Прежде всего остановимся на отчете, составленном штабом 8-го авиакорпуса вечером 13 июля:
«Генерал Зайдеман сообщил, что в 10 ч 20 мин вероятно наши (немецкие) войска в районе Ржавец атаковала своя же авиация. Проведенное расследование выявило, что один из отрядов бомбардировщиков Не.111 в плохих метеоусловиях и при ограниченной видимости, а также из-за неверного наведения потерял пространственную ориентировку и бомбил район Ржавец.
Военный судья заслушал результаты проверки. Как сообщил в 16 ч 35 мин того же дня прокурор штаба 8-го авиакорпуса, в результате расследования выяснилось: никому нельзя предъявить обвинение в преступной халатности, поскольку все требования безопасности бомбометания были соблюдены.
Как сообщалось из 6-й танковой дивизии 13 июля 1943 г., действиями ВВС противника в районе Казачье (удар наносили части 291-й шад. — Прим, авт.) войскам нанесены ощутимые потери. По сообщениям 11-го танкового полка, свои авиационные подразделения причинили еще большой ущерб личному составу и материальной части.
Более подробно о налете на свои войска и ряд деталей данного инцидента приводятся в документах 6-й и 19-й танковых дивизий»{353}.
Из отчетов указанных танковых соединений, а также штаба 3-го тк, датированных следующим днем, следовало, что шесть «хейнкелей» (их принадлежность не указывалась) весьма «метко» сбросили свой груз на командный пункт. Погибло пять офицеров (среди них командир 144-го танкового гренадерского полка майор фон Биберштайн и командир одного из батальонов 6-й тд кавалер «Рыцарского Креста» капитан Ёкель), 15 унтер-офицеров, а 56 военнослужащих получили ранения. [BR][HTML_REMOVED]http://militera.lib.ru/h/hazanov_gorbach/03.html<\/u><\/a>
Начало операции «Кобра» задержалось на несколько дней из-за тех же самых проливных дождей и низкой облачности, которые предрешили судьбу операции «Гудвуд». 24 июля был отдан приказ, и 1600 самолетов уже поднялись в воздух, чтобы нанести предварительный удар, когда небо снова заволокло облаками. Часть бомбардировщиков удалось отозвать с полпути, или они сами не рискнули сбрасывать смертоносный груз сквозь облачную пелену. Однако другая часть бомбардировщиков сбросила этот груз, предназначенный для расчистки пути наступлению американцев. Результаты оказались катастрофически неожиданными. Удар пришелся в основном по своей, 30-й дивизии, в которой 25 американцев были убиты и 131 ранен, а немцы получили окончательное подтверждение о намерении американцев наступать на фронте Сен-Ло-Перье. Некоторые разъяренные американские подразделения, как, например, 2-й батальон 120-го пехотного полка, открыли огонь по своим самолетам — случай далеко не редкий в практике союзных армий в Нормандии, когда наземные войска страдали от действий своих же летчиков. [364]
На следующее утро прогноз на более ясную погоду подтвердился. В 7 часов утра из 901-го моторизованного полка сообщили по телефону в штаб дивизии: «Американская пехота перед нашими окопами покидает позиции. Они отходят повсеместно». Когда аналогичные донесения поступили к Байерлейну с других участков фронта, его начальник оперативного отдела Курт Кауфман весело заметил: «Похоже, будто они ноги себе застудили. Может быть, 7-я армия и права в конце концов». Штаб Гауссера в доверительном порядке предсказывал, несмотря на противоположные мнения руководства учебной танковой дивизии, что союзники предпримут крупное наступление к югу от Кана. Затем полевой телефон в сельском доме, где разместился Байерлейн, вновь зазвенел. Ему докладывали: «Бомбовые удары нескончаемыми волнами самолетов. Истребители-бомбардировщики атакуют мосты и артиллерийские позиции» {216}. В 9.38 истребители-бомбардировщики совершили первый 20-минутный налет на передний край немецкой обороны. За ними высоко в небе над туманной дымкой 1800 тяжелых бомбардировщиков 8-й воздушной армии медленно шли к району цели, а внизу на их сверкающие на солнце крылья смотрели в нервном ожидании тысячи молодых американцев из окопов и укрытых танков, готовых двинуться в наступление, как только авиаторы сделают свое дело.
Когда мы наблюдали за действиями авиаторов,- писал военный корреспондент Эрни Пайл,- в наше сознание постепенно закрадывалась мысль, что серии разрывов бомб волна за волной приближаются в нашу сторону, а не удаляются от нас, как должно было быть по плану. Затем мы пришли в ужас, заподозрив, что там, наверху, высоко в небе, забыв о нас, сбрасывают свой бомбовый груз на стелющийся по земле пояс из дыма, который легким ветром перемещался на нас. Неописуемая паника охватила нас в такие минуты. Мы стояли в неимоверном напряжении, наблюдая за приближающейся и проходящей над нами очередной волной, чувствуя себя точно в капкане, совершенно беспомощными.
Брэдли просил, чтобы бомбовые удары наносили с востока на запад, из-под солнечной стороны и параллельно фронту вдоль дороги Сен-Ло-Перье, чтобы уменьшить риск, как говорили англичане, «сползания с цели», то есть в данном случае удара по своим. А авиаторы, исходя из своих соображений, на цель пошли с севера на юг. Несмотря на отчаянные усилия пехоты ясно обозначить на земле свои позиции желтыми полотнищами и дымовыми сигналами, летчики 8-й воздушной армии продолжали бомбить свои [365] войска. «Земля сотрясалась, точно при крупном землетрясении,- говорил подполковник Джордж Таттл из 30-й дивизии.- Даже под землей трясло, будто тебя били дубинкой» {217}. Эрни Пайл сравнивал это с «ужасным стремительным порывом ветра, словно грохочущие семена в пустой тыкве». Лейтенант Сидней Эйзен из 120-го пехотного полка, как он вспоминал впоследствии, стоял со своими солдатами, с удовлетворением наблюдая приближение бомбардировщиков: «Мы думали — вот великолепно. Затем — черт возьми, да они снова идут на нас! Мое подразделение было разгромлено, противотанковые орудия разбиты. Джесси Айви, водитель гусеничной машины, лежал, разорванный пополам. Капитан Белл был засыпан в воронке, только голова чуть видна: он задохнулся, прежде чем мы успели его откопать». Было убито 111 американцев, в том числе генерал-лейтенант Лесли Макнейр, который вышел к переднему краю, чтобы наблюдать за налетом, и 490 человек ранено. Весь командный состав 3-го батальона 47-го пехотного полка 9-й дивизии погиб под бомбовыми ударами. Обезумевших солдат силой доставляли в тыл. Остальные просто бежали с поля боя. Изувеченные солдаты лежали там, где их настигли бомбы, и взывали о помощи. В тот же вечер бригадный генерал Уильям Гаррисон писал домой: «Когда вы будете читать прекрасные известия о наших летающих друзьях, просто вспомните, что не все золото, что блестит!» В тот же день генерал Гаррисон получил «Крест за боевое отличие» за участие в спасении солдат, находившихся в шоковом состоянии, в сведении воедино разбитых подразделений и подготовке их к наступлению. Командиру 120-го пехотного полка он говорил: «Полковник, наступление идет как предусмотрено. Даже если у вас будет два или три человека, наступление должно продолжаться». Лейтенант Эйхен видел, как полковой командир бегал от роты к роте и кричал: «Идти вперед, вперед идти!» «Скрепя сердце мы начали двигаться вперед»,- говорил Эйхен.
Генерал Ходжес, командующий 1-й армией, посетил командный пункт 30-й дивизии, чтобы встретиться с командиром дивизии Хоббсом, который «был, естественно, потрясен воздушным налетом»... »Мы неплохие солдаты, Кертни, я знаю, но этому нет абсолютно никакого оправдания, оправдания вообще. Я бы хотел показать кое-кому из этих летчиков, награжденных всем, чем только можно награждать, некоторые наши пункты обработки потерь» {218}.
[HTML_REMOVED]http://militera.lib.ru/h/hastings_m/09.html<\/u><\/a>
Прям так и не было?! А про гаубицу Б-4, 210-мм пушку или там 280-мм мортиру, вы разумеется не слышали 
( Кстати, чисто из въедливости, мортирка рази не 211-мм) 
По огневой мощи близко, по дальнобойности гансы чуток посасывают... 
Но что такого могут соорудить в чистом поле жидомонголобольшевицкие(тм) саперы чтобы это только ни чего меньше 21 см не брало? 