Американскому "Майн Кампфу" - 111 лет! ¶
Задолго до того, как изменник Родины, мразь и подонок Витек Резун-Суворов, по заказу правительства США написал фальшивку под названием "Ледокол",
Задолго до того, как в Вашингтоне, по заказу Адольфа Гитлера написали книгу "Майн Кампф",
Задолго до того, как появилась партия большевиков, которую дебилоид Витек Резун-Суворов, и его друзья демшизоиды обвинили в планах завоевания мира,
Задолго до всего вышесказанного, веселые улыбчивые белокуро-голубоглазые американские парни, совершенно ОТКРЫТО И ПУБЛИЧНО провозгласили всему миру о своих планах завоевания мирового господства, и стали успешно претворять в жизнь ( что подтверждено фактическими результатами их деятельности)
"Майн Капмф" по-американски, образца 1898 года. 111 лет с момента создания:
http://america-xix.org.ru/library/beveridge/[HTML_REMOVED]
http://america-xix.org.ru/library/beveridge/2.html[HTML_REMOVED]
BEVERIDGE, Albert J. «March of the Flag, 16 September 1898 » [БЕВЕРИДЖ, Альберт "Марш флага", 16 сентября 1898]
Пламенная предвыборная речь кандидата в сенаторы от штата Индиана Альберта Бевериджа, произнесённая им 16 сентября 18989 года в городе Индианаполисе, не только принесла ему желанное место в Конгрессе США, но и стала классическим образцом экспансионистского красноречия.
Альберт Беверидж
«Марш флага»
Соотечественники!
Бог одарил нас прекрасной землей; землей, которая может накормить и одеть мир; землей, чья береговая линия могла бы охватить половину стран Европы; землей, стоящей, подобно часовому, между двумя величественными океанами земного шара; более великой Англией с более благородной судьбой. Он поселил на этой земле могущественный народ — народ, возникший из самого решительного в истории человеческого рода; народ, постоянно пополняющийся зрелыми, мужественными, работящими людьми со всего мира; народ высшей категории в силу своего могущества, по праву созданных им институтов, властью продиктованной им свыше цели — пропагандистов, а не попрошаек истории. Бог даровал своему избранному народу славную историю, историю, тон которой задал Колокол Свободы, историю героическую, исполненную веры в нашу миссию и в наше будущее: историю государственных мужей, распространивших границы нашей Республики на неизведанные земли и дикие территории; историю солдат, пронесших знамя через пылающие пустыни и гряды враждебных гор к вратам заходящего солнца; историю постоянно умножающегося народа, за полвека прошедшего сквозь весь континент; историю пророков, предвидевших последствия зол, унаследованных от прошлого, и мучеников, умерших во имя нашего спасения от этих зол; историю божественно логичную, в процессе творения которой мы сегодня участвуем.
Таким образом, в текущей кампании возник вопрос, являющийся больше чем партийным вопросом. Возник американский вопрос. Возник вопрос всемирного масштаба. Должен ли американский народ продолжать свой непреодолимый марш к торговому господству над миром? Должны ли свободные институты расширять свое благословленное царствование, по мере того как дети свободы обретают силу, пока система наших принципов не овладеет сердцами всего человечества?
Разве нет у нас миссии, которую следует выполнить, разве нет долга перед нашими собратьями, который следует исполнить? Разве Бог наделил нас дарами за пределами наших пустынь и отметил нас как народ, пользующийся Его особым благоволением, лишь для того, чтобы мы загнивали в нашем собственном эгоизме, как поступают люди и государства, избравшие трусость своим уделом, а себя — в качестве божеств, как поступают Китай, Индия и Египет?
Следует ли нам вести себя как человеку, обладающему лишь единственным талантом и скрывающему его, или как человеку, обладающему десятью талантами и использующему их, пока они не принесут богатство? Будем ли мы пожинать плоды, ожидающие нас по выполнении нами наших высоких обязанностей? Будем ли мы завоевывать новые рынки для продукции, взращиваемой нашими фермерами, производимой нашими фабриками, продаваемой нашими коммерсантами, да и, с Божьей помощью, новые рынки для всего того, что будут нести в своих трюмах наши суда?
Должны ли мы снабдить себя новыми источниками товаров, которых мы не выращиваем и не производим - предметами роскоши сегодня, но товарами первой необходимости завтра? Должна ли наша торговля распространиться на Океанию, Восток и весь мир, должна ли американская торговля стать имперской торговлей со всем миром?
Должны ли мы направлять мощнейшую торговлю в истории с помощью самых лучших денег, известных человечеству, или должны использовать для этого деньги бедноты Мексики, Китая, или Чикагской программы?
Какие великие достижения есть у действующей администрации? Нет провалов в сборе налогов, не ведётся вечное сражение между законодательной и исполнительной ветвями власти, не весит со стороны европейских синдикатов угроза не оплатить нам векселя на суммы в десятки миллионов долларов наличными, никто не говорит о национальном унижении. Прошедшие два года всем этим отмечены не были — прошедшие два года, которые расцвели в четыре роскошных месяца славы!
Но одна война всё-таки ведётся – самая священная война, которую вело одно государство против другого – война за цивилизацию, война за вечный мир, война, которая с Божьей помощью, откроет Республике врата торговли со всем миром. И первый вопрос, на который вам предстоит ответить на выборах – поддерживаете ли вы эту войну? Нам говорят, что все граждане и каждая партия поддерживают эту войну, и я с патриотической радостью свидетельствую, что это правда. Но эта поддержка существует лишь среди нас, тогда как мы теперь живём не только для себя. Эти выборы приковали к себе внимание всего мира, наблюдателями на них выступают все государства Земли. Если действующая администрация проиграет выборы, то, как Англия сможет удостовериться в том, что мы признаем результаты этой войны? Если администрация проиграет выборы, будет ли у Германии, этого бессонного искателя новых рынков для своих товаров, и потому успешно вмешивающейся в международные споры, отбита охота мешать нам вести эту войну? Если администрация проиграет выборы, будет ли Россия, плетущая паутину торговли, в которую попадают территория за территорией, народ за народом, смотреть на нас, как на равноценный народ?
Мир сегодня наблюдает за нами. Нет в Европе ни одного министерства иностранных дел, которое бы не изучало Американскую республику, и не следило бы за выборами 1898 года с таким вниманием, с каким никогда раньше. Покажет ли американский народ себя самым непостоянным среди всех наций? «В этом случае нам легко будет управлять им» — говорят дипломаты всего мира.
Скажите мне, какой результат будет лучше, принимая во внимание великие державы, с ревностью смотрящие на нас – поражение от рук американского народа действующей администрации, ведущей нашу войну за завоевание мира, и решающей крупнейшие, со времён Революции, иностранные проблемы, или поддержка этой администрации со стороны американского народа, как того требуют национальные интересы?
Не важно, как вы относитесь к закону Дингли, или закону Уилсона, не важно – поддерживаете ли вы мексиканские деньги, или золотой стандарт этой республики, с этого дня вам придётся иметь дело с государствами, охочими до всех рынков, которые мы собираемся завоевать, государствами, чьи правители преуспели в своём мастерстве, государствами с кораблями, пушками, деньгами и солдатами. Будут ли они руководить вашим выбором, и будет ли от них зависеть – поддержите вы администрацию, или сделаете ей выговор? Мир всё ещё протирает свои глаза, не веря в пробуждение непреодолимой силы и непреклонной судьбы этой республики. Какой исход выборов будет лучшим для будущего Америки, сильнее всего впечатлит народы мира, утвердит непреклонный характер американского народа и его упорство в достижении цели – триумф правительства, или успех оппозиции?
Я повторяю, что это не партийный вопрос. Это американский вопрос. От него зависит история. Эта ситуация повлияет на судьбу республики.
Действительно ли у нас мир? Нет ли на горизонте военных туч? Если это так, если осталась одна-единственная проблема мира, которую предстоит решить, то не должна ли администрация быть поддержана американским народом в этом своём судьбоносном труде? Вспомните Англию, отозвавшую своих представителей в тот момент, когда делили плоды успешной войны! Вспомните Германию, уволившую Бисмарка, когда он диктовал условия мира с Францией! Что сказала бы Америка, если бы её политики совершили подобное безумство, предательство и глупость? Что сказал бы мир, если бы в самый разгар мирных переговоров, на которые он смотрит с ревностью, страхом и ненавистью, американский народ вдруг послушался бы враждебных правительству Сената и Палаты представителей из Вашингтона и обвинил бы свое правительство в ведении этих переговоров? Избави Бог! Когда народ выказывает подобное непостоянство, подобную детскую переменчивость, то его успехи как державы, останутся лишь в памяти.
Но если в будущем возможна война, что тогда? Должны ли мы покинуть наших лидеров накануне новых кампаний славы, к которым они готовились? Вот что значит для правительства успех оппозиции. Что там древние говорили о глупости того, кто меняет лошадей прямо посреди реки? Это то же самое, что увольнять работника за то, что он способный и преданный. Это то же самое, что предавать Гранта суду и с позором выгонять из армии его людей за то, что они взяли Виксберг.
Слушайте меня, герои Виксберга, Персикового ручья, Атланты, Миссионерской гряды, Глуши, и всех этих полей славы, страдания и смерти!
Солдаты 1861-го! Сменилось поколение, и к вам присоединились герои, достойные вашей крови – герои Эль Кани, Сан-Хуана, Кавита, Сантьяго и Манилы – и 20 тысяч других, столь же достойных вас, с нетерпением ждущих сейчас в военных лагерях сигнала к бою, готовых сменить прелести жизни на чертовски трудное обитание в окопах, если только им позволят воевать за флаг.
Каждый лагерь полон гобсонов, рузвельтов и уилеров, полон того сорта солдат, который, одетый в лохмотья, зимой шёл босяком по снегу и сделал Воллей-Фордж бессмертным, полон того сорта парней, которые перенесли тяготы Гражданской войны, утоляя жажду из придорожных луж во время марша через смертоносные болота, утоляя голод прогнившей пищей, и кукурузой, взятой из лошадиных рационов, проводя ночь на продуваемых всеми ветрами одеялах, укрываясь лишь снегом, завтракая опасностью и обедая смертью, и вернулись, те, кто вернулись, с улыбкой, радостными криками и песнями – истинными американскими солдатами, гордостью своей страны и завистью всего мира.
Вот такого сорта парни в армии 1898 года, вопреки клевете политиков и подлости прессы, пытающихся уверить мир в том, что наши солдаты – сосунки и женоподобные слабаки, что наше военное правительство – коррумпированная машина, нечувствительная к лишениям наших армий. Во имя отважных солдат Америки я отвергаю ложь политиков, пытающихся опорочить американцев в глазах наций. Во имя патриотизма я вызываю этих клеветников на наших солдат на суд прошлого и настоящего. Я вызываю в свидетели Баярда наших армий – генерала Джо Уиллера. Я вызываю «Горячую шпору Юга» Фитцхью Ли. Я вызываю те 20 тысяч солдат, которые ушли на войну делать своё солдатское дело.
Я представляю их свидетельства против вандалов от политики, унижающих их славу как солдат и как мужчин. Я вызываю в свидетели историю. Во время Мексиканской войны потери каждого подразделения составили 25 процентов, и это были безвозвратные потери, в нынешней войне потери подразделений составили только 3 процента. Во время Мексиканской войны больные лежали на голой земле обнажёнными, укрытыми одним одеялом, и их хоронили, завернув в это одеяло. В одном волонтёрском подразделении 5,423 солдата были отчислены по состоянию здоровья, и 3,229 умерли от болезней. Когда Скотт наступал на Мехико, в полку из 1 тысячи человек в строю осталось 96. Численность Миссиссипской роты сократилась с 90 до 30 солдат. Путь от Вера-Круз до Мехико был отмечен лежащими по нему больными и умирающими.
Генерал Тейлор открыто признал, что в его армии на пять человек умерших от болезни приходился лишь один, убитый в бою. Скотт попросил хирургов. Правительство отказало ему. Трёхмесячные добровольцы потеряли около 9 процентов, шестимесячные добровольцы потеряли 14 процентов, двенадцатимесячные добровольцы – 29 процентов, те, кто завербовался на всю войну, потеряли 37 процентов. 31,914 солдата завербовалось на войну, и 11,914 из них составили потери, 7,369 из которых – безвозвратные.
Во время войны за Союз … — нет, здесь не нужны цифры. Пойдите на Геттисбергское поле и спросите. Пойдите и спросите ветерана, как зловонное дыхание лихорадки витало над ними, и болезнь портила им кровь. В нынешней войне, слава Богу, потери и лишения меньше, чем во всех войнах мировой истории!
И если будут ненужные лишения, если будут смерти из-за преступной халатности, если будут необычно трудные условия жизни, не одобренные миролюбивыми людьми на случай неожиданной войны, то Уильям Мак-Кинли проследит, чтобы ответственные за это понесли наказание. Хотя наши потери самые маленькие, какие знал мир, хотя состояние наших войск лучше, чем в каком-либо раннем конфликте в нашей истории, Мак-Кинли Справедливый создал комиссию из наиболее уважаемых представителей обеих партий для представления ему фактов нарушений. Позвольте провести расследование, и тогда народ Америки узнает, как беспросветно тёмен грех тех, кто в политических целях опозорил перед миром стойкость американских солдат, пытался деморализовать нашу армию перед лицом врага и оклеветал правительство в Вашингтоне.
Подумайте о том, что было сделано! Двести пятьдесят тысяч человек неожиданно взяли в руки оружие, люди не привычные к жизни в полевых условиях, из комфортных домов богатейших людей Земли. Эти солдаты, снаряжённые, и отправленные в лагеря, подготовленные к немедленному вступлению в бой, ожидают там команды, которая может поступить в любой момент, провиант был закуплен во всех частях земли и привезён за сотни, если не за тысячи миль, униформа пошита, оружие закуплено, патроны – тоже, граждане вымуштрованы в лучших солдат на земле. Война велась в самом смертельном климате на свете, под солнцем, лучи которого вызывали помутнение рассудка, в испанских владениях, полных лихорадки, и, тем не менее, лишения и потери находятся на самом низком уровне, известном в военных хрониках.
Что произошло бы, если бы те, кто хотел втянуть нас в войну раньше, чем мы к ней подготовились, добились бы своего? Что произошло бы, если эти борцы за мир, назвавшие президента предателем, когда он не послал цвет нашей молодёжи на штурм Гаваны, с её смертоносными лихорадочными болотами, великолепными оборонительными сооружениями и 150 тысячами отчаянных защитников, — что произошло бы, если бы они добились своего?
Становится плохо от одной только мысли об этом. Полки, которых мы с гордостью встречали дома, никогда не вернулись бы назад. Над всей опечаленной страной звучала бы лишь одна песня: «Мы встретимся с ним, но нам будет его не хватать, за столом будет один пустой стул», несущаяся из каждого дома, познавшего утрату. И люди, которые привели бы этому, сегодня нападают на правительство в Вашингтоне, и уничтожают репутацию американского солдата.
Но гнев народа покарает их. Наказание бичом ярости покажется лаской этим всеми проклинаемым политикам, которые в поисках политической выгоды позорят людей республики. Господь благословляет солдат 1898-го, детей героев 1861-го, потомков героев 1776-го! В зале истории они будут стоять плечом к плечу с этими сынами славы, и оппозиция правительству в Вашингтоне не сможет от них отказаться.
Нет, у них не должно отнимать их честь, так и у республики не должно отнимать того, что они сделали для страны. Уильям Мак-Кинли продолжает политику, начатую Джефферсоном, продолженную Монро, Сьюард развил, Грант защитил, Гаррисон отстоял, и которую требует расширение республики. Гавайи стали нашими; Порто-Рико будет нашим; молитвами ее народа, Куба, в конечном счете будет нашей; острова Востока вплоть до врат в Азию будут, по меньшей мере, нашими угольными базами; флаг либерального правительства будет развеваться над Филиппинами, и пусть это будет флаг, развернутый Тейлором в Техасе и донесенный Фремонтом до побережья – наша Звездно-полосатая Слава.
Горячим вопросом нынешней кампании является вопрос, примет ли американский народ дар событий, поднимется ли они, как того требует его высокая судьба, проследует ли он путём национального развития, намеченным государственными мужами прошлого, или же американский народ впервые засомневается в своей миссии, поставит под вопрос свою судьбу, отступит от духа своей расы и прекратит беспрестанный марш свободных институтов.
Оппозиция говорит, что нам не следует править народом без его согласия. Я отвечаю: правило свободы, гласящее, что любое законное правление черпает свою власть в согласии тех, кем оно правит, применимо лишь к тем, кто способен к самоуправлению. Мы правим индейцами без их согласия, мы управляем нашими территориями без их согласия, мы управляем нашими детьми без их согласия. Откуда им было бы узнать, каким будет наше правительство, если бы они не дали своего согласия? Разве не предпочел бы народ Филиппин справедливое, гуманное, цивилизованное правительство нашей Республики дикому, кровавому правлению грабителей и вымогателей, от которого мы его освободили?
Разве не свидетельствуют о доброжелательном приёме нашего флага приветственные салюты и звонящие колокола в Порто-Рико?
И, независимо от этой формулы, предназначенной для просвещенного, самоуправляемого народа, разве мы не в долгу перед миром? Следует ли нам возвратить эти народы в дурно пахнущие руки, из которых мы их вызволили? Следует ли нам оставить их на произвол судьбы, наедине с кружащими вокруг них волками завоевания — Германией, Россией, Францией, и даже – Японией, жаждущих их? Не следует ли нам спасти их от этих стран, путём предоставления им в этой трагической ситуации самостоятельного управления? Поступить так – то же самое, что дать младенцу бритву и попросить его побриться. Поступить так – то же самое, что дать печатный станок эскимосу и попросить его издавать величайшую газету в мире. Это предложение нашей оппозиции превращает Декларацию Независимости несообразной и абсурдной, подобно плачам Иова на свадьбе, или речи Альтгета на празднике Четвёртого июля.
Они спрашивают нас, как мы будем управлять этими новыми владениями. Я отвечаю: методы управления определятся исходя из местных условий и требований ситуации. Если Англия может управлять зарубежными землями, то и Америка может. Если Германия может управлять зарубежными землями, то и Америка может. Если они могут контролировать протектораты, то и Америка сможет. С какой стати считается, что управлять Гавайями сложнее, чем Нью-Мексико или Калифорнией? Когда они пришли под нашу власть, и там и там было дикое и чуждое население, обе территории находились на большем отдалении от мысли о создании правительства, чем Гавайи сегодня.
Засвидетельствуете ли вы своим голосованием, что американская способность управлять ослабла, что вековой опыт самоуправления не принес результатов? Подтвердите ли вы своим голосованием, что вы более не верите в американскую мощь и практическое чутье? Или же вы заявите, что мы из тех, кто правит, что наши сердца — сердца тех, кто властвует, наши разум и дух принадлежат тем, кто призван руководить? Вспомните ли вы, что мы делаем лишь то, что уже делали наши отцы, — мы лишь разбиваем шатры свободы, двигаясь далее на запад, далее на юг, — мы лишь продолжаем марш американского флага?
Марш флага!
В 1789 году флаг Республики развевался над четырьмя миллионами душ в тринадцати штатах и над их дикой территорией, простиравшейся до Миссисипи, Канады и Флориды. Робкие умы тех дней предупреждали, что нам не нужны новые территории, и для того времени они были правы. Но Джефферсон, чей разум отражал историю веков, Джефферсон, в чьих жилах текла саксонская кровь, но чьё образование было французским, а, следовательно, его дела не расходились со словами, Джефферсон, мечтавший о Кубе как американском штате, Джефферсон, первый империалист Республики, — Джефферсон приобрел эту огромную территорию, простирающуюся от Миссисипи до гор, от Техаса до британских владений, и тогда начался марш флага!
Предавшие веру в свободу неистовствовали, но марш флага продолжался! Права на ту прекрасную землю, из которой были образованы Орегон, Вашингтон, Айдахо и Монтана, еще не определились; Джефферсон, хотя и бывший строгим создателем конституционного права, подчинился внутренне присущему ему англосаксонскому импульсу, паролем которого тогда, да и остающимся таковым до сего дня во всем мире, является слово «Вперед!».
Те, кто отрицает право свободных институтов распространяться на новые территории, сегодня приводят всё новые аргументы, но рассудительность народа послушалась команды своей крови, и марш флага продолжился!
Земли от Нового Орлеана до Флориды закрывали нас от залива, и над всем этим Болотистым полуостровом развивался шафрановый флаг Испании. Эндрю Джексон захватил обе территории, за его спиной стоял Американский народ. При Монро Флориды вошли в состав республики, и марш флага продолжился!
Сегодня Кассандры пророчат нам одно несчастье за другим, но тогда марш флага продолжился. Затем Техас услышал зов горна свободы, и марш флага продолжился! И, наконец, мы ввязались в войну с Мексикой, и наш флаг накрыл весь Юго-запад, от бесподобной Калифорнии, Золотых ворот в прошлое, до Орегона на севере, и от океана до океана развивается его полотнище славы.
И сегодня, подчиняясь тому же гласу, который слышал Джефферсон, и подчинился ему, который слышал Джексон и подчинился ему, который слышал Монро и подчинился ему, который слышал Сьюард и подчинился ему, который слышал Грант и подчинился ему, который слышал Гаррисон и подчинился ему, Уильям Мак-Кинли водружает этот флаг над морскими островами, над форпостами торговли, цитаделями национальной безопасности, — и марш флага продолжается! Брайан, Бэйли, Бланд и Блэкберн приказывают ему остановиться, но марш флага продолжается! И вопрос, на который вы ответите на выборах, заключается в том – поддержите ли вы этот квартет неверующих в американский народ, или вы будете маршировать вслед за флагом.
Расстояния и океаны – не аргументы. Утверждение, что наши отцы покупали и захватывали только соседние территории – не аргумент. В 1819 году Флорида была от Нью-Йорка дальше, чем сегодня Порто-Рико от Чикаго, в 1845 году Техас был дальше от Вашингтона, чем в 1898 году Гавайи от Бостона. До Калифорнии в 1847 году было труднее добраться, чем до Филиппин сегодня. Гибралтар от Лондона дальше, чем Гавана от Вашингтона, Мельбурн от Ливерпуля дальше, чем Манила от Сан-Франциско. Океан не отделит нас от земель нашего долга и желания, океан, — эта река, которую не надо углублять, этот канал, который не надо ремонтировать, — соединит нас.
Пар присоединяется к нам, электричество присоединяется к нам – всё находится в союзе с нашей судьбой. Куба не соседствует с нами! Порто-Рико не соседствует с нами! Гавайи и Филиппины не соседствуют с нами! Наш флот сделает их нашими соседями. Дьюи, Сэмпсон и Шлей сделали их нашими соседями, а американская скорость, американское оружие, американские сердце, разум и сила сделают их нашими соседями навечно.
Но оппозиция права — разница существует. Нам не нужна была западная долина Миссисипи, когда мы овладели ею, не нужны были ни Флорида, ни Техас, ни Калифорния, ни королевские провинции далеко на северо-западе. У нас не было эмигрантов для заселения такой огромной дикой территории, не было денег на ее освоение, не было даже дорог, чтобы ее освоить. На этом огромном диком пространстве не существовало условий для торговли. Да и наше производство не превышало возможностей нашей торговли. Не существовало ни единой причины для овладения новыми землями, кроме того, что в наших государственных деятелях от Джефферсона и до Гранта был силен провидческий дух, и было чувство принадлежности к саксонской расе.
Но сегодня мы выращиваем больше, чем можем потребить, производим больше, чем можем использовать. Сегодня наше индустриальное общество перенаселено, работников больше, чем работы, денег больше, чем мест, куда их вложить. Нам не нужно ещё денег, нам нужно большее их обращение, больше работы. Поэтому мы должны найти новые рынки для нашей продукции. И по этой причине, хотя территория, которой мы овладели в течение предшествующего века, нам тогда и не была нужна, нам действительно необходимо то, что мы приобрели в 1898 году, причем это необходимо нам сейчас.
Подумайте о тысячах американцев, которые хлынут в Порто-Рико и Гавайи, когда законы республики покроют эти острова справедливостью и безопасностью! Подумайте о десятках тысяч американцев, которые вторгнутся в шахты, в леса и на поля Филиппин, когда либеральное правительство, контролируемое нашей республикой, если не правительство нашей республики непосредственно, установит там порядок и равенство. Подумайте о сотнях тысяч американцев, которые построят чистоплотную и образованную цивилизацию энергии и промышленности на Кубе, когда правительство закона сменит правление анархии и тирании! Подумайте о процветающих миллионах, которые при поддержке Императрицы Островов, покорятся закону политического притяжения, и попросят о высочайшей чести, дарованной Свободой — быть принятыми в священный Орден Звезд и Полос, в граждане Великой республики!
Что это означает для каждого из нас? Это означает возможности для всей славной молодежи этой республики – самой мужественной, амбициозной, нетерпеливой и боевой молодёжи, которую когда-либо видел мир. Это означает, что ресурсы и торговля этих неописуемо богатых владений возрастут благодаря американской энергии больше, чем испанской лености, тем самым американцы монополизируют этот потенциал и эту торговлю.
Только в одной Кубе 15 миллионов акров лесов, нетронутых топором. На ней неистощимые залежи железа. Там же бесценные запасы марганца, который мы ныне покупаем за миллионы долларов у черноморских держав. Там же миллионы акров ещё неисследованной земли. Ресурсы Порто-Рико можно легко транжирить. Богатства Филиппин едва ли могут быть до конца израсходованы при современных ручных методах добычи. И они производят то, что мы не можем, и они потребляют то, что мы можем производить – судьбой предопределённый взаимный обмен, — обмен «не рукотворный, но придуманный небесами». Они продают пеньку, шёлк, сахар, кокосы, кофе, тропические фрукты, ценное красное дерево, а покупают – муку одежду, инструменты, утварь, механизмы, и всё это мы можем выращивать и производить. И Уильям Мак-Кинли намеревается сделать их торговлю нашей. Вы поддержите эту политику своим голосованием? Она означает созидательное вложение для каждого незадействованного доллара нашей страны, — возможность для богачей сделать со своими деньгами что-нибудь ещё, кроме накопления и пускания в рост. Монополия на рынке всегда означает оплачиваемое рабочее место для каждого работоспособного человека в этой стране, улучшение использования ресурсов и создание новых предприятий.
Куба больше, чем Пенсильвания, и является самым богатым местом на земле. Гавайи больше Нью-Джерси, Порто-Рико вдвое больше, чем Гавайи, Филиппины больше, чем Новая Англия, Нью-Йорк, Нью-Джерси и Делавэр вместе взятые. И все вместе они больше, чем Британские острова, больше, чем Франция, больше, чем Германия, больше, чем Япония. Торговлю этих островов мы улучшим так, как мы умеем улучшать, развивая её потенциал, монополизируем так, как мы умеем монополизировать, с нами запоёт каждая жатка, завращается каждое веретено, в каждом горне запылает огонь промышленности.
Я задам вам один личный вопрос — верите ли вы в то, что эти ресурсы будут использованы с толком, и что эта торговля будет обеспечена лучшим образом, кем, по вашему мнению, все эти бесценные преимущества будут использованы на благо республики лучшим образом – Брайаном, Бэйли, Бландом, Блэкберном и оппозицией, или Уильямом Мак-Кинли, Сенатом и Палатой представителей, которые помогут ему, и не будут ему мешать? Кто, как вы думаете, извлечёт много хорошего для вас и американского народа из возможностей, дарованным нам Провидением – правительство в Вашингтоне, или оппозиция в Небраске, Техасе, Кентукки и Миссури? На чьей стороне стоите вы – тех, кто будет двигаться вперед по пути национального процветания и судьбы, или тех, кто отправится по этому пути назад, останавливаясь на каждом шаге развития, поднимая крик у каждого верстового столба прогресса?
Если кто-нибудь скажет вам, что торговля зависит от дешевизны, а не от правительственного влияния, спросите его – почему тогда Англия не откажется от Южной Африки, Египта и Индии? Почему Франция захватила Южный Китай, а Германия – крупнейший порт того региона Киоучоу? Посмотрите на торговлю испанских островов. В 1897 году мы закупили на Филиппинах товаров на сумму 4,383,740 долларов, а продали им лишь на 94,597 долларов? Результаты Великобритании, этог ...
Меня просто убивает их уверенность в собственной избранности и святости 
. Клиника, одним словом. 
... и вообще не люблю я фашизм, все эти бредни про избранность и высшую расу вызывают изжогу и желание засандалить чем нибудь крупнокалиберным в рыло говорящему сей бред. 
СССР даже на пике своего могущества всегда был вторым, а сегодня при порушенной, ориентированной на экспорт природных ресурсов экономике, демографической дыре и общей деградации науки и промышлености вы ещё думаете о мировом господстве? Как этого можно добиться, что если угрожать, что начнёте ядерную войну все испугаются и сдадутся? Только на одних ракетах величия и могущества не построишь., максимум утащите за собой в могилу остальное человечество...
нужен нормальный национал-социализм. 