Языческая Россия

Den пишет:

основная часть доходов язычников идет в 16-17 вв. именно с Индийского, а не с Атлантики. И сражения флотов идут именно там судя по таймлайну. Все это в отрыве от метрополии... куда большем чем у португальцев и голландцев... и при этом без собственной серьезной базы в регионе...

Ден, еще раз: у кого были вообще ВМБ в описываемый период? Кроме испанцев, пожалуй?

ымы пишет:

Ден, еще раз: у кого были вообще ВМБ в описываемый период? Кроме испанцев, пожалуй?

У португальцев как минимум.

Den пишет:

У португальцев как минимум

Где?

Гоа и Малакка

Den пишет:

Гоа и Малакка

В Малакке у Вас чья база — португальцев или голландцев?

И какой флот базировался на Гоа? Это транзитный порт, по сути.

ымы пишет:

В Малакке у Вас чья база — португальцев или голландцев?

Э-э смотря когда... Коллега она вообще-то успела и тем и тем попринадлежать

ымы пишет:

И какой флот базировался на Гоа?

Портуальский.

ымы пишет:

Это транзитный порт, по сути.

Это центр португальских владений в Индии и вообще на западе Индийского океана. С верфью и мощными батареями. Как Радуга заказывал.

Den пишет:

Это центр португальских владений в Индии

Это перевалочный центр. Торговый. Никакой военный флот туда не базировался.

Den пишет:

она вообще-то успела и тем и тем попринадлежать

Малакка — да. А вот именно ВМБ там не было — торговая фактория.

Den пишет:

Моя не понял. Так Речь Посполитая уничтожена или уцелела???

Моя опечатка. Уничтожен. Вместо польская читать шведская.

Den пишет:

А когда в РИ Испанской империи колонии участвовали в утверждении налогов?

Никогда. Они их не утверждали, но с них их и не трясли (не выжимали). Прямое ограбление коренного населения было (и этого хватало). С переселенцев налоги практически не взымались.

Den пишет:

В РИ стоило России полезть в Германию в куда меньших масштабах и это не вызвало понимания. Не только у Франции кстати.

Тут момент важен. Россия попыталась полезть в Тридцателетнюю (здесь). Это сразу вызвало обеспокоенность. Но когда попытка провалилась (ограничившись Балтийским побережьем — с чем французы были согласны, т.к. им оно не интересно) Россия таковые попытки прекратила. Полностью.

Den пишет:

И что у вас до 1760 у России не будет интересов на берегах ЧМ и в Проливах?

В проливах — нет.

На берегах ЧМ — будут (Черный именно с Турцией воевать будет, пока его сын флот строит). Но Крым не затрагивает интересы Франции (в 17ом веке, в 18ом — ситуация уже иная).

Хотя да. Для Франции эта серия войн между союзниками (Россией и Турцией) будет крайне неприятна. Будут постоянные попытки заключить мир, не допустить войну и т.д. НО во второй половине 17го века русский флот французам слишком необходим. Равно как и давление на Швецию (которая дважды во враждебных Франции альянсах окажется и именно протяженная граница с Росией не даст ей войск в Германию ввести).

Den пишет:

Хотя смысл крупных ВМБ на ТО от меня ускользает.

Это неактуально. Я Олега не понял сразу (версия с довооружением кораблей). Раз все выяснилось — ВМБ не нужны. Так, что-то несерьезное, чтоб от местных флотов отбиться или от 1-2 шальных европейских кораблей. (Это я за ВМБ не считаю).

Den пишет:

Ну будет Охотск в 17 веке на уровне РИ Охотска 18 века.

Крупнее. Но не военный, а административный и кораблестроительный.

Den пишет:

Вот появление Белена как ВМБ раньше аналогичной базы в Индийском океане мне непонятно. Очевидно, что основная часть доходов язычников идет в 16-17 вв. именно с Индийского, а не с Атлантики. И сражения флотов идут именно там судя по таймлайну.

В 16ом веке там базы есть. Но по меркам 17го века ни одна из них ВМБ считаться не может. Это просто укрепленные торговые порты. С устарвешей фортификацией и слабой артиллерией.

Они не развивались потому как боевые корабли "европейского класса" туда ходить перестали (только вооруженные купцы).

А вот на Карибском море — ситуация иная. Там испанские ЛК появиться могли (и появлялись). А позже — и английские, и голандские. И потому её строили. (точно также — укрепления Гаваны и Картахены с Манильскими или Малаккскими даже сравнивать нельзя — небо и земля).

Den пишет:

Это центр португальских владений в Индии и вообще на западе Индийского океана. С верфью и мощными батареями. Как Радуга заказывал.

Центр (третий из центров если быть более точным) — ДА. А вот мощные батареи — нет. По меркам 16го века они мощные, но для 17го крайне слабы. При португальах укрепления Малакки — это один форт. Почему в 1641 (в РИ) крепость и взяли без особых проблем.

Олег пишет:

[HTML_REMOVED] Вы о чём? Вроде всё как у всех — на верхней палубе пушки стоят на баке, юте и шканцах, нет на участке палубы между баком и шканцами.

Я вот об этом:

http://brummel.fastbb.ru/?1-0-0-00000018-000-0-0-1173449819

Французские корабли при том же вооружении были, как правило, крупнее английских, их нижний дек был заметно выше над водой, чем у англичан. Я как-то уже отмечал, что попавший к англичанам в 1666 г. Rubis (>French Ruby), имел у французов 64 пушки, англичане стали добавлять на него дополнительные орудия, чтобы его гон-дек опустился ближе к воде, как и у других английских кораблях, так что он превратился в 80-пушечный 3-дечник. Кроме того, французы ставили на открытой палубе меньшее количество орудий на открытой палубе, существовал даже приказ Короля, запрещавший ставить пушки на полубаке в носу (forecastle), кроме 2-х ЛК — Soleil-Royal II (1693) и Foudroyant III (1693); по английским штатам, все французские 90-пуш. ЛК должны были бы быть 100-106-пушечными. Французы здраво полагали, что такие легкие орудия наверху мало увеличивают силу судна, остойчивость и более высокое положение гон-дека над водой важнее. Есть много свидетельств того, что, как правило, французские корабли были быстроходнее английских, и у них были лучше установлены мачты. Английские корабли были перегружены артиллерией, так что при дальних походах приходилось снимать часть орудий, в 1702/03 г. были введены новые штаты вооружения для англ. кораблей, значительно облегченные; результатом было то, что в сражении при Малаге 1704 г. при равных силах и количестве орудий английские корабли сильно пострадали от французского огня, тогда как французы имели мало повреждений.

Олег пишет:

А зачем? У вас он сможет действовать только в небольшой окрестности базы. С учётом того, что у противников вооружение тоже ослабленно, смысла менять пушки я не вижу. Всё равно это относится к 10-15% от всего флота.

Из Белена он все Карибское море накрыть по идее может.

Хочу высказать мнение насчет Ориссы. Считаю, что делать ее в то время полным русским владенем неразумно. ИМХО, проще формально сохранить ее в составе империи Великих Моголов, но под русским управлением (особый фирман Великого Могола о передаче этой провинции под управление русских).

Леший пишет:

Считаю, что делать ее в то время полным русским владенем неразумно. ИМХО, проще формально сохранить ее в составе империи Великих Моголов, но под русским управлением (особый фирман Великого Могола о передаче этой провинции под управление русских)

Так и есть.

Но тут одна сложность. Она сначала попала под русское управление, и только затем подчинилась Акбару (добровольно).

Т.е. над юридической формулировкой я не думал, ограничившись — признали васасалитет.

Как раз в 1605-1606 оговорю выдачу этого фирмана (спасибо за идею)

Да, оговорка — управление ни в коем случае не прямое. Сестрорецкие эмиссары просто "стригут бабки" (в смысле — торговля и налоги) и набирают людей. А управляют местные в основном. Предприятий же вообще никаких нет. В Керале иначе — там именно плантации развернуты.

Радуга пишет:

существовал даже приказ Короля, запрещавший ставить пушки на полубаке в носу

Тут может быть два толкования — не тсавились пушки стреляющее в нос или были места для пушек, но они не ставились.

Радуга пишет:

англичане стали добавлять на него дополнительные орудия, чтобы его гон-дек опустился ближе к воде, как и у других английских кораблях, так что он превратился в 80-пушечный 3-дечник.

Т.е. они сделали его верхнюю палубу полной. Насколько я понял, французы имели при том же водозмещении меньший вес пушек и англичане, что бы довести корабль до своих стандартов увеличили число пушек на верхней палубе (видимо они не могли увеличить калибр пушек в деках).

Если учесть, что 106 пушечный Солей Рояль участвовал в боях как 92 пушечный, возможно Эд спутал две вещи 1) Размещение пушек по проекту 2) Реальное размещение пушек по опыту эксплуатации (когда часть пушек снималось). Эти снятые пушки входят в те 10-15%, которые вам придётся снимать для действий дальше Балтики.

Ничего, что я в этой теме спрошу по поводу таймлайна?

Я к сожалению не понял, зачем язычники полезли в Южную Америку. Индия и Азия понятно — пряности потребовались. А Южная Америка?

Фрерин пишет:

Ничего, что я в этой теме спрошу по поводу таймлайна?

Как и португальцы — достаточно случайно.

Первый корабль шел в Индию. Отнесло к Америке. Обосновались. Смогли закрепиться. Распространились по Амазонке...

В ходе войны с португальцами воевали и в Америке. Боевые действия шли более успешно.

Продолжу

Фрерин пишет:

А Южная Америка?

Как я уже сказал появление русских язычников в Южной Америке и закрепление там произощло достаточно случайно.

Но вот освоение настолько больших территорий (весь бассейн Амазонии) — намного больших чем в РИ у Португалии на тот момент, состоялось не случайно.

Дело в том, что русские имели огромный опыт действий на реках (которого у португальцев попросту не было). И, как следствие — русские по рекам распространялись стремительно. И закреплялись в ключевых точках (как правло для этой АИ — у слияния рек). Именно поэтому ВСЮ Амазонию с Ориноко русские уже в 16ом веке поставили под свой контроль (во многом условный, но все-таки — контроль).

Этот контроль обеспечивали крайне удачные корабли. Их называли по-разному.

Короткие палубные чайки,

Малые струги,

Куттеры русского типа (или русские куттеры),

Малые ладьи,

Ладьи,

Ладьи амазонок.....

Но наиболее распространенными стали следующие названия:

русский куттер (в америке), ладья и ладья амазонок — на Руси и на турецком фронте.

Мощный флот, созданный наследником трона, производил впечатление на все великие державы. Но там, где шли по-настоящему серьезные боевые действия царили совсем другие корабли.

Ладьи амазонок (или их более поздняя и дешовая серия — ладьи).

Эти суда впервые были сконструированы и построены еще в 15ом веке. При Игоре СТроителе. Конечно, с тех пор в них были внесены десятки (если не сотни) усовершенствований. Катапульты и баллисты заменили пушками. Усовершенствовали обводы, такелаж и общее устройство корабля... Но принципы оставались неизменными.

Маленький парусно-гребной корабль. Двухмачтовый, вооруженный 6 орудиями (по три на борт). Для 17го века как правило — шестифунтовыми орудиями (но попадались корабли с пушками калибром 2 фунта). Плюс 1 орудие на носу (иногда мортира, иногда пушка с нарезным стволом). От чайки его отличали меньшие размеры, нличие пушек и палуба. Экипаж от 13 человек (6 на парусах, 6 на пушках) до 40 (больше просто не влезало). Верткий и крайне маневренный. И дешевый. Очень дешевый. И строившийся потому в огромных количествах.

Только в корпусе амазонок было 600 таких корабликов.

А когда начались войны с турками Черный каждый год спускал на воду по сотне подобных ладей.

ведь на каждую из них было достаточно посадить только одного опытного моряка (в шторма они не попадали, плавали по рекам или вдоль побережья...).

Конечно, против турецкой галеры один на один шансов у него не было. Ни при каком раскладе. У двух таких кораблей ... шансы убежать появлялись только при вопиющих ошибках турецкого капитана. Но уже три ладьи (НО — с отборными экипажами) могли драться против неё (галеры) на равных. А обычно их было не менее десятка..........

Именно эти корабли шли на абордаж вражеских галер при осаде Азова. Именно подобные корабли патрулировали реки по которым строились засечные линии — Северский Донец, Кальмиус, Самару, Волчью, Кальчик и Конку (не говоря уже о Днепре). Именно эти корабли обеспечили оборону Ор-Капу (прорываясь ночами и доставляя порох и воду).

И, наконец, именно они сначала выиграли у турецкого флота реки, затем их устья, затем — лиманы и плавни.... И в конце концов — все побережье. Даже построив аналогичные малые суда турки не смогли переправить их через Черное море в достаточном количестве (подобный морской переход.. не то чтобы невозможен в принципе... но весьма смахивает на чудо).

Насколько реальны подобные суда?

Опять по поводу Южной Америки.

С появлением ясычников теперь понятно. Но остается темным один эпизод: в таймлайне, что на самиздате говорится, что во время русско-португальской войны в колонии были направленны значительные силы, причем аж 50 % в Южную Америку. Вопрос, почему?! Война велась за торговые пути в Индию, острова в Инд. океане и колонии в Индии. Зачем язычники завоевали Амазонию — бедную страну с неблагоприятным климатом?!

Фрерин пишет:

Но остается темным один эпизод: в таймлайне, что на самиздате говорится, что во время русско-португальской войны в колонии были направленны значительные силы, причем аж 50 % в Южную Америку. Вопрос, почему?! Война велась за торговые пути в Индию, острова в Инд. океане и колонии в Индии.

Если в тот момент они теряли промежуточные базы — они теряли Индию. Корабли (большая их часть) без стоянок и дозаправок дойти не могли. А африканские берега португалы контролировали очень плотно (от Гвинейского залива через Конго по Анголу).

Идти на авантюру — пытаться закрепиться на побережье "с нуля" (не имея никаких стартовых позиций — до того экспедиции "играли в прятки" и связей не приобрели) язычники не рискнули.

Кстати, в Южную Америку пошло менее 50% процентов. Пантера, Сказочник, Пума и Ведьма учитывали, что основная масса купцов пойдет в Инд. океан (а на их кораблях тоже были люди и грузы). 50% — это только специализированные боевые корабли и амазонки. Наемники разделены иначе были.

Радуга пишет:

Насколько реальны подобные суда?

6 фунтов перебор — должны быть фальконеты с весом снаряда около фунта. Мортиры тоже не поставишь — мортирные суда это французское ноу-хау конца 1680х, причём особо крепкой спецпостройки. А в прочем — вы описали реальные струги.

Олег пишет:

6 фунтов перебор — должны быть фальконеты с весом снаряда около фунта.

Будут 2 фунта (на Руси однофунтовки не лили).

Олег пишет:

А в прочем — вы описали реальные струги.

Неа. Струги намного больше по площади, но меньше по "высоте" (глубине). На них до сотни влазило, а на эти не более 50 (вперегруз).

Против этого плана выступал Михаил Скопин-Шуйский, видевший слабость языческих войск и настаивавший на наступлении на Вологду и Сестрорецк. Но понимая со стороны своих дядьев он не встретил. Василий, Дмитрий и Иван Шуйские отвергли его предложение сочтя излишне авантюрным. Ирония судьбы в том, что принятый ими план многие историки называют еще большей авантюрой. Вместо одной армии они развернули сразу четыре и бросили их по расходящимся направлениям. Главные силы под командованием Дмитрия Шуйского и Михаила Скопина пошли на Смоленск. Следующая по силе армия во главе с Федором Мстиславским направилась на Переяславль (предположительно её задачей была подготовка к реализации плана Скопина в следующем году – расчищалась дорога на север). С ней должны были соединиться Трубецкие, которым Шуйские не доверяли. Оставшиеся два войска были намного слабее. Иван Бутурлин должен был оборонять Москву против возможного удара языческих сил с юга (армии Сабурова, Ляпуновых и Воротынского). И, наконец, последняя группировка, возглавленная Дмитрием Пожарским, пыталась расчистить дорогу к Казани (занять Муром, Городец и подавить выступления нерусских народностей в Поволжье). Планировалось, что этим отрядом будет командовать Василий Голицын, но он оказался больным (или сказался таковым, обидевшись на мнимое «бесчестье» – назначение в слабейшую армию). После выздоровления он сменил Бутурлина на посту командира южных сил, оттеснив того на должность своего заместителя).

Планы Игоря Лютого на эту компанию иначе как пассивными назвать нельзя. Он не планировал наступательных действий против Москвы и не планировал вообще никаких боевых действий против сестрорецкого режима. На северном фронте он рассчитывал «дожать» противника путем интриг, тайных переговоров и «спецопераций» (грабежей, похищений и убийств, осуществляемых его сторонниками и сотней Воронов). В прошлом году подобное показательное бездействие вкупе с блестяще проведенными интригами принесло ему ошеломительный успех в языческих землях. Иначе говоря он предоставил своим противникам право допускать ошибки, рассчитывая ими воспользоваться.

Именно поэтому главной задачей на южном направлении стало недопущение активных действий со стороны Ляпунова, Воротынского, Сабурова и муромских отрядов. В случае их наступления на Москву неизбежно разорялись пригородные земли. Поместья дворян, еще не определившихся в своих предпочтениях (и готовых, при некоторых условиях, поддержать князя – язычника). Для обеспечения бездействия данных войск их требовалось «отвлечь» на другие цели. Лютый прибег к самому простому способу – деньгам.

В начале апреля из Вологды выехало несколько всадников, которые рванулись на юг. Один из ближайших друзей князя Игоря Алексей Красный избегал наезженных дорог, выбирая путь в глуши. По весеннему разливу, когда тропинки превращались в ручейки, зимние дороги уже растаяли, а летние оставались под водой, двигаться им приходилось по колено, а то и по пояс, в воде. И тем не менее, за месяц он добрался до Мещеры. Только там сопровождение узнало какой именно груз они везли на вьючных лошадях. Пятьдесят тысяч рублей золотом и тридцать тысяч рублей серебром. Вся городская казна Вологды, личные средства Лютого, «дары» которые князь стребовал с большинства сестрорецких вельмож примкнувших к нему этой зимой и экстренно доставленные налоги из Олы. По слухам – выгребли все что было. Помимо денег Алексей Красный привез два приказа (для выполнения которых эти средства и требовались). Главный из них гласил – Южным силам СТОЯТЬ. Наступать на Москву разрешалось только в том случае, если бы абсолютное большинство подмосковных помещиков (разбежавшихся после поражений прошлой осени) вновь собралось и само захотело продолжить боевые действия. Игорь Десятый не желал разорения их имений.

Вторым приказом (на выполнение которого и ушла большая часть доставленных денег) было нападение на Крымское ханство. Самому сильному муромскому вельможе – царевичу Тохтамышу предлагалось вспомнить о своем происхождении и попытаться взойти на трон в Бахчисарае. Тем более, что Гази Вторым Гиреем были недовольны многие татары (и его один раз уже свергали – Фатх-Гирей в 1598 году). Тридцать тысяч золотом и пятнадцать тысяч серебром, полученные Тохтамышем, позволили ему устроить в степях большие (многолетние) беспорядки. В 1608 году Тохтамыш – Гирей даже смог стать крымским ханом. Пусть и не надолго – против османских сил он все-таки не устоял. Но в течение четырех лет (1606 – 1609) татары не предприняли ни одного набега.

Как и многие другие действия, это предприятие Игоря Десятого преследовало сразу несколько целей. В данном случае их было три. Помимо отвлечения самых активных сторонников (точнее – самых агрессивных и жадных) от грабежей Подмосковья, была временно нейтрализована крымская угроза (что позволило в последующие годы увести часть дворян с Засечных линий). А также – наиболее вероятный претендент на Муромский трон был устранен из внутрироссийской политики. Следующий за ним по авторитету кандидат – Урус-Мухамед выдвинул свои претензии только через год. Это позволило Лютому не назначать в Муром нового удельного князя и не оттолкнуть от себя никого из претендентов.

На прочих направлениях не начинать активных действий было проще. Василий Морозов в Переяславле и Салихан Красный в Городце (один из пяти братьев Алексея) наступать не могли, так как не обладали достаточными силами. Михаил Шеин в Смоленске и Андрей Телятевский в Киеве, имевшие больше войск, противостояли внешней (польской) угрозе и не думали о серьезных наступательных операциях. И тем более не рисковали ввязываться в подмосковные события Хворостинины на Кавказе (сначала Петр и Федор, а после их смерти – Иван Андреевич).

Планы обоих воюющих сторон были реализованы в целом успешно. Отряд Пожарского смог, хоть и после затяжной осады, захватить Городец (Красный погиб в бою, как и большая часть гарнизона). После этого Пожарский разделил свои силы и разбил разрозненных сторонников Лютого в Поволжье (под Костромой и Васильсурском). Однако, развить успех не удалось, т.к. возникли новые очаги сопротивления Шуйским. Восстала мордва. Вслед за ней поднялись прочие инородцы бывшего Казанского ханства (и даже некоторые русские поселения). Если быть более точным они выступили не против Шуйского, а против некоторых православных священников. Если митрополит Казанский Гермоген считался «ястребом», то многие его подчиненные были «ультра». И сейчас они попытались в течение одного года обратить в христианство все население Поволжья. Результат (масштабные мятежи) был закономерен. (А тот факт, что сам Гермоген, не говоря уже о Шуйском, матерно крыл своих подчиненных, спровоцировавших бунты, оказался несущественным). В результате армия Пожарского выполнила все поставленные цели (заняла Городец и разгромила сторонников Лютого), но так и не смогла обеспечить безопасную связь с Казанью.

Под Москвой Бутурлин, а затем и Голицын без особых проблем обеспечили безопасность столицы (тем более что язычники так и не напали).

В Переяславле Мстиславский занял город, который Морозов сдал без боя, укрывшись в старом княжеском замке. И вот здесь московские войска встали. Захватить вроде бы слабое, но упорно обороняющееся укрепление им не удалось. Земляные стены и недостаточная подготовка осадной артиллерии позволили гарнизону продержаться до осенней распутицы, когда Мстиславский и Трубецкие распустили войска.

Наиболее серьезные бои происходили на Смоленском направлении.

Den пишет:

Кстати, имхо в языческой России 17 века должен начаться процесс некоторой вестернизации. Не петровского типа естественно, а скорее позднейший японский вариант. Слишком сильные контакты с Европой и заинтересованность в них. Это в будущем таймлайне надо бы прописать в плане изменения некоторых культурных традиций.

Долго думал...

А каких именно?

В архитектуре/строительстве... так изменения и так вносились (под влиянием французского Шамбора и особенно — португальского Белена). Но это касается именно внешнего вида...

В быту... маловероятно. Тут только Швеция может стать образцом, а она не слишком специфична и скорее можно оворить об обратном влиянии (на швецию влияют культурно 3 страны — Голландия, Франция и Швеция).

ЧТо остается?

Музыка? появление оркестров, упразднение гусель и внедрение скрипок/арф... Весбма вероятно.

Развитие изобразительного искусства? тоже возможно...

А что еще?

Михаил Скопин-Шуйский выступил с небольшим отрядом, не дожидаясь сбора всех сил. Возглавив только авангард (передовой полк), он пошел на «урон своей чести», но обеспечил выигрыш кампании.

Его противник (Михаил Шеин) не успел собрать свои силы. Сильный отряд князя Якова Борятынского (фамилия дается в разных вариантах – Боратынский, Борятынский, Брятинский, но речь идет об одной и той же семье), в феврале направленный к Великим Лукам, вернуться не успел. Константин Шеин (представитель клана Зерновых; не родственник, а однофамилец смоленского воеводы), всю зиму укреплявший Дорогобуж, подкреплений не получил. В Белую гарнизон направлен не был.

В результате Белая открыла ворота. Константин Шеин попытался сесть в осаду, но продержался только сутки. Уже на второй день московские войска решительным штурмом захватили город. Защитникам просто не хватило сил. Имевшиеся 86 дворян и полусотня стрельцов оборонять стены не могли, а горожане – не пожелали. Воевода погиб в бою.

При этом Скопину-Шуйскому удалось добиться полной внезапности. В Смоленске о выступлении его войск (точнее – отряда) узнали от гонца посланного Константином Шеиным (он направил шестерых дворян, добрался только этот). Верно оценив ситуацию и поняв, что московские силы не могут быть многочисленными, Михаил Шеин решил разбить их до подхода главных сил противника. Его армия выступила через два дня. Но к этому моменту Дорогобуж уже сутки как пал. И Скопин шел к Смоленску.

В каком-то смысле смоленскому воеводе повезло. Случившийся встречный бой, хоть и закончился его сокрушительным поражением, к падению города не привел. При самом негативном развитии ситуации, москвичи могли и занять Смоленск (наиболее простым способом – обойти проязыческие силы и войти в город оставшийся без гарнизона). Возможно Шеин и опасался именно этого варианта, иначе крайний разброс его отрядов объяснить сложно. В результате не удалось воспользоваться численным перевесом, в результате Скопин-Шуйский смог бить смоленский гарнизон по частям, в результате часть собственно смоленских дворян попросту дезертировала, но …. Именно излишняя «разбросанность» войск не позволила разбить их одним ударом, не позволила окружить или обойти и дала возможность отвести часть отрядов в полном порядке.

После этого боя Михаил Шеин с остатками войска заперся в Смоленске. С ним осталось пять сотен московских стрельцов, сотня дворян и три сотни язычников, присланных Кашиным из Брянска. Плюс часть местного дворянства (почти пять номинальных сотен), из которого достаточно надежными были только «сотни» из Мстиславля и Рославля. Ну и, разумеется, городское ополчение. Князь Скопин-Шуйский, имевший всего две тысячи бойцов (из них только четверть дворян) и не имевший тяжелой артиллерии, атаковать город не мог. Он блокировал Смоленск и стал ожидать подхода главных сил Дмитрия Шуйского (с пушками).

Однако, эти главные силы двигались крайне медленно. Путь пройденный авангардом Скопина с боями за 12 дней (и еще с маневром к Белой и назад на главную дорогу), Дмитрий Шуйский преодолевал 2 месяца. И все это время молодой князь был вынужден стоять под Смоленском. Именно эта фора позволила Шеину организовать оборону. Если в мае город еще можно было захватить без серьезного сопротивления (горожане могли и не вступить в бой), то в середине июля (когда москвичи приступили к осаде) все их сторонники за стенами были «нейтрализованы». А в обороне, тем более в осаде за стенами одной из сильнейших крепостей Европы, Михаилу Шеину на Руси равных не было.

Осада затянулась на год. Не помогли ни обстрелы, ни штурмы. Ситуацию для осаждавших ухудшила распря, начавшаяся между Дмитрием Шуйским и Михаилом Скопиным. Инициатором был старший, ревновавший к славе молодого князя. В результате Скопин-Шуйский был фактически отстранен от командования, сохранив в подчинении только бывший авангард. С этим отрядом он осенью разбил брянского воеводу князя Кашина, пытавшегося деблокировать Смоленск.

Подводя итоги можно заметить, что войскам Василий Шуйского не удалось добиться решающего успеха ни на одном направлении (на востоке базы язычников уничтожены, но началось восстание, на севере Василий Морозов продолжа сопротивляться, на западе полевые силы сторонников Сестрорецка разгромлены, но ключевые крепости удержались).

А вот Игорь Сестрорецкий смог одержать полную победу над одной из противостоящих группировок. 2 августа 1606 года он торжественно вступил в Сестрорецк. К этому моменту противостоящие ему языческие лидеры были или схвачены, или умерщвлены. Их виднейший полководец Святослав Утмаров (не факт, что он был лучшим, просто все Утмаровы считались талантливыми военными и потому очень часто оказывались на первых ролях в армиях) был отравлен в Московском плену. Тули Сентрелин отравился (или был отравлен ближайшими родственниками … по крайней мере его семью Лютый «простил» именно после этой смерти). Павсаний Антеров совершил самоубийство непосредственно перед сдачей Сестрорецка (по слухам, узнав о том, что родственники договорились о его выдаче). Помимо этих трех лидеров пострадали еще несколько менее влиятельных, но очень активных противников Игоря Десятого. Ярослава Людова зарезали (кто – неясно, возможно родственники, возможно наемники князя), Флориан Савелков утонул (это скорее всего случайность, но крайне своевременная). Схвачен был только Александр Антеров (так и не сумевший покинуть Александрию). Его посадили под арест, где через месяц и удушили.

Из всей этой компании особенно выделяется младший Антеров. Прочие были талантливыми купцами, предпринимателями, дипломатами и администраторами (они были финансово успешны, что свидетельствует о наличии каких – никаких талантов). Но вот гениями назвать их было нельзя. Ничего принципиально нового они не создали. А вот Александр Антеров…. Его по праву можно назвать создателем сестрорецкого флота. Он заложил принципы, которые позволили языческим эскадрам уже через полстолетия стать образцом для прочих стран. Именно он ввел обязательное ежедневное питье лимонного сока всем экипажам кораблей (по опыту англичан). Конечно, ввел только на кораблях своего клана, но слишком заметны были результаты и уже через двадцать лет эта процедура стала обязательной практически для всех моряков (единственным исключением оказались амазонки, которые предпочли не делать окончательного выбора между хвойным отваром и лимонным соком). Именно Александр Антеров (точнее – кто-то по его приказу) смог создать такой рецепт засолки мяса, что оно не портилось годами (и поставить на поток его производство, на чем клан хорошо заработал – англичане разработали более качественную технологию только через столетие). Аналогичные открытия были сделаны в мукомольном и сухарном производствах. Иначе говоря этот «олигарх» резко увеличил автономность языческого флота и не менее резко уменьшил смертность экипажей и пассажиров.

И очень жаль, что гениальный адмирал (в смысле – командир капитанов) и бездарный полководец оказался не на той стороне в первой междоусобной войне Языческой Руси.

Прошу прощения, но что за Белая крепость?

Alex_Carrier пишет:

Белая крепость?

г. Белый, ныне Тверская обл, исторически -смоленская губ.

Alex_Carrier пишет:

Прошу прощения, но что за Белая крепость?

В данной АИ их две.

Одна — на московских землях. О ней Sergey-M сказал.

Вторая — главная языческая база в Америке (на месте Белена РИ).

В этом отрывке речь очевидно идет о московской.

Продолжим.

Особой структурой в составе Российского флота были корабли Торговой палаты.

Появились они именно в 1650-1660х годах, когда Игорь Черный (занятый войнами на юге) недостаточно "поддерживал интересы сестрорецкого купечества" (вс сравнительно конечно, но сравнивали то со Сказочником, Кровавым и Лютым, которые слали эскадры при необходимости "правильно" их подчиняя).

Его сын князь Белоградский (с 17го века этот титул стал даваться первому наследнику трона, точнее — старшему сыну; также как князь Мещерский — второму) тоже считал ислишним отправлять в Индийский океан сколько-нибудь значительные силы, подчиняя их местной администрации язычников (а без этого условия — от посланных эскадр в первую очередь страдали купцы Сестрорецка; и если в Атлантике у них выбора не было — слишком часто там появлялись регулярные флоты Испании и Голландии, то в Индийском океане такой угрозы не было ...).

Именно поэтому Торговая Палата (в которую входили те купцы, которые имели право вести торговлю с Заморскими странами) приняла решение о создании собственного флота и добилась согласия на это со стороны властей. В случае войны её корабли нередко мобилизовывались и использовались в боевых действиях в Индийском и Тихом океанах.

К концу века флот Торговой Палаты насчитывал 60 боевых кораблей.

24 40пушечных,

24 24пушечных,

12 более мелких 6-12пушечных.

В заморских владениях единомоментно находилось не более 36 кораблей. Прочие — ремонтировались (дома или в Белене) или же находились в пути. Причем 36 — это предельная численность. Более частым случаем было нахождение в Индийском океане 20-24 судов. Иногда их число уменьшалось до дюжины.

Главным минусом этого флота были большие различия в кочестве постройки, вооружении и оснастке кораблей. Каждый член Торговой палаты был обязан построить и содержать установленное количество кораблей (от знати — Антервых и Утмаровх, содержавших по 3 40пушечника и 3 24пушечника, до какого-нибудь Ляхова, вместе с десятком ему подобных снаржавших 6пушечник). Раскладка номинально происходила "по знатности", реально же зависела от количества доходов получаемых от Индийской торговли и плантаций (между этими 2 факорами зависимость была самой прямой).

P.S. Не надо кидаться тапками. Я знаю, что корабли слишком мощные (по числу орудий). Реально на них калибры были меньше чем на аналогичных судах боевого флота.

И очень жаль, что гениальный адмирал (в смысле – командир капитанов) и бездарный полководец оказался не на той стороне в первой междоусобной войне Языческой Руси.

Вернув под свой контроль столицу и сосредоточив власть в своих руках, князь Игорь Десятый обратил свое внимание на «московский фронт». Первым делом он возвысил наиболее знатных своих сторонников, одновременно лишив их влияния на московские события. Федор Годунов был официально назначен главой создаваемого Посольского приказа (до того Сестрорецкие князья обходились без подобной структуры, решая дипломатические вопросы лично). Михаил Салтыков получил пост главы Торговой палаты, ранее занятый Павсанием Антеровым. В результате он смог заметно обогатиться, но потерял влияние на территории бывших собственно московских земель. Князь Иван Воротынский стал воеводой Александрии (и уже в 1614 был снят после многочисленных просьб купцов и горожан). Муромский царевич Урус-Мухаммед уехал в Белую Крепость, где стал наместником (в течение 10 лет строил там мечеть, которую в 1616 году, обратившись в язычество, приказал переделать в храм Одина).

В результате на юге остались только менее амбициозные и более молодые князья, бояре и дворяне – братья Ляпуновы, Захар Сабуров с Иваном Годуновым, Михаил Шеин, Василий Морозов, князь Федор Хворостинин с племянником Иваном, Михаил Сабуров, князь Александр Кашин, князь Андрей Телятевский, Никита Воронцов, братья Иван и Петр Басмановы и князь Аслан Урусов. Но, как оказалось, Лютый не доверял никому из них, так и не назначив командующего всеми силами своих сторонников. Все они действовали самостоятельно. Почему и не смогли реализовать свой численный перевес не в этом, не в следующем году. Все это время Сестрорецкий предпочитал придерживаться пассивной тактики. Он сделал всего один шаг – уже 6 августа 1606 года был отправлен приказ о возвращении домой полка «Алых» и его командира Елены Сентрелиной. До их прибытия Игорь Десятый «выдерживал паузу», подтянув к владениям Шуйских треть уланских сотен (6 из 18) и развернув их в тысячи. Уланы только парировали наиболее серьезные угрозы на южном и восточном направлениях, на сами в наступление не переходили. Честно говоря, даже без учета уланских полков сторонники язычников имели некоторый перевес над силами Шуйских, но разрозненность не позволила его реализовать. Михаил Скопин-Шуйский и Дмитрий Пожарский даже смогли нанести в 1607 году несколько весьма опасных ударов по язычникам. В частности первый снова разбил Кашина и занял Брянск, а второй нанес поражение объединенному войску Урусова, Воронцова, Хворостинина и Михаила Сабурова пытавшемуся занять Нижний Новгород. Армии Бутурлина и Ляпуновых блокировали друг друга.

Некоторой компенсацией этих неудач для язычников стала гибель князя Федора Мстиславского под Переяславлем и последовавшее вслед за этим поражение его войск (Честно говоря Василий Морозов только воспользовался ситуацией – дворяне Шуйского начали разбегаться из этой армии по имениям). Разбить обезглавленное и ослабленное дезертирством войском было несложно. А причиной ухода большей части дворян стали крестьянские бунты практически на всей московской территории. Указ Шуйского о восстановлении запрета на уход крестьян из имений и ответный указ Лютого о полном восстановлении права ухода крестьян (изданные еще в 1605 году) все-таки сказались. Их результатом стали массовые беспорядки. Дворяне, находившиеся в войсках защитить свои поместья и семьи не могли. Вернувшись они без особых проблем «разбирались» с крестьянами и холопами, но … положение на фронтах в этот момент резко ухудшалось. А еще более осложнили ситуацию действия «казаков» (которыми называли всех лиц не входящих в иные сословия) численность которых в результате войны вновь выросла. Тем более, что после «своевременных» смертей (точнее – убийств) Корелы и Лунева казаки перестали подчиняться Шуйскому, скатившись к чисто разбойничьим действиям. К концу 1607 года московское правительство утратило контроль над «своей» территорией. И восстановить его уже не успело. Весной 1608 года прибывшая Сентрелина начала генеральное наступление.

Честно говоря, ничего особенного от неё не требовалось. Шесть тысяч улан, четыре тысячи амазонок, десять тысяч южных пограничников (их было вдвое больше, но с границы увели только этих), пятнадцать тысяч сестрорецких наемников (пусть и имевших крайне мало огнестрельного оружия), три тысячи московских стрельцов, две тысячи московских же дворян, почти пять тысяч муромских татар. И это помимо войск Шеина в Смоленске, Морозова в Переяславле и казанских повстанцев…. Против менее чем двадцатитысячных сил Шуйского, к тому же разделенных на пять самостоятельных отрядов (Голицын с Бутурлиным под Москвой, Дмитрий Шуйский у Смоленска, Скопин-Шуйский в Брянске, Пожарский на Волге и Трубецкие в Суздале). Для реализации подобного перевеса особых талантов не требовалось, достаточно было не совершать ошибок.

Уже в мае пал Васильсурск. Московские войска держались против трехкратно превосходящего противника пока Пожарский ими командовал. Но после того, как князь был ранен, его войска «рассыпались». Сохранившая боеспособность часть московских отрядов отступила к Костроме, преследуемая язычниками. Попытка Трубецкого оказать им помощь закончилась разгромом под Нижним Новгородом (и снова подавляющий перевес сестрорецких войск – на этот раз четырехкратный). Осажденная Кострома сдалась в начале августа (не успевшего поправиться воеводу выдали князю Щепину, руководившему осадой). Дмитрий Пожарский был доставлен в Сестрорецк, где его приняли с почестями (по результатам войны он заметно улучшил свое положение). В конце месяца пали Нижний Новгород, Суздаль, Владимир и Стародуб. Трубецкие во главе с Дмитрием оборонялись отчаянно, но безуспешно. Упорное сопротивление по всей видимости было вызвано тем, что они предвидели свою судьбу в случае поражения (в течение месяца семья была уничтожена). Лютый не простил им перехода на сторону Шуйских.

К осени севернее и восточнее Москвы войск Шуйского не осталось. Ситуацию еще более осложнил переход Бутурлина на сторону Сестрорецкого князя (видя бесперспективность дальнейшей войны, он предпочел встать на сторону сильнейшего). От немедленного падения столицу спас Скопин-Шуйский каким-то чудом успевший подойти из Брянска и нанести поражение объединенным войскам Ляпунова и Сабурова. Но даже этот успех не смог переломить ситуацию. Сильнейшая армия Василия Шуйского, стоявшая под Смоленском подойти к Москве до осенней распутицы не успела. А вот главные силы язычников – подошли. Михаил Скопин был вынужден сесть в осаду. В городе не имевшем достаточных запасов продовольствия.

Дмитрий Шуйский попытался помочь столице зимой. Но 1-2 января 1609 года был наголову разгромлен под Вязьмой. И снова о качестве командования. Сняв в сентябре осаду Смоленска к распутице он успел дойти до Дорогобужа. После того как в конце ноября дороги замерзли он смог продвинуться только до Вязьмы. За это же время Сентрелина успела перебросить на втрое большее расстояние (от Москвы к Вязьме) не только своих ветеранов (полк Алых мог пройти и большее расстояние), но и конницу Ляпуновых, стрельцов Сабурова, улан и даже пушки (хоть и мало их у неё было). Победа снова свелась к реализации численного перевеса. После этого помочь Москве уже не мог никто. Сентрелина, хоть и захватившая осадные орудия под Вязьмой, форсировать ситуацию не спешила. Её основные силы наводили порядок в бывших землях Шуйских (подавляли крестьянские выступления и ловили разбойников). К весне было восстановлено какое-то подобие порядка.

Голодающая Москва капитулировала в апреле. Через месяц после случайной гибели Михаила Скопина-Шуйского, бывшего до того и душой и мозгом обороны. (Зимой он пережил 4 покушения, чтобы погибнуть от случайной пули). Елена Сентрелина обещала всем сдавшимся жизнь и сохранение владений (всем – в том числе Голицыну и Шуйскому), при условии пострижения некоторых из них в монастырь. Но, как оказалось, прав принимать такие условия у неё не было. По приказу Лютого все Шуйские, Скопины, Голицыны, Бельские и даже дети Мстиславского были схвачены и в течение года убиты. Их судьбу разделили Пушкины, Татевы, Лыковы, Москальские, Куракины Колычевы, Головины и Нагие. О нескольких десятках дворян речи тем более не было (их казнили без особого шума). А вот тронуть священников Сестрорецкий князь не решился.

В мае был собран Священный Собор, на котором низложение Иова было признанно незаконным. Все активные участники того низложения (в первую очередь Игнатий, Гермоген и Арсений) были сосланы в Белозерский и Псковский монастыри, под строгий надзор. Однако, Лютый по каким-то причинам не решился их «уморить» (Гермоген прожил еще 11 лет). На посту Патриарха, несмотря на свою тяжелую болезнь, был восстановлен Иов, его ближайшими помощниками (и будущими преемниками) стали митрополит Иоанн Ростовский, архиепископ Петр Рязанский и епископ Феодосий Астраханский (последние двое решением того же собора были «повышены» до митрополитов).

В первый день лета Игорь Десятый Сестрорецкий торжественно въехал в Москву и в тот же день был коронован. Помазание проводилось по православному обряду, но вопрос о крещении царя более не поднимался. Согласно легенде на вопрос Иова Лютый ответил следующее:

— Я не фанатик. Вам никто не мешает считать, что нами правит Единый Бог. Вам вольно думать, что боги в которых верят в Сестрорецке, в том числе и Моранна которой я посвящен – всего лишь персонификация Единого, придуманная для простачков, чтобы они легче её поняли, признали её существование. Вам вольно даже говорить об этом. Но сам я в это не верю. И потому – я согласен, что коронация должна проводиться Вами и по Вашему варианту. Но не более. Креститься я не стану.

Продолжительная Смута на Руси закончилась победой Сестрорецких князей, которые хоть и пошли на некоторые уступки, смогли взять власть не отказавшись ни от одного принципиально важного для себя требования. Система коронации язычника по православному обряду их устраивала. Она не устраивала многих русских христиан, но они были разрознены, ослаблены и частично подкуплены.