Победоносная Казанская война 1530 (продолжение)

Строгановы с сподвижниками произвели государственный переворот (в сговоре и по приказу выше стоящих)

Возрождаю тему

Итак, на чем завершил:

Сулейману было за что воздавать хвалу Аллаху, но, не смотря на все эти победы, это был не конец. Возмущенная тем, как с ней обошёлся султан королева Изабелла вступила в переговоры с Фердинандом Габсбургом. 29 декабря 1541 г. уполномоченные Фердинанда и Изабеллы подписали в замке Дьялу (совр. Джилэу) договор о переходе Трансильвании под власть Фердинанда, который обещал освободить Буду. Всем было ясно, что в Западной Европе назревает большая война.

Продолжение:

За происходящим внимательно следили и в Москве, послы и агенты которой регулярно информировали правительство о развитии событий. Мысль о том, чтобы воспользоваться ситуацией и нанести сокрушающий удар по Крымскому ханству буквально витала в воздухе. Но и воевать с татарами в одиночку было затруднительно. Русское государство отделяло от Крыма огромное расстояние "Дикого поля" (фактически южная граница тогдашней России проходила по Оке, а Тула была далёким южным форпостом), провести через которое крупную армию было, мягко говоря, нетривиальной задачей. Да и само Крымское ханство, даже без своего турецкого покровителя (чье вмешательство в конфликт также нельзя было сбрасывать со счетов), было сильным противником, способным мобилизовать до 100 тыс. всадников. Само собой напрашивалась идея о коалиционной войне, в которой естественными союзниками Русского государства в борьбе с крымцами выглядели Польско-Литовское государство и Молдавия. Не смотря на то, что после заключения мира с Османской империей в 1533 г. Между Стамбулом и Краковом оживились дипломатические контакты, и почти каждый год в Стамбул направлялось из Польши посольство (а турецкие посольства также посещали Краков), политика поддержания мира с турками магнатского "сенаторского короля" Сигизмунда I и королевы Боны не отвечала интересам отдельных группировок польско-литовской знати. Уже в 1537 году, во время волнений шляхты под Львовом (место сбора шляхетского ополчения), прозвучали резкие выпады в адрес короля и его клевретов, ничего не делавших для отражения татарских набегов. В 40-х гг. XVI в. Это положение стало главной причиной критики в адрес Сигизмунда и определило в целом отношение шляхты к правительству. Появились исторические, литературные и публицистические сочинения, пропагандировавшие идею борьбы против османов. А в начале 1544 г. На Петроковском сейме уже совершенно четко был поставлен вопрос о необходимости войны с турками и сбора ополчения.

Заинтересованность в антикрымском союзе проявляла и Молдавия. Несмотря на подчинение султану, вернувшийся в 1541 г. к власти Петр IV Рареш не отказался от освободительных планов, основывавшихся на сотрудничестве с Габсбургами. В период подготовки Габсбургами в 1542 г. военной кампании с целью освобождения Буды молдавский господарь снова вступает в отношения с ними. В марте 1542 г. Рареш заключил секретный договор с Иоахимом Бранденбургским, который по поручению австрийского эрцгерцога (а "по совместительству" чешского и венгерского короля) Фердинанда Габсбурга должен был возглавить антиосманские действия. Молдавский господарь обязался предоставить воска и денежный заем в 200 тыс. флоринов, а также информировать о движении султанских войск.

Всё это порождало надежды в Москве на возможность создания направленной против Турции и Крыма коалиции, чему способствовали и события в Астрахани, где в 1539 г. произошла очередная смена власти. Правивший там с 1537 года Дервиш-Али был свергнут вновь вернувшимся к власти ханом Абд ар-Рахманом (до этого он правил Астраханским юртом с 1533 по 1537 год). И его первейшей задачей как астраханского хана стал поиск сильного иноземного покровителя, так как само по себе Астраханское ханство было очень слабо в военном отношении, и её правители могли удержаться на престоле только имея поддержку кого-то из четырёх сильных соседей: Русского государства на севере, Ногайской орды на востоке, «черкесов» (княжеств Северного Кавказа) на юге или Крымского ханства на западе. Ногайская орда исключалась сразу, так как изгнанный Дервиш-Али был как раз её ставленником. С Крымским ханством Абд ар-Рахман находился в конфликте. Оставались лишь княжества Северного Кавказа и Россия. И в этих условиях Абд ар-Рахман предпринял попытку создания своего рода содружества из Русского государства, Астраханского ханства и своих союзников из черкесских князей. Переговоры об этом между Астраханью и Москвой шли вполне успешно и 4 октября 1540 года в Москву прибыл от Абд ар-Рахмана "большой посол" Джан-Мухаммед с предложением заключить союз против Крымского ханства. Русское правительство отреагировало на это более чем благожелательно, тем более, что Абд ар-Рахман предложение о союзе сопроводил пожеланием признать верховенство русского государя, тем самым став “подручником” Ивана IV.

В этих условиях русская дипломатия развила бешеную активность, стараясь сколотить антикрымскую коалицию. Но очень скоро Москве пришлось убедиться, что "первый блин вышел комом" — замышляемый союз не желал складываться. Польский король в 1542 г. возобновил мирный договор с Крымом. Неудачи австрийцев в войне с турками вынудили молдавского господаря оставить мысли об освобождении от власти Османской империи. А астраханский хан, еще недавно сам предлагавший русскому великому князю союз против крымцев, поменял направление своей политики и пошёл на сближение с Бахчисараем.

Таким образом на южных рубежах Русского государства на несколько лет установилось хрупкое равновесие, которое продолжалось до 1545 года, когда в Астрахани скончался хан Абд ар-Рахман. Сначала, с помощью ногайцев, опустевший престол занял Ак-Кобек. Но продержался менее года. Уже в следующем году другой претендент на астраханский трон Ямгурчи, при поддержке черкесов, сверг Ак-Кобека и воцарился сам. Но это не устроило Русское государство, так как Ямгурчи, в отличие от двух своих предшественников не считал нужным придерживаться дружественных отношений с Москвой, где как раз находился на "государевой службе" астраханский "царевич" Ядгар-Мухаммед. В декабре 1546 г. под Казанью начался сбор 15-тысячного русского войска, которое двинулось вниз по Волге. Подойдя к Астрахани 4 февраля 1547 г. на следующий день русские подвергли город краткому артиллерийскому обстрелу, после которого пошли на штурм. Астраханцы сопротивлялись недолго и столица ханства быстро пала. Ямгурчи с частью приближенных сбежал, а жители ханства присягнули на верность Ядгар-Мухаммеду, который, в свою очередь, признал себя "подручником" (вассалом) русского государя и принял обязательство выплачивать ежегодную дань в 3 тыс. осетров и даровать русским купцам право беспошлинной торговли. Ногайцам была обещана выплата положенной ежегодной дани в 40 тыс. алтын, что позволило избежать конфликта с бием Шейх-Мамаем.

Но исполнить свои клятвы и обещания Ядгар-Мухаммед не успел, так как продержался на троне всего несколько месяцев. Узнав о захвате Астрахани русскими крымский хан в этом же году собрал все свои силы и форсировав Дон обрушился на Нижнее Поволжье. Ядгар-Мухаммед бежал, город был сожжен, а значительная часть жителей ханства угнана в Крым. После чего Сахиб-Гирей отступил, а в Астраханском ханстве, воспользовавшись временно установившимся безвластием, вновь захватил власть Ямгурчи, который повёл курс на союз с Крымом. Но разорение крымцами Нижнего Поволжья и угон местного населения вызвал недовольство в Ногайской орде, для которой Астрахань служила одним из основных источников поступления денежных средств. Первоначально ногайские мурзы ограничились упрёками в адрес Сахиб-Гирея и требованиями вернуть захваченный полон. Но когда тот не только отказался это сделать, но и послал военную помощь Ямгурчи, то ногайцы развернули против крымцев военные действия. Зимой 1548-1549 гг. бий Шейх-Мамай послал на Крым своего племянника Али-мурзу с 12-тысячным войском. Но этот поход оказался неудачен. При подходе к Перекопу ногайцы были окружены 40-тысячной крымской армией и в последующем сражении были наголову разгромлены. Одновременно с этим часть ногайцев ходило под Астрахань, но не имея пехоты и артиллерии были вынуждены отойти не добившись своих целей.

Впрочем, эти неудачи не обескуражили Шейх-Мамая. Ещё в октябре 1548 г. в Москву прибыли послы от бия и высших мурз, которые после продолжительных переговоров заключили с царём договор о ненападении и помощи России против её врагов. Кроме того было достигнуто соглашение о совместном выступлении против Астрахани, где ногайцы предлагали посадить на престол находящегося в Москве бывшего астраханского хана Дервиш-Али. 5 февраля 1549 г. послы были отпущены восвояси в сопровождении русского посла к Шейх-Мамаю, Ивана Борисовича Федцова. Но прибывший в орду русский посол не застал Шейх-Мамая в живых. А новый бий Юсуф отказался утвердить привезённый договор. Более того, потребовал от русских, чтобы те воздавали ему такой же почёт и уважение, каким пользовались крымский хан и бывшие золотоордынские государи. На что Москва, соответственно, ответила отказом. Начавший было складываться направленный против Крыма русско-ногайский союз рухнул так и не образовавшись. Но, несмотря на это, в Москве уже и не думали о сворачивании операции по захвату Астрахани. Тем более, что не все ногайские мурзы были согласны со своим новым бием. Младший брат Юсуфа, руководитель Правого (Западного) крыла Ногайской орды нурадин Исмаил, будучи в экономическом плане сильно зависим от торговли с Русским государством, отказался поддержать политику Юсуфа и продолжал побуждать Ивана IV на войну с Астраханью с целью возвращения престола Дервиш-Али.

Москва, понятное дело, не могла упустить такой шанс. Между царем и нурадином было заключено соглашение о совместном выступлении и летом 1549 г. Дервиш-Али был послан в Астрахань, а с ним воевода кн. Владимир Иванович Воротынский с 10-тысячным войском. Выступив из Нижнего Новгорода к 27 июня войска на судах подошли к району Переволоки – месту наибольшего сближения Волги и Дона, где по плану должны были соединиться с ратью Исмаила. Но ногайцев там не оказалось, так как узнав, что Исмаил собирается принять участие в завоевании русскими астраханского юрта, Юсуф-бий собрал армию и двинулся к Волге. И Исмаил с отрядами преданных ему мурз был вынужден выступить ему на встречу. Так и не дождавшись обещанной нурадином ногайской конницы, русские продолжили поход самостоятельно.

Первое боевое столкновение русских войск с астраханскими произошло 29 июня у Черного Яра. Передовые отряды Ямгурчи были разбиты наголову. Пленные показали, что ханская ставка находится не в самой Астрахани, а в пяти верстах от города, в одном из рукавов дельты Волги, и что гарнизон в самой крепости крайне незначителен. Имея эти сведения, часть русского войска во главе с кн. Юрием Ивановичем Шемякиным-Пронским блокировала Ставку хана, а другая часть во главе с кн. Владимиром Воротынским без боя заняла Астрахань 2 июля 1549 г.

Узнав о падении своей столицы хан Ямгурчи в тот же день бежал к своим союзникам на Кавказ. Русские войска бросились в преследование и 7 июля настигли беспорядочно отступавшие ханские силы, без особого труда перебив их, а частично – захватив в плен.

Согнав Ямгурчи русские поставили в Астрахани ханом Дервиш-Али, который, по условиям договора, признавал себя вассалом Русского государства и обязывался выплачивать ежегодную дань в размере 40 тыс. алтын (1200 руб. серебром) и 3 тыс. осетров в сажень (до 2,5 метров). Кроме того, русские получили право вести рыбную ловлю от Казани до Астрахани – по всей Волге – беспошлинно и безъявочно (т. е. не извещая об этом и не спрашивая разрешения астраханских властей). После чего, достигнув таким образом поставленных целей, русские 29 июля покинули Астрахань, оставив в ханстве под началом Петра Дмитриевича Тургенева контингент русских войск для предотвращения восстания местного населения против хана Дервиш-Али, как русского ставленника, восстановив власть Москвы над Нижним Поволжьем.

Однако ограничиваться только этим в России уже не собирались. Череда успехов в борьбе против "басурман" вызвала у многих "головокружение от успехов" и породила планы продолжения наступления в южном направлении с целью сокрушения Крымского ханства и присоединения к Русскому государству Северного Кавказа. Все условия для этого, казалось, складываются максимально благоприятно. В возникшей в Ногайской орде междоусобице между бием и нурадином осенью 1549 г. погиб Юсуф и во главе ногайцев стал дружественный русским Исмаил. Турецкий султан Сулейман, после заключения в 1547 г. перемирия с императором Священной Римской империи и венгерским королём, считая тыл обеспеченным, начал в 1548 г. войну с Ираном. Весной 1548 г. турки, совершив дальний рейд в Иран, заняли Азербайджан, взяли Тебриз и, разбив шахские войска в битве при Маранде, углубились в Иран до Кашана и Кума. В том же году они вторглись в Восточную Армению, в 1549 году — в Южную Грузию. Но эти успехи потребовали крайнего напряжения сил огромной Османской империи. Уже в 1549 г. французский посол сообщал, что своим персидским предприятием султан подвергает своё государство опасности, что потери в войске очень велики, что в янычары берут мальчиков 14 лет, и что не хватает для войска лошадей. Таким образом, это порождало надежды на то, что завязшая в войне на востоке Османская империя не сможет заступиться своего вассала, поскольку скорее ей самой требовалась поддержка крымцев, а возможность оказания помощи последним со стороны турок становилась сильно ограниченной.

Под влиянием этих факторов в Москве сложилось решение закрепить достигнутые успехи и довести борьбу с татарскими ханствами до конца. Уже в 1550 году, сразу после установления русского протектората над Астраханью, было принято решение об организации похода на Крым, который должен был завершиться "посажением" на ханский престол царевича Джан-Темира, сына Дервиш-Али. Царь и его советники не могли не понимать, что такой поход на Крым означает вторжение в непосредственную сферу турецких интересов. Ведь крымские ханы, как уже указывалось выше, были вассалами турецкого султана, в Крыму и на подступах у нему стояли турецкие крепости. Радикально решить крымскую проблему было невозможно без столкновения с Османской империей.

В связи с этим всё более остро вставал вопрос о возможных союзниках Русского государства. Прежде всего внимание русских политиков обращалось к Польско-Литовской державе и особенно к непосредственно граничившему с Россией Великому княжеству Литовскому. В Москве хорошо знали о том огромном ущербе, который наносили постоянные набеги крымских татар южным областям Литвы и Короны Польской, и о той необъявленной войне, которую население этих областей вело уже много десятилетий, отражая натиск агрессоров. Казалось, что план совместного выступления России и Литвы, чтобы раз и навсегда ликвидировать татарскую опасность, должен встретить в Великом княжестве Литовском большую поддержку. И по мере того как планы наступления на Крым становились всё более реальными, в русской внешней политике чётче обозначалась тенденция к поискам союза с Литвой против крымцев и турок. После установления русского протектората над Астраханью (1549 г.) в Вильно со специальным извещением о победе был отправлен гонец, которому предписывалось говорить пока ещё неофициально о желании царя "соединачася" с Сигизмундом II Августом "христианство от бессерменских рук отвселе свобожати". Когда в январе 1550 г. в Москву прибыл с поздравлениями по поводу победы над "неверными" литовский посланец Юрий Тышкевич, вопрос о союзе между государствами был поставлен уже в официальном порядке.

Эти первые попытки нащупать путь к согласию с Литвой против татар не привели, однако, к положительным результатам. Сигизмунд II и его ближайший советник Николай Радзивилл Чёрный были далеки от каких-либо планов сотрудничества с Россией и, наоборот, прилагали усилия к сохранению дружественных отношений с Крымом, тем более что с концентрацией сил Крымского ханства на борьбе с Россией татарские набеги на южные области Польско-Литовского государства практически прекратились. На состоявшихся в Москве в январе 1551 г. переговорах литовские послы охотно говорили о необходимости соединения христиан для борьбы против неверных, но использовали это лишь как аргумент в пользу продления перемирия между государствами, тщательно уклоняясь от обсуждения каких-либо других вопросов.

Неудача настигла русскую дипломатию в попытке привлечь к замышляемому походу на Крым ногайцев. Прибывшие в начале 1550 года в Сарайчук (столицу Орды) русские послы предложили бию Исмаилу послать вместе с русским войском шесть тысяч ногайской конницы во главе со своими сыновьями и племянниками, которые в случае успеха должны были осесть в Тавриде и сформировать новую крымскую аристократию. А если понадобится, то и послать осенью на крымцев основные ногайские силы. Но и это замысел не увенчался успехом по причине внутренних неурядиц в Ногайской орде.

Сыновья погибшего бия Юсуфа бежали в Крым, где "пристали к крымскому царю". Получив такое подкрепление Сахиб-Гирей тут же принялся строить планы похода к занятой русскими Астрахани, возвращения тамошнего трона Ямгурчи. Одновременно с этим шла подготовка к большому набегу на Русь, с целью отвлечения внимания Москвы от событий в Нижнем Поволжье.

Весной (марте-апреле) 1550 г. Ямгурчи вместе с Юсуфовичами и отрядом выделенных ему крымским ханом пищальников-тюфенкчи подступил к Астрахани. Но его попытка вернуть себе престол не увенчалась успехом. Дервиш-Али при поддержке русского гарнизона успешно отбил нападение. Но Ямгурчи на этом не успокоился. В мае он снова подступил к городу, но и на этот раз его ждала неудача. Дервиш-Али к этому времени решил переориентироваться с Москвы на союз с Крымом и сменил свою внешнюю политику. Из Бахчисарая пригласил к себе на должность калги-султана царевича Хаспулад-Гирея, а сыновьям Юсуфа обещал помогать против Исмаила. Обрадованные Юсуфовичи отстали от Ямгурчи и "побили" его, с астраханским же правителем заключили шертное соглашение о союзе против бия. Дервиш-Али помог им переправиться через Волгу на Ногайскую сторону, дав им возможность начать новый виток борьбы за власть у ногайцев.

Внезапным ударом сыновья Юсуфа и их сторонники захватили ногайскую столицу, где убили враждебного им главу семейства Шихмамаевичей (потомков Шейх-Мамая) Касима-мурзу. А через два дня обрушились на кочевье семьи Исмаила, в их руках оказались всё имущество и стада. В Ногайской орде вновь заполыхала гражданская война.

Пришли тревожные известия и с юга. В конце 1549 г. Сахиб-Гирей и его советники приняли решение предпринять новый набег на Русское государство. Стремясь усыпить бдительность противника крымский хан возобновил с Москвой мирные переговоры, и распустил слух о подготовке похода на черкесских князей. Тем не менее, в Москве от своих "доброхотов" в ханстве (где целые знатные семейства находились "на жаловании" от русской казны, за что должны были сообщать русским о намерениях своего хана и влиять на его решения в пользу Русского государства) получили более или менее достоверную информацию о направлении готовящегося выступления и с началом весны 1550 г. начали размещение войск вдоль южной границы с целью отражения ожидаемой атаки крымцев.

Однако, в отличие от прошлых лет, только этим в Москве решили не ограничиваться. В начале июня 1550 г. собранное в Белёве 10-тысячное русское войско под командованием Ивана Васильевича Шереметьева выступило в поход в сторону крымских владений. Формальной целью похода был захват татарских табунов, что паслись на так называемом Мамаевом лугу на левобережье Днепра в его низовьях, и одновременно стратегическая разведка намерений крымского хана. Фактическая задача же состояла в том, чтобы заблаговременно обнаружить крымское войско, сопроводить его до русских пределов и здесь атаковать с тыла, сковав до подхода главных сил "береговой" рати и Государева полка. Рать Шереметьева должны была стать "наковальней", на которую обрушился бы "молот" главных сил русской армии.

Составленная из трёх полков рать шла на юг Муравским шляхом. В верховьях рек Мжи и Коломака (приток р. Воркслы), где войско должно было соединиться с почапским отрядом, Шереметьев узнал, что "царь крымский Донец перелез со многими людьми, а идет к рязанским и тульским украйнам". Получив это известие воевода немедленно развернул свои силы назад и скорым маршем пошёл обратно на север по Муравскому шляху к Думчеву кургану, у истоков Псла (севернее нынешней Прохоровки).

Тем временем известия о происходящем в Поле достигли Москвы. 28 июня к Ивану IV прибыло сразу несколько гонцов, которые сообщили царю о том, что татары во множестве "лезут" через Северский Донец.

Эти новости привели в действие русскую военную машину, шестерни которой начали проворачиваться во всё убыстряющемся темпе. Командующие русской ратью немедленно были "отпущены" царём к своим войскам. В Москве начался сбор Государева полка. 2 июля царь прибыл в Коломну, где к этому времени сконцентрировались главные силы русского войска, и откуда 4 июля началось выступление в сторону Тулы, к которой, по поступавшим сообщениям, двигались крымцы.

Однако вскоре пришли известия о том, что ситуация изменилась. Сахиб-Гирей узнав от захваченных пленных о выдвижении русской рати повернул сначала к Одоеву, а затем, не доходя до города около 30 вёрст, развернулся назад в степь, явно пытаясь уклониться от столкновения с основными русскими силами. Однако царь тем не менее, рассчитывая на то, что, повернув назад, хан наткнётся на Шереметьева, тот "свяжет" татар и тогда решающий бой всё же состоится, решил продолжить марш в прежнем направлении. Но уже спустя всего несколько часов поступили новые сообщения, после получения которых царю и о его окружению стало ясно, что первоначальный план окружения и разгрома крымского войска окончательно рухнул.

Определив маршрут движения крымского войска, насчитывавшего более 30 тыс. бойцов, и повернув вдогонку за Сахиб-Гиреем, Шереметьев, как он позднее докладывал царю, предполагал "…его (т.е. Сахиб-Гирея) в войне застати: нечто станет воевати и розпустит войну, и воеводам было приходити на суволоку, а не станут воевати, и им было промышляти, посмотря по делу…" И на первых порах всё развивалось так, как предполагал воевода. Хан, не догадываясь о своих преследователях, быстро шёл на север. Приблизившись к русской границе на реке Сосна, в районе т.н. Кирпичного брода, Сахиб-Гирей дал своему войску отдых и здесь оставил свой обоз ("кош") вместе со значительной частью заводных коней, максимально облегчив своё воинство перед последним броском.

Длившаяся несколько дней остановка татарского войска позволила Шереметьеву нагнать неприятеля. Когда основные силы Сахиб-Гирея 29 июня двинулись скорым маршем (примерно 50 и даже более километров в сутки) двинулись на Тулу, Шереметьев, к этому времени прочно "повисший" у него на хвосте, решил атаковать ханский обоз. 1 июля посланные им силы взяли "царёв кош" и вместе с ним богатую добычу, насчитывавшую шестьдесят тысяч лошадей и восемьдесят верблюдов.

Разобравшись с добычей, Шереметьев разделил свою рать на две части. Отряд численностью в 3 тыс. воинов был отправлен конвоировать часть захваченного добра в Мценск, а другую в Рязань. А сам воевода с 7 тысячами бойцов 2 июля пошёл вслед за ханом, который всё ещё не подозревал о том, что происходит у него в тылу. Захваченные в обозе пленники показали, что Сахиб-Гирей "пошел на Тулу, а ити ему наспех за реку за Оку под Коширою…".

Однако этот успех оказался для Шереметьева последним. В тот же день крымский хан крымскому хану стало известно не только то, что с севера на него надвигается сам Иван IV с главными силами, но и то, что его обоз захвачен русской ратью. Перед ханом встала картина приближающейся катастрофы – ведь потеряв половину лошадей, татарское войско утрачивало маневренность, свой главный козырь. Над войском Сахиб-Гирея, оказавшимся фактически в окружении, нависла угроза полного разгрома.

Однако не случайно крымский "царь" прославился "великой ревностью к войне". Оценив ситуацию и убедившись в том, что в сложившейся обстановке начатый им манёвр с целью обойти позиции русских войск на Оке с запада (подобный тому, что совершил в 1521 г. Мухаммед-Гирей) теряет всякий смысл, хан принял решение немедленно, не распуская свою рать для "войны", повернуть назад. В момент, когда он принял это решение, от места впадения Плавы в Упу, где стояло татарское войско, до Коломны, где находились главные силы русской армии, было около 180-200 вёрст и примерно столько же до захваченного Шереметьевым коша. У Сахиб-Гирея появился реальный шанс нанести удар по Шереметьеву и, имея в запасе несколько дней, разгромить его войско, отбить хотя бы часть обоза, а главное, табунов, а затем поспешно, избегая столкновения с главными силами русского войска, отступить в Поле.

Для Шереметьева такое ханское решение оказалось неожиданным. Значительная часть его войска отделилась и отправилась, как было отмечено выше Второй отряд, в котором насчитывалось 7 тыс. служилых людей во главе с самим, перегонять захваченные табуны, а сам он с оставшимися ратниками двинулся по татарской сакме на север. Вечером 3 июля у урочища Судьбищи полки Шереметьева столкнулись с татарскими авангардами.

На первых порах сражение разворачивалось благоприятно для русских. Неприятельское войско сильно растянулось на марше, вступая в бой по частям, "пачками". Кроме того, не имея запасных лошадей, татары хорошо понимавшие, что гибель тех, которые под ними автоматически означает конец для спешенного всадника, не проявляли ретивости в нападении, стараясь сохранить жизнь своим четвероногим средствам передвижения. Это позволяло Шереметьеву успешно отражать атаки противника и контратаковать. В серии конных схваток, начавшихся с "лучного боя" и переходивший затем в "съемный" (т.е. рукопашный) и длившийся около 6 часов, русские "передовой полк царев и правую руку и левую потоптали и знамя взяли Шириньских князей". Однако прибытие хана с основными силами вынудило русских перейти к обороне, устроив "засеку" в ближайшей дубраве.

На следующий день, с рассветом, сражение возобновилось снова. На склонах холмов у урочища закрутилась круговерть схватки – конные сотни с той и с другой стороны одна за другой налетали друг на друга, осыпали стрелами и время от времени вступали в рукопашный бой. Лучше вооруженные и защищенные русские всадники, к тому же прекрасно понимавшие, что у них нет иного выхода, как победить, или умереть, теснили татар. Ожесточённость схватки всё время нарастала. По словам татарского хрониста Хурреми-челеби, "войско татарское потеряло дух и пришло в расстройство… бесчисленное множество знатных и простых ратников мусульманских пали под ударами неверных; совершенная гибель была уже близка…" Для татар ситуация ухудшалась ещё и тем, что их лошади сильно устали – лишившись большей части запасных лошадей и совершая в течение последних дней форсированные марши, татары сидели на чрезвычайно утомлённых лошадях, тогда как русские смогли перед началом сражения сменить уставших лошадей на свежих. Дело дошло до того, что русские конные сотни прорвались непосредственно к татарскому лагерю, и хотя эту атаку татарам удалось отбить, но Сахиб-Гирей оказался в роли легендарного охотника поймавшего медведя. Ситуация стала патовой, а с севера могли в любой момент подойти главные русские силы. Но в тот самый момент, когда татарское войско было готово, по словам Хурреми-челеби, к бегству, в Сахиб-Гирею прибыло неожиданное подкрепление. Его сын Эмин-Гирей, оставленный отцом стеречь Крым, "устыдясь проводить время в покое и бездействии, тогда как отец его был в походе", собрал сколько можно было войск и прибыл в решающий момент на подмогу отцу. Прибытие подкреплений вдохнуло в крымцев новые силы и они вновь набросились на русских, положение которых стало критическим. Понеся большие потери, они были вынуждены отступить в дубраву, заняв круговую оборону. Попытавшись несколько раз атаковать и будучи отражён, хан убедился, что взять русский лагерь без больших потерь невозможно, и опасаясь, что пытаясь добить остатки войск Шереметьева, он может попасть под удар главных сил русской рати, двигавшейся в это время к Туле, Сахиб-Гирей вечером отдал приказ прекратить атаки и начать быстрый отход на юг, в Крым. На следующий день татары достигли р. Сосны и "перелезли" через неё, совершив 90-километровый марш менее чем за сутки – хан гнал своё войско на юг на пределе физических возможностей коней, опасаясь преследования.

И у хана были все основания для столь поспешного отступления, ибо поражением Шереметьева кампания не закончилась. Ранним утром 6 июля к месту сражения подошёл с войском сам царь. Но было уже поздно, татары успели выскользнуть из расставленной ловушки. Простояв около двух суток и убедившись в том, что Сахиб-Гирей продолжает отходить в сторону Крыма, Иван IV вернулся в Москву, где было произведено подведение итогов завершившейся кампании. Не смотря на то, что план русской Ставки постигла неудача, и крымцы смогли уйти, в целом итоги, благодаря сорванному татарскому набегу, были положительными.

Одновременно с этим пришли новости из Ногайской орды, где казалось разгромленный Исмаил смог, опираясь на часть улусов и ополчения левого крыла, ранее охранявшего восточные ногайские рубежи от ойратов, нанёс поражение Юсуфовичам, вытеснив их на правый берег Волги и "сам ся опять учинил князем на всех Нагаех".

Но не смотря на это его положение оставалось шатким. Отъехавшие на Крымскую сторону сыновья Юсуфа по прежнему представляли серьёзную силу, ежедневно растущую за счёт перебежчиков с левобережья. Целью Исмаила было не пустить их обратно в Заволжье. Своих сил ему не хватало, и он обратился в Москву с просьбой об охране переправ и присылке ему на помощь отряда стрельцов.

Иван IV благосклонно отнёсся к этим просьбам. Исмаилу было послано 50 стрельцов, а летом 1550 г. "по Исмаилеву челобитью" на Волгу был послан стрелецкий голова Матвей Иванович Ржевский с отрядом стрельцов и казаков. В задачу группы входили контроль за волжскими переправами, охрана их от сыновей Юсуфа. Ржевский должен был войти в контакт с Дервиш-Али и в случае необходимости прийти к нему на помощь. Вскоре Ржевский сообщил в Москву, что по дороге он встретил Петра Тургенева, которого "отпустил" в Москву Дервиш-Али. После чего стрелецкий голова решает вернуть Тургенева в Астрахань и сам со своими людьми отправляется с ним.

Узнав о приближении русской рати, Дервиш-Али бежал из города и укрепившись в дельте Волги запросил Крымское ханство о помощи, которая и была ему прислана в виде 700 татар и 300 тюфенкчи с пушками и пищалями. Ржевский не стал обострять положение: сославшись с Дервиш-Али, он объявил о том, что Иван IV пожаловал хана и послал к нему своего посла Ивана Григорьевича Выродкова, который вскоре "поздорову" добрался до Астрахани, после чего в ханстве по сути установилось двоевластие. Построив два острога русские постепенно стали прибирать власть к своим рукам, всё больше и больше стесняя “законного” хана. Такая ситуация не могла не вылиться в открытое противостояние.

Осенью 1550 г. Дервиш-Али сослался с Юсуфовичами и совместно с ним осадил резиденцию Выродкова. Не сумев взять её штурмом ногайцы обложили укрепление облитыми нефтью дровами, и когда ветер подул в сторону городка, подожгли их. Спасаясь от удушья русские были вынуждены на лодках бежать вверх по течению, ко второму острогу, заложенному в районе Переволоки. Из 500 человек русского отряда в живых осталось 350: остальные либо были убиты, либо утонули. В ноябре 1550 г. Тургенев и Ржевский вернулись в Москву, где доложили царю о произошедшем. А в марте 1551 г. пришли известия от засевшего на Переволоке Выродкова, сообщившего о том, что Дервиш-Али "изменил" государю "и тех князей, кои сложилися прямо царю и великому князю, Бегулу с товарищы, побили и к нему приступали три дня со своими людьми, а он сидел в малом городе у Волги и отбился от Астороханцов".

В ответ на эти действия астраханцев на Волгу был послан 3-тысячный отряд под общим командованием стрелецкого головы Ивана Черемисинова. Войску предписывалось идти на Астрахань в судах и "промышляти своим делом, как его милосердный Бог поможет".

Первыми, до подхода остальных войск, достиг Астрахани отряд казаков (500-600 чел.). Узнав, что хан не в столице, а разбил свою ставку в дельте Волги, в 20 верстах от побережья Каспия, казаки стали продвигаться к морю. Окружив лагерь татар, русские напали на них ночью, разгромив ханский лагерь и вызвав панику. Но к утру Дервиш-Али, получив подкрепления от крымцев и ногайцев, смог организовать оборону, вынудив казаков отступить. Но не смотря на этот небольшой успех ханство было обречено. Подошедшие стрельцы без боя заняли Астрахань и Дервиш-Али предпочёл вступить с русскими в переговоры, уверяя их в своей лояльности Москве и готовности дать "правду" царю Ивану IV. Но русские никак на это не прореагировали. Укрепившись в городе они "по Волге казаков и стрелцов раставили и отняли всю волю у Нагай, у Астророханцов рыбные ловы и перевозы все".

Последний удар по астраханскому хану нанесла русская дипломатия, которая добилась осенью 1551 г. примирения бия Исмаила с Юсуфовичами, после чего они вместе начали военные действия против Дервиш-Али. Ногайцы дали шерсть астраханским воеводам. Юнус (старший сын Юсуфа), преследуя Дервиша, отбил у него артиллерию, присланную из Крыма, и отправил её в город Ивану Черемисинову. Потеряв всех своих союзников, не имея никаких надежд на возвращение престола, преследуемый ногайцами, последний астраханский хан бежал в Азов, под турецкую защиту, а оттуда в Мекку.

Таким образом вся территория Астраханского ханства оказалась в русских руках. Оставалось сделать последний шаг. И хотя ногайский бий предлагал посадить в покоренном ханстве вместо бежавшего Дервиш-Али сына Ак-Кобека Абдаллаха, в Москве рассудили иначе. Независимость Астрахани была окончательно упразднена, посажен русский воевода, введена русская администрация.

Часть VI

Сверкая блеском стали

Захват русскими Астрахани был воспринят в Стамбуле довольно болезненно. Одной из стратегических задач Турции в войну 1548-1555 гг. было использование северокавказского пути для проникновения в Иран с севера и для нападения на персидские войска с тыла; другой задачей, связанной с первой, было вовлечение в войну крымских сил, доставка которых к театру военных действий была возможна морем в Малую Азию на специальных транспортных судах или сухим путём через Северный Кавказ и Дербент в Закавказье.

С вопросом о Северном Кавказе была связана для Турции и третья стратегическая задача. Ещё во время ирано-турецких войн первой половины XVI столетия Османская империя искала союзников среди узбекских владельцев Средней Азии. Войны узбеков с Ираном, как и турецкие войны, проходят через весь XVI век. Военные кампании со стороны Средней Азии не раз совпадали с наступательными действиями турецких войск, что создавало для шаха особенно опасное положение.

После начала войны в 1548 г. турки немедленно связались с Абдуллатифом (владельцем Самарканда), которому был послан отряд в 300 янычар с артиллерией. В свою очередь Абдуллатифом была обещана помощь в войне против шаха со стороны Средней Азии.

Таким образом, и для установления связей со Средней Азией северокавказский путь, этапами которого были Астрахань и Ногайские степи, имел для султана большое значение. Из-за этого "астраханское дело" волей-неволей вовлекало Москву в круг вопросов, связанных с ирано-турецкой войной. Появление русских в Нижнем Поволжье перерезало сношения турок с узбеками, а так же ставило под угрозу путь через Северный Кавказ по которому турецкие войска проходили для удара по северным владениям Ирана. И хотя задуманный Москвой большой поход против Крыма в 1551 году, после неудачи переговоров с литвинами, был отменен, но продолжавшаяся высокая активность русских войск на юге связывала силы крымцев, не давая туркам задействовать их в войне с иранцами.

Положение турок ухудшалось ещё тем, что в вассальную Османской империи Трансильванию, по соглашению с тамошним наместником Дьёрдем Мартинуцци, в 1551 г. вошёл 7-тысячный австрийский отряд во главе с генералом Джанбаттистой Кастальдо и войско венгерских сословий под начальством Иштвана Лошонцы. 19 июля 1551 г. венгерская королева Изабелла (вдова Яноша Запольи) подписала акт отречения от короны, а 6 августа, вместе со своим сыном Яношом Жигмондом, покинула княжество.

Для того чтобы воспрепятствовать переходу Трансильванского княжества под власть Фердинанда Габсбурга, султан направил крупное войско во главе с румелийским бейлербеем Мехмедом Соколлу (Соколовичем). В начале октября 1551 г. турки взяли крепости Бече, Бечкерек, Надьлак, Чанад и Липпу. Но осаду Темешвара 17-27 октября его защитники под командованием Иштвана Лошонцы выдержали. По просьбе Дьёрдя австрийцы прислали на помощь ещё 5 тыс. солдат. Одновременно с этим Мартинуцци объявил о сборе ополчения, в которое массово призывали крестьян. Благодаря этим мерам удалось набрать значительную армию.

К середине ноября войска Кастальдо и Мартинуцци освободили территорию, захваченную турками в 1551 г., кроме крепостей Бече и Бечкерек.

С 3 по 28 ноября войска Дьёрдя осаждали турок в Липпе, но не добившись успеха Мартинуцци послал в Турцию ежегодную дань и начал переписку с Мехмедом Соколлу. Турецкому гарнизону Дьёрдь разрешил свободный уход из Липпы. Явным было намерение наместника вернуть Трансильванию под власть султана. В конце октября 1551 г. Мехмед Соколлу отвёл своё войско на зимние стоянки. Но 17 декабря 1551 г. Дьёрдь Мартинуцци был убит по приказу Кастальдо и на следующий год султан назначил большой поход на Среднее Подунавье.

Не лучше обстояли дела у Сахиб-Гирея. В том же году восстало западноадыгейское племя жанеевцев и хан был вынужден сконцентрировать свои силы на Западном Кавказе, чем воспользовались русские. На Днепр было направлено войско во главе с Матвеем Ивановичем Ржевским, к которому присоединился отряд запорожских казаков, численностью в 300 человек. На лёгких речных кораблях, изготовленных на реке Псел, русские спустились вниз по Днепру, разорили окрестности турецких крепостей Ислам-Кермена и Очакова. На обратном пути они отбили нападение преследовавшего их крымского войска и благополучно вернулись назад, пройдя к своим границам по литовской стороне Днепра.

Одновременно с войском Ржевского на Дон были посланы Данила Чулков и Иван Мальцев. Спустившись к Азову, русские уничтожили небольшой, насчитывавший 200 человек, крымский отряд и захватив "языков" вернулись обратно. В том же году атаковали Крымское ханство донские казаки. Их войско во главе с атаманом Михаилом Черкашенином на стругах пересекло Азовское море и разорило окрестности Керчи.

В ответ на это Сахиб-Гирей стал готовить на следующий год поход на Астрахань и запросил Стамбул о военной поддержке и возвращении в Крым своего племянника Девлет-Гирея, которого намеревался сделать астраханским ханом, не подозревая что тучи уже сгущаются над его головой. При дворе султана уже давно косо смотрели на излишне самостоятельного крымского хана и искали возможность заменить его на троне более послушным воле Стамбула правителем. Использовав в качестве благовидного предлога просьбу самого Сахиб-Гирея в Крым был отправлен Девлет-Гирей, но с совершенно иной миссией, чем та, которую ему предназначал дядя.

Получив в качестве эскорта около тысячи турецких воинов, Девлет-Гирей двинулся в сторону Крыма. Обстоятельства ему благоприятствовали. В то же самое время против крымцев восстало западно-черкесское племя Жане, вынудив Сахиб-Гирея покинуть Крым и выступить на Кавказ. Чем и воспользовался Девлет-Гирей, высадившийся со своими людьми в Гезлёве.

Прибыв в Бахчисарай и предъявив всем султанский указ, Девлет-Гирей получил доступ к ханской казне. Это и решило исход дела: раздавая направо и налево тугие кошельки, Девлет с каждым часом приобретал всё больше сторонников.

Весть об этих событиях достигла и Перекопа, где стоял Эмин-Гирей. Калга-султан выступил с войском к столице и добрался до Альмы: дальнейший путь ему преградили сторонники Девлет-Гирея. Эмин-Гирей встал на ночлег, собираясь назавтра прорвать заслон – но утром обнаружил в своём лагере лишь семнадцать человек вместо вчерашних 15 тысяч: все его командиры, получив известия о золотом дожде, что проливается в Бахчисарае, бежали к новому хану, чтобы не опоздать к раздаче даров.

Узнав об этом находившийся на Кавказе Сахиб-Гирей, будучи уверен, что сможет убедить султана в своей правоте и изменить то, что ещё можно было поправить, решил плыть в Стамбул. Свита уверяла, что будет неотступно следовать за ним, но следующий день показал, чего стоили эти слова: удостоверившись у гонцов из Крыма, что дела у старого хана плохи, а новый славиться щедростью, мурзы и слуги разбежались от своего бывшего повелителя.

Кончина Сахиб-Гирея была страшной. Получив известие, что все его находившиеся в Крыму сыновья убиты, он добравшись со своим сыном Гази-Гиреем до Тамани пытался найти судно до Стамбула, но был настигнут людьми нового хана и убит вместе с сыном, после чего их останки были доставлены под Кафу, где их предъявили Девлет-Гирею в качестве доказательства того, что предыдущий хан покинул этот бренный мир и не сможет оспаривать у преемника право на власть.

Укрепившись таким образом на троне, Девлет-Гирей был вынужден немедленно приступить к отработке турецкого покровительства, прекрасно понимая, что став ханом лишь милостью султана, он легко может лишиться достигнутого если в Стамбуле будут им недовольны. Была начата подготовка к походу в Иран, от которого упорно отбивался покойный Сахиб-Гирей (что и послужило одной из главных причин его падения). Одновременно с этим в Крым начали прибывать турецкие войска под началом Казима-мирзы, из рода правителей Ширвана, которые должны были вместе с татарами вторгнуться в Иран со стороны Дагестана. Но захват русскими Нижнего Поволжья вынудил Стамбул и Бахчисарай скорректировать свои планы. Опасаясь, что русские могут перерезать дорогу ведущую через Северный Кавказ в Иран, турки решили нанести первый удар по Астрахани, с целью выбить оттуда "неверных", а уже затем идти на Ширван. Так же была активизирована "ногайская политика", с целью отрыва Ногайской орды от союза с Россией и привлечения её на сторону турок. По приказу Девлет-Гирея были отпущены все пленные ногайцы, а в Заволжье в апреле 1551 г. отправился турецкий посланник. Но тут их постигла неудача. Усидевший на бийстве во многом благодаря помощи русских Исмаил, хотя и был недоволен захватом ими Астрахани, но не спешил рвать отношения с Москвой и тут же проинформировал царя о турецко-крымских предложениях.

Ур-ря! Радостно читаю (потребуется еще и более ранний таймлайн освежить)

Впрочем, не смотря на ряд неудач турки могли считать, что в целом ситуация развивается для них благоприятно. В августе 1551 г. их войска захватили находившийся до этого в руках иоаннитов Триполи, а французский король Генрих II, заключив с Турцией союзный договор, объявил войну императору Карлу V, начав военные действия в Италии, где французы поддержав пармского герцога Оттавио Фарнезе в его борьбе с императором и новым римским папой Юлием III, овладели городками Кьери и Сан-Дамиано. Встревоженный судьбой Италии, которой угрожали как французы, так и турки, Карл V был вынужден перевести на Сицилию итальянские и испанские войска из Вюртемберга, ослабив своё влияние в Германии до минимума, чем тут же воспользовались противники императора. Весной 1552 года саксонский курфюрст Мориц, объединившись с маркграфом Альбрехтом Бранденбург-Кульмбахом и гессенским ландграфом Вильгельмом, а также вступив в тайный союз с французским королем, которому были обещаны в обмен за помощь города Мец, Туль и Верден, восстал против императора. В апреле 50-тысячная армия мятежных германских князей атаковала Инсбрук, где в это время находился практически беззащитный Карл V, вынудив последнего бежать. Одновременно с этим, французский король совершил "путешествие на Рейн": 10 апреля он занял Туль и Мец, в мае вышел к Рейну, а когда его немецкие союзники втянулись в переговоры с императором, благоразумно отступил на запад. При этом на обратном пути он захватил Верден.

Таким образом наступающий 1552 год казался туркам более чем подходящим для нанесения решающего удара на западном направлении с целью разгрома и вывода Габсбургов из войны, дабы затем без помех сосредоточить все свои усилия на востоке, против Ирана.

Получив известия о готовящемся походе Иван IV, срочным порядком послал на Нижнюю Волгу князя Петра Семеновича Серебряного с 15-тысячным войском, который возглавив астраханский гарнизон стал активно готовиться к обороне. Одновременно было решено провести "разведку боем", для чего по Крыму и турецким владениям в Северной Таврии был нанесен ряд небольших, но болезненных ударов. Весной 1552 года, один отряд (300 чел.), под началом Дмитрия Ивановича Чулкова, действовал в нижнем течении Дона, где разбив несколько мелких татарских "скопищ", и взяв "языков", повернул назад. Другой же отряд (500 чел.), предводительствуемый стрелецким головой Матвеем Ивановичем Ржевским, направился в долину Днепра, где к нему присоединилось 300 человек каневского и черкасского старосты Дмитрия Ивановича Вишневецкого, который хотя и был подданным литовского великого князя, но давно поддерживал связи с Москвой. Спустившись вниз по Днепру, сводные силы стрельцов и казаков разграбили окрестности Ислам-Кермена и атаковали турецкую крепость Озю (нынешний Очаков), после чего также отступили на север, где русским командованием был начат сбор войска "на берегу" для отражения возможного татарского набега. Впрочем, последнее оказалось излишним – не имея возможности выделить Казим-мирзе крупные силы, экспедиционный корпус которого насчитывал примерно 9 тыс. человек, турки обязали Девлет-Гирея поддержать действия своего военачальника всеми имеющимися у татар силами.

В начале июля 1552 г. турки начали поход на Астрахань. 15 августа они достигли места, где ближе всего сходятся реки Дон и Волга, где к турецкой армии присоединилось 30-тысячное татарское войско. К Астрахани объединенные турецко-татарские силы вышли 2 сентября. И хотя сам город они заняли без сопротивления, но недавно построенная на Заячьем острове русская крепость успешно отбила попытки захвата. Огонь русских пушек и удобное расположение крепости не позволили туркам начать осадные работы и блокировать город. Попытка сделать подкоп также провалилась – из-за близости реки подкопы быстро наполнялись водой.

Положение турок и татар ухудшило и прибытие 10-тысячного русского отряда под командованием князя Василия Семёновича Серебряного, который расположившись выше по течению Волги стал постоянными конными атаками и перестрелками тревожить турецкий лагерь и мешать фуражировке. Решающее сражение произошло 12 сентября. Связавшись с крепостью и договорившись с братом о плане совместных действиях, согласно которому астраханский гарнизон должен был сделать вылазку и начать фальшивую атаку на турецкие укрепления, в то время как прибывшая на подмогу рать подступит под турецкий лагерь, и займёт его своим нападением, на рассвете Василий Серебряный построил конницу в широкую лаву, позади которой поставил 5 тыс. пехоты так, чтобы ее не было видно из-за кавалерии, и выступил из своего лагеря. Как только в Астрахани заметили приближающуюся конницу, астраханский гарнизон сразу же предпринял вылазку, и атаковали турецкие полевые укрепления. Турки, увидев возле своего лагеря русскую конницу и, не видя пехоты, сочли это выступление привычной попыткой перестрелки, не обратили на это особого внимания и бросились толпой из лагеря к своим полевым укреплениям на помощь против наступающих астраханцев. Подойдя к неприятельскому лагерю на близкое расстояние, конница Василия Серебряного стремительно раздалась в стороны и на турецкий лагерь с максимальной быстротой ринулась пехота, ворвалась в него и овладела артиллерией. Оставшиеся в лагере турки, не ожидавшие такой неожиданности, бросились к полевым укреплениям, куда уже выбежала основная часть турецкого гарнизона, звать их на помощь против атакующих. Но пока турки подоспели обратно к своему лагерю, русские уже успели обратить против турок их собственную артиллерию и встретили сильным огнем. В это же самое время астраханцы заняли турецкие полевые укрепления. Оказавшись меж двух огней, турки отступили и преследуемые русской конницей отошли к татарскому лагерю.

Впрочем, это поражение не означало еще полный разгром турок. Последние хотя и потеряли артиллерию, но сохранили свои основные силы. Татарская конница также, хотя и проявляла пассивность, но оставалась грозной силой. Хуже было то, что в результате боя турки потеряли большую часть своих припасов, а снабжение за счет местных ресурсов было проблематичным. Малочисленные астраханские татары не могли кормить крупную армию, а ногайцы не спешили переходить на сторону султана.

Убедившись в бесплодности своих действий, Казим-мирза отвел войска от крепости и встал лагерем на старом городище, готовясь по повелению султана зимовать под Астраханью и дожидаться по весне подкреплений. Татарское войско должно было вернуться в Крым, однако известие об этом всколыхнуло всю турецкую армию, измученную тяжелым походом и ожиданием новых испытаний. Турки отказались подчиняться приказу султана, вынудив Казим-мирзу приказать 16 сентября начать отступление на Дон самым коротким путем — по Кабардинской дороге. Преследуемое по пятам русским войском оно превратилось в настоящее паническое бегство. Лишь четвертая часть турецкой армии добралась к 12 октября до устья Дона, где они прямо у стен турецкого города Азов были вновь атакованы русской конницей. Охваченные паникой турки ринулись внутрь Азова, надеясь за его стенами найти спасение. Но это привело лишь к обратному результату – хаос и неразбериха создавшиеся в воротах позволили группе русских ратников ворваться внутрь крепости и подпалить склад с порохом, взрыв которого разрушил часть городской стены, и только нерасторопность русских командиров, явно не ожидавших такой возможности, спасла Азов от захвата.

Неудача ожидала Османскую империю в 1552 году и на венгерском театре военных действий, где 28 июня турки под командованием второго визиря Ахмеда-паши начали осаду Темешвара, который взяли 26 июля. В июне будский паша Али занял Веспрем, а затем, в июле-августе, направился в Верхнюю Венгрию, где ему удалось сломить оборону крепости Дрегей. Разрушив Дрегей (9 июля) после четырехдневной осады, Али взял Шаг, Дьярмат, Холлоке, Буяк, Сечень. 11 августа потерпели поражение войска Фердинанда Габсбурга (18-20 тыс. воинов) при Палаште. 4 сентября войска Али и Ахмед-паши овладели крепостью Сольнок и окрыленные успехами двинулись на Эгер, двухтысячный гарнизон которого при активном участии местных жителей с 15 сентября по 18 октября 1552 г. успешно защитил город от крупных сил турок, отбив три штурма (29 сентября, 12 и 14 октября), вынудив турок отойти.

Den пишет:

потребуется еще и более ранний таймлайн освежить

Если нужно, то вот тут единым файлом.

Очень нужно, спасибо!

Еще немного проды:

Хорошие новости поступили в Москву и из Ногайской орды, где в 1552 г. разыгрался последний акт полыхавшей там гражданской войны. Кековат Арслан, объединившись с нурадином Юнусом, воспользовавшись уходом поддерживающих бия русских сил, выступили против Исмаила. 23 июня того "согнали с Юрта" – Исмаил бежал, не приняв боя. Спешно созванный съезд провозгласил бием Юнуса. Однако Исмаил не сложил оружие. Он сразу направился к Астрахани и потребовал у русских подкрепления, получив которое тут же перешёл в контрнаступление. Сперва он напал на личные владению Юнуса и угнал табун. 12 июля совершил набег к Яику, где ему удалось захватить и убить нового нурадина. Кроме того, однозначная поддержка со стороны русских старого бия привела к тому, что кековат Арслан вновь сменил фронт, и переметнулся на сторону Исмаила, к которому также присоединились часть более мелких мурз.

Разгром турок под Астраханью окончательно переломил ситуацию в пользу Исмаила, который в октябре 1552 г. начал широкомасштабное и успешное наступление на своих противников. Потерпевший поражение Юнус бежал в Россию, где сдался на милость Ивана IV. Вопреки ожиданиям, к ногайскому беглецу отнеслись со всем уважением. Видимо, желая иметь в руках дополнительный рычаг давления на Исмаила, русское правительство приняло Юнуса с почестями соответствующими бийскому рангу и, не смотря на многочисленные просьбы со стороны ногайцев, отказалось выдать его победителю. Нельзя сказать что Исмаил был доволен подобным решением русского царя, но новое несчастье обрушившееся на Ногайскую орду вынудили его смирить гордыню и согласиться с подобной политикой Москвы. Война Исмаила с Юсуфом и его сыновьями сопровождалась взаимным разорением, ломкой традиционных кочевых маршрутов и стихийными бедствиями. Уже в середине 1552 г. наблюдатели отмечали первые признаки голода, а с наступлением зимы тот переродился в самый настоящий мор. Стремясь хоть как-то ослабить наступившее бедствие, Исмаил был вынужден запросить помощи у Русского государства. Иван IV согласился выделить ногайцам хлеб и деньги, но взамен требовал от последних полной лояльности, с чем бий был вынужден согласиться и отказаться от каких-либо претензий к Москве, будь то астраханский вопрос или взаимоотношения русских с теми или иными ногайскими мурзами. Фактически с этого времени Ногайская орда превращалась в русского вассала, вынужденного действовать в рамках политики своего покровителя.

И всё это совпало с другим знаменательным событием — с рождением 11 октября 1552 г. у царя долгожданного наследника, царевича Дмитрий (имя сына Ивана IV, как и дата его рождения, взяты из реальной истории), чьё появление на свет почти одновременно с прибытием сообщений об успехах в борьбе с "басурманами" многие сочли благоприятным предзнаменованием.

В это время появились еще более важные соображения на счет торговли с Персией, которая была вынуждена большую часть своего шелка продавать европейским купцам транзитом через Османскую империю. Чем пользовались турецкие султаны, установившие государственную монополию на торговлю персидским шелком, и бравшие пошлину в размере 100% стоимости купленного товара (что давало султанской казне около 200 тыс. дукатов ежегодно). Как писал в XVII веке член шведского посольства Кильбургер: "шах очень неохотно видит, что ежегодно идет караванами в Алеппо через Турцию еще значительное количество [шелка], которое потом продается из Смирны, Триполя, Александретты и других мест в Италию и Францию, ввиду того, что наибольший его враг — турок — извлекает из этого такую большую пользу и этим увеличивает свою казну; он потому тем более и старается отвлечь эту торговлю и всецело направить ее в Россию". Кроме того, идущая с турками война прервала традиционные торговые маршруты, вынудив персов искать другие пути вывоза своих товаров. Таких было два: южный — через занятый португальцами Ормуз, и северный — через территорию Русского государства. Однако первый вариант имел один серьезный недостаток – большая часть персидского шёлка производилась в северных провинциях Ирана и его вывоз к южным портам из-за отсутствия водных путей сообщения и разделяющих северную и южную часть Ирана горных цепей было довольно затруднительным делом. Оставался второй вариант.

Торговые связи Русского государства с Ираном были установлены сразу же по завоевании Астрахани. Русские товары, экспортируемые в Иран — пенька, смола, юфть, сало и меха — составляли монополию казны. Казенные же монополии традиционно сдавались московским правительством на откуп группе богатейших московских купцов — гостям. Гости должны были вернуть в казну установленную правительством цену товара, за что отвечали своим имуществом. Все что им удавалось взять сверх того, составляло их прибыль. Поскольку в некоторых случаях один купец подобный откуп потянуть не мог, гости умели работать группами, объединяя свои капиталы. Именно они и произвели первые закупки шелка в Иране еще до установления монополии.

В 1552 г. прибывший в Москву иранский посол предложил государю закупать у шахской казны иранский монопольный шелк и продавать его на запад. В гавани Низабат между Баку и Дербентом была основана русская фактория. Оттуда шелк вывозился Каспием в Астрахань. Поскольку вверх по Волге приходилось в ряде мест идти "бечевой", караваны сопровождались военными конвоями — как стрельцами, размещенными на судах, так и шедшими берегом отрядами конницы. За лето речными путями товар перевозился в Балтийские гавани, откуда уже иностранные купцы увозили товар к берегам Франции и Нидерландов. Но русские купцы не ограничиваются шелком — в обратную сторону, в Иран, она экспортирует продукцию русской железоделательной промышленности, выделанные кожи, предметы вооружения, в том числе огнестрельное оружие, весьма редкое на Востоке, а так же реэкспортирует в Иран западноевропейские товары, закупаемые на европейских рынках — в первую очередь английские и фламандские сукна, а так же бумагу, стекло и цветные металлы — олово, медь, свинец. Из Ирана купцы кроме шелка ввозят так же многие виды готовых тканей — шелковых (камка, тафта, атлас, бархат и др.) и хлопчатобумажных (бязь, пестрорядь), ковры, хлопок, пряности, изюм, чернослив, миндаль и сахар, рис, москательные товары (краски, камедь, квасцы), нефть, употреблявшуюся на Руси главным образом в качестве растворителя в живописной технике, ладан, мыло, и наконец драгоценные камни и жемчуг, которые сдаются в государственную казну.

Ещё одним важным последствием русских успехов в Нижнем Поволжье стало установление связей с западными черкесами, которые в это время как раз находились в состоянии войны с Крымским ханством и искали сильного покровителя, на роль которого часть из них рассматривала далёкого "белого царя". В 1552 г. вместе с иранским посольством в Москву прибыли и представители некоторых черкесских князей, с предложением об их переходе в русское подданство в обмен на защиту от Крымского ханства и помощь в борьбе с соперниками из среды самих черкесов.

Всё это вдохновило русское правительство на продолжение "натиска на юг", но как и несколько лет назад встал вопрос с союзниками. Ногайская орда была охвачена голодом и не была способна ближайший год на активные действия против крымцев. Правительство Литвы по-прежнему избегало конкретных обязательств в деле совместных действий против татар и турок, предпочитая сохранять с ними мирные отношения. В этой ситуации русское правительство изменило тактику и вместо переговоров с Вильно стало напрямую апеллировать к населению южных областей Великого княжество Литовского, среди которого идея войны с Крымским ханством пользовалась большой популярностью. Новая тактика Москвы состояла в том, чтобы подвигнуть тамошних казаков и шляхту к самостоятельным действиям против татар, в расчёте на то, что эскалация конфликта на южных рубежах вынудит литовское правительство отказаться от своей тактики нейтралитета и выступить против крымцев.

Хм, коллеги, стоит ли мне считать, глядя на "обилие" комментариев, что тема мало кому интересна?

Хм коллега, например я вообще в темах древнее 18-го века ныне участие могу принимать весьма ограниченное. В выложенных же новых кусках таймлайна я пока не вижу ничего невозможного. Посему просто жду продолжения.

Нет, тема очень интересна, и пока не вижу поводов для критики.

+1 коллеге Дену. Ни на копейку не понимаю — но наблюдать как оно всё развивается — интересно.

Я тоже жду продолжения.

Тема интересная , согласен с коллегами ждем проду. Может интересно для этой темы по литейному делу в России могу подкинуть инфу по Литейному двору, мастерам литейщикам и пр (Рубцов Н.Н. История литейного дела в СССР том 1)

Тема интересная. Очень долго ждал продолжения, пишите дальше, кстати почти одновременно начал писать Димыч на самиздате)))

Развитие событий очень реалистичное, просто глазу зацепится негде.

Ещё!

Ottocar пишет:

Ещё!

Ну страницу (формата Word) я набил, но не люблю выкладывать небольшими кусками. Если за выходные набью хотя бы еще одну страницу, то в воскресенье вечером или в понедельник выложу.

Леший пишет:

отказаться от своей тактики нейтралитета и выступить против крымцев

У них (ВКЛ и Крыма) вроде действует договор о ненападении, тридатых годов если не ошибаюсь...

Вал пишет:

У них (ВКЛ и Крыма) вроде действует договор о ненападении, тридатых годов если не ошибаюсь...

Не вдаваясь в подробности взаимоотношений Литвы и Крыма замечу, что по тогдашним понятиям смерть правителя автоматически означала аннулирование заключенных с ним соглашений и договоров. Т.е. новые крымско-литовские договора это должны быть 1551-1552 гг. К тому же в любой момент можно придраться — набеги-то продолжаются!

Леший пишет:

в воскресенье вечером или в понедельник выложу.

Спасибо!

Леший пишет:

но не люблю выкладывать небольшими кусками

Маленький офф-топ — а не могли бы Вы составить сжатый таймлайн Вашей АИ по датам? Если Вам не трудно, разумеется.

А так вообще — великолепно написано!

Леший, кстати, если в Вашей АИ Стефан Баторий так никогда и не станет польским королем, так и оставшись всего лишь трансильванским господарем, то это может многое изменить в раскладе сил на Балканах. В РИ Стефан был турецким союзником и султан проталкивал его избрание на польский престол с целью, среди прочего, не допустить избрания польским королем императора Максимилиана II или его сына Эрнста. В этой АИ польская корона ему не светит и поскольку он не будет отвлекаться на борьбу с Россией, вместо этого он может попытаться в союзе с османами добиться объединения под своей властью венгерских земель и начать войну с Австрией.

И вот тут-то кроется самое интересное. Иван IV — союзник дома Габсбургов в деле борьбы с османской угрозой. В Вашей АИ он также является королем Польши и великим князем Литовским. Соответственно, он может оказать помощь австрийцам против турецкого союзника Батория, послав польско-литовские войска в Венгрию в обмен на уступку со стороны императора силезских княжеств и Ужгорода/Унгвара. В результате Трансильвания может на столетие раньше войти в состав Австрии, а Иван — упрочить свой авторитет среди шляхты за счет крупной военной победы. Что Вы думаете на счет такого развития событий, коллега?

Ottocar пишет:

кстати, если в Вашей АИ Стефан Баторий так никогда и не станет польским королем, так и оставшись всего лишь трансильванским господарем, то это может многое изменить в раскладе сил на Балканах. В РИ Стефан был турецким союзником и султан проталкивал его избрание на польский престол с целью, среди прочего, не допустить избрания польским королем императора Максимилиана II или его сына Эрнста. В этой АИ польская корона ему не светит и поскольку он не будет отвлекаться на борьбу с Россией, вместо этого он может попытаться в союзе с османами добиться объединения под своей властью венгерских земель и начать войну с Австрией.

Собственно так оно и есть. Иштван Батори (если брать его венгерское имя) пришел к власти при помощи турок, борясь против проавстрийской партии (Гаспара Бекеша) и, естественно, для него главный враг как трансильванского князя это Габсбурги.

Ottocar пишет:

И вот тут-то кроется самое интересное. Иван IV — союзник дома Габсбургов в деле борьбы с османской угрозой. В Вашей АИ он также является королем Польши и великим князем Литовским. Соответственно, он может оказать помощь австрийцам против турецкого союзника Батория, послав польско-литовские войска в Венгрию в обмен на уступку со стороны императора силезских княжеств и Ужгорода/Унгвара. В результате Трансильвания может на столетие раньше войти в состав Австрии, а Иван — упрочить свой авторитет среди шляхты за счет крупной военной победы. Что Вы думаете на счет такого развития событий, коллега?

Ну у меня план развития событий немного другой, но общее направление совпадает.