Философия булатианства

Китай таки велик — о нем уже спорят на обоих форумах

Han Solo пишет:

Уже пробовали — в 1989.

В 89-м была другая КПК... У нас бы тоже не прошел путч в 81-м.

Сценарий этой "оранжевой революции" может быть очень разным... Вполне возможен и внутрипартийный переворот с победой еще более правых, которые развалят КПК.

Петрович — вот читаю Вас — и радуюсь

Кролик — Ну и

Магомед не расслышал

Кролик — "Смех ( радость ) без причины — признак сами знаете чего !"

а раз Вы улыбаетесь(смайлик), то

Кстати, о смехе. Здесь очень хорошо переплелись две темы — швейковская и философско-китайская (вот куда свернуло булатианство). А потому проведу опрос на эту тему

ВЛАДИМИР пишет:

вот куда свернуло булатианство

верните в Европу!

krolik пишет:

верните в Европу!

Я не понимаю Вас-то чего в Европу тянет? Что Вы там забыли? Я еще понимаю, когда б мы были в Европе панами, а так — холопами будем не иначе...

Кролик — Ну во первых смайлик в компе и непосредственно моя улыбка — это вещи совершенно разные , незнаю как у вас . Во вторых , улыбка и радость — это , согласитесь , тоже разные вещи . И в третьих — а кто вам сказал , что у меня нет причины ?!

ВЛАДИМИР Вы нас недооцениваете

Магомед ну так я свою причину указал а че Вас так потянуло серьезно говорить о смехе

Нет, пора Европу (и прочую) пускать подж откос. Хотя бы для того, чтобы увидеть выражение беспомощности на лицах демократов. Согласитесь — оно того стоит.

ВЛАДИМИР мы в Европе живем или Вы уже за Урал с Питера смылись?

Петрович пишет:

Вполне возможен и внутрипартийный переворот с победой еще более правых, которые развалят КПК.

Что-то вы сильно недооцениваете китайцев. К тому же к краху КПК нет никаких экономических предпосылок.

За иностранцев говорить не буду, а вот собственно китайский частный бизнес весьма лоялен

так и КПК к бизнесу лояльна

krolik пишет:

ВЛАДИМИР мы в Европе живем

Вы путаете географию с геополитикой. Это немного разные вещи.

Han Solo пишет:

К тому же к краху КПК нет никаких экономических предпосылок.

Экономическая причина есть — несоответствие все более развивающего капиталистистического базиса "коммунистической" надстройке. Плану в экономике соответствует советская власть в надстройке и однопартийная система. Рынку — буржуазная демократия, просто при ней он лучше всего развивается (различные отклонения в сторону диктатуры всегда временны).

Раз КПК начала принимать в партию предпринимателей, то это есть размывание классового состава партии. И такая партия обречена на крах, если в самое ближайшее время не провести чистку от классово чуждых элементов.

Han Solo пишет:

собственно китайский частный бизнес весьма лоялен

Пока. Но надо смотреть на процессы диалектически, видеть их в движении. А это движение направлено на превращение КПК в обыкновенную буржуазную партию.

Недавно вспомнил, как я в сезон 1990/1991 создавал религию (не мог я, как советский человек, пассивно наблюдать за происходящим), и по просьбе некоторых форумчан помещаю более-менее подробный отчет о процессе изготовления, и что из этого всего получилось.

Не судите строго: вашему покорному слуге стукнуло тогда всего 16 лет, и мноие вещи приходилось угадывать самому. Впрочем, угадал.

КАК Я СОЗДАВАЛ РЕЛИГИЮ

Вопрос 25: Наполеон Бонапарт сказал: "Если бы мне понадобилось создать религию, способную объединить все человечество, то я обоготворил бы [...]. Вот истинный реальный бог Земли". Что обоготворил бы Наполеон?

Ответ: Солнце.

Клуб знатоков в Саратове.

Один раз в жизни я пытался создать религию.  Случилось это в 1990-1991 гг., когда ваш покорный слуга учился в 11 классе средней школы-гимназии, и степень моего эпотажа достигла пиковых значений.  Религия мне – и не только мне, а всему постсоветскому обществу – в тот момент была нужна примерно так, как парик и штаны до колен Петру I – все за границей такое носят, а бороды бреют.  Только и всего.  Но в отличие от большинства моих соотечественников, я подошел к проблеме активно, а не пассивно.  Поэтому где-то к новому 1991 году у меня была почти готова религия.

[Должен заметить из нынешнего — 2007 года, что идея создания религии созрела у меня по причине первого в моей жизни отвращения к научно-техническому прогрессу, чего до того не случалось.]

Важным побудительным моментом к этому предприятию послужили мои занятия зимой/весной 1989/1990 на Малом философском факультете ЛГУ. Это для меня – чей кругозор до того ограничивался советской полудетской научно-популярной литературой и телевизионными передачами (газет я никогда не читал) – стало настоящим информационным взрывом. Тетрадь с конспектами лекций еще лет десять хранилась у меня, и там было записано все, что поразило меня на всем пространстве всемирной истории философии (особенно двенадцатиричная таблица добродетелей неоплатонизма). Вдобавок на лекциях я познакомился с известным впоследствии питерским социал-демократом и политологом на эту тему, так что имел в дополнение к абстрактной философии весьма познавательные беседы о политике (оттуда идет моя идея Полного Атласа Политических Организаций). Любимой моей книгой в этом момент был довольно большой фолиант «Фрагментов ранних греческих философов» — благодаря этой книге (которая, впрочем, лишь разбудила потенциальные мои наклонности) и произошло наше разветвление с ув. Георгом – мы оба – наследники Прекрасной Античности, но разных ее тенденций, разделившихся еще в досократические времена.

[Опять должен заметить из 2007 года, что переломным моментом – точнее директивным моментом послужило прочтение мной детского пересказа Илиады и Одиссеи еще летом 1982 – в пионерлагере под Киевом – (после уже ничто не могло для меня сравниться с эстетикой греческого мифа: моя планка оказалась слишком высока) так что я получил нормальное древнегреческое образование, и это очень хорошо.]

Читал я в это время запоем. Из философских сочинений — Розанова, Бердяева, Чаадаева и.., но не будем торопиться.

Возникает вполне естественный вопрос: а не проще ли было примкнуть к какой-либо из существующих религий, чем изобретать велосипед? Но тут-то и начиналась главная проблема. Религия, которую я намеревался создать, должна была иметь философскую основу. Именно философскую! А это – этот гибрид – крайне редко встречается в религиозной среде. Например, христианство, которое – из престижных соображений – попробовало создать религиозную философию, лишь опошлило философию народной верой и одновременно закомпассировало мозги простым верующим абстрактными философскими категориями. То же самое наблюдается – в иных формах – в мусульманстве. Иудаизм – это вообще не религия и не философия, а национальная идея, доведенная до логического абсурда, причем в садо-мазохистских тонах. Буддизм также может быть отнесен к религиям весьма условно; в культурной традиции стран Восточной Азии он играет роль нашей западной психологии, точнее психотехники. Иные религиозные традиции и секты слишком экзотичны, а экзотика должна, конечно, быть, но в меру, а до веры в летающие блюдца и зеленых чертиков я все-таки не докатился. Удастся ли мне скрестить ужа с ежом?

Любой создатель религии должен решить ряд принципиальных вопросов, от чего зависит будущее религии. Во-первых, космология. Басня о сотворении мира за шесть дней (и последующий теоцентризм в смысле жесткого контроля всех процессов) явно не годилась (не мог я выбросить новейшие достижения физики и астрономии из картины мира; у меня и так по физике всегда был круглый «тройбан», который я в конце каждого семестра каким-то, действительно, чудом превращал в четверку; не мог я этого себе позволить; так что Большой Взрыв, Галактики, Миллиарды лет, Молчание Вселенной – все это вписывалось в общую картину мира и составляло ее фон. А вот с Началом – назовем это так – все было гораздо сложнее. Я никак не мог отделить Бога от Природы. Если Мир Бесконечен и Бог тоже Бесконечен, в таком случае они тождественны. Это, должно быть, была самая экстравагантная форма пантеизма, но Бог не соединялся с миром, а наоборот – изначально тождественен с ним. Стало быть, Мир Вечен. Можно, конечно, предположить, что ни Бог, ни Мир не вечны, а конечны во времени, но тогда надо решить вопрос: что же такое время и не является ли оно условием существования, как мира, так и Бога. Одним словом, проблема единого Бога вне мира всегда чревата вопросами об ответственности Бога за все процессы в мире, а, следовательно, Его всемогущества. Способен ли Бог создать камень, который он не в состоянии поднять. Я разрешал эту апорию в виде двух бесконечных прямых, точнее лучей, исходящих из одной точки – Бога, которые символизировали с одной стороны его бесконечную способность творить камни, а с другой – такую же бесконечную способность их поднимать.

[Уже в наше время один мой коллега-математик, который в советское время имел прямое отношение к опытам по созданию машины времени и написал несколько математических научных трудов на эту тему, аналогичным образом разъяснил мне проблему бесконечно большого числа: оно все время увеличивается.]

Но если бесконечности равны друг другу, то рано или поздно между этими способностями Бога установится равновесие, и апория так и останется апорией. А если мы подумаем на тему: включает ли Бесконечность в себя все конечности, и, особенно, если она действительно включает, причем все конечности, тогда получается, что Бог несет прямую ответственность за все, что происходит в мире. Таким образом, математика – не самое сильное место теологических рассуждений. А все рационалистические доказательства бытия Божия спекулятивны, и могут быть результативны лишь на первом уровне доказательств (до самого доказательства), однако, как только мы начинаем проверять это доказательство, оно тут же рушится (поэтому теологи-авраамисты предусмотрительно прекращают всякие рассуждения на первом уровне). Тертуллиан, который провозгласил: Credo, quia absurdum, был гораздо честнее средневековых схоластов, которые пытались доказать, что не зря хлеб едят. Отождествляя Бога с Природой, я избавлялся ото всех этих логических спекуляций и – одновременно убивая камнем другого зайчика – обожествлял Природу, в духе новомодных экологических идей.

Проблема ответственности Бога за происходящее в мире снимается еще легче: их много, и каждый ответственен за что-то особенное. Иначе придется признать Единого Начальника круглым дураком, параноиком и шизофреником, который по пять раз за весну растапливает снег, а потом снова его вываливает. А так – «борьба – отец всего» — вполне в духе Гераклита.

[Опять из 2007 года могу поинтересоваться: а возможна ли политеистическая религия? Мне — тогдашнему — казалось, что да. В настоящий момент я с уверенностью могу ответить: нет! Религия как осознанная попытка обмануть природу во всех ее исторических формах: иудаизм, христианство, ислам всегда принимала форму единобожия, поскольку реальное многообразие окружающего мира, столь ненавистное им, должно преодолеваться путем его унификации, растворения в едином Боге. Впрочем, авраамистам не стоит обольщаться: народные верования во всех традициях политеистичны, поскольку народная фантазия всегда населяет мировое пространство множеством форм, которые исполняют разные функции и могут брать на себя определенную долю ответственности, нарушая тем самым жесткую вертикальную схему: Бог – человек.]

Но это сущие пустяки по сравнению с т.н. «проблемой греха». Я ставлю это выражение в кавычках, поскольку это самый недоказуемый постулат любой религии. Можно доказать – хотя бы вышеупомянутым способом – бытие Божие, можно доказать его бесконечность, можно даже доказать, что мир был сотворен именно этим Богом в первое воскресенье такого то месяца такого то года, но попробуйте доказать, что человеческая природа греховна. Смерть не может быть доказательством, поскольку существует круговорот материи, и мы вовлечены в этот процесс, а всякое разрушение есть одновременно и созидание. Понятие «грех» в дорелигиозных и нерелигиозных традициях народов мира обычно обозначало лишь нарушение определенных правил игры (причем, оставался открытым вопрос: а способны ли нарушить «правила игры», например, животные). Это не налагало никаких отрицательных качеств по наследственной линии (индийская и буддистская карма – сугубо личное дело каждого; нет ведь неблагоприятной кармы человека в индуизме или буддизме, основанной на неких неправильных действиях его родителей, а тем более пращуров; то же самое читаем в египетской Книге Мертвых). Прекращение нарушений правил игры автоматически прекращает «греховное» состояние. Мир вокруг прекрасен и гармоничен. Он в принципе не может быть «неправильным». На этом фоне иудаисты выглядят полными извращенцами. Мало того, что поступок одного человека повлиял на всю популяцию, так он еще и необратим в принципе.

[Замечу вновь из 2007 года, что христиане и иудаисты в настоящее время в своем доказательстве «первородного греха» опираются на теорию наследственности. Однако! Признавать наследственность, не признавая вместе с тем примыкающие к ней теории эволюции, генетику и т.д. На этом примере видна вся призрачность связи науки и религии. Религию использует не науку как таковую, а отрывочные сведения «из науки», в которых большинство верующих не разбирается в принципе и употребляет в качестве заклинаний.]

Однако представление о всеобщей греховности – чувство проигравшего. Допустим, кому-то набили морду. Этот кто-то адекватно отмстить обидчикам не в состоянии. И вот из этой обиды рождается представление, что поражение закономерно, что мордобой совершен не обидчиком (ему-то такую честь обиженный предоставить не может), а некоей верховной силой – Творцом и т.п. Который совершил (допустил) это не просто так, а в наказание за то-то и то-то, совершенное им, а если он ничего такого не совершал, то совершил брат, сват или «первочеловек» — кто-то же должен был совершить, ибо Творец не может наказывать просто так. Особенно если этот Творец ответственен за все происходящее в мире, что неминуемо проистекает из любого монотеизма. Свобода выбора, предоставленная человеку и прочим живым существам? Но Бог, предоставивший свободу выбора, точно также несет всю ответственность за ее последствия, подобно тому, как хозяин отвязанной им и затем взбесившейся собаки несет полную ответственность за ее действия, особенно, если он столь всеведущ, что заранее знает последствия (в итоге получаем некого безвольного и безвластного Бога, который, как Кассандра в Трое, непрерывно страдает от осознания своей беспомощности и тем родственен тому, кому набили морду; поневоле задумаешься о всевластии Противника Демиурга – как раз за счет свободы). В общем, греховность – атрибут проигравшего. Победитель не нуждается в этой гипотезе.

Здесь еще одна важная тема: человек и природа – каково их соотнесение? Смерть нами признается как естественный процесс (да и любой христианин, иудаист или мусульманин с буддистом против смерти ничего сделать не могут – это объективный факт; если насчет сотворения мира за шесть дней или остановки солнца на небосводе в позапрошлом тысячелетии можно спекулировать и утверждать все, что угодно, то факт смерти неоспорим). Тогда началось (в смешной и наивной попытке обмануть природу) выделение из человека его души, которая признавалась нематериальной сущностью и наделялась способностью существовать без тела (причем с одной стороны тело признавалось греховным и недостойным довеском к ней, а с другой – догматизировалось телесное воскресение; и, кстати, обычай погребения предусматривал необходимость сохранения своего тела умершим, что выдает определенное недоверие к Богу, который вообще-то всемогущ, и воссоздать тело в том виде, в котором оно было, и даже лучшем он в состоянии; а погребенное тело все равно разлагается, и проку от этого не больше, чем от попытки сохранить отражение покойника в зеркале). Католики и православные создали т.н. культ мощей – т.е. буквально костей неразложившихся покойников. Мало кто, читая Дрюона, например, воочию представил себе, что раки с мощами облекали самые обыкновенные черепа и прочие детали скелета, к которым положено прикасаться губами. Эта эстетика музыкального магазина в стиле панк-рок не совсем вяжется с образом современного православного философа, занятого духовными исканиями. И в этом средневековые люди могли дать фору нашим современникам – они, как правило, адекватно оценивали реальность. «Духовное» же видение человека, которым так хвастаются последние века в противоположность «полуязыческому» христианству-мусульманству прошлого (Владимир Соловьев очень гордился тем, что XIX век ближе к истинному христианству, чем, например, Х), положило начало чудовищному лицемерию авраамических религий и его последствиям – антисанитарии, отсутствию физического развития и – в конечном счете – превращению интимных отношений в «грех» (стеснение при посвящении других в подробности своей личной жизни легко перерастает в стеснение перед самим собой). Вот так нежелание умирать превращается в тотальную ненависть к жизни как таковой.

Если Бог тождественен Природе, то человек, как его произведение, не может быть ничем иным. Страх смерти снимается многократными перерождениями, переселениями душ и просто растворением в Природе. Невыделенность человека из Природы ставит под вопрос весь научно-технический прогресс, который в основе своей имел то же желание «обмануть» природу. Но Природу не обманешь – ни молитвами, ни антисептикой. Вот от этого догмата и следует плясать.

Вопрос традиционности, так или иначе, присутствует в любой религии. Все религиозные реформаторы из престижных соображений неизменно заявляли о том, что они и именно они возрождают некую утраченную или замылившуюся традицию. При этом они, естественно, никакую традицию не возрождали, а, как правило, писали набело, и, как правило, хорошо понимали, что именно они делают. Стало быть, все они – за исключением Моисея, который, как известно, никакую традицию не возрождал – врали, нагло глядя в глаза.

[Спрашиваю из 2007 года: почему верующие врут? Потому что они уверены в лояльности других верующих и в том, что неверующие будут уважать их религиозные чувства и не посмеют сказать им в лицо: «ты врешь», а простят им ложь, потому что у неверующих этих чувств вообще нет.]

При этом я никогда не считал, что века человеческого развития, в т.ч. во главе с религиями – это одно большое УВЫ человеческой истории. Древности вообще всегда действовали на меня завораживающе. Я никогда не ждал ничего хорошего от будущего (не в смысле личной биографии, а в плане развития человечества) и поэтому любое прошлое оказывалось априори лучше настоящего. Народная религиозность полуграмотных пастухов и бретеров-рыцарей, которые представляли рай в виде гостеприимной харчевни и были не против позаимствовать туда гурий из рая мусульманского, представляется мне куда более естественной и правдоподобной, чем «кабинетная теология», которая выглядит во много раз более нелепой, чем «кабинетная мифология». Я скорее уж поверю православному батюшке в рясе, но никогда не поверю протестантскому пастору в нарочито прилизанном светском костюме и галстуке-бабочке. Князь Владимир, прельстившийся благолепием православного богослужения, отнюдь не был наивен. Эстетическая составляющая в религиозном мироощущении (раз уж ничего не ладится с космологией и теодицеей), наверное, главная. А вот мы так! А вы – эдак! Религия должна сообщаться с реальным потоком истории – быть плоть от плоти этого потока, иначе быть ей на веки вечные сектой.

Что касается соприкосновения с реальной историей, то самым неубедительным моментом в иудаизме является его национал-религиозность. Почему избранный народ? Почему он один? Почему не несколько? И почему это, например, не китайцы – они и древнее и многочисленнее? Ровесниками евреев можно считать греков, индийцев – а ведь все они существуют и по сей день, а армяне всего на 600 лет младше. Тем более, что ничего выдающегося евреи не изобрели, ни одной великой империи не создали, и вроде ни одну даже не сокрушили. Вот как только они изобретут шахматы и колесо, завоюют Китай и получат хотя бы половину золотых медалей на олимпиаде, вот тогда продолжим разговор о «богоизбранности». А до тех пор никак… У христианства тоже на этот счет не все так гладко. С одной стороны христианство четко отделяло себя от всего нехристианского в мире, с другой – не могло оставить на откуп «нехристям» многие важные моменты истории. Потому происходило причисление к христианству всех сколько-нибудь важных процессов и тенденций общественного развития. Открыли Америку? – Не иначе, как по христианским пророчествам. Сформулировали Закон всемирного тяготения? – Так без Нагорной Проповеди это было бы невозможно. Дали женщинам избирательные права? – Сам Апостол Павел к этому еще в I веке призывал. Причем, христианская церковь всегда держала ухо по ветру, и если бы сейчас у нас официально было разрешено рабовладение, церковь исступленно бы доказывала маловерам, что она всегда стояла на страже рабовладельческого строя и имеет несомненные заслуги в укреплении института рабства. Ислам не так прост, как его сейчас рисуют. Мнение о том, что ныне Исламский мир более «отсталый» по сравнению с Западом, удивительно по степени своего идиотизма; ведь было время, когда Запад по сравнению с Исламским миром представлял удивительно отсталое пространство. Вообще, представляя мировую историю в виде поступательной лестницы (вверх или вниз), авраамические религии сослужили медвежью услугу своим адептам, полностью дезориентировав их в вопросах геополитики, раз за разом побуждая уничтожить то, что не влезает в эти схемы.

Наконец, идея самоограничения, свойственная и часто составляющая стержень авраамических религий, у меня не прижилась вообще. Я не считал необходимыми какие-либо самоограничения, кроме тех, которые естественным образом налагаются самой Природой: например, умственные, которые столь явны у некоторых людей, что никакими усилиями их не спрячешь. Обычно самоограничение служит в религии признаком, выделяющим ее адептов из общей массы, но мне равенство людей от Природы (с учетом упоминавшихся естественных ограничений) представляется столь естественным, что никакие искусственные самоограничения не могут перечеркнуть эту данность.

[Глядя из нынешнего 2007 года, можно усмотреть определенное противоречие между моим антисциентизмом и технофобией и отказом от каких-либо самоограничений, но это вполне правдоподобно, учитывая, что естественный человек не представляет особой опасности для природной среды; к тому же наибольший вред окружающей среде приносят не пассионарные герои, а гармоничные обыватели. Отсюда девизом новой религии неизбежно становится знаменитый некогда афоризм: «Меньше народу – больше кислороду!»]

Религия была уже почти готова (а ее «священная книга» — точнее Великая Книга – оказалась смесью романтики экологического фундаментализма, романтики космического тантризма и романтики сибаритского анархизма), но тут как гром среди ясного неба разразилось пришествие Фридриха Ницше. Я приобрел его красный двухтомник в марте 1991 года – как раз в тот день, когда ехал на собеседование по приему в вуз. Пять дней непрерывного чтения перевернули все, и камня на камне не оставили на каких-либо попытках создания религии. И вовсе не потому, что уже есть у нас. Любая религия есть и будет – творение ее авторов, любой Бог, Творец, Демиург и т.п. неизбежно создан по образу и подобию создавших его людей. «Узнаю льва по когтям», -- сказал, кажется, Вергилий. В этом полное откровение любой религии; красоты, действительно, не скроешь. Яхве – поначалу чудаковатый, но пассионарно-отчаянный бедуинский вождь, потом – по мере геополитических неудач его племени – скрытно-мстительный и завистливый комбатант и, наконец, анекдотическо-галутный подпольный еврей, боящийся погромов и мечтающий о грандиозных гигантомахиях (все в духе конспиратологических теорий, любителем которых он неизменно является). Образ Иисуса Христа – творение римских люмпен-пролетариев, неграмотный, необразованный и некультурный. На счастье пришли неграмотные, но культурные варвары, и этот образ обрел некоторое первобытное величие (из разряда того величия, которое отличает контрабандиста, живущего на лоне Природы и во власти ее стихий от обыкновенного городского карманника), правда, совокупленное с некоторыми садо-мазохистскими наклонностями.

[Опять из 2007 года замечу, что культ страданий Иисуса Христа отнюдь не бесспорен. Он скончался после очень непродолжительного и относительно безболезненного страдания (филиппинские христиане проделывают это ежегодно на Пасху). А моя первая жена мучительно умирала несколько месяцев от рака, хорошо зная, что неминуемо умрет, и – теоретически – имеет больший актив страданий. Так что нас не удивишь. Ведь после определенного предела количество переходит в качество.]

Далее — от феодального сеньора Вселенной христианский Бог эволюционировал в образ Генерального Директора Акционерной Компании «Вселенная», шатаясь от хипаря в известной рок-опере до придурковатого пастора-адвентиста. Мусульманский Аллах – вождь бесконечных завоеваний и, как и всякий удачливый завоеватель, вздорен, консервативен и нетерпим. Но при этом чувства юмора не лишен. Он знает толк в увеселениях и женщинах, и в его раю действительно весело (даже вино допустимо). Бог без свойств невозможен, поскольку неосознаваем, а стало быть, никакого Бога в качестве Абсолюта нет, не было и не могло быть. Была, есть и будет только Природа, которая включает в себя все существующее, а несуществующее не существует.

На этом во всех попытках создать религию можно поставить точку, ибо в противном случае придется признаться в откровенном обмане – себя и окружающих (или выражаясь словами Вольтера: «Если говорящий не понимает, что говорит, а слушающий делает вид, что понимает, о чем ведется речь – это метафизика»). Это ничуть не принижает роль исторических религий, ибо их создатели были искренни и (в отличие от «кабинетных теологов») сражались не за нечто абстрактно-абсолютное, а вполне за нечто конкретное, осязаемое и реальное.

Мы почитаем Силу, Довольство, Мощь, Победу и Власть.

— так говорил реальноисторический Заратустра в Авесте.

И в этом религиозные люди родственны нам – язычникам.

Такая вот вышла песня, корявая, если честно,

Но я пока не Элтон Джон.

А стану я Элтон Джоном, или другим г…м,

Гоните парни меня вон!

БРИГАДНЫЙ ПОДРЯД

Одна группа случайно нарвалась на православного священника в
штатском, и в теологическом споре он бы их побил — все-таки в семинариях и
духовных академиях учат неплохо, — но он с самого начала допустил ошибку: повел
себя слишком агрессивно. И тем самым настроил девушек против себя.
В это время мимо проходил юноша студенческого вида в очках Он
немного послушал перепалку, а потом отозвал одну из монахинь в сторону и тихо
сказал:
— Быстро объясняй мне, в чем заключается ваше «заумь бесиё».
Тут уместно вспомнить об этом самом «заумь бесиё».
В период, когда судили террористическую секту «Аум сенрикё», двое
журналистов решили проверить, насколько легко вовлечь русских людей в секту.
Они сочинили некий псевдорелигиозный бред, обозвали его «заумь беси(» и
отправились проповедовать к ближайшей станции метро. За день они легко
завербовали несколько десятков последователей и долго потом не могли отделаться
от телефонных звонков потенциальных адептов.
Из этого был сделан вывод, что православная церковь не
удовлетворяет духовные потребности россиян, и многие готовы слушать и верить во
что угодно, если это «что угодно» достаточно сильно отличается от православной
и атеистической идеологии одновременно.
Очкарик рассказывать про все это не стал и на вопрос: Какое (заумь
бесиё? — ответил просто:
— Ну, во что вы там верите? Рассказывай, и я этого попа сделаю.
Девушка кое-как объяснила, и очкарик наехал на священника по полной
программе. Для начала он доказал полную несостоятельность православия,
поскольку оно противоречит проповеди Христа. Затем он доказал, что проповедь
Христа — это лишь часть Божественной Истины, предназначенная для людей, живших
в определенное время в определенном месте, а именно — в Иудее эпохи кесаря
Тиберия. Для России 2000 года эта проповедь не годится, и имеющие уши должны
услышать другую часть Истины.
Далее он уже без всякого труда доказал, что Зевс и Перун
существовали на самом деле и ныне находятся среди прочих небожителей на вершине
Пантеона. И затем объяснил, что смертным не дано знать, как в действительности
устроен Пантеон. «Ангелы Любви» описывают Пантеон, как ступенчатую пирамиду, и
чем выше достойные теоны находятся в этой пирамиде, тем больше влияния они
оказывают на жизнь мироздания.
Однако все это — лишь аллегория, доступная пониманию смертных. На
самом деле строение Божественного Пантеона такого, что объяснить его можно
великим множеством различных аллегорий — и все они будут верны, но ни одна из
них не будет точной и полной.
Очкарик парил вдохновенно, и даже не верилось, что он впервые
услышал о Пантеоне несколько минут назад и даже не читал «Пантеос» — только
выслушал сбивчивые пояснения монахини ордена и пробежал глазами
памятку — компьютерную распечатку на одном листе формата А4 с текстом на двух
сторонах.
Кончилось тем, что священник плюнул и ушел, и девушки с криками:
«Ура! Мы его сделали! Yes! Yes! Yes!» бросились целовать очкарика и уговаривать
его прогуляться с ними.

Рыдаль.

все же никто лучше старины Вольтера не сказал о попытках "создать религию". Подошел к нему эдакий юноша со взором горящим (тоже советский человек, наверно), и давай : мол, я хочу основать новую религию...

а Вольтер, старый стервец, в ответ: да ничего проще, умри на кресте, да воскресни три дня спустя — и дело в шляпе.

Все же УМЕН был, умен, старая сволочь.

Cмельдинг пишет:

Все же УМЕН был, умен, старая сволочь.

а Хаббард умнее

угу, хочешь заработать миллионы — создай фирму, хочешь заработать миллиарды — создай религию — его слова?

Смельдинг — Странно слышать такие слова от ВАС

при чем тут я? это все Вольтер!

(с моей точки зрения, техника все же сложней — надо повисеть на дереве вниз головою девять дней и девять ночей)

Cмельдинг его

16 причин, по которым Бог никогда не получит профессорскую должность. (перевод с английского)

1. У него была только одна публикация по теме.

2. Она была опубликована на иврите.

3. В ней не было никаких ссылок на других авторов.

4. Она не была опубликована в журнале с достаточно высоким индексом цитирования.

5. Некоторые даже сомневаются, что Он сам это написал.

6. Возможно, это и правда, что Он создал мир, но что Он сделал с тех пор?

7. Его стремление к сотрудничеству было минимальным.

8. Научное сообщество испытывает существенные трудности с воспроизведением Его результатов.

9. Он никогда не обращался в комиссию по этике за разрешением использовать подопытных людей.

10. Когда во время одного эксперимента все пошло наперекосяк, Он попытался скрыть это, утопив подопытных.

11. Когда испытуемые не вели себя предсказанным образом, Он исключал их из контрольной группы.

12. Он редко посещал свои занятия, просто велел студентам читать книгу.

13. Некоторые говорят, что Он посылал Своего Сына учить студентов.

14. Он исключил своих первых двух студентов за тягу к знаниям.

15. Несмотря на то, что в своем тесте Он давал всего 10 заданий, большинство студентов провалили тест.

16. Его консультации проходили очень редко, и обычно на вершине горы.

ВЛАДИМИР пишет:

иудаизм, христианство, ислам всегда принимала форму единобожия, поскольку реальное многообразие окружающего мира, столь ненавистное им, должно преодолеваться путем его унификации, растворения в едином Боге

Зороастризм забыли