Военно- организационные ошибки ГКЧП ¶
Событиям августа 1991 года уже почти два десятка лет. Как бы то ни было, они – уже история, причем достаточно давняя, и видимо, настало время для более-менее беспристрастного их рассмотрения. Автор не будет давать политических оценок событиям и личностям, а рассмотрит случившееся тогда в сугубо военно-полицейском аспекте, и попробует разобраться – мог ли ГКЧП победить, и какие именно ошибки помешали этому?
«ВО ВСЯКОМ ДЕЛЕ НАЧИНАТЬ НАДО С ГЛАВНОГО…»
...Первую, и пожалуй главную ошибку организаторы и исполнители переворота совершили еще утром (а вернее даже – ночью) 19 августа. Именно тогда вместо того, чтобы арестовать Ельцина прямо на правительственной даче, было решено перехватить его по дороге в Москву. Чем это объяснялось – сказать трудно. Но именно благодаря данному факту, а отчасти -– из-за элементарной ограниченности сил групп захвата и наблюдения, выделенных «под Ельцина», ему удалось покинуть территорию дачи на обычной машине (в то время как спецназ ожидал правительственную), которую не стали преследовать и проверять. Подобный вариант отхода «объекта» просто не пришел офицерам КГБ в голову. При анализе ситуации это не может не поражать – к захвату основной фигуры демократического блока разработчики операции подошли, как к аресту рядового уголовника.
А ведь любому грамотному офицеру спецслужб должно было быть ясно, что именно нейтрализация Ельцина –ключ к успеху задуманного. Если бы вместо «засадной» тактики был бы организован обычный штурм загородной резиденции, где было чуть более десятка охранников – уже к концу дня понедельника можно было бы отпраздновать успех переворота. Сделать это было тем более легко, что вопреки позднейшим заявлениям о том, что о возможности переворота ему было известно заранее, еще утром 19 августа Ельцин ни о чем не подозревал. Первую информацию он получил примерно в семь утра, и не поверив ей сразу, позвонил с дачи лично Павлу Грачеву, и осведомился: имеют ли место передвижения войск, и не провокация ли это? Не меньшей ошибкой было то, что той же ночью не был занят Дом Советов России --это можно было сделать практически без проблем. Точно также не были взяты под контроль основные ведомства РСФСР – прежде всего МВД: единственная силовая структура, находившаяся в распоряжении российского президента.
(Хотя опять-таки – должно было быть очевидно, что именно органы власти «суверенной России» а не какие либо союзные структуры будут по большому счету, единственным препятствием в захвате власти). То же самое касается и ареста или интернирования главных фигур российского руководства –премьера Ивана Силаева, вице-президента Руцкого, Руслана Хасбулатова, мэра Москвы Гавриила Попова, руководителей МВД Ерина и Дунаева –ничего подобного в начале операции даже не планировалось(?!). Вообще как вспоминал начальник управления КГБ по защите конституционного строя Валерий Воротников.—« Что конкретно делать, известно не было… Поэтому работали как обычно» За все три дня КГБ были арестованы лишь два человека которых можно причислить к лидерам «демократов» -– депутат и председатель Союза защиты военнослужащих "Щит" Виталий Уражцев, и скандальный следователь и депутат Гдлян.
СТРАННОЕ ПРОМЕДЛЕНИЕ
Но и после благополучного проникновения Бориса Ельцина и других его соратников в здание парламента, ситуация далеко не становилась безнадежной. Почти весь день 19 августа, возле парламента РСФСР практически не было людей – они начали подтягиваться массами только по окончанию рабочего дня. В самом же здании были только несколько сот наиболее активных демократов, москвичи –члены Верховного Совета, правительство России и относительно небольшое подразделение охраны –обычная милиция численностью около 50 человек, не способная, разумеется, противостоять не то что «Альфе» а даже обычным подразделениям.
То есть практически до самого вечера 19 августа еще можно было успешно завершить переворот не выходя за рамки спецоперации, без привлечения войск. Например можно было задействовать спецназ какой-то из подмосковных частей МВД (скажем, Софринскую бригаду). Или оперативно – за 3-4 часа -– перебросить в Москву по воздуху Бакинский ОМОН -– около тысячи хорошо подготовленных бойцов (самый многочисленный ОМОН в СССР), имеющих опыт Карабаха и Сумгаита, и не страдающих избыточным гуманизмом.
Но ГКЧП все это время занимается неизвестно чем, причем в буквальном смысле слова – в мемуарах его членов практически нет внятных упоминаний о том какие решения они принимали в первый день событий –не считая участия в пресс-конференции.
НЕПОНЯТНАЯ РАСТEРЯННОСТЬ И БЕЗАЛАБЕРНОСТЬ.
Дальнейшее развитие событий со стороны ГКЧП напоминало сплошную цепь ошибок идущую по нарастающей. К вечеру, когда события явно вышли из под контроля, и Дом Советов России стал центром сопротивления, логично было бы перекрыть все подходы к нему, выставив двойное кольцо оцепления –со стороны осажденных, и со стороны улицы. Одновременно – максимально затруднить прибытие москвичей в район Краснопресненской набережной, что достигалось элементарно – закрытием окрестных станций метро, в крайнем случае -– остановкой движения всего общественного и личного транспорта, с пропуском за оцепление лишь местных жителей – при предъявлении паспорта с пропиской.
Имевшихся у ГКЧП сил хватало для этого с избытком. Но вместо этого, введенные еще утром в столицу войска были сосредоточенны в походных колоннах на городских улицах, зачастую –даже вне прямой видимости Белого дома. Немалая их часть вообще была распределена по городу, под предлогом охраны порядка, причем совершенно бессистемно. Например, бронетранспортеры и танки с мотопехотой были размещены на Пушкинской площади, у ЦПКО им. Горького, на Комсомольском проспекте и у здания Госстроя. Почти целый батальон занял позиции на Манежной площади.
С какой целью все это было сделано – нет ответа ни в документах того времени, ни в мемуарах.
В резиденции Ельцина не были выключены даже городские телефоны и правительственная связь(!) не говоря уже об электричестве и канализации. (Все эти уроки будут хорошо выучены победителями, что покажет октябрь 1993).
Не были предприняты и меры, чтобы воспрепятствовать ведению радиопередач из осажденного Дома Советов, в результате информация передавалась по рации прямиком в американское посольство, и ретранслировалась «Радио Свобода» и «Голосом Америки». Чтобы заглушить связь, достаточно было трех-четырех армейских общевойсковых радиостанций, работающих на полную мощность. Но и этот вопрос даже не был поднят. И так далее. (Это –как и многое другое порождает разного рода абсурдно-сенсационные версии об «инсценировке путча» и тому подобное – их сейчас по понятным причинам мы рассматривать не будем.)
Кстати, следует указать еще на одну ошибку ГКЧП, в отличии от прочих не столь очевидную. Руководство переворотом не было сосредоточенно в одних руках --то есть не было создано ничего подобного оперативному штабу, во главе с человеком, способным взять на себя ответственность и отдавать любые приказы. Армия, КГБ и союзное МВД действовали (точнее –бездействовали) – сами по себе. Как будто возглавивший военную часть операции заместитель министра обороны Ачалов, по воспоминаниям генерала Лебедя ограничился тем, что вечером 20го, небрежно поставил задачу сосредоточенным в Кубинке десантным частям, что называется, «на карте», после чего уехал в неизвестном направлении.
ВНУТРИАРМЕЙСКИЕ ПРОБЛЕМЫ.
20 августа случилось то вокруг чего было как бы не больше всего мифов и выдумок. Командующий ВВС генерал армии Шапошников, и его первый заместитель Петр Дейнекин, отказались повиноваться министру обороны, хотя вопреки позднейшим легендам не перешли открыто на сторону президента России, ограничившись если можно так сказать «пассивным непротивлением» или лучше сказать --саботажем. Потом Шапошников даже заявлял, что в его планах был не много ни мало –авиаудар по Кремлю, правда –лишь по центру связи. (Вряд ли тут дошло бы до дела – и причина даже не в страхе разрушить национальную святыню, а в весьма мощной на тот момент ПВО Москвы и непосредственно Кремля). В некоторых источниках говориться, что неповиновение руководства ВВС и стало началом конца ГКЧП. Это не совсем так. Маршал Язов мог бы без труда парировать угрозу с этой стороны. Достаточно было приказа об отстранении Шапошникова и его зама, и еще одного приказа -– приказа зенитчикам сбивать все взлетающие без личного разрешения министра обороны цели –и он оказался бы круглым нулем. (В особенности, после того как второй приказ был бы доведен до личного состава летных частей). Министр обороны вполне мог и обратится к командованию основных авиасоединений напрямую, и подчинить их непосредственно себе –или назначенному им новому главкому ВВС. В конце концов, большая часть офицерского корпуса была отнюдь не на стороне Ельцина или «форосского сидельца».
Однако на деле Шапошников всего лишь «не поддержал» ГКЧП как сказано в его официальной биографии. Но в результате, однако, столкнувшись с разбродом и шатанием в собственных рядах, военные руководители ГКЧП впали в еще большую растерянность.
Существует до сих пор также миф, что вечером 20 августа -– произошел переход командования ВДВ на сторону Ельцина. Так вот --ни Лебедь ни Грачев не отказались повиноваться приказам ГКЧП. (В этой связи рекомендую прочесть мемуары Александра Лебедя «Честь имею» -– весьма интересный источник по тем событиям). Горькая ирония состоит в том, что никаких приказов, собственно, и не было, за исключением невнятного: «Взять под охрану Дом Советов РСФСР» (??). Более того –по сообщениям одного из руководителей обороны Белого Дома полковника Цыганка, Лебедь выходил на вышестоящих начальников с инициативой – водрузив на машины одного-двух батальонов Тульской дивизии российские триколоры, под видом перешедших на сторону Ельцина частей пройти к Белому дому, и начать штурм. Но предложение осталось без ответа.
(Легенда о «самых верных защитниках демократии –Воздушно-десантных войсках» появилась уже после краха ГКЧП и раздувалась исключительно из политических соображений. Точно так же из политических соображений были скрыты факты участия Павла Грачева в планировании переворота, выявленные следственной комиссией прокуратуры РФ.)
Появились проблемы и во введенных в город подразделениях. И Таманская и Кантемировская дивизии, и Тульская дивизия ВДВ, находились в боевой готовности, но при этом в обстановке относительного спокойствия и мира, беспрепятственно общаясь с окрестными жителями и осажденными, не зная –что им делать, и даже не имея четкого представления –что происходит? Среди солдат и младших офицеров, например, ходили слухи о каких-то переговорах, в результате которых все должно закончиться миром и ко всеобщему удовлетворению.
Не было налажено даже нормальное снабжение войск горячей пищей –и это в условиях неожиданно испортившейся погоды и почти непрерывного дождя. Не получая команд и даже внятной информации сверху большая часть командиров склонилась к безинициативности. Однако, ни офицеры не солдаты не были склонны просто так сдаться, и в случае получения реальных боевых приказов скорее всего выполнили бы их. Об этом свидетельствует хотя бы крайне малое число реальных перебежчиков из рядов армии на сторону Ельцина. (Кроме танковой роты -– лишь одной из трех штатных -– уведенной командиром батальона майором Егоровым, и еще десятка солдат, вспомнить, пожалуй, и некого).
Среди офицеров, как уже упоминалось, поклонников обеих президентов было очень немного. Но и солдатская масса тоже не была склонна к неповиновению. Призывная молодежь тех лет хотя и скептически относилась к идейным ценностям старших поколений, но при этом была как правило аполитична. Митингам и чтению демократических газет она предпочитала концерты и видеосалоны, --свидетельствую как человек, сам принадлежащий к этому поколению.
Но в любом случае, единовременный ввод такой массы войск в Москву без намерения немедленно применить был еще одной ошибкой организаторов переворота. В сложившейся обстановке эти части почти мгновенно «размякли». Растерянность и неуверенность все сильнее распространялись среди армейцев. (Исключение составили тульские десантники, которые решительно прогоняли агитаторов и не шли на контакты с депутатами ).
Надо отметить, что двумя годами ранее, китайские военные добились успеха на площади Тянаньмынь во многом благодаря тому, что ввели ударные части в Пекин в ночное время, и бросили в бой, что называется, «с колес» без предварительного развертывания в черте города, избежав всякого влияния на них со стороны противника.
Хотя, отметим, противостоящие толпы были куда более многочисленны (100-200 тысяч по разным оценкам против самое большее 40-50 в Москве) и заметно лучше вооружены – НОАК потеряла в Пекине несколько десятков танков и БТР. Кстати говоря, за несколько дней до того, власти КНР попытались применить именно ту тактику, которую избрало ГКЧП, надеясь мирно, одним видом войск, заставить демонстрантов уйти с площади – и точно также неудачно: сплоченная толпа остановила боевую технику своими телами.
Тот факт, что китайский опыт был оставлен без внимания нашими генералами, косвенно свидетельствует в пользу того, что никакого заговора в подлинном смысле не было. Более того -– переворот не был подготовлен не только, что называется, технически, но и концептуально. Так что можно вполне поверить позднейшим высказываниям бывших членов ГКЧП, что их действия были во многом спонтанными. А импровизация в подобных делах редко приводит к успеху.
«НЕПОБЕДИМЫЕ» БАРРИКАДЫ, ИЛИ ШТУРМ СТОИЛ БЫ… ДЕШЕВО.
...Ко второй половине дня 20 августа ГКЧП как будто решилось на активные действия. В Москву начали прибывать транспортные самолеты с войсками. (Отметим –Шапошников не осмелился отдать приказ подчиненным сбивать или хотя бы не допустить эти самолеты к Москве.) В дело готовились вступить Витебская дивизия ВДВ и три отдельных бригады. Но эти подразделения, выгрузившиеся в Кубинке и Чкаловском, в основном так и остались на аэродромах, в ожидании неизвестно чего. Рассредоточенные в Москве и окрестностях воинские части тоже в основном все три дня так и простояли в бездействии. Тем временем, обстановка вокруг резиденции президента России продолжала осложняться –и явно не в пользу организаторов переворота. Начальник московской милиции Мыриков, надо отдать должное, став на сторону ГКЧП, приложил все усилия, чтобы порядок в городе поддерживался в обычном режиме. (Правда, одновременно он продолжал контакты с Дунаевым и Ериным, что, впрочем, позже не спасло его от увольнения и замены демократом Мурашовым, физиком по специальности). Но, по крайней мере, московская милиция в массе осталась нейтральной, так что белодомовцы могли рассчитывать только на часть московского ОМОНа (несколько сот бойцов), который уговорил выступить на стороне Ельцина лично мэр Гавриил Попов. Некоторое количество омоновцев прислал Собчак. Впрочем – импровизированный штаб ельцынских силовиков мало что мог сделать реально. Каждый действовал по-своему. Министр Баранников в основном находится в непосредственной близости от Ельцина и фактически действиями сил МВД России не руководил. Заместители министра Дунаев и Ерин метались между идеей организовать «спасение» Горбачева в Форосе и надуманной бесперспективной акцией по вводу милицейских школ в Москву. По приказу Ерина 20го вечером из Рязани всё-таки двинулась на Москву колонна тамошней милицейской школы и шесть легких бронемашин, к которым позже присоединилась Калужская школа (всего –менее тысячи человек). Эта затея выглядит откровенным маразмом -– чтобы остановить милицейских «юнкеров», хватило бы десятка танков из двухсот с чем-то, введенных в Москву. Пара предупредительных выстрелов башенных орудий – и курсанты сами сложили бы оружие, и пешком отправились бы под арест в ближайшую воинскую часть. (Милиционеры тем не менее беспрепятственно прибыли в Москву –правда уже во второй половине дня 21го, когда все было кончено).
К концу дня 20 го августа у обороняющихся было по наиболее внятным оценкам порядка тысячи единиц разного рода стрелкового оружия и семь танков.
Тем не менее, в этот день, в 14 часов, в Минобороны прошло закрытое совещание, где присутствовали маршал Ахромеев — советник президента СССР, замминистра обороны СССР, командующий ВДВ генерал Ачалов, начальник Генштаба Моисеев, заместитель командующего ВДВ Павел Грачев. Был наскоро составлен план штурма Дома Советов, который должен был состояться в ночь с 20-го на 21-е августа. Предполагалось участие в нем группы «Альфа», других спецподразделений трех высших управлений КГБ и части московского ОМОНа, а так же дивизии Дзержинского и двух воздушно-десантных полков –всего до 15000 военнослужащих. Силы надо сказать были даже чрезмерными для поставленной задачи.
Перспективы обороняющихся при приведении плана в действии хорошо описал Александр Лебедь в книге «За державу обидно».
«…На вопрос "Взяли бы Вы, товарищ генерал, «Белый дом?» я твердо ответил:
– Взял бы.
На меня посмотрели снисходительно:
– Это как же? У нас защитники, у нас баррикады... – Посмотрите, какие у нас стены.
– Ну что, красивые стены. – Да, красивые, только полированные. Потолки тоже красивые, пластиковые. Полы паркетные. Ковры, мягкая мебель...
Возмутились:
– Говорите по существу.
– Я по существу и говорю. С двух направлений в здание вгоняется 2 – 3
десятка ПТУРов без особого ущерба для окружающей его толпы. Когда вся эта
прелесть начнет гореть, а хуже того, дымить, а в дыму сольются воедино лаки,
краски, полироль, шерсть, синтетика, подтяни автоматчиков и жди, когда
обитатели здания начнут выпрыгивать из окошек. Кому повезет-будет прыгать со
второго, а кому не повезет-с 14-го...»
Как мы знаем план в действие не был приведен.
Существует озвученная рядом руководителей обороны «Белого Дома» версия, что штурму помешало то что де вертолеты, которые должны были поддержать операцию, «заблудились в низкой облачности». Никаких реальных следов того что эта воздушная операция вообще планировалась автору обнаружить не удалось. Тем более что трудно представить себе заблудившуюся военную авиацию. К тому же посадочный десант на крышу Дома Советов был бы крайне уязвим от огня с земли, а если брать столь экстремальный вариант действий как атака площади и здания вертолетными НУРСАМи, то он тоже представляется бессмысленным – в ситуации когда у вошедших в Москву частей было более чем достаточно артиллерии.
ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ГКЧП
Хотя лидеры российской демократии дружно говорили о попытке штурма в ночь с 20 на 21 августа, вряд ли происшедшее можно так назвать. ГКЧП так и не решилось нанести массированный удар со всех направлений всеми наличными силами. Имели место лишь столкновения армии с толпой на площади Дзержинского и Арбате, где войска стреляли поверх голов, и Калининском проспекте, где танки разметали баррикаду из троллейбусов. И наконец –кульминация тех дней -– в районе Краснопресненской набережной колонна десантников была атакована толпой защитников Белого Дома, подогретых как ситуацией, так и алкоголем. В начале ночи произошел трагический инцидент, которого, впрочем, все ждали. Бронетанковый патруль, посланный к Министерству иностранных дел на Смоленской площади, двигался по Садовому кольцу, которое в туннеле под проспектом Калинина оказалось перегорожено баррикадой из троллейбусов. По краям туннеля собралась большая толпа молодежи с заготовленными брезентами, емкостями и бутылками с бензином. Передние боевые машины пехоты (БМП) раздвинули троллейбуcы и прошли дальше, но перед замыкающими колонну машинами с помощью автокранов баррикада была закрыта.
Опять же, если бы речь шла о том, чтобы «не пропустить бронетанковую колонну к Белому дому», борьба должна была вестись с передними машинами. Отрезать и поджигать замыкающие БМП с точки зрения интересов обороны «Белого дома» не имело смысла. Тогда в тоннеле были подожжены два бронетранспортера, и именно тогда погибли единственные жертвы августа –Комарь, Кричевкий и Усов (по неподтвержденным сведениям, тогда же было случайно затоптано и несколько солдат).
Можно было воспользоваться моментом, и бросить войска в атаку под предлогом спасения товарищей, от будто бы собирающейся их растерзать толпы (кстати, ситуация была недалека именно от такого сценария --выскочившего из горящей БМП механика-водителя неизвестные «представители разъяренной толпы» облили бензином и подожгли ).
Трудно сказать уже за давностью лет — насколько армия готова была драться и умирать за невнятное «дело ГКЧП» но на выручку своим безусловно бы двинулась.
Тем самым конфликт переводился в «горячую» фазу, причем –что особенно важно с моральной и политической точки зрения --по вине сторонников Ельцина. Собранные в центре города двадцать с лишним тысяч солдат и несколько сотен бронеединиц, пусть и с потерями, несомненно опрокинули бы обороняющихся.
Повторилась бы ситуацию Пекина 1989 года, где идущие на максимальной скорости танки прошли сквозь толпу, что называется, даже не «заметив» ее, а баррикады были расстреляны в упор из орудий. После чего у российских демократов не оставалось бы практически никаких шансов продолжить борьбу.
Однако инцидент кончился ничем.
Даже утром 21 августа ситуация вовсе не выглядела безвыходной и тупиковой для ГКЧП. Однако именно тогда на коллегии министерства обороны СССР было принято единогласное (включая Язова) решение –о сворачивании боевой операции и выводе войск из Москвы.
Часть членов ГКЧП вылетела в Форос, надеясь договориться с Горбачевым, другие обреченно отправились по домам. Министр внутренних дел СССР Борис Карлович Пуго предпочел застрелиться. Через 113 дней СССР перестал существовать.
Так закончился этот переворот, изначально, пожалуй, имевший больше всех шансов на победу из всех переворотов и революций, когда либо совершавшихся или затевавшихся в России. Конечно, все вышесказанное не значит, что у победившего ГКЧП не возникло бы проблем с удержанием власти –но это вопрос уже выходит за пределы темы.
