Альтернативы по Войне Кольца

Schneider пишет:

Под Осгилиатом же им противостояла

Миль пардон

Под Пеларгиром, конеЧно.

26 февраля после обеда изенгардская армия, успешно уничтожив противостоявшую ей армию Теодреда, отдохнув после тяжёлых вчерашних боёв и маршей, выдвинулась к Хорнбургу. Пройти предстояло всего около 25 км., вдвое меньше, чем было от Изенгарда до Бродов. Растерянность и упадок боевого духа среди роханцев обеспечивали безопасность марша.

В крепости собралось около 1500 воинов (прочие не успели подойти) и значительная часть населения горных долин Вестфольда. Часть из них составляли беглецы с Бродов: их рассказы оказывали деморализующее воздействие на прочих защитников крепости, которых было к тому же слишком мало. Тем не менее, обременённые большим количеством мирных жителей и значительными запасами продовольствия в крепости, Эркенбранд и Эльфхельм решили оборонять крепость: это решение согласовывалось с интересами вестфольдцев, для которых падение Хорнбурга означало фактическую оккупацию родного края. Кроме того, заранее, ещё утром, в Эдорас был отправлен гонец — оповестить короля о перенесённом разгроме и реальности изенгардской угрозы. Надежда на своевременную подмогу была ничтожна, однако вожди роханского войска её не теряли.

Изенгардская армия двигалась стремительно и к вечеру блокировала крепость, разбив в долине огромный лагерь: к стенам крепости были выдвинуты наблюдательные аванпосты. Командующий изенгардцами задумал захватить крепость массированным решительным ударом; успех предприятия обеспечивался внезапностью нападения в предрассветное время и наличием воинской новинки — подрывных зарядов для разрушения стен.

Роханцы были разбужены перед рассветом гулом, раздававшимся снизу, из долины, вызванным движением тысяч ног. Одна колонна изенгардцев направилась к воротам в стене, перекрывавшей ущелье с севера на юг; вторая проследовала к месту, откуда вытекала Ущельная река и где изенгардской подрывной командой, имевшей к тому времени исчёрпывающие сведения о возможности роханской обороны, был заложен значительный пороховой заряд (о чём роханцы не знали).

Их незнание было развеяно ужасающим взрывом, разрушившим часть стены, который прочие восприняли как сигнал к штурму. С рёвом сотни орков ворвались внутрь стен; другая часть, вооружившись щитами и тараном, атаковала ворота и проломила их.

Охваченные паникой роханцы отходили, частью — к пещерам, частью — к башне Хорнбурга. Многие оказались перебиты во дворе и на стенах: изенгардцы прорвались сразу в нескольких местах. Возле Хорнбургской башни кипела битва: всего две сотни во главе с Эркенбрандом (Эльфхельм пал ещё ранее) пыталась организовать отход в башню, однако это ей не удалось: уруки и дунландцы прорвались и в башню, убивая всех вокруг. Эркенбранд оборонялся до последнего, но и он погиб; изенгардцы захватили башню, торжествуя победу.

Крепость пала, показав несостоятельность наличествовавшей у Рохана фортификации при дефиците людских ресурсов и наличии у врага принципиально новых штурмовых средств. Две трети гарнизона было перебито в ходе ожесточённого боя; оставшиеся укрылись в пещерах вместе с мирным вестфольским населением.

Потери изенгардцев оказались даже меньше потерь рохиррим: одержав за три дня три победы, они уверенно праздновали свой успех.

Против скрывшихся в пещерах командующий сарумановой армией применил ещё одну новинку, перед этим опробованную в Шире, на беспомощных хоббитских повстанцах: перед входами в пещеры орки наложили кучи хвороста и, подпалив их и посыпая особой травой, направили дым внутрь. Итог был ужасающий: многие из спрятавшихся в пещерах погибли, задохнувшсь от дыма, прочие поспешили укрыться в горах.

Победа при Хорнбурге 27 февраля имела отчасти отрицательный итог и для изенгардцев: впечатлённые успехом и вволю пограбив, примерно несколько сотен орков и дунландцев поспешили уйти в Дунланд. Кроме того, следовало оставить значительный гарнизон в Хорнбурге: около 1000 изенгардских солдат.

Перед основными силами встала дилемма: продолжать кампанию, двигаясь в глубь Рохана, или же отойти обратно, к Изегарду. В связи с этим армия простояла на месте 28 февраля, передыхая после битвы и тревожа набегами окрестные сёла.

Однако Саруман разрешил эти сомнения однозначно: для мира с Роханом необходим был его разгром, до того, как эта страна сумеет завершить свою мобилизацию. По причине чего основную часть сил предполагалось как можно стремительнее выдвинуть против Эдораса, в самую сердцевину роханских земель.

Для главной операции предназначалось около 7500 изенгардских войск. Пройти им предстояло более 160 километров по вражеской территории, практически по равнине, в условиях возможного противодействия конницы противника. Тем не менее, две одержанные победы подогревали победные настроения изенгардского командования.

Коллега с чего-то вдруг решил,что Теодред-идиот?

sas пишет:

Коллега с чего-то вдруг решил,что Теодред-идиот?

Коллега элементарно задублил действия Теодреда и изенгардцев, описанные в "Неоконченных преданиях. Битвах на Изенских Бродах", при условии аналогичной описанной реальности информированности первого. Если в Первой Битве на Изенских Бродах действия Теодреда оцениваются как действия идиота — да, пожалуй.

Единственное отличие — финальное чукалово (то бишь погром Теодреда), особенно учитывая факт связанности боем его отряда и то, что для окружения у основной армии изенгардцев было маловато сил (в смысле — подвижных, конницы, то есть), а массированная атака глубокой вражеской колонны строй могла раздавить, но не уничтожить, особенно учитывая опыт рохиррим по прорыву любых окружений из стены щитов (см. Вторая Битва, 2 марта 3019 года).

Впрочем, это пока не окончательная версия, будет дорабатываться.

To Радуга:

Благодарю. Оч. приятно.

ГЛАВА II. ВТОРЖЕНИЕ В РОХАН.

При ближнем рассмотрении перспектива глубокого вторжения в Рохан сравнительно небольшой (чуть более 7 тысяч) преимущественно пешей армии выглядела сомнительной, однако Саруман знал, на что шёл, торопясь разбить роханцев по частям и, уничтожив правящую династию, по возможности дезорганизовать остальной народ йорлингов. В этом плане оправданной выглядела его стратегия подрыва государства противника изнутри, проявлявшаяся в формировании "пятой колонны" как активной политической силы, реально подрывавшей возможности сопротивления этого самого государства. Саруман прекрасно помнил, как дунландцы и истерлинги, объединившись, сумели практически захватить Рохан в 2758 году, и только Долгая Зима и подход гондорцев спасли эту страну от оккупации, понимал он и временность такого благоприятного положения вещей: его агент, Грима, с каждой победой нанимателя терял всё больше влияния при дворе и рано или поздно потерпел бы поражение, в верх бы взяли сторонники более решительного образа действий (Йомер, например).

Существовал и другой фактор, не столь очевидный для постороннего наблюдателя, но способный сыграть злую шутку с полководцем, его не учитывающим: непостоянный характер основной части изенгардской армии. После захвата Хорнбурга он впервые проявился в виде самовольного дезертирства нескольких сотен солдат ударной изенгардской армии; затягивание же военных действий без ярких, стимулирующих успехов могло сделать это явление массовым: Саруман в таком случае рисковал остаться совсем без войска перед мобилизованной армадой конников Рохана, решительных и готовых к битве до самого конца.

Однако до поры всё шло хорошо: вечером 27 февраля гонец доставил в Эдорас горестное известие о страшном поражении и о возможной гибели Теодреда. Охваченный горем и болезнью король Теоден фактически не руководил страной, а Йомер находился в отлучке, ещё утром вопреки приказу короля выступив со своим отрядом на север, к Эмин Майлу, для погони за обнаруженной ордой оркой, спустившихся с гор: верх на короткое время одержал Грима. Хитрый советник-ренегат поступил довольно мудро: уговорил короля объявить мобилизацию столичного округа, однако этим и ограничиться, не принимая никаких активных действий по помоще оказавшейся на острие удара вражеских войск приграничной крепости Хорнбургу. Втайне Грима внушал королю мысль о полной бесперспективности борьбы, готовя почву для планируемой им сдачи столицы.

Все предпосылки для успешного вторжения в самую сердцевину роханских земель оказались выполнены.

Между тем как оперативный тыл изенгардской армии был далеко не так надёжен, как хотелось бы сарумановым полководцам. На южном берегу Изена, отброшенные после разгрома на Бродах в сторону ненадёжных земель Западного Вестфольда и дезорганизованные, собирались отрядами среди холмов. Их число достигало нескольких сотен и, объединившись, они могли представлять определённую угрозу.

Тем не менее Саруман не стал менять принятого решения и, оставив для охраны Изенгарда гарнизон из примерно 200 воинов, велев основным своим силам вторжения начинать решающее наступление.

Таким образом, основная армия изенгардцев выступила в поход 29 февраля. Целью её наступления был Эдорас. Рохирримы же могли противопоставить ей только меньше 1000 воинов мобилизованного столичного округа: ещё 120 ушло с Йомером на север.

Schneider пишет:

Коллега элементарно задублил действия Теодреда и изенгардцев, описанные в "Неоконченных преданиях. Битвах на Изенских Бродах",

Т.е. опять непонятно что, ага. Плюс, похоже,что у Вас кроме Теодреда еще и Теоден-идиот...

Schneider пишет:

имевшей к тому времени исчёрпывающие сведения о возможности роханской обороны, был заложен значительный пороховой заряд (о чём роханцы не знали).

ну-да, конечно-конечно...

Фактически ничего в роханской столице не изменялось до самого прибытия Гэндальфа, хотя движение довольно крупной (по меркам ТВД) изенгардской армии по равнине встревожило отдельных военачальников, и в собранном вокруг крепости войске нарастало напряжение, усиленное слухами о падении Хорнбурга и готовящейся сдаче столицы. Король был беспомощен, два из трёх маршалов Рохана погибли в боях на Западе, а третий, Йомер, возвратившийся с победой 1 марта из рейд, был арестован как военный преступник, неподчинившийся приказу короля и оставивший охрану столицы в грозный для неё час (хотя и не имел сведений о поражениях на Западе).

Сложившаяся ситуация способствовала прибытию Гэндальфа 2 марта вместе с трёмя спутниками: Гимли, Леголасом и Арагорном. Маг фактически произвёл переворот, изгнав Гриму (тут же сбежавшего в изенгардский лагерь), исцелив короля и кардинально переориентировав его политику. Йомер был освобождён и отправлен в Альдбург за подкреплениями (что подкреплялось соображениями сохранения династии), сам Теоден вместе с Гэндальфом принялся готовить столицу к обороне.

Подходящие изенгардцы превосходили рохиррим числом примерно в семь раз: у короля было всего чуть больше 1000, чего не хватало даже для того, чтобы занять городские стены, у его врагов — более 7000. Имевший представление о возможностях изенгардцев Гэндальф с большим трудом уговорил короля и его полководцев эвакуировать столицу: план Гримы по падению Эдораса реализовывался, но с другой целенаправленностью.

Однако воинская традиция роханцев не позволяла им отойти без боя: кроме того, следовало прикрыть спешную эвакуацию населения — тысяч мирных жителей, — на восток и на юг, в считавшийся неприступным Дунхарроу, по причине чего наутро 3 марта Теоден с большей частью своих сил выступил на восток, навстречу марширующей изенгардской армии.

Рассвет 3 марта изенгардский авангард из конницы, неторопливо двигавшийся по дороге, ведущей от Бродов к столице, ожидал встретить несколько иначе, чем встретил: удар глубокой колонны роханских всадников передового отряда, прикрытых движением с тыла основных сил, ошеломил изенгардцев, опрокинутых и рассеянных по равнине. Большинство же сарумановской конницы, преимущественно орочьей. волчьей, бежало к своим основным силам, на две мили растянувшимся по дороге и в силу неожиданно (до поры роханское войско ничем не проявляло себя) возникшей прямо перед ним угрозы вынужденном разворачиваться на поле для боя. Однако Теоден избежал ошибки своего сына, не став атаковать и приказав отойти: с мизерными потерями ценное время было выиграно, а изенгардская армия отныне двигалась вперёд с большей осторожностью.

sas пишет:

Т.е. опять непонятно что, ага. Плюс, похоже,что у Вас кроме Теодреда еще и Теоден-идиот...

"Битвы...", коллега, написаны в качестве свидетельства об имевшем место событии. События представлены так, как они были примерно представлены там. Если имеете что-то возразить по существу — излагайте, приведите свою трактовку (раз уж вы такой сторонник соблюдения имеющейся канвы событий). Только ссылайтесь при этом на что-нибудь, помимо своего авторитетного мнения, битте.

Schneider пишет:

События представлены так, как они были примерно представлены там.

Да? И Хорнбург Изенгардцы тоже с налету взяли? И Теодена там не было?

К вечеру 3 марта изенгардская армия после нелёгкого 5-дневного марша подошла к Эдорасу. Крепость оказалась пуста: жители покинули столицу вместе с королём и войском, отошедшим на 60 км. западнее, к устью Снегорожденной, многие обитатели окрестных сёл также поспешили последовать их примеру, бросая свои дома и уходя в горы.

Теоден распорядился верно: 3 отряда (около 300 всадников) заняли оборону в Дунхарроу, защищая укрывшихся там беглецов, прочие были с ним, ожидая подхода Йомера с фольдской подмогой.

Тот же набрал около 1000 воинов и 4 марта выступил на помощь королю; ещё столько же ожидалось собрать в ближайшие 2-3 дня, вследствие чего у Теодена могла быть всего через два дня армия, способная более или менее противостоять изенгардской в поле.

Между тем как положение сарумановского командующего оказалось патовым: ещё в ночь с 1 на 2 марта энты, совершенно игнорированные Саруманом как военная и политическая сила (в связи с необходимостью концентрации максимума сил на одном направлении) и спровоцированные в качестве таковой двумя случайно попавшими к ним хоббитами, неожиданно вышли к Изенгарду при поддержке хуорнов и штурмом (!) овладели одной из сильнейших крепостей Средиземья. Сам Саруман с мизерным отрядом успел укрыться в Ортханке: башня, обладающая особенно крепкой кладкой, оказалась неожиданно не по зубам энтам; снабжённый обильным провиантом, малочисленный гарнизон мог здесь продержаться довольно долго.

Само изенгардское наступление не достигло своих целей: король с войском успел ускользнуть и теперь наблюдал издали, наращивая силы под мудрым руководством Гэндальфа, изенгардцам достался наполовину опустошённый край и не слишком-то богатая добыча, в условиях спешно мобилизующегося 9то, чего так опасался Саруман!) противника. Рохирримы жаждали боя и мести за грабежи и разорения, учинённые изенгардцами в захваченном Эдорасе и его окрестностях, а ещё более — реванша за тяжкие поражения в Вестфольде, на Бродах и при Хорнбурге. Гэндальф сумел вывести Рохан из "сарумановой петли", и гибельность такого исхода вскоре отозвалась для изенгардцев самыми неблагоприятными последствиями

Единственным выходом оставалось отступление, однако изенгардский командующий ещё два дня не мог собрать свои силы, очасти разбредшиеся по окрестностям и гибнущие в стычках с летучими отрядами роханцев.

Тем не менее, наутро 6 марта изенгардца овершенно неожиданно для роханцев (но вполне объяснимо в силу изложенных причин) начали своё отступление: 7000 орков, урукхаев и дунландцев растянулись по дороге, прикрываемые разъездами дунландской и орочьей конницы.

В тот же день Теоден, покинув свой лагерь, во главе примерно двух тысяч конников, оставив конское депо, осторожно подошёл к Эдорасу и, обнаружив город оставленным и разграбленным (особенно пострадал королевский дворец Медуселд), остановился на ночлег, подтянув отряд, оставленный в Дунхарроу и ожидая прочие свои силы, оставленные при запасных конях и собираемые в Альдбурге, выставив боевое охранение и разведя костры.

Schneider пишет:

ещё в ночь с 1 на 2 марта энты, совершенно игнорированные Саруманом как военная и политическая сила (в связи с необходимостью концентрации максимума сил на одном направлении) и спровоцированные в качестве таковой двумя случайно попавшими к ним хоббитами, неожиданно вышли к Изенгарду при поддержке хуорнов и штурмом (!) овладели одной из сильнейших крепостей Средиземья.

Вы же вроде собирались описывать все без магии?

sas пишет:

Да? И Хорнбург Изенгардцы тоже с налету взяли? И Теодена там не было?

Коллега, просветитесь, пожалуйста, где был Теоден 27 февраля и почему его не было при Хорнбурге: он был в Эдорасе. Не выезжал он именно потому, что, дескать, болел и ничего не делал:

Лишь после того, как Гэндальф прогнал его, начали что-то делать. Подкрепления с Эомером и самим Королем во главе выступили после полудня 2 марта, но той ночью была дана и проиграна Вторая Битва у Бродов, и началось вторжение в Рохан.

Объяснение при этом даётся примерно такое:

Со своей стороны, они делали все возможное, чтобы оградить Короля от влияния Гримы, вошедшего в силу, когда здоровье начало изменять Теодену. Это случилось в начале 3014 года, когда ему было шестьдесят шесть; его недуг мог иметь и естественные причины, хотя рохиррим обычно жили до восьмидесяти и дольше. Но могли его вызвать или усилить несильные яды, которые давал ему Грима. В любом случае, слабость и зависимость от Гримы, которые ощущал Теоден, вызваны были по большей части лукавством и ловкостью внушений этого худого советника. Он все время стремился очернить своих основных противников в глазах Теодена, а при возможности и устранить их. Рассорить их друг с другом не удалось: до того, как "немощь" поразила Теодена, его любили все родичи и подданные, и верность Теодреда и Эомера оставалась неколебимой, даже при очевидном его слабоумии.

Вот такой вот "идиот" Теоден. Кстати, он и по прибытии Гэндальфа такой же, а потом — словно излечился "глубокий запой".

Хорнбург же, если вдруг вам интересно, и так практически взяли, даже с королём: лишь дезорганизация изенгардского войска, вызванная своевременным подходом хуорнов и Эркенбранда, позволила не захлебнуться контратаке рохиррим, к тому же разрезанных надвое.

К тому же, там воинов у Теодена было побольше, да и атаковали изенгардцы с ходу, не продухая после дневного марша.

Однако пусть будет упорный штурм: ну, возьмут в ходе штурма, ну потеряют побольше сотни на две-три. Дальше-то что?

Кстати, вашей трактовки я так и не увидел.

sas пишет:

Вы же вроде собирались описывать все без магии?

Определитесь с формулировкой магии, коллега.

Для меня энты — вполне реальная раса/этнос/племя/кто-там-ещё, которая обитает на просторах Средиземья. Потому что Арда — это всё-таки несколько иной мир, чем наш. Или вы имеете в виду, что там этакие буратины/дуболомы, в которых вдохнули жизнь живительным порошком? Я думаю, вы ошибаетесь.

А под магией имелось в виду то противоречие, которое порождало сопровождавшиеся указанным свойством явления. Например: Главназгул был раньше королём Ангмара, однако он нифига не знает дорогу на Эриадор и спрашивает у всех подряд (даже у Сарумана). Так понятнее?

Интересно... Пишите еще...

PRIVAT

Schneider пишет:

буратины/дуболомы, в которых вдохнули жизнь живительным порошком?

Сравнение — пять баллов

ГЛАВА III. КОНЕЦ ИЗЕНГАРДСКОЙ УГРОЗЕ.

Прежде чем писать эту главу, хочу заметить один важный момент: победа Изенгарда в молниеносной войне (стратегии, которую по факту избрал Саруман) была возможна только... в случае этой самой победы (т.е. если бы Белый (Саруман, а вы о ком подумали? ) сумел реализовать свой план, быстро продвинувшись в глубь территории сопредельного Рохана, разгромив по частям его войска, уничтожив правящую династию и посадив на трон нужную ему политическую силу, с которой поспешил бы заключить мир).

Длительная война в принципе оказывалась почти неизбежно гибельна для Изенгарда: применительно к Рохану тот, несмотря на разность воинских потенциалов и базисов их формирования, ещё мог продержаться, опираясь на Изенгард как на крепость, пользуясь недостатками роханского комплектования (феодальное войско не могло воевать долго — не больше 3 месяцев в условиях высокого оперативного напряжения, как показала практика реальной Войны Кольца) и набирая наёмников и союзников среди жителей Дунланда — людей и метисов-урукхаев (вместе с горными орками Мглистого хребта), то при борьбе с рохирримами в сочетании с энтами такая борьба становилась крайне затруднительна. Собственно моё мнение таково: Саруман ввязался в заведомо проигрышную борьбу, не зная всех условных и действуя в плане краткосрочной перспективы, отчего понятно отношение к нему Гэндальфа, описанное в книге, с лета 3018 (заточение в Ортханкскую башню) переросшее до степени откровенного пренебрежения к 5 марта 3019 (визит к этой самой башне в качестве победителя).

Тем не менее, Изенгард сыграл весьма важную роль в общей стратегической обстановке, отвлекя на ТВД важнейшего союзника Гондора — Рохан, — в самый ответственный для первого момент.

Итак, изенгардцы вынужденно отсупили: обоз для рейда на Эдорас был не слишком значительный, и главной причиной отхода стали проявлявшиеся трудности в снабжении (сарумановский главком надеялся найти всё необходимое на месте). Теоден пока ещё не имел достаточно сил для атаки семитысячной армады войск врага, пусть и передвигающейся в походном порядке на враждебной земле в условиях дефицита сил и средств; сил у него было примерно втрое меньше, чем у врага, и он поджидал подхода Йомера как Третьего Маршала, со Сбором Восточного Края, некомбатантами и конским депо с запасными конями. Изенгардцы шли значительно медленнее верховых роханцев: максимальный их переход от Изенгарда до Бродов составлял около 10 лиг (50 км.), в то время как рохирримы (в описанной в книге действительности), умудрялись делать по 110 км. в сутки по дороге, правда, не обременённые провизией и депо; разъезды мизерной, носящей исключительно вспомогательный характер изенгардской конницы (применяя этот термин и к оркским отрядам, оседлавшим дрессированных волков) рыскали вокруг отступающей и несколько деморализованной армии.

7 марта Теоден так и не сдинулся с места, отправив небольшие силы (3 отряда — йоред (чаще всего в оригинале звучит именно score, т.е. подразделение, отряд) представлял собой организационную по способу комплектования и тактическую по способу применения единицу) тревожить арьергард и подвижные силы боевого охранения изенгардцев (разъезды и разведку). Гэндальф уговорил его не спешить; сам же маг в ночь с 6 по 7 марта, сев на Шэдоуфакса, исчез в ночи, ничего не поясняя...

Близилась развязка саруманова вторжения. Сам неудавшийся агрессор сидел в осаде в башне Ортханка, обороняясь от энтов, Изенгард как производственный комплекс был разрушен и вряд ли представлял собой политическую силу (энты на его месте из реваншистких или каких иных соображений создали что-то вроде своей колонии), гарнизон в Хорнбурге оказался практически отрезан партизанскими действиями отрядов, уцелевших после разгрома при Бродах (всего — около 700 человек), а над армией, шедшей к Хорнбургу, молотом нависла растущая день ото дня армия Теодена, хотя сарумановский главком не ведал об этом, как не ведал и об общей ситуации на ТВД...

Вечером 7 марта подошёл Йомер; с ним силы Короля Рохана составили наутро около трёх тысяч конников плюс несколько сотен было оставлено для охраны горных троп, а также крепостей Эдорас и Дунхарроу.

Больше Теоден не смог пока собрать: сыграла свою роль медлительность роханской мобилизации (разбитой на части) и неожиданно большие потери в войне на Западе. Объявить общий сбор оказался до поры невозможен из-за потери Вестфольда и Эдораса, а также миграции населения столичного округа; тем не менее, сбор Восточного Края и фактическая мобилизация пристоличных земель по итогам выполнили роль, которая возлагалась традиционно на Сбор Рохана; при этом существенную роль в даном случае сыграли потери высших военачальников — два из трёх маршалов были убиты, пал и Дунхир, отвечавший за Дунхарроу и в итоге собирать войска "по территориям" оказалось некому (в дальнейшем такую функцию была распределена на равноправных маршалов с незначительностью столичного милиционного ополчения — прямой результат неудач в войне с Изенгардом).

8 марта Теоден выступил с воинством, в котором было двадцать три отряда, при запасных конях, следовавших позади, и с минимумом запасов, в погоню за отходящими изенгардцами; к вечеру разведчики донесли ему, что те отошли примерно на семьдесят миль (110 км) от Эдораса, то есть находились в пределах чуть более дневного перехода роханской армии.

Теоден предпочёл остановиться в двадцати пяти милях от противника, обезопасив свои войска от внезапного нападения.

Наутро рохирримы выдвинулись для нападения на изенгардскую армию: та превоходила их вдвое, но сражение на равнине давало определённые преимущества конной армии роханцев перед тревожимой постоянными атаками на аванпосты и к тому же отступающей пешей иенгардцев.

Те же уже получили сведения об каких-то странностях вокруг Изенгарда и потому спешили дойти хотя бы до Хорнбурга. Полководец изенгардцев, одержавший убедительную победу при Бродах и Хорнбурге, торопил войска, которые на равнине представляли собой наиболее удобную мишень для атаки.

К полудню изенгардца успели отойти примерно на 15 миль, когда рохирримы настигли их, соединившись со своим "летучим отрядом", насчитывающим около 300 всадников. Авангард рохиррим, построившись колоннами по отрядам, решительной атакой сбил арьергард врага, но перед главными силами замер, ожидая подход самого Короля.

Соединив все отряды, Теоден обнаружил следующую картину: разворачивающиеся для решительного боя изенгардские полчища. Среди них было много пикинеров и лучников, что создавало определённую сложность при нападении на них в развёрнутом строю; тем самым, основная колонна изенгардских войск так и осталась нетронутой: изенгардский полководец, заранее зная от разведки о приближении противника, стянул все силы в кулак, выставив арьергард для отвлечения внимания и выигрыша во времени, расчитывая отбиться сперва в оборонительном бою и уже после продолжить отступление.

Стало жарко. Теоден, после недолгого совета, решил начать обход: конское депо и запасные кони были заблаговременно оставлены в тылу, главные же силы короля (около 3000 всадников) двинулись мимо изенгардцев, перекрывших широкую наезженную дорогу, ведущую из Изенгарда через Изенские Броды к Эдорасу и далее, в Минас-Тирит.

Изенгардский командующий слишком поздно понял свою ошибку: рохирримы значительно опережали изенгардцев в скорости, и последние рисковали получить сражение с перевёрнутым фронтом, со всеми вытекающими отсюда перспективами. Конники Рохана, построившись глубокой густой колонной, меленно продвигались степью, обходя вражескую армию: они горели жаждой битвы, но ещё два события отсрочили момент решительной атаки в этот день.

Примерно в час пополудню Теоден получил страшное известие из Гондора: страна оказалась атакована полчищами мордорцев и Минас-Тирит был осаждён. Новость принёс гонец из Эдораса: до этого туда прибыл гондорский посланник Хиргон, взывая о помощи.

Вторая новость оказалась куда приятнее: оказавшиеся в тылу изенгардцев, отрезав им пути отхода, роханские войска, выслав дозоры на дорогу, обнаружили внезапно подкрепление, спешащее им на помощь: то были отряды из армии Теодреда (всадники и вестфольская пехота, посаженная на коней — прецедент "ездящей пехоты" был и в реале — см. переброску весфольдингов горами после победы при Хорнбурге), вернее, южной его части, оставленной на Бродах в момент наступления Маршала и разгромленные обходным манёвром изенгардцев, кои, разрозненные после битвы, собрались сами и были посланы Гэндальфом на помощь Королю: с ними силы Теодена насчитывали около 3 500 человек.

Сражение следовало начать и закончить до заката: роханская армия неплохо умела осуществлять ночные марши и даже сражаться в темноте, но в ночное время у изенгардских орков и уруков было неоспоримое преимущество: они видели в сумраке. К тому же, существенное значение имел и численный перевес изенгардцев.

Те стояли, перегородив дорогу, которая в этом месте круто поворачивала в сторону Хорнбурга, фронтом на запад, в ложбине между холмами. Изенгардский полководец успел развернуть войска: конница оказалась отодвинута в тыл, бесполезная в серьёзном полевом сражении, пехота стояла густо, выставив вперёд копья, при поддержке лучников.

Такое расположение определило ход битвы: Теоден разделил войска. Одну часть, из Сбора Эдораса, он оставил при себе, прикрепив к ним отряды из тех, кто уцелел при Бродах. Прочие (Сбор Альдбурга) под командой Йомера должны были обойти изенгардцев с севера: по итогам саруманова армия сжималась между двух огней и гибла в давке.

Обходное движение Третьего Маршала вполне удалось: изенгардцам нечего было противопоставить мобильности верховой армии врага. В два часа пополудню Теоден, привстав в стременах, протрубил атаку: выстроенные колоннами отряды рохиррим с грохотом обрушились на 7-тысячную армию врага, с севера и запада.

Атака Теодена не удалась: увязнув в позициях врага, активно засыпанные стрелами перед столкновением, рохирримы оказались перед кратно превосходящими силами и были не раздавлены лишь потому, что Йомер, построив свои войска глубокой колонной, таранным ударом смял изенгардскую армию с севера.

Изенгардский главнокомандующий ещё пытался удержать центр, введя в бой отборные силы и послав конницу в обход отряду Йомера; ей вполне удалось обтечь северную колонну рохиррим, но этим дело и ограничилось: в центре началась паника, постепенно переходящая в бегство, дезорганизованные орки. люди и метисы гибли сотнями в возникшей давке.

То, что произошло дальше, вызвало по-настоящему суеверный ужас не только среди изенгардцев, но и среди рохирримов: сотни деревьев, будто ожив, надвинулись на них с запада, подпирая тыл теоденова отряда. Изенгардцы бежали на восток, рассеиваясь среди холмов; роханцы, сумев собраться, преследовали их, рубя на скаку и стремясь также убраться подальше от невиданного чуда.

Разгром был полный: банды врагов разбежались по окрестностям и ещё несколько дней беспокоили их, но большая часть изенгардского воинства (примерно половина) была разгромлена и уничтожена в битве и возникшем после преследовании. Дунландцы оказались преимущественно пленены: орков и урукхаев же рохириимы убивали безо всякой пощады.

Цена оказалась велика: около 1000 йорлингов пало в битве или же получили ранения. Однако изенгардской угрозы как таковой более не существовало.

ГЛАВА IV. НАШЕСТВИЕ НА ГОНДОР.

К началу марта 3019 года Саурон сумел собрать огромную (60-70 тысяч) армию, невиданную в истории Средиземья (правда, большей частью — примерно на 2/3 — состоявшей из союзных и вассальных отрядов людей Харада, Кханда и руна), для которого довольно длительное время максимум напряжённости были столкновения армий численностью самое большее в несколько тысяч бойцов. Эта армия была разбросана по нескольким удалённым друг от друга ТВД: основная часть ("более половины всех отрядов") собиралась против Гондора, наиболее мощного в военном отношении государства Северо-востока Средиземья, примерные оценки населённости которого (по аналогии с Византией) позволяют сделать вывод об этаком "средиземском Китае" относительно прочих, воевавших против Мордорской империи в Войну Кольца.

Серия успешных побед Изенгарда в Рохане и продвижение в глубь этой страны стали известны Саурону, по одной версии, благодаря связи через Палантиры, что имелись и у Сарумана, и у Саурона, по другой — благодаря "связисткому новшеству" Саурона. сделавшему возможным взаимодействие войск по типу телеграфа — орден назгулов оказался посажен на неких летающих ящеров. способных за короткое время преодолеавть колоссальные расстояние.

Победы Изенгарда имели основной положительный итог для Барад-Дура: главный союзник Гондора (и наиболее опасный — обилие конницы делало проблематичным сражение против него в поле) надёжно сковывался войной на своей территории, на направлении главного же удара (мишенью атаки была выбрана мощнейшая гондорская крепость Минас-Тирит) у гондорцев оказался минимум сил — провинциальные подкрепления Гондора пока ещё находились на марше, стягиваясь к Лоссарнаху, основные силы (благодаря заблаговременно синхронизированной атаке с юга умбарцев — флота из более чем 50 дромонов и большого количества баркасов, с примерно 6 тысячами десанта на борту) оказались скованы на побережье: гондорские феодалы предпочли оставить на охрану собственных владений максимум сил, отправив на не очень-то обнадёживающую войну в Минас-Тирит минимум; так, в районе одного только Пеларгира было 10-12 тысяч провинциального милиционного ополчения; немало сосредоточилось с Ангбором в Лингире, а также в устье Рингло и Анфаласе.

Войска Мордора также находились на марше: 4 марта 15-20 тысячная армия харадримов только-только подходила к Перекрёстку, схождению двух дорог и позиции, позволявшей двинуться как на Гондор, к переправам в Осгилиате, так и продолжить марш к Мораннону; в Минас-Моргуле был собрано значительное войско в несколько тысяч воинов; основные силы заканчивали процесс сосредоточения в Моранноне, в Изенмаутском ущелье.

Укаазанная разделённость сил противника и новое качество связи мордорцев (летающие назгулы) формировали перед Сауроном и его главным полководцем — Главным назгулом, именуемым Ангмарским Королём, заманчивую перспекиву: в условиях дефицита сил противника (даже после мобилизации у Денэтора в Минас-Тирите было не более 7 тысяч человек, преимущественно ополченцев) броском массы войск занять позиции вокруг Минас-тирита и, подтянув резервы и мощный осадный парк (где помимо сего прочего имелся мощный таран — результат инженерной мысли мордорских создателей), захватить эту крепость штурмом, обеспечив себе превосходное стратегическое местоположение, разрезающее союзников (гондорцев и рохиррим) надвое.

Денэтор же, по-видимому, обладал очень скудной информацией о характере перемещений воинских контингентов Мордора и его союзников в Итилиэне и очень гипертрофированной и предположительной — об их численности. В связи с указанным обстоятельством в Итилиэн через Каир-Андрос 1 марта был выслан сравнительно небольшой (около 300 человек) отряд Фарамира, перед которым были поставлены задачи разведывательно-диверсионного характера.

Тучи, сгущавшиеся над Саруманом, требовали от Саурона поторопиться в планировавшейся кампании против Гондора: в ночь со 2 на 3 марта правитель Изенгарда оказался атакован и осаждён энтами в своём убежище; отряды рохиррим, недобитые и непреследуемые после Бродов Изена, перерезали его сообщение с прорвавшейся армией и даже гарнизоном Хорнбурга. Вся эта сумма событий предопределяла будущее поражение Изенгарда в войне и, как следствие, возможное выступление большого конного войска роханцев на помощь Минас-Тириту.

Предположения Саурона оказались верны: 6 марта изенгардцы отступили из занятого ими Эдораса; вечером 7 марта хуорны, после переговоров, проведённых Гэндальфом с предводителем энтов Фангорном, блокировали Хорнбург, а 9 марта отступающая ударная армия изенгардцев оказалась разгромлена в решающем сражении неподалёку от Хорнбурга.

В связи с этим огромная (в сумме состоявшая около 40 тысяч) мордорская армия должна была вторгнуться в Гондор и концентрическим подходом разных отрядов оказаться в окрестностях этой крепости. Момент оказался выбран удобнейший: юг сковывала пиратская эскадра, возле Моргула, на Перекрёстке, соединением мордорской и харадской армии образовывался мощнейший ударный кулак, способный протаранить оборону гондорцев в Осгилиате (у мордорцев были заготовлены в больших количествах плавсредства в восточной, подконтрольной им, части руин этого города и даже материалы для сборный наплавных мостов; у гондорцев же был только гарнизон Осгилиата, насчитывавший примерно 500 бойцов (цифра взята из к/ф "Властелин Колец" — уж очень достоверна она выглядела на фоне заявлений Фарамира о том, что часть его отряда в 200-300 человек вполне могут усилить этот самый пресловутый осгилиатский гарнизон).

На рассвете 5 марта гарнизон Моргула, включавший в себя многочисленную пехоту и небольшой отряды конницы, под началом Капитана этой крепости и Предводителя назгулов, вышел из ворот и, соединившись у Перекрёстка с харадримами, форсированным маршем (более 40 км.) в течение суточного перехода достиг Осгилиата.

Ещё ранее, 2 марта, прочие силы Мордора вышли из Мораннона; основная часть, включавшая в себя обоз, проследовала по старинной дороге, ведущей к Перекрёстку и потом сворачивающей к Осгилиату (в реале всё расстояние до Минас-Тирита, составлявшее около 230 км., было пройдено за 9 дней). Часть этого воинства, преимущественно облегчённые силы, надвинулись с северо-востока на Каир-Андрос: там были истерлингская пехота, вооружённая большими топорами, и лёгкие силы орков в состве нескольких батальонов, уступавшие истерлингам в числе и приданные им, очевидно, для разведки и боевого охранения. Этот корпус насчитывал более 6 тысяч сил вторжения.

К вечеру 3 марта Фарамир достиг Каир-Андроса и, переночевав в расположенном на этом острове гондорском форту, на следующий день переправился через Андуин и двинулся в глубь Итилиэна, рассылая повсюду своих разведчиков. Целью его было небольшое убежище возле озера Хеннет-Аннун, приспособленное для ведения партизанской войны в тылу врага.

Однако уже на следующий день новости, узнанные им, заставили повернуть его обратно: огромная армия надвигалась с северо-востока, нацеленная на Каир-Андрос: она грозила отрезать ему пути отхода. Фарамир понимал, что с теми запасами, которые были в Хеннет-Аннуне, он продержится довольно долго, однако следовало предупредить столицу об начавшейся войне.

Между тем как уже в полночь на 6 марта Денэтор получил сообщение об наступлении мордорцев на Осгилиат. В этих условиях в Рохан был отправлен Хиргон с просьбой о помощи; основные силы сосредотачивались в крепости до подхода подкреплений, там же оставалась и большая часть населения: времени на эвакуацию у гондорцев не было. Конечно, самым оптимальным был бы бросок гондорского войска к переправам, дабы сбросить в реку врага до того, как он успеет закрепиться и перебросить на плацдарм значительные силы, однако Денэтор считал иначе; не способствовал этому броску и общий воинский дух минас-тиритской армии, набранной преимущественно из ополченцев.

В итоге на помощь Осгилиатскому гарнизону наутро был выслан небольшой отряд добровольцев; их судьба, как и судьба осгилиатского гарнизона, как и судьба заставы. охранявшей дозорные башни в том месте, где осгилиатская дорога проходила через большую окружную стену Раммас-Эхор, оказалась трагической.

Начавшееся вторжение предопределило действия Фарамира — Каир-Андрос был оставлен (сил для противодействия северной вражеской армии, к тому же более чем в 10 раз большей, у него не было), его гарнизон вкупе с итилиэнскими Рейнджерами Фарамира на лодках поспешил спуститься к Осгилиату, на который должен был прийтись главный удар в большой войне. Остров был занят врагом 6 марта.

Предположение сына гондорского наместника не обманули его, однако он опоздал на 1 день: рано утром 6 марта мордорцы, использовав в массовом порядке плавсредства, переправились через Андуин и, легко опрокинув его аванпостный гарнизон, до трети которого оказалась перебита, а прочие бежали к Раммас-Эхору, в 8 км. к юго-востоку от места переправы, заняли этот передовой рубеж обороны. На западный берег тут же были переправлены значительные силы и даже конница для ведения преследования: мордорское войско из моргульских орков и харадримов значительно превосходило противостоящие ему отряды.

В ночь с 6 на 7 марта мордорцы, применив массово подрывные средства, прорвали во многих местах оборону противника на Раммас-Эхоре (минимум защитников не смог обеспечить успешную охрану излишне протяжённых стен); добивать отступающих была брошена конница, успешно справившаяся со своей задачей — лишь несколько десятков достигли врат города, прочие оказались рассеяны или же перебиты. Денэтор не имел конницы для противодействия избиению; бывшие же у него силы могли только грозить врагам со стен — вступать в полевое сражение было уже поздно и бесполезно как заведомо проигрышный вариант.

Фарамир же, высадившись со своим отрядом в районе Осгилиата, совершенно неожиданно напоролся на значительные силы врага и, отбитый, поспешил отойти вдоль берега реки, активно преследуемый противником, вскоре прекращённым (орки не стали удаляться от основных сил), вследствие чего Фарамир сумел благополучно отойти в сторону гор.

Таким образом, наутро 8 марта у Денэтора было 5-6 тысяч в крепости и 1-1,5 тысячи оказалось разгромлено и рассеяно в промежуточных боях 6-7 марта.

8 марта были наведены переправы и создана контрвалационная линия вокруг крепости, оборудованная проходами для штурмовых отрядов и позициями для метательной артиллерии мордорцев, по дальнобойности превосходившую гондорскую; вечером 9 марта к осадной армии подошёл северный мордорский корпус (рохирримы расправлялись с изенгардцами, и использование такого большого количества войск в качестве рипоста на большом удалении от основных сил было бессмысленным); также к вечеру 9 марта войска из Мораннона достигли переправ в Осгилиате, а к основным силам был доставлен осадный таран и собраны осадные башни, что предопределило будущий штурм: Главназгул стянул все силы в кулак для битвы, и окопы вокруг Минас-Тирита были заполнены жидким огнём, уменьшив их уязвимость против любых вылазок из города.

Между тем как ещё 6 марта умбарская пиратская эскадра, сосредоточенная ранее у Этирской дельты, начала подъём вверх по Андуину, оказавшись прямо напротив Пеларгира с его многочисленным гарнизоном; часть этой армады, с отвлекающими целями, атаковала Лингир на Гилраене.

Гондорские маяки зажгли ещё 6 марта, однако бесдтвенная новость с юга так и не достигла осаждённого Минас-Тирита: к 8 марта, когда прибыл гонец, столица была уже осаждена огромной армией противника, оборудовавшего здесь, к тому же, сильные оборонительные позиции и раскинувшего большой лагерь.

Стратегически положение мордорцев также не было идеальным: к югу от неё, в Лоссарнахе, 8 марта сосредоточилась соединённая армия под совместным началом Имрахиля и Форлонга как предводителей самых крупных контингентов, суммарно достигавшая почти 5000 (вместе с лоссарнахцами) ополченцев. В связи с этим значительная часть войск — большинство харадского войска, — было расположено в узком горном проходе между Андуином и Эред-Нимрайс, перекрывая пути подхода подкреплений с юга и одновременно занимая удобную наблюдательную позицию, которую возможно было использовать для наступления на Лоссарнах.

Указанное действо является пока черновиком, который постараюсь довести до ума позже

Считаю важным отметить, что лично мне сомнителен следующий ряд аспектов:

1. Тотальная гибель отряда Теодреда, особенно учитывая тот факт, что рохирримы умели организованно выходить из окружений (даже в ночное время — пример действия отряда Гримбольда 2 марта); решение продержаться до подхода основных сил изенгардцев, способных таранным ударом сломить хрупкую оборону хлипкого воинства — вызывает серьёзные опасения в адекватности такого решения (хотя тот же Теодред действовал весьма по-чапаевски — например, бросился на наступающих изенгардцев — и напоролся на окопы, полные копейщиков; затем объявил, что никуда не уйдёт с этого места, где его и зарубили:)).

2. Молниеносный штурм Хорнбурга — скорее, будет как в реале, но проще и быстрее для изенгардцев (роханцев до меньше, и боевой дух у них ниже, и Эркенбранд с энтами с тыла не подпирает).

3. Отход Теодена "а-ля Москва-Тарутино-1812" — меня терзают смутные сомнения, но рохирримы старались не отходить в глубь своей территории даже при заведомо проигрышном варианте — см. Стояние на Бродах 25 февраля — 2 марта с 2 тысячами против более чем 10 у врага. Так, в 2758-м году Эдорас штурмовали. К тому же, эвакуация тысяч жителей средневекового государства за примерно 1,5 суток — "меня опять терзают смытные сомнения!"

   Указанные моменты, противоречащие концепции источников, будут устранены в окончательной версии.

У меня почему-то создается впечатление, что у Рохана, там как-то вообще не очень много войска было. Т.е. 120 всадников с которыми ушел Йомер или как его там -- это крупное соединение маштаба прямого подчинения королю. Сколько они там всего собрали войска при тотальной мобилизации? Тыщ 5ть? Т.е. во всем Рохане живет тыщ 25 народу? Я правильно понимаю?