Шеннон сидел у иллюминатора и ждал. Он вспоминал свою жизнь, вспоминал детство, когда он жил совершенно в других краях, когда его звали совсем по-другому. И даже родной язык он вычеркнул из памяти. Уже много лет он думал по-английски. Тогда, в детстве, он считал, что всё открыто ему, что жизнь прекрасна и он хозяин своей судьбы. Но оказалось, что за всё нужно платить. Каждое благо требует своей цены. А каждая способность рождает обязанность.
Он вспоминал родной Лагунильяс (Lagunilyas) – городок, где прошло его детство. Вспоминал отца, дядю Эрнана (Hernan), брата Рикардо (Ricardo). Отец его держал сеть автосервисов, и детство маленького Хуана (Juan) – да, это было его имя – протекало отлично. В то время, когда многие его одноклассники рылись в помойках после уроков или мыли машины, Хуан с отцом катался на лошадях в загородном асьенде, либо смотрел бесконечные сериалы по телевизору, либо читал книжки, что уж точно большинство его сверстников никогда не любили или не могли себе позволить, или и то и другое.
После окончания школы казалось, что его судьба определена. Он продолжит дело отца, будет помогать своему старшему брату. Он даже выучился в Национальном университете имени Симона Боливара (Universidad Nacional de Simón Bolívar), получив диплом инженера-экономиста.
Но внезапно всё переменилось. Сначала грянул кризис «развивающихся стран», как называют иногда его новые соотечественники – американцы кризис 80-х. Лопались банки, никто не давал кредитов, требуя одновременно погасить все долги. Отец заболел от потрясений. Хуан мотался по стране в поисках инвесторов. Потом сам попал в железнодорожную аварию. Чудом остался жив. Долго лежал в больнице. Когда возвращался в автобусе из больницы в родной Лагунильяс, автобус разбился в лепёшку, столкнувшись с бензовозом. Его счастье, что тот бензовоз оказался пустым…
Вернувшись, он узнал лишь то, что отца застрелили неизвестные, а сеть автосервисов подвёрглась рейдерскому захвату известной столичной бизнес-группировки. Про тех ребят давно ходила дурная слава. Сыновьям остались, однако, все долги отца. По странному стечению обстоятельств, главным кредитором был банк, принадлежащий всё тем же людям. Дядя Эрнан пытался занять денег у знакомых, чтобы рассчитаться с банком и начать хоть какое-то новое дело, пусть небольшое. Однажды он встретил доброго человека, которого звали Дон Винтон. Все знали, что он наркобарон, но одновременно Дон Винтон был по-своему честен, отзывчив и благороден, и даже выделял деньги на благотворительность. Дон Винтон ссудил всю сумму дяде Эрнану под грабительские проценты, всю сумму, которую надо было уплатить в банк. И даже больше. В качестве залога он забрал к себе брата Рикардо.
Дело шло, дядя Эрнан основал автомойку, потом ещё и ещё, но однажды санитарный контроль нашёл у него массу нарушений и все мойки закрыли. Здания ушли с молотка. Уже через месяц они работали снова. По странному стечению обстоятельств, их новым хозяином стал сын начальника Санитарного контроля.
Дядя Эрнан был фантастически удачлив в бизнесе, увеличив за полгода капитал в 5 раз. Он почти накопил денег, чтоб вернуть долг Дону Винтону и за банк, и за мойки. Ему не хватало лишь 10%. Но теперь он снова был гол, а срок подходил. Дядя Эрнан пошёл к Дону Винтону, всё объяснил и отдал 90%. На другой день в багажнике своей машины он обнаружил Рикардо. Без головы. Приложенная записка была лаконичной: 90%.
Дядя Эрнан покончил с собой, повесившись прямо перед виллой начальника полиции – давнего друга Дона Винтона. Помнится, эту историю смаковали на ТВ по всей стране. Хуан Панадерос (Juan Panaderoz) – да, это были его имя и фамилия – взял билет в один конец в США. Но то, что произошло в самолёте, круто переменило всю его дальнейшую жизнь.
Джон Стоун, научный руководитель 9го Отдела, вспоминал ту встречу, изменившую всю его жизнь. Тогда его, рядового научного сотрудника Факультета Психологии вызвали на беседу люди, оказавшиеся агентами ЦРУ. С того момента Джон Стоун больше никогда не переступал порог Факультета Психологии.
Его встретил солидный мужчина около 40 лет, абсолютно лысый, в отличной форме. Мужчина носил костюм, который стоил годовое жалованье Стоуна. Он сидел в кафе в центре Бостона – там тогда жил Стоун – и пил кофе.
— Доброе утро, мистер Стоун. Можете называть меня мистер Миллер, можно просто Фрэнк.
— Доброе утро, мистер Миллер. Чем обязан вниманию такого уважаемого человека?
-Понимаете ли, Стоун. Наше внимание привлекли некоторые ваши труды по исследованию паранормальных способностей. Мы видим в вас весьма перспективного учёного и хотим, чтобы Ваша научная карьера продолжалась успешно.
-Ээээ… но, мистер Миллер, я действительно занимался этим вопросом, но я никогда не публиковал эти работы. Я считал, что эта тема может …. Ммм… негативно сказаться на моей репутации как психолога и научного сотрудника. Сэр, наш профессор такой материалист… Поговаривают, что он спит с книгой Маркса или Ленина под подушкой…
— Мы знаем, что вы не публиковали это, Джон. И даже не собирались. Но поверьте, когда очень нужно, ЦРУ узнаёт все, что необходимо для блага нашей нации.
— ЭЭЭ… так мистер…
— просто Фрэнк.
-Фрэнк, так вы из ЦРУ?
-Не только, вернее вовсе нет, но удостоверение у меня есть. Дело в том, что я занимаюсь одним перспективным направлением в науке и считаю, что Вы могли бы нам очень помочь.
-Каким же?
-Мы занимаемся некоторыми вновь открытыми физическими явлениями, которые наука пока объяснить не в состоянии. У нас Вы сможете реализовать свой научный потенциал в полной мере. Я считаю, что мы могли бы неплохо сработаться, Джон.
— А…
-Что касается Вашего жалованья, Вы сможете купить такой костюм, как у меня, после первого месяца работы.
-Я согласен! – выпалил Джон, не веря своему счастью, и даже не спросив, чем ему придётся заниматься.