КИНДЕРРЕЙХ
Роман посвящен молодости, силе и красоте – всему тому, чего не хватает людям, которым за…
Фабула романа основана на реальных событиях будущего.
Действующие лица:
Слава, 16 лет.
Петя, 16 лет.
Игорь, 16 лет.
Сергей Кузин по прозвищу «Кузя», 15 лет.
Дима, 14 лет.
Сергей по прозвищу «Король и Шут», 14 лет.
Эндрю, 14 лет.
Вадик, 12 лет.
Вера, 16 лет.
Маша, 16 лет.
Вика по прозвищу «Мырзя», 15 лет.
Валя, 13 лет.
Ксюша, 12 лет.
Мара, 12 лет.
Юда, 12 лет.
В тексте романа использованы тексты песен рок-группы «Король и Шут».
В одном селе жила несчастная вдова.
С тех пор, как помер муж, всё одинешенька была.
С рассвета до темна спасалась, как могла
От соседа Иоганна-горбуна.
Горбатый Иоганн на внешность был поган,
И в обращеньи с женщиной был просто хулиган:
Бодался, как баран, и хрюкал, как кабан,
Его б такого в клетку — и на балаган!
"Проклятый горбун, чего тебе надо?
С тобой не хочу я стоять даже рядом.
Оставь ты меня горемыку в покое,
И хватит следить отовсюду за мною!"
Был дивный вечерок, горбатый весь продрог,
Пока вдову в сарае наконец не подстерег,
Он сбил соседку с ног, на сено поволок
С коварным смехом в самый темный уголок!
И ничего вдова поделать не могла,
Шепнула Иоганну, что разденется сама.
"Твоя, горбун, взяла", — слукавила она,
Рукой нащупав в сене ручку топора!
"Проклятый горбун, чего тебе надо?
С тобой не хочу я стоять даже рядом.
Оставь ты меня горемыку в покое,
И хватит следить отовсюду за мною!"
В истерике горбун ревел как граммофон,
Вертелся как волчок, как мячик прыгал он,
С разгону вышиб дверь своим могучим лбом —
Бежал из дома прочь с отрубленным горбом!
"Проклятый горбун, чего тебе надо?
С тобой не хочу я стоять даже рядом.
Оставь ты меня горемыку в покое,
И хватит следить отовсюду за мною!"
Они лежали чуть повыше полосы прибоя, отдельные волны касались пяток некоторых из них. Они были без сознания, но даже если бы они пришли в себя, они вряд ли смогли бы вспомнить все обстоятельства катастрофы, которая вышвырнула их на берег затерянного в океане островка. Их было пятнадцать – все, кто остался в живых из пассажиров и экипажа огромного белоснежного туристического лайнера «Океания», напоровшегося несколько часов до того на риф, по причине грубейшей халатности экипажа, а может и по злому умыслу (через пару месяцев в результате расследования катастрофы специальная комиссия установила, что у рулевого незадолго до отправки в последний рейс «Океании» был обнаружен вирус СПИДа). Если бы они могли оценить расстояние от затонувшего на следующем рифе моторного катера до берега, куда они добирались полувброд-полувплавь, они обнаружили бы, что совершили почти невозможное – расстояние равнялось целой миле, причем, никто из добравшихся на катере не погиб. Так они дотащились до берега, хорошо различимого в лунном блеске волн, и рухнули без сознания.
Последнее, что помнил Петя, это был их учитель – Дмитрий Дмитриевич, который спрыгнул за ними в катер и включил мотор (надо было как можно быстрее покинуть воды близ рифа, поскольку внезапно налетевший с запада шквал грозил все плавающее вокруг расплющить о пенящуюся поверхность рифа), а сам высунулся с кормы из люка и что-то кричал матросам на английском языке. Но тут же ему на голову рухнуло что-то большое и металлическое сверху – какой-то ящик. Голова Дмитрия Дмитриевича разлетелась как арбуз (однажды Петя видел упавший с грузовика арбуз и кровавые лохмотья по асфальту – это было почти то же самое). Но эта жертва не стала напрасной – если бы ящик упал на борт катера, он перевернул бы его, а тут, скользнув по уже трупу преподавателя и увлекая его за собой, шумно обрушился в воду, обдав через люки всех учеников холодной соленой волной, которая промочила их до костей. А мотор тем временем заработал, и катер понесся вперед, вздымая тучи брызг и взрезая массивы накатывающихся волн. От толчка Саша, сидевший у незакрытого люка, вылетел со своего места, упал в воду, и больше его не видели. На катере оставалось всего пятнадцать человек. Дальше Петя помнил все хуже; вроде Слава и Игорь одновременно дотянулись до руля, и ругались, и вырывали его из рук друг друга, пока Слава не дал Игорю по морде, тот отскочил, но и дальше лез со своими советами, которые орал на ухо Славе, и, в конце концов, вырвал руль из ослабевших славиных рук и направил катер прямехенько к следующему рифу, но, возможно, между этими двумя событиями прошло не менее часа, потому что за это время они все успели еще больше промокнуть от брызг и воды, которая лилась, кажется, со всех сторон, даже с неба. Еще Петя мог сказать точно, что слышал, как Вика по прозвищу Мырзя (ее голос он слышал где-то внутри себя – вероятно, от воды заложило уши) сказала: «Корабль потонул».
Первым очнулся Слава. Перевернулся на спину и посмотрел на небо. Солнце восходило слева, там же качались верхушки пальм. Справа шумел прибой. Он вскочил, заныла ушибленная вчера нога. Одежда воняла. Слава стянул штаны и футболку, отбросил в сторону единственный сохранившийся кроссовок, снял порванные носки. Он пересчитывал глазами мальчишек и девчонок. Все здесь. Все пятнадцать. Исчезновение Саши он заметил еще в море.
Слава подошел к Пете. Тот мерно дышал, потом потянулся и поднялся.
--Жив?
--Да. Остальные?
--Вон. Лежат. Все доплыли кроме Сашки.
Они ходили от одного тела к другому. Дети оживали неравномерно. Одни сразу вскакивали и начинали сдирать с себя порванную, намокшую одежду. Обувь почти у всех испортилась. Другие еле двигали конечностями, а Вере пришлось делать искусственное дыхание – Славе показалось, что она без сознания. Понемногу все сошлись у большого розового камня между двумя пальмами. Садились прямо на песок. Многие еще в море сбросили с себя одежду, мешающую плыть и брести по мелководью. Вика по прозвищу Мырзя чинила поломанный сзади лифчик, совершенно не стесняясь своих больших и красивых грудей, но на это сейчас никто не обращал внимания.
Двенадцатилетняя Ксюша с волосами, заплетенными в два хвостика, осталась в одних белых трусиках, и очень стеснялась этого, сжавшись в ежика, и посматривая по сторонам. Петя снял с себя уже более-менее просохшую джинсовую рубаху и надел на нее. Она слабо кивнула, и запахнула ее (половины пуговиц на рубахе не стало).
Слава оглядел всех:
--Вы помните, как мы сюда попали?
Никто не ответил.
Одноклассники Славы: Петя – высокий белоголовый мальчик в очках (они просто чудом уцелели), Игорь – тоже высокий, темноволосый, мускулистый боксер и скейтбордист, Сергей Кузин по прозвищу Кузя – чернявый, курчавый из класса помладше, то есть перешел из девятого в десятый (накануне кораблекрушения они поссорились со Славой, но Слава уже не помнил из-за чего, хотя они все еще смотрели друг на друга волком), Дима – затравленный и неразговорчивый 8-классник – у него сохранился красный шарф фаната «Спартака» (зачем это было ему, Слава никак не мог понять; может с целью преодолеть комплексы; впрочем, он знал, в каких «крутых» перевоплощаются эти тихони, стоит заболеть или отсутствовать в школе признанным авторитетам), веселый и никогда не унывающий парень из того же класса Сергей по прозвищу Король и Шут (когда эти питерские панки приезжали в Москву, он не пропускал ни одного концерта), прибившийся к ним в момент эвакуации английский мальчик Эндрю (больше о нем они не знали ничего), наконец, шустрый шестиклассник с лицом циничного завсегдатая пивной, вставлявший через два слова мат – главный хулиган школы и сын таможенника Вадик. Тут же были и девочки: подружки из славиного класса Вера и Маша (Вера сохранила свою дамскую сумочку со всем содержимым и уже рассматривала свое хмурое лицо в зеркальце), Вика, по прозвищу Мырзя, из девятого, то есть уже десятого Б – не красавица, но пользующаяся бешенной популярностью мировая разбитная девчонка с бюстом четвертого размера, 13-тилетняя Валя: очень себе на уме, у нее – разодранный спортивный костюм и случайно прихваченное большое полотенце с махровым тигром, три одноклассницы Вадика: Ксюша, которая уже освоилась в джинсовой рубахе Пети, которая ей очень шла, полненькая рыжая Мара и тоже полная, но некрасивая Юда в очках, одно из стекол раскололось (ее родители сначала эмигрировали в Израиль, но вскоре вернулись, от бедности).
Слава всегда был прирожденным лидером, даже в классе – старостой. Поэтому он начал говорить первым:
--Народ. Я думаю, никто больше не спасся. Корабль потонул, это точно…
--Да, я видела, -- кивнула Мырзя.
--Где наш катер? – спросил Игорь.
--А это я тебя спрашиваю, где наш катер? рулевой х…й! Это ты его разбил!
--Ты, полегче! Это ты его направил на риф, -- глаза Игоря сверкнули угрожающе.
Было видно, что они сейчас подерутся, и Петя стал между ними.
--Все, успокоились! Потом будем выяснять. Что сейчас делать?
Солнце всходило, и его лучи начали согревать продрогших детей.
--Мы на острове, -- сказал Слава, -- нас должны искать. Надо оставаться здесь.
--Я есть хочу, -- сказала Мырзя.
--А я – пить, -- в тон ей Вера.
Слава взобрался на розовый камень и оглядел окрестности. Они оказались на обширном пляже, который, насколько хватало глаз, уходил в обе стороны, но на севере виднелся мыс, о который разбивался прибой. Метров тридцати от берега начинался настоящий тропический лес (Слава вспомнил фильмы о природе тропических островов и то, что они уже видели на Сейшелах). На юге из леса вытекал ручей, и блестели разноцветные камни. Слава пошел к ручью, и за ним потянулись все. Юда и Мырзя прихрамывали. Сергей вытащил из кармана мобильник, но тот был глух и нем – то ли зарядка уже кончилась, то ли испортился от морской воды, но все нажимания на кнопки ни к чему не привели. У Игоря и Веры тоже сохранились мобильники, но толку от них было не больше.
--Жаль, -- говорил Игорь Пете, -- а то бы позвонили, и раз!
Петя – интеллектуал до мозга костей (прочитавший за свою короткую жизнь дюжину энциклопедий и даже знавший, почему Гавайские острова называются иногда Сандвичевыми) пожал плечами. Он начинал догадываться, что они здесь оказались надолго, но решил никому раньше времени не говорить. «Прилетит вертолет или приплывет корабль, -- так говорил себе Петя, -- и нас спасут. Весь мир уже на ушах стоит». Он представил себе, как разрываются телетайпы, как на телеэкранах появляется стилизованная карта Индийского океана вместе с тревожным лицом ведущей, и новость о кораблекрушении выходит на первые полосы газет. Так Петя успокаивал себя. Ему пришла мысль, что сейчас думают и делают его родители (преподаватели химии в вузе), и его удивило, что эта мысль почти не потрясла его, и даже оставила хладнокровным. Маша вытащила из кармана куртки насквозь промокшие сигареты и тут же их спрятала, чтобы никто не увидел, но Сергей заметил и кивнул ей.
Вода в ручье вблизи устья оказалась немного солоноватой, но в пятидесяти метрах выше по течению ее вполне можно было пить. Тут же расположилась рощица пальм, под кроной которых виднелись кокосовые орехи. Дети пили, зачерпывая ладонью очень чистую и прозрачную воду, а Ксюша даже стала на четвереньки и наклонилась к воде, но там она увидела плавающих головастиков или что-то вроде того и испугано отпрянула.
Слава посмотрел наверх и сказал:
--Отойдите. Мы сейчас будем сбивать кокосовые орехи.
Игорь поморщился:
--А залезть слабо?
--А самому слабо? – ощерился Слава.
Игорь посмотрел на него, на девчонок, пожал плечами, разделся до трусов (впрочем, у него и осталась кроме них только одна футболка) и начал карабкаться по стволу, цепляясь пальцами ног за неровности – пальма была немного наклонной. Все отступили от дерева.
--А где мы примерно находимся? -- спросил Слава Петю, отведя его в сторону.
--Вот смотри, -- Петя уверенным жестом начертил на песке контур восточного побережья Африки, потом обрисовал Мадагаскар, потом добавил к северу Цейлон, Австралию – к юго-востоку.— Вот смотри: мы направлялись к Кокосовым островам, но до них не доплыли несколько сот километров. Видимо, мы где-то здесь, -- он ткнул палочкой в место где-то по центру Индийского океана.
--Суда тут ходят?
--Скорее всего, нет. Те, что плывут из Австралии в Красное море через Цейлон, проходят севернее, а те, что идут из Южной Африки в Джакарту – южнее. Так что вероятность, что нас случайно обнаружат (только не говори никому), почти нулевая. Одна надежда – что нас ищут специально. Если конечно, начнут специально искать, тогда найдут обломки «Океании» и выйдут на наш след. Я только помню, что мы мчались на восток, а корабль просто разломало шквалом.
--Б…ь! – Слава топнул ногой. – Всю жизнь проторчать здесь!
--Будем надеяться. У тебя цел радиоприемник?
--Да, только тоже никому пока не говори…
Игорь тем временем добрался до больших, похожих на мячи, кокосовых орехов, и, держась одной рукой за ствол, стал отрывать их от кроны. Это получилось не сразу, но после пятой попытки два ореха рухнули на землю, и один раскололся.
--Больше! -- крикнул Слава наверх.
--Не командуй! – Игорь сбросил еще полдюжины, и, обдирая локти и колени, спустился вниз (пришлось первым делом омыть раны в проточной воде). Орехами позавтракали. Никто почти не говорил. Реакция на происшествие оказалась не истерической, но всеобщее молчание и подавленность выглядели еще хуже.
--Когда нас заберут? – неожиданно спросила Маша то, о чем думали все.
Слава оглядел всех присутствующих (у Ксюши на левой ноге виднелся большой синяк).
--Народ, -- Слава вытер губы рукой, -- давайте думать, что делать дальше?
Игорь, поев, был настроен на миролюбивый лад, поэтому он ответил без сарказма:
--Если нас будут искать, а нас будут искать, надо подавать какие-то сигналы – костер развести. А пока посмотреть, где мы вообще выбрались? Это не материк?
--Нет, это остров, -- ответил Петя. – Видимо, небольшой.
--Почему ты так думаешь? – спросила Маша.
--Тут нет больших островов. Учи географию.
--Ладно. Тогда я, Петя и Сергей – ты, -- кивнул Слава фанату Короля и Шута, -- пойдем на разведку. Остальные будут здесь с Игорем. И никуда не расходитесь.
Тут Ксюша разревелась. Инстинктивно она прижалась к Пете, и Петя понял, что впервые в жизни успокаивает плачущую девочку:
--Ну, не надо, не надо... Тебя никто не обидит. Хочешь, пойдем с нами?
--Идите, мальчики, я за ней послежу, -- Мырзя наконец-то починила лифчик и одела его. Она искала в своей душе страх, но не находила его. Даже чувств по отношению к матери – среднего полета бизнесменше с румяными щеками – она не испытывала (буквально накануне круиза, куда попала вся группа N-ской школы-гимназии Москвы, победившая в городской олимпиаде по географии, она вдрызг разругалась с матерью и высказала ей, все что думает).
Трое парней в трусах шли вдоль ручья наверх, через никем еще не протоптанную чащу. Слава настоял, чтобы они обернули босые ноги каким-то тряпьем, оставшимся от одежды, и выломал в чаще три здоровенные дубины (на всякий случай). Они продирались сквозь заросли кустов с яркими цветами, блуждали среди раскидистых банановых деревьев, прыгали с камня на камень вокруг змеящегося ручья. Кроме банановых деревьев, которые все узнали по гроздьям уже довольно спелых бананов, и стандартных пальм, ни одно дерево не было им знакомо, а вокруг еще было множество лиан, трав, порхали бесчисленные насекомые, пели птицы, а два раза они приметили маленьких ящериц. Бананы решили нарвать на обратном пути и пробирались дальше. Через час, взобравшись на большую белого оттенка скалу, дети обнаружили, что находятся на небольшом острове, вытянутом в виде эллипса с запада на восток: на западной оконечности, где оказались потерпевшие кораблекрушение, берег изгибался вогнутой дугой примерно на протяжении километра, а к востоку как остроконечный треугольник сужался и превращался в скалы, над которыми даже отсюда виднелись стаи птиц. До них на глазок было километра четыре; значит, весь остров занимал не более 5-6 квадратных километров. В принципе, удобнее туда было идти вдоль берега, а не продираться сквозь чащу, но местами обрывистый берег заставил бы путников брести по колено в волнах прибоя. Вокруг, сколько хватало глаз, простирался бескрайний океан, только на западе, километрах в двух воды пенились вокруг почти выступающего на поверхность рифа – там они разбили катер вчера ночью. Дальше снова простирался океан, и второго рифа, о который разбился лайнер, никто не приметил.
--Остров вулканический, -- заметил Петя.
--Сам вижу, что не атолл, -- Слава еще раз осмотрел остров, попытался сквозь чащу разглядеть западный пляж, на котором находилась их стоянка, но ничего не увидел. – Бананы, кокосы, апельсины, наберем потом – завтра птичьих яиц… Попугая съесть можно?
--Можно. Это что-то вроде нашей перепелки будет. Я с родителями ходил в ресторан, там заказал перепелку. Похоже на очень тощую курицу, и суховатое мясо.
--Хм… Рыба здесь есть?
--В ручье только головастики какие-то. Но я думаю, если зайти в воду, а там – на запад должна быть обширная отмель, раз мы так долго шли по колено в воде, рыба должна быть.
--Возвращаемся. Я, -- Слава вынул из кармана небольшой светлого металла радиоприемник, -- хотел здесь послушать, сообщают ли о нас? И где ищут? – он включил радио и завертел настройку. Но в потоках иноязычных радиоголосов, среди которых они с трудом узнавали английскую речь, ничего не напоминало им сообщение о кораблекрушении. Под конец, провертев весь диапазон, Слава напал только на один русскоязычный диалог: капитан какого-то сухогруза сообщал во Владивосток, что вчера на них в районе такого-то квадрата в море Сулавеси напали морские пираты, но отделались похищением части груза, так как вся зарплата, полученная недавно в порту приписки, там и осталась. И все.
--Мы спаслись потому, что были в тот момент на палубе, -- неожиданно сказал Петя. – Помните, нам Дмитрий Дмитриевич показывал созвездия.
Никто ему не ответил.
На обратном пути Сергея покусало какое-то насекомое, и половина плеча вздулась от яда, и к тому же они исцарапали себе руки в колючих зарослях. Но бананов нарвали, и с огромными гроздями вышли на берег. У Сергея было недоброе предчувствие, что, как в фильме о флибустьерах, сейчас они найдут опустевшее стойбище, и только белые трусики остались от Ксюши, но нет – на берегу суетились остальные дети, и дымился костер, куда Кузя и Вадик подкладывали хворост.
--Ну, ты герой! – хлопнул Слава Игоря по плечу, когда подошел. – Где огонь добыл?
--У твоей Верки лупа в сумочке нашлась.
--Наше единственное на сегодняшний момент оружие, -- заметил Петя, -- не считая дубинок.
--Вот, что я придумал, -- Игорь показал большой черный плоский камень. – Кладешь его на три камня вокруг костра и можно жарить.
--Всем внимание! – Слава прислонился к большому розовому камню, возле которого с подветренной стороны развели костер. – Мы на небольшом острове. Вокруг земли нет. Но нас должны обязательно найти. Не сегодня – завтра. А пока вот вам обед и ужин, -- он положил у костра банановые грозди.
За обедом разговорились. Игорь хвастался, что у него папа – большая шишка в московской милиции, и пропажи лайнера так просто не оставит.
--Плохо, что у нас испортились мобильники, -- заключил он, и все поняли до чего легко и просто было бы современному Робинзону, если бы он мог запросто позвонить домой и сообщить, где находится (они даже попросили бы взрослых дядей из МЧС не очень-то торопиться, попав на необитаемый остров, они начали думать, что это тоже своеобразное продолжение круиза, а Сергей по прозвищу Король и Шут даже пообещал Маре поймать настоящего попугая: «Увезешь в Москву в клетке!»)
--А у меня мобильник из рук волной выбило, -- признался Петя, -- я только номер набирать стал.
Бананы показали всем очень вкусными, тем более, что кроме жесткой сердцевины кокосов они уже почти сутки ничего не ели. Тут выяснилось, что Эндрю по-русски практически ничего не понимает, но еду берет и даже благодарит словом: «Пасыба!» Петя и Игорь немного знали английский на разговорном уровне и выяснили, что он плыл в круизе с дядей, в ночь кораблекрушения его затошнило, и он вышел на палубу подышать свежим воздухом, а потом Дмитрий Дмитриевич сгреб его в охапку и кинул в оторвавшуюся лодку. А так он из Ливерпуля, учится в секондовской школе, фанат Гарри Поттера, и даже прическу себе делал под Гарри Поттера. Маша, ужасно коверкая английские слова, заговорила с ним о какой-то английской рок-группе, но он почти ничего не понял и виновато заулыбался. Петя, тем не менее, доходчиво объяснял ему ситуацию:
--Ви арр оказаться ин э литтлл айсланд, то есть айлэнд, -- он показал руками небольшие размеры, -- ин сента оф Индэн Оушен. Ви маст би… как же это – спасены? а! сэйвд вери вери сун.
Петя попал в элитную гимназию исключительно из-за своих интеллектуальных способностей. Он хорошо знал, что гораздо умнее всех окружающих. Его родители – скромные преподаватели вузов – переехали в Москву из Воронежа еще на заре радикальных экономических реформ. Его можно было назвать домашним мальчиком, если бы не черти, водящиеся в этом тихом омуте. Наверное, из всех присутствующих он был самым отчаянным авантюристом (в духе прочтенных им запоем приключенческих и исторических романов).
--Давай о делах наших скорбных, -- Слава кивнул Игорю. – Оружия у нас нет, кроме вот этих дубин, но и зверей на острове никаких. Людей или жилья мы не заметили, но еще посмотрим, походим. Надо все, что у нас осталось собрать и не терять.
--Хороший кинжал я на Маэ купил, -- мечтательно вздохнул Игорь. – Потонул.
На тигровом полотенце Вали стали раскладывать вещи, которые отныне переставали быть безделушками и становились средствами выживания: три мобильника (ни один не проявлял признаков жизни; ими теперь только землю копать); складной ножик Кузи; зеркальце, косметичка, несколько резинок для волос, лупа, расческа и расческа-ежик Веры; большая шоколадина Вали, мп-плейер Сергея и его же ключи от каюты (хорошее железо!); Петя добавил в общий котел блокнотик, ручку (он выудил их из кармана джинсовой рубашки, одетой на Ксюшу, и коснулся ее груди), а также целый фотоаппарат в отличном состоянии (в фотоаппарате самым ценным была непромокаемая сумка); еще были сигареты и спички Маши (хотя и промокшие), четыре пары часов, заколки, булавки других девчонок, и бинокль, болтавшийся на шее у Вадика; еще у всех вместе в карманах сохранились промокшие и сморщенные купюры на сумму до 4000 рублей. Если бы дети сохранили всю свою одежду, в которой они стояли теплой ночью на палубе в минуту столкновения с рифом, у них осталось бы куда больше разнообразных вещей и безделушек, но многие сбросили одежду, когда боролись с волнами, а Ксюша и Вадик вообще остались в одних трусиках (у Мырзи сохранился еще красивый лифчик). Обуви ни у кого не осталось. Одежда порвалась, помялась, пропиталась солью, и видно было, что долго она не прослужит, но поскольку в тропическом климате можно ходить в одних трусах, решили использовать одежду в качестве подстилок или обертывать заместо обуви ноги, а рубашка-сетка Кузи отлично годилась для ловли мелкой рыбы. Радиоприемника Слава так и не показал. Он не хотел, чтобы его заставили прослушивать все каналы, пока не сядут батарейки.
Так они и сидели на берегу до самого вечера, который наступил мгновенно, безо всякого перехода: еще только что был день, а уже через полчаса джунгли тонули во мраке, и тревожно кричали ночные птицы.
Поздно вечером Слава тайком, отойдя в глубь зарослей, включил радиоприемник. Он долго крутил ручку настройки, пока не поймал очень слабые здесь – в Индийском океане звуки точного времени: в Москве 18 часов (вокруг уже сгустилась тьма, из чего следовало, что они оказались на 3-4 часовых пояса восточнее). Как он и ожидал, на первом месте была новость о кораблекрушении:
--Вчера в Индийском океане затонул скандинавский круизный лайнер «Океания». На борту находилось до 2 тысяч членов экипажа и туристов – в т.ч. 377 граждан России. Среди туристов были также граждане Украины, США, Финляндии, Швеции, Великобритании, Австралии и Израиля. В 22:31 по местному времени капитан «Океании» сообщил по радиосвязи, что лайнер наскочил на риф в трехстах милях к западу от Кокосовых островов. По его словам, это произошло в результате грубейшей халатности дежурной смены экипажа. Через некоторое время пришло сообщение о внезапном урагане, который налетел на судно, погружающееся в воду у рифа, и воспрепятствовал эвакуации пассажиров. Спущенные на воду спасательные катера из-за высоких волн и штормового ветра затонули. Это было последнее сообщение с корабля. Утром этого дня вертолеты австралийских спасательных служб, вылетевшие с Кокосовых островов, обследовали квадрат, в котором должно было произойти кораблекрушение, но не обнаружили никаких следов спасшихся людей. Вблизи места кораблекрушения не оказалось ни одного судна, которое могло бы прийти на помощь, к тому же погружение лайнера произошло максимально быстро, и никто из пассажиров и членов экипажа, по всей видимости, не спасся.
--Министр по чрезвычайным ситуациям России Сергей Шойгу заявил журналистам, что спасательные подразделения готовы к вылету в зону кораблекрушения и работают в контакте с австралийскими спасательными службами…
Батарейки кончались, и остальное начало тонуть в шуме. Слава отключил приемник.
Засыпая, Слава и Петя лежали голова к голове на подстилке из пальмовых листьев и смотрели в звездное небо. Вдали о чем-то препирались девчонки. Сергей с блаженной улыбкой слушал через наушники Короля и Шута. Луна лила с безоблачного неба свет на этот доисторический мир.
--Надо завтра построить из пальмовых листьев большой шалаш. Дождь может хлынуть каждую минуту.
--У меня в Москве собака осталась, -- мечтательно протянул Слава. – Хорошая собака. Белка зовут.
--А я думал, ты о родителях вспомнишь.
--Я стараюсь об этом не думать.
--Я тоже.
Ночью, когда Слава пошел за малой нуждой к зарослям, он заметил, как Игорь и Сергей по прозвищу Король и Шут подползают к Мырзе с двух сторон. Они одновременно коснулись ее руками, и она, переживавшая в этот момент кошмарное сновидение, сильно вскрикнула. Игорь первым вскочил и, разглядев в темноте, рассеиваемой лишь слабым лунным светом (но они никогда, живя в самосветящемся мегаполисе, не видели такого света), Сергея, толкнул его:
--Ты что?
--Я – ничего! А ты что?
--Это ты ее трахнуть хочешь.
--Нет, это ты…
Удар игоревого кулака швырнул Сергея на песок, но он вскочил и приготовился бежать, а сам заорал:
--Наших бьют!!!
Слава, так и не справивший нужды, а потому злой, подбежал к ним:
--Народ. Стой! Я видел, как вы оба подползали. Мырзя, где ты?
Все проснулись, некоторые путались в пальмовых ветвях, а одна девочка – Ксюша испугалась и заплакала. Петя снова стал ее успокаивать, поглаживая по тонкой шее. Он обернулся в сторону мыса, где шумело течение, и воскликнул:
--Смотри… Вертолет!! Смотрите!
Вертолет, слабо гудя из-за большой высоты и еле-еле светя огнями, летел мимо острова, но уже пролетел над ним и уходил на северо-восток.
--Костер! Огонь! – Слава кинулся к кострищу, но лишь шарил руками по остывшим головешкам, лишь одна из них еще слабо тлела, но разве эту искорку заметят с высоты в несколько сот метров кромешной ночью, да еще и на фоне отблесков лунного света на колышущихся волнах? Если бы они сейчас же натаскали хвороста и раздули большой костер, его, может быть, и заметили, но Слава кинулся вместо этого к Игорю и кинул ему в лицо:
--Какое м…ло не следило за огнем!??! Это ты – чмо! – он употребил несколько устаревшее ругательство, которое не было знакомо Игорю, и поэтому он еще больше разозлился и дал со всего размаха Славе по физиономии.
Мальчишки покатились по песку, и стало ясно, что кто-то из них оттуда не встанет. Петя оставил на минутку Ксюшу, нащупал рядом со своим ложем выломанную накануне дубину, схватил ее и подбежал к дерущимся:
--Разойдись, не то убью обоих, -- он замахнулся дубиной. Вика дико завизжала.
Петя, оба Сергея и Вадик с трудом растащили мальчишек. Петя спокойно, хотя руки у него тряслись, объяснял:
--Мы же вчера не договорились, кто будет дежурить. Черт, затоптали головешку. Теперь опять придется выжигать лупой. Надо четко договориться, кто дежурит, тогда и спрашивать.
Слава тер рукой скулу, на которой утром будет здоровенный фонарь – у него уже жгло все окологлазье:
--П…сы, -- почти беззлобно ворчал он, -- так и будете здесь сидеть десять лет. «Надо четко договориться» — хм, договорись с этим.., -- но осекся, поскольку почти рядом тяжело дышал Игорь.
А тем временем вертолет удалялся, и его рокот слабел с каждой секундой.
--Надо покричать, -- предложила Маша.
--Бесполезно, -- у Пети опустились руки, но он усилием воли заставил себя собрать всех вокруг потухшего кострища. – Надо договориться, кто за что отвечает. И вообще надо договориться, как мы здесь будем жить. Я думаю так: все вопросы решать вместе, кто-нибудь предлагает, остальные соглашаются или не соглашаются.
--А если кто-то не согласится? – спросил Кузя.
--Лучше всего, что бы все договорились. Если он один против всех, то он должен подчиниться. Иначе пусть уходит. А то мы просто поубиваем друг друга. Распорядок дня: с ...
и заставить работать. А если он и тогда не захочет, таких тунеядцев и прочих бродских надо отгонять от общего стола и даже выгонять из сообщества. 
