандии, но плодороднее (теплее) и богаче полезными ископаемыми, почему вместимость там полагаю до 2 млн, т.е. опять же есть возможности для 2.5х кратного роста при возможности вывода колоний к северу, что еще замедляет рост.

Дуопотамия — потенциально площадь раза в 2 больше чем у Ближней Керандии, но там большое количество болот, площадь которых все растет. Ее преимущества в наибольшей близости от мест покупки у местных рабов.

В общем тут наиболее активно будет развиваться плантационное хозяйство, отводящие воду каналы и вместимость ландшафта где-то 2 млн, что дает возможность 20-ти кратного роста

Карития — полуварварская провинция, потенциальный резерв для континентальной экспансии, на данный момент более 50тыс км2, с плотностью более 15чел/км2 получаем до 800тыс, при этом есть возможность удвоить эту цифру, заселяя земли к северу. На данный момент каритийцев только 80тыс, т.е менее 2чел. на км2, что слишком мало для создания давления на северные земли, значит еще лет 150-200 континентальной экспансии не предвидится.

Эремия — порядка 70 тыс км2, близость моря, приемлемая плотность 20-30чел/км2, что позволяет расселить 1,5-2млн человек и к тому же свободно распространяться к северу, где протяженность доступного побережья втрое превышает протяженность побережья Эремии, но где меньше удобных бухт но больше потенциально враждебных дикарей.

Т.о. нынешняя территория Эльпидии(350тыс км2) легко может вместить 7,5-8млн человек без признаков перенаселения и до 10млн при появлении признаков скудости. При условии же покорения земель до истоков Хапи(250тыс км2) и активной колонизации Северного берега(2000х50=100тыс км2) вырасти еще миллионов на 6.

Итак, мы видим, что плотности населения в Эльпидии таковы, что выгоднее проводить внутреннюю колонизацию уже освоенных территорий чем осваивать новые земли.

Земли дальней Керандии куда холоднее и менее плодородны.

Земли Дуопотамии надо отбивать у болот.

На севере от Каритии уже расселяются племена ава, по общественному устройству не сильно отличающиеся от каритийцев.

Торговля и набеги помогают выделиться племенной верхушке, которая желает иметь Эльпидские оружие, ткани, зеркальца и украшения и пр.

Отнять это силой — у каритийцев самих мало, до эльптдских городов надо прорываться через каритийцев — приходится торговать.

Но для торговли нужны средства а их на том уровне развития можно добыть только обирая покоренные племена.

Так к северу от Каритии постепенно образуются дружинные вождества, собирающие дань с окрестных племен а потом реализующие эту дань у эльпидских торговцев на берегах Хапи. Эти вождества формально независимы но экономически все более привязываются к Эльпидии

Но примерно то же самое происходит и в Каритии с тем отличием, что каритийская знать через браки с младшими дочерьми младших домов прямо интегрирована в эльпидскую, хотя и на условиях подчиненности "чистокровным".

Направление движения, где активно кипит жизнь — Северная прибрежная Дуга. Для безопасности плавания нужны перевалочные базы в удобных бухтах, а поскольку везде быть сильными нельзя, эти базы могут существовать только с согласия местных жителей, для чего эти местные должны видеть свою выгоду от присутствия местных и в то же время видеть силу пришельцев, чтобы у накачанных адреналином по уши молодых ватаг была опаска налетать нахрапом с целью грабежа.

Оптимальна здесь база в виде дружественного племени, заинтересованного в безопасности проплывающих кораблей.

Здесь можно реализовать часть товара, причем со временем все большую, ибо поселение начинает богатеть на перепродаже соседям закупленного, расти, ибо люди тянутся к богатству, укрепляться, чтобы защитить свое богатство, прирастает военной силой с помощью которой подчиняет округу. т.е. идет тот же процесс, что и в долине Верхнего Хапи.

Соответственно, еще долгое время эта система продолжала поступательно развиваться.

К 600г.

население Ближней Керандии достигло 300 тыс,

Старая Эльпидия достигнет численности в 800тыс, постепенно замедляя рост в связи с ростом смертности в переполненных городах и эмиграцией в соседние регионы

Дуопотамия продолжает потреблять пленных в непрерывных взаимных стычках племен и родоа аче, тупари, ава... Севернее Рио-Саладо/Алатии вдоль Нила городов и крепостей нет — заболоченные земли, гораздо выгоднее обустраивать берега Хапи вплоть до земель ава, платя северянам за каждого пойманного беглого. Население провинции перевалило за 250тыс из которых 200тыс — геоморы.

Население Каритии достигло 150тыс из которых треть — переселенцы с переполненных земель юга

Наконец, независимая Эремия продолжает быстро расти и богатеть достигнув 250 тыс

Всего таким образом в Эльпидии скопилось 1,5млн человек.

Также заселена и вся Керандия до болот, отделяющих ее от Гран Чако. На ее просторах пасут стада до 150 тыс чел, уже грызущихся между собой за земли, стада и жизнь.

К северу в племенных союзах/протогосударствах Тупари, Ава и Каиава примерно по 150тыс человек, порядка 400тыс в восьмиколенном союзе Аче. Союзы Мбья, Чирипа и Пай невелики — порядка 40-70 тыс в каждом.

Кхшатра

О восстании Кавада Бехтуна в 421г н.э. или в 741г от основания Палаполя рассказывают разное:

Сказ о шахе Каваде, его войнах и странствиях — поют сказители у кхшатров.

О падении Дельфинополя — рассказывают у эльпидцев.

Сколько в них правды а сколько вымысла — судить читателям.

Мы же обратимся к фактам.

Итак, куда же ушли оставшиеся верными Каваду? Где обрели они новую родину?

Небольшая справка:

Ансильта (культура) — одна из первых культур, где существовало примитивное сельское хозяйство на территории современной Аргентины, где в настоящее время расположены Мендоса, Сан-Хуан и Сан-Луис. Удивительная и загадочная культура Ансильта существовала дольше, чем какая-либо иная культура Аргентины — более 2000 лет, начиная с примерно 1800 г. до н. э. и по начало 6 в. н. э. Вероятно, данная культура является предком народов уарпе.

Это уже одно из племен Андской культуры, наследницы древнего Чавин, исчезнувшего незадолго до прихода Великого Флота на запад. Учитывая, достаточную распространенность предков уарпе можно предположить и немалую их численность, скажем тысяч 20-30, разбросанных в предгорных долинах, орошаемых ледниковой водой. Естественно, им нечего было противопоставить даже тысяче конных воинов, вооруженных кописами (меч с режущим клинком), копьями и луками. Со временем к Каваду подтягивались все новые пахлаваны с берегов Тукаваки, отставшие члены семей, керандийцы, вновь поверившие в удачу вождя. За несколько лет у него собралось до 15тыс человек, из которых 8 тыс были способны сражаться (много некомбатантов, женщин стариков, детей погибли при взаимных набегах, не в силах защищаться, многие не решились на тяжелый переход, многие не вынесли пути). Впрочем, с Кавадом пришли не только воины, но и оставшиеся преданными его роду кузнецы, кожевники, оружейники. Так что вскоре железные орудия начали свое распространение с юго западной границы Анд, а также и пшеница, ячмень и даже виноград. Со временем все это позволило поднять интенсивность хозяйства новых подданных Кавада, началась распашка новых полей, которые можно было успеть обработать с новыми орудиями труда и культурными растениями.

Противопоставив себя "греческой" культуре Кавад поднял на щит поклонение Создателю неба и земли Ахуре и семи Великим Духам, служащим Ему, из которых наибольшего почтения удостоился покровитель его рода Митра, вышедший из пещеры, дабы сокрушить дэвов и установить мир на земле. Те же, кому поклоняются в эльпидских храмах — и есть дэвы, ибо не учат воздавать должное Ахуре.

Постепенному слиянию завоевателей и покоренных в один народ способствовала приктика многоженства среди верхушки завоевателе, могущей себе позволить подобное. Снова дочери старейшин, или просто красивейшие из дочерей Уарпе пополняли гаремы Бехтунов.

Так появилась Кхшатра — "Благое Царство" (кроме того, один из благих духов Кхшатра Вайрья является покровителем металлов и небесной тверди)

К моменту смерти Кавада в 432г ему подчинялось около 50 тыс человек.

На престол сел его сын Митраферн(до 454г), женатый на дочери Деметрия.

Учитывая, что примерно треть подданных это пришельцы, рассчитывающие на некоторую долю от дани, коей обложены местные, доля прибавочного продукта на каждого совсем не велика. И потому отряды кхшатров продолжают обходить все новые долины в горах и предгорьях, в надежде найти новые селения и взять их под свою и царскую руку. И в процессе поисков выяснилось, что народ уарпе действительно не одинок.

информация к размышлению:

1) Кондоруаси. Возникла около 200 года до н. э. на территории современной провинции Катамарка. Представители культуры занимались выпасом ламы, сельское хозяйство играло лишь вспомогательную роль.

2) Культура Сьенага (1-600гг).

3) Культура Тафи.

4)Культура Ла-Канделария: существовала в период 200—1000 гг. н. э. на центральной и южной андской территории провинции Сальта, а также в центре и на севере провинции Тукуман.

5) Культура Аламито: существовала в период с 400 года до н. э. по 650 г. н. э. в провинции Катамарка. Испытала значительное влияние культуры Кондоруаси.

6) Культура Лас-Мерседес: существовала в период с 400 года до н.э по 700 год н. э. на возвышенностях Сумампа и Гуасайян в провинции Сантьяго-дель-Эстеро.

7) Культура Сан-Франциско: существовала в период с 600 года до н. э. по начало новой эры на восточных долинах Жужуя.

Доисторическая Аргентина

http://webmandry.com/images/stories/2013/07/015/karta_argentini.gif

тут можно найти большинство упомянутых топонимов.

Как видно, от сан Рафаэля до Жужуя более тысячи км, 40-50 дневных конных переходов не считая дневок. Год за годом, все дальше и дальше, приобретая навыки дальней разведки и покорения племен уходили в походы вожди кхшатров, добывая себе земли и данников, а покоренным — защиту, новые орудия труда, новых животных (коз и свиней), новые посевные культуры, новую веру. Кхшатры не запрещали кланяться старым богам, полагая их служителями Ахуры, но требующие человеческих жертв объявлялись девами и идолы их уничтожались именем Митры.

На протяжении жизни Митраферна (до 454г) и его сына Тиридата (до 471г) вышеперечисленные племена были покорены и добавили Кхшатре еще до 70 тыс человек. Росло и население первоначальных земель, составив около 40 тыс уарпе и 40 тыс кхшатров (составляющих боевую и культурную основу царства), в число которых включали как наследников персов так и керандийцев.

Куруш(до 483г), сын Тиридата правил всего 12 лет, но смог воспользовавшись смутой в Эльпидии посулами и обещаниями переманить к себе еще порядка 5 тыс человек, обладающих многими полезными навыками в ремеслах и земледелии, в отличие от постоянно приходящих на службу шахам керандийцев, способных только пасти скот и биться на конях дротиками и стрелами. Эти керандийцы были отличными разведчиками, принесшими Кхшатре немало новых подданных в приандских долинах, однако именно пришедшие из Эльпидии умели прокладывать каналы и выращивать пшеницу, ячмень и виноград, дубить кожи и пользоваться гончарным кругом, добывать и ковать железо, делая из него лемехи для плугов и мотыги, топоры и ножи и многое другое, облегчающее жизнь окружающим, то, что до восстания Бехтуны получали в Эльпидии и продавали керандийцам.

Так что, не смотря на то, что пограничный кхшатрский городок Фешабур, лежащий на полпути в Эльпидию был в итоге взят новым проедром Союза Ксанфом, перестроен и назван Алкидием, Куруш считал себя в выигрыше.

Виштаспа (до 501г), брат Куруша, умершего молодым и бездетным.

Продолжается освоение местными горцами новых знаний и умений, что сильно укрепляет среди них авторитет Ахуры и Митры а также и посланных Небом шахов. Аналогично высок их авторитет у недавних керандийцев, из простых пастухов при удаче и внимательности могущих стать господам людей и слушающими слова царя.

Население Кхшатры к 500г составили 160 тыс горцев и 50 тыс кхшатров, 2/3 из которых были потомками керандийцев, что позволяло собрать при нужде до 5 тыс воинов (часть осталась со стадами, часть для порядка в покоренных долинах), из которых полтысячи пахлаванов были неплохо вооружены.

Шах Спитридат Благословенный (451-532г), третий сын шаха Тиридата

502г произошло столкновение с Эльпидией. Очередная попытка прикормленных керандийцев угнать пленных для продажи Кхшатре привела к ответному походу оказавшегося неподалеку с дружиной басилея. К походу присоединились и прикормленные союзные племена восточной Керандии. В результате битвы шаху пришлось отступить, но и у эльпидцев уже кончались припасы.

В итоге заключили мир: Зоны влияния в Керандии были поделены приблизительно посредине между Кхшатрой и Эльпидией, через разделяющие пампу в этих местах болота. Раздел по виду равный был все же впользу Эльпидии — ей достались более плодородные земли, к тому же на юге граница Керандии поворачивала к востоку, в результате Эльпидская Керандия оказалась вдвое населеннее Кхшатрийской. Это обуславливалось и куда большей экономической мощью Эльпидии, впрочем расходуемой на прикармливание отнюдь не только керандийцев.

Наконец военный аспект раздела был в том, что он проходил примерно по линии, куда дружины эльпидцев могли дойти за приемлемое время в приемлемом числе не съев по пути все припасы.

Впрочем, разумеется, разделение было достаточно условным и не мешало как враждовать племенам из одной сверы влияния так и дружить племенам из разных сфер. Не мешало оно и сманивать керандийских удальцов на службу шаху с перспективой попадания в высший слой, чего не могла предложить Эльпидия.

Установив границы с Эльпидией, Кхшатра готова была продолжить экспансию по другим направлениям.

Основа земледелия Кхшатры – питаемые ледниковыми реками плодородные долинs на восточных предгорьях Анд от района Мендоза до Сальты. Их общая площадь – около 50тыс км2, и в принципе они свободно могут прокормить до 1 млн человек (земледелием), а обрабатывает их только 160 тыс. (а значит есть потенциал для шестикратного роста)

Поэтому главная ценность для знатных кхшатрийцев не земля, а люди. И предыдущие годы показали, где их можно найти – на севере, в речных долинах гор и предгорий.

Если на юге эльпидцы уже привыкли к постоянной малой войне, набегам и отражению оных, города укреплены и вооружены, то на севере совсем другая картина. Быстро кхшатризирующиеся (оторвавшись от родины) керандийские разведчики полны религиозного энтузиазма, подкрепленного экономикой: жить становится лучше и сытнее на глазах – это явное доказательство могущества и доброжелательности к ним их нового бога Митры. Их разведка и поиск новых племен приобретает характер священной миссии. Все выше в горы готовы они забраться в то время как их семьи (до 2/3 кхшатрийских керандийцев) кочуют и растят скот по пустынным предгорным саваннам Гран-Чако. Около 520 года начинает распространяться высокое седло, что резко облегчает передвижение по склонам гор. А горы на запад поднимаются все выше, за 6 км вырастают высочайшие на континенте вершины. И разведчики идут на север. При успехе за ними приходит войско, закрепляя присоединение нового племени к державе.

Вскоре, поднявшись на высоту 4 км, они впервые поднялись на холодные альпийские луга боливийской Пуны

(плато Альтиплано, 135км с востока на запад и 835 км с юга на север, площадь почти 100тыс км2, имеются месторождения самородной меди, а также цинка, свинца и серебра и величайшие в западном полушарии запасы оловянной руды)

и нашли там огромные солончаки. Потребность удаленной от моря Кхшатры от соли была очень высока и вскоре наверх потянулись караваны за солью.

К концу долгого и мирного царствования Спитридата число кхшатров достигло 75 тыс (2-3 жены пока в порядке вещей, элита покоренных племен не прочь породниться). Земледельцев уже 200 тыс, улучшается качество обработки земли, рацион питания, продолжительность жизни. Золотым веком Кхшатры было названо это время, идеальным государем считали его потомки.

Но подлинная эпоха величия Кхшатры была еще впереди.

Митридат (479-551г)

534г После смерти Спитридата Благословенного трон унаследовал его сын Митридат.

Его царствование началось с конфликта с Эльпидией, вызванного конфликтом между керандийцами. В процессе переговоров басилей Амфитрион предложил новому шаху назваться его младшим братом, ведь басилей потомок старшей дочери Деметрия а Митридат — младшей. Митридат в ответ заявил, что он потомок старшего сына Кавада Великого, а басилей — младшего, и потому старшинство за шахом.

Впрочем, острота конфликта была невелика из за трудности коммуникаций, а также поскольку основной интерес обеих государств лежал на севере, к тому же в более сильной Эльпидии аристократия однють не горела желанием усиливать власть басилея и не слишком поддерживала его своими дружинами.

В итоге битва одноруких не могла вестись с сильным ожесточением и решительными результатами, сведясь к серии набегов малыми силами. В итоге, когда в 438г базилевс умер, с его братом и преемником был заключен мир.

Стороны разменяли пленных остались при своих и решили не затрагивать вопрос о старшинстве.

По мере роста численности кхшатрийские скотоводы все дальше продвигались на север по саваннам Гран-Чако вдоль предгорьев Анд. Параллельно им поднимались все выше в горы разведчики новых малых народцев, один за другим приводимых под высокую руку Кхшатры.

Царь Митридат правил семнадцать лет и умер в 551г.

Это стало концом старой Кхшатры.

При крайне редком населении она чрезвычайно разрослась, что крайне затрудняло управление. Еще более разросся шахский род Бехтунов, и каждый царевич жаждал власти и его поддерживали расплодившиеся кхшатры. В результате во главе каждой крупной долины оказался свой царевич и свои царевичи возглавили племена западных керандийцев и никто из них не видел нужды в подчинении такому же как они сыну царя из такого же рода Бехтунов.

За 80 лет первичная асабия кхшатров распалась а натуральная экономика не породила нового единства.

В результате 7 царевичей провозгласили себя 7 царями, признавая только условное главенство своего старшего собрата — царя царей на юге в землях Уарпе.

Если быть более точными, то царевичей с дружинами было несколько больше 7, поэтому началась длительная игра на выбывание с нарастанием ожесточения против проигравших, а значит пошедших против "небесного мандата" победителя в очередном раунде.

Но, через десяток лет, ситуация пришла именно к семицарствию. Впрочем, только на следующие 20 лет, когда на смену победителям пришли их дети и эпигонов опять было сильно больше 7.

В эту эпоху воюющих царевичей возросло влияние филарандов (от аранда-наука)/мантранов (пророк) — мудрецов, сказителей, толкователей, пророков (в достаточно простом раннекхшатрийском обществе эти функции еще не разделились). Они путешествовали от долины к долине, от стойбища к стойбищу и пели и рассказывали о Ахуре и Митре, победивших девов вражды и ненависти о Каваде, ради верности Правде/Аше покинувшем восток и приведшем их в новую землю, о временах Спитридата Благословенного, когда Правда воссияла и Послушание/Сраоша вело к процветанию. Ныне же, младшие отказывая старшим в послушании губят Правду, открывая путь дэвам Друджа — вражде, насилию, лжи и разрушению.

В это же время росли силы южного и сильнейшего их кхшатрийских шахов, соседствующего с Керандией и Эльпидией. Именно он получал наибольшие прибыли от торговли с восточным соседом, у него большею частью оседали геоморы Дуопотамии, которых удавалось сманить или выкрасть при набеге, он сохранял контакты с Керандией, что при благоприятных условиях могло резко увеличить его силы. Наконец, именно он оставался номинальным главой, шахиншахом, а значит и тем, кто получал наибольшую выгоду от проповедей филарандов о Правде и Послушании, Аше и Сраоше.

И когда в 586г к власти в Митрагарде пришел новый энргичный и умный правитель Артафар — он провозгласил верность идеям мира, правды и послушания, договорившись о прекращении набегов и расширении торговли, заключил брачный союз с эльпидским басилеем, "обменявшись" прицессами (конечно, со стороны басилея это были младшие принцесса и царевич, но все же).

Конечно, он понимал, что времена прямого правления Тиридата и Куруша не вернуть, население горных долин выросло и желало иметь своих правителей, но провозгласив себя судьей в спорах правителей долин и их наследников меж собой, т.е. потребовав право решать их споры о границах и утверждать наследников он получил поддержку мудрых-филарандов и уставшего от хаоса населения долин.

Постепенно, заключая договора с царевичами — правителями и претендентами и помогая последним прийти к власти в долинах с несговорчивыми правителями, Артафар возвращал себе контроль над Кхшатрой, прекращая распри и разбои, что вело к оживлению торговли к радости Эльпидских купцов и правителей.

Население Кхшатры за эти бурные полвека выросло не сильно — сказались постоянные распри и взаимное ожесточение. Впрочем, некоторый рост все же был — достигнув 300 тыс, включая 220 тыс жителей долин и 80 тыс кхшатров.

Царевичи, которым не хватило земель и долин, вернулись к старой традиции поиска таковых на севере.

И в 597г произошло неизбежное. Спитама, один из мелких шахов, разведывающих новые земли, обнаружил у некой горы серебряные самородки. Их было столько, что вскоре туда отправились многие желающие обогатиться. Люди ехали на север, задыхались и умирали в разреженной атмосфере на высоте около 4 км. У горы вырос поселок сереброискателей, кормившийся благодаря пасущимся на горных лугах козам и ламам (не говоря о взятой с собою за серебро муке). Это была гора Потоси.

Наконец и у Кхшатры появился свой крупный источник драгоценного металла, можно было перейти в расчетах от эльпидской монеты к серебряному кхшатеру с профилем шаха на лицевой стороне.

Теперь Кхшатра стала не тупиком а путем, по которому с севера вниз спускалось серебро, а с юго-востока шли караваны товаров, укрепляя экономику страны и скрепляя ее провозглашаемое мантранами единство.

Однако, лежащие на поверхности богатства притягивали взоры и руки не только кхшатров.

в 599г у серебряной горы произошел инцидент, навсегда изменивший судьбу тех, кто нашел ее.

Началось с того, что партия серебродобытчиков столкнулась с компанией туземцев, считающих, что это они должны собирать здесь серебро. Произошла стычка и туземцы бежали. Но вскоре они вернулись с подмогой. орды антиподов обрушились с разных сторон на поселок, убивая сопротивляющихся и хватая сдающихся. Царевич Спитама пал в том бою, как и его старший сын и наследник. Лишь нескольким кхшатрам удалось вскочив на коней прорваться на юг и бежать. Их рассказ встревожил шаха и царевичей Кхшаты — страна активно использовала серебро для торговли с Эльпидией, чьи мастера были искуснее и многочисленнее.

Потому на следующий год к горе Потоси был послан во главе с сыном Артафара отряд из сотни пахлаванов, сотни разведчиков и полтысячи кхшатров и керандийцев, призванных восстановить добычу серебра, поставить на месте поселка укрепление и начать обеспечивать его мясом коз и зерном по возможности.

Разведчики начали обследовать горные долины вокруг Потоси, с каждым годом уходя все дальше и дальше, пока в конце концов один из отрядов не увидел, выйдя из очередного ущелья новый, затерянный мир.

Это была огромная равнина, со всех сторон окруженная горами. На высоте 3-4км она тянулась с юга на север около тысячи км. На юге ее лежали солончаки Уюни, на севере — озеро Титикака, перед разведчиками же открылась центральная часть плато, где на берегах озера Поопо паслись стада лам и альпак. Землю эту населял необычный народ. Это он воздвиг самый загадочный остров континента, названный позднее Тиуанако, в то же время называемый Тайпикала. Поныне множество людей ломают головы, пытаясь понять, как передвигали и обтесывали эти многотонные глыбы, какие летательные аппараты и лазеры использовали пришельцы, чтобы помочь несчастным индейцам...

Что же происходило в начале 7 века на просторах Боливийского Альтиплано, на высокогорных степях и полупустынях пуны?

serGild пишет:

не смотря на то, что Фешабур был в итоге взят Ксанфом Эльпидским и разрушен, Куруш считал себя в выигрыше

Из нового таймлайна не ясно что такое Фешабур.

Пограничная крепость — торговый пункт:

Позднеформативный период-2 (300-450/475 гг.)

В это время Тиуанаку подчиняет себе земли сначала в южной части бассейна Титикаки, а затем на севере. Первым, по-видимому, был подчинен полуостров Тарако. Население здесь резко сократилось и, скорее всего, было переселено в Тиуанаку. Вскоре такая же судьбы постигла и Конко-Ванкане, церемониальные постройки которого были заброшены. Как и когда правители Тиуанаку поставили под свой контроль долину Катари неясно, но это, по-видимому, произошло достаточно мирно, поскольку Лукурмата не испытывает никакого упадка, а наоборот, становится вторым по величине городом.

В Тиуанаку идет активная перестройка. Жилища на месте Каласасайи сносятся, поверх начинается сооружение этого комплекса. То же самое происходит в Акапане: жилища сносятся, освободившееся пространство используется для ритуалов. В это время был достроен «Подземный храм» и первая, самая ранняя версия Акапаны. Также существенно расширилась жилые кварталы – остатки жилищ и очагов встречаются в 300-метровой зоне вокруг Каласасайи. К концу V в. н.э. Тиуанаку превращается в полноценный город площадью в 1 кв. км.

Д.Беляев

Около 600 н.э. на месте политий разного масштаба в пределах центральных и южных районов Перу и северо-запада Боливии возникают два государства — Уари и Тиауанако.
Свойственный им обоим стиль искусства связан с только что упоминавшейся культурой пукара и испытал влияние наски, но его точное происхождение не определено. Государство Мочика возникло на два–три века раньше и некоторое влияние на процессы политогенеза в горных районах Центральных Анд оказать могло. Прямых данных о такого рода влиянии на горные области нет, но наска с районом Аякучо была, как только что отмечалось, тесно связана. Кроме того, только в мочика, с одной стороны, и в уари и тиауанако — с другой, представлена традиция натуралистического скульптурного портрета — керамические сосуды в виде голов и фигур людей. Ничего похожего в других культурах Америки нет. В мочика эта традиция возникла раньше.
Основная территория Тиауанако ограничивалась районом к юго-востоку от оз. Титикака, составляя 2–3 тыс. кв. км. Это примерно соответствует территории других первичных государств Нового Света — Монте-Альбана в мексиканской Оахаке и той же Мочики. Все крупные поселения (т.е. административные центры второго порядка) расположены не далее 75 км от столицы. Столица находилась на высоте 3840 м над уровнем моря и была отделена от озера Титикака холмистой грядой.
Предметы с изображениями в стиле тиауанако найдены в нескольких районах на юге Перу, севере Чили и в долине Кочабамба на восточных склонах боливийских Анд. Эти находки свидетельствуют о разных процессах. В долине Осморе на побережье Перу найден общественно-культовый центр Тиауанако, а изучение черепов из погребений показало, что более позднее население этого района является потомками колонистов с Боливийского плоскогорья. Вместе с тем на культуру местного населения долины Осморе Тиауанако не оказало влияния. К тому же выше по течению реки находился Серро-Бауль — форпост государства Уари, который мог при желании блокировать связи между «колонией» Тиауанако и его метрополией в горной Боливии. Что касается долины Кочабамбы, то там получила распространение керамика тиауанако и найдены изделия из золота, но ни генетического следа горцев, ни построек в стиле тиауанако обнаружить не удалось.
Наиболее интересные данные получены из оазиса Сан-Педроде-Атакама, расположенного на высоте 2430 м над уровнем моря в северном Чили близ границы с Боливией, в 800 км к югу от Тиауанако. В местном могильнике найдены сотни дощечек для галлюциногенного порошка, украшенных изображениями в стиле тиауанако. Датировка самых ранних дощечек III в. н.э. позволяет предполагать, что сам стиль тиауанако или по крайней
мере некоторые важнейшие представленные в нем мифологические образы появились в Чили до своего распространения в районах, прилегающих к оз. Титикака. Поскольку с точки зрения демографии и экономики значение оазисов северного Чили ничтожно по сравнению с территорией вдоль южного берега Титикаки, распространение данных образов в Центральных Андах, скорее всего, было вызвано причинами, имеющими отношение к религии. Оно свидетельствует о приобщении элитарных групп к определенным культам и ритуальным практикам, но не о политической зависимости одних центров
от других.
Таким образом, политическое образование с центром в Тиауанако хотя и являлось достаточно мощным, назвать его империей невозможно.
Влияние Тиауанако за пределами его основной территории к югу от оз. Титикака было основано на идеологических связях, а о связях экономических и политических пока трудно сказать что-то определенное.

Ю.Березкин

http://www.tiwanakuarcheo.net/5_4suyusandinos/frAndesCS.html

Бахия

Буря длилась 3 недели. Ветер то немного стихал, то усиливался вновь, но продолжал оставаться западным, а позднее и юго-западным. В периоды легких затиший корабли пытались вновь сойтись, более свободно рыская по курсу

Раньше других решилась судьба тяжелых парусных транспортов. Обладающие наивысшим отношение масса/весельность они были отнесены к северному побережью Бразилии и выброшены на протяжении 500км примерно от нынешнего Форталезы до Сан-Луиса. Из 50 кораблей добрались до противоположного берега около 30 с 800 выживших. Поскольку часть кораблей оставалась на плаву, у попавших в беду людей в ближайшие годы и даже месяцы была возможность добраться до соплеменников, благо среднее расстояние между высадившимися было полтора десятка км.

Гера/Ubhafy пишет:

Группа поселенцев оказавшаяся выброшеной в Северо-Восточной Бразилии была в гораздо более тяжелом положении чем их южные собратья.
Они были вынуждены высадится в конце августа 321 года на побережье называемого в соседней параллельной реальности штатом Сеара северо-восточной Бразилии. Большая часть кораблей была разрушена штормами или посажена на мели. Крайне мало имущества удалось спасти, на берег был переправлен в основном мелкий домашний скот и небольшие запасы зерна. Первоначально путешественников собралось всего около тысячи человек и все совершенно разных национальностей, наибольшую группу, почти треть, составляли финикийцы, за ними вплотную шли малоазийцы, македонцы составляли лишь маленькую группу, не больше сирийцев с арамейцами и египтянами. Однако тем не менее они до времени удерживали неоспоримое руководство.
По счастливому стечению обстоятельств один из руководителей флота, Бахиас оказался, заболев, на транспортнике и смог возглавить спасшихся В скором времени также неподалеку от них к берегу прибило еще несколько кораблей. Число населения увеличилось и несоизмеримо выше поднялся их дух. Пользуясь инерцией привычной субординации, Бахиас сосредоточил на себе нити управления, навкратиский грек по происхождению, быстро наладил отношения со всеми общинами во избежание любых конфликтов при в целом равном налаживании быта уцелевших. До нас не дошли циркулирующие среди поселенцев планы на дальнейшую судьбу предприятия, однако известна их индиферентность — поселенцы не предприняли никакой попытки продолжить дальнейшие изыскания или попытаться установить связь с кем то ещё. Хотя были в состоянии снарядить еще некоторое число целых кораблей. Колонисты не основали какого либо одного значительного полиса — для подобной концентрации отсутствовала какая либо одна доминирующая сила. Населяющие местные прибрежные леса и степные возвышенности дикари были слишком малочисленны и примитивны чтобы представлять угрозу, также напротив первоначальная сельскохозяйственная бедность и зависимость на этом этапе от охоты и собирательства способствовали к расселению небольшими семейными и родовыми группами. Все они разместились порознь отдельными общинами вдоль берега, обычно на расстоянии дневного перехода рядом друг к другу и поддерживали тесные отношения. Занимались в основном рыболовством на первых порах игравшем на первых порах главную роль, собирательством, разведением сохранившихся свиней, разводили коз и кур, совершенно малого количества уцелевших коров и лошадей. Ремесло подвергшись значительному упрощению все же не исчезло совсем, не было забыто и железо, хотя оказалось сильно потеснено медными, каменными и даже костяными орудиями. Посевы привезенных с собой семян злаковых из Азии и гвинейского берега Африки в первые десятилетия играли совсем небольшую роль в питании, ограничиваясь огородничеством, сводясь к первым агроопытам в новых условиях. С установлением сельскохозяйственного календаря, опытами в ирригации, защитой от наводнений, тайфунов и ветровой эррозии уже в последующие века земледелие получало всё более важную роль. В прибрежных лесах и поймах рек прочное место занял рис, выше на засушливых редколесьях плоскогорий обосновалось сорго не нуждающееся в особом уходе и нетребовательное к влаге. В промежутках между ними и на лесных росчистях засевались ячмень и меньше рожь. Земледелие начального периода нельзя назвать примитивным, несмотря на преобладание мотыги, не был забыт и плуг. С течением времени освоившиеся земледельцы научились получать даже по два урожая в год, высевая более терпимые к влаге ячмень и рожь весной, а влаголюбивые рис, ямс и бобовые осенью.
Однако несмотря на весь прогресс в земледелии первых жителей бахийской амфиктионии нужно называть народом рыбаков и пастухов, так как рыболовство и разведение главным образом мелкого и домашнего скота(свиней, коз и птицы) обеспечило выживание поселенцев в изначальный период и определило облик хозяйствования. Крайне немногочисленные на первых порах и очень дефицитные коровы стали основным мерилом благосостояния и положения на многие столетия вперед.

Нам неизвестно имелись ли серьезные общественные столкновения в первые же годы, несмотря на отсутствие жесткой консолидации система показала достаточную устойчивость, кроме того действовала общая тяга к стабильности и соглашению среди незнакомой природной среды вокруг них. Видимо примерное количественное равенство национальностей привело отсутствию амбиций отдельных коллективов внутри колонии. Политическое влияние такой компромиссной фигуры как Бахиас к тому же наделенный по инерции некоей внешней официальной силой, играло скорее всего немалую роль. Какой то общей полисной организации поселенцы на первых порах не создали, однако когда в конце III века до.н.э. на общем подъеме хозяйственной жизни начали выделяться первые наиболее успешные общины вырастающие в поселки, сильнейший ураган обрушился на побережье и смыл несколько небольших рыбацких поселений, их жители основали несколько в глубине берега один полис-соседскую общину, назвав его Битабахой, уже через многие годы после смерти первого гегемона амфиктионии.

Таким образом, численность бахийцев благодаря распорядительности талантливого и харизматичного управленца Бахия к 300г до н.э. составила около полутора тысяч человек с семьями.

Из за сильнейшего урагана конца III века до.н.э. приведшего к большим жертвам, численность бахийцев к 200г до н.э. составила лишь чуть более 2тыс.

Гера/Ubhafy пишет:

О социальной организации изначальных бахийцев мы можем составить себе довольно ясное представление. Патриархальная семья составляла основы как социальной так и политической жизни. Моногамия по вполне понятным причинам была подавляющей формой брака, однако возможны были и случаи полиандрии. Политически взаимоотношения сообщества поселенцев разбросанных небольшими группами на расстоянии один-два дня друг от друга по побережью и на столько же в вглубь материка можно охарактеризовать, пользуясь эллинским термином, как амфиктиония — конфедерация соседских и родовых-«большесемейных» общин. То есть фактически самостоятельные общины связанные с другом помимо родственных отношений какими то общими меж общинными религиозными праздниками, ярмарками, сельскохозяйственными работами. В качестве общих меж общинных авторитетов выступают жрецы особо распространенных и теперь общесинкретизированных культов, возможно из бывших офицеров флота.
Была ли ранняя бахийская амфиктиония кастовым обществом? В том общепринятом виде который мы понимаем конечно еще не была, границы пока не являлись такими четкими, не было запретов на переход, никак не ограничены были браки. Однако уже в тот момент бахийское общество можно было разделить на три основные страты. Наиболее низкую и угнетенную долю населения составляли рабы, так называемые пай/пайи, по видимому от др-греч. paio — бить, ударять, и pais — слуга/служанка, мальчик/девочка, буквально означает человека которого можно безнаказанно подвергать избиениям. Это значение кажется ближе истине, абсолютное большинство рабов составляли выходцы из местных первобытных племен, которые в основном продавались своими бродячими кланами как лишние рты в малолетнем возрасте. Впоследствии этот же термин распространялся и на всех прочих рабов, как купленных так и захваченных военнопленных в основном из тех же дикарских племен. Основную долю населения составлял простой общинный люд декране с арамейского буквально муж, мужчина — свободные люди вне зависимости от рода занятий, играющие в некоторых случаях важную роль в народных собраниях, собираемых впрочем лишь в исключительных случаях. Доминирующую роль среди бахийцев играли теоры(от др-греч смотреть — θεωροί) или по другому хазиты — представляли собой старейшин и родовую верхушку, знать увязывала свое положение с сакральными жреческими функциями, распорядителей обрядов и жертвоприношений, мероприятий и полевых работ — они закрепили за собой монополию на знание, письменность, календарь, астрологию и медицину, сохраняя и дополняя их, стремясь закрыть тайными мистериями, ритуалами и табуированием дорогу сюда непосвященным. Функцию закрытого языка и письма образованной элиты взял на себя эллинский, вернее уже его упрощенное койне. Языком простонародья стал арамейский вобравший в себя заметное число слов обозначающих местную флору и фауну.
Однако теоры/хазиты как сословие знати несло сугубо прикладные экономические и управляющие функции, постепенно, на фоне укрепления и роста поселений и формирования соседских общин-полисов, из среды жреческой знати выделились плегоры(ии) (от сильно искаженных глаголов др-греч. πληρόω — букв. убежденный, уверенный в чём то и собирать, вести за собой(напр. агора)), тут в значении мудрец, учитель, а на практике высшие жрецы овладевшие светскими атрибутами монарха, вождя-жреца, в системе которых рядовые теоры исполняли функции чиновников и старост. Земля бывшая общественной и став государственной, фактически также была в руках плегория, в последствии плегор мог дарить её своим теорам, однако на этом раннем этапе основным его доходом пока еще оставались "дары", которые пока сохранили характер добровольных приношений. В более позднее время к доходам плегоров добавится дань от подчиненных мастемин (букв арам. подчиняться), чаще варварских племен или более мелких вассальных поселков. Однако политическое положение «плегоров» не было еще достаточно устойчивым, они именуются «лучшими среди равных», «лучшими среди своих». На рубеже эры среди бахийцев социальное расслоение еще более усиливается. Основным мерилом богатства и средством обмена была корова — "дарующая жизнь", её нельзя было убить, это каралось смертью, в целом её жизнь ценилась выше жизни даже свободного человека, говядину можно было есть только в нескольких строго определенных днях в году.
Религия пронизывала всю жизнь бахийского общинника. Постоянно сталкивавшийся с трудностями и опасностями на первых порах незнакомого мира, он надеялся, что обрядовыми действиями сможет предотвратить грозящие ему неприятные неожиданности со стороны и естественных и сверхъестественных сил. Поэтому производственная деятельность непременно сопровождалась как сугубо практическими мероприятиями смысл и значение которых было понятно только избранным, так и совершением «наукоподобных» магических ритуалов и произнесением заклинательных формул или стихотворных обращений к сверхъестественным силам. Знание магических текстов, реализованное в ходе соответствующих процедур, и считалось подлинным логосом — словом/истиной; именно она обеспечивала человеку успех во всех делах и жизненное благополучие. Поскольку в ритуале важен не только «выбор» текстов, ни и то, как они произносятся, постольку даже самая совершенная система письменности не гарантирует правильного произношения и должной интонации, а ошибка может нарушить действенность обряда. Священное слово должно было сохраняться в первоначальном виде вечно, и для облегчения запоминания, заучивания разрабатывались особые приемы. Всё это было прерогативой жреческого сословия и как основной источник их благосостояния и возвышения тщательно оберегалось от посторонних.

Однако это являлось лишь одной гранью мировоззрения населения бахийской амфиктионии. На Древнем Востоке развитие мысли осуществлялось в условиях деспотических государств, уходя от внешних проблем и погружаясь в проблематику, касающуюся индивида, его самосовершенствования — раз сам мир изменить нельзя — и абстрактного миросозерцания. Как некто Гегель отметил, что восточный народ убегает в "пустую абстракцию как в бесконечное; это встречается преимущественно у индусов, которые истязают себя и углубляются в состояние наиглубочайшей абстракции.... таким образом, живут без всякого духовного содержания, кроме как знания абстракции; содержание этого знания есть, таким образом, нечто совершенно конечное. Это, следовательно, не почва для свободы". Учение при этом преподносится как завершенное знание, не требующее дополнительного обоснования, и чаще всего — как система некоторых нравственно-религиозных кодексов и норм — что внешне сложилось под влиянием внешних депрессивных условий и в бахийском обществе, и повлиявшие на многие последующие столетия его истории. Следует отметить что массивная варварская периферия только консервирует подобные традиционные отношения. Почему же не произошло замыкания, консервации и окончательного ухода по "индийскому пути"? Бахийском обществе были и иные глубинные силы, те которые уже изначально скрывались и в его национальном характере. Как также справедливо отметил некто Андрэ Боннар "...греческий народ был совершенно таким же народом, как и всякий другой... Его цивилизация распускалась и взращивалась на том же черноземе суеверий и мерзостей, на котором выросли все народы мира... Именно этот примитивный, легковерный и жестокий народ изобрел... цивилизацию — нашу с вами цивилизацию". Непосредственно сами греки не составляли первоначально её заметной части, однако являлись самой социально активной частью сумевшей занять преимущественное элитарное положение в форме той же жреческой верхушки. И они всё равно оставались тем же "народом моря", как финикийцы и значительная часть эллинизированных переднеазиатов, сходных возможно по главному признаку — атональности, принципу соревновательности, во всем от индивидуальных до общественных форм. Эллины не желали вводить себя в какие то рамки и нормы, смиряться с внешними обстоятельствами — они стремились их преодолевать, не ставить содержание на службу форме, а использовать её как инструмент.

Видоизменяясь культурно, все больше погружаясь в неизбежную при численности едва дотягивающей до формирования простого вождества, бахийцы при этом хоть медленно но росли в числе.

К 100г до н.э. их численность достигла 4 тыс, а к началу н.э. перевалила за 7 тыс.

Гера/Ubhafy пишет:

Парадоксальная и позитивная ситуация когда получавшая казалось бы от элитарности и закрытости знания наибольшие дивиденды эллинизированная верхушка несла сама в себе по сути противоречивый импульс — не давая стагнировать системе в целом. Внешне это вылилось в культ борьбы, противостояние хаосу как средство достижения цели. Типично образ хаоса, в основном в форме океана или первоначальной пропасти, хтонических чудовищ, тут также вобравший борьбу с неблагоприятной и непривычной природной средой, силой четко определяемой как враждебной, противостояние с ним влекущее упорядочение земной жизни составляет главный пафос мифологии вообще. По одной из египетских версий, мир зарождается из первоначального хаоса – океана: он и производит на свет солнце – Ра, которое "изрыгает" бога воздуха Шу и его женскую ипостась Тефнут. У Гомера нет понятия "хаос", – все происходит от бога Океана, "предка богов", но близко к Хаосу понятие "глубочайшей бездны", Тартара.
Персонификация главного отрицательного персонажа-антагониста произошла в образе "Темногривого" имеющего как хтонические признаки первоначального хаоса Тифона/Рушуфа/Сета, так и несколько неоднозначные Посейдона. Ему противостоит главный защитник человека "Звездохитонный" Геракл/Мелькарт/Осирис, богочеловек, бог-сын напрямую борющийся и неустанно побеждающий воскрешением. Верховный, почти не персонифицированный, бог-отец "Господин" Ваал-Засем/Шамаш/Зевс/Бел, занимает в этом конфликте почти созерцательную позицию целиком занятый исполнением основных мирозаконов — таких как движение солнца, смена времен года, дня и ночи — так как имеет некое отношение к его творению. Вспомогательную роль несет юный бог-пастух "Охотник" Адонис/Цедек/Таммуз и богиня луны "Ночная" Афина/Анат/Астарта, которые друг с другом в некоей форме брачных отношений, при этом Астарта в то же время мать Геракла/Мелькарта от вроде как бестелесного солнцеликого демиурга Зевса-Шамаша. Еще один вспомогательный бог "Лучезарный" Аполлон/Эшмун/Иолай способствует воскрешению Геракла в следствии злодейского убийства оного Тифоном/Тиаматом. Любопытным является совмещение полномочий в наиболее важных областях жизни человека, так за плодородие в какой то части отвечают все божества одновременно, также как за движение светил, и за посмертное существование, к этому даже подключен совместно с "Звездохитонным" и "Лучезарным" и хаос, в своем конструктивном начале(Посейдоне) даруя попутный ветер мореплавателям и улов рыбакам.
В основе культа лежали жертвоприношения богам — регулярные и специальные. Совершение первых было важнейшей составной частью образа жизни всех слоев общества. Мир существует благодаря богам, а они живут жертвоприношениями, поэтому ради своего и всеобщего благополучия должно одаривать богов, чтобы заручиться их расположением. В целом жертвоприношения были относительно просты и совершались в каждой семье — в огонь, который поддерживался постоянно, бросали частицы пищи. Эти обряды выполнял, как правило, сам домохозяин, и они назывались "домашними", тесно смыкаясь к поклонением умерших предков. Обрядами сопровождались и трудовые процессы — запряжка в плуг быков, начало пахоты, сева, жатвы, молотьбы, ввод и вывод скота из хлева, начало сооружения пруда, колодца, закладка сада, постройка жилых и хозяйственных помещений и тому подобное, а также любое событие в личной или семейной жизни.
«Торжественные» обряды отличались особой сложностью и пышностью, основанными на «священном знании». Человек понимал, что ему не сравниться в могуществе с богами, однако верил, что если настойчиво просить и щедро одаривать их, то они, в свою очередь, помогут ему. Не случайно еще долго определяющим оставался материальный фактор — жертва, а степень благочестия измерялась ее размерами. Жертвоприношение стало рассматриваться как самостоятельная магическая сила, способная вершить судьбами людей, как основа мироздания. Показательно, что в ряде мифов творение мира непосредственно связывается с первичным жертвоприношением.

А между тем, численность бахийцев продолжала расти.

К 100г н.э. бахийцев было уже более 11тыс, а к 200г. н.э. — 20 тыс.

Гера/Ubhafy пишет:

К 300г н.э.(правка — serGild) численность свободных бахийцев уверенно перевалила за [del][/del]40 тысяч (правка — serGild) и установился устойчивый демографический рост. Бахийское население начинает расселяться на всё новые територии углубляясь в глубь материка в саванну-каатингу и проникнув в долину Парнаба. В первые десятилетия новой эры усиливаются и превращаются в заметные города Гергамалы(Макау) на востоке, Гипсурания(устье Парнаиба) и Камосин на западе, Солы(Собрал), Ареофойис(озера реки Куруа), Морабит(МорадаНова) и Парнаб(Терезина) в глубине материка. Каждый из являлся столицей небольших "полисов-княжеств" управляемых своими наследственными плегориями, подчиняющими свою ближайшую хору-округу куда обычно входили по две-три более мелких большесемейных общин. Растет эффективность хозяйства, оно начинает приобретать все более товарный вид, устанавливаются оживленные торговые связи, так запад давал железо и рабов, восток — соль и золото, северное побережье — дары моря, а с юга везли медь. Универсальной единицей обмена по прежнему оставались коровы, в обиход также входит и золото, месторождения которого найденны на восточной окраине бахийских територий. Хозяйственно-экономическое влияние бахийской амфиктионии начинает во всё больше мере сказываться на окрестные примитивные племена, так восприняв от бахийцев скотоводство, прежде всего коз, и возделывание совершенно простого и неприхотливого в уходе сорго — повлекло взрывной рост их численности. В сочетании с конкуренцией среди отдельных племен за продукцию бахийской металлургии и ремесла это вызывало рост столкновений между отдельными группами и складывание первых союзов племен на периферии амфиктионии — Шоко, Вамоэ, Амара, Катембри и Гамелы.
Усиливается конкуренция и непосредственно между полисами, все большую силу и влияние набирает находящийся на границе с саванной Ареофой/Ареобейт, находящийся неподалеку старейший Битабах клонится к упадку. Также растет находящийся на самом краю известных земель Парнаб богатеющий на торговле с дикими племенами, местность вокруг которого также богата железным рудами.

IV век н.э.

Гера/Ubhafy пишет:

Примерно в конце 360х годов плегорием Ареофойа утвердился некий Бисара из семьи Хариатов. Сын мелкого архонта небольшого приграничного городка, он расширил полученные им в наследство владения и поднял могущество и престиж Ареобейта. Бисара заботился об установлении дружественных отношений, установив союз в Морабитом и Солами. Он заключил брачный союз с Камоссой, его жена получила в приданное богатую деревню на границе между ними. Брак укрепил политическое положение и общее благосостояние Бисара. Старое соперничество между Ареобейтом и Битабахом продолжалось и закончилось в начале 380х годов сравнительно бескровным подчинением приморского Битабаха. Тем самым Бисар стал правителем довольно значительного по территории и самого населенного государства-"плерия". У него был сильный характер, он жестко контролировал собственных чиновников и нижестоящих жрецов. Как правитель обладающий судебной властью выделялся строгостью наказаний виновных, так собственно из нескольких дошедших судебных примеров мы видим несколько случаев когда убийство чужой коровы приравнивали к убийству человека и казнили преступника отрубанием рук.
Около 386/87 года Бисаре наследовал его сын Адасандр, который по преданию считается отцеубийцей. Тем не менее он последовательно продолжил политику своего отца и расширил границы Ареобейта. Делом почти всего его правления стала борьба с Камоссой. После смерти камоссинской жены Бесара её брат Перисад хотел снова занять деревню, которая была дана ей в качестве приданого. Вначале успех сопутствовал Перисаду и ему удалось взять в плен противника, однако затем ситуация поменялась. После долгого противостояния оба правителя пришли к соглашению. Адасандр взял в жены дочь Перисада, она в свою очередь получила ту же деревню в приданое. После этого во избежание недоразумений в будущем Адасандр возвел на месте поселения укрепление Пентекоста. В последнем десятилетии века Адасандр вел войну с неким скотоводческим племенем, чилва или тильва, жившем в глубине редколесной саванны. Помимо военных действий была предпринята и политическая диверсия. Понимая что мощь племени в его единстве, он направил в лагерь противника своего сановника, чтобы тот сеял раздоры. Тем не менее война была очень долгой, около 16 лет, так как тильва помогали сначала Камосса и затем некоторые другие племена. В конце концов они были побеждены и были принуждены платить весомую дань, территория государства выросла в 1,5 раза, и оно стало самым развитым и заметным в Бахийской Амфиктионии.

400г.н.э. население ориентировочно 90 тыс.

V век н.э.

Гера/Ubhafy пишет:

Подъем могущества Ареофойя вызвал зависть со стороны правителя Сол и отношения между этими двумя государствами стали напряженными. По видимому прямых военных действий между собой не при Адасандре, не при его сыне Дионе не велось, хотя отношения все более обострялись. Тут стоит отметить что войны не велись в привычном нам понимании, сам тогдашний термин "война" имеет перевод в словосочетании "желание коров" — то есть представляли собой форму организованного разбоя против того или иного враждебного соседского клана. Боевые действия велись небольшими группами личных дружинников редко превышающих 50-60 воинов в одном месте в виде набегов и мелких стычек, часто в форме индивидуальных поединков, где после гибели и ранений нескольких человек сторона посчитавшая себя наиболее пострадавшей покидала поле боя. Потеря в столкновении даже пары десятков воинов могло оказать далеко идущие последствия на всё княжество и его долгосрочные перспективы.
Ни Диону, ни его сыну Вайсилиду не удалось в течение середины II века сломить сопротивление Сол. Эту задачу смог выполнить только основатель новой династии правителей Ареобейта.

500г.н.э. население около 200 тыс.

VI век н.э.

Гера/Ubhafy пишет:

Все последующие плегоры из рода Бесаридов были слабыми властителями, и около 542 года используя недовольство народа некий советник последнего правителя теор Савсаний убил его и занял престол. Неуверенный в достигнутом положении он перенес свою столицу в Пентекосту и лишь по прошествии нескольких лет вернулся в Ареобейт. Однако самым важным свершением Савсания и его сына Каласия было сокрушение и подчинение в 550-60х годах плерия Солы. Перипетии этой войны охватили всю западную часть бахийского мира. Крупный торговый город Парнаб не имел значительного свободного населения и жизненно зависел от торговых связей и рынков Ареофойя, в таком же положении находился и Гипсураний. Оба поселения, Гипсураний и Парнаб, были сами молодыми из "старых городов" и самыми немногочисленными по числу свободных граждан, жреческая власть там была сравнительно слабо развита и их скорее можно было охарактеризовать торговыми республиками с решающим голосом народных собраний. Торговля шла преимущественно через устье Пернаба и океан, прямой сухопутный путь во внутренние области Амфиктионии был труден и опасен. Он проходил по племенным землям Гамел, союза племен ставшего в последние столетия достаточно сильным и многочисленным. Гамелы были союзниками плегора Сол, которые многие годы контролировали их. Также на стороне Сол и Гамелов негласно выступал и Камоссин, получавший с торговцев пошлины за проход и ночные стоянки купцов на своей территории. Поначалу успех сопутствовал противникам Ареофойя, его наступление на Солы было отражено и перешло на этом участке в затяжную фазу, Парнабу удалось купить военную силу крупного союза Амара, его многочисленные воинские отряды переправились при помощи парнабцев через реку. Однако гамелы нанесли амарам несколько серьезных поражений и сами перешли в наступление переправившись на левобережье. Они одержали еще ряд побед и разрушили многие поселения, после чего с добычей спокойно вернулись к себе обратно. Эффект рейдов гамел был столь значителен что племенной союз Амара так и оправился от потрясения. В начале 560х годов они самоустранились от боевых действий и переместились далее на запад за Токантий к устью Амазонии основав там новый более обширный аравакский племенной союз со старым названием Амара. К этому времени Ареофойю и Парнабу удалось найти новых союзников в борьбе с Гамелами, они привлекли их южных соседей племена Катембри. Эти два племенных союза имели давние счеты, и теперь усиленно снабжались оружием и всем необходимым. Столкновения отличались большим кровопролитием и ожесточением, катембри были более многочисленны, но гамелы превосходили их в сплоченности и шаг за шагом теснили южан, в конце концов заставив отступить далее на юго-запад. Казалось бы Гамелы и их друзья Солы должны торжествовать, однако в ходе изнурительной длящейся более десяти лет войны они понесли слишком чувствительные потери и оказались на грани истощения. Губительный удар был нанесен около 565года когда соединенные отряды парнабцев и начавших действовать более активно гипсуранцев обрушились на родовые селения гамел, им на помощь пришел и отряд Каласия, обойдя войска Сол скованные основной армией Ареофойиса. Вместе они основательно разорили местность севернее реки Поти. В результате гамелские вожди были сокрушены а сам племенной союз вышел из войны отступив на юг в бывшие земли катембри. Судьба оставшихся в одиночестве Сол была предрешена и 567году они сдались на милость победителя после двухмесячной осады города поистине огромной по местным меркам союзной армией в 1000 воинов и слуг.
Ареобейт-Ареофойис на исходе 560х годов стал поистине гегемоном, с этого момента можно уже говорить об объединенной державе-предимперии, а не о Амфиктионии. По завершению войны устрашенный Камоссин подтвердил все старые клятвы и поспешил заключить новый полувассальный договор. Вскоре своих представителей с богатыми дарами прислали Гергамалы признавая себя вассалом.

Подлинная централизации державы произошла лишь при новых правителях. В более раннее время в некоей области Пакатис обитало вассальное племя скотоводов подчиненное городу Битабаху. Вождем этой довольно небольшой группы в третьей четверти IV века был некто Лал, он был полукровкой лишь наполовину декранской крови. Собственно, единственная заслуга оказавшаяся достойной упоминания, что он достаточно вовремя углядел момент заката своего сюзерена и своевременно поменял его на нужного. С тех пор потомки Лалов были отмечены и приближены властителями Ареобейта. Один из них, Темисока, в отгремевшей войне был одним из начальствующих в некоем отряде "равасессе", состоявшем из профессиональных воинов прошедших более чем пятнадцатилетнюю войну, и по видимому не слишком многочисленном. Для войны они снова как их предки вернулись к использованию лошадей, если и не для боя непосредственно, то для доставки на его место — термин "равасессе" по видимому упрощенная калька арамейского "rawixe" и "d-as-sesye", что в сочетании "сидеть верхом на лошади". Вообще это первое бахийское сведение об достаточно системном использовании на войне лошади, снова размножившиеся от буквально считанных единиц на саваннах континента, они начали осваиваться человеком буквально заново скорее всего не ранее начала новой эры.
В 569 году Темисока, " завоевав симпатии правительницы", зарезал Каласия и его сына-наследника, затем узурпировал престол плегоров Ареофойиса — основав новую династию Лалов, собственно правление его собственное и двух его сыновей. Низкое происхождение Лалов и "неправедное" занятие ими престола осуждалось и в последующие века, тогда же сопротивление определенных кругов было весьма активным. Темисока Лал стал очень способным и деятельным правителем, он обрушил на страну масштабные репрессии, по видимому несколько преувеличенные впоследствии, преимущественно пострадали его противники из высшей касты теоров. Но при этом оказался значительно укреплен административный аппарат, государство обрело некоторые светские черты. При Лалах было завершено подчинение Ареофойису отдельных областей Бахийской Амфиктионии, бывшие ранее почти самостоятельными княжествами. Темисоке удалось подорвать положение плегоров, так и не ставшее достаточно твердым, сведя до разряда высшего чиновничества(аналогичного епископам позднего Рима/Византии-"глав магистратов") — архонтов-старейшин, отделив от них военную, светскую и судебную власть. Даже после низвержения Лалов процесс оказался необратим и сохранил следы прежнего положения лишь в административном делении областей Бахийской Амфиктионии на "плерии" — "старые" и "новые". Не всегда это происходило без вооруженной борьбы, так была уничтожена правящая семья Камоссы — впрочем это могло быть связано и с тем что правители города имели определенные права на престол Ареобейта. Темисока пренебрегал религией, хотя формально занимал пост высшего духовного правителя страны, и повышал налоги — среди простого народа-декран, были слышны как симпатии так и ропот против низкородной династии — Темисока опирался прежде всего на оформившуюся в ходе долгих завоевательных войн армию и аскаренов(семит.-арамей. askar — солдат), ветеранов получавших значительные наделы на окраинах державы. Темисока Лал против своих противников и ненадежных знатных семей практиковал их депортацию, так они переселялись на другой конец державы или в приграничье на свободные неосвоенные земли. Обработанная и орошенная конфискованная земля мятежников в центральных районах иногда раздавалась аскаренам, ей же одаривались военные командующие отдельных отрядов. В пяти километрах южнее Ареобейта за пределами поселения на берегу искусственно созданного озера он возвел укрепленную резиденцию Битлал, куда стекались все нити управления его державы.
После смерти Темисоки его политику продолжили и его сыновья Адахна и Сенаила. За наступившие годы единого строгого порядка и общего мира Бахийская держава достигла заметных высот и достатка. Гражданский мир, свободная торговля и ограничение произвола чиновной знати содействовала экономическому процветанию.

К концу периода численность бахийцев составила порядка 450 тыс.

Думаю, что 150 лет развития Эремиды все же хватит для открытия Бахии в конце 6в. В конце концов южный тропик достигнут еще в конце 5в.

serGild пишет:

Пограничная крепость — торговый пункт

Я помню. Но читающим именно последний вариант таймлайна — непонятно.

С Бахией как я понимаю Гера пока не менял особо? Только людей срезали?

serGild пишет:

Думаю, что 150 лет развития Эремиды все же хватит для открытия Бахии в конце 6в. В конце концов южный тропик достигнут еще в конце 5в.

Технически каботаж возможен и на большие расстояния. Но с обоснованиями такого рывка пока что не очень... Все необходимое есть в известной эльпидцам Ойкумене. По крайней мере с их ТЗ.

Den пишет:

Но читающим именно последний вариант таймлайна — непонятно.

Тут уж увы — доступ к редактуре прошлых сообщений уже заблокирован. А так:

то, что до восстания Бехтуны получали в Эльпидии и продавали керандийцам.
Так что, не смотря на то, что пограничный кхшатрский городок Фешабур, лежащий на полпути в Эльпидию был в итоге взят новым проедром Союза Ксанфом, перестроен и назван Алкидием, Куруш считал себя в выигрыше.

Den пишет:

Технически каботаж возможен и на большие расстояния. Но с обоснованиями такого рывка пока что не очень...

Прикинул на пальцах — порядка 5 тыс км. Как и из Египта до Инда. От Междуречья примерно вдвое ближе. Однако плавали и открыли таки индусов еще в медно-бронзовом веке. И только потом стали с ними торговать.

Почему тут не срастется? Через 900 лет после развилки железный век таки пришел в землю Ги Бразел, племена размножились и занимаются не только войной но и торговлей. Причем чем далее от Эльпидии тем ее товары дороже. Вполне могу себе представить такую экспедицию, направленную для разведки торговых путей и выяснения рентабельности столь дальних походов. И написанный по ее результатам перипл Клеотера.

Den пишет:

С Бахией как я понимаю Гера пока не менял особо? Только людей срезали?

С Бахией я просто взял канон коллеги и волевым решением исправил даты (мои вставки меж кусками его текста), удлинив тем самым древнюю историю и передвинув письменную с датами на 300 лет ровно. Хотелось бы получить от него подтверждение на сей волюнтаризм. А вот далее вскоре будет расселение варваров с северо-запада, и вот их уже на 300 лет не сдвинуть, оно на ТЛ Ниархии и РИ сроки завязано.

Возможно, надо сперва прописать ТЛ северян до того же 600г, оценить картину расселения чибча-чоко и их влияние на араваков/карибов, и уж затем перейти к замыканию Дуги и описанию нового, имперского этапа развития мира Македонской Америки

Ниархия

Вернемся к судьбе гребной части флота, занесенной севернее других.

Оставленные бурей посреди океана, разыскав ближайших соседей и сорганизовавшись, менее 3 тысяч человек на 2 с половиной десятках диер, 3 монерах и 1 чудом уцелевшем флагмане двинулись на запад. Припасов для возвращения на восток им не хватило бы, а знающие лично Аристотеля говорили, цитируя учителя:

"К западу от геракловых столбов простирается море... и в короткое время его можно пересечь и достигнуть Индии."

И они оказались частично правы — море и правда удалось быстро пересечь.

В сентябре гребная часть Флота добралась до острова Гваделупа

К моменту обнаружения берега люди уже находились на голодном пайке, досасывая последние сухари. Своих припасов у них не было (остались на отнесенных к югу грузовых парсниках). Чтобы прокормить несколько тысяч мужчин, не умеющих охотиться в тропиках, необходимо было полное ограбление побережья, после чего передвижение к следующему участку, еще не ограбленному. Другие части флота могли остановиться, засеять поля, забросить сети, дождаться урожая. Тут же были боевые гребные корабли с хорошим ходом но малой вместимостью но с большими экипажами. Им остановиться и передохнуть можно было только в месте, содержащем достаточное количество припасов, что требовало земледельческого населения и желательно некоторой государственной организации.

Поэтому, флот двигался в поисках Индии все дальше на запад вдоль Антил, минуя Гаити, берега Кубы, и наконец от берегов Кубы вышел к берегам Юкатана.

Обследуя северо восточное побережье полуострова корабли наткнулись на одну из древнейших гаваней майя — Исла Черритос.

Chontal Maya trade enterprise. The island was first developed as an active port around 300 BC or earlier and showed continuous occupation during the Formative and early Classic period. The archaeological investigation of Isla Cerritos revealed a number of large stone warehouse platforms and the loading area on the southern shore of the island was protected by a 2000 meter stone breakwater that could easily provide shelter for 300-400 large trading canoes. The magnitude of this large port facility would confirm that the seafaring Chontal Maya were a populous, sophisticated, and powerful entity within the complex of early Maya society.

Там греки наткнулись на лодки торговцев племени чонтиль и, в процессе ускоренного допроса, торговцы, желая отвести напасть от своих поселений на западе, направили на пальцах флот на юго-восток, в сторону Белиза.

Одной из первых жертв тотального грабежа стал молодой городок Муйиль к югу от Косумеля

За ним последовали прибрежные городки Белиза.

Полутысячные десантные отряды рыскали по долине Нью Ривер и окрестностям до Куэйо и Нохмуля собирая припасы, в то время, как оставшиеся с кораблями моряки развлекались в Серросе и [url=https://en.wikipedia.org/wiki/SantaRita,Corozal]Санта Рите[/url], плотники и кузнецы занимались починкой того, что нуждалось на кораблях в починке.

На что способен полутысячный отряд профессионалов с мечами и в доспехах можно прочесть в истории ФРАНСИСКО МОНТЕХО

Даже ближайшие окрестности реки позволили охватить население порядка полусотни тысяч человек, а значит собранные припасы были вполне достаточны для прокормления Флота, как немедленного, так и постоянного.

Пришельцы были поражены "легкой" жизнью майя. "За шесть месяцев работы они могли бы вырастить достаточно пищи, чтобы прокормить себя, и при том достаточно оставалось для торговли и на другие нужды. Остальные шесть месяцев года они могли заниматься чем пожелают. "

Разумеется, пришельцы сочли это в высшей степени несправедливым и поспешили исправить ситуацию, найдя местным много интересной работы

Без транспортных кораблей, способных вместить припасы для долгого плавания об океанских плаваниях можно было забыть. Необходимо было перебрать и уже имеющиеся корабли и даже для них требовалось железо и нержавеющая бронза, на крайний случай медь, но ничего подобного в окрестностях обнаружено не было. Хорошо хоть, что близкие болота обеспечивали плохим железом, гнущимся и ломающимся одновременно.

Тем временем изучался язык местных, упорядочивалось управление, становище в Серросе обрастало домами, в домах появлялись женщины, их и детей от них тоже нужно было кормить. Для этого в ближние регионы были отправлены отряды на каноэ пополам с местными гребцами и проводниками. Из долины Нью Ривер они перешли в долину Белиза и дальше на юг, к подножию гор майя до Гондурасского залива.

Попробуем оценить численность майя того времени.

1. в классическую эпоху их число доходило до 13млн.

2. даже простейшая подсека позволяет прокормить 23-25чел с км2 в Юкатане и 75-100чел с км2 в Петене

3. с использованием садов и рыболовства в садках можно прокормить до 200чел/км2

4. используя интенсивные технологии приподнятых полей и каналов в болотистой местности и террас в горной можно довести локально плотность до 700чел на км2

5. площадь Юкатана 180тыс км2, плюс горы Гватемалы получим порядка 250 тыс км2. Это даже при средней плотности 20чел/км2 дает 5 млн чел, добавив незаселенное "пространство войны" между племенами, городами и союзами — оставим 3млн.

6. Учитывая, что максимальное число всего в 4 раза больше этих 5 млн, а также, что 300г до н.э. — в земле майя сухой период (475-250гг до н.э)

Это значит, что народу будет еще меньше, млн 2, с большой региональной диспропорцией

карта городов майя на 300 до н.э. (см. выше) показывает места сгущения: Петен(Тикаль и пр), затем Белиз, как окраина Петена, наконец горная Гватемала и восток северных равнин.

Можно предположить порядка 300тыс на север Юкатана со сгущениями у сенотов, порядка полумиллиона на горы и тихоокеанское побережье, 1млн на Петен и все южные равнины (бассейн Усумасинты, оз Петен и пр) и порядка 100 тыс на Белиз ( к концу 1 тыс.н.э. — 400тыс) с плотно заселенными северными равнинами и слабо — южными влажными горами.

Т.о. в первые 3-5 лет были покорены жители Белиза, однако за это же время до половины гостей обзавелись походными женами, многие и детьми, удвоим тем количество ртов, которые нужно кормить.

Тем временем, отдельные пары и тройки кораблей были отправлены на разведку к северу и к югу для поиска пути в Индию, но прохода к Западной Большой Воде, о которой говорили туземцы, найти не удалось.

Южная экспедиция обнаружила только дикие берега, тянущиеся все дальше назад, к востоку, и от побережья Панамы повернули назад в связи с истощением припасов.

Северная же группа шла путями торговцев чонтиль, выменивая еду на награбленный в Белизе нефрит и безделушки, дошла до Рио Гранде, но попала в бурю и потеряв 1 корабль с трудом вернулась. В дальнейшем новые экспедиции обнаружили, что и здесь берег чем дальше тем больше поворачивает на восток, преграждая путь на запад.

— - — - — - —

В это время начал вступать в силу новый фактор — болезни старого света. Первым приняло на себя удар население Белиза, затем эпидемии двинулись вглубь материка, от селения к селению, от племени к племени. Обложенные данью племена первыми начали быстро сокращаться в числе, вынуждая пахать самих ниархов, которые впрочем использовали для этого своих женщин (ибо те хотя бы знают как пахать в здешних условиях), что также вело к росту их количества у отдельного горожанина.

Также, это вызвало экспедиции, уже не для покорения новых земель, а для завоза пленных на пустеющие покоренные, тем более, что примерно треть прибывших была главным образом воинами и предпочитала добывать богатства оружием а не орудиями.

И руководство флота, видя рост напряжения и брожение среди воинов, предпочло отпустить их на условиях признания главенства, чем получить бунт на корабле.

За прошедшие годы многие греки, истощенные длительным путешествием и непривычным климатом, ушли из жизни, но до 1000 воинов и моряков, добавив к ним пару тысяч "союзных" майя, решено было отправить в поход на города Севера, дабы привести их к покорности, добыть пленных и обложить данью.

Северные берега Юкатана уступали Белизу в населенности и вскоре Цибильчальтун, Кабах, Зцна склонились перед сариссами боевых фаланг.

Расширяющаяся экспансия привела к распылению сил и ослаблению в каждой отдельной точке. Корабли высаживали отряды грабителей/покорителей по всему побережью Гондураса, и все дальше по берегам Юкатана, доходя уже до устья Усумасинты. Уверенные в своих силах греки отправляли в экспедицию по 4 , 3, иногда даже 2лохоса (по 128=32х4 человек — греки любили точность) с парой сотен союзных легких щитоносцев, не держащих строй но заполняющих промежутки меж лохосами и сотней лучников и пращников. Оставшиеся дома семьи союзников и доля в добыче были достаточной гарантией их верности. Стойкость же от них требовалась лишь достаточная, чтобы продержаться, пока стена копий не сокрушит врага перед собой и не обратит его в бегство.

Для обеспечения удобства высадки и ремонта кораблей на восточном берегу Юкатана у деревушки Келестун, где лиман защищал от частых непогоды выходящая на поверхность подземная река обеспечивала пресной водой была основана колония, где поселились 500 греков с семьями и примерно столько же семей майя за стенами.

(311г до н.э.) Превосходство ниархов сыграло с ними дурную шутку. Они расслабились, легко побеждая разрозненные ополчения вооруженных камнями и палками племен и собирая пленных и дань мукой, золотом и нефритом.

А между тем племена северо-запада, возмущенные действиями захватчиков решились объединиться и сообща сбросить их в море, откуда они пришли. Во главе союза встали летние вожди Цибильчальтуна, Кабаха и Эцны и за каждым из них вышло на бой по три тысячи воинов, уже не раз отведавших кровь и сердце врага.

Когда из Келестуна в очередной раз вышел таксис в сторону Кабаха, гонцы немедленно оповестили союзников, выступивших всеми силами туда же.

В 20 парсангах от берега греки увидели двигающиеся навстречу им клубы пыли и поняли, что предстоит битва. Привычные разгонять скопища туземцев, они выстроились в линии по лохосам, позволив союзникам занять свои места в промежутках и на флангах, после чего запев пеан они двинулись на врагов.

Приняв на щиты град камней коса смерти начала свою работу. Набегающие орущие волны откатывались, оставляя кровавый след. Надо было только идти и ждать, когда мужество оставит врагов, после чего воздвигнуть трофей.

Но разгоряченные битвой они не заметили как новые тучи пыли появились справа и слева от них, пока из этих туч не пошел дождь из утыканных обсидианом мечей, кремневых топоров и просто заостренных кольев. Фланговое прикрытие было сметено в несколько минут и под ударом оказались уже края фаланги. Строй начал рассыпаться и теперь каждый должен был биться сам по себе. Крайние лохосы были обречены, ибо на них пришелся главный удар свежих сил майя, но средние, в очередной раз отбросив поредевшие ряды принявших на себя главный удар жителей Кабаха, понимая что битва потеряна, смогли все же построиться в две колонны и начать отступать, принимая в свои ряды тех, кто смог вырваться из побоища на флангах. Союзные майя, избежавшие гибели давно уже бежали в сторону берега, и за ними, теряя задних, продолжали прорываться греки. Два дня ада пережили выжившие, пока не подошли из Келестуна оставшиеся там три лохоса, оставив последний защищать колонию. Лишь тогда нападавшие прекратили преследование, ибо и они были утомлены до крайности.

Менее сотни из четырех лохосов смогли вернуться обратно, большая часть подданных майя разбежались, меж тем как окрыленные победой участники лиги Пуук подтягивали новые силы, собирали припасы, делили добычу и готовились покончить с ослабленными пришельцами.

Меж тем, пока город готовился к обороне, к Белизу был отправлен корабль с вестью о том, что шестая часть колонистов погибла в один день и еще одной части грозит та же участь. Власти колонии должны были действовать решительно, чтобы не получить восстание и у себя под носом. Оставив полтысячи греков за стенами Серроса, тысяча воинов, призвав равное число союзных туземцев отплыли на кораблях и лодках на помощь Келестуну.

При виде подплывающих кораблей, уже начавшие пытаться штурмовать известняковые стены колонии, члены лиги Пуука предпочли отступить.

Меж тем, решено было используя флот бить врага по частям.

Оставив защиту для стен, три неполных таксиса вновь погрузились на корабли и дошли до гавани Прогрессо, откуда подвергли страшному разгрому Цибильчальтун. Подоспевший на выручку от Кабаха военный вождь был немедленно разгромлен и запросил мира. Мир был дарован ему на условиях того, что дань должна быть не выше оговоренной и при нападении на местные племена пришельцы выступят заодно с ними. В подтверждение чего были выданы заложники из знатнейших семейств и часть добытых в битве у Кабаха доспехов (впрочем, майя клялись, что выдали все).

Затем, высадившись уже у Чампотона таксисы обрушились на Эцну и ее окрестности, предавая все и всех огню и мечу, пока не принудили тамошних вождей к миру на тех же условиях.

При слухе о таком, понесшие наибольшие потери жители Кабаха сами послали послов о мире.

Так, в течение года было покончено с первым восстанием майя.

Была истреблена самая радикальная часть пришельцев, ратовавшая за покорение местных "царств", и возможность экспансии была сильно ограничена.

Отношения с местными стали более упорядоченными, дань ограничена, но открыта возможность для торговли (раньше в этом не видели особого смысла, предпочитая брать так)

И в дальнейшем новые колонии основывались уже не на завоеванных землях а на основе договора с местными (ну, как правило), и рабы все чаще покупались у местных а не захватывались у них.

300г до н.э.

Сменилось поколение. На континенте продолжали бушевать эпидемии. Местные все более исполнялись уверенности, что конец света не за горами и продолжали печально вымирать. Пришельцев сменили их дети-полукровки, 3-4тыс метисов (мужеска полу), большая часть которых считали себя эллинами, детьми Великого Моря, самим Небом предназначенными властвовать над миром. Сравнимое число мальчиков, как и девочек македонцы оставили после себя в местных деревнях, где они останавливались иногда отдохнуть душой и телом. Дети эти были куда более устойчивы к натиску болезней, хотя и воспитывались в местной культуре.

Среди ниархов свои жены, воспитанные в умении руководить местными пахарями пользовались конечно большей популярностью, чем местные женщины, умеющие ткать и готовить, но пашущие всяко хуже мужчин, и понятно не овладевшие командным голосом.

Т.о. к рубежу веков начали формироваться относительно монокультурные семьи (3-4тыс)

В связи с прекращением набегов и большими потерями число колонистов в Келестуне уменьшилось до 300, что с женами, детьми и подчиненными майя довело численность населения города до 2 тыс, а рождение новых детей — и до 3. Город взял на себя торговлю между районом Пуук и землями к западу — от ольмеков до хуастеков.

Основная же часть пришельцев осела в городках на берегах Белиза. Тамошнее население было покорено и ослаблять силы, основывая городки в отдалении было опасно — память о восстании выла еще свежа. Иногда происходили стычки в верховьях рек с жителями центральных областей — района Петена, для захвата людей и за контроль над окраинными территориями.

На этом этапе сохранению гуманитарной культуры способствовала традиция совместного обучения мальчиков в гимнасиумах и пр. Наличие некоторого прибавочного продукта позволило сохранить эту традицию, обеспечив достаточно высокую для региона грамотность. Отношение к туземцам строилось на основе Аристотеля (варвар — раб по природе и воспитанию, будь согражданин для белых и господин туземцам, в общем британцы в Индии, сагибы и сипаи...) .

Далее, учитывая, что

475-250гг до н.э. — сухой период в регионе майя

250 до н.э- 125г н.э. — влажный климат, расцвет доклассических майя.

125 н.э. — 250 н.э. — засушливый, катастрофа Эль Мирадора и пр.

250-760 гг н.э. — влажный период, классические майя, засуха 600г совпала с упадком Тикаля.

(Даймонд, Коллапс)

Имеем — еще 50 лет сухой климат, позволяющий «европейцам» адаптироваться и втянуться в местную экономику.

К 270г второе поколение уже стало добропорядочными главами больших семейств (3-4тысх4,5-5детей в семье=13,5-20тыс).

Таким образом, в Белизе проживало 15-17тыс. ниархов, сравнимое число культурно местных метисов и порядка 60тыс местных чистокровок — общинников и рабов — до 90 тыс всего.

Жизнь среди майя, жены майя, сельскохозяйственный уклад, заимствованный у майя не могли не повлиять на религиозно-философское осмысление мира пришельцами:

Крон не просто сверг Урана а Зевс Крона — но это было актом принесения божества в жертву и тем самым актом перетворения и обновления мира. Сюда же ложились и арамейские мифы о творении мира из тел поверженных хтонических чудовищ

Одновременно с этим распростраялись и антимагические концепты осевого времени того же Платона (лучше претерпеть несправедливость чем сотворить ее, мифы, рисующие богов несправедливыми сами неблагочестивы).

В связи с этим все чаще Крона стали рассматривать как нарушителя законов добродетели, организатора жертв себе (поедание своих детей), Зевса же — как прекратившего эту неблагую практику и по праву свергшего недостойного. На этой почве сформировалось одно из течений, отрицающее местную практику жертвоприношений, как Кроническую, в противовес тем, кто вслед за местными рассматривал ее как необходимую для сохранения мира и потому практикуемую богами в т.ч. и Зевсом относительно отца.

После 250г начала расти влажность, прибрежные земли стали все гуще покрываться джунглями и болотами.

Прибудь пришельцы на 100 лет позже — климат истребил бы их лучше чем болезни — туземцев, но теперь на берегах Юкатана жило уже третье, четвертое, пятое поколения от смешанных браков.

К 200г. число законных ниархов достигло 30 тыс, вдвое большее число местных с той или иной примесью крови пришельцев — эта группа была не замкнута, а их лучшая приспособленность к болезням делала их среди местных завидными партиями.

В районах Нито (у оз. Исабель) и Шикаланго (у устья Усумасинты) были основаны еще 2 фактории/крепости/колонии по полторы сотни граждан для контроля торговли в этих направлениях и как перевалочные базы.

К 150г в городах ниархов проживало порядка 45тыс (метисация и смешение культур продолжаются) не считая рабов и хоры.

В торговую орбиту ниархов включаются уастеки на севере и южные племена до Панамы.

Куда более медленными темпами растет торговля с восточными островами. Жители Кубы, а также соседних Гаити и Ямайки далеко не так развиты, как жители континента, хотя близлежащие районы потихоньку перенимают навыки более культурных соседей.

К 100г чистокровных индейцев в Белизе практически не было, среди номинальных майя были нередки светлые и бородатые и даже встречались те, чьи волосы явно отмечены Солнцем.

Население Белиза на 2/3 состояло из таких туземцев и на треть из ниархов (120/50тыс), превысив в числе население до Прибытия, что неудивительно — уже 50 лет как кончились сухие и неплодородные годы и поля стали плодоносить не в пример больше. Кроме того, растущая торговля позволяла закупать продовольствие в соседних странах, не говоря о рыболовстве, также разнообразящем стол.

Поскольку новых навыков добычи пищи, способных увеличить ее сбор пришельцы не доставили — в Ниархии (Белиз) стал чувствоваться избыток населения, или фаза сжатия. К этому времени уже было десятка два тыс. в колониях на цивилизованном побережье: Гондурас, Юкатан, устье Усумасинты, побережье ольмеков. Появились мелкие фактории на землях хуастеков на севере и Никарагуа на юге, ехали и на Кубу, на западе которой где-то около 120г до н.э. был основан как перевалочный пункт в центре пересечения морских торговых путей Посейдонис (Пасештануун).

Именно эти земли, лежащие в стороне от войн континента, лежали свободными и ждали тех, кому не хватало земли в Ниархии, метисированный пролетариат, имеющий много детей и мало маиса чтобы прокормить их.

Когда число ниархов перевалило за 100 тыс этот поток переселенцев начал набирать силу.

В остальной Месоамерике тем временем началось восстановление численности местного населения в связи с тем, что еще болезней из Старого Света не завозили и своего скота, как прекрасного инкубатора новых штаммов, тоже не было.

Тем временем, в 1 в.до н.э. начали подниматься старые центры майя, первым из которых стало царство Кануль с центром в расположенных в 15 км друг от друга Эль Мирадоре и Накбе. Совокупная мощь этих центров господствовала над округой, подчиняя соседние города в центральных областях южного Юкатана.

Торговые связи и с бассейном Усумасинты и с регионом Пуук и с Белизом приводили к росту заимствований. Железное оружие, хотя пока и в малом числе, постепенная диффузия самого железного дела позволяли вооружить малую дружину правителя и легче сокрушать племенные ополчения соседей. Идея письменности уже носилась в воздухе, а отсутствие тысячелетней традиции собственного письма позволяло легко заимствовать чужую, видоизменяя ее под нужды своего языка. Это позволило улучшить и упорядочить сбор и учет даней и податей.

Кроме того, от пришельцев была заимствована идея рабства — человек как товар. Если побежденного правителя можно было отправить на пирамиду, то простолюдинов, пленных можно было при нужде продавать соседям. Таким образом, снижалось социальное напряжение в полисах побережья. Основным объектом эксплуатации становились не местные общины а пришлые разобщенные рабы (конечно в весьма патриархальной форме).

В результате власть правителя Кануля трансформировалась постепенно из власти главы родовой общины во власть вождя дружины (как в РИ произошло только в постклассике), впрочем находясь пока только в начале процесса.

С другой стороны носителем грамотности становилось прежде всего жречество, в поклонении своим богам находящее свою идентичность и потому отрицательно относящееся к пришельцам, несмотря на заимствования. Опять же, процесс диффузии был еще только в начале, пока еще часто правящий род и есть жречество, и основа его идентификации — его связь с землей, правящий род есть канал, по которому боги благословляют землю, земля насыщает народ. Впрочем, и от благословения иных богов через династические браки с правителями прибрежных городов правители Кануля не отказываются.

Впрочем, у Канульского царства были и соперники. Опаснейшим из них было Мутальское царство (Тикаль). Именно оно было соседом ниархов и подвластных им туземцев четумаль. Именно оно быстрее других приобретало у соседей железные инструменты и оружие, тамошние дружины были многочисленны и вооружены копьями и большими мечами.

Подчинив Пачан (Вашактун), Муталь стал угрожать Канулю (в РИ именно Пачан в это время главенствовал над Муталем, но здесь Муталь ближе к ниархам и быстрее заимствует технологии), укрепившись в Саиле (Шанантунич) он стал угрожать южной Ниархии, из (Сейбаля) Муталь контролировал среднее течение Усумасинты. Это был грозный враг и, как это не раз бывало в истории, грозный враг вызвал объединение своих соседей против него.

в 52г.до н.э. новый ахав Кануля Юкнун Инчак Как (Великая Огненная Лапа Ягуара — все РИ) заключил двойной династический брак с гегемоном Ниархийского союза Геракулем Ицамнаахом.

Этот союз переломил ход конфликта.

Ниархийские архитекторы помогали укреплять пограничные города, оружейники продавали Канулю оружие, согласованные походы не давали Муталю сосредоточить все силы на одном враге...

Конечно, силы Муталя были далеко не исчерпаны. Торговые связи с южными горцами давали золото, медь и нефрит, что позволяло вести контрабандную торговлю с лигой Пуук через фактории рядом с устьем Усумасинты.

Воины Муталя были многочисленны и храбры а их мечи и копья — остры, но воинов Кануля и ниархийских мечей было больше а храбростью и остротой они не уступали мутальским.

К концу Iв до н.э. династия Муталя пала и на престол сел младший 5 летний сын Канульского ахава

1 в н.э. был золотым веком Кануля.

Его первенство признавали города Пуука и жители южных гор. Копан на востоке и городки бассейна Усумасинты на востоке слали гонцов и изъявлением почтения и те возвращались домой, потрясенные величием Холмов Агавы — Чикайвица, резиденции царей, где на вздымавшихся ввысь пирамидах парили легкие как облака храмы, созданные под руководством ниархийских мастеров.

Город рос и ширился, все новые болота покрывались каналами и приподнятыми полями, все больше деревьев шло на пережигание известняка для храмов и дворцов.

Торговцы шли все дальше, захватывая в свою орбиту земли Гватемалы и Сальвадора, Центрального нагорья и Оахаки, восточных островов и северных уастеков, не подозревая, что конец близок и через сто лет холмы Агавы станут легендой — еще одним мифом о Золотом Веке.

— - — - — - — - — - — - — - —

Давайте посмотрим на регионы Месоамерики, избежавшие пока нашего пристального внимания.

И первыми в списке будут — южные майя.

Копан и Киригуа контролируют долину Мотагуа и торговлю с Белизом. Кроме того, выше по течению находятся единственные в Месоамерике залежи жадеита/нефрита, крайне ценимого в регионе.

Каминальгую — не уступает по древности Эль Мирадору и даже превосходит его в развитии культуры и письменности

Такалик, Исапа, Чиапа дель Корсо — сильнейшее смешение с ольмеками (уже эпи-), крепкие торговые и культурные связи, так что временами уже непонятно — майяские это города или ольмекские.

Южный торговый путь ведет в Монте-Альбан — сапотекский Данибаан, столицу "людей дождя и облаков"

Естественно, что ниархи попытаются оседлать Мотагуа, взяв в свои руки торговлю с горцами. Поскольку в низовьях реки ни тогда ни сейчас городов нет — видно есть естественная причина, хотя река судоходна для мелких судов на 200 км от устья.

Но пусть будет так: ниархи укрепились на берегах озера Исабель, и оттуда уже прошли 20 км до местечка Киригуа, откуда уже недалеко было и до жадеита. Но дальше — горы оказались неприступны и Копан остался свободен.

Со временем отношения нормализовались, купцы с моря жили в горах а купцы с гор — в городах ниархов.

Так же шло взаимопроникновение культур, старомайяская письменность была упрощена до алфавитной, горцы овладевали железом, и этот секрет по отлаженным торговым связям уходил дальше, в земли ольмеков и сапотеков.

К началу н.э. вся южная месоамерика уже была в раннем железном веке. При этом империи, наподобие Канульской на юге не образовалось — горные долины были слишком разрознены и давали слишком много средств для защиты. Каминальгую стал столицей иной империи — торговой, не покорявшей соседей а включавшей их в свою торговую орбиту.

Тем же путем развивались и эпиольмеки. Центр их цивилизации давно уже переместился на запад, в Троес-Сапотес, но при этом все так же крепки оста\вались и связи их с Исапой на юго-востоке и всем Теуантепекским перешейком на юге. Кроме того, постепенно росла дочерняя культура Веракрус.

Так, Сьерра де ла Месас на границе этих культур принадлежал равно и той и другой. На другом краю "веракрусцев" постепенно рос Эль Тахин, впрочем, здесь уже росло влияние ниархов, имеющих в торговле преимущество морских перевозок и основавших чуть к северу от него свою колонию в устье Пантепека.

Крайним поселением ниархов к северу стала фактория в устье Пануко, в районе нынешнего Тампико — в землях майяязычных хуастеков, не признающих одежды, но весьма храбрых и славных любовью к музыке. Их поселения были весьма малы и разрознены, что и позволило ниархийским купцам утвердиться в регионе.

Далее к северу климат начинал все сильнее меняться, а объектов для торговли не наблюдалось.

В центре мексиканского нагорья детерминистично всходила звезда Теотиуакана, или, на языке его жителей — Макуишко.

Будучи к началу н.э. одним из 2 крупнейших центров региона, после гибели второго, Куикуилько, при извержении вулкана — он унаследовал совокупную мощь вместе с беженцами и опираясь на интенсивное СХ, позволяющее содержать порядка полумиллиона человек — крестьян, воинов и ремесленников. Железо пришло к ним с опозданием, но единая власть при большом населении позволяла им отражать набеги жадных соседей.

Влияние Теотиуакана распространялось далеко на северо запад — на земли Теучитланской культуры (предположим, чичимекской), поклонников круглой формы:

В общем, к началу 2в н.э. рарта региона приобрела следующий вид:

Красный — Теотиуакан,

коричневый — Теучитланская культура,

Темно-зеленый — сапотеки,

светло- зеленый — миштеки,

Оранжевый — эпиольмеки,

желтый — культура Веракрус,

Майя:

лиловый — Канульская держава

фиолетовый — горные майя на юге

голубой — лига Пуук

светло-голубой на севере — хуастеки

Синий — районы расселения ниархов

---

Экспансия майя.

С одной стороны степень воинственности майя вовне невелика — в конце 4в.н.э. у них утвердилась Теотиуаканская династия, в конце классики к ним приходят тольтеки, обратного движения не обнаружено.

Но все же с другой стороны в рамках своего ландшафта и майя кое что могли:

Примерно с I по VII век н. э. на территории нынешнего Сальвадора жили племена майя

Издревле территорию современного Гондураса населяли индейские племена ленка, мискито-матагальпа, отомиманге, пайя, хикаке (языковой семьи чибча), жившие первобытно-общинным строем. Основными их занятиями были подсечно-огневое земледелие, охота и рыболовство.

Во II веке н. э. индейцы группы племён майя вытеснили местные индейские племена на менее плодородные горные склоны.

Т.о. мы видим, что в описываемый период и горные и равнинные майя осуществляют экспансию на юг как с востока так и с запада.

Конечно, более продвинутые технологии военного дела сделают эту экспансию более эффектной.

Вполне можно предположить что на востоке экспансия дойдет до болот Никарагуа, где и утихнет за бессмысленностью.

На западе же – движение может достичь плодородных берегов оз. Никарагуа, и хотя разрозненным племенам, не способным объединить силы это сложнее чем единому Канулю, но все же — железные мечи это серьезно, а противник не менее разрознен, поэтому — допустимо.

Скажем, к концу 1в.н.э. н.э.

С другой стороны, 400 лет — достаточный срок, чтобы заимствовать железо у соседей в нескольких десятках км, так что к началу н.э. технологический разрыв будет скорее количественным чем качественным.

Именно болота и джунгли на востоке Никарагуа, как и в РИ станут прибежищем касиков удачи. Вытесняемые в малоплодородные земли, они вынужденно двинутся дальше, распространяя с собой навыки добычи железа.

Промежуточной базой для дальнейших завоеваний для них станет регион раннего Кокле в Панаме откуда затем они двинутся дальше вдоль обеих побережий, наращивая частоту и амплитуту набегов.

Уточним сроки натиска на Юг.

К 200 до н.э. ниархийская торговля железом набирает обороты, в том числе и по чибчанскому берегу. Налегать сильно не будут — под боком все таки, но сколько то клинков и пр — продадут за желтенькие брюлики. Тут даже по десятку в год — за 100 лет тьма оружия накопится. Концепцию лука за те же 100 лет — переймут. Ну и набивать доски на пироги — те же майя в конце концов сами научились — а тут такие подсказки плавают.

К началу н.э. начнется экспансия Ниархов и майя в Гондурас, параллельно с продвижением горцев в Сальвадор и далее. Часть местных погибнет, часть останется, часть отступит на юг.

К 100г и в Никарагуа чибча останутся только на скудных пропитанием восточных низинах (именно эта скудность и остановит экспансию майя и ниархов). Зато это будут непримиримые, не пожелавшие покориться. К этому времени они уже научатся клепать набойные суда, а окружающий лес позволит их во множестве создавать, как для рыболовства, так и для набегов. Боевой опыт в противостоянии захватчикам, обилие сравнительно с югом оружия — позволят им начать успешные походы, выплескивая излишек населения на юг.

Там живут родственные племена и завоеватели легко смешаются с ними. При этом уже идет РИ экспансия чибча на континент с перешейка, достигшая в итоге не только гор в центре Колумбии, но и Эквадора на западе и границы Венесуэлы на востоке. Теперь у чибчанского копья появляется железное острие и деревянные морские кони, несравнимые с долбленками противников что резко ускоряет темп продвижения.

Примерно к 120г искатели счастья укрепятся в землях Кокле, до конца века они дойдут до устья Кауки и Магдалены и озера Маракайбо.

Также начались попытки искать счастье на Западном море, но тянущиеся у берегов Колумбии мангровые заросли, и слишком малые реки не сулили богатой добычи. Более перспективными были походы на север — на прибрежные поселения майя, где можно было взять куда больше, но и отпор был сильнее. Наконец, путь на север у восточного побережья пока упирался несмотря на кризис в господство на море флота ниархов, превосходящего качественно все, что могли выставить походные вожди чибча.

Итак, где же успели расселиться ниархи ко 2 в н.э.

1. Их численность в Белизе стабилизировалась на 100 тыс в прибрежных городах, живущих рыболовством и торговлей. Большая часть населения страны — метисы и майя, превосходящие ниархов втрое.

2. Кроме того, в центральных областях Канульского царства проживают порядка 5 тыс ниархов — писцы, купцы, наемники Великого Ахава. Это наиболее майязированная часть ниархов, и наиболее обеспеченная.

3. Канульско-ниархийская экспансия в Гондурас привела к появлению и там до 15 тыс ниархов и до 150 тыс майя (аграрное перенаселение в центральных районах уже сказывается).

4. Прибрежные ниархийские полисы Юкатана от Муйиля на западе до устья Усумасинты на востоке, входящие в лигу Пуук — около 20 тыс.

5. Северные фактории в землях эпиольмеков, веракрусцев(михе-соке) и хуастеков — не более 5 тыс. всего

6. Остров Посейдония: тысяч по 5 в Халкидисе и Хрисополе и до 15 тыс на западе острова — ближайшая точка сбрасывания дем. давления. Среди лишних людей проводятся жеребьевки и "победители" отправляются основывать новое поселение на Остров как правило в хорошо освоенном районе Посейдониса(того, что в бухте Кортеса)

   В это же время население подвластных Канулю майяских царств и племен достигло 3 млн (впрочем, многие — очень условно, особенно на западе, в бассейне Усумасинты, скорее только отдавали дань величию Великого Ахава с Холмов Агавы), около 1,5 млн. жило в горных городах майя, до 700 тыс — в землях лиги Пуук и до 300 тыс — в различных окраинных племенах и в глубине Юкатана.

   Вся эта идиллия продолжалась, распахивались новые земли, основывались новые города, приводились к покорности новые племена и казалось что природа ничего не может поделать с людьми, сумевшими обуздать ее, не убоявшимися ни болот ни джунглей ни дождей ни гор ни быстро впитывающих всю воду известковых равнин севера...

   

---

Конец эпохи

Первый удар природа нанесла в конце 1в. по горцам.

Извержение Йолопонго сокрушило близлежащие селения и нанесло страшный удар по соседним землям, сделав их почти непригодными для возделывания. Поток беженцев хлынул на равнины, желающие же сохранить свободу брались за оружие, избирали военных вождей и шли на юг, в земли чибча, обирая и изгоняя их.

Но это было только предвестие Катастрофы.

Около 125г изменился климат региона. Упала температура, ушли дожди, на регион опустилась вековая Великая сушь.

Разумеется, это не произошло мгновенно, просто с каждым годом сухой сезон длился дольше, урожаи становились меньше, приходилось делать новые распашки и запас пригодной земли вокруг селений уменьшался. Люди бежали в города, чтобы найти там работу, и находили ее. Дабы умилостивить богов воздвигались циклопические храмы, скреплявшиеся и покрывавшиеся новыми слоями извести, для выработки которой требовались все новые гекатомбы леса, пущенного на дрова. Лишних людей собирали в армии, совершавшие славные походы в Гондурас и долину Усумасинты и в центральные районы Юкатана. Но армии воинов и рабочих все равно надо было кормить и распашки росли раньше срока а урожаи с них — падали. В земли майя пришел голод. Вслед за ним недовольство, перерастающее в озлобленность властью, утратившей благоволение Небес и Земли, Огня и Воды, Рыбы и Кукурузы. Начали восставать окраины, проходящие войска выгребали запасы и мешали работе на полях. Уже и в центральные области, ранее кормившиеся за счет окраин, пришла нужда. Великий Ахав решил опереться на ниархийских наемников — они были менее привержены местным суевериям, их копья были острее, но в ответ народная ненависть обрушилась на весь народ пришельцев. Их кварталы разрушали восставшие в первую очередь. Их сил не хватало — пока подавлялся один мятеж — вспыхивало два новых.

Жестокость росла взаимно, пустели целые города, но дани от этого не прибавлялись, дожди не шли чаще а урожаи и уловы — не становились богаче. Наконец, ахавы Пачана, Муталя и Сайиля, соединившись с восставшими, взяли город на холмах Агавы и кровь правящих родов полилась с вершин пирамид, чтобы просить богов о милости. Там пали пришедшие на помощь таксисы из ниархии, оставив родину почти беззащитной. Союзники же, окончив пир и отдохнув, направили стопы на восток, в землю ниархов, славную богатствами, собранными торговлей со всей Му-Ятс-Ченой (известными странами).

Крепки были стены городов ниархов, могли они получать помощь морем, но и у соседей не хватало еды, хирела торговля, грозили соседи. Местные землепашцы, забыв, что и в их жилах течет кровь пришедших с востока, в большинстве присоединились к врагам, открывая уязвимые места, дабы навсегда покончить с пришельцами, кормить которых не было уже сил. Конечно, великие армии долго не могли стоять в земле ниархов, их уничтожил бы голод, но они оставили напротив вражеских стен свои крепости, откуда могли мешать ниархам засевать поля.

Голод томил оставшихся а безнадежность отнимала силы. Все новые и новые ниархи грузились на корабли и искали прибежище в иных землях: на Посейдонии, в городах на северном берегу в земле Пуук, где враг не был так силен и была надежда устоять, даже в землю народа уастеков.

Около десятка таксисов (порядка 4 тыс) было отправлено туда незадолго до Великого Восстания, повергшего в прах Кануль. После разгрома к ним прислали с призывом вернуться, но командиры и наемники решили, что покорить разрозненные племена этой земли будет легче чем устоять против всей земли майя, где ненависть к ниархам пропитала кости народа, и немалая вина в том была самих наемников, не знавших жалости на службе Канульского Ахава.

Так пала Ниархия вслед за Канульской державой. Мало кто из оставшихся там ниархов смог выжить, а холмы Агавы были оставлены, чтобы зарасти травой, затем кустами, наконец скрыться под зеленым покровом джунглей вместе со своими дворцами и храмами. Голод же продолжал терзать истерзанную страну и вскоре победители схватились между собою, каждый город стоял за себя и вчерашний друг становился врагом. Потомство Тифона и Ехидны правило краем, оставленным светлыми богами, десятикратно сокращая население, вселяя ужас в сердца людей и лишая надежды.

Город из прибежища становился угрозой, ведь враг знал, где его искать а люди не знали, кто станет врагом завтра и откуда ждать беду. Люди оставляли их. строя потаенные укрывища в джунглях и болотах, где враг не мог их найти.

Наступал Новый Огонь — восьмой катун восьмого бактуна, 8.8.0.0.0 по длинному счету майя (199г, н.э.)