Историк Алексей Миллер, "Национальная идентичность на Украине: история и политика" (полностью тут):
События 2014 г. внесли радикальные изменения в процессы формирования идентичностей на Украине. После присоединения Крыма к России и возникновения ДНР/ЛНР из украинского политического процесса ушло порядка 6 млн человек, для которых была характерна либо русская, либо восточноукраинская, либо даже интернационалистская постсоветская идентичность[26]. Русские перестали быть «суперменьшинством», что открыло путь к энергичным действиям по вытеснению русского языка из публичной сферы и активной политики памяти в опоре на западноукраинский набор символов и нарративов. Интенсивная кампания десоветизации в сфере символической политики имела слегка закамуфлированный характер дерусификаторства. Всё это происходило под ежедневное напоминание о том, что страна находится в состоянии войны с Россией, что стало общепризнанным фактом на Украине после Майдана. Любые попытки описать противостояние с ДНР/ЛНР как внутриукраинский гражданский конфликт жёстко пресекались. С 2014 г. строители украинской нации получили, хотя бы на риторическом уровне, то, чего так не хватало Прицаку и его единомышленникам, – войну с Россией. Причём это обходилось Киеву недорого – боевые действия низкой интенсивности можно было вести без больших потерь личного состава с использованием оставшихся советских запасов вооружения. Расчёт Москвы на то, что непризнанные республики Донбасса станут своеобразным крюком, с помощью которого можно будет сдерживать дрейф Украины в сторону НАТО, оказался ошибочным. Со временем стало понятно, что на крюке оказалась Россия – потому что теперь Киев мог решать, когда активизацией действий в Донбассе можно поставить Кремль перед трудным выбором – ведь допустить сценарий, реализованный хорватами в 1995 г. в Сербской Краине, Москва не могла.
До 2022 г. война не выглядела вполне убедительно, и многие украинцы, с симпатией относившиеся к России, так и продолжали к ней относиться. Но в воспитании молодого поколения – в школе и в летних лагерях пластунов – произошли большие перемены. Дети, которым в 2014 г. было 10–12 лет и которые выросли в этой атмосфере, сегодня воюют в ВСУ и нацбатах под командой ребят постарше, чья идентичность формировалась в среде футбольных болельщиков и других неформальных правых группах 1990-х годов.
Теперь, когда боевые действия на территории Украины приобрели ужасающую интенсивность и размах, когда жертв много как среди военных, так и среди мирного населения, когда целые населённые пункты стираются в ходе боёв с лица земли, радикализация антироссийских настроений как консолидирующего элемента украинской идентичности приобретает массовый характер[27]. Погибшие родственники и друзья и, что для украинской ментальности очень важно, разрушенные и вынужденно оставленные дома-хаты – мощный фактор. Конечно, в восточных и южных регионах страны есть люди, которые приветствуют российскую армию, но очевидно, что их намного меньше, чем ожидали те, кто планировал специальную операцию.
Вот что 23 мая 2022 г. написал в своём телеграм-канале вдумчивый созерцатель, а по совместительству командир батальона «Восток» Александр Ходаковский: «Начинаю наблюдать в себе синдром раздвоения личности: инерция думать об украинцах, как о наших, пусть и заблудших, но братьях, натолкнулась на встречный поток нынешних проявлений с их стороны… Их душа стала совсем другой, чуждой нам, несмотря на то, что свои мысли они выражают одинаковыми с нами звуками. И если принять это, если впустить в себя осознание нашей чуждости друг другу – поменяется многое в отношении к реальности. Даже родственники больше не родственники, когда перестают быть близкими, а тут…»[28].
Если верно рассуждение Владимира Путина о том, что Владимир Ленин внёс важный вклад в формирование украинской нации, то будущий историка вправе заключить, что важный вклад внёс в эти процессы и сам президент России, закрепив антироссийские и антирусские чувства как доминирующий элемент украинской национальной идентичности.
Мы не знаем, когда и как закончатся боевые действия. Весьма вероятно, что заметные уже сейчас разбирательства и конфликты внутри украинского общества выйдут на первый план либо как реакция на условия мирного соглашения, либо ещё во время боевых действий вследствие неудач на фронтах. В этих разбирательствах взаимное отчуждение «западенцев» и «схидняков», пусть даже они теперь одинаково негативно относятся к России, всё равно присутствует.
История формирования национальной идентичности на Украине перешла на новый этап, но она не закончена.
Потому что у таких процессов нет «конца истории». Прямо сейчас, в июне 2022 г., на Украине разворачивается дискуссия об отношении к русскому языку и русской культуре как «оружию агрессора». Набирает силу стремление двинуться по пути их тотального запрета. Он уже введен в некоторых украинских городах, в том числе Николаеве, где для подавляющего большинства жителей русский – родной. Оппоненты подобного подхода считают, что правильнее присвоить себе русский язык и те элементы русской культуры, которые «свободны от имперскости». Такая идея и прежде звучала в ходе украинских дебатов об идентичности.
Между тем нет сомнения, что на занятых российской армией территориях будут происходить диверсии и акты саботажа. Они уже происходят. А недавно появились сообщения, что российские компьютерные фирмы начинают убирать украинцев с рабочих мест, которые напрямую связаны с критической инфраструктурой[29]. Правда, российское Минцифры жёстко потребовало прекратить подобное, но само появление такой идеи характерно. Знакомому с историей Российской империи это сразу напоминает о ситуации с поляками после восстаний XIX века. Если тенденции получат развитие, мы можем стать свидетелями завершения той очень устойчивой и важной для русской идентичности практики, когда малороссы и затем украинцы не отторгались в российском обществе как чужие. В России живут миллионы людей с украинскими фамилиями, украинскими корнями и даже украинской идентичностью. Так что события последних лет и месяцев способны оказать существенное влияние на процессы формирования идентичностей не только на Украине, но и в России.