Языческая Россия-2 (продолжение)

Начало здесь:

http://alternativahist.fastbb.ru/?1-1-0-00000543-000-0-0-1210603839

Предыстория (русское языческое княжество):

http://zhurnal.lib.ru/f/forum_h/russkoejazycheskoeknjazhestwo.shtml

Еще одна часть здесь:

http://alternativahist.borda.ru/?1-1-0-00000775-000-0-0-1227625043

Несмотря на открывающиеся возможности Ольга решила свернуть зимнюю компанию, не атаковать города захваченные турками в прошлые годы и отвести войска на зимние квартиры. Это косвенно свидетельствует о цене которую пришлось заплатить за Львовскую победу. Оставив армию на Долгорукова – старшего, сама Ольга повезла тело отца в Сестрорецк. Её сопровождали сестры и часть амазонок.

Московская знать была опасна именно связями в армии и, после того как армия признала Ольгу, мнение Боярской Думы становилось неважным. А вот язычники были сильны финансово и контролировали флот. Поддержка амазонок могла помочь претендентке, но могла и не помочь (её элементарно могло не хватить). Именно поэтому сестры проигнорировали Москву и устремились сразу в Сестрорецк. Предстояло нейтрализовать племянника и его сторонников, привлечь на свою сторону храмы и Торговую палату – в общем, принудить языческую элиту признать новую правительницу.

Все решала скорость. Загоняя лошадей, удалось добраться до Сестрорецка за три недели. В результате сторонники Олега Игоревича не успели собрать силы. Строго говоря, неизвестно даже о попытках собрать войска и противостоять Ольге (но объясняется это сразу тремя разными способами – или Ольга устраивала элиты больше чем племянник, или она настолько выиграла темп, что выступить никто не рискнул, или же вся информация о выступлении была тщательно уничтожена). Невзирая на причины, царевич Олег был схвачен пятого марта и куда-то увезен Яной Игоревной (Ольга использовала фанатично ей преданную, а по некоторым данным – влюбленную, младшую сестру для секретных поручений). Как показали последующие события, проливать кровь родственников Сестрорецкие не рискнули, надежно спрятав Олега в Сибири. Информация о его местонахождении всплыла только после смерти Светланы, Ольги и Яны.

Седьмого марта 1678 года прах Игоря Игоревича Одиннадцатого Черного был помещен в усыпальницу Сестрорецких князей. Его правление характеризуется необычайно большими проблемами внутри страны – постоянным дефицитом в казне, высокими налогами и частыми бунтами. НО… Большинством историков его правление оценивается как Золотой век московско-сестрорецкого государства. Игорь Черный смог сокрушить Крымское ханство. И, несмотря на высочайшую цену этого успеха (чего стоит отказ от защиты собственных земель от набегов), никакие неудачи не могут этого перекрыть. На фоне завоевания Северного Причерноморья забылись даже остальные территориальные приобретения. А их было не мало – в 1659 году в Юной Америке (Маракайбо, Каракас и Ямайка), Африке (Конго с Анголой) и Азии (Индонезия и Малайзия); в 1668 году – Филиппины, в 1672 – Малайский полуостров. Плюс неоднократные подтверждения предыдущих сестрорецких приобретений со стороны Испании, Португалии, Голландии, Англии и Франции.

Соответственно, Игорь Одиннадцатый и вошел в историю, в народные легенды, как князь-воин. Причем, он затмил многих своих предшественников и в легендах деяния Язычника, Палача, Щита, Кровавого и Лютого стали приписывать именно ему.

На следующий день, восьмого марта, Ольга Игоревна собранием всех верховных жрецов была официально признана княгиней Сестрорецкой. После исчезновения Олега и нескольких аудиенций с главами кланов спорить с ней никто не рискнул. Не задержавшись на севере ни на один день новая княгиня (Ольга Первая) устремилась в Москву. Предстояла еще одна коронация.

Как это не удивительно, но Боярская дума попыталась возвести на Московский трон Юрия Игоревича. По крайней мере он был официально объявлен будущим царем и только его отсутствие в столице не позволило провести церемонию. Более того – князья Верейский, Боровский, Серпуховской и Львов собрали войска (из собственных людей и стрелецкого гарнизона Москвы) и попытались не допустить прибытия Ольги в столицу. В конце марта – начале апреля северо-западнее Москвы (у Дмитрова) маневрировали две армии – трехтысячное войско Боровского и отряд амазонок (первоначально 800 человек, к апрелю – 2800). В конце концов Светлане удалось заманить христиан в ловушку и принудить к капитуляции. Ольга Первая решила помиловать всех противников. Но все руководство этой самодеятельной армии приняло участие в её коронации, состоявшейся в Москве двенадцатого апреля. В отличие от Олега Юрий никуда не исчезал, но покинул московские земли и десять лет провел в Западном дворце практически в изоляции.

Только после этого царица смогла изучить состояние дел в государстве. Её распоряжения от 13 и 22 апреля отличаются кардинально. Если в первом она приказывает набрать новые полки и подготовить походы на Кавказ и в Молдавию, то во втором уже идет речь о сокращении армии, роспуске части полков и ведении переговоров. Финансы находились в крайне плачевном положении – долг превышал пятьдесят миллионов рублей притом, что общие доходы и Московской и Сестрорецкой частей России за 1677 год составили 22 миллиона рублей. К тому же большая часть этого долга (свыше 30 миллионов) состояла из невыплаченного содержания военным. Армия не получала денег уже четыре года, перебиваясь захваченной добычей. Войну приходилось прекращать. Конечно, был вариант захвата и разграбления вражеских территорий, но он не снижал расходы на войска – русские солдаты получали деньги из казны вне зависимости от полученной добычи.

Но занятые турками русские крепости еще оставались в их руках. Каменец, Винница, Брацлав и Галич. Предстояло или смириться с их потерей, или обменять на другие территории, или отбить. Именно поэтому Ольга Первая не направила мирные предложения в Стамбул немедленно, а прибегла к французскому посредничеству. В этот период влияние французов в Османской империи было наибольшим, к тому же Людовику Четырнадцатому было выгодно прекратить войну между своими союзниками и направить Турцию в Венгрию и Трансильванию, против австрийских Габсбургов.

Пока шли неторопливые пересылки русские войска продолжали действовать на юге. Светлана, назначенная новой командующей решила одновременно осадить все четыре города. Григорий Долгоруков был отозван в Москву, где Ольга назначила его на почетную должность главы Боярской Думы. Барятинский возглавил кавалерийское соединение, которое должно было составить резерв. Отдельные корпуса братьев Долгоруковых блокировали Винницу и Брацлав, Шереметев выдвинулся к Каменцу. Планировалась осада Галича, но конный отряд Косагова смог захватить слабо укрепленный город внезапным ударом. Блокированным гарнизонам были предложены максимально мягкие условия сдачи – уход войск со всем оружием, припасами и имуществом (в том числе и награбленным). В Виннице и Брацлаве эти условия были приняты и турецкие войска свободно ушли в Хотин. Каменецкий гарнизон капитулировать отказался. Началась неторопливая осада.

В Хотине Кара-Мустафа энергично собирал новые силы, готовясь продолжить войну против России. После страшного зимнего отступления армия частично рассеялась, частично утратила боеспособность, частично замерзла. Но костяк войск удалось сберечь. К началу лета у Великого Визиря имелось тридцатитысячное войско, готовое к активным действиям, каменецкий гарнизон насчитывал еще восемь тысяч бойцов. Эти цифры по всей видимости близки к реальности (т.е. не завышены), но половину армии составляли ненадежные вассальные контингенты (молдавские и трансильванские). В этот момент Кара-Мустафа был казнен по приказанию султана и армия осталась на месте. Магомет Четвертый не мог определиться с приоритетами в защите государства. Венгерский и трансильванский магнат Эмерик Текели провозгласил себя королем Венгрии и, борясь с австрийскими Габсбургами, признал себя вассалом султана. Собственных сил ему не хватало и он просил помощи в Стамбуле. Его поддерживали французы, обещавшие Магомету Четвертому финансовые субсидии. Во многом именно поэтому султан склонился к заключению перемирия с Россией. Однако переговоры затягивались и русская армия в начале осени захватила Каменец-Подольский и стала угрожать вторжением в Молдавию. Это подтолкнуло турецкие власти к форсированию переговоров и 7 ноября 1678 года в Бухаресте был подписан мирный договор. По его условиям Турция признавала Российские захваты в Причерноморье, границы устанавливались по Днестру, а в Галиции – по Пруту, при этом галицкие земли за Прутом ранее принадлежавшие России отходили к Турции (султан включил их в состав Молдавии). На Северном Кавказе граница прошла по Кубани.

Господа — вопрос:

Насколько ясно рассказано ПОЧЕМУ Турция пошла на такой невыгодный мир.

ИЛи надо разъяснить более подробно?

Радуга пишет:

ИЛи надо разъяснить более подробно?

Если можно.

Если коротко — после поражения под Львовом Турция оказалась в состоянии войны еще и с Австрией (а потенциально и с Венецией).

Австрийцам это в общем-то было невыгодно, но Текели претендовал на всю Венгрию и они были вынуждены бороться с ним. Венецианцы — просто ждали ослабления турков.

В Стамбуле же боролись несколько партий. И помимо основных разногласий (кому какой пост достанется) они еще и по разному относились к ценности различных территорий. В тот момент победили те, кто счел Венгрию, Сербию, Грецию и Трансильванию более важными нежели Крымское ханство и несколько городов.

А о положении в России — не знали.

Плюс позиция Франции с которой в то время дружили...

Теперь это надо набрать в текст...

В Хотине Кара-Мустафа энергично собирал новые силы, готовясь продолжить войну против России. После страшного зимнего отступления армия частично рассеялась, частично утратила боеспособность, частично замерзла. Но костяк войск удалось сберечь. К началу лета у Великого Визиря имелось тридцатитысячное войско, готовое к активным действиям, каменецкий гарнизон насчитывал еще восемь тысяч бойцов. Эти цифры по всей видимости близки к реальности (т.е. не завышены), но половину армии составляли ненадежные вассальные контингенты (молдавские и трансильванские). В этот момент Кара-Мустафа был казнен по приказанию султана и армия осталась на месте. Магомет Четвертый не мог определиться с приоритетами в защите государства. Венгерский и трансильванский магнат Эмерик Текели провозгласил себя королем Венгрии и, борясь с австрийскими Габсбургами, признал себя вассалом султана. Собственных сил ему не хватало и он просил помощи в Стамбуле. Его поддерживали французы, обещавшие Магомету Четвертому финансовые субсидии. Во многом именно поэтому султан склонился к заключению перемирия с Россией. Однако переговоры затягивались и русская армия в начале осени захватила Каменец-Подольский и стала угрожать вторжением в Молдавию. Это подтолкнуло турецкие власти к форсированию переговоров и 7 ноября 1678 года в Бухаресте был подписан мирный договор. По его условиям Турция признавала Российские захваты в Причерноморье, границы устанавливались по Днестру, а в Галиции – по Пруту, при этом галицкие земли за Прутом ранее принадлежавшие России отходили к Турции (султан включил их в состав Молдавии). На Северном Кавказе граница прошла по Кубани.

Объяснить почему Султан пошел на заключение крайне невыгодного для себя мирного договора пытались многие историки. Несомненно, что продолжение войны ставило Россию на грань катастрофы, но весьма вероятно, что и перед Турцией маячила точно такая же катастрофа. Однако, считать причиной мира этот фактор нельзя. Деятельный правитель (какими являлись и Кара-Мустафа и Ольга Первая) могли разрешить возникшие проблемы и продолжать боевые действия еще неограниченно долгое время (пусть и поставив свои страны на грань катастрофы). Причем, если Россия от заключения мира только выиграла, то Османская империя признала свои территориальные потери (т.е. проиграла). Это означает, что причины этого шага находятся в Стамбуле.

По всей видимости ключевым фактором стала борьба придворных группировок при дворе султана. Второй причиной (но менее важной) стало фатальное стечение обстоятельств. Великий Визирь Кара-Мустафа считал необходимым упразднить Крымское ханство и арестовать всех Гиреев. Об этом знали не только придворные султана, об этом писал даже французский посол. Но данная идея встречала серьезное сопротивление со стороны его политических противников (которых было немало – от Фазыла Мустафы Кепрюлю, недовольного тем что пост визиря после смерти брата достался не ему, до мусульманских улемов, считавших что даже плохих мусульман следует поддерживать). После отбытия Кара-Мустафы в действующую армию влияние его противников на султана Мехмеда Четвертого стало определяющим. И когда Великий Визирь не отреагировал на захват Черным Крыма его положение пошатнулось, поскольку его враги в Стамбуле получили возможность обвинять его в умышленном уничтожении вассальной державы Гиреев (в неоказании помощи). Уже в этот момент оправдать визиря могла только полная победа над русскими. Когда же вместо победы случилось Львовское поражение, сменившееся катастрофой при отступлении по снежным полям, казнь Кара-Мустафы становилась только вопросом времени. Возможно, он смог бы переломить ситуацию … или прибыв ко двору султана и переборов влияние политических противников (как минимум, защитившись от их обвинений), … или собрав войска и переломив ход войны. Но он смог решить обе этих задачи одновременно (сказалось то, что за ним не стояло никакого клана – одни считали его сторонником Кепрюлю, в то время как сами Кепрюлю были им недовольны; то что ранее было плюсом, подтолкнувшим Мехмеда Четвертого назначить Великим визирем именно его сейчас оказалось минусом). И потому султана убедили в вине Кара-Мустафы и тот приказал казнить последнего.

Однако, преемника, способного управлять Османской империей, не нашлось. Возвращать к власти Кепрюлю (в лице Фазыла Мустафы) не хотел никто, а иных кандидатов, способных контролировать финансы и чиновников империи или (хотя бы) успешно командовать войсками, не было. И потому десять последующих лет визири менялись очень часто (в среднем каждые два года). И потому никакой осмысленной политики Турция не вела.

А против войны с Россией выступали очень многие лица. В первую очередь – молдавские господари. И неважно каких взглядов они придерживались – прорусских, протурецких или проавстрийских. Все они, от русских Василия Лупу (до 1653) и Антония Русета (1675-1678) через австрийских Георгия Стефана (1653-1658) и Стефана Петричейку (1672-1687 с перерывами) до турецких Стефаницы Лупу (1659-1661), Еустратия Дабижи (1661-1665), Георгия Дуку (1665-1672 с перерывами) и Ильяша Александра (1666-1668), не желали боевых действий в приграничных с Молдавией землях. Поскольку снабжение турецких войск большей частью ложилось именно на них. А также потому, что в Молдавии проживало православное население весьма прислушивавшееся к словам московских священников (политика Сестрорецких язычников по отношению к православным приносила свои плоды). И слова митрополита Досифея (с 1653 по 1693 руководившего молдавской церковью) имели на подданных господаря намного большее влияние. Если же учесть, что митрополит Досифей остался в истории как непримиримый сторонник России, пусть и полуязыческой (сохранились несколько его проповедей и писаний в которых он сравнивал положение православия на Руси и в Молдавии, делая вывод в пользу России) – приходится признать, что поддержание порядка в стране давалось всем господарям с огромным трудом. Резко увеличивались финансовые траты, резко учащались бунты. И потому и Петричейку, и Русет активно лоббировали в Стамбуле прекращение войны с Россией.

Второй силой, интриговавшей за мир с Россией стал Эмерик (Имре) Текели. Причины были сугубо эгоистическими. В 1677 году он, возглавив антигабсбургское восстание, сумел выбить австрийские войска из Венгрии, более того – поставил под свой контроль всю Трансильванию. Но требования Кара-Мустафы направить полки против русских сделали все успехи эфемерными – в 1678 году австрийцы серьезно потеснили его сторонников. Даже возвращение войск после казни Кара-Мустафы ситуацию не переломило – лучший полководец Австрии Карл Лотарингский продолжал теснить венгров. Стало очевидно, что противостоять всей Австрийской Империи восставшие не в состоянии. Война Турции с Россией мешала и Эмерик Текели приложил немалые усилия к заключению мира.

Третьей из сил, повлиявших на султана, стали французы. Австрия была их противником и война любой страны против неё встречала поддержку в Версале. По слухам французское посольство потратило на подкуп чиновников султана огромные средства. Целью подкупов являлось развязывание войны между Турцией и Австрией. А все придворные группировки нуждались в средствах. И все они брали взятки (кроме, может быть, Кепрюлю, которого вслед за отцом и братом считали лидером «неподкупных»).

Конечно, ситуацию видели и в Вене. Австрийское посольство интриговало ничуть не меньше французского. И сторонников у них было не меньше – от Гиреев и связанных с ними лиц требовавших восстановления Крымского ханства, до мусульманских улемов, призывавших к войне с язычниками. Но … они были беднее чем противостоящие им силы. В Австрии не было никого способного сравниться с Кольбером, обеспечившим Людовика Четырнадцатого огромными финансовыми ресурсами. Крымское ханство было разорено долгой войной и казна Гиреев уже была по большей части растрачена в то время как Текели и молдавские господари продолжали собирать налоги со своих земель. Улемов же чаще самих подкупали нежели к подобному приему прибегали они.

Комбинация всех этих факторов – слабости власти, многочисленных подкупов и желания Текели стать правителем Венгрии привела к началу очередной австро-турецкой войны и, автоматически – поскольку нежелательность войны на два фронта в Стамбуле понимали почти все, к заключению мира с Россией. Это позволило туркам (и Текели) сосредоточить против Австрии и поддержавшей её Венеции все свои силы. Война с перерывами шла до 1699 года и серьезно подорвала силы Османской империи (если Венеция с Австрией и Россия хотя бы сменяли друг друга, то турки воевали с 1645 года почти без перерывов – с единственным мирным периодом в 1671-1676 годах).

Решать финансовые проблемы Ольги Первой приходилось через сокращение армии. Несмотря на то, что именно поддержка в сухопутных войсках позволила ей взойти на трон – иного вариант попросту не было. 201 стрелецкий полк, 37 полков конных, 2 артиллерийских и около 20 тысяч ополченцев составляли как минимум трехсоттысячную армию (из стандартного расчета где стрелецкий полк состоит из тысячи, а конный из двух тысяч человек). Ситуация осложнялась тем, что предварительно солдатам требовалось заплатить прошлые долги.

Царица прибегла к старому как мир варианту с заменой финансовых обязательств иными ресурсами. Семидесяти тысячам православным воинам Ольга раздала земельные участки в Причерноморье и на Украине. Это были или земли разоренные татарскими набегами в предшествующие годы, или земли вокруг недавно основанных городов. Им были обещаны помощь в виде скота, материалов и семенного зерна, а также отсутствие налогов в течение двадцати лет. Благодаря обещаниям и удалось склонить солдат и младших офицеров принять эти условия без особых эксцессов. В ходе этой акции были расформированы 50 стрелецких полков, еще 10 сокращены до 500 человек (так называемый «старый штат»). 18 дворянских полков также привели к старому штату в 120 всадников, распустив остальных.

Сложнее пришлось с язычниками. Во-первых многие полки находились в гарнизонах, во-вторых расселять их на новых землях еще Черный считал нежелательным, почему пришлось часть суммы выдать деньгами, а на остальную выдать земельные обязательства, позволявшие их владельцу бесплатно получить землю в любом государственном или княжеском уделе. Тут распускалось свыше 100 стрелецких полков (считается что 130, но данные неточны – полки были разбросаны по всей стране), но при этом аркебузиры сокращению подлежали только в случае своего желания. Прочие элитные ветераны оставались на гарнизонной службе. С девятнадцатью уланскими полками поступили аналогично дворянским частям. За последующие десять лет Ольге удалось организовать переселение большинства семейных обладателей обязательств в Амазонию и Австралию (по оценкам Торговой палаты – свыше 60 тысяч семей).

После подобной «реформы» в составе полевой армии остались только боевой прайд амазонок, 10 именных Сестрорецких полков (штат каждого – около полутора тысяч) и два элитных полка – Стремянной и Гридней (впрочем, последний был скорее парадным). Боеспособность русской армии была серьезно подорвана, но за один 1679 год и задолженность уменьшилась на 22 миллиона рублей, а бюджет стал резко профицитным. Причем, реально долг уменьшился на 35 миллионов, но правительству пришлось изыскать (занять под проценты у Торговой палаты и во Франции на различные сроки порядка 10-20 лет) 13 миллионов рублей. В конце года суммарный долг составил 34 миллиона (13 новых, 16 старых и еще на 5 он вырос за год). Бюджет формально удалось вывести «в плюс», но реально из-за того, что заметная часть налогов была собрана еще Черным «вперед», он оставался дефицитным.

Весной 1680 года Ольга Первая чиновникам, а точнее – связанным с ними лицам, «отомстила». Она предложила купцам заплатить вперед подати с внутренних таможен. К тому моменту они оставались только на границах между Сестрорецкими и Московскими землями, но крайне мешали торговле, принося в казну неплохие доходы (порядка миллиона рублей в год). Купцы, внесшие в течение года сумму равную своим платежам за прошлые 10 лет, на 30 лет освобождались от этой подати. В течение года было собрано 11 миллионов рублей, которые были пущены на выплату внутреннего долга чиновникам и «внеплановые» траты в виде подавления восстаний бывших солдат. А в 1681 году царица объявила о реформе налоговой системы. Внутренние таможни упразднялись. Вместе с ними были упразднены все чисто московские налоги. По всей стране вводилась единообразная сестрорецкая система, в которой поступления состояли всего из трех налогов (поземельного или имущественного, налога на прибыль и подоходного налога) и одного сбора (таможенного). Картину дополняли государственные монополии (право на пользование которыми предоставлялось купцам на конкурсе) и государственные предприятия. В ходе реформы все налоги были несколько повышены, что компенсировало закрытие внутренних таможен. На начало 1681 года долг составил 23 миллиона.

В ходе налоговой реформы в число государственных монополий была включена продажа табака и алкоголя. И если алкогольную монополию обеспечить удалось без проблем (создать винокуренное производство было достаточно сложно и массовых подделок пока не было), то с табаком было сложнее. На Украине табак рос. Его выращивание, равно как и последующая обработка, не вызывали ни малейших трудностей. Государственная монополия оказалась под угрозой. Именно поэтому уже в следующем 1682 году были приняты жесточайшие законы против курения. С этого момента курить (равно как и нюхать либо каким-либо иным способом употреблять) табак можно было исключительно в специально отведенных местах, позднее получивших название Курительных Клубов. Употребление табака в любом ином месте влекло за собой полную конфискацию имущества и высылку виновного на новые земли. Только после принятия этого закона удалось провести аукцион по реализации табачной монополии. Как ни удивительно именно этот шаг Ольги Первой стал наиболее известным в её деятельности. В последующем курение на Руси оказалось заперто в элитарных клубах.

Одновременно с табачным указом была проведена и денежная реформа. Монетная система России приняла вид, доживший до двадцатого века с крайне малыми изменениями. Низшей монетой стала медная копейка (чеканившаяся на Московском монетном дворе – в дальнейшем МД). На ней с одной стороны изображался всадник с копьем, с другой – парные молнии. Трем копейкам был равен серебряный алтын (чеканившийся на Сестрорецком монетном дворе – в дальнейшем СД), на котором изображались тройка с одной стороны и молнии с другой. Дальше шел серебряный гривенник (МД) равный 10 копейкам (изображались молнии и цифра 10). 50 копеек составляли серебряную деньгу (СД) с неизменными молниями и цифрой 50. Следующей (и самой распространенной) монетой стал серебряный сестрорецкий рубль (СД) на котором чеканились цифра 1 и молнии. 10 рублей были равны 1 золотой гривне (МД), 100 рублей – 1 золотому рублю (СД). Вершиной денежного обращения стал золотой слиток, но он практически не использовался в расчетах. Через полгода (в октябре 1682 года) старые деньги стали приниматься в казну по заметно меньшему курсу, а их использование в расчетах было запрещено (и влекло за собой неизменные конфискацию всего имущества с высылкой).

Комплекс этих шагов (наряду с менее известными) привел к тому, что к концу 1682 года долг русского правительства составлял всего 11 миллионов рублей, выплата которых была растянута на 20 лет. Естественно, что недовольных было множество, но бунты Ольга кроваво подавила, а организовать дворцовый переворот её противники не смогли. За четыре года она взяла под свой полный контроль ключевые структуры – амазонок, Воронов и Лисов с Псами. Армию контролировала Светлана (единственный человек к мнению которого она прислушивалась), амазонок – Яна (влюбленная в старшую сестру и готовая ради неё на что угодно), а во главе разбойного приказа в 1681 году встал незнатный и небогатый Федор Шакловитый (не связанный ни с одной из группировок, а также преданный лично Ольге).

Теперь, нормализовав финансы государства и укрепив личную власть, царица могла вновь наращивать вооруженные силы.

Пока черновой вариант:

Увеличение армии Ольга начала с улучшения связи. Линии семафорной связи после 1682 года строились крайне быстрыми темпами. Планировалось провести их через каждый уездный город России. Естественно, эту задачу выполнили не скоро, но все крупные города оказались связаны друг с другом уже через 15 лет. И несмотря на значительное сокращение объемов работ после 1699 года, цветотелеграф обслуживал государственные и коммерческие нужды еще более столетия, охватывая все новые территории.

Следующим шагом стало усиление русского флота. Ольге Игоревне пришлось пойти на этот шаг дабы улучшить отношения с языческой элитой, интересы которой защищал преимущественно флот. В 1685-1695 годах были резко усилены портовые укрепления Александрии, Белограда, Белой, Борнхольма и Исландии, построены форты в Охотске, Усть-Амурске, Хакодате и Владивостоке. Помимо этого, в дополнение к двум имевшимся в Белограде сухим докам, построили еще девять. В том числе два в Александрии, два в Исландии, по одному в Белой, Охотске и Владивостоке. Последний на Черном море – в крепости Лаос. Также на Черном море (в Крыму) заложили новый порт, названный Херсонесом или Севастополем (переименован позднее). После окончания основных работ высвободившиеся средства царица негласно решила оставить «в распоряжении» флота (бюджетом она распоряжалась самовластно и адмиралы на финансовые вопросы явно влиять не могли, но неявно … влияние несомненно было). В Белограде, Александрии и Охотске началось строительство боевых кораблей «на всякий случай». В среднем эти три города с расположенными в них верфями каждые два года спускали на воду 10 снаряженных и вооруженных кораблей. Но, поскольку экипажей для них не было, они ставились на прикол (как правило в Белограде), где и дожидались ввода в строй. К концу следующего века число «резервных» кораблей «линейного класса» превысило сотню. В теории это позволяло во время войн резко увеличить численность флота, но на практике всего лишь ускоряло замену погибших кораблей. Кстати, в тот же период (конец 80х – начало 90х годов 17го века) становятся на вооружение новые типы линейных кораблей русского флота. Формально они равны старым и даже несколько слабее (40, 56, 80, 90 и 96 орудий), но это не более чем специфика подсчета. Орудия верхней палубы перестали браться в расчет. В результате основным русским кораблем остался ЛК с 56 пушками, но реально он нес более 70 орудий. Естественно, процесс замены затянулся надолго, и до середины следующего века в строю оставались корабли Белоградского.

И только в следующем (1686) году началось формирование новых полков. Если быть более точным – был утвержден новый штат сухопутной армии (количество и структура полков), образцы вооружения и обмундирования, а также приняты новые уставы. С присоединением Крымского ханства многочисленные распорядительные документы по несению засечной службы теряли смысл и потому принятые уставы мало отличались от аналогичных европейских.

На низшем уровне за образец были взяты структуры амазонок. Как в пехоте, так и в коннице четыре солдата объединялись в звено, три звена – в отделение, которым командовал сержант или десятник (т.е. всего в отделении было 13 человек). Три взвода во главе с прапорщиком составляли взвод (у амазонок – бригаду) в котором было 40 человек. Сержанты и прапорщики офицерами не считались. Три взвода образовывали роту (в пехоте) или эскадрон (в кавалерии) в которых состояло по 120 человек. Дальше начинались различия.

В пехотном полку было 15 рот. В том числе 9 стрелецких (объединенных в 3 баталии), 2 артиллерийских, аркебузирная, штурмовая, гренадерская и саперная. Считалось, что саперная и артиллерийские роты составляют обеспечивающую баталию, а аркебузиры, гренадеры и штурмовики – элитную. По-прежнему на каждую из артиллерийских рот приходилось по 4 орудия, по-прежнему они делились на короткие (1 аршин 3 вешка) и длинные (3 аршина 6 вершков), по-прежнему калибр полковой артиллерии был равен двум фунтам. Правительство решило окончательно отказаться от 3футновых орудий, поскольку они стоили слишком дорого (1 такое орудие по цене обходилось как 4 двухфунтовых пушки). Ротами, за исключением аркебузирной и штурмовой, командовали вторые капитаны. Баталиями и аркебузирами – первые капитаны. Еще один первый капитан был заместителем командира полка. Промежуточное положение между первым и вторым капитаном занимало звание штурм-капитана, которое в пехоте присваивалось только командирам штурмовых рот. Полком командовал полковой воевода или полковник. Таким образом боевой состав стрелецкого полка насчитывал 1800 человек (15 рот по 120 человек) при 20 офицерах (13 вторых капитанов, штурм-капитан, 5 первых капитанов и полковник).

Также в каждом стрелецком полку имелась небоевая часть примерно эквивалентная баталии. Она состояла из медицинской (санитарной) роты во главе с двумя мед-капитанами (врачи в офицерской должности), обозной роты (минимум 60 телег, как правило – больше) и обслуживающей роты (сюда входили повара, прачки и полковые мастера). Вместе с 40 денщиками для обслуживания офицеров численность небоевой баталии составляла чуть более 400 человек при шести офицерах или чиновниках (2 врача, два командира рот и два снабженца). Т.е. общая численность пехотного (стрелецкого) полка составляла 2200 человек.

Ольга и Светлана решили что таких полков в русской армии должно быть сорок. В том числе 10 «именных» Сестрорецких (старейшие и наиболее «элитные» части), Стремянной полк, 10 «номерных» московских (каждый возводил свою историю к стрелецким приказам Грозного или Федора Ивановича) и 19 «территориальных» (по одному в каждом из Разрядов). При этом было предписано создать стрелецкий полк даже в Амазонском разряде. Общая численность русской полевой пехоты должна была составить 88 тысяч человек (72 тысячи – боевая часть). Предписывалось давать солдат из территориальных полков на корабли в качестве морской пехоты (не более одной баталии от полка) и в гарнизоны. Привлекать на флот солдат из иных полков допускалось только «в особых случаях, когда иного выхода не находится».

С кавалерией было сложнее. Её создавалось четыре различных вида. Штат каждого из полков был одинаков – 10 эскадронов, но вооружение и задачи различались. Русская армия стала насчитывать 74 кавалерийских полка по 1200 человек боевого состава в каждом, в том числе 19 «самоцветных» уланских, 19 «самоцветных» конно-стрелковых, 18 «соколиных» драгунских и 18 «соколиных» карабинерских. Самоцветные части считались языческими. Соколиные полки комплектовались преимущественно христианами. В каждой из пар (как самоцветной, так и соколиной) одна часть являлась тяжелой (уланы и драгуны), другая легкой (конные стрелки и карабинеры). Карабинеры выполняли откровенно вспомогательную роль охранения пехоты и гарнизонов, все прочие полки считались ударными. При этом русские драгуны кардинально отличались от драгун европейских, являясь не «ездящей пехотой», а «конницей, способной спешиться». Уланы были примерно эквивалентны кирасирам и рейтарам, представляя собой классическую ударную кавалерию в её степном (азиатском) варианте – с пиками, пистолетами, ружьями и доспехами. Конно-стрелковые части составляли нечто среднее между европейскими конными егерями и классическими конными лучниками.

Офицеров и небоевых частей в коннице было меньше нежели в пехоте. Офицеров насчитывалось всего 13 (10 вторых капитанов, 2 первых – во главе баталий и полковник), небоевая часть состояла из 300 человек. Общая численность кавалерии составила 89 тысяч боевого и 111 тысяч общего состава.

В артиллерии имелось 2 осадных полка (Московский и Сестрорецкий) из 60 больших орудий каждый и 19 полков артиллерийских. Впрочем долгое время подобная численность оставалась только в планах. Каждый артполк должен был состоять из 2 отдельных дивизионов (собственно артиллерийского из двенадцати 6фунтовых пушек и конно-артиллерийского также из 12 орудий) и фактически являться чисто номинальным образованием. При этом создать пушки, способные передвигаться со скоростью драгунских полков, смогли далеко не сразу (только в следующем веке).

И последним родом сухопутных войск оставались амазонки. Их четырехтысячный прайд, выполняя функции близкие к драгунским, все также оставался главной ударной силой армии. Впрочем их использование было крайне затруднено. Обладая феноменальной индивидуальной подготовкой (минимум двенадцатилетнее обучение у каждой), блестяще проводя шоковые кавалерийские атаки и умело действуя малыми группами на пересеченной местности, амазонки проваливались в операциях где требовалось хоть какое-то тактическое искусство. У них попросту не было офицеров. Тысяча звеньев – четверок командования фактически не имели. Прайдом командовала старшая или самая опытная из лидеров звеньев. Эта черта была прекрасно известна всему русскому командованию и потому самостоятельных задач амазонкам никогда не ставили. Важно отметить, что подобная система устраивала абсолютно всех – воеводы не имели конкурентов из числа амазонок, руководство амазонок не имело конкурентов из боевого прайда (пополняясь выходцами из «территориальных» прайдов). И даже правительство было довольно, поскольку в своем распоряжении имело не рассуждающих исполнителей. И в такой ситуации появление думающих лидеров в боевом прайде оказывалось почти невозможным.

В области вооружения Ольга, минимизируя траты, решила полностью отказаться от фитильных ружей. В южных кампаниях траты на снабжение частей с фитильным оружием на 20% превосходили затраты на полки с кремневыми пищалями. Это несколько компенсировалось большей стоимостью кремневого оружия, но царица решила, что оптимизация и удешевление снабжения части важнее чем стоимость её вооружения (фитили приходилось закупать и подвозить в полки постоянно).

Как было сказано ранее, в ходе этой реформы были утверждены образцы обмундирования для всей армии. Именно в 1686 году русские вооруженные силы приняли свой характерный серо-зеленый цвет. Использовались 4 серых и 4 зеленых оттенка (черно-серый, темно-серый, серый или жемчужный и светло-серый; темно-зеленый, зеленый или изумрудный, травяной и светло-зеленый). Для нашивок, галунов, шнуров и прочей отделки (в том числе погон, эполет и аксельбантов) применялись красный, черный, золотой и серебряный сочетания.

Весь корпус амазонок, в том числе и боевой прайд, традиционно использовал серый цвет (темно-серый или жемчужный). Лидеры бригад (взводов) выделялись красными шнурами, плащами и беретами. Сложившиеся традиции требовали от девушек максимальной одинаковости, поэтому отличить офицеров вне боя было почти невозможно (для лидеров шиком было носить в повседневных условиях униформу идентичную одежде рядовых амазонок). И только для атак офицеры цепляли официальные витые красные шнуры. Регламент использования красных плащей никогда не утверждался, но вся армия знала, что увидеть во главе серой массы ярко-красные пятна можно только в критических условиях.

Русская пехота была зеленой. Самой разной – темно-зеленой, изумрудной или травяной, но обязательно зеленой. Различия были по ротам (нашивки и шнуры различались кардинально – красные у стрельцов, красно-золотые у аркебузиров, золотые у штурмовиков, черно-золотые у гренадеров, черно-серебряные и красно-серебряные у артиллеристов, чисто черные у саперов), по полкам (именные полки носили темно-зеленое, а номерные – зеленое), зависели от времени года и условий (летняя форма была на тон светлее), но не более. Зеленый цвет имела даже обувь – сапоги или башмаки. Даже небоевые части должны были носить зеленую униформу, отличавшуюся только кроем. Артиллерия (за исключением конной, которая одевалась подобно драгунам) также носила зеленые мундиры.

Кавалерия представляла собой нечто промежуточное между амазонками и стрельцами. Уланы и конные стрелки имели зеленый верх и серый низ, драгуны и карабинеры – наоборот. Более тяжелые части (уланы с драгунами) носили форму более темную нежели легкие. Впрочем, для улан подобная обязательная униформа оставалась условностью еще более столетия, поскольку темно-зеленые мундиры скрывались под доспехами.

Флот оказался единственным родом войск, официально имевшим две различные формы – летнюю и зимнюю. Зимнее обмундирование было черно-серым, летнее – светло-серым, причем в обоих случаях сочетание было предельным. Т.е. форма была почти черной или почти белой… но именно почти. Серые тона все-таки оставались заметны. Кстати, отличие от прочих морских держав, в России не прижилась полосатая униформа, поскольку Ольга решила что повышение стоимости не оправдывается никакой красотой.

В тот же период сложилась и единая наградная система. Её основой стали Звезды – трех-, четырех- и пяти-лучевые. Три луча – за заслуги в мирное время, четыре – за выслугу лет, пять – боевые ордена. Особо выделились моряки у которых дополнительно ввели восьми-лучевые звезды, в чем-то похожие на четырех-лучевые. Если 4 луча означали прослуженные годы, то два раза по четыре (или роза) – пройденное расстояние (они давались по нелинейной схеме за пройденное капитаном расстояние). А вот типы Звезд стали едины для всей страны. Медные, железные, серебряные, золотые, жемчужные, изумрудные и рубиновые звезды давались независимо от рода войск. Негласно медь и железо считались солдатскими, благородные металлы – офицерскими, а самоцветы – генеральскими. При этом четвертой звезды такого же уровня быть не могло. Четвертая медная означала железную звезду, вместо четвертой железной давалась серебряная. Также смена уровня автоматически означала повышение. Солдат с железной звездой становился сержантом, сержант с серебряной – прапорщиком. Точно также прапорщик, получая золотую звезду, становился капитаном вне зависимости от своих способностей. Ольга и Светлана справедливо считали, что можно один раз случайно отличиться, два раза случайно отличиться, даже три раза случайность может повториться, но четвертое повторение случайным стать не может. Тем более, что прапорщики оставались «на грани» между солдатами и офицерами, крайне редко получая серебряные награды. Капитан с жемчужной звездой автоматически получал звание полковника, полковник с изумрудной – генералом.

Что пропустил, что добавить, что невозможно?

Прошу вносить уточнения, дополнения, критиковать. Жду примерно неделю.

Радуга пишет:

первые капитаны.

Чем вам не нравится прекрасное звание полу-полковник?

Радуга пишет:

1 такое орудие по цене обходилось как 4 двухфунтовых пушки

Кстати почему?

Радуга пишет:

Формально они равны старым и даже несколько слабее (40, 56, 80, 90 и 96 орудий), но это не более чем специфика подсчета. Орудия верхней палубы перестали браться в расчет. В результате основным русским кораблем остался ЛК с 56 пушками, но реально он нес более 70 орудий.

Пушки верхней палубы считали всегда. Число пушек определяло численность команды.

Ваши 40 пушечники уже не линейные корабли. Корабли линии это начиная от 50 пушек. Они несли 22 орудия на нижнем деке и 22-24 на верхнем.

Дальше шли двухдечники имеющие по 12 и 13 орудий на борт на нижнем деке (разные вариации 60 пушечников) — у вас их просто нет. Строить двухдечники с 14 пушками на борт ещё рано (74 пушечники имели 28 на нижнем и 30 на верхнем).

Трёхдечники — 13 пушек на борт на нижнем деке, если на верхнюю палубу пушек почти не ставить, то получится французский 80 пушечник, если ставить — то английский 90 пушечник. 14 пушек на деке — французские 90 пушечники, английские 100 пушечники. Корабли с 15 пушками на борт на нижнем деке можно пересчитать по пальцам рук — это редчайшие исключения А ваши 96 только на деках должны иметь 16 орудий на борт — такие появились только в конце 18 века у французов. Надеюсь логика примерно понятна.

Олег пишет:

Чем вам не нравится прекрасное звание полу-полковник?

Стрельцы против.

Они и в РИ пятисотниками эту должность до конца именовали. Даже дела сохранились о том как они регламент 1680 года нарушали (по которому должны были полуполковниками именоваться в рапортах, а писать продолжали пятисотник). Об этом Веремеев писал.

Звание капитан здесь традицию имеет, в армии уважают (капитаны кораблей), почему их два и ввели.

Да и единообразие с флотом сохранить подольше хочется (там тоже вторые и первые капитаны будут).

Со временем я планировал нечто близкое с СССР 24-35 (штатная категория К8 — «помощник командира полка и ему равные»). Будет полуполковников двое, один — Замполковника, второй — начальник вспомогательной части. Но это уже в 1720х...

Олег пишет:

Ваши 40 пушечники уже не линейные корабли.

Учту.

Олег пишет:

Корабли линии это начиная от 50 пушек. Они несли 22 орудия на нижнем деке и 22-24 на верхнем.

Это 44 орудия получается. Еще 12 стоят на верху и получается старый 56пушечник (у меня Белоградского).

Олег пишет:

Дальше шли двухдечники имеющие по 12 и 13 орудий на борт на нижнем деке (разные вариации 60 пушечников) — у вас их просто нет.

Я именно их имел в виду когда говорил о новых 56 пушечниках. 26 в нижнем деке, 28 в верхнем, 2 погонных.

Остальные орудия верхнего дека (10 штук) не в счет из-за малого калибра. Просто с палубными орудиями просчитался — решил, что их будет не намного меньше чем в нижнем деке (так и получил 72).

Олег пишет:

А ваши 96 только на деках должны иметь 16 орудий на борт

Почему?

26 — нижний дек, 28 — средний, 30 — верхний. Итого 84. На верхней палубе 12 — вот и 96.

Олег пишет:

Пушки верхней палубы считали всегда.

Жаль.

Придется вводить 66 пушечники.

Олег пишет:

Надеюсь логика примерно понятна.

С деками — да. А вот с верхней палубой — нет.

Олег пишет (про пушки):

Кстати почему?

А в РИ так было.

Во-первых вес металла.

2футновка весила 18-25 пудов, 3фунтовка того же времени 29-37 пудов.

Во-вторых технологичность.

2фунтовки уже в серии стоят, для них формы имеются (причем металлические — на 80е годы в РИ, тут тем более), 3фунтовки — опытные.

Еще один плюс — отработаны некоторые приемы, заметно меньше брака. Для 3 фунтовок — большой отсев при изготовлении.

В РИ первые 3 фунтовки начали пытаться отливать в 1669, а отказались от производства 2фунтовок только в 1699 году (в 99-99 первая партия 3 фунтовок получилась нормальной). 30 лет экспериментов... На которые отпускались деньги... Конечно, удалось снизить вес 3фунтовок с 37 пудов до 19,5, причем не только за счет укорачивания ствола, но и уменьшения толщины стен ствола... Но 30 лет экспериментов...

Я б повесился скорее чем деньги так тратить. А в данной АИ купцы тем более экспериментировать не дадут.

Кстати — позднее это станет "фичей" данной АИ.

Появятся "выбитые калибры", производить которые не будут (в частности 8 и 12 дюймов)

Радуга пишет:

Но 30 лет экспериментов...

А при Петре за 10 лет вес корабельных пушек одного и того же калибра снизился вдвое. Но овчинка выделки стоит — в конце 18 века датские 24 фунтовки весили как иностранные 30-32 фунтовки — в итоге датские корабли имели заметно более слабый боевой залп.

Радуга пишет:

Появятся "выбитые калибры", производить которые не будут (в частности 8 и 12 дюймов)

И что вы тогда поставите на свои 40 пушечники (а их для защиты конвоев вам нужно много)?

Радуга пишет:

26 — нижний дек, 28 — средний, 30 — верхний. Итого 84. На верхней палубе 12 — вот и 96.

Скорее 28+28+30+10.

Кстати, ваши 80 пушечники это явно 3х дечники с 26 пушками на нижнем деке. А 90 пушечники имеют 26 или 28 пушек на деке?

Радуга пишет:

А вот с верхней палубой — нет.

А тут я логику сам пока не понял. В общем ставили от 4 до 16 пушек в зависимости от разных причин.

Олег пишет:

А при Петре за 10 лет вес корабельных пушек одного и того же калибра снизился вдвое.

Так и вес двухфунтовок тоже снижался. И 6, и 8 — тоже.

Я именно производство неиспользуемых орудий имею в виду. Пушек не хватало, несмотря на огромное призводство. ВО многом из-за принятого стандарта (1 орудие на 100 человек, без учета осадной артиллерии и легких мортир). На вооружении оставались даже 1,25 фунтовки. И все равно 3 фунтовки отливали, а потом солдаты и стрельцы от них избавлялись (и те оставались в Москве). Вроде бы выдали орудие стрельцам — нет, они его оставляют и просят другое (приказ Змиева в 13летнюю так отличился)..

По всей видимости у нас понимали что калибр надо наращивать, но не могли реализовать... вот и бились.

В этой АИ армии несколько хуже приходится ибо деньги в Сестрорецке а там в первую очередь флот финансируют. На кораблях же что 2, что 3 фунта для орудия — экзотика.

Олег пишет:

И что вы тогда поставите на свои 40 пушечники (а их для защиты конвоев вам нужно много)?

12 фунтовки (или 13 — еще не решил). Возможно 16 или 18 фунтовки (это со временем, когда они полегчают).

Я про дюймовые орудяи написал (8 и 12). Если про фунтовые — то 3, 4 и 8 фунтов не будут использоваться

Если по фунтовым орудиям брать, то в России будут:

2, 6 и 12 или 13 в полевой армии (пушки, с мортирами и осадными орудяими все другое).

2 и 6 — в малом флоте (речном, озерном, прибрежном).

12, 18, 24, 30, 36 — для нормальных кораблей. Со временем и 48, возможно появится.

Олег пишет:

А 90 пушечники имеют 26 или 28 пушек на деке?

Планировал 26 в нижнем деке.

С 28 начинаются уже 96 пушечники.

(Хотя, честно говоря — это благодаря Вам. Сам я планировал именно 26+28+30+12. А 28 в нижнем деке только для 100пушечников по вариант 28+30+32+,,, что потребуется).

Радуга пишет:

28+30+32+

Вы учитывайте, что на верхнем деке пушки меньше, но там и дек короче. Я не помню примеров, что бы на верхнем деке было на борт на 2 больше, чем на нижнем.

Нужно ещё 8-9 фунтовки для фрегатов, третьего дека трёхдечников, в перспективе для верхней палубы.

У вас получаются 90 пушечники английского образца (у французов они имели 28 на нижнем деке)

Радуга пишет:

небоевых частей в коннице было меньше нежели в пехоте.

Почему? Фуражировка и вет.обслуживание конского состава, напротив, должна предусматривать увеличение, имхо.

Ivto пишет:

Почему? Фуражировка и вет.обслуживание конского состава, напротив, должна предусматривать увеличение, имхо.

Потому что полк меньше и заметно.

В пехоте 400 обслуживающих на 1800 боевых. Т.е. 1 к 4,5

В коннице 300 обслуживающих на 1200 боевых. Т.е. 1 к 4. К тому же кавполки не имеют своей артиллерии.

офтоп, но картинка для иллюстрации вполне:

[HTML_REMOVED]

Амазонка убивающая... (необходимое вписать).

ымы пишет:

Амазонка убивающая... (необходимое вписать).

Следующий вариант:

Теперь, нормализовав финансы государства и укрепив личную власть, царица могла вновь наращивать вооруженные силы.

Увеличение армии Ольга начала с улучшения связи. Линии семафорной связи после 1682 года строились крайне быстрыми темпами. Планировалось провести их через каждый уездный город России. Естественно, эту задачу выполнили не скоро, но все крупные города оказались связаны друг с другом уже через 15 лет. И несмотря на значительное сокращение объемов работ после 1699 года, цветотелеграф обслуживал государственные и коммерческие нужды еще более столетия, охватывая все новые территории.

Следующим шагом стало усиление русского флота. Ольге Игоревне пришлось пойти на этот шаг дабы улучшить отношения с языческой элитой, интересы которой защищал преимущественно флот. В 1685-1695 годах были резко усилены портовые укрепления Александрии, Белограда, Белой, Борнхольма и Исландии, построены форты в Охотске, Усть-Амурске, Хакодате и Владивостоке. Помимо этого, в дополнение к двум имевшимся в Белограде сухим докам, построили еще девять. В том числе два в Александрии, два в Исландии, по одному в Белой, Охотске и Владивостоке. Последний на Черном море – в крепости Лаос. Также на Черном море (в Крыму) заложили новый порт, названный Херсонесом или Севастополем (переименован позднее). После окончания основных работ высвободившиеся средства царица негласно решила оставить «в распоряжении» флота (бюджетом она распоряжалась самовластно и адмиралы на финансовые вопросы явно влиять не могли, но неявно … влияние несомненно было). В Белограде, Александрии и Охотске началось строительство боевых кораблей «на всякий случай». В среднем эти три города с расположенными в них верфями каждые два года спускали на воду 10 снаряженных и вооруженных кораблей. Но, поскольку экипажей для них не было, они ставились на прикол (как правило в Белограде), где и дожидались ввода в строй. К концу следующего века число «резервных» кораблей «линейного класса» превысило сотню. В теории это позволяло во время войн резко увеличить численность флота, но на практике всего лишь ускоряло замену погибших кораблей. Кстати, в тот же период (конец 80х – начало 90х годов 17го века) становятся на вооружение новые типы линейных кораблей русского флота. 56пушечный корабль, ранее бывший самым распространенным кораблем русского флота менялся на 66пушечный. При этом заметно возросла длина кораблей, что позволило поставить на нижнем деке не 11 орудий по борту, а сразу 13. У 56пушечника в нижнем деке стояло 22 орудия, в верхнем – 24 и на палубе 10; а на новом корабле схема была уже 26-28-12. Такую же длину имели и некоторые корабли с тремя деками – 90пушечные (схема 26-28-28-8). Основная масса таких судов находилась в составе Борнхольмской эскадры. Крупнейшими серийными кораблями становились 96пушечные линейные корабли, имевшие 14 орудий на борт в нижнем деке (схема 28-30-30-8). Еще более сильные флагманы флота строились крайне редко и по индивидуальным проектам. Наиболее характерным из них можно считать «Звездную розу» (уже сложилась традиция по которой имена кораблей – флагманов начинались со слова Звездная) с 15 орудиями в нижнем деке (30-32-32-16). Естественно, процесс замены затянулся надолго, и до середины следующего века в строю оставались корабли Белоградского. Впрочем самый удачный русский линейный корабль «первого поколения» (56пушечник) продолжал строиться на Охотских верфях еще и в конце следующего века, но служили они исключительно в колониях, противодействуя английским и французским фрегатам. Говоря о фрегатах, следует отметить, что перед русскими военными кораблями никогда не ставилась задача уничтожения вражеской торговли. Сначала с этим прекрасно справлялись корсары, на службе не состоящие, а как раз при Ольге Первой от подрыва вражеской торговли отказались в принципе. Именно поэтому русские фрегаты представляли собой эскортные суда, не выделяясь скоростью и маневренностью. Как правило они несли 36-40 орудий. Редким исключением были 24пушечные корабли, обеспечивавшие интересы линейных эскадр (разведка и посыльная служба).

И только в следующем (1686) году началось формирование новых полков. Если быть более точным – был утвержден новый штат сухопутной армии (количество и структура полков), образцы вооружения и обмундирования, а также приняты новые уставы. С присоединением Крымского ханства многочисленные распорядительные документы по несению засечной службы теряли смысл и потому принятые уставы мало отличались от аналогичных европейских.

На низшем уровне за образец были взяты структуры амазонок. Как в пехоте, так и в коннице четыре солдата объединялись в звено, три звена – в отделение, которым командовал капрал или десятник (т.е. всего в отделении было 13 человек). Три взвода во главе с прапорщиком составляли взвод (у амазонок – бригаду) в котором было 40 человек. Сержанты и прапорщики офицерами не считались. Три взвода образовывали роту (в пехоте) или эскадрон (в кавалерии) в которых состояло по 120 человек. Дальше начинались различия.

В пехотном полку было 15 рот. В том числе 9 стрелецких (объединенных в 3 баталии), 2 артиллерийских, аркебузирная, штурмовая, гренадерская и саперная. Считалось, что саперная и артиллерийские роты составляют обеспечивающую баталию, а аркебузиры, гренадеры и штурмовики – элитную. Как правило в боевых условиях гренадерская рота повзводно распределялась по баталиям, доводя их численность до 400 человек. По-прежнему на каждую из артиллерийских рот приходилось по 4 орудия, по-прежнему они делились на короткие (1 аршин 3 вешка) и длинные (3 аршина 6 вершков), по-прежнему калибр полковой артиллерии был равен двум фунтам. Правительство решило окончательно отказаться от 3футновых орудий, поскольку они стоили слишком дорого (1 такое орудие по цене обходилось как 4 двухфунтовых пушки). Ротами, за исключением аркебузирной и штурмовой, командовали вторые капитаны. Баталиями и аркебузирами – первые капитаны. Еще один первый капитан был заместителем командира полка (через несколько лет для таких офицеров было введено звание полуполковника). Промежуточное положение между первым и вторым капитаном занимало звание штурм-капитана, которое в пехоте присваивалось только командирам штурмовых рот. Полком командовал полковой воевода или полковник. Таким образом боевой состав стрелецкого полка насчитывал 1800 человек (15 рот по 120 человек) при 20 офицерах (13 вторых капитанов, штурм-капитан, 5 первых капитанов и полковник).

Также в каждом стрелецком полку имелась небоевая часть примерно эквивалентная баталии. Она состояла из медицинской (санитарной) роты во главе с двумя мед-капитанами (врачи в офицерской должности), обозной роты (минимум 60 телег, как правило – больше) и обслуживающей роты (сюда входили повара, прачки и полковые мастера). Вместе с 40 денщиками для обслуживания офицеров численность небоевой баталии составляла чуть более 400 человек при шести офицерах или чиновниках (2 врача, два командира рот и два снабженца). Из этих офицеров двое (снабженцы) были равны старшему первому капитану (после появления полуполковников они получили этот чин), один был приравнен к первому капитану (старший врач), остальные трое – к вторым капитанам. Т.е. общая численность пехотного (стрелецкого) полка составляла 2200 человек.

Ольга и Светлана решили что таких полков в русской армии должно быть сорок. В том числе 10 «именных» Сестрорецких (старейшие и наиболее «элитные» части), Стремянной полк, 10 «номерных» московских (каждый возводил свою историю к стрелецким приказам Грозного или Федора Ивановича) и 19 «территориальных» (по одному в каждом из Разрядов). При этом было предписано создать стрелецкий полк даже в Амазонском разряде. Общая численность русской полевой пехоты должна была составить 88 тысяч человек (72 тысячи – боевая часть). Предписывалось давать солдат из территориальных полков на корабли в качестве морской пехоты (не более одной баталии от полка) и в гарнизоны. Привлекать на флот солдат из иных полков допускалось только «в особых случаях, когда иного выхода не находится».

С кавалерией было сложнее. Её создавалось четыре различных вида. Штат каждого из полков был одинаков – 10 эскадронов, но вооружение и задачи различались. Русская армия стала насчитывать 74 кавалерийских полка по 1200 человек боевого состава в каждом, в том числе 19 «самоцветных» уланских, 19 «самоцветных» конно-стрелковых, 18 «соколиных» драгунских и 18 «соколиных» карабинерских. Самоцветные части считались языческими. Соколиные полки комплектовались преимущественно христианами. В каждой из пар (как самоцветной, так и соколиной) одна часть являлась тяжелой (уланы и драгуны), другая легкой (конные стрелки и карабинеры). Карабинеры выполняли откровенно вспомогательную роль охранения пехоты и гарнизонов, все прочие полки считались ударными. При этом русские драгуны кардинально отличались от драгун европейских, являясь не «ездящей пехотой», а «конницей, способной спешиться». Уланы были примерно эквивалентны кирасирам и рейтарам, представляя собой классическую ударную кавалерию в её степном (азиатском) варианте – с пиками, пистолетами, ружьями и доспехами. Конно-стрелковые части составляли нечто среднее между европейскими конными егерями и классическими конными лучниками.

Офицеров и небоевых частей в коннице было меньше нежели в пехоте. Офицеров насчитывалось всего 13 (10 вторых капитанов, 2 первых – во главе баталий и полковник), небоевая часть состояла из 300 человек. Общая численность кавалерии составила 89 тысяч боевого и 111 тысяч общего состава.

В артиллерии имелось 2 осадных полка (Московский и Сестрорецкий) из 60 больших орудий каждый и 19 полков артиллерийских. Впрочем долгое время подобная численность оставалась только в планах. Каждый артполк должен был состоять из 2 отдельных дивизионов (собственно артиллерийского из двенадцати 6фунтовых пушек и конно-артиллерийского также из 12 орудий) и фактически являться чисто номинальным образованием. При этом создать пушки, способные передвигаться со скоростью драгунских полков, смогли далеко не сразу (только в следующем веке).

И последним родом сухопутных войск оставались амазонки. Их четырехтысячный прайд, выполняя функции близкие к драгунским, все также оставался главной ударной силой армии. Впрочем их использование было крайне затруднено. Обладая феноменальной индивидуальной подготовкой (минимум двенадцатилетнее обучение у каждой), блестяще проводя шоковые кавалерийские атаки и умело действуя малыми группами на пересеченной местности, амазонки проваливались в операциях где требовалось хоть какое-то тактическое искусство. У них попросту не было офицеров. Тысяча звеньев – четверок командования фактически не имели. Прайдом командовала старшая или самая опытная из лидеров звеньев. Эта черта была прекрасно известна всему русскому командованию и потому самостоятельных задач амазонкам никогда не ставили. Важно отметить, что подобная система устраивала абсолютно всех – воеводы не имели конкурентов из числа амазонок, руководство амазонок не имело конкурентов из боевого прайда (пополняясь выходцами из «территориальных» прайдов). И даже правительство было довольно, поскольку в своем распоряжении имело не рассуждающих исполнителей. И в такой ситуации появление думающих лидеров в боевом прайде оказывалось почти невозможным.

В области вооружения Ольга, минимизируя траты, решила полностью отказаться от фитильных ружей. В южных кампаниях траты на снабжение частей с фитильным оружием на 20% превосходили затраты на полки с кремневыми пищалями. Это несколько компенсировалось большей стоимостью кремневого оружия, но царица решила, что оптимизация и удешевление снабжения части важнее чем стоимость её вооружения (фитили приходилось закупать и подвозить в полки постоянно).

Как было сказано ранее, в ходе этой реформы были утверждены образцы обмундирования для всей армии. Именно в 1686 году русские вооруженные силы приняли свой характерный серо-зеленый цвет. Использовались 4 серых и 4 зеленых оттенка (черно-серый, темно-серый, серый или жемчужный и светло-серый; темно-зеленый, зеленый или изумрудный, травяной и светло-зеленый). Для нашивок, галунов, шнуров и прочей отделки (в том числе погон, эполет и аксельбантов) применялись красный, черный, золотой и серебряный сочетания.

Весь корпус амазонок, в том числе и боевой прайд, традиционно использовал серый цвет (темно-серый или жемчужный). Лидеры бригад (взводов) выделялись красными шнурами, плащами и беретами. Сложившиеся традиции требовали от девушек максимальной одинаковости, поэтому отличить офицеров вне боя было почти невозможно (для лидеров шиком было носить в повседневных условиях униформу идентичную одежде рядовых амазонок). И только для атак офицеры цепляли официальные витые красные шнуры. Регламент использования красных плащей никогда не утверждался, но вся армия знала, что увидеть во главе серой массы ярко-красные пятна можно только в критических условиях.

Русская пехота была зеленой. Самой разной – темно-зеленой, изумрудной или травяной, но обязательно зеленой. Различия были по ротам (нашивки и шнуры различались кардинально – красные у стрельцов, красно-золотые у аркебузиров, золотые у штурмовиков, черно-золотые у гренадеров, черно-серебряные и красно-серебряные у артиллеристов, чисто черные у саперов), по полкам (именные полки носили темно-зеленое, а номерные – зеленое), зависели от времени года и условий (летняя форма была на тон светлее), но не более. Зеленый цвет имела даже обувь – сапоги или башмаки. Даже небоевые части должны были носить зеленую униформу, отличавшуюся только кроем. Артиллерия (за исключением конной, которая одевалась подобно драгунам) также носила зеленые мундиры.

Кавалерия представляла собой нечто промежуточное между амазонками и стрельцами. Уланы и конные стрелки имели зеленый верх и серый низ, драгуны и карабинеры – наоборот. Более тяжелые части (уланы с драгунами) носили форму более темную нежели легкие. Впрочем, для улан подобная обязательная униформа оставалась условностью еще более столетия, поскольку темно-зеленые мундиры скрывались под доспехами.

Флот оказался единственным родом войск, официально имевшим две различные формы – летнюю и зимнюю. Зимнее обмундирование было черно-серым, летнее – светло-серым, причем в обоих случаях сочетание было предельным. Т.е. форма была почти черной или почти белой… но именно почти. Серые тона все-таки оставались заметны. Кстати, отличие от прочих морских держав, в России не прижилась полосатая униформа, поскольку Ольга решила что повышение стоимости не оправдывается никакой красотой.

В тот же период сложилась и единая наградная система. Её основой стали Звезды – трех-, четырех- и пяти-лучевые. Три луча – за заслуги в мирное время, четыре – за выслугу лет, пять – боевые ордена. Особо выделились моряки у которых дополнительно ввели восьми-лучевые звезды, в чем-то похожие на четырех-лучевые. Если 4 луча означали прослуженные годы, то два раза по четыре (или роза) – пройденное расстояние (они давались по нелинейной схеме за пройденное капитаном расстояние). А вот типы Звезд стали едины для всей страны. Медные, железные, серебряные, золотые, жемчужные, изумрудные и рубиновые звезды давались независимо от рода войск. Негласно медь и железо считались солдатскими, благородные металлы – офицерскими, а самоцветы – генеральскими. При этом четвертой звезды такого же уровня быть не могло. Четвертая медная означала железную звезду, вместо четвертой железной давалась серебряная. Также смена уровня автоматически означала повышение. Солдат с железной звездой становился капралом, капрал с серебряной – прапорщиком. Точно также прапорщик, получая золотую звезду, становился капитаном вне зависимости от своих способностей. Ольга и Светлана справедливо считали, что можно один раз случайно отличиться, два раза случайно отличиться, даже три раза случайность может повториться, но четвертое повторение случайным стать не может. Тем более, что прапорщики оставались «на грани» между солдатами и офицерами, крайне редко получая серебряные награды. Капитан с жемчужной звездой автоматически получал звание полковника (причем иногда прыгая через звания – из вторых капитанов сразу в полковники). Полковник заслуживший изумрудную звезду становился генералом. Естественно, подобные повышения происходили крайне редко.

В ходе этих внутренних реформ русское руководство обращало крайне малое внимание на события происходившие в Европе. Поэтому и переворот в Англии (свержение Якова Второго и коронация Вильгельма Оранского), и образование Аугсбургской лиги, и начало войны между Лигой и Францией застали Россию врасплох.

В 1680х годах Франция проводила энергичные захватнические мероприятия в Германии. После смерти Кольбера в 1683 году наибольшим влиянием на внешнюю политику Людовика Четырнадцатого обладал военный министр Лувуа, ставший автором так называемой «объединительной политики». Её суть состояла в том, что в древних документах изыскивались когда-либо существовавшие «зависимости» немецких земель от Франции либо от территорий уже включенных в состав Франции и на основании этого предъявлялись претензии на эти «зависимые земли». Как правило их владельцы не рисковали конфликтовать с могущественной Империей и либо не являлись на «разбирательство», либо отказывались от своих прав в обмен на небольшие компенсации. В итоге французы мирным путем "прихватили" немецкое графство Монбельяр, герцогство Дё-Пон (являвшееся собственностью шведского короля), графство Шини и многие другие земли. Некоторые "присоединенные" территории находились в нескольких километрах от Кобленца и Майнца. Успехи Людовика Четырнадцатого вооружили против него почти всю Европу, опасавшуюся дальнейшей агрессии с его стороны. Уже в 1686 году было заключено тайное соглашение против Франции (Аугсбургский союз) между Германской Империей (Австрией), Швецией, Голландией и Испанией, к которому вскоре примкнуло еще и большинство германских княжеств (в том числе все сильнейшие – Пфальц, Бранденбург, Саксония, Бавария, Брауншвейг, Гессен). А после смерти английского короля Карла Второго в 1685 году против его брата Якова Второго в Англии сформировалась широкая коалиция сил, считавших необходимым передать корону правителю Голландии Вильгельму Оранскому.

Король Франции, зная, насколько Вильгельм Оранский занят планами восшествия на английский престол, воспользовался возникшими у восточных границ Франции осложнениями и в сентябре 1688 года вторгся в Германию. Однако, уже в конце 1688 года Яков Второй был низложен, а в начале следующего года голландские войска Оранского вошли в Лондон. Сам Яков бежал во Францию. Англия незамедлительно примкнула к антифранцузской коалиции. В следующем году союз расширился из-за вступления в него Савойи. Итак, против Людовика ополчилась почти вся Европа. Единственным исключением стала Россия.

Нельзя сказать, что в Москве и Сестрорецке существовало единое мнение по данному вопросу. Территориальные противоречия в колониях с Испанией и Голландией были уже разрешены (так или иначе), торговые противоречия с Англией (в Индии) еще не стали достаточно глубокими. К тому же в Москве существовала «партия», считавшая необходимым начать новую войну против Турции, а в Сестрорецке – группировка, желавшая соблюдать нейтралитет. С другой же стороны среди язычников имелись силы недовольные английской и голландской конкуренцией и видевшие потребность в их «утеснении». Ситуация еще более усугублялась наличием союзов как с Францией, так и со Швецией. Более тесные отношения со Швецией компенсировались формулировкой союзного договора в соответствии с которым вступление стран в войну было не автоматическим. Согласно русско-французскому договору Россия формально оказывалась в состоянии войны с Испанией и Голландией в момент объявления войны Францией. В этой сложной ситуации Ольга решила встать на сторону Франции.

При этом Россия вступила в войну только с Голландией и Испанией, а впоследствии и с Англией. Переговоры о заключении сепаратного мира со Швецией и немецкими государствами начались немедленно. Русско-шведское перемирие было подписано в 1689 году. Впрочем, формально боевые действия даже велись. Русская армия во главе с Светланой вторглась на шведскую территорию и дошла до Кракова. Однако, уже после окончания этой войны (вошедшей в историю как Пфальцская война или война Аугсбургской лиги) стало известно письма написанное Светланой генералу Горну (наместнику Карла Одиннадцатого в Южной Польше) в котором она излагала план этого похода, а также количество имевшихся в армии припасов.

Друг мой, довожу до Вашего сведения, что под давлением французских посланников моя сестра повелела мне вторгнуться на территорию защищаемую вашими войсками. Мои полки в количестве 8 пехотных, 6 дворянских, 2 уланских и карабинерного сосредоточатся у Белза и выступят из него по направлению к Кракову. Сандомир будет обойден с юга. Через 40 дней передовые разъезды появятся под Краковом. Однако в этот же день я обнаружу нехватку продовольствия и, если увижу готовый к обороне город, прикажу немедленно начать отход. Надеюсь, что я не встречусь с Вашими частями. На все возможные вопросы ответит податель сего письма. С уважением.

Возможно, это письмо является не более чем фальшивкой, появившейся перед началом войны за Испанское наследство и имевшей целью разорвать альянс между Францией и Россией, но общепринятой считается версия о его истинности. Ольга (как и практически вся элита страны) не желала воевать с Швецией. К тому же крайне странные действия этой русской армии – не проводившей реквизиций и платившей абсолютно за все, подтверждают версию о демонстрации. Точно также вели себя и шведские части, занявшие Мекленбург и Померанию.

Таким образом сухопутная армия России в войне практически не участвовала. Иное дело флот. В 1689 году флот в составе 40 линейных кораблей и 12 фрегатов переходит из Белограда в Брест. Еще 12 кораблей (также из Белограда) уходят в Белую Крепость (Америка). Этот план по всей видимости принадлежит Ольге Первой. По крайней мере адмирал Иченов, возглавивший первую эскадру, против него возражал. Выходом из Белограда и обходом Британских островов удалось избежать столкновения с англо-голландскими силами до соединения с французами. С другой же стороны была упущена возможность уничтожить голландскую эскадру, находившуюся в Северном море. С 1690 года эскадра Иченова действовала в составе французского флота.

К этому моменту французы успели собрать в Бресте около 70 линейных кораблей. 23 июля французский адмирал Турвиль с эскадрой в составе 99 линкоров, 24 брандеров и 4 фрегатов вышел из Бреста. У французов и русских не все было гладко – некомплект экипажей французских кораблей составлял четыре тысячи человек; у русских все экипажи были полными, но для этого Иченов оказался вынужден распределить матросов с 11 кораблей по остальным судам (эти корабли с половинными командами оставались в Бресте). В свою очередь, английский флот после соединения с голландским составил 60 линкоров. Уже в этот момент стала ясна ошибка французов. Эскадра Турвиля оказалась слишком мощной, но не были выделены силы для боевых действий в Ирландском море, в результате чего войска Оранского, прикрываемые 20 линкорами, свободно переправились в Ирландию, где смогли разгромить сторонников Якова Стюарта. Еще 15 английских линкоров беспрепятственно уничтожали французские торговые суда в Средиземном море.

Справедливое желание английского адмирала Герберта скрыться в устье Темзы под прикрытием береговых батарей дабы избежать боя с превосходящими силами противника было преодолено сильнейшим давлением из Лондона. Придворные недооценивали численность русско-французского флота, опасались блокирования побережья и просто боролись за власть. К тому же была опасность, что Турвиль по частям уничтожит ирландскую и средиземноморскую эскадры. Именно поэтому Герберт получил приказ атаковать при любом соотношении сил.

10 июля на рассвете флоты противников встретились. По иронии судьбы в бою авангарды обоих фотов составили «иностранные контингенты». Фактически русская эскадра сцепилась с голландской, а французская – с английской. Перед боем английские и голландские адмиралы приняли решение завязать ближний бой с арьергардом, а авангард и центр должны были вести стрельбу с дальней дистанции. Дабы не позволить противнику охватить голову линии они сравняли с ними длину линии, создав разрывы между эскадрами. Нетерпеливый адмирал Эвертсен, возглавлявший голландцев, однако, пошел на сближение с Красной эскадрой русских. По всей видимости он рассчитывал использовать меньший калибр своих орудий (т.е. более высокую их скорострельность). Дабы быстрее выйти в голову тяжелым русским кораблям (1 – 110, 4 – 96, 18 – 66 и 6 – 56) голландцы не стали сбавлять парусность. Однако частый и меткий огонь среднего калибра русских (12 и 18 фунтов) не только выбивал артиллерийскую прислугу, но и снижал скорость судов, круша мачты и такелаж, разрывая в ошметки паруса. Русские же суда, более тяжелые и высокобортные, получали гораздо меньше повреждений и сохраняли скорость и маневренность. Необходимость хоть как-то нивелировать перевес Иченова в вооружении вынудила Эвертсена уплотнить строй, сократив интервалы между кораблями, дабы вести огонь несколькими своими судами по одному линкору противника. Однако, это позволило передовым русским кораблям, не снижавшим хода, вырваться вперед и начать обходить голландцев. Более того –адмирал Герберт, связанный боем с главными силами Турвиля, не смог сократить дистанцию и разрыв между авангардом и центром англо-голландского флота возрос.

В час дня передовой корабль Иченова «Юная Ведьма» атаковал головной корабль голландцев «Вапен ван Утрехт» со второго борта. А в отличие от турков и пиратов экипажи европейских судов были недостаточно многочисленны для ведения огня одновременно с двух бортов. Одновременно с этим, французские корабли сблизились с англичанами и начали занимать разрыв между Эвертсеном и Гербертом. Головной линкор англичан «Плимут» сильно пострадал от их огня. Тем самым Турвиль полностью исключил возможность оказания помощи голландцам. Даже исключительная храбрость и высокий профессионализм голландцев не могли что-либо изменить – авангард, казалось, был обречен: к 15 часам уже 6 кораблей обошли голову голландской эскадры поставив в два огня, соответственно, 6 судов. Замыкающие корабли Соединенных Провинций так же вели смертельный бой: центр французского флота во главе с флагманом Турвиля (110пушечным «Солейл Руаяль») завязал бой с концевыми голландскими линкорами.

В отчаянии Эвертсен прибегнул к старому приему дюнкеркских каперов – не убрав паруса, он поставил свои корабли на якорь. Один из кораблей, сорвало с якорей и он отдрейфовал к русским, где и был взят на абордаж. Однако призовая команда нашла корабль в отвратительном состоянии – он еле держался на воде, поэтому его просто взорвали. Иченов не сразу заметил уловку голландского ветерана (дым от сгоревшего пороха закрывал видимость) и начавшийся отлив оттащил русские линкоры на юго-запад, что позволило голландцам выйти из под огня. Исправить ситуацию также оказалось невозможно – из-за наступившего штиля русские корабли также были вынуждены встать на якорь. Аналогично поступили и французы с голландцами.

Через некоторое время пороховой дым немного рассеялся и противники смогли рассмотреть поле боя. Сильнее всего досталось голландцам – у них осталось только 3 корабля, способных нести паруса. 5 линкоров были потеряны (1 взят на абордаж, еще 4 догорали, будучи покинуты экипажами). Английский арьергард потерял 1 корабль, прочие его суда были в состоянии немногим лучшем чем у голландцев.

Когда вечером задул ветер Турвиль начал преследование противника. Ввиду того, что английский центр практически не пострадал он не рискнул начать общее преследование и вел флот организованно. При этом скорость лимитировалась самыми медленными судами. Герберт и Эвертсен, наоборот, сами сожгли 12наиболее пострадавших линкоров, что позволило спасти остатки эскадры.

Бой закончился полной победой русско-французского флота. Лондонские газеты вышли с следующими заголовками: «Голландцы отстояли свою честь, французы весь бой имели преимущество, англичане покрыли себя позором». С подачи адмирала Расселла Герберта предали Трибуналу, но он был полностью оправдан. Комиссия пришла к выводу, что Артур Герберт действовал правильно, поскольку Эвертсен не стал придерживаться плана боя, согласованного перед сражением. Вице-адмирал Делаваль (командовавший арьергардом) пригрозил даже вызвать на дуэль любого, кто скажет, что его командир струсил. Впрочем, и Герберт и Эвертсен более никогда не командовали флотами.

В тот же день в Ирландии войска Оранского разгромили сторонников Якова. Остатки его войск были беспрепятственно эвакуированы во Францию. В дальнейшем, Франция связанная боевыми действиями на суше не смогла выделить достаточного количества войск для вторжения на Британские острова.

Победа при Бичи-Хэд позволила французскому флоту на некоторое время стать доминирующей на морях силой, но в ноябре умер морской министр маркиз Сеньолэ (сын Кольбера и старый друг России). Надо сказать, что во Франции, где пережитки феодального государства были особенно сильны, передавались по наследству не только состояния или титулы, но и должности, и чины. К сожалению Сеньолэ не оставил потомков мужского пола, у него было только две дочери на выданье, а так же около 4 миллионов ливров долгов. Людовик Четырнадцатый оплатил эти долги и предложил пост министра одному из ближайших соратников Сеньолэ главному интенданту флота Бонрепо, но с условием что тот предоставит 800 тысяч ливров в приданое дочерям покойного министра. Однако, интендант, считавшийся честным и ответственным чиновником, таких денег не имел и пост был выставлен на продажу. Требуемую сумму мог предоставить генеральный контролер финансов Луи Поншартрен, являвшийся «человеком Лувуа» и потому противником России (за тесные отношения с Сестрорецком выступал Кольбер и его родственники, поэтому все его политические противники призывали к разрыву союза с Россией). Адмирал Иченов, являвшийся представителем одного из богатейших языческих семейств без проблем изыскал миллион ливров и предложил их Бонрепо, но тот отказался от этого предложения. В результате маркиз Поншартрен стал морским министром. Уже весной 1691 года он совместно с Лувуа предложил прожект «реформирования» французского флота. Предлагалось полностью расформировать флот, а для защиты побережья создать корпус Береговой Стражи. Линкоры должны были быть проданы, а вместо них в строй ставились каперы целью которых становились нападения на вражеские торговые суда. Проект был отвергнут Людовиком Четырнадцатым.

Однако план компании 1691 года составленный Поншартреном был принят. Марких планировал окончательно подорвать неприятельскую торговлю уничтожая коммерческие суда Англии и Голландии. В пространном приказании, полученном Турвилем, значилось: "Захват богатого торгового флота представляется более полезным для короля, нежели вторая крупная морская победа". Этот план кардинально расходился с инструкциями, имевшимися у Иченова. Царица, равно как и все Сестрорецкие торговцы видели целями военного флота защиту своей торговли, а не уничтожение вражеской. Т.е. – именно уничтожение вражеских боевых кораблей. Поэтому блистательный поход Турвиля, сумевшего искусным маневрированием увлечь за собой флот английский и тем самым позволить как свободные действия французским корсарам, так и беспрепятственный проход русских кораблей мимо английских берегов, едва не привел к разрыву русско-французского союза. Несмотря на то, что фактически задачи военного флота выполнялись (вот уже два года русские корабли свободно ходили в колонии и обратно, несмотря на боевые действия) угроза торговле оставалась. Прямые угрозы Ольги заключить сепаратный мир подтолкнули Людовика Четырнадцатого к более активным действиям. В следующем году Турвиль получил прямой приказ короля найти и уничтожить флот противника. Предполагалось, что корабли выйдут в море весной. Однако, подготовка к походу затянулась. Флот испытывал нехватку вооружения и припасов. Дошло до того, что Иченов оплатил снабжение русских кораблей из собственных средств. В результате русские корабли отличались повышенной боеспособностью (что признавали сами французы), а Иченов оказался на грани разорения. По его донесениям после смерти Сеньолэ в морском хозяйстве Франции наступил полный хаос. Поншартрен совершенно не понимал задач флота и пользовался любым способом для набивания собственного кармана. Проверенные временем поставщики отвергались в пользу лиц способных предложить большие взятки. Качество продовольствия упало ниже любого разумного предела, что привело к эпидемиям и отравлениям в экипажах. Пороха поставлялось недостаточно, а поступавший был плохого качества. Эти письма он писал перед тем как начать тратить деньги своей семьи. Впоследствии Ольга Первая официально признала долг Иченова как государственное обязательство и в течение 1692 года возместила все расходы.

Из-за проблем со снабжением Турвиль смог выйти в море только в конце мая. Флот насчитывал 45 французских и 26 русских линкоров. Таким образом, за два года не потерпев ни одного поражения численность кораблей сократилась вдвое. Они оставались на плаву, они стояли в Бресте, но для них не было ни экипажей, ни припасов (на 24 русских судах оставалось по 50 человек для охраны, на 25 французских – всего по десятку). В составе флота было 20 трехдечников (сильнейших кораблей того времени). Им противостояли англо-голландские силы в количестве 88 линкоров (27 трехдечных) и 30 брандеров. 29 мая эскадры противников встретились.

Это пока вариант, не более.

Языческая (от язык — народ) Россия была бы идеальным вариантом... Все народы России стали бы одним целым, одним общим Родом, одной страной

Из-за проблем со снабжением Турвиль смог выйти в море только в конце мая. Флот насчитывал 45 французских и 26 русских линкоров. Таким образом, за два года не потерпев ни одного поражения численность кораблей сократилась вдвое. Они оставались на плаву, они стояли в Бресте, но для них не было ни экипажей, ни припасов (на 24 русских судах оставалось по 50 человек для охраны, на 25 французских – всего по десятку). В составе флота было 20 трехдечников (сильнейших кораблей того времени). Им противостояли англо-голландские силы в количестве 88 линкоров (27 трехдечных) и 30 брандеров. 29 мая эскадры противников встретились.

Мнения адмиралы русско-французской эскадры разделились. Явно видя перевес противника (на 17 кораблей), большинство из них высказалось против неравного боя, тем более что находясь в лучшем положении они могли легко уйти. За бой однозначно высказался только Иченов, которого не поддержали даже младшие флагманы Савелков и Вельяминов. В итоге решение пришлось принимать Турвилю, который предъявил приказ Людовика Четырнадцатого с указанием атаковать противника сразу после его обнаружения.

Ввиду численного перевеса противника Турвиль приказал действовать не кораблями против кораблей, а отрядами против отрядов. Охвата флангов удалось избежать, но линия сильно растянулась. Тем не менее, из-за слабого ветра авангард, центр и арьергард вступили в бой почти одновременно.

Иченов сосредоточил огонь на передовых кораблях голландцев, те же из русских кораблей которые не могли стрелять по ним были построены уступом. Естественно, в результате и голландцы вели огонь только по передовым кораблям русских. Однако этот маневр привел к тому, что первые три часа боя 26 кораблей англо-голландского авангарда не могли принять участия в бою (из-за слабого встречного ветра они крайне медленно сближались с противником). Противостоящие им 15 русских линкоров также в бою не участвовали, но большая часть английского перевеса была «компенсирована». Фактически в авангарде сражались по 11 судов с каждой стороны.

В центре Турвиль на линкоре «Солей Руйял» предельно сблизился с английским флагманом и сосредоточил на нем сильный и точный огонь. Его поддержали ближайшие корабли линии. После сражения оказалось что на корабле адмирала Русселя были наибольшие потери среди всех участвовавших линкоров.

Арьергард сошелся с противником не столь тесно, но также вступил в ожесточенную перестрелку.

Численный перевес англичан и голландцев вкупе с приказом Турвиля не мог не привести к образованию разрывов в русско-французской линии. Когда в 2 часа дня ветер ненадолго усилился и сменил направление, третья дивизия английского цента (адмирал Шовель) воспользовался интервалом между французским центром и авангардом и смог прорваться сквозь их строй, взяв «Солей Ройял» и ближайшие к нему линкоры под перекрестный огонь. Однако тут в бой вступил последний резерв Турвиля (пять линейных кораблей во главе с адмиралом Д'Амфревилем) пришел на помощь своему командиру.

Параллельно с этим и корабли англо-голландского авангарда (адмирала Альмонда) смогли сблизиться с последними русскими кораблями. Вельяминов успел предельно растянуть линию кораблей и не допустил прорыва, но почти каждому из 15 его судов пришлось сражаться против двух вражеских кораблей. И если первые 8 линкоров без проблем отвечали на огонь 16 голландцев (голландские корабли несли меньше орудий), то 7 последних с трудом противостояли 10 английским (среди русского флота они понесли наибольшие потери после флагмана).

К этому моменту ветер окончательно стих и установился полный штиль. Французы спустили на воду шлюпки дабы буксировать корабли, их примеру последовали англичане. Ни Иченов, ни Альмонд этого делать не стали. В 3 часа поднялся густой туман и бой временно прекратился. Руссель попытался уничтожить французский флагман направив на него 5 брандеров, но три из них французы берут на абордаж, а от двух оставшихся уклоняются. «Солей Ройял» в течение трех часов находится в полном окружении под ужасающим огнем англичан. В конце концов уже дивизия Шовеля (в свою очередь атакуемая французским резервом) первая не выдерживает боя и вновь прорывает линию противника, возвращаясь к своим. В конце концов, в восемь вечера Турвиль начинает отступление. Из-за наступивших сумерек сражение прекращается.

Ночью на обеих эскадрах вновь проводятся совещания флагманов. Англичане и голландцы готовы к возобновлению боя, равно как и русские. Но у французов обнаруживается нехватка пороха и ядер (на флагмане осталось по 3 выстрела на орудие). Утром флот организованно отступает. Из-за встречного ветра двигаться можно только при отливе (поток несет корабли), при приливе же корабли становятся на якорь.

Адмирал Руссель, видя медленный отход противника, поднял сигнал «не соблюдая строя преследовать противника». Английские корабли смешиваются, чем пользуется Иченов. 24 русских корабля немедленно контратакуют. Пользуясь попутным ветром они во время прилива начинают сближение с противником. Принимать бой в такой ситуации (русские корабли могут маневрировать, а английские вынуждены стоять на якоре) Руссель не рискует и приказывает отступить. Иченов немедленно останавливает эскадру (корабли встают на якоря). Понимая, что агрессивный Чингизид может в любой момент повторить попытку нападения, английские и голландские адмиралы отводят свои корабли на восток для восстановления порядка. Бой окончательно прекращается. Ни одна из сторон не добилась успеха.

Впрочем сам Иченов считал, что он и Турвиль проиграли. План компании был сорван – прикрыть высадку нового десанта в Ирландию флот уже не мог. Англичане же полностью восстановились после поражения при Бичи-Хэде.

Основной причиной этой неудачи стала нехватка пороха и боеприпасов на французских кораблях. Все адмиралы считали что непосредственная вина за это лежит на маркизе Поншартрене.

Атаку возглавил Иченов. Его семья входила в дюжину богатейших родов Сестрорецка, контролируя разветвленную торговую сеть. С такими родственниками адмирал не мог не разбираться в экономике. Расследование моментально выявило фантастические хищения в морском ведомстве. Если в 1690 году содержание эскадр и портовых сооружений обходилось в 17 миллионов ливров, то в 1692-м – уже в 29 миллионов ливров. А на кораблях не хватало самого необходимого.

Эти данные были предоставлены могущественно фаворитке Людовика Четырнадцатого маркизе де Ментенон. Зимой 1690-1691 годов она способствовала назначению Луи Поншартрена, но тот сблизился с военным министром Лувуа (который был враждебен маркизе). Смерть военного министра, состоявшаяся в том же 1691 году казалось вернула хорошие отношения между Поншартреном и фавориткой короля, но факта «измены» она не забыла. Получив компрометирующие документы, Франсуаза Ментенон зимой 1692-1693 годов добилась смещения морского министра. Этот пост получил ставленник клана Кольберов (уже названный главный интендант флота Бонрепо). Впрочем, Луи и Жерому Поншартренам были из казны возмещены средства, затраченные на приобретение должности морского министра.

Эти интриги не позволили французскому флоту в полной мере подготовиться к компании 1693 года. Впрочем англичане тоже действовали крайне неэффективно. Отвратительно организованная разведка не позволила им выяснить состав, боеспособность и планы французов, в то время как прекрасная шпионская сеть, созданная Кольбером и Лувуа, своевременно поставляла информацию. В результате Турвиль вовремя узнал о большом торговом конвое и с немногочисленными боеспособными кораблями покинул Брест в конце мая. Его эскадра состояла из 25 русских и 56 французских кораблей. Англо-голландский флот в количестве 91 линкора вышел в море 9 июня, сопровождая 140 торговых судов. У входа из Ла-Манша эскадра разделилась. Прикрывать торговцев остались 15 кораблей адмирала Рука (с 12 фрегатами), а все прочие вернулись в Англию. Попыток блокировать Брест или выяснить местонахождение Турвиля предпринято не было. Толи случилась роковая ошибка (по мнению некоторых историков письмо с известиями о выходе французов было доставлено на эскадру, но его так и не вскрыли), толи были неверно оценены планы Турвиля и Иченова (ожидали новой попытки завоевать господство в Ла-Манше), толи английские адмиралы были подкуплены…

На рассвете 26 июня адмирал Рук обнаружил на своем пути 12 линейных кораблей, которые он заставил отступить. Однако около полудня он оказался в окружении. С запада был Турвиль с 40 линкорами, с востока – адмирал Габарэ с 16, прямо по курсу находились все русские суда, которыми командовал Вельяминов (Иченов не принимал участия в этом походе из-за болезни). Турвиль быстро взвесил все шансы и дал сигнал к общей атаке. Рук в сомкнутой линии стремился выйти в море, отдав приказание купцам скрыться по возможности ночью; о какой-либо их защите не могло быть и речи. Недостаточно активная атака Габарэ позволила 10 линкорам, 12 фрегатам и 20 торговым судам вырваться из окружения и уйти на Мадейру. 80 торговцев с товарами на огромную сумму были захвачены в течение двух последующих дней.

После возвращения флота в Брест Иченов арестовал Вельяминова и отправил в Сестрорецк для суда. К этому моменту успела утвердиться главная концепция русского флота – защита своей торговли выражающаяся в уничтожении вражеских сил. Вельяминов, имея 25 кораблей, упустил Рука с 15 линкорами и должен был быть наказан. То что русский адмирал не командовал союзным флотом в глазах Иченова было небольшим оправданием. Сохранились его слова: «За подобную операцию под суд следует отдать всех её участников». Они были немедленно донесены до Турвиля «доброхотами», что сразу же осложнило отношения между русским и французским адмиралами.

Радуга пишет:

главная концепция русского флота – защита своей торговли выражающаяся в уничтожении вражеских сил

Это означает отказ от конвоев? Не очень понятно.

Вал пишет:

Это означает отказ от конвоев? Не очень понятно.

Это означает отказ от "высших целей" и корсарских действий.

Задача флота сберечь свои торговые корабли, а не захватить вражеские.

Т.е. боевые корабли ОБЯЗАНЫ атаковать равного по силе противника в любом случае (кроме прикрытия десантных транспортов, но это добавят позже).

Как это было и у англичан.

И не так как это было у голландцев (испанцев) и французов.

Вторые благодаря Поншартрену считали, что главное — уничтожение фражеских торговцев и потому от боя с равным противником зачастую уклонялись (фактически, ровесники Турвиля это последние французские адмиралы которые рвались в бой с глваными силами англов).

Первые же считали главным защиту своих конвоев (если можно уйти от боя — они уходили дабы "сберечь корабли". Как к тому моменту показала практика — этот метод был неудачным.

Англы же (а здесь и русские) считали, что конвои нужны лишь до тех пор пока флот противника не уничтожен. И постоянно стремились добиться последнего.

Радуга пишет:

а не захватить вражеские

Полного господства на море все равно не светит... Прикинем коммуникации и торговые

интересы России (не забудем о колониях) и получается довольно кисло, а главные

линейные силы помогают французам. Больше пользы они бы принесли действуя самостоятельно,

тем более проблемы со снабжением со стороны французов Вами уже отмечены. Действительно куча

английских, голландских, испанских колоний ждут визита, а вместо этого "братская помощь"

франкам в Ла-Манше!

Радуга пишет:

80 торговцев с товарами на огромную сумму были захвачены в течение двух последующих дней.

Прекрасный результат... Доказывает, что корсарские действия окупают себя звонкой монетой. Это

мы сейчас используя "послезнание" понимаем, что это не решение, а тогда именно добыча наиболее

убедительно показывала успехи. "Захват этого конвоя более важен, нежели выигранное сражение"...

Вал пишет:

послезнание

На месте "послезнание" называется "предвиденьем" или "правильным планированием", вот > агрессивный Чингизид

его и продемонстрировал

Благо, как я поняла, собственного бабла у него сколько угодно, и можно позволить себе думать и не жадничать

Маруся пишет:

собственного бабла у него сколько угодно

"А ви не путайте вашу шерсть с государственной"... Денежки не только и

не столько в карман адмиралу пойдут, тут государева выгода есть (государи охоту

на конвои и санкционировали, вышеприведенная фраза принадлежит Людовику XIV).

Разумеется под это подведен базис-истребление морской торговли и рыболовства

противника.

Вал пишет:

Денежки не только и
не столько в карман адмиралу пойдут

Сколько пойдёт, такая и заинтересованность у адмирала будет Иченова таким путём замотивировать нереально, а "навархически" мыслить видимо умеет. Но мой миелофон говорит, что Чингизид проиграет (в смысле останется со своими мыслями в меньшинстве).

Вал пишет:

"Захват этого конвоя более важен, нежели выигранное сражение"

С учётом того, что сумма призов по цене равнялась стоимости постройки 30 ЛК.