Духовная гармонизация отношений народов России

а разве целая церковь не может заблуждаться (в т.ч. и в вопросе: может ли она заблуждаться)? Даже все человечество может.

ВЛАДИМИР вот Вы сами и ответили на свой вопрос.

Пойташ пишет:

вот Вы сами и ответили на свой вопрос.

Заблуждения все эти касаются антиномий, а я — как Великий Эйлер в сериале о Ломоносове — не антиномиями жонглирую, а читаю книгу истории.

ВЛАДИМИР вернёмся к теме. На мой взгляд Петр I раннем этапе своего правления боролся с косностью и ретроградством не софьи, а собственной матери Натальи Кирилловны, сменившей курс реформ мужа на "старые традиции" своих родственников Нарышкиных. Он с маниакальной настойчивостью насаждает западные манеры, технику и науку, не сумев изменить сущность русской культуры и типосознания. Его пропротестанские церкофные реформы не были восприняты приверженцами дониконовского православия и уклада жизни, но и "престроившимся" в свете реформ духовенстовм. Ликвидация института патриаршества и ввод систему инквизиции, первыми жертвами которой становятся старообряцы: на русском Севере, в Прикамье, в Сибири и Приволжский Керженец. Петр и его немецкие наследники стремились к слому золотоордынской традиции веротерпимости, пытались перестроить сознание русских на заподноевропейский манер, а из России создать некое шведско-немецкое государство.

Пойташ пишет:

На мой взгляд Петр I раннем этапе своего правления боролся с косностью и ретроградством не софьи, а собственной матери Натальи Кирилловны, сменившей курс реформ мужа на "старые традиции" своих родственников Нарышкиных. Он с маниакальной настойчивостью насаждает западные манеры, технику и науку, не сумев изменить сущность русской культуры и типосознания. Его пропротестанские церкофные реформы не были восприняты приверженцами дониконовского православия и уклада жизни, но и "престроившимся" в свете реформ духовенстовм. Ликвидация института патриаршества и ввод систему инквизиции, первыми жертвами которой становятся старообряцы: на русском Севере, в Прикамье, в Сибири и Приволжский Керженец. Петр и его немецкие наследники стремились к слому золотоордынской традиции веротерпимости, пытались перестроить сознание русских на заподноевропейский манер, а из России создать некое шведско-немецкое государство.

Есть и такая версия. Насчет ретроградства Нарышкиных читал у В.Лещенко. Не очень убедительно. Они все были достаточно образованные люди без предрассудков (ну разве что местнических, так кто без них?)

Я более согласен с Гумилевым — не Петр первым начал маниакально насаждать чужеземные манеры, и не он это делал последним. А золотоордынские нравы у нас тоже насаждались. При куда более трагических обстоятельствах. Не стоит думать, что русские были так уж к ним предрасположены. Это западнический фундаментализм.

ВЛАДИМИР надо тему открывать — "ОРДА И ЕЁ ВЛИЯНИЕ НА НАРОДЫ И РЕЛИГИИ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ".

Я считаю что с Петра началась активная политика насильственной христианизации "инородцев", в ответ часть приволжских народов рассеялась по России (Приуралье и Сибирь). Для многих это стала Башкирия, особое положение которой до 1734 г. поддерживалось договорами с Иваном Грозным. подтверждёнными "Соборным уложением" 1649 г.

Пойташ пишет:

Я считаю что с Петра началась активная политика насильственной христианизации "инородцев",

Все-таки с Ивана Грозного. Крещение части казанских татар.

Пойташ пишет:

надо тему открывать — "ОРДА И ЕЁ ВЛИЯНИЕ НА НАРОДЫ И РЕЛИГИИ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ".

Хорошо, но дайте сначала с ОСЕВЫМ ВРЕМЕНЕМ закончить. Пишу гораздо медленнее, чем все остальные мои манускрипты (45 страниц только пока), но основательно.

ВЛАДИМИР давайте с "Осевым временем" завершайте, а я пока продолжу эту тему. Мой мысли про религиозный компонент региональной идеологии. В современной политической ситуации в регионах (т.е. региональной идеологии и политике), когда федеральным центром декларируется политическая и социальная стабильность большинства субъектов страны – религиозный фактор не играет значительной, определяющей роли. Но это пока, для выдвижения его на первый план необходимо присутствие, по крайней мере, двух факторов:

1. Наличие в субъекте населения составляющего этноконфессиональное большинство. Населения социально и политически активного, способного и желающего пойти за религиозными лидерами (либо как крайний вариант – харизматиками) и таким способом разрешить свои проблемы, добиться желаемых целей и результатов, подверженным более внушениям авторитетных идей, чем доказательствам. Особенно идей религиозных. Ведь известно, что идеи «…особенно относящиеся к религиозным и политическим понятиям, спускаются иногда в глубину масс. Доходят они туда обыкновенно сильно искажёнными, но когда им уже удалось туда проникнуть, то власть, которую они имеют над не способными к рассуждению умами громадна». Ни учёными и философами основывались новые религии и империи, совершались революции, но «людьми, достаточно поглощёнными известной идеей, чтобы пожертвовать своею жизнью для её распространения». И, наконец, необходима политическая воля самих религиозных лидеров и их желание участвовать в политическом процессе.

2. Включённость религиозного фактора в идеологическую парадигму региональной элиты.

   Проанализирую первый фактор:

   Такие субъекты или регионы в Российской Федерации, отвечающие признаку субпассионарности, этнорелигиозности населения составляющего конфессиональное большинство на мой взгляд существуют:

   А) Северный Кавказ. Регион повышенной социально-политической активности. С высокой степенью этнической религиозности. В общественном сознании (во многом благодаря средствам массой информации) это регион негативной исламской активности. Однако, конфессионального единства, там не наблюдается. Здесь существует ислам суннитского направления, суфийские тарикаты Шазилийя, Халидия, Накшбандия и Кадрия, фундаментализм ваххабитов.

   Избыточная пассионарность Северного Кавказа (Чеченская Республика) уравновешена в настоящее время простым демографическим уменьшением «пассионариев». Остаётся Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия, Адыгея, но и там сейчас религиозные лозунги не популярны. Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария и Северная Осетия — понесли от ваххабитов существенные потери, однако сумели маргинализировать это течение и приравнять его приверженцев к обычным бандитам. И, есть основания полагать, что борьба с «антипрезидентскими» выступлениями там, не что иное, как тот же силовой вариант решения ваххабистской проблемы, когда таким образом, пытаются «выпустить пар фундаментализма».

   Б) Центральная Россия (исключая два мегаполиса – Москву и Санкт-Петербург), и большая часть Западной и Восточной Сибири (где православие не соперничает со старообрядчеством). Большинство населения считается номинально православным и русским, которое, однако, не отвечает всем признакам – требованиям первого фактора.

   В России нигде православие не является самостоятельным компонентом региональной идеологии. Оно претендует на таковую роль в идеологии государственной (идея симфонии), и то неоднозначно – в Русской Православной Церкви (РПЦ) некоторые авторитетные клирики против дальнейшего слияния церкви и государства. Да и сама симфония возможна лишь либо при крайних формах авторитаризма, каковые православная церковь в отличие от католической никогда не благословляла, либо при различных формах монархии (идея сословно-представительской модернизированной формы монархии не потеряла привлекательности в рамках русского проекта). Православие может быть частью региональной идеологии в плане создания мифов и символов, обосновывающих особенность, историческую и культурную самобытность региона: русская православная душа, «хребет, становая жила державы», идентификация казаческого субэтноса, но никак ни «знаменем борьбы» за или против кого-либо, чего-либо.

   В Сибири исторически позиции РПЦ также не доминируют, здесь ей уже не одно столетие приходится бороться или находить компромисс со старообрядчеством и различными ересями, сектами, харизматическими течениями и набирающими там в последнее время популярность различного рода откровений и пророчеств «старцев». Растёт авторитет у населения оппозиционного сибирского духовенства (епископ РПЦ Анадырский и Чукотский Диомид и др.). Но, это скорее внутреннее дело РПЦ. Региональные идеологии сибирских субъектов Российской Федерации отличаются периодически возрождающимся интересом к экономическим и геополитическим воззрениям сибирских регионалов, и, особенно, к их теоретическим попыткам социально-культурного самоопределения Сибири и обоснования "сибирской идеи".

   В) И, наконец – Поволжье. Немного статистики. Выберем самые населенные регионы округа для сравнения, построенные по национально-территориальному и административно-территориальному признакам, а также крупные этносы, считающие данные территории местом своего исторического расселения, своей малой Родиной.

Крупные этносы Население некоторых субъектов Российской Федерации Приволжский

                                                                                                                           федеральный 

                                                                                                                           округ 

                             в составе Приволжского федерального округа (чел., %)     



                                                                                                                            31.158.200 

                       Нижегород. 

                       область 

                       3.524.028    Республика 

                                             Башкортостан 

                                             4.104.336        Республика

Татарстан

3.779.265 Оренбург.

область

2.179.551 Удмуртская

республика

1.570.316

Русские

3.346.398

(94,95 %)

1.490.715

(36,32 %)

1.492.602

(39,49 %) 1.611.509

(73,93 %) 944.108

(60,12 %) 68,04 %

21.200.066

Татары

50.609

(1,4 %)

990.702

(24,13 %)

2.000.116

(52,92 %) 165.967

(7,61 %) 109.218

(6,95 %) 13,04 %

4.064.820

Башкиры

900

(0,02 %)

1.221.302

(29,75 %)

14.911

(0,39 %) 52.685

(2,42 %) 4.320

(0,27 %) 4,33 %

1.349.683

Мордва

25.022

(0,71 %)

26.020

(0,63 %)

23.702

(0,63 %) 52.458

(2,41 %) 1.157

(0,07 %) 2,1 %

655.958

Удмурты

828

(0,02 %)

22.625

(0,55 %)

24.207

(0,64 %) 1.416

(0,06 %) 460.584

(29,33 %) 1,8 %

560.963

Марийцы

7.757

(0,22 %)

105.829

(2,58 %)

18.787

(0,5 %) 1.372

(0,06 %) 8.985

(0,57 %) 1,64 %

511.962

Другие (2,7 %) (6,04 %) (5,43 %) (13,51 %) (2,69 %) (9,05 %)

Таблица выполнена по данным Федерального агентства Госстатистики Российской Федерации (перепись 2002 г., в долях от общей численности населения в %).

И что мы видим:

1. Русские вполне могут претендовать на выделение Поволжской русской республики (территории) в составе ПФО (см. предложение Шевченко), уравновесив своим «суверенитетом» национальные претензии татар и башкир.

2. В национально-территориальных субъектах «титульные нации» не составляют демографического большинства (кроме Татарстана).

3. Моноконфессиональности и моноэтничности не наблюдается. 94,95 % русских в Нижнем и 73,93 % в Оренбуржье не должны вводить в заблуждение и впечатляют только сторонников статистики религиозности по этнопризнаку. 76 % русских православны номинально, реальные цифры воцерковлённых православных на уровне 29 % (по В.В. Локосову, Ю.Ю. Синелиной). Практикующих верующих среди мусульман также порядка 20% (2,8 млн.) от общего количества этнических мусульман (14 млн.).

   Таким образом, любые религиозные идеологемы являются фактором дестабилизации социально-политической, этнопсихологической и межнациональной обстановки в многонациональных субъектах.

   В этих условиях межнациональное и межконфессиональное согласие в Приволжском федеральном округе – не просто громкие слова, а политика реальных достижений, шаткое равновесие в условиях ассиметричной Российской Федерации, условие выживания, в том числе и национальностей, составляющих население округа.

   Даже при условии конфессионального большинства религиозный фактор пока не может быть внятным компонентом региональной идеологии. Православные явно, по результатам социологических опросов, «в общефедеральном русле», для них это критерий социальной выживаемости в регионе «исламских претензий», каким является сегодня Поволжье. Мусульманский массив является «полем игры и влияния» ЦДУМ России и появившихся в кон. 20 в. ДУМ РБ, ДУМ Республики Татарстан, ДУМ Поволжья и др. входящих в Совет Муфтиев России, а также набирающих силу организаций фундаменталистов. Каждая составляющая имеет свои сферы влияния, ресурсы, идеологические особенности поведения и существования, поддержку заинтересованных сторон.

   Однако преувеличивать конфессиональное влияние на сознание основной массы верующих и всего населения, пока не стоит. Данные социологического опроса проведённого автором среди населения Республики Башкортостан в 2007-2008 гг. (207 опрошенных), например, показывают, что распространению религиозных идеологем мешает пока достаточно низкий уровень конфессиональной и политической активности верующего (86% опрошенных) и неверующего (11%) населения:

   — культовые здания посещают нерегулярно – 51 % опрошенных,

   — не всегда доверяют служителям культа – 52 %,

   — не всегда считают священнослужителей авторитетными в вопросах веры – 52 %,

   — против изменения законодательства в отношении религиозных организаций – 63 %,

   — против создания партии с религиозной идеологией – 69 %,

   — считают, что позиция конфессионального духовенства влияет на политическую жизнь страны, но незначительно – 69%.

   Таким образом, современное религиозное осознание большинством людей себя православными или мусульманами нельзя назвать религиозным сознанием в полной мере – это, скорее «обрядоверие». Это также и определённый этнический маркер, а не религиозное сознание народа и уж тем более не «симбиоз православной веры и туранской психологии» (используя неоевразийскую терминологию), где погружение в веру является главным фактором повседневной жизни.

   Духовенство основных конфессий достаточно робко высказывает свои политические пристрастия, или не делает этого вовсе, поддерживая «официальную линию», ограничивая свою публичную политичность призывами к гражданской сознательности и обязательностью явки на выборы, а также делая акцент на социальной работе. Причем первенство в социальном служении сегодня в некоторых регионах (Пермь) переходит к так называемым новым протестантским конфессиям, в первую очередь неопятидесятникам.

   Другое дело – проблема распространения фундаменталистских организаций исламского толка. Пока их деятельность не выходит за рамки правовых норм, или не пересекается с интересами определённых политических, бюрократических, финансово-промышленных, силовых групп дальнейшее развитие ситуации вокруг данного феномена можно достаточно уверенно спрогнозировать (в известных условиях).

Пойташ пишет:

давайте с "Осевым временем" завершайте, а я пока продолжу эту тему

Еще не скоро. Интересное впереди.

ВЛАДИМИР пишет:

Русские вполне могут претендовать на выделение Поволжской русской республики (территории) в составе ПФО (см. предложение Шевченко), уравновесив своим «суверенитетом» национальные претензии татар и башкир.

Где? В Набережных Челнах?

Еще не скоро. Интересное впереди.

Я не тороплю, жду интересного.

Где? В Набережных Челнах?

Есть два варианта:

1. Северная русско-финно-угрская. Образовать часть из Татарии, Башкирии, Удмуртии, Кировская обл.

2. Южная русско-немецкая. Ульяновская обл., Татария и Башкирия.

   Есть информация о переговорах с немцами по возвращению части намцев, выехавших в 90-х из СССР и СНГ. Реанимация Республики Немцев Поволжья.

   ВЛАДИМИР по таблице есть вопросы, а то она скомкалась. Могу отправить на "мыло", весь вариант моей работы.

Продолжу тему (начало пост №129 и 130) хотелось бы выделить три момента:

1. Молчаливое согласие региональной элиты с фактом количественного роста фундаменталистских организаций. Объяснить подобное поведение можно следующим:

   А) Это своеобразный метод «сбережения народа» особенно в сельских районах. «Сбережения» в смысле одного из препятствий оттока сельчан в города, а также поддержание уровня рождаемости на достаточном для воспроизводства трудоспособного населения уровне используя позитивный в этом плане исламский фактор.

   Б) Либо это попытка сохранения и использования знакомого нам фактора «шантажа федерального центра» исламской и национально-сепаратистской угрозой. Но такие объяснения нас уже не устраивают. Возможным объяснением введения нового социально-политического фактора, или актора, «игрока» оправдано возможностью использовать его различными заинтересованными сторонами, в том числе «в тёмную», в своих интересах. Так же он ослабляет остальных – оттягивает на себя питательную среду, ресурсы (в основном пока демографические) других «игроков».

2. Количественный рост сторонников исламского фундаментализма диалектически неизбежно приведёт к качественным изменениям процесса такой «исламизации» в направлении усиления, оформления требований борьбы за удовлетворение экономических, социальных потребностей и защите интересов лидеров и рядовых участников движения (хотя самими лидерами движений данный фактор пока не признаётся);

3. Современное слияние национального и религиозных движений неизменно усиливают их совместный потенциал. Таким образом, они становятся реальным ресурсом, который возможно продолжать использовать в социально-политической сфере столкновения интересов различных акторов.

   Второй фактор проявляется на сегодняшний день:

   А) в виде иллюстрации межконфессионального мира и согласия в регионе;

   Б) как «пропаганду православия» в Москве его также нельзя считать полноценной идеологией (хотя пропаганда и агитация и есть два кита любой идеологии). Но, во первых – это скорее ритуальное обоснование статуса «столицы державы». Во вторых – реальная пропаганда невозможна т.к. это давно уже многоконфессиональный мегаполис с мощными общинами верующих не только Русской Православной Церкви, но и исламскими и иудейскими и протестантскими и прочими.

   Что касается современной светской идеологии. В ближайшие 10-15 лет мы не можем, по всей видимости, ожидать появления вразумительной «светской идеологии». Пропагандируемой стройной системы идей и взглядов для основной массы населения, определяющей цели и ориентиры развития нашего общества на какой-либо длительный срок. Так как исторический опыт учит нас, что при достаточно высоком уровне цивилизованного потребления (в моем понимании – это уровень использования общественных, инфраструктурных, моральных или аморальных, материальных и других благ современной цивилизации) народы и массы при попытке внедрения новых идей, либо пытаются их моделировать как авторитарные, реализуя, таким образом, свой «традиционализм» и сознательно ища у него поддержку (защита «живота» в ущерб свободе), либо как анархические (желание свободы от государственного контроля в эпоху перераспределения собственности). Скорее всего первое вытекает из второго, как в России 90-х гг. ХХ в.

   Поэтому в целях сохранения социальной устойчивости в нашем идеологическом пространстве будут продолжать предприниматься определённые усилия по демонстрированию поступательного движения и позитивного общественного развития, с упором на постепенное повышение материального благосостояния населения, снижения социальной и политической напряжённости, межнациональным миром и согласием, ликвидацией сепаратизма и единением страны в качестве основных достижений. Сюда же следует отнести и имиджевое позиционирование России как самостоятельной, сильной державы на международной арене (пусть это и явно противоречит реальной сдаче геополитических позиций уже в Евразии и воспринимается частью населения как «отступление с оговорками и огрызанием»). Но, таковы правила политической игры: «В ситуации, когда нет чёткой идеологии, а политическая элита не выработала принципы, по которым она может консолидировать страну, внешняя политика оказывается фактором мобилизации общества».

В современном общественном мнении и народном сознании традиционные религиозные конфессии (православие, ислам) играют роль необходимых этому сознанию своеобразных подпорок примиряющих его с современной реальностью. И это неизбежно и необходимо, так как лишь идеи и в первую очередь религиозные – эти «привлекательные химеры» позволяют нам сосуществовать в непознанном до конца и не познаваемом в этой степени в принципе «потоке бессмысленных явлений реальности».

Слишком близкое же соединение, слияние религиозного духа с народным характером даёт иногда причудливые сочетания и формы религиозных верований. Можно говорить также о возрастании в геометрической прогрессии силы религиозной и национальной идеологии при их симбиозе и когда они становятся частью национального, этнического самосознания некоторых народов Евразии. Поэтому крайне важно то шаткое современное равновесие общественной стабильности (пусть даже в пределах триады «авторитаризм-либерализм-анархизм»), которая является фактически заколдованным кругом «неправильных форм управления обществом» (почти по Аристотелю). И сегодня мы наблюдаем, попытки лавирования государственных идеологов в рамках заданной триады, в том числе и в религиозном сегменте, каждая из составляющих которого также носит в себе данные элементы.

Пример, в Русской Православной Церкви: структура авторитарна; социальная концепция достаточно либеральна; анархические, пассионарные, свободные элементы выплёскиваются в миссионерской деятельности, выступлениях в СМИ и интернет-пространстве, «откровениях» различного рода старцев, толкователей и провидцев. Примерно тоже в российском исламе. Плюс – необозначенная концепция государственно-конфессиональных отношений, а также либеральное законодательство в отношении религиозных организаций и свободы убеждений (нам кажется термин «свобода совести» крайне неудобен и неудачен). Всё это приводит к сложно управляемому процессу распространения различного рода протестантских, фундаменталистских, тоталитарных, харизматических течений, также магии, бытового мистицизма, неоязычества, эзотеризма и других синкретических, псевдосвященных, «экуменических» течений. И это шаткое равновесие видимо будет сохраняться, так как усиление влияние государства, например, в сфере религиозных отношений – это фактически шаг в укреплении авторитарных тенденций. А это сейчас невыгодно так называемым «элитам». Так как только при сохранении внешне либеральной формы в экономике, политике и частично идеологии, возможен высокий порог рентабельности, то есть при условии фактического ограбления, не допуска основной массы населения к социально справедливому распределению цивилизационных материальных благ. Сфера духовного и интеллектуального впрочем, продолжает оставаться открытой, но как всегда невостребованной широкими кругами населения. Тем более что уровень светского и частично, духовного образования оставляет желать лучшего. Это связано как с понижением требований к уровню подготовки специалистов при переходе на новую систему «бакалавриата-магистратуры» со стороны государства, так впрочем, и со стороны общества. Качество подготовки специалистов в духовных учреждениях (на примере исламских университетов и медресе) пытаются повысить, вводя дисциплины общегуманитарного цикла либо проводя эксперимент по параллельному обучению по светским педагогическим специальностям. На сегодняшний день в эксперименте участвуют пять исламских высших учебных заведения в России. Таким образом, я могу предполагать введение элементов религиозных учений в школьные программы и возможно, не в виде светского курса религиоведения или истории мировых религий, а предлагаемых уже Основ православной (либо мусульманской) культуры.

Пока официальная идеология, оформленная как одно из своеобразных направлений либеральной, оправдывает несоответствие между высокими доходами меньшинства и постепенным ростом благосостояния большинства, её будут сохранять, и поддерживать вполне авторитарными методами. Авторитаризм в чистом виде сегодня нерентабелен, так как требует больших издержек на своё существование. Складывается впечатление, что для основной массы населения выбор между социальной справедливостью и ростом собственного материального благополучия не стоит, так как его фактически убедили в том, что первое и второе вместе сосуществовать в чистом виде не могут. А могут лишь в каких-то компромиссных сферах нашего бытия, например: видимость участия в политическом управлении и т.п. В других случаях может говориться о поисках социального компромисса между интересами бизнеса и населения: соотношение цен на горюче-смазочные материалы и продукты питания, реформа ЖКХ и другие проблемы, в которых население находится в явно убыточном положении. Идеология сглаживает пока данные противоречия. А проблема социальной стабильности и управления сегодня решается в основном по двум направлениям:

А) популяризация авторитаризма (вертикаль власти и т.п.). В обществе обсуждается, является приоритетом исполнительной власти;

Б) целенаправленное понижение интеллектуального уровня населения через СМИ и снижение качества системы образования в русле непрекращающейся его реформы и модернизации. В обществе не обсуждается.

Таким образом, повышается управляемость.

Я, возвращаюсь к региональной идеологии, могу сказать, что она имеет два направления, два пути развития:

Либо она является одним из оснований политического режима в субъекте. Для Республики Башкортостан это режим, имеющий признаки авторитарного. Или назовём это попыткой этнократии, пытающейся уложиться в рамки авторитарно-корпоративного режима малой России (Российской Федерации), что само по себе нонсенс. Так как в отдельных субъектах федерации, если мы даже признаем её ассиметричность, не может быть отдельных режимов. Но это уже является свершившимся историческим, политологическим фактом с одной стороны, а с другой, не противоречит интересам, «разрешается» до поры авторитетом центральной власти, т.е. аналогичным режимом, объединённым не по национальному, а по корпоративному и доменному признаку.

Либо она создаётся и существует в русле официальной идеологии центра, с учётом местных условий и особенностей – являясь ресурсом дополнительных идей и полем их реализации в регионе или регионах.

В рамках стратегии общего развития политической ситуации в Российской Федерации, можно рассматривать два основных варианта:

А) Центростремительное. Развивается второе направление региональной идеологии. Затем сходит на «нет», приобретая краеведческий, культурологический характер одного из аспектов патриотического воспитания.

Б) Центробежное. Развивается первое направление региональной идеологии

Подводя итог, можно отметить, что религиозный фактор был и остаётся потенциальным компонентом любой сформировавшейся идеологической схемы федерального либо регионального масштаба пока отсутствует единая общепринятая концепция государственно-конфессиональных отношений.

Пойташ пишет:

Могу отправить на "мыло", весь вариант моей работы.

Давайте.

Пойташ пишет:

Есть информация о переговорах с немцами по возвращению части намцев, выехавших в 90-х из СССР и СНГ. Реанимация Республики Немцев Поволжья.

Вот это совсем маловероятно.

Вот это совсем маловероятно.

ВЛАДИМИР так получилось что наша семья общается с местными немцами, в конце 2008 г. к ним, приезжал консул из Екатеринбурга. После этого начались разговоры про возможно новую автономию.

Значение религиозного фактора в светском секуляризованном обществе, где для многих вера стала просто культурным символом, относительно невелико. В общественной и политической жизни нашей страны в основном заметны лидеры "этнических" религий. Для политиков и религиозных лидеров представление о количестве верующих в современном обществе – это свидетельство влияния христианских церквей, мусульманских и буддистских объединений и т.д. Прежде всего, цифры, которые часто упоминаются в прессе, формируют представление о силе и влиянии самих религиозных лидеров. В связи с этим особенно важно понять, что скрывается за громкими заявлениями о "миллионах последователей". Само понятие верующего этнической религии включает в себя сразу несколько пластов. С одной стороны большая часть русских, евреев, тувинцев, татар или адыгейцев осознает свою связь с исторической верой, однако это ни к чему не обязывает эту часть народа в религиозном плане. Признание основ вероучения и посещение богослужений не является основной характеристикой того, кто называет себя верующим традиционной конфессии. При этом, практикующие верующие, безусловно, присутствуют среди тех, кто просто идентифицирует себя с исторической религией народа или же следует определенной идеологии, которую проповедуют религиозные и политические лидеры, призывающие "вернуться к корням".

Если отвлечься от абстрактных представлений общества о месте "традиционных" конфессий в религиозном мире России и обратиться к представителям остальных религиозных движений, то следует отметить, что современная статистика не успевает угнаться за ростом протестантских конфессий, а также подъёмами и падениями численности новых религиозных движений. Численность и влияние одних, и, прежде всего "сектантов", бывает резко преувеличенной в светской прессе и в выступлениях православных "сектоведов". Бурный же рост количества и общественного влияния других – протестантов, апологеты традиционных конфессий и журналисты часто обходят молчанием.

В то же время реальная картина религиозности российского общества после миссионерского бума 90-х гг. способна изменить представления о тех ценностях, которые на практике исповедуют миллионы жителей России. Понимание характера современной религиозности позволяет разобраться в некоторых важных сторонах социально-политической позиции верующих, принадлежащих к различным религиям. К примеру, место, которое занимают объединения традиционных религий в общественно-политической жизни не всегда соответствует непосредственному влиянию лидеров общин среди тех, кого они называют своими последователями. Российское общество вправе знать, что скрывается за такими феноменами современной жизни, как "православные граждане" или "мусульманская умма". Статистика в религиозной сфере, как и статистические данные, к примеру, в экономике, часто становятся инструментом идеологической и политической борьбы. Реальная религиозная статистика должна помочь сделать социальную, политическую и культурную позицию религиозных объединений и их лидеров более прозрачной и понятной для российской общественности.

Пойташ пишет:

ВЛАДИМИР так получилось что наша семья общается с местными немцами, в конце 2008 г. к ним, приезжал консул из Екатеринбурга. После этого начались разговоры про возможно новую автономию

Все равно это будет что-то вроде современной Еврейской АО. Кому-то это будет выгодно — повышение статуса и т.д. Но к немецкой жизни в России (если в 1989 в России жило 842 тысячи немцев, то в 2002 — 597, а сейчас — не более 500 тысяч) это отношения иметь не будет. И в Калининграде никто ее — немецкую автономию — создавать не будет (из соображений безопасности).

в Калининграде никто ее — немецкую автономию — создавать не будет (из соображений безопасности).

Это точно

Все равно это будет что-то вроде современной Еврейской АО. Кому-то это будет выгодно — повышение статуса и т.д.

Вчера в Е-бурге в разговоре с церковнослужителями, был представитель губернатора. Он в разговоре упомянул про план автономии и ссылкой на правительство, даже примерную цифру в % озвучил — 25-30 из Германии (бывшие союзные немцы).

Пойташ пишет:

даже примерную цифру в % озвучил — 25-30 из Германии (бывшие союзные немцы).

Вернутся в Россию из Германии???

Получил материалы по "язычникам". Все-таки культ Триглава — это славянская реакция на христианство.

Все-таки культ Триглава — это славянская реакция на христианство.

Согласен на 100%.

Вернутся в Россию из Германии???

Если наше руководство даст "добро" — то да, немцы подсчитывают во всколько евро это им будет, а под это и турок с курдами попытаются нам слить, хотя бы часть. Хотя в кризис это очень большой вопрос.

Пойташ пишет:

турок с курдами

Не так уж это и странно. Ведь часто в истории встречаем один народ, взявший имя другого

Сов. Союз им казахов под видом "немцев", а они курдов

Для продолжения повторюсь. Самые общие показатели культурной религиозности (т. е. численность людей считающих себя представителями данного религиозного движения) выглядят следующим образом:

Православных- 75-85 млн.

Католиков- до 1 млн.

Протестантов- 1,5-1,8 млн.

Староверов- менее 1,5 млн.

Христиан всего: 85-95 млн.

Мусульман – 6-9 млн.

Иудаистов – до 50 тыс.

Буддистов – около. 550 тысяч

Жестко организованных НРД (т. наз. "тоталитарных сект")- не более 300 тыс.

Однако следует твердо держать в уме, что сама по себе культурная религиозность (религиозная самоидентификация) является определенной мировоззренческой, идеологической позицией, но никак не религиозностью в прямом значении этого слова. Сама по себе самоидентификация автоматически не предполагает, что данный человек разделяет соответствующие религиозные верования и следует определенным религиозным практикам.

Религиозность и религиозная самоидентификация (культурная религиозность)- разные вещи.

Пойташ пишет:

Однако следует твердо держать в уме, что сама по себе культурная религиозность (религиозная самоидентификация) является определенной мировоззренческой, идеологической позицией, но никак не религиозностью в прямом значении этого слова

Тогда давайте дадим определение понятию "религиозность".

А заодно понятию "церковность". По-моему, это несколько разные вещи. Первое понятие шире второго.

Пойташ пишет:

Значение религиозного фактора в светском секуляризованном обществе, где для многих вера стала просто культурным символом, относительно невелико. В общественной и политической жизни нашей страны в основном заметны лидеры "этнических" религий. Для политиков и религиозных лидеров представление о количестве верующих в современном обществе – это свидетельство влияния христианских церквей, мусульманских и буддистских объединений и т.д. Прежде всего, цифры, которые часто упоминаются в прессе, формируют представление о силе и влиянии самих религиозных лидеров. В связи с этим особенно важно понять, что скрывается за громкими заявлениями о "миллионах последователей". Само понятие верующего этнической религии включает в себя сразу несколько пластов. С одной стороны большая часть русских, евреев, тувинцев, татар или адыгейцев осознает свою связь с исторической верой, однако это ни к чему не обязывает эту часть народа в религиозном плане.

А может оно и хорошо. Хоть бошки друг другу не поотрывают на религиозной почве. Чай не Ольстер.

ВЛАДИМИР на мой взгляд собственно уровень религиозности – это численность практикующих верующих. В отношении "этнических религий"- православия, католичества, лютеранства, ислама, иудаизма и буддизма в современных российских условиях вопрос о том, кого считать практикующим верующим (а, следовательно, кого вообще-то считать представителем данного религиозного течения) сложен и отягощен личными пристрастиями того, кто считает. Общие принципы этого подсчета очевидны: к данной религии или конкретной христианской конфессии принадлежит тот, кто разделяет ее вероучение, соблюдает, предписываемые ей практики. Однако число людей, полностью разделяющих вероучение (и даже жестче – разделяющих вероучительные истины, которые сама данная религия или христианская конфессия считает необходимыми, чтобы к ней принадлежать) и полностью исполняющих требуемые практики (совершение молитвы, участие в богослужении, причащение, исповедь), как показывают и опросы и опыт священнослужителей, ничтожно мало. Поэтому принципиальным вопросом становится – каков тот минимум соответствия религиозным требованиям, с которого человека можно считать принадлежащим к данному религиозному течению?

может оно и хорошо. Хоть бошки друг другу не поотрывают на религиозной почве. Чай не Ольстер.

ВЛАДИМИР я согласен с этим, только в Ольстере к религии ещё — экономика и социалка плюсом идет.