Победоносная Ливонская война.

Постоянное посадское население образовывалось в Сибири крайне медленно. В начале XVII века посадских людей по всей Сибири насчитывали лишь 2500 человек, т. е. в пять раз меньше, нежели военного населения. В некоторых городах посада не было совсем. Занимаясь мелкой торговлей, иногда земледелием и промыслами, население сибирских посадов не только уступало количественно служилому населению, но в некоторых городах отодвигалось на второй план пришлым торгово-промышленным людом, захватившим в свои руки фактически все сибирские торги и промыслы.

Необходимость содержать относительно большие военные силы в стране, почти не знавшей земледелия, выдвигала на очередь вопрос о продовольствовании сибирских гарнизонов. Отдельные очаги земледелия некоторых племен Сибири не могли играть какой-либо роли в деле снабжения хлебом русского населения, так как они не обеспечивали хлебом даже эти племена.

Первое время потребность в хлебе удовлетворялась исключительно привозным хлебом, так называемыми ''сошными запасами'', поставляемыми в порядке особой повинности населением городов и уездов Соли-Камской, Чердыни, Кайгородка, Вятки, Устюга, Соли-Вычегодской и Выми-Яренской. Сошные запасы шли в раздачу служилым людям Сибири в виде хлебного жалования. Дальняя доставка сильно удорожала стоимость хлеба и утяжеляла повинность поморских городов. Попытка закупать хлеб в поморских городах и отправлять его в Сибирь путем сдачи подрядов частным лицам, показала, что доставка от Устюга до Верхотурья хлеба удорожала его в 2-3 раза. Иногда сошные запасы за дальностью и трудностью доставки не поступали своевременно в Верхотурье, и тогда сибирские служилые люди оставались без ''хлебных дач''. Все это заставляло правительство торопиться с устройством пашни в самой Сибири.

Первоначально организация сибирской пашни приняла форму принудительного переселения крестьян из поморских уездов в Сибирь, переселения ''по указу''. Одновременно в те же уездах набирались для переселения в Сибирь вольные ''охочие'' люди, что называлось переселением ''по прибору''. Переселяемые устраивались с помощью выдаваемых из казны ссуд и подмог в сибирских уездах, с обязательством пахать ''государеву десятинную пашню''. Но переселение крестьян в Сибирь ''по указу'' и ''по прибору'' из поморских уездов не получило широкого распространения и довольно скоро было остановлено. Причиной этого была малая эффективность данного мероприятия и его дороговизна. Не дало большого результата и устройство на пашню ссыльных. Особенно усиленно прибегали к этой мере при заселении восточных уездов Сибири. Сосланные частично действительно оседали на пашне, но большинство из них не удерживалось в пашенных крестьянах. Основным источником создания земледельческого населения явилось добровольное переселение крестьян из уездов старой территории государства, а также образовавшаяся в Сибири довольно многочисленная группа так называемых ''гулящих людей'', приехавших в Сибирь за ''мягкой рухлядью''. Из их среды правительство и набирало ''охочих'' людей, выдавая им из казны ''подможные деньги на подъем, на дворовое строение, на платье, и на всякий обиход'', хлеб ''на семена и емена (еду)'', а также скот и инвентарь (сошники, косы, серпы) и отводя участки земли для их ''собинного'' (собственного) хозяйства. Одновременно с устройством определялась и величина ''тягла'' – размера десятинной пашни, которую поселенец должен был пахать на ''государя''. Из поселенцев добровольных и недобровольных образовывались пашенные слободы.

Наблюдение за работой крестьян на ''государевой'' пашне поручалось слободским приказчикам, назначаемым из служилых людей. Последние сосредотачивали в своих руках власть хозяйственную, административную, фискальную и отчасти судебную. В общем вся организация слобод напоминала собой организацию дворцовых волостей, крестьяне которых пахали ''государеву десятинную пашню''. Кроме того, отдельные крестьяне по собственной инициативе захватывали заимки и заводили хозяйство с казенной подмогой или ''изо льготы'', т. е. под условием неплатежа повинностей в течении нескольких лет.

Помещичье землевладение не получило в Сибири распространения. Единственным крупным землевладельцем в Сибири была церковь. В Сибири она занимала несколько особое положение. Церковь в Сибири нужна была правительству главным образом как связующий элемент для раскиданного на огромных просторах редкого русского населения. В этих целях во всех городах строились церкви, при которых состояли причты, получавшие казенную ругу (жалование). Духовенство комплектовалось, так же как и все другие разряды колонистов, путем принудительного набора, ссылки и частично из добровольцев. В хозяйственных же целях правительство поощряло основание монастырей. А в конце XVI века в Сибири была устроена в Тобольске архиепископская кафедра.

Необходимо отметить устройство так называемых ямских охотников. Транспортный вопрос в Сибири при ее громадных пространствах был вопросом, быть может, не менее острым, чем вопрос продовольственный. Сначало правительство возложило ямскую повинность на татар за счет освобождения их от ясака. Это мероприятие, невыгодное для казны, вызвало многочисленные протесты местного населения. Поэтому в начале 80-х гг. XVI века татары были освобождены от ямской повинности, и было приступлено к устройству ямских слобод на Верхотурье и в Туринске, а в царствование Дмитрия Ивановича были устроены Демьянский и Самаровский ямы близ Тобольска.

Ямские ''охотники'' ''прибирались'' как из местных крестьян, так и из ''прихожих людей''; они получали земельные участки и небольшое жалование и должны были содержать лошадей и подводы для перевозки лиц, ехавших с ''государевыми проезжими грамотами''. Там, где не было ямских слобод, подводная повинность исполнялась ясачными людьми без освобождения их от ясака. Но с образованием русского крестьянского населения ямская гоньба была переложена в значительной мере на него.

Общее количество постоянного русского населения Сибири достигло к концу 20-х гг. XVII века приблизительно 25 тыс. семей. Около половины этого количества (11 тыс.) составляли крестьянские семьи. Интенсивность колонизации не была повсюду одинаковой. Последнее особенно относится к крестьянскому населению. Естественно, что оно оседало в полосе, пригодной для земледелия и расположенной вдоль основного южного пути с запада на восток. Наиболее земледельческими к концу первой четверти XVII века были уезды Верхотурский, Туринский, Тюменский, Даурский, отчасти Тобольский, Енисейский, Красноярский, Илимский, Иркутский. В меньшей степени земледелие развивалось в уездах Томском, Кузнецком, Якутском, Нерчинском. Самыми густонаселенными были уезды Тобольского разряда, где находилось около трети сибирских служилых людей, почти половина посадских и более двух третей крестьян. Иностранный путешественник, проезжавший через Западную Сибирь в 40-х гг. XVII века, отметил, что ''здесь на каждую четверть мили встречаются прекрасные поселения''.

Другой поток народной колонизации на окраины проходил в южном направлении. Еще в 70-80-х годах XVI столетия народная колонизация достигла Белгородской укрепленной линии и, перейдя ее, слилась здесь с колонизацией, шедшей из Малороссии. А в 50-70-х годах XVI века был также сильный приток пришлого населения в Поволжье, движение которого не останавливалось на территории поволжских уездов и переходило за Симбирскую и Закамскую черты; оно проникало и южнее, в частности Башкирию.

В начале 1600-х годов из Якутска были сделаны попытки проникнуть в Приамурье, или Даурскую землю, слухи о богатствах которой были очень рано были распространены между русскими промшленниками. Движение на Амур из Якутска пошло по Алдану. В 1603 году из Якутского острога был отправлен отряд (132 чел.) во главе с Иваном Исаевичем Болотниковым для объясачивания народов Амура. Экспедиция на шести дощаниках прошла по Алдану, его притоку Учуру, по притоку последнего Гонаму и, перевалив Яблоновый хребет, по р. Брянте, спустилась в Зею. Через 10 дней пути по Амурско-Зейскому плато он добрался до реки Умлекан, левого притока Зеи. Здесь русские были уже в стране "пашенных людей" — Даурии. По берегам Зеи встречались селения с просторными деревянными домами крепкой постройки, с окнами, затянутыми промасленной бумагой. У Дауров имелись запасы хлеба, бобовых и других продуктов, много скота и домашней птицы. Они носили одежду из шелковых и хлопчатобумажных тканей. Шелк, ситцы, металлические и другие изделия они получали из Китая в обмен на пушнину. Болотников потребовал от дауров, чтобы они давали ясак русскому царю, а для этого он захватл в аманаты знатных людей от которых русские получили более точные сведения о стране, в частности о крупном притоке Зеи Селимде (Селемдже) и ее жителях, о соседней Маньчжурии и Китае.

Перезимовав в устье Умлекана, Болотников в конце мая 1604 года решил двигаться дальше, вниз по Зее. У него оставалось около 70 человек. Плыть пришлось через сравнительно густонаселенный район — западную окраину Зейско-Буреинской равнины, но жители не допускали, чтобы русские высаживались на берег.

Наконец в июне отряд вышел на Амур. Район устья Зеи понравился казакам: земля здесь, судя по запасам продовольствия в даурских острогах и многочисленным пашням, давала хорошие урожаи зерновых и овощей, в селениях было много скота. Болотников остановился немного ниже устья реки Зеи — он решил срубить здесь острог и зимовать, а весной, как предписывала инструкция, двинуться вверх по Амуру — на Шилку — для поиска серебряных руд.

На разведку вниз по Амуру он отправил 25 казаков на двух стругах. После трехдневного плавания разведчики выяснили, что до моря очень далеко, и повернули назад, двигаясь против течения бечевой. Вскоре они подверглись нападению приречных жителей, которые перебили многих казаков, и к Болотникову вернулось лишь пятеро. Теперь в отряде осталось около 50 человек. Болотников понимал, что с такими силами после тяжелой зимовки трудно будет двигаться против течения могучей реки, и принял решение плыть к ее устью. От устья реки Сунгари начались земли другого народа — пашенных дючеров. Они жили в поселках, окруженных полями. Вскоре с юга в Амур впала крупная река, названная казаками Верхним Амуром (позднее, после более детального с ней знакомства русские назовут ее Уссури).

Через несколько дней плавания показались шалаши ачанов, иначе — гольдов (нанайцев), которые жили в крупных селениях- до 100 и более юрт в каждом. Они почти не знали земледелия; скотоводство у них находилось в зачаточном состоянии; занимались они в основном ловлей рыбы и ею почти исключительно и питались. Побочным промыслом была охота: казаки видели у них собольи шкурки и лисьи меха. Великая река поворачивала на северо-восток.

Через десять дней плавания на берегах нижнего Амура русские увидели летние жилища на сваях и встретили новый "народец". То были гиляки (нивхи), рыболовы и охотники, народ еще более отсталый, чем ачаны. И они ездили на собаках; у некоторых казаки видели сотни собак. Рыбачили они в маленьких берестяных лодках и выплывали на них даже в открытое море.

Еще через восемь дней Болотников достиг устья Амура. Время было позднее, сентябрь, и Болотников остался здесь на вторую зимовку. В конце зимы русским опять пришлось терпеть голод; весной они выкапывали коренья и тем кормились. Перед выступлением в поход казаки совершили набег на гиляков, захватили аманатов и собрали ясак соболями. В течение зимы землепроходцы заготовили лес, укрепили лодки. В конце мая 1605 года, когда устье Амура освободилось ото льда, Болотников вышел в Амурский лиман, но не рискнул идти на юг, а повернул на север. Морское плавание на речных лодках — дощаниках с дополнительно наращёнными "нашивами" (бортами) — продолжалось три месяца.

Экспедиция продвигалась сначала вдоль материкового берега Сахалинского залива, а затем вышла в Охотское море. Разразившийся шторм отбросил их к Шантарским островам. К счастью, все обошлось благополучно, и в начале сентября Болотников вошел в устье реки Ульи. Здесь казаки нашли уже знакомый им народ — эвенков, обложили их ясаком и остались на третью зимовку.

Ранней весной 1606 года отряд двинулся на нартах вверх по Улье и вышел к реке Май, бассейн Лены. Здесь оставшиеся в живых землепроходцы (52 человека) выдолбили лодки и по Мае, Алдану и Лене за шестнадцать дней, в середине июня 1606 года, доплыли до Якутска.

Привезенная Болотниковым информация о новых землях вызвала немалый ажиотаж в Якутске, да и в других сибирских городах. Особенно все заинтересовало наличие в Приамурье ''пашенной земли'', благодаря которой было бы возможно хотя бы частично обеспечить сибиряков дешевым хлебом. В результате, уже в следующем, 1607 году, новый якутский воевода, князь Андрей Телятевский снарядил сильный отряд в даурские земли с целью призвать даурских князцов "под высокую государеву руку". И осенью 1607 года отряд Болотникова насчитывавший более 70 человек покинул Якутск. Дорога была только одна — по воде, и Болотников двинулся по Олёкме и Лене на юг — как можно ближе к верховьям притоков Амура. Идти против течения быстрой Олёкмы с ее бурливыми порогами было очень трудно. Когда их застали первые предзимние холода, Болотников остановил отряд у Тунгира, правого притока Олёкмы. Здесь они срубили острог, отсиделись немного, а в январе 1608 года двинулись дальше на юг, вверх по Тунгиру.

На нартах они перевалили отроги Олёкминского Становика и весной 1608 года добрались до реки Урки, первого на их пути притока Амура, где вступили в переговоры с тамошним князцом Лавкаем о переходе под власть русского царя и выплате ясака, за что обещали защиту и покровительство. После некоторого размышления Лавкай согласился и Болотников пошел вниз по Амуру собирая ясак. После чего, оставив на Амуре около 50 человек 26 мая 1608 года Болотников вернулся в Якутск за подкреплениями. Привезенным им богатый ясак, а так же рассказы о щедрых землях, о пушном звере и о рыбном изобилии в Амуре позволили ему набрать 110 "охочих" людей. Телятевский дал 27 "служилых" с тремя пушками, с запасом свинца и пороха. Вместе с теми, кто и раньше ходил на Амур, набралось около 160 человек.

С этим отрядом Болотников в середине лета 1608 года вновь выступил из Якутска. Осенью, пройдя знакомой дорогой, он дошел до Амура и соединился с оставленными в прошлом году людьми, которые спустившись ниже по Амуру заняли городок Албазин, и который Болотников сделал своей ставкой.

Опираясь на Албазин, Болотников стал приводить в русское подданство близлежащие селения, а зимой, послав часть своего отряда с собранным ясаком в Якутск, Болотников построил дощаники и весной двинулся вниз по Амуру. Через несколько дней русские доплыли до городка даурского князца Гейгудара.

Укрепление состояло из трех земляных городков, соединенных между собой стеной, и было окружено двумя рвами. Под башнями были сделаны подлазы, через которые мог проехать всадник. Все селения вокруг этого укрепления были сожжены, а жители укрылись в крепости. Болотников через толмача уговаривал князца платить ясак русскому государю, но тот отказался. После обстрела казаки взяли городок приступом, убив до 600 человек. Отряд землепроходцев стоял в нем несколько недель, Болотников продолжал уговаривать окрестных даурских князьков подчиниться русским и давать ясак, но никто не являлся. Тогда отряд погрузил снаряжение и лошадей в дощаники и поплыл дальше вниз по Амуру.

Через два дня подплывали к городку князя Банбулая, который, устрашенный разгромом Гейгудара принес шерсть и выплатил требуемый ясак. Первоначально Болотников хотел здесь зимовать, но, узнав о богатых даурских селениях, расположенных ниже по Амуру, поплыл туда. В августе ниже устья Зеи они без сопротивления заняли крепость, окружили соседнее селение и заставили его жителей признать себя подданными царя. После чего русские продолжили путь вниз по Амуру.

От устья Бурей начинались земли, заселенные гогулами – народом, родственным маньчжурам. Они жили, разбросано, небольшими поселками, и не могли противостоять казакам. В конце сентября экспедиция достигла земли нанайцев, и Болотников остановился в их большом селении. Половину казаков он послал вверх по реке за рыбой.

Тогда нанайцы, соединившись с дючерами, 8 октября напали на русских, но потерпели поражение и отступили, потеряв убитыми более 100 человек. Потери казаков были ничтожны. Болотников укрепил селение и остался в нем на зимовку. Отсюда, из Ачанского острожка, русские начали объясачивание нанайцев.

Получив летом 1609 года подкрепление из Якутска Болотников, назначенный якутским воеводой приказным человеком стал налаживать управление занятых территорий добиваясь от местного населения, чтобы оно ''с родом своим и с племенем своим и со всеми улусными людьми был под государевою… высокою рукою в холопстве…'', а также платил ясак. За это ''велит государь их оберегать своим государевым ратным людям''.

В июле 1610 г. И. И. Болотников в дополнительной наказной памяти получил указания и по сбору пошлин: ''… в новой Даурской земле, которые служилые и охочие служилые же люди упромышляют по досугу промышленные мягкие рухляди соболей, и у тех людей с промысла имать государева 10 пошлина, от 9 соболей десятым лутчим соболем. Да те соболи записывать в книги имянно, да те десятинные соболи присылать в Якутский острог к воеводе… за своей печатью…''.

Присоединение Приамурья сопровождалось сооружением опорных пунктов – острогов. После установления здесь административного порядка начинает складываться и ясачная система. По некоторым оценкам, в начале 1610-х гг. собираемый в Приамурье ясак доходил до 140 сороков соболей, или 15 тыс. руб. ежегодно. Помимо этого Приамурье привлекло к себе внимание с точки зрения сельскохозяйственной колонизации. К началу 20-х гг. XVII века по берегам Амура, от устья Аргуни до Албазина и далее, примерно на протяжении 300 верст, находилось более 20 русских земледельческих поселений. Среди них наиболее крупными были Усть-Аргунская (Усть-Стрелочная) деревня, находившаяся у устья Аргуни, Покровскую слободу, насчитывавшую вместе с окрестными заимками 70-80 крестьянских семей и находившуюся в трех днях водного пути от Албазина. Ниже по Амуру находилась деревня Игнашина, выше устья р. Олдай – Паново. Недалеко от Албазина (в полутира верстах вверх по Амуру) был основан Спасский монастырь. Ниже Албазина, на противоположном, правом берегу Амура, была деревня Чулково. Кроме нескольких заимок и деревни Погодаева, находившихся ниже Албазина, наиболее отдаленной от него (в 140 верстах) вниз по Амуру была деревня Андрюшкина. Помимо перечисленных на берегах Амура расположены были деревни Озерная, Солдатово, село Ильинское и др.

Кроме земледелия русское население Приамурья занималось также различными промыслами и торговлей. Среди промыслов следует отметить горнорудный и пушной. Последний был развит по Шилке (соболь, рысь, лисы, белка, росомахи, волки), Амуру, Зее и ее притокам. В 20-х годах XVII века были найдены и начата эксплуатация свинцовых и серебряных месторождений (на р. Аргунь).

Усилилась и колонизация дальневосточных владений России за счет переселения туда ''вольных людей''. На начало 20-х годов на Амур переселилось не менее 1500 человек. В 20-30-х годах переселенческая волна не спадала, что способствовало хозяйственному освоению края и расширению русских владений на Амруре. К 1625 году русские объясачили племена проживавшие в верховьях рек Аргунь и Нонни (Нэньцзин), таким образом подведя под ''высокую государеву руку'' значительную часть Северной Маньчжурии. Таким образом к 30-м годам XVII века русская граница на Дальнем Востоке проходила по линии: от озера Далай-Нор по реке Аргуни до верховьев р. Нонни, затем по Малому Хингану до устья р. Бурея, а далее по Амуру.

Но дальнейшее продвижение русских к югу от Амура натолкнулось на недавно возникшее в Южной Маньчжурии государство Маньчжоу.

Его основатель Нурхаци был сыном Сяньцзу и внуком одного из маньчжурских "шести предков", а именно Цзинцзу. Со стороны матери (Сюань-хуанхоу) он приходился внуком другому крупному чжурчженскому вождю, Вагао. Территория владения Маньчжоу, вождем которой был Нурхаци, составляли земли, расположенные к востоку от гор Улин и в верхнем течении Суцзыхэ. Именно эта территория и явилась той базой, на которой окрепло могущество Нурхаци, начавшего осуществлять постепенное завоевание своих соседей.

В 1583-1589 гг. Нурхаци подчинил своих непосредственных соседей — племена округа Цзяньчжоу.

В 1585 году первым объектом завоевания Нурхаци явилось соседнее с Маньчжоу племя суксухухэ, земли которого находились в нижнем течении р. Суксухухэ и простирались на запад до слияния ее с р. Хуанхэ. На востоке его непосредственным соседом было племя Нурхаци, на севере — племя чжэчэнь, на юго-востоке — хуньхэ. Одновременно велась борьба с племенем чжэчэнь.

В 1589 году в результате главным образом военных завоеваний Нурхаци в основном объединил племена суксухухэ, хуньхэ, чжэчэнь, дунъо, суань и ванцзя, т.е. все племена Маньчжурского объединения и земель округа Цзяньчжоу, чем было положено начало процессу "собирания" чжурчжэнских племен. Покоренные племена, а также их территории были включены в состав владений Маньчжоу.

После объединения всех племен Цзяньчжоу внимание завоевателя привлекли террритории соседних неманьчжурских племен, в первую очередь трех так называемых чанбошаньских племен — ялуцзян, нэинь и чжушэли.

Племя чжушэли было присоединено к Нурхаци в ноябре 1593 году.

Племя нэинь было окончательно присоединено к Нурхаци в мае 1594 года. История завоевания этого племени полна жестокостей, творимых завоевателями. Например, крепость племени нэинь, построенная в горах Фологушань и оказавшая сопротивление войскам Нурхаци, подверглась трехмесячной осаде, а после захвата все защитники были перебиты.

В 1598 году Нурхаци совершил первый поход на племя варка, во время которого подчинил себе 20 селений и захватил более 10 тыс. человек.

В 1595-1599 гг. в Хулунском объединении происходили политические процессы, имевшие важное значение для дальнейшей судьбы входивших в него племен хада, хойфа, ула и ехэ. Ехэ, наиболее могущественное из итих племен, было завоевано Нурхаци последним, уже после начала войны правителя Маньчжоу с минским Китаем.

В племени хада, вожди которого первоначально занимали главенствующее положение среди других владений Хулуньского объединения, между представителями правящего дома началась борьба за власть. Эти междоусобицы ослабили хада, что усилило стремление ехэ прибрать его к своим рукам. Просьба правителей хада о помощи и покровительстве, обращенная к минскому Китаю, была оставлена без внимания.

Тогда хада обратились за помощью к Нурхаци, прислав к его двору своих заложников. Опасаясь сближения хада с владением Маньчжоу, ехэ поспешило само заключить союз с хада, причем залогом этого союза должно было послужить уничтожение войсками хада двухтысячного маньчжурского отряда, посланного Нурхаци на земли этого племени.

Действия правителя хада были расценены Нурхаци как измена. Нурхаци направил против хада все свое войско. Однако Минская империя на этот раз не осталась безучастной свидетельницей гибели хада, а с помощью дипломатического и прямого нажима воспрепятствовала Нурхаци продолжить успешно начатые военные действия.

История войн Нурхаци с упомянутыми выше четырьмя племенами дает множество примеров увода захваченного в плен населения этих племен на территорию владения Нурхаци. Завоевание племени хада было завершено в конце 1599 года после похода войск Маньчжоу. Причем, как утверждает маньчжурский источник, после захвата штурмом одного города все остальные города перешли на сторону Нурхаци.

В 1604 году Нурхаци захватил две крепости — Чжан и Ацилань, находившиеся в юго-восточной части земель племени ехэ. Кроме того, было захвачено 7 селений, взято в плен более 2 тыс. человек.

29 октября 1607 году Нурхаци выступил в поход против хойфа. Войско хойфа были разбиты, в бою погибли Байиньдали (правитель племени) и его сыновья. После захвата главного города племени — Хойфачэна и привлечения Нурхаци на свою сторону оставшегося в живых населения племя хойфа потеряло свою самостоятельность...

В 1607-1611 гг. войска объединения Маньчжоу под руководством Нурхаци и его сподвижников совершили несколько походов против племени воцзи в различные местности, им населенные.

К концу 1611 — началу 1612 года относится и первое военное столкновение Нурхаци с племенем хурка, оказавшего ожесточенное сопротивление...

В течении 1607-1613 гг. Нурхаци совершал походы на племя ула. Первый поход в 1607 году был связан с борьбой за г. Фэйю. Затем, в апреле-мае 1608 года 5-тысячное войско Нурхаци отправилось во второй поход на это племя, захватило крепость Иганьшань, при этом было убито свыше тысячи ее защитников, а оставшиеся в живых уведены в плен. 23 октября 1612 года Нурхаци вновь вторгся в земли ула. Войска Бучжаньтая (правитель племени ула) уклонились от решающего сражения. Нурхаци, продвинувшись вниз по течению р. Улахэ, захватил пять второстепенных городов ула, крепость Цзиньчжоу и отступил назад.

В конце 1613 года под г. Фурха Нурхаци наголову разгромил 30-тысячное войско ула. Сам Бучжаньтай спасся бегством к ехэ. Остальные, к тому времени еще не покоренные, городки ула сдались на милость победителя.

Военные успехи Нурхаци были обусловлены наличием у него хорошо организованной и достаточно вооруженной армии с высокой военной дисциплиной. После завоевания ула из четырех аймакоов Хулуньского объединения вне контроля Нурхаци оставалось одно ехэ. Несколько лет Нурхаци вел борьбу с ехэ и минским Китаем, в результате походы на более отдаленные племена Северо-Востока временно не совершались.

В октябре 1614 году на ехэ было двинуто 40-тысячное маньчжурское войско. Маньчжуры захватили ехэскую крепость Усу.

А в 1616 году Нурхаци объявил себя ханом созданной им династии Поздняя Цзинь, приняв для своего правления девиз Тянь-мин (Небесный мандат).

Весной 1618 года 20-тысячное маньчжурское войско под командованием Нурхаци выступило в поход против Китая и вскоре подошло к стенам крепости Фушунь и Ляодуне. Командующий гарнизоном Фушуня Ли Юн-фан, к которому было направлено письмо Нурхаци, без боя сдал маньчжурам крепость. Также были захвачены Дунчжоу и Магэньдан. Их население было угнано Маньчжурию, а взятые китайские города и крепости срыты до основания. В течении лета 1618 года маньчжурским войскам, вновь отправленным в Ляодун, удалось захватить ряд крепостей (Фуань, Санар), а позднее, в августе 1618 года, города Цинхэ, Дуцян, Цяньчан. При этом, видимо не надеясь удержать за собой захваченные крепости и города, Нурхаци дал указание разрушить их, а население, пленных и запасы продовольствия увезти в Маньжоу.

Успешно завершив походы против минского Китая, 20 февраля 1619 году маньчжурское войско вновь вторглось в земли ехэ, предало огню и мечу несколько десятков селений и городков, находящихся недалеко от столицы племени — г. Ехэчэна.

Тем временем китайское правительство предприняло решительные меры: была подготовлена 200-тысячная армия под общим командованием наместника Ляондуна Ян Хао, которая должна была, разделившись на четыре корпуса (Ду Суна, Ма Лина, Ли Жу-бо и Ли Тина), действовать в четырех направлениях. Эти четыре корпуса после успешного по маньчжурской территории должны были соединиться под стенами маньчжурской столицы г. Синцзина и завершить разгром Маньчжоу.

Отсутствие единства и согласованности среди китайских командиров корпусов, нарушение Ду Суном, командиром среднего корпуса, срока выступления и другие неувязки в выполнении плана компании позволили маньчжурам сначала разгромить наголову при переправе через р. Хуньхэ войска Ду Суна и Ма Лина, Ян Хао отдал приказ об отступлении корпусов Ли Жу-бо и Лю Тина, продвигавшихся по землям Маньчжоу, причем корпус Лю Тина находился уже в 25 км. От Синцзина. Ли Жу-бо получил приказ и отступил, а до Лю Тина распоряжение Ян Хао дойти не успело. Его корпус был атакован маньчужрами и также разгромлен.

В июле 1619 года маньчжуры вторглись в пределы Ляондуна и захватили Кайюань, а в августе 1619 года войска Нурхаци овладели Телином.

Одновременно с этим 10-тысячное монгольское войско напало на маньчжуров. Однако монголы не добились успеха. Маньчжурское войско нанесло им сокрушительное поражение. После чего, в сентябре того же года Нурхаци вновь атаковал племя ехэ и захватил Ехэчэн, после этого сдались и остальные городки вместе с их гарнизонами. Завоеванием племени ехэ был завершен период подчинения Нурхаци всех нюйчжи Хайси, значительно пополнивших население государства Маньчжоу.

Весной 1621 года Нурхаци вторгся в пределы Ляодуна, осадил и вскоре взял сильно укрепленный Шэньян, защищаемый 70-тысячным войском. Затем маньчжуры, преследуя остатки разбитых китайских войск, подошли к главному городу Ляондуна Ляояну, который после нескольких тяжелых штурмов был взят. Таким образом, маньчжуры захватили весь Ляодун.

После захвата Ляодуна маньчжуры отказались от прежней политики угона населения и возвращения на свои земли. Теперь Нурхаци стал прочно закреплять за собой завоеванную территорию и оставлять население на прежних местах. Больше того, Нурхаци принял решение о перенесении столицы маньчжурского государства в Ляоян.

В военных действиях между Маньчжоу и Китаем наступила кратковременная передышка, в течении которой китайские наместники принимали меры для укрепления обороноспособности Ляоси, единственной области, оставшейся у Китайской империи на Северо-Востоке, а маньчжуры собирали силы для нового нападения, сурово расправляясь с мятежниками в тылу.

Кроме того, весной 1621 года монголы возобновили военные действия. В мае войска Нурхаци овладели Шэньяном. Воспользовавшись моментом, когда основные силы маньчуров покинули город, около 2 тыс. монгольских конников напали на Шэньян, но были разбиты оставшимися в городе маньчжурскими войсками. После чего, стремясь обезопасить свой тыл в борьбе с Китайской империей и усилится за счет южномонгольских княжеств, маньчжуры приступили к активным политическим и боевым действиям, направленным на завоевание и присоединение Южной Монголии. Первым объектом для нападения было выбрано княжество Джаруд, которое считалось наиболее сильным из ''пяти халхаских племен''.

В мае 1623 года Нурхаци отправил 3-тысячное войско в поход против джарудского правителя Ананя. Достигнув кочевья джарудов, маньчжурское войско разгромило его. Анань, его отец, сын и приближенные были убиты.

В апреле 1624 года маньчжурский хан направил в княжество Хорчин посла с предложением заключить договор ''о крепком союзе и дружбе''. После недавних побед маньчжуров над княжеством Джаруд это предложение Нурхаци, как и ожидалось при маньчжурском дворе, было принято хорчинской знатью.

Для маньчжурского правителя ценность заключенного союза состояла в том, что он играл роль клина, нарушевшего единство рядов южных монголов и острием своим направленного против чахарского Лигдан-хана, который был самым непримиримым противником маньчжурских завоевателей. Кроме того, маньчжуры, по-видимому, опасались, что Лигдан-хан мог стать во главе объединения южномонгольских княжеств.

Последними крупными деяниеми Нурхаци стала посылка в сентябре и ноябре 1625 года войска "покарать" племя хурка, новый поход против Китая в марте 1526 года, когда маньчжурские войска подошли к стенам Ниньюаня. Усиленный войсками всего округа гарнизон Ниньюаня, имевший в своем распоряжении артиллерию, отразил две атаки маньчжуров, после чего, потепевшие под Ниньюанем поражение маньчжуры осуществили военную операцию против лежащего в 8 верстах от города о-ва Цзюхуадао, где они сожгли основные силы китайского флота в Бохайском заливе и все склады с провиантом. А в мае 1626 года маньчжурская армия напала на княжество Барин (одно из ''пяти халхаских племен''). Разграбив кочевья баринцев, 10-тысячная конница маньчжуров совершила рейд по землям вдоль р. Шара-Мурэн и вернулась с богатой добычей и большим числом пленных (источник называет цифру в 56500, включавшую пленных и захваченный скот).

21 сентября 1626 года Нурхаци умер, передав власть своему сыну Абахаю.

Таким образом Русскому государству при продвижении на Дальнем Востоке южнее р. Амур в середине 20-х годов XVII века пришлось столкнуться с сильным и агрессивным государством. Первоначально в Киеве недооценили опасность и прислали в 1627 году указание предложить маньчжурскому правителю прийти под ''высокую государеву руку'' (проще говоря признать себя подданым российского императора). Но очень скоро стало ясно, что русским приходится иметь дело с весьма опасным соперником за владычество над тамошними землями.

Придя к власти Абахай продолжил агрессивную политику своего отца. В конце ноября 1626 года маньчжурские войска вторично напали на княжество Джаруд. Они захватили у монголов скот и увели в плен 271 человека.

23 февраля 1627 года маньчжурский хан приказал атаковать Корею, которую обвинил во враждебной политике по отношению к Маньчжоу. Опустошив часть Кореи маньчжуры добились от корейского вана обязательств о предоставлении дани и разрыва дружественных связей с Китайской империей. После чего, повторяя опыт заключения союза с княжеством Хорчин, Абахай не замедлил реализовать результаты своих побед с монгольскими княжествами Аохан и Найман, которые в конце июля 1627 года заключили союз с маньчжурским государством.

В июне 1627 года маньчжурские войска подступили к г. Далинхэ; гарнизон города отступил, не приняв боя. Многие китайские военачальники перешли на сторону маньчжуров. После военного успеха под Далинхэ маньчжуры осадили Цзиньчжоу, затем Ниньюань, но на этот раз атаки маньчжурской конницы под предводительством самого Абахая не дали никаких результатов. Маньчжуры не сумели взять ни Цзиньчжоу, ни Ниньюаня и, понеся значительные потери, вынуждены были возвратиться в Ляодун.

С осени 1628 года маньчжурский правитель приступил к непосредственной подготовке военных действий против чахарского Лигдан-хана. Приняв решение напасть на Чахарское ханство, Абахай в октябре 1628 года направил послов в княжества Хорчин, Харачин, Аохан, Найман и к ''пяти халхаским племенам'' с приказанием послать свои войска против Чахара.

2 октября 1628 года Абахай выступил против Лигдан-хана. По пути следования маньчжурских войск на запад к ним присоединились вызванные Абахаем войска монгольских княжеств Харачин, Найман, Аохан и ''пяти халхаских племен''. Отдельно выступило княжестиво Хорчин, самого первого союзника маньчжуров среди южных монголов.

Поход, организованный маньчжурами осенью 1628 года, не принес им больших успехов. Хотя объединенные маньчжуро-монгольские силы продвинулись до хребта Хинган и, жестоко подавляя сопротивление, захватили большое число пленных и скота, однако основные силы Лигдан-хана не были уничтожены. Понадобилось еще несколько лет и немало усилий, чтобы окончательно разгромить Чахарское ханство. Но поход этот все же имел большое значение для маньчжуров, ибо в ходе его было положено начало использованию маньчжурами военной силы южномонгольских княжеств в своих целях.

В конце августа 1629 года был предпринят первый поход на племя варка. С 1629 по 1637 г. на варка, по данным "Шилу", было совершено не менее пяти походов, в результате которых была захвачена и уведена маньчжурами основная часть населения этого племени. Эти походы вызвали протесты со стороны Кореи, так как варка проживали в непосредственной близости от ее границ и частично находились под ее влиянием. Но маньчжуры проигнорировали дипломатические ноты Кореи.

Одновременно маньчжуры организовали походы и против племени хурха. Главным поводом для начала войны был отказ хурха подносить маньчжурскому двору "дань" или, по существу, как позднее пояснил маньчжурский источник, совершать торговый обмен с маньчжурами на выгодных для последних условиях. Поход на хурха, возглавленный военачальниками Бациланем и Самшикой, завершился захватом богатой военной добычи и большого числа пленных. Несмотря на успех походов против хурха, маньчжурам не удалось включить в сферу своего влияния все роды этого племени.

В ноябре 1629 года Абахай объявил об очередном походе, но уже не на Ляоси, а на территорию Китайской империи за Великой стеной, что представляло большую опасность для маньчжуров, так как надо было преодолеть сопротивление многих укрепленных городов и многочисленной армии. В конце ноября 1629 года маньчжуры прорвались через Великую стену у пункта Даанькоу, взяли г. Цзуньхуачэн и двинулись прямо на Пекин.

Маньчжурские войска сравнительно легко преодолели сопротивление китайских войск на пути от Великой стены до Пекина, одерживая одну победу за другой. Вскоре маньчжурские войска подошли к стенам Пекина (столицы Китайской империи) – к воротам Шахэмынь.

Столица не была подготовлена к обороне; ее ждала печальная участь в случае упорного штурма маньчжурских войск. Но последние, захватив богатую добычу, отошли от Пекина, опасаясь за Шэньян и свои новые владения в Ляодуне, где оборона была ослаблена в связи с походом маньчжурских войск на Пекин.

В феврале 1630 года главные силы маньчжуров попытались овладеть г. Чанли, но безуспешно. Однако они захватили округ Юнпин и города Цяньань, Дуньчжоу и Цзуньхуа, где после ухода основных сил маньчжуров за Великую стену были оставлены сильные гарнизоны. Такая оккупация ряда пунктов на территории Собственно Китая знаменовала собой создание плацдарма для повторного набега и таила в себе огроиную опасность для Китайской империи.

В связи с этим китайское правительство приняло решительные меры: 200-тысячное войско, вооруженное артиллерией, было направлено против маньчжурских гарнизонов, с ним взаимодействовала армия ляодунского наместника. Под напором китайских войск маньчжуры начали отступать, оставляя один за другим занятые ранее города (Луаньчжоу, Цяньань, Юнпин и др.). Отступление маньчжурских войск было похоже на бегство. Многие маньчжурские военачальники были отданы Абахаем под суд.

В августе 1631 году маньчжуры вновь направили свои войска на Ляоси. Первым был осажден г. Далинхэ. Китайские войска оказывали упорное сопротивление. Лишь после длительной осады 16 октября 1631 года маньчжурам удалось взять город. Абахай не сумел взять лишь укрепленного г. Цзиньчжоу, но его гарнизон был блокирован маньчжурскими войсками и не предпринимал активных действий.

Положение Китайской империи в этот период начало осложняться в связи с внутренними трудностями. В засушливом 1628 году в првинции Шэнси вспыхнуло крестьянское восстание. Не смотря на ряд поражений нанесенных мятежниками правительственными войсками весной 1629 года восстание не только не угасло, но и продолжало расширяться. В мае 1632 года 200-тысячное войско мятежников, переправившись через Хуанхэ, вступило в пределы провинции Шаньси. На первых порах поход был успешным. Встречая поддержку местного населения – крестьян, рудокопов, жителей небольших городов, повстанцы в короткий срок овладели южными районами Шаньси. В начале следующего 1633 года их передовые отряды, опрокинув кордоны правительственных войск, вышли к границам столичной провинции. Императорский двор лихорадочно укреплял южные подступы к Пекину. Против повстанцев выступили части императорской гвардии и отборные войска, вооруженные мушкетами. В столкновениях с ними повстанческие отряды, располагавшие лишь холодным оружием, понесли тяжелые потери. В боях погибли многие их вожаки, в том числе главный предводитель Ван Цзы-юн. Повстанцы были вынуждены были отступить. Их поход на столицу потерпел неудачу.

Не сумев прорваться назад, в родные районы Шэньси, восставшие устремились на юг. Ареной их действий стали территории провинций Хэнань и Хубэй. Однако после гибели Ван Цзы-юна повстанческое войско распалось на самостоятельные группы, что существенно ослабляло восстание. В феврале 1635 года в Инъяне (пров. Хэнань) состоялась встреча 13 предводителей восстания для обсуждения дальнейшей тактики. Было достигнуто соглашение об объединении сил во главе с Гао Ин-сяном. Был принят план, по которому вспомогательные силы повстанцев должны были сковать силы правительственных войск, а главная, ударная группировка должна была развернуть наступление в восточном направлении, а затем при благоприятных обстоятельствах – на север, к столице империи.

Попытка объединения способствовала укреплению лагеря восстания и ряду его последующих успехов. В соответствии с намеченным планом наиболее боеспособные повстанческие отряды под предводительством Гао Ин-сяна, Чжан Сянь-чжуна и Ли Цзы-чэна выступили из Хэнани на восток, в пров. Аньхуэй. Местные правительственные войска оказались бессильными сдержать натиск повстанцев, один за другим занявших несколько административных центров, в том числе большой окружной город Фэньян.

Однако достигнутое в Иньяне соглашение о единстве оказалось вскоре нарушенным. Среди повстанческих вожаков, привыкших к полной самостоятельности произошел раскол. Чжан Сянь-чжун, отделившись, ушел со своими отрядами на юг, в пров. Цзянси. Отказались от дальнейшего выполнения плана похода на столицу и Гао Ин-сян и Ли Цзы-ченом. Лагерь восстания снова разделился на независимые друг от друга группы.

К лету 1635 года восстание распространяясь все шире, охватило уже огромную территорию. Повстанческие отряды действовали одновременно в районе Наньцзина, в Шэнси, в Хэнани, Хубэе и на востоке Сычуани.

Кроме того, в этих условиях ослабления Китайской империи в июле 1633 года маньчжурские войска захватили всю южную часть Ляодуна, на которую до того времени власть маньчжуров не распространялась.

Воспользовавшись тем, что из-за внутренних проблем Китай не может вмешиваться в дела соседей Абахай продолжил устанавливать свою власть над Южной Монголией. Главным препятствием на пути к этому было Чахарское ханство само претендующее на доминирующую роль среди монгольских княжеств.

19 мая 1632 года Абахай, возглавив войска, выступил в поход против Чахарского ханства. По дороге к нему присоединились отряды из княжеств Харачин, Тумэт, Джаруд, Аохан, Найман, Ару-Харачин, Барин и Хорчин. Однако, вынужденно присоединившиеся к Абахаю ''союзные'' монгольские княжества не горели желанием воевать против Чахара и предупредили о своем выступлении Лигдан-хана. Таким образом, фактор внезапности был потерян, и Лигдан-хан сумел уклониться от встречи с превосходящими силами противника. Когда маньчжуро-монгольские войска перевалили хребет Хинган и подошли к оз. Дар, Абахай получил известие о перекочевке Лигдан-хана со своими людьми в местность Кок-дэрэсу, которая находилась на расстоянии одного месяца пути от оз. Дар. Из других источников маньчжуры узнали, что Лигдан-хан приказал людям своего племени покинуть родные земли и бежать запад, направил людей в Гуйхуачэн сообщить, чтобы тотчас же переправляли через Хуанхэ людей и скот.

Поскольку военные планы маньчжур в отношении чахарского хана строились на внезапности нападения, то лишившись этого, маньчжурский хан повел компанию пользуясь соображениями момента. Первоначально он изменил движение войск в сторону Гуйхуачэна, где имелось больше возможностей пополнить запасы продовольствия. Но отсутствие точных сведений о местонахождение чахарцев вынудило Абахая прекратить бесполезную погоню за Лигдан-ханом и пойти на захват оставшихся на территории Чахарского ханства монголов.

Абахай разделив войска на два крыла, приказал командующему левым крылом Ацзиге отправиться к китайской границе в район Датуна и Сюаньфу и захватить находившихся там чахарцев. Правое крыло, которым командовал маньчжурский бэйлэ Цзиэрхалан, было направлено к р. Хуанхэ в районе Гуйхуачэна с той же целью захвата пленных.

Наступление шло широким фронтом и быстро развивалось. Войска западного направления дошли до гор Мунахань на Хуанхэ, восточного – достигли Сюаньфу. Применяя тактику выжженной земли маньчжурско-монгольские войска опустошили весь Чахар, уничтожив и уведя в плен большую часть чахарского населения, нанеся тем самым решающий удар по силе и могуществу чахарского хана. Хотя Лигдан-хан сумел уклониться от прямого военного столкновения с превосходящими силами противника, окончательное падение Чахарского ханства стало лишь вопросом времени.

17 июня 1634 года возглавляемое Абахаем маньчжурское войско выступило из Шэньцзина в поход на запад. По мере продвижения войск к ним присоединились отряды монгольских княжеств Тумэт, Барин, Ару-Хорчин, Джаруд, Ару-Оннют и 5-тысячное войско княжества Хорчин.

24 июля часть объединенных маньчжуро-монгольских войск под командованием Дайшаня направилась к Датуну, крепости на китайской границе. Войска под командованием Тулуши были отправлены в район Гуйхуачэна – место наибольшего скопления чахарских беженцев. 18 августа войска Тулуши достигли Гуйхуачэна, где им сдались восемь чахарских дзайсанов, один джинонг и одна из жен Лигдан-хана – Гортулэн с 1200 дворами. Переход чахарской знати на сторону маньчжуров с сентября принял массовый характер. Этому способствовала внезапная смерть Лигдан-хана, вокруг которого группировались не желавшие поддаваться под власть маньчжурских правителей.

С того же 1634 года маньчжуры неоднократно вторгались в пределы Собственно Китая. В сентябре 1634 года они двинулись в Китай четырьмя колоннами, опустошили окрестности Пекина и в ноябре вернулись в свои земли с богатой добычей.

В 1635 году в Китай была направлена маньчжурская армия под командованием Доргоня. Пройдя через заставу Нинъугуань, армия Доргоня разорила провинцию Шаньси, захватила города Дайчжоу, Синьчжоу, Иньчжоу и Чунчжоу. Все население этих городов и 76 тыс. голов скота были уведены маньчжурами в Ляодун.

5 мая 1636 года Абахай официально принял императорский титул, назвав свою династию Дай Цин.

В том же 1635 году было окончательно добиты остатки чахарских сил, которые группировались около последнего правителя Чахарского ханства – сына Лигдан-хана Эджэ. Задача облегчалась тем, что Эджэ был в то время ребенком.

Летом 1635 года маньчжурские войска под командованием младшего брата Абахая, бэйлэ Доргоня, в местности Ториту захватили врасплох Эджэ и его мать Сутай и вынудили их сдаться без сопротивления.

В августе 1636 года маньчжуры вновь вторглись в Китай захватив 12 городов и дойдя до Пекина. Одновременно маньчжурские войска в декабре 1636 года вновь ворвались в Корею, вооруженные силы которой были окончательно разгромлены к февралю 1637 года. И если после войны 1627 года вассалитет Кореи носил номинальный характер и в основном сводился к уплате дани, то теперь, с 1637 года, он приобрел иные черты. Корея окончательно признавала себя вассальным государством и обязывалась не только платить возросшую дань, но и предоставлять маньчжурам по их требованию свою армию в случае войны с другими государствами.

В этих условиях китайское правительство было вынуждено пойти на уступки мятежникам объявив амнистию всем участникам восстания, которые сдадут оружие. Крестьянам, которые вернуться в свои деревни, власти обещали помощь, вождям восстания – официальные чины. Эта мера дала свои результаты. Часть повстанцев ушла из отрядов, ряды мятежников стали редеть.

В первой половине 1636 года императорский двор, воспользовавшись временным затишьем в военных действиях против маньчжур, перебросил лучшие части своих войск на подавление восставших. Уменьшившиеся в числе, раздробленные повстанческие отряды стали терпеть поражения. Попал в засаду и был разгромлен на юге Шэньси отряд Гао Ин-сяна. Сам лидер восстания был схвачен и отправлен в Пекин где был казнен. Летом 1638 года Чжан Сянь-чжун, Ма Шоу-ин и некоторые другие предводители сдались правительственным войскам. Несколько позже потерпел поражение и Ли Цзы-чэн, до этого совершивший походы в Сычуань и на север Шэньси. С горсткой воинов ему едва удалось вырваться и скрыться в горах.

К концу 1638 года правительственным войскам удалось рассеять все крупные повстанческие группы. Их командиры либо погибли, либо принесли повинную властям, либо прятались от преследования. Мятеж, многие годы потрясавший северные районы Китая, казалось был подавлен. Но, как показали последующие события, правительству удалось лишь сбить пламя, но не погасить сам огонь.

Тем не менее внутренние успокоение (хоть и временное) пришлось для Китайской империи как раз кстати.

В ноябре 1638 года маньчжурские войска под командованием Доргоня через слабо защищенный проход Циншаньгуань в Великой стене вторглись на Северо-Китайскую равнину. Пройдя близ Пекина на Чжоучжоу, маньчжурские войска разделились здесь на восемь колонн и начали движение на юг, прочесывая и грабя районы, через которые проходили. Разгром немногочисленных войск китайского главнокомандующего Лу Сян-шэна у г. Инлу полностью развязал маньчжурам руки. Маньчжурские войска захватили и сожгли города Чжэньдин, Гуанпин, Шуньдэ и Домин, после чего вступили в пределы провинции Шаньдун.

Шаньдунский главнокомандующий Ян Сы-чан сконцентрировал все местные гарнизоны китайских войск на пути маньчжуров у г. Дэчжоу. Однако маньчжуры, взяв г. Линьцинчжоу и переправившись через Великий канал, обошли китайскую армию с флангов и подступили под главный город провинции – Цзиннань, который немедленно сдался неприятелю.

На обратном пути маньчжурская армия с огромным обозом на виду у многочисленной китайской армии беспрепятственно переправилась у г. Тяньцзина через Великий канал. В 1638-начале 1639 года маньчжуры прошли через провинции Чжили, Шаньдун и Наньси, разорив 58 китайских городов.

Тем временем обострилась обстановка и в Северной Маньчжурии. Долгое время маньчжуры не обращали особого внимания на проникновение русских в те края. С точки зрения хозяйственного освоения эти земли их не привлекали, что делало маньчжур в некоторой степени равнодушными к тем процессам, которые там происходили. Но мере того, как маньчжуры все более и более увязали в войне с Китаем, а русские расширяли границы своей экспансии маньчжурский правитель начинал проявлять возрастающие беспокойство по поводу безопасности своего тыла расположенного в Южной Маньчжурии. Тем более, что у него были причины опасаться возможного удара русских в случае ухода основных своих сил в Китай.

Еще во время царствования Ивана IV русские установили дипломатические отношения с Китайской империей. Поскольку на тот момент между двумя странами не было каких-либо столкновений интересов, то китайцы отнеслись к русским достаточно доброжелательно. А главное, разрешили торговлю русских в Китаем, которая велась двумя путями: первый – сухопутный, когда раз в год собирался в Кяхте хорошо охраняемый караван (поскольку между Россией и Китаем лежала обширная полоса земель заселенных независимыми монгольскими племенами), который прибывал в Датун, где и производился торг; второй – морской, ведомый жителями Приамурья, которые спускаясь по р. Амур в Тихий океан, огибали Приморье и Корею и проводили торг в Южном Ляодуне (где русским купцам разрешили основать свой торговый двор), а после захвата его маньчжурами в Дагу. Но война развязанная маньчжурами против Китая сильно повредила торговым связям. К конце 20-х гг. XVII века фактически заглох торговый путь Кяхта – Датун, что вынудило русских подумывать даже о радикальных мерах. В начале 30-х гг. ряд сибирских воевод подали императору служебную записку, в которой жалуясь на убытки от прерывания торговли с Китаем через Кяхту предлагали начать войну против маньчжур, для чего Сибирский разряд, по их подсчетам, мог выставить более 11 тыс. ''воинского люду'', которого, по их мнению, было бы достаточно для разгрома маньчжур. Однако в Киеве к этой инициативе сибирских воевод отнеслись прохладно. Тем более, что в это время Россия была занята т. н. ''Степной войной'' идущей на юго-восточных рубежах.

Как уже упоминалось, после начала объединения ойратов в единое государство, часть их не желая признавать новую власть двинулась на запад в расчете найти новые пастбища. Постепенно перекочевывая все далее и далее в сторону Волги они наконец-то, в конце 20-х гг., наткнулись на Ногайскую орду. Первый удар ойратов (калмыков) был настолько страшен, что в реальной истории ногайцы не выдержав его бежали за Волгу в Крым. Но в этой альтернативной реальности уйти за Волгу у них нет возможности. Поволжье уже давно хорошо освоено русскими, которые воздвигли на границе для защиты от ногайских набегов мощную линию укреплений, которая не давала им переправиться на правый берег реки. Да и сам Крым уже находился в составе России, и в Киеве отнюдь не горели желанием селить в нем ногайцев. Таким образом, в этой альтернативной реальности, у ногайцев был только один путь – принять бой с ойратами. А поскольку речь шла, в буквальном смысле, о схватке за жизненное пространство, то с самого начала война превратилась в бойню, в которой обе воюющие стороны дрались на уничтожение. Первоначально перевес сил был у калмыков, но в России быстро сообразили, что замена уже привычных ногайцев на незнакомых калмыков ничего хорошего не сулит, и в Киеве взяли курс на поддержку ногайцев в их борьбе с пришельцами с востока. Получив возможность укрывать свои семьи под защитой русских укреплений и получая от Киева оружие и продовольствие ногайцы смогли устоять после первых ударов и организовать более менее успешное сопротивление агрессорам. Постепенно фронт борьбы с пришедшими калмыками расширялся. Во многом благодаря самим калмыкам, которые нападали на всех своих соседей без разбора, вынуждая тех браться за оружие для самозащиты. Очень скоро к ногайцам примкнули и башкиры, чьи земли пострадали от калмыцких набегов. Русские начали интенсивное строительство крупномасштабной оборонительной линии идущей от низовьев р. Яик до верховьев Иртыша, которая должна была защитить русские владения от нападений кочевников. Тем более, что подвернувшиеся нападению калмыков ногайцы и башкиры сами активно приглашали русских строить укрепления на своих землях в надежде удержаться под защитой их стен.

В конце концов калмыки не выдержали войны на измор и в середине 30-х годов отступив на юг атаковали киргизов (казахов). Первоначально они имели успех, но вскоре временно объединившись киргизы (казахи) отбросили калмыков, вынудив тех вернуться назад в Джунгарию.

Леший пишет:

Долгое время маньчжуры не обращали

Хм, на Корею они (в рамках свободы рук) напасть додумались, а странных пришельцев активно

на севере действующих оставили без внимания... Русские тоже не пытаются (по своему обыкновению)

мобилизовать противников маньчжур и совместно уничтожить преграду к китайскому Эльдорадо

(а выгоду от торговли они прекрасно понимают, благо уже начали ей заниматься). Нестыковка

какая-то...

Очень порадовал атаман Болотников! Лучше пусть его таланты против врагов государства

будут направлены, не так как в Смуте...

Вал пишет:

Хм, на Корею они (в рамках свободы рук) напасть додумались

Там плотно завязаны экономические интересы Маньчжурии. Корея важнейший экономический партнер. Дело доходило до того, что маньчжуры вынуждали корейцев чуть ли не силой расширять торговлю с Маньчжурией (при этом сами корейцы к этому не очень-то и стремились). К тому же Корея была союзником Китая и укрывала на своей территории отступившие с Ляодуна китайские войска.

Вал пишет:

а странных пришельцев активно на севере действующих оставили без внимания

Рулит все та же экономика. Северная Маньчжурия (с хозяйственной точки зрения) маньчжурам и даром не нужна (тем более, что рядом такие богатые земли как Корея и Китай).

Вал пишет:

тоже не пытаются (по своему обыкновению) мобилизовать противников маньчжур и совместно уничтожить преграду к китайскому Эльдорадо

Чтобы начать мобилизацию противников маньчжуров требуется мощное военное присутствие в регионе (которого на начало 30-х гг. нет). Сибирские воеводы правда предлагали послать армию (кстати РИ — только намеревались воевать не Маньчжурию, а Китай).

Леший пишет:

Рулит все та же экономика

Неа. Рулит военная целесообразность, оставлять русских в тылу просто так маньчжуры не

станут. Столкновения и некий "договор о невмешательстве" (о том что русские южнее не

пойдут и противников Маньчжурии поддерживать не будут) должны быть, если принять

такое развитие Вашего сценария.

Леший пишет:

требуется мощное военное присутствие

У Вас противники Маньчжурии из местных племен в сценарии указаны, плюс Китай и Корея

(благо с ними контакты уже есть).

Вал пишет:

Рулит военная целесообразность, оставлять русских в тылу просто так маньчжуры не станут.

Так я уже отметил, что будет "поход на север" в 1639 г.

Леший пишет:

я уже отметил, что будет "поход на север" в 1639 г

Я о том что столкновение раньше произойдет в 20-х годах....

Вал пишет:

Я о том что столкновение раньше произойдет в 20-х годах....

По каким причинам? Более менее далеко южнее Амура (до верховьев р. Нонни) русские продвинулись только в 1625 г. Военной угрозы для маньчжуров они тогда не представляли.

Леший пишет:

только в 1625 г.

Хм...

Леший пишет:

Еще во время царствования Ивана IV русские установили дипломатические отношения

Леший пишет:

К конце 20-х гг. XVII века фактически заглох торговый путь Кяхта – Датун

Ничего не понимаю... Где находится Кяхта (точнее будет находиться, я в курсе), как и нахождение

Датуна, однако само существование подобного пути в сочетании с Маньчжурией...

Нифига себе кусочек....

Несколько замечаний:

Леший пишет:

Судовая русская рать, пользуясь информацией предоставленной предоставленной перешедшими на их сторону кыштымами, наносила удары по телеутским стойбищам без жалости уничтожая мужчин, и захватывая в полон женщин и детей. ...
Но вскоре конфликт разрешился самым неожиданным образом. Стараясь увеличить число подконтрольных ему плательщиков ясака Меховский организовал поход отряда численностью около 70 человек вверх по течению реки Бердь, где попал в организованную телеутами засаду и погиб (один из местных князцов заявил, что желает перейти в русское подданство и хорошо принял ''гостей'', а когда те, расслабившись, уснули, предупрежденных об их прибытии Конай напал на их лагерь).

Есть небольшая проблема. Телеуты на крупных реках поселений почти не имели. От судовой рати толку будет не много. Может стоит их название заменить (Типа — русские отряды двигаясь вдоль рек...). Главное слово суда убрать...

Леший пишет:

Упорное сопротивление русскому продвижению и подчинению русской власти оказали обитавшие к востоку от Енисея тунгусы. Только в 1589 году русскому отряду удалось нанести тунгусам решающее поражение.

А когда Якутск основан? Если до 1588 — лучше сдвиньте дату поражения. Между ними не более 2 лет будет (либо — при крайнем негативе — война на измор многолетняя, без решающих поражений).

Леший пишет:

В 1603 году из Якутского острога был отправлен отряд (132 чел.) во главе с Иваном Исаевичем Болотниковым для объясачивания народов Амура.

А как Болотников оказался в Якутске? Или там воеводой князь Телятевский??? (что все равно нужного эффекта не дает).

Он ведь дворянин. В Вашей истории (без разорения дворянства и превращением дворян в холопы), с освоением Украины — там он и останется...

Леший пишет:

В конце 1613 года под г. Фурха Нурхаци наголову разгромил 30-тысячное войско ула. ....
В октябре 1614 году на ехэ было двинуто 40-тысячное маньчжурское войско.

Много. Или это "генеральские цифры". У Вас рядом более реальные армии — 5-10 тысяч. И если в 1614 можно допустить, что это силы со всей Манчжурии (все равно много, но хоть что-то), то одни только ула собрать такое войско не могли. (в смысле — нароуд хватало, а вот организации — нет. Прокормить не могли).

Леший пишет:

Весной 1618 года 20-тысячное маньчжурское войско под командованием Нурхаци выступило в поход против Китая

Вот — это более реальная цифра.

Леший пишет:

Лигдан-хан приказал людям своего племени покинуть родные земли и бежать запад, направил людей в Гуйхуачэн сообщить, чтобы тотчас же переправляли через Хуанхэ людей и скот.

Почему бы ему не попытаться связаться с русскими? Как минимум о бурятах Прибайкалья монголам было известно, а у Вас русские уже там (и весьма сильны).

Вал пишет:

однако само существование подобного пути в сочетании с Маньчжурией...

Прямое. Путь идет через Южную Монголию. После захвата ее маньчжурами путь прерывается.

Леший пишет:

Летом 1635 года маньчжурские войска под командованием младшего брата Абахая, бэйлэ Доргоня, в местности Ториту захватили врасплох Эджэ и его мать Сутай и вынудили их сдаться без сопротивления.

Нда... Сутай — это не Мандухай....

Леший пишет:

Первоначально они имели успех, но вскоре временно объединившись киргизы (казахи) отбросили калмыков, вынудив тех вернуться назад в Джунгарию.

Не согласен. Калмыки могут проиграть или русским (не поддержка русскими кочевников а серьезная война) или разделившись. Пусть часть все-таки осядет на границах (не выдержав войны на измор)... Чем не вариант?

Просто ни казахи, ни ногайцы против калмыцких организации, вооружения и численность боевиков ... "не играют" (у всех есть сильные элитные боевики, но ни у казахов, ни у ногацев их никто не поддерживает — табунщики драться не хотят, в отличии от калмыков).

Радуга пишет:

Может стоит их название заменить (Типа — русские отряды двигаясь вдоль рек...). Главное слово суда убрать...

Можно. Учтем.

Радуга пишет:

А как Болотников оказался в Якутске? Или там воеводой князь Телятевский???

Леший пишет:

уже в следующем, 1607 году, новый якутский воевода, князь Андрей Телятевский снарядил сильный отряд в даурские земли с целью призвать даурских князцов "под высокую государеву руку".

Радуга пишет:

В Вашей истории (без разорения дворянства и превращением дворян в холопы), с освоением Украины — там он и останется...

Послали в Сибирь служить.

Радуга пишет:

Почему бы ему не попытаться связаться с русскими?

Вы думаете он пойдет на это? Да и между Чахаром и Россией лежит Халха (Лигдан-хану не подчиняющаяся).

Радуга пишет:

Много. Или это "генеральские цифры".

Цифры я взял из книги "Внешняя политика государства Цин в XVII веке". Издательство "Наука" 1977 г.

Вполне допускаю, что они преувеличены (китайцы этим весьма грешили), но не встречал документированных иных цифр численности войск.

Радуга пишет:

не поддержка русскими кочевников а серьезная война

Предлагаете бросить против калмыков поместную конницу и казаков?

Радуга пишет:

Нда... Сутай — это не Мандухай....

Ничего не поделаешь. Раз на раз не приходится.

Радуга пишет:

Пусть часть все-таки осядет на границах (не выдержав войны на измор)... Чем не вариант?

Вариант. Только где их поселить?

Леший пишет:

Вполне допускаю, что они преувеличены (китайцы этим весьма грешили), но не встречал документированных иных цифр численности войск.

Документированных — только обрывочно. Причем только работы последних лет.

А в этой некоторые ляпы видны сразу. Армии в десятки тысяч угоняют менее 300 пленных. Сочетание смешное.

Я бы предложил для внутриманчжурских разборок оставить армии не более 10 тысяч. А походы на Китай — как у Вас.

Леший пишет:

Вы думаете он пойдет на это? Да и между Чахаром и Россией лежит Халха (Лигдан-хану не подчиняющаяся).

Ему один черт отступать. И отступать только в сторону наиболее сильного из известных ему государств. На тот момент — Россия.

С тем, что может и не дойти — не спорю. На ваше усмотрение (с халхасцами может договориться, а может и нет...).

Кстати — интересный момент.

Казаки (в смысле — русские) будут иметь лучшие доспехи чем манчжуры (РИ — манчжуры их как трофеи с русских снимали). Особенно у вас. Все сибирские "промцентры" русским достались.

Броня причем эффективна. как любой адаптированный к местным условиям комплекс вооружения. С XVII века казаки широко пользуются трофейными или полученными в качестве ясака тунгусскими, монгольскими/бурятскими или якутскими панцирями. Оружие ближнего боя — "по вкусу", практически все вооружены пищалью, а многие — еще и луком. Процент доспехов очень велик -свыше 50% (например, в отряде Пояркова на 117 служилых было 80 панцирей и 17 шлемов). Судя по графическим работам Леонида Александровича, среднестатистического казака в боевом облачении легко было принять за якута или бурята, а по маньчжурским отчетам в каждом выигранном бою маньчжуры брали у разбитых казаков не только "пушки и ружья", но и "шлемы и латы".

Хотелось услышать соображения вот по какому моменту. Исходя из представленной части таймлайна, коллеги, как по Вашему:

1. Когда произойдет боевое столкновение русских и маньчжуров? В конце 30-х гг. (как я предполагаю в таймлайне) или раньше?

2. Будет ли в этой АИ завоевание Китая маньчжурами? Или зажатые между русскими и китайцами они будут "ликвидированы как класс" еще до этого?

Леший пишет:

Будет ли в этой АИ завоевание Китая маньчжурами? Или зажатые между русскими и китайцами они будут "ликвидированы как класс" еще до этого?

Если Доргонь жив — какая ликвидация? Такие "монстры" крайне редко появляются. Ни у нас, ни в Китае с ним сравниться некому в то время.

А вот если где-нибудь погиб... тогда ситуация равновероятная. Т.е. у наших есть очень неплохие шансы их выдавить на юг (особенно если действовать методами Пояркова, а не Хабарова — тогда местных можно будет на свою сторону перетянуть и манчжуры останутся в одиночестве). Но смогут ли китайцы их отбить???

Леший пишет:

Когда произойдет боевое столкновение русских и маньчжуров? В конце 30-х гг. (как я предполагаю в таймлайне) или раньше?

Что значит столкновение?

С казаками сцепиться могут хоть в 1610х... А вот с государством... Спорно... От конкретныхжействий воевод зависит.

Леший пишет:

Предлагаете бросить против калмыков поместную конницу и казаков?

И потерять их???

У калмыков огнестрела, как ... много, в общем.

Стрелецкая пехота, причем почти в полном составе. Плюс поместные (естественно). Казаки — малоэффективны. Лучшие — или в Сибири, или на украине (там добыча и честь, здесь худшие только).

Леший пишет:

Вариант. Только где их поселить?

Мугоджары, Устюрт, река Урал... Совсем неплохой треугольник.

А можно и по своим землям пропустить. На Украину (Одесса, Николаев — в общем степная полоса, которую еще не скоро колонизируют). Естественно — побережье надо русскими заселить...

Это буддисты. Т.е. те с кем ортодоксальные мусульмане разговаривать не станут. Плюс — это будет рука Москвы на Киевских территориях (если конфликт/соперничество еще сохранится).