Че Бурашка пишет:
Представим, что корабли эскадры в лице лидеров и ЭМ прикрывают транспорты, а не самих себя.
не вопрос
Че Бурашка пишет:
И благополучно огребают от авиации с ПЛ.
а вот тут вопрос — огребли ли бы в данном конкретном случае..."от о. Вайндло до Кронштадта , с 7 часов корабли и транспорты начали подвергаться с финских аэродромов непрерывным атакам немецкой авиации. До 14 часов противник группами по 5—9 самолетов совершал налеты на крупные боевые корабли"(с). и что?
Кстати: и кто там так массово отгреб от плпл?
Угроза подводных лодок для прорывающихся в Кронштадт сил теоретически безусловно существовала. Но поскольку точные места базирования подводных лодок противника известны не были, то и нанесение авиаударов по ним невозможно. Учитывая сложность маскировки прорыва, оставалось только непосредственное ПЛО сил флота. Отсутствие надежной радиосвязи почти исключало применение противолодочной авиации в походном порядке группировки, не говоря уже об ордерах. В этих условиях, как правило, летающие лодки МБР-2 осуществляли поиск подводных лодок согласно заданию, полученному ещё на аэродроме. По причине громоздкости существовавшей системы управления, авиационные начальники, чаще всего, очень приблизительно знали где находятся силы флота и в чём они сейчас конкретно нуждаются. Отсюда и боевые задач лётчикам ставились не очень конкретно, а значит многое зависело от их инициативы и подготовленности самих лётных экипажей. Но в любой ситуации наличие в районе противолодочной, она же разведывательная, авиации повышало боевую устойчивость корабельной группировки. Учитывая, что ВВС флота к 20 августа располагало 67 исправными самолетами МБР-2, а также пятью Че-2, дальность действия которых позволяла оперировать до мыса Юминданина даже из района Кронштадта, а также отсутствие над Финским заливом истребителей противника, то вполне реально было спланировать и организовать практически постоянное воздушное патрулирование в районе конвоев.
Говоря о противолодочной обороне необходимо учитывать, что корабли КБФ почти не имели средств обнаружения объектов в подводной среде. Одновременно для "реакции" на визуально наблюдаемый перископ или след торпеды наиболее подходили малые охотники, которые в силу своей малой осадки (1,25 м) достаточно безболезненно для себя ходили по минным полям. Таким образом, гидросамолеты и сторожевые катера могли реально снизить угрозу со стороны подлодок, что должно было найти своё отражение в Плане на прорыв из Таллина.
Угроза с воздуха. Для её нейтрализации (или минимизации) тогда предусматривалось четыре стандартных приема: прикрытие с воздуха своих сил истребительной авиацией, упреждающие удары по аэродромам противника, сокрытие от противника своих сил, применение своих зенитных огневых средств. О возможности привлечения истребительной авиации – на неё надеяться не приходилось из-за просчетов в организации системы базирования. Скрыть от противника факт и маршрут перехода наших сил было практически невозможно.
Удары по аэродромам противника представляли большую сложность с мало предсказуемым результатом. Существовала также одна особенность применения германской авиации, о которой тогда ещё не знали. За счет создания оперативно-стратегических объединений авиации "воздушный флот", достигался высокий уровень централизации управления силами. Так 1-й германский воздушный флот действовал на фронте от Валдайской возвышенности на юге до Финского залива на севере. Это позволяло достигать высокой концентрации усилий в нужном месте и в нужное время. Гибкость в управлении силами и высокая маневренность и создавала иллюзию численного превосходства германской авиации. Поэтому наличными силами при неопределенности в конкретных местах базирования германской авиации, нанесение предварительных ударов по аэродромам противника, скорее всего ожидаемых результатов не принесло.
Оставался ещё способ защиты от воздушного нападения – отражение ударов авиации с помощью зенитных огневых средств кораблей. Для этого существуют т.н. ордера ПВО. Под ними в общем случае понимались точно определенное по направлениям и дистанциям расположение кораблей и судов, охраняемых сил и сил охранения, действующих совместно для наиболее эффективного применения зенитного оружия. В случае построения сил в комбинированный ордер ПМО–ПВО, десять эсминцев и крейсер, а также сторожевые корабли специальной постройки вполне могли бы взять под свою непосредственную защиту не менее 30 судов, т. е. все крупные транспорты. Во всяком случае, это, наверное, более рациональное использование боевых кораблей, чем выделение их в силы оперативного прикрытия.
и ещё постоянно забывают о том, что на тртр перевозили не только испуганных детсадовцев. Как ни странно, там где было организовано нахождение на палубе дежурного взвода с легким оружием, там если и возникали проблемы, то связаны они были с вражескими минами, но не авиацией...
а анализируя разработанные на операцию боевые документы, можно сказать, что на самом деле разработан был организационный приказ с приложениями. Их совокупность нельзя рассматривать как комплект Плана операции, потому что в нём отсутствует целый ряд документов, например тот же план разведки, план ПМО, план ПВО и т.д. Нет даже намека на организацию хоть каких-то действий по введению противника в заблуждение, по снижению предполагаемых угроз. Отсутствие всех положенных документов — верный признак, что отсутствовали и соответствующие органы управления, а значит, этими вопросами не занимались, не планировали и не руководили. Результат налицо — бездарно положили и людей, и железо
с уважением, Саул
пишет: