Заяви белые в 1918 году прямо и однозначно, что земля принадлежит тем кто на ней работает и они выбили бы у большевиков главный козырь
Не выбили бы. Максимум — их воспринимали бы как "не хуже"
Что Вы! А свобода торговли и отмена принудительной обработки земли и бесплатного изъятия большей части урожая, то есть той крепостной барщины, которую ввели большевики?
То-то и оно, что белые надеялись на то, что а) отмена этой барщины — их плюс сравнительно с большевиками в глазах крестьян — для крестьянства будет перевешивать их главный минус сравнительно с большевиками (опять же, в глазах крестьян), а именно то, что они часть земли вернут законным владельцам, да еще и выкуп сдерут; б) на то, что даже если в глазах крестьян этот плюс не перевесит тот минус, то и черт с ним — доблестные части все равно красных побьют, как бы крестьяне к кому ни относились.
И а, и б потерпели сокрушительный провал. Для крестьян было гораздо важнее то, что большевики признают за ними всю землю, чем то, каким скверным для крестьян образом они заставляют ее использовать. Крестьяне полагали, что главное — это закрепить за собой все зазхваченное, а уж на тему о том, как распоряжаться урожаем с этой захваченной земли, они с большевиками разберутся отдельно, когдпа белых прогонят (это шорт ран так оно и вышло). Это касательно (а)
А (б) тоже провалилось, когда выяснилось, что доблестные части могут побеждать противника при его превосходстве не более чем в 2 — 2,5 раза + при готовности казаков дисциплинированно драться; а когда противник превосходит в 3 и более раз, а казаки начинают отступать при малейшем нажиме противника, то доблестные части терпят полный провал.
Еще раз — к 15 октября на фронте генерального сражения от Десны до Воронежа у белых было 27 тыс. чел. и ни одного человека в резерве против 90 тыс. красных с их очень неслабыми резервами. На что я уважаю Романовского, но вообще-то за такое соотношение сил его, вместе со всеми начальниками, ответственными за мобилизацию, а с ними вместе и главкома, надо было бы сугубо тыкать мордами в столешницу.
Ну вот и получаем, что нужны альтернативные белые. Никто ведь не говорит, что задача не имела решений, но для принятия этих самых решений нужны были другие люди. Вообще иной настрой в белом движении. А так идеология "непредрешенчества" не способствовала поиску и внедрению идей способных привести к победе.
В белом движении такие люди были. Их готовность к таким решениям зависела от трех факторов:
— степень фетишизации законности (прежде всего в сфере собственности) и честности в политике. Чем меньше данный генерал фетишизировал честность в политике и законные права собственников, тем больше он был бы готов при прочих равных реально дать мужикам землю, поправ права законных владельцев — ей-же богу, не до этих прав тогда было! — или на худой конец признать за ними эту землю для вида, а уж потом, после победы, попробовать отобрать.
— степень понимания реального соотношения сил. Чем больше данный генерал надеялся, что доблестные части сомнут любое превосходство врага, тем меньше он собирался заигрывать с мужиками такой довольно грязной ценой, как признание их силовых захватов законными.
— степень ответственности за дело и ПРИОРИТЕТА ПОБЕДИТЬ (а не просто повоевать). Ну какое дело, скажем, Покровскому до земельного вопроса? Независимо от того, насколько этот вопрос краеуголен, он об этом и думать не будет. Очень многие белые пошли воевать нге ради победы, а ради того, чтобы не капитулировать без боя перед большевизмом, и если победа и не-поступание-принципами приходили в противоречие, то для многих белых приоритетом становилось именно не-поступание-принципами. Как это узаконить большевистско-мужимцкие земельные захваты? Да мы уж лучше проиграем, чем так подлаживаться к этим бандитам!
По соотношению этих трех факторов правильного решения (признать почти все земельные захваты быстро и сразу) придерживались не кто иной, как Май-Маевский и Шкуро, что хорошо известно относительно обоих.
Но позиция Колчака и Деникина -несравненно более принципиальных по части "нормативно-законного" отношения к чужой собственности людей, чем Май и Шкуро — совершенно блокировала позиции такого рода.
