После переворота осуществленного партией «Бланко» и последовавшей вслед войны 1923-1924 годов позиция лидеров белого движения стала склоняться в сторону развития промышленности в стране получившей теперь имя Югороссии. Сам А.В. Колчак, заявил в 1924 г., что развивать сельское хозяйство в ущерб промышленному производству: «будет неправильной политикой, недостойной сыновей великой державы, волей судьбы заброшенных в этот пасторальный уголок». Действительные причины были более прозаичны. В первые годы своего существования Югороссия была подвергнута жесткому бойкоту со стороны Бразилии и Аргентины, отказывавшихся не только вести торговлю с Югороссией но и приобретать товары и услуги у компаний и стран, торговавших с ней (в особенности поставлявших «белым» военное снаряжение). Большинство иностранных государств, встав перед этой дилеммой, выбирали рынки врагов Югороссии — как более выгодные и перспективные, а те, кто продолжал вести с ней торговлю, могли разорвать ее в любое время. Что говорить о прочих странах Европы, если даже неизменный патрон и союзник россов Британия, поддерживая Югороссию в каждой войне, в мирное время часто забывало про «свою армию в Южной Америке» ((с) У. Черчилль), предпочитая ей рынки Аргентины и открытые ей югоросским же оружием рынки Бразилии. Таким образом, в Югороссии возникла необходимость производить как можно больше товаров и изделий (прежде всего военного назначения) на месте, снизив импорт до минимума, создавая и развивая целые отрасли. Грозным звонком в этом направлении была и попытка блокады побережья флотом США предпринятая в ходе войны 23-24 гг. С другой стороны, после образования государства Югороссия все 20-е годы были благоприятными для местной сельскохозяйственной промышленности, что давало стране столь необходимую валюту. И если латифундисты лишились сверхприбылей от поставок интенданствам Антанты, то средние производители сельхозпродукции от коньюнктуры послевоенных лет скорее выиграли.
Рост внутреннего рынка начался еще в 1921 году с прибытием эмигрантов. Даже если не считать запасов РАБ (31 млн. ф.ст.), на руках у большинства мигрантов в общей сложности находилось ок. 10 млн. ф.ст. плюс имелась приблизительно такая же сумма у лиц сохранивших часть своего состояния (небезызвестный Юсупов) и лиц сделавших его в ходе махинаций и прямого грабежа в годы Гражданской Войны в России и Исхода (состояние Семенова оценивалось в 2,5 млн. ф. ст. даже с учетом расходов на эвакуацию «своих частей» и раздачи денег бойцам и командирам). Отдельным моментом были также изрядные сбережения в драгметаллах, драгоценных камнях и произведениях искусства вывезенных эмигрантами из России.
Местная промышленность должна была обеспечить всем необходимым в разы возросшее население страны. Что вполне естественно привело к массовому «проеданию» денег большинством мигрантов на еду, одежду и жилье на первом этапе. И столь же массовому вложению денег в текстильную и строительную промышленность лиц обладающих более-менее значительными капиталами. Вложения в с/х тормозились дискриминационными законами принятыми правительством Бальтасара Брума с целью защиты интересов местных производителей. Массовое строительство целых городков на месте «крысиных поселков» на перекрестках дорог и целых кварталов в увеличившейся почти вдвое столице влекли развитие строительной отрасти и добывающей промышленности. Возникали и новые отрасли производства. Например, предприятия по изготовлению слесарных и столярных инструментов: к 1924 г. их уже насчитывалось около 40. Аналогичный путь прошла и фармацевтика. За 20-е годы в Югороссии было создано 15 фармацевтических фабрик, на которых было занято около тысячи человек.
Немало было сделано уже в первые годы после Исхода. Уже в 1920 г. с помощью правления РАБ было открыто восемь заводов по изготовлению металлоизделий (с общим количеством рабочих всего 150 человек) и 10 мастерских по производству мебели. Все эти предприятия располагались в окрестностях Монтевидео, который был в те времена основным промышленным центром, несмотря на весьма серьезную тенденцию промышленного развития вдоль Уругвая.
В 1921-1922 годах, промышленный сектор продолжал развиваться за счет множества мелких предприятий основанных мигрантами. Уже в 1922 г. статистические данные правления РАБ указывают на существование 1850 предприятий преимущественно легкой промышленности, в том числе более 600 с чисто русским капиталом и еще несколько сотен со смешанным. В них было вложено 6 млн. золотых рублей, а объем их продукции за год составлял в денежном выражении 500 тыс. фунтов стерлингов. На этих предприятиях было занято 47500 рабочих. Таким образом, становится понятным, что именно в начале 20-х годов был дан серьезный старт — и качественный и количественный — развитию местной промышленности. По сохранившимся данным, импорт промышленного оборудования Югороссии в конце 20-х годов равнялся соответствующему импорту соседней куда более крупной Аргентины.
В свою очередь наличие дешевой рабочей силы к моменту когда большинство эмигрантов «проедало» свои финансовые запасы позволяло снижать себестоимость товаров за счет заработной платы, что опять же позволяло успешно конкурировать с иностранными производителями ширпотреба. А создание рабочих мест в свою очередь решало ряд внутренних проблем, ибо любая занятость была лучше массовой безработицы и проипредприятия помогали справиться с этой задачей значительно лучше, чем сельскохозяйственные поселения. Ведь еще в 1922 г. Милюков с горечью отмечал, что национальное движение вынужденно предпочитает городу деревню, как будто не понимая, что "невозможно превратить всех нас в крестьян за одну ночь". Несмотря на убедительную победу в войне, и практически полное отстранение от власти представителей местного правительства во главе с Бальтазаром Брумом, выпустившего печально известный закон 1922 года об ограничении продажи крупных земельных участков представителям русской диаспоры, несмотря на отмену самого этого закона, ситуация почти не изменилась, большинство русских хотело жить в городах, что требовало дальнейшего развития инфраструктуры, а главное, большого количества рабочих мест в городах.
Сразу после создания государства Югороссия среди членов правительства и правления «Национального банка Югороссии» (бывший «Русско-Американский банк» чья абревеатура вызывала злые шутки со стороны большинства эмигрантов бывших его должниками первые годы после Исхода) не было единства по этому вопросу. В результате дискуссии в специально созданном Русском Промышленном Агентства был все же сделан вывод, что развитие местной промышленности следует считать средством не только для достижения автаркии, но и для увеличения экспорта (т.е. средством покрытия расходов по импорту).
Надо сказать, что не последнюю роль в дебатах сыграли представители развернутой в ходе войны до штатной численности Ижевско-Воткинской дивизии. В очередной раз, покрыв себя славой на полях сражений, полки отказывались расходиться по сельхозкооперативам и на строительство домов, где они прозябали последние годы. «Счастливчики» устроившиеся в судоремонтные мастерские и паровозные депо были немногочисленны. Правительственные агенты доносили, что среди воткинцев видели представителей запрещенной указом Верховного Правителя партии «Колорадо» и даже разгромленной КПУ, что очень тревожило власти. Сумев произвести верхушечный переворот, в теперь уже бывшем Уругвае и подавив на раннем этапе попытки местных организовать сопротивление пришельцам, генералы вовсе не хотели получить бунт в одной из самых верных частей. В конце концов, компромисс был найден и под обещание трудоустройства в первую очередь воткинцы разошлись (испуг властей может характеризовать то, что даже в самые тяжелые дни войны 1929-1930 годов дивизию так и не возродили). Общим итогом споров было решение всячески развивать местную промышленность, на что и шла в ближайшие два десятилетия основная часть кредитов Национального Банка.
Наряду с быстрым развитием кустарно-ремесленного производства были созданы некоторые и поныне существующие предприятия пищевой и текстильной промышленности, предприятия по производству строительных материалов, заложены основы крупных предприятий добывающей промышленности, а также отмечались крупные вложения РАБ в местные транспортные и электрокомпании.
Новая волна инвестиций пошла в промышленность в 1925 году в связи с решениями РПА. В этом году число рабочих, занятых в промышленности удвоилось. Увеличился также объем капиталовложений в промышленность по сравнению с военным 1924 годом. В первой половине 20-х годов был создан ряд промышленных предприятий: текстильные, по производству растительных масел и мыла, каменоломни, заводы по производству цемента, мельницы и несколько ТЭЦ, которые обеспечивали электроэнергией помимо Новороссийска три следующих по величине города страны.
В этот же период русские промышленники поставили своей задачей поощрение использования населением продукции местного производства. Они пытались найти наиболее эффективные пути для политики протекционизма по отношению к производимым товарам. А.Н. Шевцов, владелец предприятия "Лидия", основатель объединения мыловаренной промышленности Югороссии и первый его президент, занимавший этот пост в течение нескольких десятков лет, рассказывал, что он, как правило, после окончания своего рабочего дня обходил магазины, чтобы "быть в курсе требовании рынка". Здесь он неоднократно сталкивался с индифферентным отношением русского населения к продукции местной промышленности, с тем, что многие женщины, обращаясь к продавцу, просят показать товар, "но только не местного производства".
В результате объективных трудностей уже в 1926 г. было закрыто 101 предприятие (большинству из них было от роду год или два) из-за отсутствия оборотного капитала. На сей раз, все благополучно завершилось благодаря тому, что около 10 млн. рублей по уже отработанной в первые годы Исхода схеме были направлены в сферу общественных работ. Помогли и так называемые "защитные налоги" на большую часть готовой промышленной продукции легкой промышленности, что также способствовало развитию местного производства.
В эти годы государственный сектор продолжает занимать ведущее место в экономике. Политика поощрения госмонополий была привычна как коренным жителям так и мигрантам. Обычной схемой была компания построенная на принципах акционерного общества 51% акций в которой принадлежали государству. Такими были компания «АлКо» производящая спирт, «Государственная компания содействия водным перевозкам» (ГОКСОВОП) контролировавшая складские помещения и портовое хозяйство во вновь создаваемых портах. Правда ее влияние было незначительно и с такими частновладельческими компаниями как «Доброфлот» и «РоПит» она сравниться не могла. «Государственная телефонная и электрическая сеть» (ГОСТЕЛЕС) контролировала телефонную сеть страны и распределение электроэнергии производимой на государственных электростанциях Дона и Кубани. Вне ее контроля оставалась трамвайная электросеть принадлежащая английским кампаниям и небольшие частные помещичьи электростанции обычно снабжавшие электроэнергией ближайшую сельскую округу. Созданная на базе Океанографической Службы компания «СервисОк» осуществляла переработку рыбы чья добыча выросла с 1923 по 1932 год в 12 раз долтигнув миллиона тонн и продолжала расти. Она контролировала 70% рынка морепродуктов, хотя и была вынуждена конкурировать с несколькими более мелкими частными заводиками. По потребление рыбы на душу населения Югороссия в 30-х встала на одно из первых мест в мире. Если же учесть, что говядина и баранина также являлась главным продуктом питания широких слоев населения, играя в бюджете рабочей семьи такую же роль какую в Европе играли хлеб и картофель (потребление 76 кг. на душу населения), то калорийность рациона среднего класса была пожалуй самой высокой в мире.
В апреле 1926 г. в первоначальном виде был принят закон о поощрении капиталовложений. До первых значительных капиталовложений — то есть вплоть до 1927 г., — рост промышленного производства отставал по сравнению с ростом населения и национального валового продукта. Годовой прирост промышленной продукции в последующие два года равнялся в среднем 12%. Темпы стали возрастать, когда началось расширение промышленного производства, обеспечивающего основные нужды населения (пищевая промышленность, текстильная, обувная, строительство). В связи с политикой, провозглашавшей так называемое "скромное существование", товары особым разнообразием не отличались. Цены на них устанавливались на основе введенного контроля над стоимостью на «товары первой необходимости». Это касалось в основном продовольственных товаров, дабы обеспечить платежеспособность на внутреннем рынке жителей городов. Естественное недовольство сельского населения гасилось благоприятными условиями на внешних рынках и вложениями правительства в сельское хозяйство повышавшими его товарность и экспортные возможности.
Сельское хозяйство в 20-30-х годах под влиянием эмигрантов претерпевает качественные изменения. Помимо традиционного животноводства в больших объемах начинают выращиваться многочисленные зерновые: пшеница, кукуруза, маис, рожь, овес, а также картофель и подсолнечник. А в конце 20-х в Югороссии появляются и рисовые поля. Производство риса изначально концентрируется в крупных кооперативных хозяйствах владеющих собственными рисоочистительными мельницами и установками для орошения плантаций. Посевные площади различных культур превышают в 1932 году 2 млн. га. Происходит земледельческая колонизация северных территорий удаленных от побережья. Казачьи станицы и русские коммуны окружаются пасеками с многочисленными ульями (рассвет пчеловодства непосредственно связан с прибытием эмигрантов благо местный климат и обилие медоносной флоры тому благоприятствовало) и обрастают садами яблок, груш, вишен, черешни, слив, алычи, абрикосов, винограда, дынь и даже персиков. Культивируются и местные фрукты. Всего к середине 30-х в Югороссии насчитывалось более 24 млн. плодоносящих деревьев. А многочисленные предприятия занимающиеся консервацией добавляют в 30-х годах к неизменным мясным консервам фруктовые соки, пюре и прочую продукцию предназначенную для долгого хранения и перевозок. Претерпевает изменения и животноводство. Если до 20-х годов было почти исключительно мясным, то всего десятилетие спустя молочную продукцию всех видов можно было купить на любом станичном рынке, а ассортименту сыров могла бы позавидовать оставленная мигрантами Россия. Фруктовая консервация и молочные продукты производимые в Югороссии не только полностью покрывают потребность внутреннего рынка, но и идут на экспорт в соседние страны, а фрукты и в Европу. Экспорт 1935 года составил 227 тыс. ящиков яблок и 1 млн. груш. Конкуренция на мировом рынке практически отсутствовала, так как фрукты поступали после окончания поставок из Калифорнии и до начала их из Австралии. А годовой сбор цитрусовых составил в том же 1935 году 1,5 млн. тонн. Начиная с 1933 года удалось создать рациональное плодовое хозяйство ориентированное на экспорт с твердыми мировыми стандартами продукции. После заключения Договора 1935 года с Парагваем на рынки Югороссии стала поступать масса дешевого упаковочного леса, что способствовало снижению себестоимости фруктовой продукции и завоеванию новых рынков сбыта.
Немалую роль в развитии казачьего и прочего земледелия сыграли многочисленные конфисказии земель у «неблагонадежных» из числа «500 семейств». Всего было конфисковано и роздано сторонникам новой власти почти 5 млн. га земли. В основном это были земли расположенные в непосредственной близости от крупных населенных пунктов и морских портов. В 1928 году был принят закон ограничивающий максимальный размер земельной собственности 30 тыс. га. (злые языки говорили, что цифра была не случайна почти идеально совпадая с размером поместья атамана Семенова). Тогда же был основан государственный Национальный институт колонизации (НИК) скупающий земли у землевладельцев для последующей передачи в долгосрочную аренду зажиточным казакам и сельскохозяйственным коммунам. Арендаторам предоставлялась возможность выкупа земли при внесении единовременно 10% ее стоимости с последующим погашением остальной суммы в течении 30 лет. В 30-е эта же практика продолжалась на захваченных в ходе войны 1929-1930 гг. у Аргентины и Бразилии землях. За двадцать лет НИКом было продано 3,3 млн. га. Но главную роль в добивании скотоводческих латифундий сыграл принятый значительно позднее в 1942 году «Акт о земельной собственности» согласно которому максимальный размер земельной собственности физического или юридического лица исключая государство ограничивался 2 тыс.га. и вводились ограничения на владение землей иностранными подданными и лицами постоянно проживающими за пределами Югороссии (официально это мотивировалось борьбой с прогерманскими силами внутри страны). Это сильно затруднило проникновение иностранных предпринимателей в различные области с/х. Все эти меры, а также присоединение бразильских и аргентинских территорий с более развитым земледелием способствовали интенсификации с/х и изменению соотношения площадей занятых под животноводство и земледелие с 11 к 1 в границах 1923 года, до 3 к 1 на 1945 год.
Рост земельных угодий занятых под фруктовые сады, виноградники и технические культуры неуклонно наблюдался на протяжении двух десятилетий. Что характерно благодаря столь же постепенному внедрению новых агротехнических приемов, становлению ветеринарной службы и частичному переходу к стойловому содержанию животных производство мяса и шерсти за тот же период упало незначительно (в годы ВМВ наблюдался даже значительный рост).
Отдельно следует упомянуть Институт агротехники и зерновых культур. Именно в его стенах и на небольшой (ок. 100 га.) экспериментальной агрономической станции под Новороссийском были заложены основы будущей интенсификации земледелия в Югороссии и многократного повышения его продуктивности. Именно здесь проводились работы по гибридизации сахарного тростника, селекции хлопчатника и картофеля давшие ряд новых сортов этих культур. Внедрение в с/х каучуконосного растения гваюлы позволило значительно повысить продуктивность каучуковых плантаций севернее Петрограда, а хинного дерева из которого которого фармацевтическими предприятиям Югороссии изготовлялись лекарства позволившие победить лихорадку внутри страны, а их экспорт давал необходимую для дальнейшего развития медицины валюту.
В том же направлении работал Центр сельскохозяйственных исследований в котором была разработана реализованная в 30-е годы общегосударственная программа лесопосадок тополя, эвкалипта, акаций и других деревьев на дюнных участках Атлантического побережья и в бассейнах рек Дона, Кубани и Терека, что позволило предотвратить растущую водную и ветровую эррозию, уничтожило зависимость от поставок леса из Бразилии и создало укрытие для скота от непогоды. Вклад в улучщение югоросского стада новыми породами скота внес и Институт зооветеринарных исследований.
В конце 30-х годов в Республиканском Университете Новороссийска училось свыше 20 тысяч студентов. Были открыты два более мелких ВУЗа в Екатеринодаре и Симбирске, и ряд технических училищ в других городах, находящихся в подчинении Технологической Академии. В частности, в Новороссийске ему были подчинены два индустриальных учебных заведения, химический, строительный и судостроительный колледжи, а также колледжи торговли, домоводства, графического искусства, прикладного искусства, делопроизводства и коммерции. Созданы Национальная академия литературы, Национальная инженерная академия, институт географии и истории, Астрономическая обсерватория, а в конце 30-х открыт планетарий.
Государством также осуществлялась программа кредитования на выгодных условиях строительства овоще- и зернохранилищ, элеваторов, складских помещений на ж/д. Половина этих зданий была целиком построена за госсчет и являлась казенной собственностью. Эти мероприятия в частности позволили сохранять первый декабрьский урожай картофеля, что в несколько раз увеличило товарность этой отрасли.
В свою очередь, за пользование государственными хранилищами взимался натуральный налог который затем продавался в сети магазинов «ОбщеПита» в городах где могли отовариваться лица имеющие низкий доход – прежде всего рабочие, мелкие служащие и члены их семей. Эта система действовала вплоть до 1934 года когда рост общего благосостояния внутри страны не сделал ее излишней, а большинство помещений занятых под «ОбщеПит» и госхранилища были приватизированы.
Завышенные таможенные налоги, которыми облагались товары зарубежных поставщиков, должны были защитить продукцию отечественного производства от конкуренции с импортом. В те же годы в Югороссии стали создаваться новые отрасли, такие, как предприятия по производству автомобильных покрышек, фанеры и труб, расширялось производство бумаги.
В 1926 г., через два года после провозглашения Республики Югороссия, были опубликованы данные, в которых приводились сведения о существовании в стране 1098 предприятий с владельцами-русскими. В эти предприятия в общей сложности было инвестировано 200 млн. рублей, занято на них было 73860 человек (в дополнение к 1265 предприятиям с латинскими владельцами — при капиталовложениях на общую сумму в 40 млн рублей и количестве рабочих 29529 человек). Надо сказать, что с предприятий судоремонтной, железнодорожной и электрической промышленности местные кадры вытеснялись вполне осознанно, что и неудивительно, если учесть проявленную ими «неблагонадежность» в ходе войны. Так если в 1920 году в порту Монтевидео было занято 11 тыс. человек, то в 1926 году эта цифра была уже 29 тыс., но из них только 7 тыс. были местными. Вообще судоремонтная, а впоследствии и судостроительная промышленность с приходом русских развивалась стремительными темпами. После Исхода в распоряжении десятка русских компаний осталось более 200 пароходов, которые быстро захватили весь рынок перевозок в бассейне Параны и южной Атлантике. Эти же компании или их филиалы наладили промысел китов и тюленей у берегов Антарктиды.
Продолжалось развитие торгового флота. Все 20-30-е годы расширялась портовая инфраструктура Новороссийска, Александровска, Екатеринодара, Порт-Петровска и Мальдонадо. В 1929 году в городе Колония был завершено оборудование гавани способной принимать морские суда и город был переименован в Русскую гавань и объявлен морским портом.
Еще в 1927 году под Екатеринодаром был построен ж/д мост через Кубань связавший основную территорию страны с территориями Закубанья завоеванными в 1924 году.
Развивалась и судостроительная промышленность. Еще в 1928 году В.И. Юркевичем было открыто небольшое судостроительное КБ «БЭКНИ». Помимо ставшего уже привычным ремонта и совершенствования судов оно занималось проектированием форм корпусов и винтов многочисленных каботажников, сейнеров и китобоев, а также судов-рифрежираторов и сухогрузов необходимых для доставки в Европу продуктов югороссокого с/х. Предприятию во второй половине 30-х способствовал успех, отчасти из-за благоприятной коньюнктуры на мировом рынке и имеющимся в стране деньгам выплачиваемым Бразилией и Аргентиной, а также германским вложениям капиталов, но главным образом благодаря личности основателя проектировавшего и правда очень продуманные суда не имевшие аналогов в мире. Юркевичу удалось запатентовать суда с «обводами Юркевича» в Бельгии, Великобритании, Франции, Германии, Испании, Италии, США и Японии. Плодотворным оказалось и сотрудничество с пароходным обществом «Садко» возглавляемым А.Н. Власовым. Взаимная финансовая поддержка способствовала и взаимному успеху (в конце 40-х Власов был владельцем более 40 океанских судов догнав сильнейшую и старейшую русскую кампанию «РоПит»).
Несмотря на мягко говоря сложные отношения с соседями они охотно покупали суда строившиеся на верфях Новороссийска и Петрограда, а в годы Второй мировой покупатели нашлись и в далекой Европе.
К 1938 году по проектам Юркевича были построены и перестроены 126 пароходов. Во второй половине 30-х после Чакской войны именно он проектирует небольшие речные танкеры из железа и конкрита. Конструкция отличалась предельной дешивизной, ей требовался лишь двигатель в 150 л.с., а для управления было достаточно двух матросов. Эти суденыхки раз и навсегда решили проблему топливного голода в Югороссии доставляя нефть с верховьев Дона как со старых, так и новых скважин в Чако на нефтеперерабатывающий завод в Ла-Теха.
Созданное в 1936 году при преобладании государственного капитала акционерное общество «Роснефть» занимающаяся производством и продажей нефтепродуктов уже к началу 40-х получало более 15 млн. рублей чистой прибыли ежегодно. Таким образом в отличии от соседней Бразилии Югороссия к концу 30-х смогла успешно решить топливно-энергетическую проблему и перестала полностью зависеть от «Бритиш петролеум компани».
С частного почина началась и история электротехнической промышленности в Югороссии. Впрочем человек которому она была обязана своим рождением, умер так и не услышав этого названия почти за год до русского переворота и смены названия государства. Это был известный русский изобретатель Александр Николаевич Лодыгин — изобретатель лампы накаливания. Будучи увлечен идеей создания «русского национального очага» он переезжает из США в Уругвай чей климат был полезен для него и его жены. Не достигнув к концу жизни таких успехов как его удачливый конкурент и плагиатор Эдисон, он тем не менее был владельцем завода в США по выпуску электрических ламп где сам и работал главным инженером. Перебравшись в 1921 году в Уругвай с семьей и несколькими американскими рабочими и инженерами на средства вырученные от продажи имущества в Штатах он строит маленький заводик (33 рабочих) по уже привычному производству ламп накаливания, при нем мастерскую по сбору светильников и электрические печи собственной конструкции для плавки, закалки и отжига металлов для первого в Югороссии сталеплавильного заводика производящего стальной прокат, оцинкованное железо и проволку для скотоводческих хозяйств. На закате жизни он воплотил свою мечту построив летательный аппарат по типу автожира. Однако тогда эта идея не получила дальнейшего развития, но подтолкнула на собственные поиски Игоря Сикорского бывшего одновременно одним из инженеров и приказчиком на заводе Лодыгина. Светильники Лодыгина хорошо раскупались уже в последние месяцы его жизни, а впоследствии стали одним из главных товаров предназначенных для экспорта в соседнюю Аргентину наряду с дешевым местным вином, папиросами и солью.
В 1927 году при господдержке возникает акционерное общество «Аэропуть», с капиталом в 450 тыс. рублей, для организации и эксплуатации воздушных линий, начавшая осуществлять регулярные рейсы между Новороссийском и Буйнос-Айресом. Государство широко пошло навстречу этому обществу и постановило в первые два года выдавать значительную денежную субсидию в 65 руб. за каждые 100 км. пройденные машинами авиакомпании с ограничением общего ежегодного километража. Директором этого общества был выбран Игорь Сикорский. В качестве шеф-пилотов на открывающуюся авиалинию был приглашен военный летчик капитан В.И. Стрижевский, только что взявший первый приз на воздушных состязаниях в Европе и известный ас Первой Мировой и Гражданской войн полковник А.А. Казаков. Помимо них в первых полетах участвовали капитан авиации Байдак, ротмистр Никитин и подпорутчик Ярошенко. Именно этим именам обязана своим рождением авиация Югороссии. Полеты осуществлялись на гидропланах закупленных в войну 1923-1924 годов, а с открытием новых авиалиний пролегающих над сушей во Франции были закуплены самолеты «Потез-20». Уже в первый 1928 год воздушный способ сообщений приобрел такую популярность и так зарекомендовал себя безопасностью полетов, что среди пассажиров можно было увидеть пожилых католических епископов, православных священников и даже женщин с детьми. В 1929 году воздушные линии увеличились; летали уже по трем маршрутам: Новороссийск — Буйнос-Айрес, Новороссийск — Порт-Артур — Порту-Алегри, Новороссийск — Ла-Плата, Новороссийск — Александровск — Симбирск. В связи с войной 1929-1939 гг. большинство летчиков было мобилизовано в военную авиацию, а гражданские перевозки осуществлялись только по внутренним линиям. К ним добавилась Новороссийск — Спасск. В 1930 году был впервые осуществлен перелет по маршруту Новороссийск — Нижний Новгород — Асунсьон. Линия Новороссийск — Александровск — Симбирск была продолжена до Нижнего Новгорода, а от Спасска до Твери. Образовалась новая линия Новороссийск — Александролвск — Царицин. В 1931 году была освоена авиалиния Новороссийск — Порт-Артур — Петроград. Ввиду сильно пересеченной местности с многочисленными реками, озерами и горами специально для этой авиалинии были закуплены во Франции самолеты «Фарман-306» с тремя моторами Лоррэн 240 л.с. на 8 пассажиров с радиостанцией. Более простые линие в 30-х обеспечивали «Юнкерсы» собираемые на авиазаводе под Новороссийском (открыт в 1930-м). Этот контракт стал кстати первым в череде контрактов с Германии заключенных югоросским правительством и частными фирмами. Сикорский стал директором этого завода и небольшого КБ при нем, а его место в правлении «Аэропути» занял Казаков.
К тому моменту авиаторами общества «Аэропуть» было пройдено более 600 тыс. км., регулярность движения по расписанию составляла 99%, и не было ни одной крупной аварии.
Приблизительно треть всех предприятий страны — и русских, и латинских — была, что называется, "семейными", то есть они не использовали наемный труд со стороны. Около 2 тыс. предприятий использовали труд только лишь трех наемных работников. Таким образом, лишь считанные десятки местных предприятий могли претендовать на основании числа занятых там рабочих рук на роль "заводов" в современном понимании этого слова.
Самым крупным из таких заводов (после судоремонтного – он еще полтора ...
