На самом деле, в начале 1985 года Лигачев буквально спас будущего перестройщика от, казалось бы, неминуемого краха, ибо политические обстоятельства Горбачева были тогда отвратительны, как никогда. В глазах основной массы населения страны он все еще оставался малоизвестным политбюровским сельхозником. Вдобавок накануне, в декабре, сопровождался скандальными деталями его визит в Лондон во главе парламентской делегации СССР, организованный для него, не без задней мысли, Громыко. Видавших виды англичан удивила не столько способность Горбачева говорить как угодно долго на любую тему, сколько его сноровка в решении сугубо житейских вопросов. Едва ступив на берега Темзы, высокопоставленный советский коммунист заказал для себя несколько костюмов у "Дживса и Хоуке", консервативных и знаменитых портных, которые шьют военную форму нескольким поколениям членов английской королевской семьи. Блеснула и супруга предприимчивого коммуниста Раиса Максимовна. Она оказалась обладательницей "золотой" кредитной карточки "Америкэн экспресс" и походя приобрела себе пару алмазных сережек за 1780 долларов. "И это при номинальной зарплате мужа в 800 советских рублей!" — жужжала растревоженная и обескураженная бульварная пресса.
В самый разгар почти новорусского шопинга четы Горбачевых из Москвы поступило ужасное известие: там скончался маршал Устинов , министр обороны СССР, единственный покровитель и защитник Горбачева в составе Политбюро. Устинов ценил Горбачева за его никчемность, охотно использовал в качестве "лежачего полицейского" на пути своего соперника в сфере руководства оборонным комплексом Романова. С кончиной Устинова в Политбюро не осталось ни одного (!) человека, на чью поддержку мог бы рассчитывать Горбачев . Прервав визит, он поспешил в Москву. Но там его уже демонстративно не жаловали. Хотя он все еще оставался в ненадежном положении "как бы второго Секретаря ЦК", угасавший генсек Черненко не желал с ним встречаться. Председатель Совмина СССР Тихонов, никогда не скрывавший своей антипатии к Горбачеву, не колеблясь, публично втыкал на заседаниях Политбюро будущему общечеловеку фразы вроде следующей: "Не пытайтесь работать по проблемам, в которых некомпетентны". Романов получил прямой выход на коллегию Минобороны СССР. Привожу здесь все эти подробности давно минувших дней, чтобы показать, из какой глубокой дыры извлек тогда на самом деле Лигачев Горбачева. Проявляя недюжинные таланты политика и организатора, он стопроцентно использовал для популяризации имени Горбачева в среде партийного актива малейший шанс, который предоставляло ему положение Секретаря ЦК по организационно-партийной работе. Одна операция, свидетелем которой мне довелось быть, заслуживает того, чтобы о ней в год юбилея вспомнить отдельно.
Зима 1985 года выдалась крайне холодной, снежной. На железных дорогах Сибири в снежных заносах застревали, сковывались морозами эшелоны с топливом для электростанций. В этих экстремальных условиях Предсовмина Тихонов, высоко ценивший организаторский дар и невероятную работоспособность Лигачева, обратился в ЦК с просьбой "подключить Лигачева" в помощь правительству для расшивки кризисной ситуации на железнодорожном транспорте. Взявшись за дело, Лигачев в качестве одной из форм мобилизационного руководства избрал проведение дважды в неделю на технической базе МПС всесоюзных селекторных совещаний. В назначенный час по всей стране у аппаратов селекторной связи собирались руководители отделений железных дорог, секретари партийных комитетов, вплоть до уровня республиканского ЦК, руководители органов исполнительной власти, при необходимости — посланцы от воинских частей и обязательно местные журналисты.
Представительная аудитория собиралась и в МПС: первый зам. предсовмина, член Политбюро Алиев; кандидат в члены Политбюро, Секретарь ЦК Долгих; просто Секретарь ЦК Лигачев; министр Конарев, его заместители и руководители аппарата МПС; руководители отраслевых НИИ; журналисты центральной печати. Хотя формально Лигачев не был здесь первым лицом, тем не менее заглавная роль принадлежала ему. Обращаясь по селекторной связи к своим слушателям, а это был, по существу, весь руководящий слой страны, он подчеркивал для начала, что данное совещание проводится по поручению Генерального секретаря Черненко. Все, конечно, понимали, что это не более, чем протокольная фраза. Но затем по ходу своего напористого выступления Лигачев, говоря о конкретных вещах, связанных с нормализацией обстановки на железных дорогах, непременно находил повод упомянуть при этом раз или два фамилию Горбачева, давая понять, что в нынешних трудных условиях именно этот молодой член Политбюро уверенно держит в своих руках рычаги управления. Разумеется, это был чистой воды обман, ничего Горбачев в своих руках не держал. В этом смысле Лигачев, что ни говори, взял тогда себе грех на душу. Но как пропагандистский ход его акция оказалась в высшей степени эффективной. В общественном мнении, измученном политической нестабильностью и оскорбленном чередой похорон престарелых партийных лидеров, имя вчера еще малоизвестного Горбачева обрело популярность, стало символом надежд на перемены к лучшему. Тонко и вовремя уловив этот симптоматичный сдвиг в настроении людей, Громыко, единственный из членов Политбюро, предложил свои услуги Горбачеву.
Блистательной в техническом отношении назвал бы я организацию Лигачевым заключительного этапа операции по избранию Горбачева Генеральным секретарем. Генсек Черненко умер в воскресенье 10 марта в 19.20, а уже на следующий день в 17.00 собрался Пленум ЦК, готовый голосовать за Горбачева. Оперативность, беспримерная за всю историю партии. И, может быть, столь же циничная. События развивались столь стремительно, что большинству членов Политбюро, еще вчера и не помышлявших о выдвижении Горбачева, не было оставлено ни малейшего шанса согласовать и консолидировать свои позиции. Загадка или ирония судьбы заключается в том, что окончательные результаты этого великолепного по исполнению блицкрига оказались совсем не теми, на которые рассчитывал Лигачев как его выдающийся главный стратег.
Валерий Легостаев. (Работал под руководством Е. К. Лигачёва (в качестве его помощника) в аппарате ЦК партии с 1983 по 1990 годы).
Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя.
А в дальнейшем и рост возможен...
