Игорь Девятый начал военную реформу сразу после окончания войны. Ему без особых трудов удалось вернуть себе власть, поскольку «старая гвардия» его отца (Пантера, Пума и Ведьма) не проявили желания бороться за неё. Пантера с Пумой оказались вынуждены вернуться на свои старые посты наместников заморских колоний, поскольку действия и старого Александра Воротынского в Индийском океане и молодого Святослава фон Бург-Бернхайма вызывали многочисленные жалобы купечества. Оба они не пользовались авторитетом, сравнимым с авторитетом фактических соправительниц Сказочника, а также считались недостаточно лояльными.
Пантера успела сделать немногое. Вернувшись в 1584 году, она смогла организовать войну государства Великих Моголов с мусульманским Ахмаднагаром (в Декане), крайне выгодную для языческих купцов, поставлявших Акбару оружие и порох. Также была проведена подготовка к организации двойного подчинения Ориссы (с 1592 года она становилась вассалом Сестрорецкого княжества и Великих Моголов одновременно). Ну и, разумеется, велась техническая работа по освоению новых земель и расширению плантаций (появились первые поселения на острове Новая Земля, который также называли Новой Гвинеей). В сентябре 1585 года, в возрасте 55 лет правой руки восьмого сестрорецкого князя не стало.
Её ближайшая подруга (а по слухам и любовница) отстала от неё ненадолго, скончавшись годом позже. За эти три года Пума успела восстановить все старые поселения на Малых Антильских островах и основать новые. Можно смело сказать, что в 1583-1586 году язычники присоединили эти острова к своему государству. Испания не оказала противодействия, поскольку все её силы уходили на борьбу в Европе (с Англией – подготовка и отправка Непобедимой Армады, в Голландии – борьба с протестантами, во Франции – поддержка католиков). При этом, Пума оказалась достаточно осторожной, чтобы не трогать значимых для Филиппа Испанского земель (Больших Антильских островов и континентальных владений). Кстати, одним из толчков этой экспансии и стала военная реформа.
Игорь Девятый вырос в ситуации постоянной нехватки войск. Притом, что на бумаге в Сестрорецком княжестве имелась огромная армия, собрать крупный отряд для войны было крайне сложно. Именно поэтому молодой князь пошел на создание крайне дорого, но постоянно готового к войне, профессионального войска.
Первым шагом стала реформа корпуса амазонок, в котором несоответствие между списочным и реальным составом оказывалось наиболее значимым. Такие понятия, как «резерв корпуса», «ополчение» и «легионы» полностью упразднялись. Все амазонки распределялись по четырехтысячным прайдам из которых только один являлся чисто боевым. Уже в ходе подготовки к этому шагу обнаружилось, что сформировать 22 полных прайда возможным не представляется. Списочных девяноста пяти тысяч не набиралось (из этого числа в любом случае вычитались учителя и особые отряды, так что предполагалось использовать только 88 тысяч девушек). Ведьма смогла собрать только 13 полных прайдов и несколько специальных подразделений (Ольтийский и Тальтский боевые отряды, Дикие Кошки с Дикими Рысями и Серые Сестры). Двенадцать из созданных прайдов были распределены по одиннадцати разрядам и Амазонии. На них возлагалась обязанности «демонстрации сил», поддержания порядка и борьбы с бунтами. Задачи обороны территорий перед ними формально не ставились. Но реально приграничные прайды, естественно, продолжали заниматься и этим. Более того – «внешние» прайды даже вели экспансию. Наиболее примечательна деятельность прайда, отправленного на северо-восток княжества (Чукотка, Камчатка и побережье Охотского моря), который отправлял разведывательные экспедиции на Аляску, Японские острова и в Тихий океан. Это произошло потому, что девушки из состава семи старых прайдов не умели ничего кроме обороны своих границ и разведки новых территорий, а именно из их числа и сформировалось руководство новых частей. В соответствии с традицией, новые прайды и тактические отряды, вошедшие в них, получили «кошачьи» названия (горные львы, солнечные котята, бешеные тигры, белые тигры, снежные кошки, огненные рыси и т.д.). Никакая система в этих именованиях так и не была разработана. Последний (или первый 0 как посмотреть) из прайдов получил имя «Саблезубые», но чаще его называли боевым или просто Прайдом амазонок. Таким образом князь получил в свое распоряжении четыре тысячи универсальных бойцов, не связанных тактическими задачами в различных частях княжества.
Но Игорь Кровавый на этом не остановился. Прекрасно понимая всю слабость амазонок, которые не могли использовать имевшегося на тот момент огнестрельного оружия, он начал создавать стрелковую пехоту по образцу стрелецкой. В 1583-1585 были сформированы 10 полков, состоявших из одной пятисотенной баталии стрелков и «средств усиления». На вооружении каждого стрелка находились мушкет или пищаль (терминология не устоялась), короткая сабля и алебарда.
Средства усиления или, иначе говоря, воины не входящие в баталию объединялись в четыре дополнительные сотни. Одна из них называлась аркебузирной и имела на вооружении аркебузы – более мощные и дальнобойные ружья (снова напомню, что терминология была не устоявшейся и не совпадала с общеевропейской). Остальное вооружение теоретически было таким же как и у простых стрелков, но реально алебардами они не пользовались. В эту сотню отбирались лучшие бойцы и она считалась элитной. В боях их ставили на важнейших направлениях.
Второй дополнительной сотней стала так называемая штурмовая. Входящие в неё бойцы выглядели раритетом, поскольку специализировались на ближнем бое и зачастую вообще не имели огнестрельного вооружения (позже они использовали пистолеты). Но, несмотря на некоторую архаичность, они являлись необходимым элементом армии Игоря Кровавого, т.к. стали единственным подразделением способным к ближнему бою после отказа от использования храмовых дружинников и уменьшению числа «боевых» амазонок.
Еще две сотни обслуживали полковую артиллерию. На каждую из них приходилось по четыре орудия. Постепенно калибры этих орудий были стандартизированы, но даже в первые годы наблюдалось деление на короткие и потому скорострельные пушки (сестрорецкий стандарт – 1 аршин и 3 вершка) и длинноствольные, точные, но очень долго перезаряжаемые долгие пищали (тут стандарт появился только через 30-40 лет и составил 3 аршина 6 вершков). Через те же 30-40 лет (к 1625 году) установился и единый калибр полевых орудий, составивший два фунта.
Десять этих девятисотенных однобаталийных полков стали преемниками легионов амазонок. Им были переданы знамена легионов и присвоены те же названия. «Серебряные щиты», «Молнии», «Чернокрылые», «Серебристые духи», «Огненные», «Алый пик», «Серые псы», «Лесные стражи», «Железные» и «Темный шторм» продолжили свою историю. В новую организацию и терминологию амазонок они уже не вписывались (сложно представить существование «собачьего» отряда составе прайдов), но Игорь Кровавый сделал их основой сестрорецкой профессиональной армии.
Помимо пехоты создавалась и кавалерия. Но средств на создание многочисленной профессиональной конницы не было (всадникам требовалось платить больше чем пехотинцам, тем более что в княжестве имелось большое количество степных кочевников) и Ведьма смогла убедить князя в достаточности и боеспособности «кадрированной» армии. В мирное время создавались сотни, которые в случае войны должны были превращаться в тысячи за счет найма новых воинов. Кавалерию Игорь Девятый решил иметь двух типов.
Первым из них стали уланы. Несмотря на то, что они выглядели аналогом польских гусар, они представляли собой развитие степных традиций. Длинные копья (свыше пяти метров), доспехи, наличие как огнестрельного оружия, так и луков со стрелами, легкие и тяжелые сабли…. Ничего особенного – подобный комплекс вооружения был единым от Венгрии до Тихого океана. Поэтому и проблем с набором всадников не возникло. Князь, а точнее Ульбаров, создававший этот род войск, смог сформировать 18 таких сотен, присвоив им названия «благородных» камней (Аметиста, Малахита, Граната, Агата, Изумруда, Аквамарина, Алмаза, Бирюзы, Топаза, Жемчуга, Янтаря, Сердолика, Сапфира, Мориона, Рубина, Турмалина, Опала и Берилла). Достаточно быстро (уже в 1588 году во время войны с Среднеазиатскими ханствами) многие из них были развернуты в полки.
Вторым типом конницы стали войска набранные в Южном анклаве. Изначально Игорь Кровавый отобрал там только две сотни лучших бойцов, назвав их Воронами и Соколами. Но очень быстро Соколы начали «размножаться». Уже в 1589 году из них выделили сотню Орлов. Еще через год была сформирована сотня Ястребов. К концу века из Орлов выделились Беркуты, а из Соколов – Кречеты и Сапсаны. Подобное продолжалось и дальше – появились Скопы, Челиги, Балабаны и т.д. Причиной подобного быстрого роста (намного более быстрого чем у уланов) стало сочетание двух явлений. С одной стороны изначально имелся достаточно малочисленный отряд (реально 1 сотня против 18 у улан). С другой – имелось большое число разорившихся воинов (как среди язычников, так и в Московском царстве), которые видели свое будущее в военной службе. Им можно было платить меньше чем степным кочевникам, что было немаловажным фактором.
Также Игорь Кровавый стал отцом Сестрорецкого «Большого Наряда» (или Полка Осадной артиллерии) в количестве 60 тяжелых орудий (54 больших мортиры и 6 стеноломных пушек).
В 1589 году, после смерти Ведьмы, князь принял еще одно знаковое решение. Он распорядился организовать ежегодные зимние сборы мужского населения княжества, целью которых должно было стать обучение «мобилизационного резерва». Все равно огромное количество оружия находилось в обращении – так почему бы было не использовать этот ресурс. Однако, на практике, данные сборы – учения позволили улучшить только качество подготовки структур, отвечающих за снабжение войск. Они должны были организовать сбор людей и их проживание в чистом поле в течение пяти дней. Для всех же остальных эти сборы превратились в повод для отдыха в «чисто мужской компании». Уже в 1591 году Ульбаров, ставший правой рукой Кровавого во всех вопросах связанных с армией, сказал знаменитую фразу: «Предупреждайте мужиков, чтоб с собой брали – на всех точно не хватит». Действительно – ничему серьезному за 5 зимних дней обучить было нельзя. На первый день все ставили шалаши и разбивали лагерь… ну и отмечали встречу, естественно. На второй – отдыхали от вчерашнего. На четвертый – начинали прощаться, а на пятый уже разъезжались. На обучение оставался один третий день. Естественно, что за это время людей успевали только построить и показать простейшие приемы (показать, а не отработать). Плюсом данных «маневров» была их дешевизна.
