В Константинополе известия о взятии персами Балхана и о мятеже Ваана Сюни в Армении были получены одновременно. Юстину, который готовил в Марцианополе масштабное наступление за Дунай по образцу Маркоманнских кампаний Марка Аврелия, пришлось не только спешно возвращать обратно выведенные с востока войска, но и отправляться с ними к восточной границе самому. В Никее к нему должны были примкнуть гвардейские тагмы, а по прибытии на восток под его командование поступала презентальная армия Востока.
Персы наступали широким фронтом. Боевой дух войск был чрезвычайно высок – последствия утраты контроля над Великим Шелковым путем ощутил на себе каждый персидский дворянин, и каждый понимал, за что он сражается.
Первая армия, возглавляемая талантливым полководцем Адормааном, спахбедом Савада (Месопотамии), наступала долиной Тигра. Вторая, во главе которой был поставлен Мевод Сурен (предок которого имел на своем счету уничтожение армии Красса при Каррах) двинулся на завоевание Армении, марзбаном которой от имени шаха Хормузда был назначен Ваан Сюни. Третье войско, во главе которого встал спахбед Атрпаткана Бахрам Чубин, перейдя Аракс, атаковало Албанию.
Юстину пришлось разделить войска на две части – большая часть презентальной армии Востока во главе с магистром Коментиолом заняла оборону в Месопотамии, а сам цезарь с остальным подразделениями восточной армии и гвардией прибыл в Армению, где к нему присоединились войска нахараров во главе с Варданом Мамиконяном.
И наконец к югу от Ефрата в очередной раз начали степную войну набегов и контрнабегов вечные антагонисты – Гассаниды и Лахимиды.
Сосредоточив войска на удобной позиции в местечке Егевард неподалеку от Двина, Юстин занялся укреплением своих позиций. Мевод, суливший сделать с Юстином то же самое, что и его великий предок с Крассом, начал наступление. Как напишет Себеос: «Войско персидское напало на них (византийцев), произошла битва на поле Егевард. Войска персидские были разбиты и понесли страшное поражение, полководца их (Мевода Сурена) убили в битве, остальных обратили в бегство и преследовали. Взяв добычу персидского лагеря, римляне возвратились.»
Итак, Юстин сумел навязать противнику сражение на укрепленных позициях, с катастрофическими для персов последствиями. Кроме смены командования, последним пришлось восстанавливать всю материальную часть своей армянской армии, потерянную при взятии лагеря римлянами. Остатки персидской армии бежали в Нахчаван, столицу Ваана Сюни. Юстин приготовился перейти в наступление, захватить Сюник и оказать помошь Бури-шаду в Албании.
Но победа в Армении была сведена на нет неудачей на ином фронте. Адормаан в Месопотамии удачным маневром обошел Коментиола, переправился через Тигр и вышел к Мартирополю. Коментиол, бросившийся в погоню за персами, был переигран Адормааном в маневрировании и вынужден дать сражение на выгодной для персов позиции. Удачно применив в решающий момент боевых слонов, Адормаан добился полной победы. Как напишет Симокатта, «Коментиол обратился в бегство, и остановился лишь в Феодосиополе».
Адормаан, оставив отряд для блокады Мартирополя, развернул наступление вглубь Армении Четвертой, целясь на Феодосиополь (Эрзурум) и перерезая коммуникации армии Юстина. Это заставило Юстина оказаться от планов наступления долиной Аракса и срочно повернуть на запад.
Впрочем столкнуться с Адормааном цезарю не пришлось. Продвижение персов остановил молодой стратег Ираклий (в нашей реальности – отец императора Ираклия). Пользуясь тем что Гассанид Мундар в очередной раз нанес поражение Лахмидам, Ираклий форсированным маршем перебросил свой корпус из Сирии в Армению Четвертую и внезапным ударом разгромил арьергард Адормаана, захватив его обоз. Адормаан, не имея данных о количестве римских войск, оказавшихся у него в тылу, и опасаясь быть зажатым между этим войском и армией Юстина, начал отход к Мартирополю.
А меж тем в Мартирополе армянский князь Ситтас, командовавший отрядом конницы и принадлежавший к сторонникам Ваана Сюни, вступил в переговоры с персами и ночью сумел ввести их в город. Мартирополь, древний Тигранакерт, оказался во власти персов, увенчав финальной славой поход Адормаана.
И наконец на севере, на просторах Утика (Равнинного Карабаха) сошлись в битве тюрки Бури-шада и персы Бахрама Чубина. Располагая значительным численным превосходством, Бахрам нанес тюркам сокрушительное поражение. Бури-шад бежал на север, заботясь лишь об удержании Дербента, занятого сильным хазарским гарнизоном, а города и князья Албании наперебой начали изъявлять покорность шаханшаху. Осенью вся страна кроме Дербента была во власти Бахрама.
Таким образом, 586 год, несмотря на разгром Юстином Мевода Сурена, был чрезвычайно успешен для персов. В Армении они не только удержали Сюник, но и захватили Мартирополь, а на севере овладели Албанией. Задача возвращения контроля над Великим Шелковым путем была почти реализована.
Юстин принялся готовить контрнаступление. Он затребовал у императора подкреплений, и по его просьбе Герман снял с северной границы федератский корпус, двинув его на восток. На Дунае оставалась лишь презентальная армия Иллирика во главе с магистром Приском. Сознавая недостаточность этих сил, император приказал Герману Младшему с войсками Италийского экзархата выступить весной на защиту Фракии.
Но в начале марта 587 года в Константинополе были получены страшные известия – славяне по крепкому мартовскому льду перешли Дунай. По сообщениям Приска славянское вторжение имело невиданные ранее масштабы – в империю в полном составе вломилось несколько племен. Общую численность боеспособных варваров Приск оценивал примерно в 100 тысяч. Еще не выяснив толком численность варваров Приск атаковал их у Дуросторума, но из-за огромной численности противника и крайне неудачных условий (конница вязла в глубоком снегу) потерпел сокрушительное поражение. Все же ему удалось задержать варваров, дав время населению провинции укрыться в крепостях «Юстинианова лимеса». Теперь остатки разбитой «презентальной армии Иллирика» откатились к горным проходам Гема, а полчища славян затопляли Нижнюю Мезию, грозя в скором времени перехлестнуть Гем и разлиться по Фракии и Македонии.
Славянское нашествие именно в этот момент было не случайным – Иран развил бешенную дипломатическую активность, сколачивая коалицию против Империи и Каганата. Летом 586 года персидские послы и сопровождавший их отряд дейлемитов высадились в устье Яика, куда прибыли представители угорских племен. Угры после разгрома на Иргизе так и не смирились со своим подчиненным положением. Уход Турксанфа с войском из Хазарии на восток, на помощь старшему брату – Кара-Чурину – развязал уграм руки, освободив их от плотного тюркского контроля. Персы предложили уграм выступить простив власти ябгу-кагана на стороне Або-хана Торэмена, и снабдили угров оружием. Цель была достигнута – угры снова восстали и отпали от каганата, а Хазария, куда отступил изгнанный из Албании Бури-шад, оказалась изолированной. Бури вынужден был вступить в войну с уграми, и персы в Закавказье могли теперь надолго не опасаться тюрок.
Осенью того же года персидские послы, проехавшие через завоеванную Бахрамом Чубином Албанию и Дагестан, прибыли в ставку Болгарского хана Гостуна. Богато одарив хана Болгарии, персы просили Гостуна напасть на империю, или же по крайней мере не оказывать помощи ей и тюркам. Помогать Бури-шаду Гостун и сам не собирался – угорское восстание и тяжелое положение Хазарского улуса каганата фактически вернули Болгарии полную независимость. Гостун заверил персов в своем нейтралитете. Оттуда персидский агент добрался до земель Дунайского союза и предложил славянам напасть на Империю, уверяя славян что ее силы отвлечены на востоке и оборонять Балканы некому. Дунайских славян возглавлял Радагаст, который управлял Дунайским союзом в качестве представителя великого князя дулебов Мусокия, титулуясь не князем («риксом», как произносили этот титул византийцы) а воеводой. Он немедленно дал знать Мусокию, и племенное вече, собранное осенью в городище Зимно на Волыни, культовом центре Дулебского союза, приняло решение напасть на Империю.
Армия вторжения состояла из двух частей – славян Дунайского союза, которые из-за наплыва переселенцев нуждались в новых землях, и переселяющихся с Полесья дулебских племен, двигавшихся на юг со своим скарбом и семьями. Славяне собирались осесть на завоеванной территории, освоить и обезопасить ее для себя. Поэтому главной целью ставилось взятие городов и крепостей, уничтожение всех римских опорных пунктов в крае. Местное латиноязычное население – фракийцы и иллирийцы – подвергалось геноциду или обращению в рабство.
Разделившись на части, славяне осадили города Нижней Мезии. Некоторые из них были взяты, население вырезано – но большая часть городов края, прекрасно укрепленных и снабженных, держалась. Римляне сумели свезти в города и крепости запасы продовольствия, лишив варваров возможности кормится грабежом. Радагаст понимал, что когда у переселенцев с севера закончится продовольствие, взятое с собой от последних скудных урожаев, начнется голод. Племенам необходимо было срочно где-то осесть. Радагаст, решив закрепить Нижнюю Мезию за дунайцами, двинул северные племена далее на юг. Подождав пока растает снег, Радагаст атаковал перевалы Гема, причем не ведущие на юг, к Константинополю, и прекрасно защищенные, а ведущие на запад, в Иллирик, куда и двинулась волна вторжения, меж тем как Радагаст продолжал осаждать и штурмовать города Мезии. Прорвавшиеся славяне в июне затопили Македонию. Их путь сопровождало разорение и беспощадная резня. Тем не менее, опустошая сельские местности, славяне не сумели взять ни одного значительного города. Нападение одного из отрядов на Фессалонику закончилось тем что городское ополчение димотов и отряд войск, находившийся в распоряжении префекта Иллирика, заманили славян в предместье и в уличных боях нанесли им большие потери. Тем не менее прорыв славян вглубь территории империи был достаточно глубоким – славянский авангард прошел всю Фессалию и остановился лишь упершись в выстроенные Юстинианом укрепления Фермопильского прохода, где отряд комита Ахайи и поднятые ополчения димов греческих городов отразили их нападение, не дав славянам прорваться в Среднюю Грецию.
А меж тем клещи уже смыкались.
При известии о нападении славян император Герман приказал Юстину выступить ускоренным маршем на Балканы, приведя с собой гвардейские тагмы и федератский корпус. Посадив пехоту на мулов, Юстин совершил стремительный марш-бросок по великолепным римским дорогам Малой Азии от Феодосиополя до Халкидона, и в начале мая был в Константинополе. С другой стороны Герман Младший с италийской армией двигался через Далмацию на Наисс. И наконец был применен испытанный метод Юстиниана – посольство императора отплыло в Херсонес, откуда отправилось в ставку зимовавшего в степном Крыму хана Гостуна. Зная о двуличной позиции болгарского хана, император не пожалел золота, обещая столько же по исполнении болгарами их обязательств.
Гостун и болгарские беги не устояли перед соблазном. Кроме сокровищ, переданных им императором, они предвкушали так же богатую добычу в землях дунайцев, которые еще никем не были разграблены, и которые оказались лишены защиты, ибо основная масса славянских воинов была за Дунаем. В мае Гостун перешел Днестр, Сагудаты, союзные империи, пропустили его через Бессарабию. Перейдя Прут, болгары обрушились на земли дунайцев и принялись жечь, грабить и захватывать в рабство. Дома оставалось столь мало воинов, что ни о каком организованном сопротивлении не могло быть и речи – славяне бежали и прятались по лесам и предгорьям.
Известие о вторжении болгар застало Радагаста у стен Марцианополя. Дунайцы немедленно сняли осады мизийских городов и двинулись обратно за Дунай – защищать свои дома и семьи. Мезия была спасена.
А меж тем Юстин и Герман Младший, ускоренным маршем двигаясь навстречу друг другу, соединились у Сердики и вступили в Македонию. Славяне спешно стягивали разрозненные отряды в единое войско, но они, будучи в основном пешими и отягощенными семьями и обозом, сильно уступали римским войскам в мобильности. Юстин и Герман сумели разгромить и уничтожить несколько отрядов по отдельности. Все же большей части славян удалось соединится. Сражение разыгралось под Стобами в Македонии.
Дулебские племена, явившиеся с севера и еще почти не имевшие опыта боев с римлянами, пытались сокрушить противника натиском, надеясь на свою многочисленность, но очень быстро кавалерия охватила их фланги и обрушила на славянское войско дождь стрел. Не сумев первым ударом проломить строй пехоты и неся большие потери от обстрела, славяне начали отход – и получили удар тяжелой кавалерии. Устлав поле трупами, славяне укрылись в укрепленном лагере. «Заняв более укрепленное место и будучи защищенными с тыла, они не допускали возможности, чтобы подвергнуться окружению или нападению с флангов либо с тыла» — напишет автор Стратегикона.
Юстин взял славянский лагерь в блокаду. Когда у славян закончилось продовольствие, они предприняли попытку прорыва. Пехота едва не была разгромлена отчаянным натиском славян, но Герман Младший успел вовремя бросить во фланг и тыл нападающим тяжелую остготскую кавалерию. После ожесточенной резни, в которой погибли все «воины-звери», члены культовых воинских братств, славяне откатились обратно в лагерь.
У осажденных не осталось иного выхода кроме сдачи. От имени императора Юстин предложил условия капитуляции – славяне сдают оружие и принимают подданство империи. Они получат землю и будут расселены отдельными группами в Малой Азии и Сирии в качестве императорских колонов.
Так закончилось славянское нашествие на Империю. Герман Младший выступил в Мезию для зачистки ее от уцелевших славянских шаек и восстановления лимеса. Юстин же двинулся со своими войсками обратно на восток, заодно конвоируя туда славянских переселенцев. Вести с востока шли все более тревожные. С уходом Юстина на запад персы перешли в наступление в Месопотамии и Армении одновременно, имея на обоих направлениях значительное численное превосходство.
В апреле 587 г. Адормаан выступил ’’из Махозе (агломерация Селевкия-Ктесифон) с большим войском и отправился в ромейскую землю’’.
Опорным пунктом византийской мощи на границе была крепость Дара. Возведенная в середине прошлого века, она являла собой форпост ромеев в Месопотамии. Мощные укрепления крепости невозможно было игнорировать. Персидская армия осадила Дару и приступила к осадным работам. Презентальная армия востока, командующим которой Юстин незадолго до того назначил Ираклия, не имела достаточно сил для сражения с персами. Закрепившись в Эдессе, Ираклий повел малую войну, стараясь облегчить положение осажденных и ожидая возвращения Юстина с запада.
В Армении дела римлян так же шли не блестяще. Армянско-ромейское войско под началом Вардана Мамиконяна укрепилось в лагере на хорошо защищенной позиции, прикрывая подступы к Двину. Став в виду армии Мамиконяна, Бахрам Чубин уже на второй день предпринял штурм лагеря, застав армян и ромеев врасплох. Часть их войска сумела пробиться сквозь кольцо иранских солдат, сравнительно немногие засели в крепости Анкг, и на следующий день капитулировали. Поражение Византии было нанесено очень сильное, по существу армянская армия империи была нейтрализована.
Оставив «марзбана Армении» Ваана Сюни осаждать Двин, Бахрам Чубин ’’пошел во внутренность страны, подчиняя себе землю’’. Византийская армия, очевидно, отступала перед ним, пытаясь реорганизоваться на ходу. В Басене ромеи снова попытались повернуть колесо Фортуны, но тщетно — в сражении они вновь потерпели неудачу. В этом походе Бахрам взял крепости Гайлатук, Эргина и Цхнкерт в провинции Тарон. Достигнув одной из самых западных провинций Армении — Басена, Бахрам Чубин повернул войска в обратный путь. Не смотря на разорение страны и захват отдельных крепостей, покорить Армению не удалось – большая часть нахараров сохраняла верность Империи и оказывало упорное сопротивление, засев в горных крепостях. Главным успехом армянского похода был захват Двина — Ваану Сюни удалось склонить город к капитуляции, когда там начался голод. Столица Армении перешла под власть шаханшаха и управление его марзбана Ваана Сюни.
А меж тем на востоке, в Согдиане, разыгрывалась финальная трагедия Або-хана Торэмена. Против его выступили великий каган Чулохоу и ябгу-каган Кара-Чурин. Греческий источник сообщает, что «враги героически сражались, но, после того как узурпатор пал, его армия обратилась в бегство. После большого побоища хаган снова стал господином своей собственной территории».
Однако почти сразу же после победы Чулохоу и Кара-Чурин рассорились. Уже в конце 587 года между ними начались военные действия. Смута в Великом Каганате продолжалась, и персы по прежнему могли не опасаться тюрок.
На конец 587 года перевес в войне казалось был на стороне персов. В их руках была инициатива, они захватили Двин и осаждали Дару. Казалось нужно одержать еще одну решающую победу, овладеть Дарой – и можно будет склонить Рум к миру, вернув Ирану Албанию и большую часть Армении. Угрозы с востока по прежнему не было. Еще в начале прошлого года персидские дипломаты сумели столковаться с Чулохоу, который ненавидел Кара-Чурина, хотя и объединился с ним против Торэмена. Чулохоу собирался после уничтожения Торэмена напасть на ябгу-кагана, и вступил с Ираном в тайный союз. Поэтому, предвидя поражение Торэмена от войск превосходящего противника, персы бросили его на произвол судьбы, отведя свой вспомогательный корпус в Тохаристан. Каганат казалось погряз в бесконечной междуусобице, и Хормузд даже счел возможным снять часть войск с Джейхуна, перебросив их на запад.
Впрочем этому корпусу не пришлось принять участие в войне с Румом. Вести пришли с юга – на десятом году царствования вассал Ирана, царь Йемена Сайф зу-Язан был убит взбунтовавшимися африканскими наемниками-беджаями (блеммиями). Беджаи вызвали из Эфиопии Масрука, сына Абрахи и брата покойного Яксума, и провозгласили его царем. Однако часть знати не признала его, а дейлемитская гвардия Сайфа закрепилась в Адене и направила в Иран просьбу о помощи. Терять Йемен Хормузд не собирался, и отряды, переведенные с востока, были посажены на корабли и направлены на юг. Во главе экспедиции был поставлен тот самый Вахриз, который десять лет назад посадил Сайфа на Йеменский трон.
Меж тем главные силы Ирана концентрировались в Месопотамии. Сознавая что римляне не могут допустить падения Дары и непременно придут ей на помощь, Хормузд собрал под Дарой 40-тысячную армию во главе с Адормааном. Бахрам Чубин с отдельным корпусом остался в Закавказье, но его цели были ограничены – шах приказал ему отбить у хазар Дербент.
Осада Дары продвигалась тяжко. Юстин, уходя на запад приказал максимально подготовить главную твердыню Месопотамии к обороне. Гарнизон состоял из отборных воинов во главе с талантливым командиром, армянином Нарзесом. Запасов в крепости хватило бы на несколько лет, в изобилии было машин и метательных снарядов, а кроме того в Даре присутствовали лучшие военные инженеры империи.
В РИ в аналогичной ситуации Хосров Парвиз «сидел под Дарой полтора года», и Адормаану в данном мире досталась не менее тяжелая осада. Обстрел из катапульт не дал никаких результатов – стены оказались слишком прочными, бросать же свою армию на штурм этих укреплений Адормаан и не думал, прекрасно понимая что потери будут занебесными. На совете решено было использовать единственное надежное средство – насыпать на одном из участков осадный вал вровень с крепостными стенами. Это дало бы возможность подавить вражеских стрелков и метательные машины, и подвести к стенам осадные башни. Глядя на огромную высоту стен Дары, над которыми устремлялась в небеса грандиозная башня Геракла (с оной башни окрестности Дары просматривались до самого Нисибина) Адормаан понимал что работы затянуться на полгода – но иного выхода не было.
Нарзес сперва не придал особого значения персидским работам, но вал рос как на дрожжах. Стратег предпринял несколько удачных вылазок, но они не могли остановить работы. На военном совете решено было сделать подкоп под искусственный холм, и осажденные начали рыть шурфы и прокладывать ходы под насыпь. Когда туннель достиг опасной зоны, персы услышали шум земляных работ и вырыли на этом месте пробный шурф, чтобы перехватить землекопную команду. Римляне сразу же засыпали конец туннеля и, прекратив работу, стали совещаться.
В этот момент один из греческих инженеров предложил план, который спас Дару.
В конце туннеля, непосредственно перед фронтом насыпи, была вырыта камера, которую заполнили легковоспламеняющейся химической смесью, составленной оным инженером. Кроме того, были созданы дополнительные запасы этого горючего. Как только насыпь была готова, римляне подожгли смесь в подкопе. Насыпь оказалась довольно рыхлой и пропускала потоки воздуха. Как только сквозь насыпь начал подниматься дым, защитники города принялись обстреливать ее огненными стрелами и метать на нее горшки с горючей смесью. Персы были слишком заняты тушением огня и поэтому не поняли, что дыма было гораздо больше, чем его могло быть от одних зажигательных снарядов, сыпавшихся со стен. Адормаан заподозрил неладное, личный осмотр позволил понять, в чем дело. Насыпь была объята пламенем изнутри. Перед глазами ликующих римлян, столпившихся на стенах Дары, все усилия персидских огнепоклонников были принесены в жертву их божеству.
По приказу Адормаана на насыпь начали лить воду. Когда вода соприкоснулась с горевшим материалом, результат получился сенсационным. К небу повалил огромный столб дыма. Дым был таким густым, что его увидели даже в Нисибине. От воды пламя растеклось на большую площадь и охватило всю насыпь. Деревянная основа вала выгорела дотла, и скоро на его месте осталась только куча раскаленных дымящихся камней. Весь огромный труд пропал даром.
Приходилось начинать все сначала. Но на этот раз осадные работы не затянулись на долго – весной 588 года Адормаан получил известие что цезарь Юстин перешел Ефрат. С ним были гвардейские тагмы, федератский корпус и презентальная армия Востока под командованием Ираклия Старшего. И в то же время тревожные вести пришли и с востока.
Положение ябгу-кагана Кара-Чурина на конец 587 года казалось критическим – с востока наступал великий каган Чулохоу, на юге были враждебные персы, на западе – враждебные угры. Шах Хормузд уже практически списал дядю со счетов, что и стало главной и роковой ошибкой шаха.
Кара-Чурин не даром был прозван в народе «Боке» — герой, а греческие дипломаты не даром называли его самым одаренным и энергичным из всех князей дома Ашина. Загнанный в угол, ябгу-каган нанес нестандартный удар – в феврале 588 перешел в стремительное наступление на восток, начав зимнюю кампанию. Чулохоу не ожидал что враг отважится на боевые действия в столь суровую зиму, и, застигнутый врасплох, не успел собрать войска в один кулак. В Джунгарии Кара-Чурин настиг Чулохоу и разгромил его превосходящими силами, причем сам великий каган пал в бою.
Избранный новым великим каганом Юн Йоллыг, сын Шаболио, был "слаб и боязлив", и князья стали орентироваться на ябгу-кагана. Кара-Чурин, лишенный по тюркскому лествичному праву возможности стать великим каганом, сделался фактически неформальным властителем империи.
Весной 588 года Кара-Чурин двинул войска на запад – в мае Турксанф обрушился на угров. Угры, зажатые между хазарами и армией Турксанфа, теперь погибали. И было совершенно очевидно что следующим на очереди будет Иран.
Оставался лишь один шанс – нанести римлянам решающее поражение, пока Кара-Чурин не ударил с востока. Не скрывая от Адормаана всей серьезности положения, Хормузд в своем письме называл его главной надеждой Эраншахра.
[HTML_REMOVED]Увеличить<\/u><\/a> 
Правда есть сомнения: 
... ну климат еще посуровее... да и в принципе какая разница, смерть детерминизму!