Австро-Венгрия XVI века, часть четвертая

georg пишет:

Как вы себе представляете подобное вхождение в долю? Я лично (даже для ситуации русско-испанского союза) никак не могу представить себе механизм подобного альянса.

Все просто. За счет чего Истальянская Ост-Индская компания будет торговать с Индией и Персией. Суть в том, что вплоть до XIX века Европе нечего предложить азиатским странам из своих товаров. Вся торговля с Индией, Персией и Китаем шла только за счет золота и серебра, вызывая массовый отток из Европы драгметалллов. Что еще в конце XVIII века вызывало постоянные жалобы европейцев на невыгодность этой торговли. Единственной страной, которая торговала с Востоком не только за счет драгметаллов была Россия. В качестве товаров она поставляла в Персию, Индию и Китай продукты кочевого хозяйства астраханских калмыков, некоторые купленные в России китайские товары вроде сандала (черного, красного и желтого) для окраски тканей, изредка чай, меха (соболя, беличий мех, заячий, лисий, изредка боброый и мех выдры), "медь зеленая" (с ней вообще забавный казус — если в 17 веке ее вывозили из России в Персию, то 18 веке, наоборот, стали ввозить ее в Россию из Персии). С начала XVIII в. (в РИ) стала вывозиться суконная ткань, белое или крашенное полотно — "холст ивановский", "холст лысковский" (село Лысково Нижегородской губернии), холсты льняные ("трубочные и розбивные") из сел Дунилово и Горица Суздальского уезда, "павловские" ножи и ножницы, русские сапоги, валенки (убей не знаю зачем они понадобились персам и индусам, но факт — импортировали), кожи (главным образом черные), иногда "канитель" металлическая и "бумажная" (т. е. металличечкая проволока и толстая плетеная нить).

Везли также веревки пеньковые, овчины (это предмет экспорта и импорта), иглы — сотнями тысяч, ножи с ножнами, ножницы, зеркала (большие и малые), сахар (головы и леденец), морену и сандал (транзитом из Китая), краску "брусковую" в бочках, сурик, белила, бумагу писчую, юфть, замки русские, сало баранье, горох "маш", воск (в XVII веке вывозили мед), костяные гребенки, струю бобровую, употребялвшуюся как лекарство, изредка даже кофе и чай, жесть ("белое железо" — экспортировали в XVII веке), которую вывозили бочками, гусиный пух, экспортировавшийся в XVII веке пудами, медная проволока, моржовые клыки ("кость рыбья зуба") и "мишура", т. е. тонкая битая медь или серебро, а также тетради ("книги неписанные").

Леший пишет:

некоторые купленные в России китайские товары вроде сандала (черного, красного и желтого) для окраски тканей, изредка чай

Ну китайских товаров Итальянской компании через Россию ненадо — она сама великолепно может закупать их в самом Китае (кстати о невыгодности торговли с Востоком — европейские купцы в значительной степени покрывали сей убыток за счет обслуживания той же торговли между странами Азии, продавая скажем китайские товары в Индию и наоборот. Ибо арабские и индийские купцы были силой вытеснены ими с морских путей).

На счет металлов — да, это Россия предожить может. Вот только терзают меня смутные сомнения что хитрые ломбардцы скажут "вы нам в Александрии свой товар продайте, а до Индии мы уж его как-нибудь и сами довезем"

georg пишет:

"вы нам в Александрии свой товар продайте, а до Индии мы уж его как-нибудь и сами довезем"

Не получится. У России есть на такой случай свой путь — Волжско-Каспийский. И если ломбардцы предложать\ им невыгодные условия, то они легко на них забьют.

georg пишет:

она сама великолепно может закупать их в самом Китае

За золото и серебро. В то время как Россия покупала китайские товары за счет скота (который выменивала у кочевников), кож и мехов.

georg пишет:

кстати о невыгодности торговли с Востоком

Под невыгодностью я (как и в свое время кардинал Ришелье) подразумевал тот факт, что все восточные товары европейцы были вынуждены приобретать только за звонкую монету (вызывая тем самым ее отток из Европы), не имея возможности обменивать их по принципу товар за товар.

Леший пишет:

У России есть на такой случай свой путь — Волжско-Каспийский.

Только до Ирана.

Леший пишет:

все восточные товары европейцы были вынуждены приобретать только за звонкую монету (вызывая тем самым ее отток из Европы), не имея возможности обменивать их по принципу товар за товар.

Ну для данного случая это не столь актуально — итальянская компания включена в экономику империи Испанских Габсбургов, которая качает драгметаллы из Америки. Это голландцы двумя руками ухватились бы за подобное предожение, а поданные католического короля находятся в куда лучших условиях.

Тем не менее идея интересна. Надо будет подумать.

georg пишет:

Но массового геноцида не будет. Растерял я былую кровожадность

А как же СИГ? Обыдно понимаш. Вообще-то я полностью согласен, что зависимая от Габсбургов Польша реалистичней Великочехии и позволяет без натяжек реализовать идеи в отношении России и Ромеи. Но геноцида на восточных и западных польских границах все равно хочется

Леший пишет:

Европе нечего предложить азиатским странам из своих товаров.

Порох.

Еще пушки и ружья (замки!! если теже корейцы и китайцы стволы быстро делать научились, то со спусковыми механизмами были проблемы).

Другое дело, что европейцы продавать эти товары не очень хотели. Кстати — как и корабли.

Георг, такой вопрос: на момент Английской революции у Вас Франция ведет с кем-нибудь войну или переживает внутренние беспорядки?

Если нет, то как Вы считаете, возможен ли вариант с завоеванием Англии французскими войсками (в РИ, насколько я знаю, такой вариант во время английской ГВ рассматривали)?

Леший пишет:

Георг, такой вопрос: на момент Английской революции у Вас Франция ведет с кем-нибудь войну или переживает внутренние беспорядки?

Вопрос еще не решенный. Ибо в этом мире Мазарини может (и даже скорее всего) не попасть во Францию (в РИ он явился туда как посол папы при его посредничестве в Мантуанском конфликте Франции и Испании, а здесь данного конфликта скорее всего не будет вообще), а остаться в родной Венеции и сделать карьеру министра при дворе вице-короля — кардинала-инфанта Фернандо. А как без него Анна Австрийская справится со сворой принцев крови — вопрос. Фортель с анулированием завещания ЛюдовикаXIII и переходом единоличного регентства к королеве-матери может и не прокатить. И смута в малолетство ЛюдовикаXIV зело вероятна.

Леший пишет:

возможен ли вариант с завоеванием Англии французскими войсками

Интервеция в поддержку законного короля — возможна. А вот завоевание — нет. Не удержат.

georg пишет:

А вот завоевание — нет. Не удержат.

Жаль! А ведь такая хорошая идея — Соединенное королевство Франции, Англии, Шотландии и Ирландии. Может мне в ПЛВ ее толкнуть?

Леший пишет:

А ведь такая хорошая идея — Соединенное королевство Франции, Англии, Шотландии и Ирландии. Может мне в ПЛВ ее толкнуть?

Помню, вы уже говорили о чем-то подобном, только у вас после вымирания Гизов Стюарты на троне Франции и гражданская война с недорезанными принцами дома Бурбонов.

С удержанием Шотландии будут большие проблемы — шотландцы и при КарлеII бунтовали.

georg пишет:

С удержанием Шотландии будут большие проблемы — шотландцы и при КарлеII бунтовали.

Для них есть универсальное средство. Его англосаксы в РИ и применяли .

georg пишет:

Помню, вы уже говорили о чем-то подобном, только у вас после вымирания Гизов Стюарты на троне Франции и гражданская война с недорезанными принцами дома Бурбонов.

Я помню. Только забыл на чем сошлись .

Леший пишет:

Только забыл на чем сошлись

Ни на чем. Дальнейшего обсуждения небыло.

georg пишет:

Ни на чем. Дальнейшего обсуждения небыло.

Что же, вновь подыму вопрос в теме.

Продолжение.

Тем не менее положение императора оставалось очень тяжелым. На Неккаре погибла армия профессионалов, выращенная Морисом Оранским, вместе с ней пала большая часть офицерского корпуса и лучшие генералы. «Имперская исполнительная армия» формировалась из наспех вербуемых новобранцев, либо из немецких дворян-протестантов, так же до этого не имевших опыта в военном деле. Солдаты голландских войск были распределены унтер-офицерами по частям «имперской армии», однако новый назначенный императором командующий, граф Мансфельд, осмотрев войска перед походом, заявил что требуется минимум два года для превращения этого войска в подобие армии Мориса.

Кроме Германского имперское командование вынуждено было иметь в виду еще один фронт боевых действий – французский. К этому времени отчаянные усилия государя и правительства Франции достигли цели – Франция получила мощную современную армию. Дж. Линн, анализируя развитие военного дела во Франции в конце XVI в., во время этих войн, отмечал, что еще Генрих Бурбон, будущий король Генрих IV, талантливый военачальник и практик, провел ряд реформ в своей армии. Так, по его требованию кавалерия отказалась от использования "чистого" caracole и, построившись на поле боя в 6 шеренг, использовала огнестрельное оружие только для подготовки последующей атаки галопом со шпагами наголо. Кроме того, покойный Генрих неоднократно смешивал кавалерийские эскадроны и роты мушкетеров, оказывавших тактическую поддержку друг другу на поле боя. Значительно большее, чем у его оппонентов, внимание Генрих уделял действиям мушкетеров. В его армии пикинеры, хотя и составляли значительную часть пехоты, уже не играли существенной роли. Во всяком случае, исход трех важнейших сражений, данных Генрихом в октябре 1587 г. при Кутра, в сентябре 1589 г. при Арке и в марте 1590 г. при Иври решили слаженные действия кавалерии, аркебузиров и артиллерии.

Однако, в отличие от Мориса Оранского Генрих не был теоретиком. Отличный тактик, у которого суворовский "глазомер" явно преобладал над абстрактным мышлением, Генрих так и не смог стать "ученым-солдатом", не сумел создать собственную военную школу, как его голландский современник. И поскольку Франция не содержала постоянной армии, ряд нововведений покойного короля в начале новой войны по началу не был использован. Другой важнейшей проблемой являлась отсталость французской металлургической промышленности, сильно пострадавшей во время гражданской войны и теперь вовремя не справившейся с перевооружением армии.

Однако к 1627 году все эти трудности было преодолены Францией. .Маршал Лафорс, верный ученик покойного короля Генриха, во вновь созданной французской армии воскресил тактические приемы «доброго короля». Производство вооружений, развернутое на полную мощность, в сочетании с закупками в Испании поставило новую французскую армию на один уровень с испанской и голландской. В истекшем 1627 году, пользуясь уходом главных сил ван дер Берга в Германию против испанцев, французы развернули масштабное наступление на север. Меж тем как на юге герцог Ангулемский теснил гугенотов Рогана к Ла-Рошели, Лафорс отвоевывал Артуа и Пикардию. Бейлермон, которому было поручено прикрыть французское направление, располагал слишком ограниченным корпусом и мог только маневрировать и оказывать ограниченную поддержку крепостям, не имея достаточно сил для сражения в поле с армией Франции. За кампанию 1627 года Лафорс освободил все ранее захваченные голландцами крепости и города в провинциях Пикардия и Артуа и закончил кампанию взятием Арраса.

Командование католиков в Германии, учитывая «имперское ополчение», скорректировало свои планы. Дополнительно навербованные и сосредоточенные в Италии войска под командованием Коллередо были направлены в Австрию, на усиление армии короля Фердинанда. Армия же католической Лиги под командованием Макса Баварского весной снова объединилась со Спинолой. В то же время имперская армия выступила из Кельна на юг для прикрытия Пфальца.

В мае армия Спинолы и курфюрста Баварского перешла Рейн в маркграфстве Хагенау. В это же время армия протестантов во главе с Мансфельдом двигалась по территории Пфальца, стремясь прикрыть его территорию. Обе армии сблизились в районе Вормса.

Позиция протестантов была выбрана довольно удачно. Правый фланг был прикрыт ручьём, левый — довольно крутым склоном. Перед фронтом находился болотистый луг. Однако из-за недостатка времени и шанцевого инструмента протестантам не удалось усилить позицию полевыми укреплениями. Перед боем протестантская армия была построена в три линии; третью линию составили 5 тысяч немецких кавалеристов, составивших резерв на случай прорыва испанской конницы в тыл армии императора.

Спинола считал позицию протестантов слишком сильной, поэтому он склонялся к тактическому обходному манёвру с целью вынудить противника покинуть позицию. Однако Максимилиан, обычно поддерживавший испанского командующего, на этот раз не согласился с ним. Курфюрст утверждал, что сейчас большая часть армии императора Фридриха состоит из слабо подготовленных новобранцев, однако каждый день войны прибавляет им опыта и выучки. В случае длительной «маневренной войны», мастером которой был Спинола, время будет работать на противника. В то же время на данный момент при почти равной численности армия католиков значительно превосходит противника качественно. Подобными доводами курфюрст в конечном итоге убедил Спинолу на лобовую атаку позиции протестантов.

Около полудня 30 июня 1628 года правое крыло католиков, состоявшее из баварских частей, двинулось в атаку, вскоре перешедшую в масштабный огневой поединок. Затем в контратаку пошли кавалерийские полки первой линии левого крыла протестантов. Однако вскоре протестанты были вынуждены уступить численному преимуществу конницы противника и отойти под прикрытие пехоты.

Принц Беренгард Саксен-Веймарский повёл в контратаку левое крыло второй линии. Благодаря объединению сил удалось добиться частного успеха. В это же время на противоположном фланге вступила в сражение африканская конница, которая разгромила правофланговый отряд имперской кавалерии, добыла 52 штандарта и главное императора Фридриха с девизом: "Diverti nescio". После этого кавалерия Гамбакорты вступила в ожесточенную рубку с немецкой резервной кавалерией. Три раза испанцы опрокидывали немцев, и каждый раз те, отойдя под огневое прикрытие пехоты второй линии правого фланга, контратаковали.

Через полтора часа сражения фронт сражающихся армий поменялся под углом 45 градусов. Пехота правого фланга протестантов под угрозой прорыва в тыл кавалерии Гамбакорты вынуждена была перестраиваться, удлиняя линию обороны за счет пехотных батальонов второй линии. Тут то и подвела слабая выучка немецких частей – в боевой линии протестантов образовался разрыв. И немедленно усмотревший его Родриго де Велес тут же вломился в этот разрыв со своими африканскими «кентаврами».

Мансфельд немедленно бросил против Велеса всю уцелевшую резервную кавалерию третьей линии. Однако Спинола, внимательно следивший за ходом боя, в этот момент последовательно ввел в бой все резервы, бросив на помощь Велесу сперва драгун с запряжками конной полковой артиллерии, а затем – 3 терции испанской пехоты. В течении получаса центр имперской армии был прорван.

Отрезанный правый фланг протестантов был разгромлен и вырублен конными латниками Гамбакорты. Однако в центре сын пленного императорского фаворита, принц Христиан Ангальтский-младший, сумел собрать остатки немецкой кавалерии из дворян-добровольцев, воодушевить ее «за родину и веру», и бросить ее в отчаянную контратаку. Это дало возможность командовавшему ранее успешно теснившим баварцев левым крылом армии протестантов принцу Беренгарду Саксен-Веймарскому перестроить свои части и остатки пехоты центра, и отступить в относительном порядке к Вормсу. Сил для преследования и окончательного разгрома противника у католиков на сей раз не хватило.

На поле битвы пало около 5000 бойцов армии протестантов, и около 2000 солдат армии католиков. По меньшей мере половина протестантской армии сумела организованно отойти под прикрытие укреплений Вормса. На созванном там военном совете принято было решение отступить, спасая остатки армии, и очистить Пфальц. Кавалерия, переправленная по наплавному мосту через Рейн, ушла правым берегом на север, а пехота и артиллерия были погружены на барки многочисленной речной флотилии и отплыли вниз по Рейну.

Развивая успех, Спинола оккупировал Пфальцское курфюршество, в котором только крепости Мангейм и Франкенталь, укрепленные по последнему слову фортификации, продолжали оказывать сопротивление (они капитулировали к зиме). В августе Максимилиан Баварский торжественно вступил в Трир, восстановив архиепископа на его законном курфюршестве.

В отошедшей к Бонну имперской армии вспыхнули раздоры. Император собирался оборонять в первую очередь Нидерланды. Однако Спинола после победы при Вормсе отправил Родриго де Велеса с его конным корпусом, наполовину навербованным из полудиких берберов, на север, в глубь Германии. Де Велес описал огромный полукруг по Тюрингии и Гессену, оставляя на своем пути одни головешки. Это вызвало панику в Северной Германии и требования защиты. Немецкие княжества, в которых ландтаги, опасаясь усиления княжеской власти, противились набору и содержанию собственных войск, оказались теперь беззащитными. По требованию имперских князей император вынужден был согласится на движение навербованных на предоставленные рейхстагом средства войск, возглавляемых Саксен-Веймаром, на восток, к Касселю, для прикрытия северной Германии, и оставить при себе только собственно голландские войска.

В то время как армии протестантов в Германии терпели поражения, весьма энергичную деятельность развила Голландская дипломатия. В Париже, Лондоне, Копенгагене, Стокгольме и Константинополе послы императора пытались выстроить новые антииспанские комбинации. Англия готова была оказать всю возможную помощь, и формировала сухопутную армию для отправки на континент. Швеция, на которую Голландия возлагала особые надежды, не могла прийти на помощь в следствии польской войны. Попытки голландских дипломатов устроить мир между Швецией и Польшей терпели неудачи – Густав Адольф требовал Польскую Пруссию, на что поляки категорически не соглашались.

Тогда предложения о союзе были сделаны королю Дании ХристиануIV. Король был не против выступить защитником веры в Германии, но вступил в упорный торг с голландцами, требуя ряда торговых уступок, повышения зундской пошлины, и наконец передачи Дании княжества-епископства Бременского, что ставило под датский контроль устья Везера и Эльбы. Голландии оставалось в данном положении лишь соглашаться. 11 ноября 1628 года был подписан союзный договор между императором, Англией и Данией.

Но пожалуй главным успехом голландской дипломатии было подписание мира с Францией. Франции делались настойчивые мирные предложения еще в 1627 году. Тогда жаждавший мести король Людовик отверг эти предложения. Однако быстрые успехи испанских войск изменили настроения в Париже. И если партия «святош» настаивала на окончательном разгроме Голландии, то Сюлли и Ришелье открыто говорили, что Франции нет резона воевать ради того, чтобы Габсбурги завладели Германией.

Меж тем как французские войска продолжали наступать, на севере отвоевав Генненгау, а на востоке – Мец, все лето 1628 года велись секретные франко-голландские переговоры. Император был готов на возвращение всех ранее завоеванных у Франции территорий и даже на полный отказ от покровительства французским гугенотам, однако Ришелье потребовал огромной денежной компенсации за военные издержки, и когда послы императора заявили, что денег им в условиях тяжелой войны взять неоткуда – потребовал в качестве компенсации половину Гвианы. В безвыходном положении Нидерланды вынуждены были пойти на встречу всем французским требованиям. Голландские войска очистили все еще удерживаемые ими города Генненгау и Намюра, признав эти провинции безусловно французскими; голландцы очистили остров Рэ, передав его королевским французским войскам (что предопределило полную блокаду и падение в следующем году Ла-Рошели); и наконец Голландия вынуждена была уступить Франции значительную часть Гвианы с городом и портом Кайеной, каковые были присоединены к основанной на нижней Амазонке «Равноденственной Франции». Мир был подписан в декабре 1628.

Неутешительные известия приходили в Амстердам с востока, где армия Австро-Венгрии, получив подкрепления из Италии, перешла в наступление.

Австро-Венгрия, к этому времени оправившаяся от внутренних потрясений, представляла собой экономически слаборазвитое государство. Если в Австрии имелись богатые и процветающие города с развитым ремеслом, то Венгрия, опустошаемая ранее турецкими войнами а затем Крестьянской войной, оставалась чисто аграрной страной. Количество промыслов и специальностей, получивших хоть какое-то распространение в венгерских городах, обслуживавших, как правило, самые элементарные, насущные потребности населения, составляло от четверти до половины существовавших в городах Германии того времени. Соответственно такой же была в пропорциональном отношении и численность ремесленников среди городского населения Венгрии, если данные по ней сопоставить с демографическими показателями тогдашних немецких городов. В то же время из-за специфики конкретных условий выпасное скотоводство давало счастливую возможность хоть как-то компенсировать неразвитость городского сектора, без которого трудно развивать промышленность и рассчитывать на формирование гражданского самосознания. Находившийся вне рамок феодального производства, основной единицей которого был пахотный земельный участок (sessio), выпас скотины никак не облагался рентой со стороны помещиков. Потом, поскольку выпасное скотоводство является весьма трудоемким занятием, оно в значительной мере зависело от договоров с оплачиваемыми наемными работниками, что уже само по себе предполагало некий прообраз рыночных отношений и могло привести к капитализации экономики. Множество крестьян, привлеченных в выпасное скотоводство и прежде не выезжавших за пределы своего округа, теперь вместе со стадами преодолевали значительные расстояния. Это очень расширяло их кругозор, помогало выработке независимого поведения и способствовало восприятию нового. Аналогичное воздействие оказывало виноделие. После крестьянской войны наступили времена, благоприятные для появления самодостаточной прослойки "крестьянской буржуазии".

Именно этот слой становился постепенно хозяевами в комитатах на равне с мелким дворянством, которое втягивалось в те же занятия и тот же способ хозяйства. Король Фердинанд восстановил старые законы Матьяша Хуньянди о комплектовании конного ополчения, причем недворянам, владеющим наделами на землях королевского домена, 5 лет службы в «хусарах» с снаряжением и вооружением за свой счет (доступным только людям зело не бедным) давали личное дворянство, что естественно должно было из поколения в поколение привлекать на службу сыновей богатых крестьян – скотоводов. Профессиональные пастухи, родившиеся и выросшие в седле, эти ополченцы составляли великолепную кавалерию. С пехотой и артиллерией было сложнее, но здесь на помощь пришла Испания, поставившая оружие и военных инструкторов. К началу 1628 года Фердинанд располагал армией, по качеству во многом не уступавшей войску Валленштейна, а количественно – на много превосходящим чешскую армию.

Главный удар решено было направить в Моравию. Эта провинция, в отличии от собственно Чехии, оставалась почти поголовно католической, реформацию там приняло лишь большинство дворянства. Уже полгода как нищенствующие монахи ходили по стране и возбуждали народ против протестантского правительства. Крестьяне слушали проповедников охотно, и дело было не только в единоверии – в Чешском королевстве сохранялось крепостное право, и крестьяне с завистью смотрели на порядки в соседней Венгрии.

В мае 1628 Фердинанд вступил в Моравию. Захватив Зноймо, он издал манифест, в котором предъявлял свои династические права на этот край и провозглашал себя законным государем Моравии. В качестве такового король объявлял об отмене крепостного права и регламентации повинностей по венгерскому образцу.

После этого край запылал. Фердинанду удалось держать войска в строгой дисциплине, чему немало способствовали наводнившие армию католические монахи, действовавшие в качестве «политработников», и благодаря этому подавляющее большинство населения края оказалось на стороне короля. Валленштейн, опираясь на крепости, пытался маневрировать, уклоняясь от боя с превосходящим противником, но вынужден был отступать все дальше и дальше, терпя неудачи в локальных стычках и окруженный венгерской кавалерией. К концу года в руках Фердинанда оказалась вся Моравия, а Валленштейн вынужден был отойти в Чехию.

Файл[HTML_REMOVED] обновлен.

Круто.

Но есть 2 вопроса.

1. georg пишет:

   бросив на помощь Велесу сперва драгун с запряжками конной полковой артиллерии

   В каком году и кем создана? С какой скоростью передвигается?

   (боюсь, что двигаться она будет крайне неторопливо).

2. georg пишет:

   Так, по его требованию кавалерия отказалась от использования "чистого" caracole и, построившись на поле боя в 6 шеренг, использовала огнестрельное оружие только для подготовки последующей атаки галопом со шпагами наголо.

   Галопом? Вы уверены?

   Во Франции (правда несколько позже) был едва ли не единственный пример в Европе отсутствия единого аллюра в атаке.

   Густав не мог сделать выбор между двумя концепциями; используя правильную* атаку, как, например, контратака Банера при Брайтенфельде, он знал о связанной с этим опасности потери управления. Таким образом, он использовал более пассивное построение, в котором кавалерия поддерживалась отрядами мушкетеров и отражала продвижеие неприятеля посредством коротких управляемых бросков. Банер предпочитал прямую кавалерийскую атаку, что привело к отмене мушектерской поддржки. Имперцы также освоили шоковую атаку, но, боясь потери управления, атаковали рысью, а не галопом. Относительные преимущества различных аллюров оставались предметом споров в Европе, обсуждались галоп, быстрая рась и медленная рысь. Шведы и их последователи, английские роялисты, предпочитали галоп. Кромвель завоевал Британию, используя медленную рысь, но затем перешел к атаке (галопом?)*. Мнения французов разделились, Тюренн предпочитал галоп, Конде и Люксембург — рысь.* Имперцы выбирали между быстрой и медленной рысью. Монтекукколи считал, что тяжелая кавалерия должна сближаться медленной рысью для сохранения управления, но перед контактом следует увличить скоростью.

   А смешивание пехоты и кавалерии как раз более характерно для атаки на рысях. Может все-таки вариант Монтекуколли? (или Густава Адольфа — у него были разные полки, финны шли на галопе без стрельбы вовсе, все прочие — со стрельбой и разгонялись медленнее). Начало движения на рысях с последующим ускорением.

Радуга пишет:

В каком году и кем создана? С какой скоростью передвигается?
(боюсь, что двигаться она будет крайне неторопливо).

Разин в "Истории военного искусства" указывает, что "Испанцы первыми ввели лафетные передки, что еще больше увеличило подвижность артиллерии; мелкие испанские пушки могли двигаться галопом, сопровождая в бою даже конницу. В 1515 г. Педро Наварро применил двухфунтовые орудия, стрелявшие картечью".

Денисон в "Истории конницы" пишет "Есть указания, что Густав-Адольф придавал конным полкам легкие полковые пушки."

Из этих двух указаний я сделал вывод, что испанцы, заполучив легкую полковую артиллерию на вооружение, всяко догадаются поставить ее на передки и придать драгунам. И в силу своей легкости (медную "полковую пушку" можно было катить по полю силами 3-4 солдат) передвигаться она будет достаточно быстро.

Радуга пишет:

Галопом? Вы уверены?

Цитата взята с сайта Новый Геродот[HTML_REMOVED], конкретно из этой[HTML_REMOVED] главы. Автор ссылается на Дж. Линна, с работами которого к сожалению не знаком.

Но и Денисон в "Истории конницы" пишет о ГенрихеIV:

"В битве при Кутра 20 октября 1587 г. Генрих IV Наварский применил новое построение, тоже основанное на взглядах того времени. Он поставил свою пехоту на флангах, конницу — в центре, причем в интервалах эскадронов стояли небольшие группы пеших аркебузиров. Группы эти были построены в 4 шеренги по 5 человек в каждой; для стрельбы первая шеренга ложилась, вторая становилась на колено, третья нагибалась немного и четвертая стояла прямо, так что все могли стрелять одновременно; при этом было приказано не стрелять, пока неприятельская конница не подойдетна 20 сажень, так что промахов почти не могло быть; люди были отборные, известные храбростью и стойкостью, и им была выяснена вся важность спокойствия и присутствия духа. Королевская конница начала атаку с расстояния 800 метров и уже понесла довольно значительные потери, когда на расстоянии 20 шагов ее встретил залп, приведший ее в некоторый беспорядок; затем она была энергично атакована конницей Генриха и отброшена. "

А так же (Франции не касается, но интересно):

"Особенно интересное кавалерийское дело произошло 14 апреля 1574 г. при Мукере Гейде в Голландии между голландцами под командой графа Людовика Нассауского и испанцами под командой Авила. Испанская конница имела конных карабинеров в первой линии, латных копейщиков и немецких черных рейтаров — во второй. Граф Людовик атаковал всей своей конницей карабинеров и отбросил их в беспорядке. Между тем его люди, заехавшие по окончании атаки направо и налево, чтобы зарядить свое оружие для караколе, были атакованы копейщиками и рейтарами, стоявшими до тех пор сомкнуто в резерве и теперь вынесшимися вперед карьером. Атака была произведена весьма энергично и вполне своевременно. После короткого боя голландские карабинеры были отброшены с большими потерями, и дело решено в пользу испанцев. "

georg пишет:

энергично атакована конницей

Медленная рысь для того времени — это тоже "энергично" (без остановок и постянно на сближение).

Радуга пишет:

Медленная рысь для того времени — это тоже "энергично" (без остановок и постянно на сближение).

Так я разве настаиваю? Автор ссылается на Линна, исследований коего я в глаза не видел.. Посему спорить не буду.

Интересно то, что пехота Генриха при Кутра использует один в один нашу "стрелецкую" тактику

В Англии ход и результаты экспедиции Сесила вызвали шок – англичане, гордые былой морской славой, и не представляли, до чего опустился их флот. Командующий флотом и многие командиры оказались никуда не годными, столкновения и аварии были обычным явлением. Дисциплина до такой степени пала, что 2 корабля с командами в полном составе дезертировали и принялись за морские разбои. Отвратительная пища и скверное обмундирование породили большую смертность среди матросов.

В парламенте разразился скандал – депутаты обвинили Бэкингема в растрате выделенных на флот денег, а так же во введении незаконных таможенных пошлин в портах. Вспыхнувший конфликт привел к парламентской ремонстрации, требовавшей отставки Бэкингема. Герцог, твердо решивший смыть позор поражения, лично отправился в Портсмут, чтобы ускорить новую экспедицию и наказать купцов, пытавшихся обмануть корону и нагреть руки на поставках амуниции. При всеобщем недовольстве, которое вызывал этот вельможа, можно было со дня на день ожидать, что кто-нибудь решится на крайние меры, поскольку герцог в глазах многих был заклеймен как тиран. Этим настроением проникся некий Фелтон, ирландец из хорошей семьи, служивший ранее под командой герцога в чине лейтенанта, но подавший в отставку после того, как ему было отказано в повышении. В то время, как герцог, окруженный своими приближенными, руководил погрузкой запасов на корабли, Фелтон приблизился к нему и, когда герцог обратился с вопросом к одному из полковников, он из-за плеча офицера поразил его в грудь кинжалом.

Гибель Бэкингема до некоторой степени разрешила конфликт между короной и парламентом. Испанские корсары действовали почти без всякой помехи. Старые моряки открыто высказывали свое негодование, не говоря уже о судовладельцах и коммерсантах; торговля и торговые сообщения были почти сведены на нет. Потому парламент быстро пошел на встречу фискальным требованиям короля и ввел закон о «корабельных деньгах» (ship money) — по этому закону прибрежные города, поставлявшие суда для королевского флота, обязывались вносить вместо этого деньги в государственное казначейство, а строило и снаряжало суда уже само государство.

(Забегая вперед, скажем что данная мера имела значительный эффект. За время царствования Карла I было построено 40 кораблей, из них 6 — 100-пушечных. Для борьбы с испанскими корсарами были построены по образцу их судов три крейсера типа «Adventure», в 340-390 тонн с 32-38 пушками (отношение длины к ширине от 3,4 : 1 до 3,5 : 1). Таким путем английский флот приобрел быстроходные суда с одной крытой батареей — фрегаты.).

Собранные Бэкингемом в Плимуте суда отправились в новую экспедицию против Испании, но на этот раз – в Вест-Индию.

Голландская Ост-Индская компания заявила, что в ответ на удар испанцев по ее торговым трассам отныне одной из главных ее задач будет «досаждение испанцу и перехват его сокровищ, с помощью которых он беспокоит и подвергает опасности многие христианские страны и разжигает войны против последователей реформаторской религии». Еще при жизни Бэкингема был разработан проект совместной англо-голландской Вест-Индской экспедиции.

Нидерланды не обладали значительным военным флотом (что было следствием преимущественного внимания к армии при Морисе Оранском) – флот курфюрста насчитывал всего 9 галеонов. Но отдельные провинции и монопольные компании обязаны были выставлять свои вооруженные суда. Последние уступали английским и испанским в величине и силе вооружения. Они были легче построены и вследствие этого хуже выдерживали артиллерийский огонь неприятеля. Для плавания в мелких прибрежных водах голландцы строили свои суда плоскодонными, что не позволяло им ходить круто к ветру. Более же всего мешало Голландии отсутствие единой организации флота, и следовательно, возможности быстро, целесообразно вооружать свои суда; весьма чувствительно сказалось отсутствие сплоченного морского офицерского корпуса

Преобразования, ведущие к формированию единого флота начались только в 1626 г., пред лицом грозящей большой войны. Адмиралтейство призвало на службу ряд опытных капитанов; старейшие из них, командовавшие отрядами, имели звание коммодора. Командиры конвоев, выходивших в Атлантику для охраны торговых флотилий, назывались extraordinaris kapiteinen, в противоположность прочим, называвшимся ordinaris. Все суда отдельных провинций соединялись в единый флот и был назначен главнокомандующий с вице- и контр-адмиралом (шаутбенахт). Офицеры и команды составленных часто ad hoc эскадр не были чужды своему делу, так как с последней четверти XVI столетия большим отрядам крупных компаний, особенно Ост-Индской, приходилось часто оперировать на морских путях, в конфликтах с англичанами и португальцами. К тому же служба на больших вооруженных орудиями купеческих судах и многочисленных каперах имела много общего с таковой на военных судах, особенно на кораблях, ходивших в Ост- и Вест-Индию. С увеличением тоннажа судов команды становились все более подготовленными в военном деле. Во главе флота встал адмирал-лейтенант Питер Хейн, который носил титул «Лейтенант-Адмирал Голландии и Западной Фрисландии.

Нидерланды в 1628 г. имели совокупный флот из более чем 100 судов, из них около двенадцати свыше 400 тонн с 32-57 орудиями и 140-240 человеками команды (из которых около четверти были солдатами). Существовал лишь один двухдечный корабль, водоизмещение которого, однако же, было не более 600 тонн; эти суда были только летом в плавании, на зиму их разоружали.

Весной 1628 в Плимуте соединилась эскадра из 50 кораблей под верховным командованием Питера Хейна. Хейн отплыл на юг, держа курс к Канарским островам. Корабли галисийских корсаров, обнаружив эскадру Хейна, вовремя сообщили в Ферроль, откуда Эспиноса вывел главные силы. Исходя из курса противника наиболее вероятной была его атака на Кадис, в районе которого и крейсировал Эспиноса. Однако Хейн на параллели Азорских островов повернул на запад, пересек Атлантику и незамеченной привел свою эскадру к берегам Гвианы. В июне Хейн подошел к Новому Антверпену — столице голландской Гвианы, осажденной с суши и с моря испанцами под предводительством командовавшего «Эскадрой Наветренного Моря» адмирала Хуана де Бенавидаса.

Появление англо-голландской эскадры стало для Бенавидаса, пренебрегшего патрулированием и разведкой, полной внезапностью. Атакованная на якоре в открытой гавани превосходящими силами противника и оказавшаяся между вражескими флотом и крепостью, «Эскадра наветренного моря» была разгромлена. Испанцы обрубили якорные канаты, не успели выстроить линию, многие суда сталкивались друг с другом в узкой бухте, не менее 22 кораблей сгорели или выбросились на берег. Бенавидес с дюжиной наиболее быстроходных кораблей прорвался сквозь строй противника и бежал к берегам Кубы.

Хейн немедленно воспользовался победой. Ему было известно, что испанский «серебряный флот» следует из Панамы к месту своего сбора в Гавану. Бенавидес попытался спасти «серебряные галеоны», укрывшись с ними в заливе Матансас к востоку от Гаваны. Однако Хейн воспользовался тем, что на Кубе практически не было испанских войск – высаженные на берег для осады Нового Антверпена и захвата Гвианы, они остались теперь на континенте – высадил на берег десант, блокировав Бенавидеса в заливе с суши и с моря, а затем ворвался в залив, и добил испанский флот. Оставшиеся корабли были потоплены, «серебряные галеоны» взяты в плен, адмирал Хуан де Бенавидес убит. Взятые сокровища золотом, серебром, китайским шелком и другими товарами оценивались в 4,8 миллионов песо, и не смотря на то, что пришлось делиться с англичанами, счастливые пайщики голландской вест-индской компании получили дивиденды свыше 75%.

Отхватив такой куш, голландцы решили не рисковать более и уходить восвояси. Эспиноса, слишком поздно догадавшийся о цели движения Хейна, прибыл с главными силами испанского флота в Карибское море, когда эскадра Хейна уже неслась на всех парусах через Атлантику к родным берегам. Оставив часть своего флота в Карибском море вместо уничтоженной эскадры Бенавидеса, Эспиноса отплыл обратно в Ферроль.

В то же время голландцы добились крупного успеха на востоке. К 1628 году голландское присутствие в Индонезии возросло до почти 90 судов и 3000 солдат в гарнизонах Батавии, Амбоина и Тернате, и заправлявший в Индонезии вице-директор Ост-Индской компании Ян Питерс Коэн готовился к полному вытеснению испанцев и итальянцев с Индийского океана. Первый удар решено было нанести по Маниле.

Манила к этому времени была в зените своей тихоокеанской торговли, но в тоже время в военном плане все более ослабевала. Испанская колония на Филиппинах уже перестала мыслить в категориях завоевания и обращения Азии. Число испанцев на Лусоне было крайне не велико, и практически во всех отношениях Манила перестала быть форпостом империи. Большинство испанских колонистов посвятило себя собственным торговым предприятиям за пределами Филиппин, и город превратился в нечто вроде открытой ярмарки, населенной в основном китайцами. Манильский архиепископ-августинец жаловался в 1621 году, что «дееспособные мужчины, бывшие здесь для защиты города, разбрелись по Малакке, Макао, Таиланду, Камбодже и Японии, занявшись торговлей ради собственной наживы».

Поэтому когда в июне 1628 эскадра Коэна появилась в Манильском заливе и высадила десант, защищать город оказалось практически некому. Завладев Манилой, Коэн оставил там гарнизон и объявил колонию собственностью Ост-Индской компании.

georg пишет:

Потому парламент быстро пошел на встречу фискальным требованиям короля и ввел закон о «корабельных деньгах»

Маленькое уточнение. Как пишет Уинстон Черчиль в своей "Истории Британии", " корабельные деньги" собираемые в РИ королем (и вызвавшие такую бурю в парламенте) были законны. Причем очень давно — оказавшись "на мели" из-за безденежья король просто вспомнил об этом древнем и полузабытом налоге и просто вновь ввел его в действие. И ярость парламентариев была вызвана не тем, что это был неодобренный парламентом закон, а тем, что король нашел законный способ сбора налогов не обращаясь к парламенту. Как сетует Черчиль, король, не смотря на всю законность своих действий все же должен был согласовать сбор этого налога с парламентом. Хотя, мое сугубое ИМХО, этого ни в коем случае нельзя было делать.

Леший пишет:

И ярость парламентариев была вызвана не тем, что это был неодобренный парламентом закон, а тем, что король нашел законный способ сбора налогов не обращаясь к парламенту.

Ну здесь ситуация будет немного иная. В РИ сбор корабельных денег начался через несколько лет после подписания мира с Испанией. Здесь же и Сити, страдающее от испанского корсарства, и наиболее "бешенные" парламентарии естественно становятся горячими сторонниками усиления флота.

То есть в этом мире король просто начнет явочным порядком сбор налога, и хотя в парламенте и может возникнуть небольшая буча, но в конечном итоге парламент неизбежно "одобрит" данный налог, даже если его одобрения никто и не спрашивал.

Конфликт возгорится позже — когда война закончится, а сбор будет продолжаться.

georg пишет:

Ну здесь ситуация будет немного иная.

Я не спорю с этим. Просто у Вас прописан ввод этого налога, в то время как он уже введен и его лишь надо заставить "работать".

ИМХО, правильней так. В создавшейся ситуации парламент не стал возражать против восстановления "корабельных денег" и коммутации их в монету, которые до этого собирались только в прибрежных графствах (и то натурой — кораблями).

Леший пишет:

В создавшейся ситуации парламент не стал возражать против восстановления "корабельных денег" и коммутации их в монету, которые до этого собирались только в прибрежных графствах (и то натурой — кораблями).

Принято.

georg пишет:

Конфликт возгорится позже — когда война закончится, а сбор будет продолжаться.

Этот момент тоже надо продумать. Поскольку восстановление этого закона была проведено с согласия парламента, а его временные рамки (насколько я понял из Черчиля) неограничены (т. е. налог постоянный), то оспорить его после войны парламент, теоретически, не имеет никакого права.

P.S.

Georg, у Вас нет случайно более менее подробной инофрмации о старшем сыне Якова I Сюарта Генрихе?