Всем привет.
Извиняюсь, что тема не продолжается — сейчас зарываюсь в нее все глубже и глубже. Честно говоря, созревает замысел развернуть тему в более художественное произведение. Но для этого необходимо хотя бы еще раз поехать на место действия, и прикоснуться к "священной почве Эллады" 
.
Ранее высказанные обвинения в "персиковости" развилки признал. И как ни жаль — Феодором II придется пожертвовать. Умрет как и в РИ.
Другие деятели с врожденной эпилепсией умудрялись прожить долго и таких дел наворотить.... Хотя бы и отец нашего героя, Иоанн Дука Ватац — у него тоже приступы случались, что не мешало ему долго царствовать, быть отличным политиком и воином, частенько менять фавориток.
Но с Феодором — больно уж странная история вышла. При жизни отца — эпилепсия у Феодора была не более острой, чем у папы, и с таким недугом мог бы до старости жить. Но буквально через год после воцарения начинается резкое обострение, приступы учащаются на порядок. Ходили слухи что император был якобы околдовал чародеями. Поэтому приближенные Феодора многих людей, даже знатных, при нем хватали, заключали в темницу и подвергали пыткам, едва лишь появлялось подозрение что они занимаются колдовством (Пахимер: 1; 8; 12-13). Незадолго до смерти, Феодор, изнуряемый недугом, превратился по словам Акрополита, в совершенный скелет (Акрополит: 74), а его раздражительность и подозрительность, под действием болезни стремительно прогрессировававшие, перешли в паталогическую нервозность, так что весь двор был в ужасе перед подозрительным и скорым на расправу василевсом.
Вот и думай тут. Насколько персиковым будет отмена в АИ смерти Феодора — вопрос.
Заменить его у власти может адекватно только один человек — еого учитель и воспитатель, у которого Феодор почерпнул принципы и цель своего правления. Да, империю возглавит Никифор Влеммид собственной персоной.
Развилка с Влеммидом — патриархом и регентом империи — выглядит более органично. По поводу возможности его избрания патриархом:
Прошло немного времени, рассказывает здесь Влеммид, как царь (Иоанн Ватац) и патриарх (Мануил И) как бы по соглашению переселяются в надземный мир. Первому тотчас же наследует преемник, а относительно преемства второму царь (Феодор) дает распоряжение архиереям произвести избрание. И вот архиереи, собравшись свыше 40 (по смерти царя они раньше были созваны в Никею по случаю обновления царства), все без всякого разделения и колебания, как бы единой мыслью и устами, избрали для пастыроначальства прежде всего только Влеммида. Спрошенные, по обычаю избрания, о втором и третьем кандидате, они назвали одного и того же и первым, и вторым, и третьим, именно Влеммида, и никого другого. Царь Феодор настаивал на скорейшей хиротонии избранного, имея в виду, с одной стороны, совершение своего помазания на царство, а с другой — предстоявший ему отъезд из Никеи. Никифор же сдерживал горячность царя, опасаясь неблагоприятных последствий от его юношеской неопытности и быстрого, непреклонного образа действий. Царь «обещал ему и почести, и славу, и все, что имеет значение для человека, о почтении же и славе Бога речи никакой не было». Для Никифора, всю жизнь свою посвятившего Богу и ревновавшего о славе Божественной, легкомысленное к этому отношение царя было явлением крайне безотрадным. И он решил предоставить дело на суд знамения Божественного: если царь, в своих убеждениях Влеммиду принять патриаршество, будет мотивировать это необходимостью высшего порядка и скажет, что Влеммиду «должно принять на себя бремя иерархии ради Божественной славы», то он согласится на избрание, покорится Богу и примет на себя все опасности патриаршего служения, в противном же случае откажется от хиротонии. Об этом Влеммид горячо молился целую ночь, а на следующий день отправился во дворец. Вместе с царем и двумя его приближенными он вошел во внутренние покои, а сонм архиереев (ό των αρχιερέων σύλλογος) в ожидании хиротонии Влеммида расположился в соседнем здании. Царь сказал Влеммиду следующее: «Ты знаешь, что весь собор архиереев только тебя одного избрал патриархом (σέ μόνον έπελέξατο πατριάρχην πασά των αρχιερέων ή σύνοδος); это избрание с радостью приняли клир, монахи, народ и войско, которые предпочитают тебя всякому другому (кандидату). А насколько я желаю, чтобы ты был патриархом, об этом и говорить не нужно. Ты сам это знаешь, об этом свидетельствуют и дела мои. И вот я опять обещаю оказывать тебе столь великую и разнообразную честь, какую никто из царей никогда не воздавал ни одному патриарху. Какая же причина твоего несогласия и что оно значит?» Сказав это, царь поклонился до земли (προσέπιπτεν έως ιχνών) и опять просил его не откладывать хиротонии, дабы и самому без промедления принять помазание на царство. В ответе на речь царя Влеммид сказал: «Если бы я услышал о чести Божией, то дал бы благоприятный ответ; а теперь что я могу сказать и как ответить, коль скоро не ищу своей чести, так как честь человеческая и преходяща, и бесполезна». Царь на это сказал: «Теперь ты не ищи почтения Богу». Такими словами царя Влеммид был поражен в самое сердце и, взволнованный, резко сказал царю: «Мне не искать чести Божественной? Да какой же чести и искать мне, самому негодному из всех? Какое слово осужден я услышать за множество моих беззаконий! Гром и молния, почему вы медлите? Почему не подниметесь и не разрушите все как можно скорее? Испепелите, если возможно, того, кто осужден слышать такую речь! Пусть рассядется земля и скроет в своих недрах того, кто не разгневается на такую речь! Господи, если я от всей своей силы не ищу Твоей чести, то немедленно уничтожь меня с земли. Изгладь меня из книги живых и вместе спасаемых, если я не стану заботиться о чести Твоей. О несчастье, очевидцем которого я сделался. Услышь, небо, и внемли, земля, — я отказываюсь от предстоятельства и отклоняю от себя вину в таком богохульстве. И если бы мне даже грозили изгнание, голод, истязания, отсечение членов и насильственная смерть, я не приму пастыреначальства». Услышав возбужденную речь Влеммида, царь пришел в оцепенение и остался безгласен. Влеммид же оставил его и удалился в свой монастырь, лишив царя всякой надежды на вручение ему кормила церковной власти. Тем не менее царь не отказался от своего намерения, сделал и еще попытку привлечь Влеммида, но был опять отвергнут.424 После этого он обратил внимание на Арсения. «Не испросив ни у кого согласия, без голосования, без избрания, по одному только своему приказанию, он в три дня производит Арсения, совершенно непосвященного, в патриарха: царское повеление оказалось выше законов, канонов, церковных обычаев».425
Сопоставляя рассказ Влеммида об отношении к нему императора Феодора Ласкариса и избрании его на престол с соответствующим повествованием Акрополита, можно заметить немало между ними разностей. Так, Влеммид, по его собственному рассказу, пользовался громадным уважением и расположением царя, который искренне желал видеть его на патриаршем престоле и весьма усиленно просил принять на себя предстоятельство в Церкви. О какой-либо хитрости царя по отношению к этому действительно мудрому и святому человеку, о его фальши и дипломатических с ним переговорах по поводу патриаршества и речи быть не может, так как царь имел дело с единогласно избранным на соборе претендентом высшей церковной власти, прекрасно известным и самому василевсу как его ученику своими выдающимися достоинствами, пользовавшимся громадным влиянием почти на все византийское общество. Умоляя Влеммида принять возможно скорее хиротонию в сан патриарха, Феодор Ласкарис, зная волевой и непреклонный характер Влеммида, меньше всего мог рассчитывать в будущем на уступчивость и снисходительность нового патриарха к его желаниям. И не это последнее он и имел в виду накануне своего коронования и предстоящего военного похода, а заботился лишь о возможно быстром замещении вакантного патриаршего престола. В своих беседах и отношениях к Влеммиду он был настолько искренен, что позволил себе, по молодости и неопытности, прямо в лицо сказать ему дерзкую фразу против искания чести Божией. Нельзя думать, что это был верно рассчитанный прием с целью вызвать у Влеммида отказ от патриаршества. Смущение и ужас, вызванные последующей речью Влеммида, показывают, что царь не желал вызвать конфликта. К тому же он и после просил Влеммида взять отказ обратно. Значит, царь, по юношеской неопытности и быстрому, непреклонному образу действий, как говорит Влеммид, позволил себе крайне бестактный по отношению к нему поступок, последствия которого и для него самого оказались неожиданными. Такое объяснение конфликта с Влеммидом более естественно, чем тенденционное его освещение у историка Акрополита.
Как говорится "слово за слово". ВВвести в качестве развилки Влеммида — патриарха можно таким образом без натяжек — типичная "психологическая альтернатива".
А далее — по завещанию Феодор передавал регентство над Иоанном Георгию Музалону и патриаху. Но патриарх Арсений, взятый в патриархи из монахов-отшельников, и для правления страной не имевший ни познаний, ни кругозора, отказался сразу. А Георгий Музалон, служивший "карающей дланью" императора в последний год его правления, пользовался при дворе тотальной ненавистью ("он и царя на казни подбивал" 
), и Палеолог фактически устранил его при полном сочуствии всей знати империи.
В АИ регентом становится Влеммид, соединяя власть духовную и светскую. Музалон, и в РИ пытавшийся "сложить полномочия", здесь сделает это в пользу патриарха.
Учитывая тот огромнейший авторитет, которым Влеммид в те годы пользовался во всех без исключения слоях византийского общества — Михаил Палеолог, нашедший немерено сторонников в низвержении ненавистного Георгия Музалона, не найдет их против Влеммида, да и вообще вряд ли решится выступить против патриарха и сам.
А учитывая личные дарования, познания и характер Влеммида — это и впрямь был бы идеальный регент, и идеальный воспитатель нового василевса.
): Византия контролирует "средне-восточные" (если считать юго-восточным- вариант через Индийский океан) пути "персидской торговли". 
) и "пути из варяг в греки". 
). 
,- севернее- в Город близ места, где Днепр выходя из лесов в степь принимает два полноводнейших, причём левый и правый- притока Припять и Десну 
), и Палеолог фактически устранил его при полном сочуствии всей знати империи.